Текст книги "По Ту Сторону (СИ)"
Автор книги: Зинаида Z
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)
Глава 11
Правда
Алекс вытащил меня из ванной и закутал в плед. Всё происходящее вокруг меня не волновало, я не видела, что он делал. В голове только стоял образ той женщины и звучал её зловещий голос. Страх, холод, волнение, всё сплелось в один комок чувств. О чем мне переживать сейчас, в данный момент? Всё вокруг было таким мелким и неважным. Теперь я точно знала, что всё произошедшее со мной было не спроста. Картинка за картинкой менялись перед моими глазами: Робби, мужчина на парковке, мальчик… все они это моя «отработка»? Возможность рационально мыслись сейчас, у меня отсутствовала, поэтому я просто схватила свою голову руками и зажмурила глаза, надеясь, что все эти мысли улетучатся куда-нибудь, в открытое окно.
В этот момент Алекс уже совал мне в руки горячий чай. Чай, никогда не думала, что буду так рада этому напитку, который никогда не представлял для меня особой важности, сейчас был чем-то вроде спасения, для моего тела, от холода. Руки тряслись, в груди появилось щемящее чувство, кажется, мой шок стал проходить. Я невольно поняла, что только, что со мной произошло.
– Алекс! – вытаращив на него свои глаза, я только и могла, что хватать воздух ртом, но при этом задыхаться от ужаса.
– Успокойся! Ты дома! Всё уже позади. Что ты видела?
– Сначала… старуху… потом она стала вдруг молодой девушкой… какой кошмар.
Я постепенно стала вспоминать всё, что произошло после того, как я не смогла вернуться в своё тело. Рассказывая об этом Алексу, я почувствовала, ноги начинали дрожать, от холода или нет?
– А ещё она сказала, чтобы я передала тебе «привет». Я не знаю, почему она так сказала, я…
– Тише-тише, всё нормально. Пей чай и переоденься.
И тут я поняла, что сижу в мокрой одежде.
– Кстати, почему я была в ванной со льдом?
– Я не знал, что делать, везти тебя в больницу не было смысла, чтобы я им там сказал? Твоё тело стало синеть, ты была до ужаса холодной, поэтому… единственное до чего я додумался так это, ванна со льдом.
После этих слов я почувствовала, что мне нехорошо.
– А сколько я была в отключке?
– Около трех часов.
Я взглянуло в окно, смеркалось. Ком в моем пищеводе поднимался все выше и выше, меня мутило. Я опрокинув бокал с чаем и кинулась в ванну. Неприятные ощущения в животе, будто я съела просроченный пирог с мясом, а затем резкие колики и рези, заставили меня даже вскрикнуть. Меня вырвало, когда я открыла глаза, то ужаснулась ещё больше. Вырвало меня кровью. Это было последней каплей. Я забилась в истерике.
Не помню, как я оказалась на диване, когда очнулась от своих слез. Алекс покорно убирал использованные мной салфетки. Он был невозмутимо спокоен, будто это уже происходило с ним когда-то, тогда я вспомнила о просьбе «передать привет», что это значит?
– Скажи, почему она передала тебе привет?
– О, значит, приходишь в себя, раз стала рациональнее мыслить.
– Ты, что-то знаешь, да? Говори!
– Ладно, рано или поздно мне всё равно пришлось бы всё тебе рассказать. Моя мама… с ней было то же, что и с тобой.
Он присел на диване рядом со мной.
– Что?
– Мама, как-то попала под обстрел. Она пошла в банк, переходила дорогу, вместе с ней ещё переходило 9 человек. Там была погоня, машина просто въехала в эту толпу на полной скорости. Все погибли, за исключением мамы, она очнулась спустя день после случившегося. Я тогда был ещё подростком. Она доверяла мне всегда и рассказала обо всем, что ей поведала Смерть. Она должна восстановить баланс, который был нарушен, ей нужно спасти восемь жизней. Потом вместе мы выяснили, что всех кого, спасла мама, они были тем или иным образом связаны с пострадавшими. Поэтому я спрашивал у тебя, знаешь ли ты тех людей, которых спасаешь.
– И когда ты собирался мне обо всем рассказать?
– Пойми, я очень удивился, когда всё это увидел. Я думал, что во второй раз такое произойти не может, но… ошибался. Мама называла себя странницей по другим мирам и…
– Из-за чего она умерла?
Я чувствовала нарастающую тревогу внутри себя.
– Она умерла при последнем спасении. Она просто не очнулась больше.
Эти слова прозвучали для меня, как приговор. Я вздрогнула.
– Значит, я умру?
– Я не знаю… Кайла, прости, что не сказал раньше. Я не знал, как…
Я знаю, что это прозвучит безумно, но мой страх исчез. Я не боялась того, что будет с последней смертью. Самоуверенность или неосознанность, я не зна… Зато теперь, мне всё стало понятным. Смерть, как бы жутко мне не было от этого слова, я всё-таки старалась его произносить. Выбрала меня потому, что у меня было больше шансов на выживание, я должна была спасти 26 жизней, которые каким-либо образом имеют отношение к погибшим в этой аварии и последняя смерть, должна была привести к моей собственной, а может и нет. Это было неизвестно.
Сейчас мне требовался сон, но как бы я не пыталась, ничего не вышло. Алекс не говорил со мной. Я всё ещё была зла на него, но уже не так. Понимание того, что он не хотел причинять мне боль, заставляло моё сердце смягчиться к нему. Миллион вопросов без ответов, миллион дел и со всем нужно было разобраться. Но больше всего меня волновало сейчас то, скрывает ли ещё что-нибудь Алекс от меня?
– Есть ещё то, что я должна знать?
– Я рассказал тебе, всё, что сам знаю. И ещё я, установил родственные связи погибших с твоими «клиентами».
– Да? И что? Расскажи подробнее.
– Мальчик был двоюродным племянником вашего учителя, мистера Смита, девушка не совсем в родственных связях, она была сводной сестрой Науми Литц.
Когда он произносил все эти имена, я будто снова оказалась в том автобусе, вместе с ребятами мистером Берти и Робби. Мы ехали, веселились, шутили, обсуждали планы. Никто из нас тогда и подумать не мог, что произойдет через несколько минут. Все задуманные планы так и не осуществятся ни у кого, кроме меня… И тут я поняла, что если я умру, то это будет справедливо по отношению ко всем. Мои планы тоже не должны сбыться.
– И Мартин Дуэнсон, человек с парковки, которого ты не смогла спасти, он был троюродным братом мистера Берти.
– Брат мистера Берти, – словно эхо, повторила слова.
Того самого, мистера Берти, кого так любила вся школа…
– Что же это за жизнь такая? Почему так всё происходит? Мы живем, мечтаем, строим планы, и даже не подозреваем, что в один миг это может всё разрушится. Почему?
– Такова судьба.
– Но разве не человек всё решает?
– Да от решений человека зависит многое, но не думала ли ты, что и его решения определены и прописаны заранее свыше? Это судьба и ты не в силах с ней тягаться. Ведь если бы я тогда не заподозрил что-то не ладное, если бы я не проследил за тобой. Возможно, те бы воры, не оставили бы тебя в живых и я не узнал бы ни о чем. Это тоже судьба.
– Всё слишком сложно. Я не хочу, чтобы было так сложно. Я так устала от всего, Алекс.
В этот миг я почувствовала такую тяжесть, слабость. Я хотела забиться куда-нибудь в угол, свернуться в клубок, спрятать голову и просидеть так до конца моих дней. Моё существование, моё бремя, всё это давило на меня, я чувствовала, что не вытерплю.
– Я не смогу…
Алекс подошел ко мне, произнося слегка сомкнутыми губами «т-ш-ш-ш…». Когда он обнял меня, мне стало ещё хуже.
– Мы не выбираем свою дорогу. Но и жаловаться на неё мы тоже не имеем право, если это произошло, значит, так надо, значит, так правильно. Ты пришла в этот мир, чтобы сделать, что-то поистине важное, а представь, что кто-то просто прожигает свою жизнь, принося только боль. Кто-то постоянно только и делает, что жалеет себя. Кайла, ты уникальна, у тебя есть дар, которого достоин только уникальный человек. Если это выпало на твою долю, значит, только ты, с твоим сердцем способна это пронести до конца. И ты не должна бояться, что будет потом, потому что Бог наградит каждого, кто отдает себя на благо другим.
Алекс посмотрел в мои глаза так глубоко, что мне показалось, что я увидела, наконец, его душу. Чистую, искреннюю, добрую, не безразличную ни к чему. Этот человек с самого начала был для меня загадкой, и я не знала, бояться его или боготворить. Но теперь я знаю.
– Спасибо тебе, детектив Тёрнер, за то, что появился в моей жизни. Без тебя бы я не справилась.
Мы смотрели друг другу в глаза, не помню сколько, он нежно гладил мою щеку, смахивая каждую каплю, падающую на его палец. Я видела каждую его пору, каждую морщинку у глаз. Его сверкающие глаза, были словно гладью воды, освещаемая яркой луной. Почему я считала его таким грубым и наглым, если он абсолютно другой. На мгновение я поняла, что слишком близко наши лица находятся друг к другу, будто очнулась и отодвинулась. Он тоже понял, всю неловкость ситуации и немного растеряно помотал головой, обводя комнату взглядом, будто что-то искал. Я решила, разрядить обстановку.
– Алекс, я давно хотела с тобой поговорить о твоей семье. Ты рассказал мне о маме, но ничего о сестре и отце, ты всегда такой напряженный, когда речь идет о них. Обо мне ты знаешь практически всё, а я о тебе почти ничего. Не считаешь ли ты это нечестным?
– Ну, раз сегодня вечер правды… Мы просто плохо стали общаться с ними после того, как я рассказал о маме. Они посчитали меня сумасшедшим.
Он оценивающе посмотрел на меня, будто пытался понять, считаю ли я его таковым.
– Да, знаю, глупо было говорить им об этом. Но Ники… она была для меня больше, чем просто сестрой.
– Что ты имеешь в виду?
– То, о чем ты подумала.
– Оу…
– Считаешь меня отвратительным?
– Нет, что ты. Вы же не родные, вы вообще никто, по сути, друг другу.
– Да. А вот отец посчитал меня отвратительным, а Ники сумасшедшим, когда я рассказа ей о маме.
– То есть, у неё к тебе тоже были чувства?
– Да.
– Но, разве, когда любишь человека, не поддерживаешь его во всем?
– Все люди разные, Кайла, – он слегка усмехнулся, – Кто-то верит в то, что любовь является способом для решений всех проблем, а кто-то и в грош её не ставит. Но это, до поры до времени, пока сами не полюбят.
Он сидел подле меня. Напряженный с грузом горечи и печали, смотрел куда-то в окно, делая вид, что всё в порядке, но я – то знала, что это не так.
Так мы и просидели остаток вечера. Каждый в своем внутреннем мире. Каждый со своей печатью на сердце. Шрамы, оставшиеся в наших душах, затянутся ли они когда-нибудь? Или так и будут ныть, и напоминать о себе каждый момент. Ответить на этот вопрос могло только время, которое так неутомимо мчалось вперед, раскрывая нам всё новое, преподнося неизвестное, и ставя нас перед самыми сложными выборами.
Глава 12
Спустя много лун
Полгода прошло с того самого момента, как мы наконец с Алексом раскрыли все свои тайны друг перед другом. Он перестал быть страшны наглецом, не имеющим манер, его место заняла я. После всего произошедшего я чётко уяснила урок Смерти – не брать то, что тебе не принадлежит, поэтому на моих глазах погибло ещё два человека. Эти случаи выбили из-под моих ног последнюю почву, и я ударилась в мир алкоголя. Алекс, конечно, старался вытащить меня из этой ямы, но ведь это сделать сложно, когда утопающий, сам не хочет выбираться на берег. Алкоголь меня расслаблял, на время пьянства я забывала о том, кто я есть и могла спокойно разговаривать со своими умершими друзьями, которые всегда оказывались рядом, когда я в очередной раз была «навеселе».
Нами были спасены ещё двадцать душ, а это значило, что отделял меня от вечного покоя только один несчастный случай, который я должна была предотвратить. Сейчас мы были где-то на Севере нашей страны, за несколько тысяч километров от родного городка, где всё началось. Родители, конечно, узнали о том, что я нигде не учусь, и не раз порывались приехать и забрать меня, поэтому я приняла решение отречься и от них. Я сказала, что переживая самые страшные моменты своей жизни, не хочу делить их с ними, и попросила дать мне свободу, как только всё встанет на свои места, я обязательно вернусь. Это, конечно, не было правдой, но они купились.
Алекс бросил свою работу детектива и разъезжал по стране вместе со мной. Он работал частным детективом, перебиваясь всякими мелкими делами. Как бы я не прогоняла его, он всё равно меня не оставлял. Вот – ещё одна загубленная мной душа.
Случаи были разные – убийство, автомобильные аварии, утопленники, поножовщина. Честно говоря, я помнила каждый из них в детальных подробностях, и мне совсем не нужно было заглядывать в дневник, чтобы воспроизвести их. Я чётко помнила каждую историю и каждое имя. В моём дневнике была отдельная страница с именами моих умерших друзей, со временем рядом с ними, в соседнем столбике, появлялось новое «спасенное» имя. Сейчас там осталось только одно без пары, это было имя – Робби.
Знаете, в жизни каждого наступает тот момент, когда он на грани. Когда все окружающие тебя не волнуют, а всё окружающее не интересует. Когда ты погружен глубоко в себя и извечно задаешь один и тот же вопрос: «Зачем?». Так было и со мной. На протяжении уже месяца, я не видела снов, ожидание было томительно и ещё больше вызывало отвращение к себе. Я ненавидела себя абсолютно за всё, даже за то, что появилась на этот свет. И каждый раз высказывала об этом Алексу, а он в свою очередь повторял одну и ту же фразу: «Ты справишься, я в тебя верю!». Честно говоря, меня стало уже тошнить от всего этого, мне так не хватало, того наглого подлеца, каким он был, что приходилось просто уползать в свою комнату, чтобы не слышать его сопливых речей.
Да! Я стала жалкой, отвратительной, противной даже самой себе. Но, что мне ещё оставалось? Повторять себе, как и Алекс, что я со всем справлюсь? Я пробовала, но это не помогает. Не было ничего, что могло меня остановить, я даже не знала, выживу ли я.
И сегодняшний день был таким же, как и прошлый. Даже не попытавшись привести себя в чувство, я осушила банку с пивом и улеглась на диван, где был Алекс, я не знаю. Только мой друг-детектив не заставил себя долго ждать. Дверь квартиры растворилась, и зашел он, изрядно похудевший и с синяками под глазами.
– Ты опять за своё? Кайла, 10 часов утра! Ты нормальная? Твоё поведение ужасно!
– О, какие знакомые слова, не находишь?
– Какая причина сегодня?
– М-м-м…моё ужасное поведение подходит?
Раздраженно и разгневано он бросил пакеты на пол.
– Меня это достало. Ты сама напросилась!
– На что?
Я не совсем понимала, что он имеет в виду, но когда он схватил меня за руку, приподнял на ноги, а следом нагнулся и перевалил на плечо, я поняла, что дела мои плохи. Естественно я стала вырываться и кричать, не подозревая, что он собирается делать, только это было бесполезно. В перевернутом состоянии я сообразила, что мы идём в ванну. Круто! Алекс загнал меня в душевую кабинку и включил воду. Струя холодной, леденящей воды пробила сквозь кожу, заставляя кости ломить, дыхание постоянно перехватывало, я взвизгивала, кричала, пыталась бить его руками, но он очень крепко держал меня, прислонив спиной к стене. Только одно меня успокаивало, что он испытывал то же самое.
– Меня достал твой театр одного актера! Твои гастроли слишком затянулись, Кайла! Хватит драматизировать! Хватит жалеть себя! Набери полную грудь воздуха и очнись, наконец! Ты никому не сделаешь лучше, тем, что терзаешь себя! Только наоборот, представь, что они думают там! Пора становиться взрослой! Но если ты не прекратишь, клянусь, я уйду!
Он отпустил мои руки и ушел. Тело уже привыкло к холоду, или это был шок, но я только делала частые и не глубокие вдохи. Окружающее вокруг расплывалось, всё было настолько неважным. Я соскользнула спиной по стене к полу. В висках пульсировало, руки дрожали, а в голове из хоровода всех сказанных слов Алексом, кружилось только «Я уйду!». Только тогда я поняла, как я боюсь остаться одна, как я боюсь потерять его.
Не помню, что происходило следующие часа два, но вот я уже на кухне, пью горячий чай с имбирем. Алекса не было, он ушел сразу после того, как решил меня «остудить». Его не было и я задыхалась в этих чётырех стенах. Я боялась представить, что он решил привести в исполнение свой приговор, что он уже решил уйти. Поэтому несколько раз проверяла на месте ли его документы, к моему счастью, всё лежало на местах.
Как же мы бываем, глупы и самонадеянны. Мы создаем свой мир, со своим сценарием, раздаем роли людям, которые даже не подозревают об этом, и потом пытаемся возмущаться, что они ведут себя не так, как нам хочется. Создав свою Вселенную, я думала, что всё будет вертеться вокруг меня, родители приняли правила моей игры, они оставили меня, отошли в сторону, но только лишь потому, что не знали каково всё это. Будь они рядом, они бы жалели меня и делали бы всё, что я захочу. Но Алекс, человек проживший подобное и потерявший самых дорогих людей, знал. Поэтому он не собирался плясать под мою дудку. Как же тяжело ему было, как же противно и тошнотворно смотреть на всё это.
– Какая же я дура…
Дверь открылась, в дверном проёме появилась фигура Алекса. Он остановил взгляд на мне на секунду и зашел внутрь. Он был угрюм и молчал. Но сдержанно и уверено производил какие-то манипуляции со своими вещами. Страх того, что он уйдет, всё также сидел внутри меня.
– Где ты был? – робко и неуверенно спросила я.
– Гулял.
– Ты злишься на меня?
– Да.
– Алекс… прости. Я просто… боюсь…
Он отложил в сторону футболку и повернулся ко мне.
– Это единственное, что ты поняла?
– Нет, но это самое основное… понимаешь, я никогда не была той, кто бы пожертвовал собой ради других. А потом произошло всё это… и то, что я не могу помогать другим, кто идет не по Её списку… это тоже выбивает меня… а потом эта неизвестность по поводу последней смерти… я даже не знаю, выживу ли я…
– Ты выполнила её условия, она должна оставить тебя!
– Что ты имеешь в виду?
Алекс вздохнул.
– Раны моей мамы были смертельны, она бы не выбралась сама, но они подходили на то, чтобы сойти за чудо. Смерть забрала её, потому что ей было дано умереть там. Это мама, одна, должна была погибнуть на том пешеходе. Об этом она мне рассказала перед своей последней смертью.
Он немного помолчал:
– Так, что хватит нагнетать. Давай лучше поужинаем.
Остаток вечера, каждый из нас провёл в своих собственных размышлениях. О чем именно думал Алекс, я не знаю, может быть о матери, может быть, он размышлял, как бы повернулась его жизнь, не произойдя всего этого. Но лично я думала о жизни. О том, что я слишком мало времени уделяла ей. С детства мне прививали, что хорошо, что плохо, говорили о том, каким должен быть человек, и в основном – успешный человек. Я мало радовалась каким-либо мелочам. В школе, всегда старалась затмить всех и всегда быть первой. Идти по головам, жертвуя другими, и сейчас я понимаю, что жертвовала и собой. Ведь это не то, что я всегда хотела. Как жаль, что понимаю все это только теперь. Сейчас стоя на пороге неизвестного, я стала сожалеть о том времени, сожалеть о том, что после аварии так и не нашла в себе силы, чтобы справиться со всеми своими демонами и сказать «спасибо» жизни, за ещё один подаренный шанс. Да, именно, жизни, а не смерти. И последние полгода, проведенные мной в забытье – ещё одно сожаление. Я только сейчас обрела свободу, сейчас, здесь, на этом стуле, я впервые подумала о жизни, никак о наказании, а как о благословении. Ценить, любить, размышлять, вот, что должен делать каждый человек! С сегодняшнего дня, я намерена действительно жить, и неважно, сколько мне осталось.
* * *
Несмотря на свою надежду, что останусь в живых, я всё же решила перестраховаться. Заработанные мной деньги, часть с кафе, и большая часть полученные в результате моих переводов на сайте, я решила заложить в банк. В дальнейшем, если вдруг со мной что-то случиться, их снимет мама. Я не хотела думать о том, что что-то может случиться, поэтому и не думала.
Сегодняшняя ночь прошла спокойно, впервые за всё это время. Я спала сладким и крепким сном, мне ничего не снилось, я никого не видела, не просыпалась от шорохов, что может быть лучше? Впервые за долгое время я чувствовала себя так хорошо.
Встала довольно рано. Часы показывали 7:30. Для человека, прожигающего жизнь за бутылкой алкоголя последние полгода, это рано. Заправив кровать, счастливая и довольная тем, что выспалась, побежала в душ. Произошедшее в следующую секунду заставило мои щёки налиться красным румяном, что, как мне показалось, отразилось на всех зеркальных предметах комнаты. Я почувствовала смущение, волнение, тревогу и… ах, да. Окрыленная хорошим настроем, выбежала из своей комнаты и даже не удосужилась посмотреть, где Алекс. Ворвавшись в душ, на пороге я врезалась в могучую, широкую, голую спину, через мгновение я поняла, что он ещё и без штанов стоит в одних плавках. Не знаю, каково было моё лицо и думаю, лучше не знать. Но я чувствовала только огонь в моих щеках и мурашки по затылку. Высокая фигура повернулась и посмотрела на меня. В руках он держал зубную щетку, которая легко взлетела вверх и остановилась на моём лбу.
– Занято, – ровным, непробиваемым голосом проговорил Алекс. Он был настолько невозмутим, будто ничего вообще не произошло.
– Ой… я… прости… что-то… – заикаясь, абсолютно бессвязно проговорила я какие-то отдельные слова.
Я поспешила удалиться из ванной комнаты, потихонечку закрывая за собой дверь. За спиной послышалось довольное хихиканье Алекса.
– Вот зараза, – проговорила я, немного осмелев, добавила. – И вообще, закрываться надо!
– Да-да-да, – всё тот же довольный голос.
Я долго смотрела в окно и ждала своей очереди, мысли унесли меня куда-то далеко, совсем в другое место. Я вспомнила дом, родителей, школу. И поняла, что скучаю. Лёгкий щелчок по носу заставил меня вернуться в реальность.
– Можешь воспользоваться услугами ванной комнаты.
– Что это за издёвка?
– О чем ты? Говорю, в ванну иди. Я завтрак приготовлю.
Это было так неловко, вроде бы ничего страшного не произошло, но я не могла смотреть в глаза Алекса. Я никогда до этого не видела его полуголым, хотя мы уже долго живем вместе. Живем вместе, как это странно звучит. Алекс без малейшего стеснения смотрел на меня, не переставая жевать свой бутерброд с ветчиной, его изумрудные глаза порхали по моему лицу, словно ждали, когда я сдамся и посмотрю в ответ. Его взгляд был настолько пронзительным, что мне, казалось, совсем скоро в моей голове появится дырка. Напряжение во мне нарастало, и я не вытерпела:
– Что ты смотришь?
Его лицо озарила яркая победная улыбка. Не отводя от меня взгляда, он отложил бутерброд и взял бокал с кофе, другая его рука была занята, он на неё опирался.
– Да ничего, просто смотрю. Нельзя?
– Мне как-то не по себе.
– Почему? Из-за того, что ты ворвалась в ванну?
– Я не врывалась, я не знала, что ты там.
– Ну, да. Рассказывай. Так и жаждала посмотреть на меня, признайся!
«Вот это наглость и в то же время самоуверенность» – подумала я в тот момент. «И вообще, почему мне неловко?»
И я сделала то, что не ожидал даже он. Я протянула свою ногу под столом и найдя его, провела большим пальцем вверх по малой берцовой кости, так, что почувствовала, как она выпирает. Алекс прекратил жевать и уставился на меня, но уже его взгляд выражал другое – удивление и растерянность. Такое выражение лица было бы, если, допустим, то же самое действие проделал бы совершенно незнакомый человек. Я явно застала его врасплох.
– Что ж, скрывать нет смысла. Да, Алекс, я забежала в ванну, чтобы увидеть твоё мускулистое, упругое тело, чтобы дотронуться до него здесь, – и я ткнула пальцем в сторону плеча, хорошо, что нас стол разделял, – здесь, – продолжала я, указав на грудь, я старалась сделать голос, как можно сексуальнее, на сколько это было возможным. Но в этот миг я поняла, что моя игра проиграна. Он дожевал бутерброд:
– Ну, что же, тогда сделай это сейчас, – его голос был намного сексуальнее, поэтому всё, что я сказала:
– Да иди ты, – резко, встав из-за стола, я направилась к дивану, меня сопровождал дикий хохот Алекса. Этот парень, всегда побеждает.
После полудня я направилась в банк, Алекса уже не было, он уехал следить за каким-то мистером Блэком, который явно изменял своей жене. И о чем он думал, когда бросал свою карьеру?
На улице было, как раз то время, когда зима закончена, но ещё и не весна. Март был полон снега: серого, даже скорее грязного, голых деревьев, облезлых котов и собак. А также полон надежды, на скорейший приход весны, такой тёплой и ласковой. Однако, меня не смущала погода, я даже не состроила неодобрительную гримасу от состояния улиц. Я просто была рада снова пройтись по улице и подышать пропитанным выхлопными газами воздухом. Суматоха. Город никогда не был так оживлен, хотя может быть, я просто не замечала этого. Сегодня я живу, я вдохнула полную грудь жизни и решила обращать внимание на каждую мелочь. Быть свободным от собственных мыслей – это лучший подарок.
В банке была огромная очередь, но мой позитивный настрой даже это не могло сбить, я взяла свой талон, уселась в свободное кресло, которое кое-как нашла и принялась разглядывать людей, в принципе заняться мне больше нечем было. Мужчины, женщины, дети и подростки, старушки, казалось, здесь были представители всех возрастов. Мамочка в розовом свитере отчаянно пыталась угомонить своего ребенка, который, зарядил концерт из-за того, что у него отобрали ручку, получалось у неё это неважно. Она, то совала ему в рот пузырек с водой, то пыталась отвлечь при помощи игрушки, но ничего не выходило. Ребенок требовал своего. По-любому будет большим боссом, когда вырастет. Некоторые не обращали на это внимание, а кто-то выказывал своё недовольство в открытой форме:
– Вот родят, а потом не знают, что с ними делать, – прокомментировала данную ситуацию, полная, нет, даже, большая тёмнокожая женщина. Она была в фиолетовом плаще и черных сапогах, на её голове было, что-то вроде гульки, а на лице большие очки с выпуклыми линзами.
Она неуклюже стала передвигаться по залу в противоположную сторону от мамочки с ребенком.
– Люди… – подумала я.
Очередь двигалась с черепашьей скоростью, однако, я терпеливо ждала. На пороге появился мужчина в клетчатом пиджаке и кейсом в руках, он был худым, щуплым и постоянно озирался по сторонам. Хаотично побегав от одной очереди к другой, он, наконец, остановился, что-то пробормотал себе под нос и подошел к окну.
В общем, ничего необычного. Каждый живет своей жизнью, думая только о себе. Печально это или нет, я не хотела об этом размышлять. Прошло ещё полчаса, очередь сдвинулась на пару человек. Я всё ещё была полна энтузиазма, хотя, если бы мне предложили уйти, то не отказалась бы. Мамочке удалось успокоить своего малыша, и теперь они спокойно сидели на своём месте. Малыш увлеченно, что-то рассматривал в своей руке.
Людей всё становилось меньше, большинство из них просто не выдерживали и уходили из банка. После полутора часов ожидания, я бы тоже хотела сдаться, но передо мной остался всего один человек. Я потянулась, набрала в грудь побольше воздуха и выпустила его с легким стоном. Говорят, что во время потягивания человек испытывает чувство радости – правильно говорят. Выработанные нейромедиаторы принесли с собой прекрасное чувство удовольствия и комфорта, поэтому я в считанные секунды простила всем эти утомительные полтора часа ожидания. Но никто из нас совсем не ждал такого поворота событий.
Когда подошла моя очередь, и я уже поднималась, чтобы подойти к менеджеру, в фае банка влетела группа людей с черными масками на головах. Их было шестеро, с оружием в руках, резкими движениями они повалили большинство на пол. Началась паника. Люди кидались из стороны сторону, кричали, кто-то застыл на своём месте. Через считанные секунды все были прибиты к стенам по обе стороны зала. Налетчики распределились. По два человека следили за нами, ещё двое обчищали сейфы, один из работников банка был с ними, своими дрожащими руками он открывал сейф за сейфом. В тот момент я испугалась, что могу умереть, это было странно. Я умирала 25 раз, последние 20 раз мне вообще было все равно, а сегодня было страшно, несмотря на то, что знала, о том, что не умру. Я не видела сна.
Я подняла глаза к потолку, на нём сверкали озорные лучики солнца, пробивающиеся и преломляющиеся сквозь окно. Эти лучики стали для меня надеждой, на благополучный исход. Я старалась не думать о людях в масках и сконцентрироваться на собственном спокойствии.
Девушка возле меня билась в истерике. Не на много младше меня, на вид ей было лет 16. Она зажала себе рот обеими руками, подавляя всхлипы и вопли, которые вырывались из её рта. Громко сквозь полный нос сопель, она вдыхала воздух огромными порциями, а когда ей не хватало, хватала его еще и ртом. Широко открытые глаза запечатлели весь ужас, происходящей картины. Мне, казалось, ещё немного и она вскочит со своего места, тогда – беды не миновать. Я незаметно пододвинулась к ней и положила руку на плечо. Когда она повернула голову в мою сторону, я жестом показала ей не шуметь. Она закрыла глаза и спрятала голову между пододвинутыми к себе коленями.
Я устремила свой взор в сторону грабителей. Они ходили то взад, то вперед, угрожая каждому, кто шевельнётся, оружием. Я не понимала, что они говорили, потому что их слова были для меня словно эхо. Невольно я заметила, как в фае повисла дымка. Такая, которая бывает в лесу по утрам, я уже видела её, каждый раз, когда входила на другую сторону. Но почему она была сейчас здесь? Я осмотрелась ещё раз: те же люди, те же стены, то же искаженное от страха лицо банковского работника. Охранники лежали в центре фае, лицом в пол, их руки были на затылках, любая возня сопровождалась волной глухих ударов ногами об их бока. Помимо дымки и приглушенного звука я стала замечать, что все перед глазами стало расплываться. Снова подняла голову на потолок, где мерцали солнечные лучи.
– Может быть, я сплю?
Однако моя догадка тут же отпала, когда я получила звонкий шлепок по лицу.
– Молчать! Сиди молча!
Предупредили бешеные глаза, смотрящие на меня прямо из-под вырезов черной маски. На минуту я потеряла реальность, но теперь я четко была уверена, что это не сон.
Спустя недолгое время за окном послышались сирены полиции. Грабители всполошились и стали переглядываться между собой. В воздухе повисли крики, ругательные слова, поднялся шум и среди нас. Один из грабителей вырвал с места рядом, сидевшую со мной девушку, ту самую, которая буквально дрожала от страха.
– Надевай на неё бомбу.
Девушка в его руках была похожа на игрушку. Он трепал её из стороны в сторону, как тряпичную куклу, а она и не сопротивлялась. Ее бледное лицо сравнялось с цветом кафеля на полу. На нем ни один мускул не пошевелился, она даже плакать была не в состоянии. Я не могла смотреть на неё.
