Текст книги "Виктимность"

Автор книги: Зина Каравай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Марья Алексеевна уже привыкла к посещениям Лизы, где она за чашкой чая, похрустывая печеньями и вытирая носовыми платками с рисунками зверушек промокший от слез нос с горбинкой, рассказывала об очередных ссорах со сверстницами, но в таком состоянии она девочку еще никогда не видела.

– М-м-марья А… А… А… – заикаясь, Лиза пыталась произнести ее имя. Кровь тонкой струйкой стекала на ее брови, – Алексеевна. М… М… Меня Федя избил.

– Боже, деточка, заходи! Присаживайся и все мне расскажи, – она аккуратно подвела Лизу к креслу и усадила ее. Во время долгого, прерывающегося рева Лизы она обработала рану перекисью, наклеила пластырь и, чтобы Лиза хоть капельку успокоилась, дала ей альбомный лист и восковые карандаши, а пока та рисовала, побежала в учительскую звонить Алине.

Спустя полчаса в кабинет, запыхавшись, прибежала мама с учебниками и вещами Лизы в руках, попутно вытащив из учительской директора школы. Увидев опухшую от слез Лизу за рисованием, подбежала к ней, крепко обняла, убирая ее налипшие ко лбу волосы, сняла пластырь (Лиза проскулила) и осмотрела рану. Алина грозно уставилась на женщин:

– И как вы мне это объясните? – обратилась она к директору.

– Алина Сергеевна, клянусь богом, я не знала о произошедшем! – всплеснула руками директор, – Марья Алексеевна, почему вы мне не сообщили?!

– На это был ряд причин, – спокойно отозвалась психолог, – я неоднократно говорила вам о проблемах Феди, но вы пропускаете услышанное о своем внуке мимо ушей. Вот и итог!

– Лиза, девочка моя, не плачь, пожалуйста. Мы забираем документы и уходим отсюда.

– Может, не стоит принимать такие поспешные решения, Алина Сергеевна? – заволновалась директор. – Лиза – наша гордость на олимпиадах по литературе. Вы же знаете, как мы уважаем ее таланты. Потерять такого успешного ученика будет очень больно для нас.

– Я приняла решение, и точка! – начала она одевать Лизу в розовый полушубок. – Документы я заберу сама позже, – после она взяла ее за руку и поспешила прочь из кабинета.

– А как же оплата за этот месяц? – прокричала директор вслед идущим по зеленому коридору, на стенах которого в рамке красовалась школьная фотография Лизы с подписью под ней «Лучший ученик года».

Обернувшись и не сбавляя темп шагов, Алина крикнула:

– Да пошла ты в жопу!

Но даже в новой общеобразовательной школе, где среди ее одноклассников были дети из малообеспеченных семей от вторых, а то и третьих браков, живущих в разваливающихся общежитиях или жалких однушках, Лиза не нашла себе друзей. Девочки язвительно хихикали у нее за спиной и в лицо за стремительно набравшиеся от неведомых до этого лакомств килограммы, материальные блага родителей и даже за то, что Лиза была единственным ребенком в семье. «Хрюшка!», «Баба-яга!», «дурнушка» – этого она вдоволь наслушалась за долгие годы и уже привыкла к насмешкам, но старательно училась, писала блестящие сочинения, и ее любимый учитель старой закалки по русскому языку, семидесятилетняя Нина Ивановна, которую одноклассники ненавидели за строгость и шутили над ее длинными, еле открывающими остроносые лодочки, летящими юбками, шелковыми просвечивающими блузками и красной помадой, посреди класса вслух читала эссе Лизы и подытоживала: «Вот так надо писать, дебилы!» И только лучшая подруга Катя, с которой они сидели за одной партой с четвертого класса, была ее отдушиной. Высокая, с длинной шеей, Катя не отличалась успехами в учебе, Лиза помогала наверстать ей упущенное, и на протяжении всех учебных лет они были не разлей вода не только в школе, но и за ее стенами. Вместе они гуляли, смотрели сериалы, проводили летние каникулы в гостях то у Лизы, то у Кати, а с пятнадцати лет, когда Лизу отпускали с ночевкой к подруге и мама Кати работала в ночную смену на заводе, они тайком ходили в ночные клубы, пили «Российское» шампанское, вместе учились готовить роллы и забивать утащенный у Алины кальян.

Отношения Лизы с отцом резко испортились после того, как он в очередной раз решил на время покинуть семью. И не из-за женщины, а просто потому, что не мог найти работу, а Алина уже устала тащить на себе финансы и быт. Они громко ссорились, но Лиза жила у бабушки с дедушкой и знала о скандалах только понаслышке. Это произошло один раз, и десятилетняя она встретилась с отцом и убедила его попросить прощения у матери и вернуться. Так случилось и во второй раз, но на тот момент Лиза так сильно возненавидела его, что даже назвала крысой. Тогда уже мама не была в депрессии, и их дела шли в гору – она успешно строила карьеру в сетевом маркетинге, поменяла замки в квартире и решила купить новую машину, но все же ее сердце содрогнулось при виде любимого человека, и она приняла его обратно.

– Лизуш, с тобой хотят поздороваться! Сейчас передам трубку – веселым голосом сказала Алина сонной Лизе воскресным утром, когда та только проснулась на диване в квартире бабушки.

– Привет, дочка! – крикнул Толик, и Лиза, помня о всех пролитых слезах мамы, от ненависти скукожилась и сбросила звонок.

Папочка вернулся в семью, решив стать строгим отцом и взять на себя ее воспитание. Наступал подростковый, безбашенный возраст, Лизу тянуло то к течению эмо, то к пятидесятым. Увлеченная чтением книг и написанием статей для местной газеты, созданием школьного радио и многочисленными невзаимными влюбленностями в мальчишек-одноклассников, Лиза училась все хуже, ее оценки катились к черту, и наказания отца в виде домашних арестов и отбирания телефона и компьютера стали нормой. Какие-либо успехи воспринимались как должное и не награждались похвалой, а промахи оценивались крайне жестко, и главными мечтами Лизы на тот момент стало поступить в университет на журналиста и съехать от родителей.

– Какой из тебя журналист? – кричала разгневанная классная руководительница и по совместительству учитель по математике Татьяна Михайловна – одинокая, скучная женщина за сорок с ярко-рыжей «химией» на голове, проживающая со своей старой матерью и несколькими котами. – Журналист должен анализировать, а ты даже простое уравнение решить не можешь! С твоими оценками только дворы мести, тупая ты овца!

– Посмотрим, кто еще дворы будет мести, карга старая! – вцепившись в мел у доски, в ответ тихонько шипела Лиза, а после урока, собирая учебники в сумку, отшутилась Кате. – Кажется, у нашей математички недотрах – поэтому такая злая.

И самым лучшим днем в школьной жизни Лизы был Последний звонок. Десятки воздушных разноцветных шаров улетали в небо, ее одноклассницы в советской школьной форме, больше похожей на костюмы порноактрис, с огромными белыми бантами на голове, плакали, обнимались, обещали никогда и ни за что не прекращать общаться, а Лиза, одна из толпы отказавшаяся от традиций и одетая в черные брюки в пол и греческую бежевую блузку, кричала: «Аллилуйя! Я вас больше не увижу!»

Несмотря на низкие баллы ЕГЭ, Лиза смогла осуществить свою мечту и поступить в университет на журналиста, где нашла единомышленников и навсегда забыла, что такое буллинг. То в одном издательстве, то в другом она брала интервью, писала статьи и наработала себе приличное портфолио. И вроде бы все было хорошо, но террор со стороны отца так и не прекращался: Лизе запрещали с подругами ходить в клуб, оставаться с ночевкой и гнобили за каждый ее промах или произвол.

Однажды, беря интервью у стилиста, вместо платы за статью она заключила с ним бартер – он сделает ей крутую прическу, а она напишет серию статей про его студию красоты. После похода в салон Лиза пришла домой с коротким каре и окрашенными волосами, а ее длинные русые пряди остались в мусорном баке салона. Лиза выглядела замечательно, внешне повзрослела, и чувствовала себя прекрасно – она всегда хотела избавиться от длинных кос. Зайдя в квартиру, счастливая, она открыла дверь в спальню родителей, где они смотрели фильм:

– Ну, как вам? – радостно вихляя головой, спросила она.

– Твою мать! Ты что наделала? – заорала мама.

– Что не так? По-моему, очень красиво! – стыдливо ответила Лиза.

– Ты похожа на шлюху! Я столько времени, денег и сил потратила на твои волосы, а ты их срезала! – продолжила кричать разгневанная Алина.

Лиза стояла посреди коридора и чувствовала себя оплеванной. Она понимала, что встретит негативную реакцию родителей на новую стрижку, но и подумать не могла, что она будет из ряда вон выходящей.

– Уйди с глаз моих долой и не появляйся! – завершил диалог отец, встал с кровати и с треском захлопнул дверь спальни у нее перед носом.

На протяжении недели семнадцатилетняя Лиза была закрыта под домашний арест: родители запретили ей выходить из дома, посещать университет, отобрали телефон, компьютер и даже пульт от телевизора. И хоть Лиза перенесла много боли, предательств и разочарований, она всегда верила, что добьется желаемого, ее полюбят по-настоящему, а не за послушание и заслуги, счастье наконец-то постучится в дверь, и она создаст свою семью.

Глава 4. История со счастливым концом

Краснодар

15 июня 2019 года

Присев на стул и сгорбившись, Лиза схватила себя за голову и, раскачиваясь туда и обратно, поднимая и опуская пальцы ног, пыталась унять головную и сердечную боль. С момента расставания с Женей прошло три года, и за это время в ее жизни многое изменилось: она переехала начать все с чистого листа в другой город, из неумелой девочки-подростка стала взрослой, мыслящей на несколько шагов вперед девушкой, но неизмеримая тоска по ее старой любви никогда не давала ей покоя. Ее телефон вновь зазвонил, Лиза посмотрела на экран и не стала отвечать на звонок. То был ее молодой человек, ни имя которого, ни он сам тогда не интересовали ее. Подобно пазлу, по кусочкам она собирала воспоминания о Жене, и агония, которая возгоралась внутри нее, от этого бушевала только сильнее. Пройдя в чем есть в кровать и не умыв лицо, она свернула одеяло в рулон и всем телом обняла его. За окном распогодилось, и в ночной тиши комнат были слышны ее всхлипы. «Мой бедный, маленький Юджин. Прости меня», – слышалось вместе с ними. Но вскоре она уснула и оказалась там, где давно мечтала побывать вновь.

Волгоград

Июнь 2015 года

На главной улице Волгограда зеленые листья звонко шуршали, и сережки с деревьев падали под остроносые черные туфли. Аромат душистой акации, разнесшийся по городу, пьянил, и, приложив усилия, Лиза с трудом открыла большую дубовую дверь в барбершоп «Топ-Топ», где пахло травяным ликером, воском для волос и в час пик беспрерывно шумел фен. Эта была очередная их тайная встреча перед лекциями в университете, и Лиза всегда старалась зайти к Жене в его перерывы между клиентами.

В те встречи они пили горячий кофе и потихоньку от пристального взгляда камер на ресепшен подливали в него алкоголь, прятались под липами на кованой скамейке, где выкуривали одну-другую сигарету, нежно, еле прикасаясь губами, целовались и делали фото на кожаных диванах студии. В колонках тихо играл хип-хоп, Лиза рассматривала каждое тату на его руках и не могла поверить своему счастью. Каждый раз при звонке родителей, она шустро, цокая металлическими каблучками, шла на выход и отвечала на звонок, чтобы те не заподозрили, где она находилась.

Женя совсем не понравился отцу Лизы. Хоть она и предупреждала, что этот мальчик отличается от всех других, тот был в гневе, встретив его на пороге своего дома, несмотря на то, что Женя очень старался понравиться ее семье: более-менее официально приоделся, в одной руке держал любимый цветок ее мамы – большую, словно слепленную из воска орхидею в горшке – и бутылку французского красного вина, по его словам, потратив на это все свои оставшиеся деньги. Усевшись за стол, она принялась раскладывать по тарелкам закуски. На лице ее отца выступили четкие вены, челюсть окаменела, и, водрузив сжатые в кулаки руки на стол, он произнес: «Ну и на хрена ты с собой это сделал?» Лиза поставила салатницу и уставилась на обезумевшего отца:

– Папа, так нельзя! Это неприлично!

– А прилично мне приводить такого разукрашенного в дом? Ты где его вообще нашла, а? Где твои глаза были? Сынок, да ты посмотри на себя, ты же на зэка похож! Лиза, да на вас за его окрас в переулке гопники нападут, он даже постоять за тебя не сможет! Тьфу, твою ж мать! Я пошел, – он резко отодвинул стул и вышел из кухни. Лиза и Женя сидели и сжимали руки друг друга, не веря в реальность происходящего. Их глаза стали мокрыми, настенные часы противно отсчитывали секунды до очередного всплеска отца, и, чтобы не попасть под горячую руку, они быстро покинули стены дома и ушли на лужайку позади него. На расстеленном на траве покрывале, вдыхая пропитанный росой воздух, Юджин зажег сигарету и потихонечку дал ей затянуться:

– Прости меня, пожалуйста. Я не думала, что так выйдет. Мне ужасно стыдно, ты не представляешь, насколько мне стыдно, – прошептала она.

– Да, батя у тебя, конечно, монстр. За что он так с тобой? Ты уже взрослая девушка, а он держит тебя как католическую монашку. То нельзя, это нельзя, час комендантский. Лиззи, это ненормально!

– Юджин, я знаю, но мне некуда идти. Да если и пойду, это будет ужасный скандал. Я не хочу, чтобы мама переживала, он запретит мне видеть брата и сестру, а я очень-очень их люблю, понимаешь?

Зажав зубами сигарету, Юджин принялся шарить в своей поясной сумке. Закрыв ее, он взял руку Лизы, положил в нее что-то острое и крепко зажал. Раскрыв ее, сквозь лунный свет Лиза увидела блестящую связку ключей:

– Мой дом – это твой дом. Ты можешь приходить и переехать ко мне в любое время. Я люблю тебя и хочу, чтобы мы всегда были вместе. А с папашей мы разберемся, не переживай из-за этого.

Так Лиза узнала, что впервые в жизни она любит взаимно.

***

Краснодар

16 июня 2019 года

«Лиззи, я здесь. А ты?» – пронеслось в голове, и с криком она очнулась. «Совсем с ума спятила», – пытаясь прийти в себя, пробурчала Лиза. Прошлепав по липкому полу, она дошла до нежно-розовой ванной, где, встав под горячий душ, поспешно мыла голову и смывала с себя остатки ночных кошмаров. Укутавшись в полотенце, аккуратно, чтобы не поскользнуться, она встала на мягкий ворсистый ковер и протерла ладонью запотевшее зеркало. Та, которую она увидела в зеркале, ей совсем не нравилась – то была другая, даже внешне постаревшая Лиза.

Наспех подкрасив ресницы и собрав чемодан, она вызвала такси и отправилась в аэропорт. Летний душный воздух из открытого окна автомобиля портил ей прическу, в мессенджере гремел поток сообщений, но она старалась выискать красоту во всем, что ее окружало, чтобы найти хоть один повод для того, чтобы счастливо жить дальше.

Уже в самолете, включив музыку в наушниках, она погрузилась в крепкий сон. Там, выше птичьего полета, в рассекавшем грозовые облака боинге, в дремоте ее пазл сложился до конца, и она вспомнила абсолютно все.

Волгоград

18 июня 2015 года

Их тайные встречи не продлились долго. Приближался день ее рождения, и Лиза сообщила, что на семейном торжестве хотела бы видеть его.

– Я понимаю, что он тебе не нравится, – начала доносить она свою мысль до отца. – Но ты пойми, он меня очень любит. Я люблю его. Ты бы видел, что он устроил на наш первый месяц, как он красиво за мной ухаживает! Он даже наколол себе день нашего знакомства вот тут, – проведя пальцем по левой кисти цифру семнадцать, с улыбкой сообщила она.

– Если твой дед будет не против него, я дам согласие. Пусть приедет вовремя.

И вот в день своего юбилея, накануне семейного ужина, Лиза, взяв с собой тональное средство и пудру, приехала к нему в квартиру:

– С днем рождения, красотка! – с распростертыми объятиями Юджин встретил ее на пороге в рубашке с длинным рукавом.

– Спасибо! Ты слишком тепло оделся, на улице дикая жара. Я вся взмокла, пока ехала в такси. Я взяла все, что ты просил. Что будем делать?

Усевшись на старый табурет на кухне, он сказал:

– Закрашивай все, что не прикрывает рубашка, да так, чтобы и видно не было.

Тридцать минут спустя от чернил на лице не осталось и следа, и перед Лизой оказался гладкощекий незнакомый мальчишка. По дороге в дом летний зной опалял его лицо, и толстым слоем нанесенная маска каплями стекала вниз по шее за плотную ткань рубашки.

Познакомившись со всей семьей, крепко выпив и задув свечи, они отправились в место, где, по его словам, ее ждало нечто. Выйдя из машины к подъезду многоэтажки, они увидели приветливую девушку, которая аккуратно закрыла Лизе глаза маской, и в полной темноте, крепко держа Юджина за руку, она поднималась с ним наверх. Холодный июньский ветер колыхал органзу и розы ее темно-синего платья от Vera Wong, и после шепота: «Раз. Два. Три!» повязка долой слетела с ее глаз. Это был его подарок, который он долго хранил в тайне, что вселяло в Лизу жуткое любопытство. Они находились на крыше самого высокого здания в городе, а посреди нее стоял маленький столик, сервированный для них двоих. «Пожалуй, я пойду, – держа руки за спиной, вежливо сказала девушка, – приятного вам вечера. И с днем рождения!»

– Тебе нравится? – спросил Юджин.

– Божечки, мне очень нравится! Как здесь красиво! Как ты это придумал?! – верещала и прыгала от радости Лиза.

– Это твой день, детка. Я хотел, чтобы он был идеальный. Прямо как ты.

Юджин провел ее за руку к столику и, отодвинув стул, помог сесть. Он принялся открывать бутылку шампанского. Пузырьки заискрились в их бокалах, Женя выключил магнитолу, из которой играло радио, и включил на телефоне Фрэнка Синатру. Лиза наблюдала за каждым его движением и не могла поверить своему счастью. Его ладонь скользнула по ее мягкой руке:

– Я очень тебя люблю, Лиззи. Ты лучшее, что со мной случалось! – огоньки свечей отражались в его глазах.

– И я тебя люблю, Юджин! Я так сильно тебя люблю! Знаешь, мне никто раньше не дарил такие подарки. Я так счастлива с тобой!

– Так давай же выпьем за это! За тебя и за нас! Чтобы мы никогда-никогда с тобой не разлучались и, где бы мы ни были, всегда были вместе!

– Cheers! – выкрикнула Лиза, и они звонко чокнулись бокалами.

Весь оставшийся по брони час они гуляли по крыше в обнимку и наблюдали за городом:

– О, а вон там, – она показала пальцем в ночную даль, слегка подсвеченную уличными фонарями, – там твой дом.

– Не мой, Лиззи, а наш, – накидывая ей на холодные плечи плед, прошептал он, – там наш дом.

Лизу переполняли нежные чувства. Все в нем ей казалось родным и любимым, и, еле сдерживая слова, она хотела сделать ему предложение, в котором была полностью уверена и от которого он бы точно не отказался. Но время подходило к концу, их влажные, с ноткой алкоголя на губах поцелуи по-цыгански не хотели прекращаться, и, задув стоящие на столе свечи, уже без тени секрета, они покинули крышу, о которой еще очень долго вспоминали, и отправились в пропитанную ароматом сигарет и бесчинств котов квартиру, где долго и страстно предавались любви.

На следующий день дедушка сказал, что увидел, насколько сильно недомерок-мальчишка влюблен в Лизу. Отец больше не противостоял их союзу.

Волгоград

16 июня 2019 года

Колеса самолета громко, со свистом тронули шоссе, и от толчка она открыла глаза. «Дамы и господа», – вещал динамик над ее головой, – «добро пожаловать в город-герой Волгоград! Погода в городе отличная, на улице плюс двадцать семь градусов. Желаем вам отличного путешествия и будем рады видеть вас на борту нашего самолета вновь!»

Спустившись по трапу, поручни которого обжигали руки, Лиза доехала на автобусе до здания аэропорта и забрала багаж. Там ее ожидали родители и сестра, поглощенная игрой в смартфоне. «Моя девочка!» – не скрывая радости, встретила ее мама.

– Здесь так все изменилось с тех пор, как я в последний раз летала. Красиво отстроили, – сказала Лиза, передавая сумку отцу. Он тоже был рад. За последние годы отношения Лизы с отцом наладились, и она стала замечать в них много общего: широту души, неиссякаемый (местами) оптимизм, веру в людей и настойчивость, что очень роднило их.

Пока отец на заправке заливал бензин в бак до полного, она посмотрела в боковое зеркало на маму и спросила:

– Есть какие-то новости?

– Нет пока. Лена не звонила. В последний наш разговор она сказала, что его привезут на днях.

– А как это будет происходить, она тебе рассказала?

– По традициям, – сжав губы и скрывая свое разочарование, произнесла Лина.

– Какой кошмар… Ему бы это не понравилось. А у меня даже ничего подходящего нет.

– Если им так будет спокойнее, то пусть делают. А платье мы тебе найдем, не переживай. Заинька, – она повернулась к Лизе лицом и погладила ее повисшую голову, – надо идти дальше. Жизнь не заканчивается, она прекрасна! Просто надо пройти через это. И я буду рядом с тобой.

Аланья, Турция

Июль 2015 года

– Юджин, ты чего там копошишься? Пора идти, сейчас жара наступит, и хрен мы с тобой искупаемся! – костяшками Лиза тарабанила по двери ванной в гостиничном номере.

– Киса-а-а-а, погоди, – отозвался он из комнаты, – подожди минуточку.

– Ох, ладно! Я пока наберу воды. Но долго не сиди, а то я снова обгорю!

Сложив в холщовую сумку маленькие бутылочки воды из мини-бара, она взяла крем от загара и вышла на балкон. Толстым слоем Лиза покрывала обожженные солнечными лучами плечи и нос и любовалась лазурными бликами видневшегося вдали Средиземного моря. Там, покачиваясь, плыли лодки, на пляже звонко, бегая друг за дружкой с голыми попками, кричали дети, а справа, на закрытой сцене, вел тренировку для отдыхавших загорелый аниматор-карлик. Это было их первое романтическое путешествие в Турцию, и отель, скажем мягко, они выбрали неподходящий. То было место для тихого семейного отдыха, где вечерняя программа заканчивалась в десять часов вечера, а русские туристки на шведский стол одевались как на сельскую дискотеку, выбрав из гардероба самое лучшее: высокие каблуки, синтетические платья в пол или короткие, еле прикрывающие бедра мини-юбки. Отсутствие импортного алкоголя и нормальной, вкусной еды наводило на них жуткие тоску и голод, отчего они пили турецкий виски с колой и запасались в магазинчике при отеле чипсами. По вечерам влюбленные, затарившись несколькими коктейлями, по деревянным лестницам спускались на скалистый утес, где лежали на липких от соли лежаках и, не выпуская рук, делились своими мечтами и планами.

В один из таких вечеров Юджин сказал:

– А знаешь, чего я хочу? Я хочу написать книгу.

– Вот это желание! И про что же она будет?

– Я хочу написать книгу о себе. Правда, знаешь, я за всю жизнь прочел только одну книжку, и, наверное, мне будет сложно выразить свою мысль.

– Не переживай, милый. Если у тебя не получится, я сама напишу о тебе книгу. Писатель из меня, конечно, так себе, но я буду очень стараться, чтобы тебе понравилось. А понравится ли другим, для меня будет совсем неважно.

– Лиззи, – сев на край пластика и поманив ее за собой, произнес Женя, – ты станешь моей женой?

– Погоди… Что-что? – подпрыгнула Лиза на месте. Стук ее сердца отдавался в висках, на лице играла нервная улыбка, и на мгновение она подумала, что слишком много выпила, и сказанные слова сквозь шум волн послышались. – Ты серьезно? Повтори, что ты сказал?

– Я прошу, чтобы ты стала моей женой. Я очень люблю тебя и хочу всю жизнь быть рядом с тобой. Что ты скажешь? – улыбался Женя.

– Да! О боже мой, да! Да, я согласна! – упав на колкий гравий и обнимая его, верещала она. – Ты не шутишь? Мне не снится это?

– Нет, Киса-а-а, тебе это не снится. Можешь звонить Лине и сказать, что станешь моей женой.

– Но здесь не ловит интернет. Пойдем в лобби и сообщим ей это вместе!

Итак, попрощавшись с последним в их жизни мягким, чарующим вечером под полной луной на турецкой земле, они отправились заявить всему миру, что теперь их «мы» станет чем-то большим, одной ячейкой общества, и в паспорте Лиза будет носить его фамилию – Петрова.

Они еле дозвонились до мамы и в шумном холле гостиницы сообщили эту радостную новость. На другом конце провода она поздравляла Лизу и Женю с их решением и сказала, что обсудить все детали стоит по их прилете домой на следующий день.

Держа пластиковые стаканчики с напитками, в которых уже растаял лед, они в обнимку дошли до своего номера и щелкнули карточкой у двери. Юджин стянул кеды и прыгнул на кровать. Лиза прошлепала до стены и оперлась на нее, смотря на лежащего в форме звезды возлюбленного. Ее обуревали сомнения. Вдохнув во все легкие воздух и потупившись в стакан, она сказала:

– Юджин, я думаю, перед тем как мы прилетим, и ты поговоришь с отцом, нам надо с тобой кое-что обсудить на берегу.

– Что именно, Лиззи? – подняв голову с подушки и даже не подозревая последствий ее просьбы, спросил он.

– Я хочу замуж по-настоящему, а не понарошку. В будущем я захочу дом, детей и большую собаку. И все это я хочу с тобой. Если ты готов к моим желаниям и к тому, чтобы мы их вместе осуществили, то я буду рада стать твоей женой. И тогда я сделаю тебя самым счастливым мужчиной на земле.

– Киска, я тоже этого хочу… – он сел на край кровати и протянул к ней свои расписанные ладони. Лиза, сделав большой глоток теплой и тягучей жидкости, продолжила:

– Это не все. Ты должен отказаться от наркотиков.

Волгоград

16 июня 2019 года

Вечером Лиза отправилась на встречу с подругой, которая принесла грустные вести. Это случилось тихой ночью с третьего на четвертое июня в ее родительском доме. Тогда Лиза только уложила спать маленького братика, и, чмокнув его в белокурую макушку, она вдохнула аромат нежной кожи. Как маленький щеночек, он всегда пах очень сладко, и нежность переполняла ее, наблюдающую за ним сопящим. Аккуратно прикрыв дверь детской комнаты, по тяжелой дубовой лестнице она прошла на кухню, где принялась готовить себе чай и проверять ленту сообщений. На экране высветилось уведомление от Оли. После прочитанного Лизина жизнь не могла стать прежней. Море слез ждало ее в тот вечер, и чувствовала она, что слезы будут преследовать ее еще очень долго. Чай оказался нетронутым, и свое горе она пыталась утолить вином.

Выпуская кольца дыма на летней веранде кафе, Лиза рукой отмахивалась от назойливых комаров, пищащих у ее уха. Подойдя со стороны, Оля потихоньку хлопнула ее по плечу, и Лиза на радостях подпрыгнула на месте. Они громко обнимались и, чмокнувшись в щечку, сели за столик:

– Ольчик, я так рада тебя видеть! Ты, конечно, красотка! – передав шланг кальяна, сказала ей Лиза.

– Спасибо, моя хорошая! Ты тоже прекрасно выглядишь. Ты прости, что я задержалась – пробки пипец просто. Ты не сильно устала?

– Нет-нет, все в порядке. Здесь миленько. Правда, я долго ждала, когда столик освободится, да и кальянщик кретин какой-то, тридцать минут заказ оформлял.

– Да, веранда и правда хорошая. Ну, – выпустив несколько тонких дымовых столбов в воздух и передав шланг Лизе, спросила Оля, – ты как?

– Как в аду. Я очень устала от того, что происходит, – на ее глазах наворачивались слезы, и Лиза стала активно жестикулировать свободной правой рукой, – я так устала! Меня заебали какие-то непонятные чуваки, которые постоянно спрашивают, что же случилось, хотя и так все знают. Меня так заебали журналисты «Блокнота»! Я на днях звонила им и ругалась с их главным редактором, сказала, что в прокуратуру на них заяву за вторжение в личное пространство накатаю.

– Ничего себе! А они что?

– Да что они? Сказали, чтобы писала прокурору, и повесили трубку. Продажные твари, не журналисты, а твари! Он не заслужил такого внимания. Любого, но не такого. Ты знаешь, мне три недели до того, как ты написала, приснился сон. Мне снилось, что я сижу в пустой комнате, а напротив меня на табурете стоит маленький черно-белый телевизор, по типу видеодвойки, знаешь такие? Так вот, и, значит, показывают мне с помехами по этому телевизору, как полицейские-тайцы ведут колонну мужчин в оранжевых робах, как у американских заключенных. Странно, да: телевизор черно-белый, а робы – оранжевые? Ну да ладно… И идет среди этой колонны Юджин, и я понимаю, что ведут их всех на казнь. И тут я, как бы уже оказываюсь в своей квартире и сплю, а во входную дверь заходит Женя. Я глаза открываю и плачу, а он меня спрашивает, мол, ну чего ты плачешь? А я ему говорю: «Женя, ты же умер!» А он меня утешает, по голове гладит и говорит: «Тише-тише, Лиззи. Тебе показалось. Тебе показалось». А спустя время пишешь ты мне…

– Охренеть! – вытаращив глаза, сказала Оля. – Боже, какой кошмар! Лиза, это неспроста. Между вами есть какая-то связь, типа на энергетическом уровне. Ты его не отпустила.

– Нет, Ольчик, не отпустила. Я даже о парне своем думать не могу.

– Только не говори, что…

– Да, Ольчик, да. Я все так же люблю своего Юджина. У нас была красивая история, такое невозможно стереть из памяти. Все было прекрасно. Правда, до того, как мы поженились.

***

Аланья, Турция – Волгоград

Июль 2015 года

«Как тебе твое новое положение, Лиззи? Ты теперь моя невеста!» – направляясь в сторону туристического автобуса, который вот-вот должен был отправить их в аэропорт, заигрывающе спросил Юджин. Лиза нежно улыбалась и подумала, что не знает, точно ли хочет замуж. Да, ей было хорошо с Женей, и никого другого рядом с собой на тот момент она не могла и представить, но сомневалась в правильности такого спешно принятого решения. Конечно, было бы здорово, если они могли пожить недолгое время вместе, не будучи в отпуске – притереться друг к другу, узнать, насколько легко им будет вести совместный быт. Но также Лиза понимала, что отец со своим традиционным взглядом на построение отношений вряд ли разрешит им сожительствовать до свадьбы.

И ее догадки подтвердились. Родители дали добро на свадьбу и начали уточнять их пожелания для торжества, но до дня бракосочетания она должна была жить в родительском доме. Ни о каких ночевках и посиделках до утра не могла быть и речь, и Лиза после долгих свиданий по обыкновению возвращалась домой до двенадцати ночи. В один из таких вечеров, стоя у кассы в супермаркете, Юджин крепко сжимал Лизу за руку, а другой листал ленту в «Инстаграм», она же смотрела в открывающиеся автоматические двери. «А что, если я сейчас отпущу твою руку и выйду отсюда одна? – глядя на него, задалась она вопросом – Что, если мне не стоит быть твоей женой? Я уйду и буду счастлива». Она представила, как выпускает из объятий влажную ладонь жениха, со всех ног бежит на улицу и останавливается у дверей: «Но что я буду делать там без тебя? И как к этому отнесутся родители?» – и сжала руку еще сильнее.

17 ноября 2015 года состоялась их свадьба. Все утро Лиза переживала из-за погоды: небо было покрыто черными зловещими тучами, и дождь неумолимо тарабанил по козырьку ее дома. Бракосочетание должно было пройти сначала в районном ЗАГСе (на том настояли родители с обеих сторон), а затем на зеленой лужайке в одном из загородных комплексов, и перенести выездную регистрацию было уже нельзя. На платяном шкафу висело ее пышное, из двенадцати слоев тюля, цвета белого шоколада платье, за которым накануне она летала в столицу. Это было то самое платье, о котором она мечтала: в нем не было стразов, корсетов и несуразных подъюбников – всего того, чего Лиза терпеть не могла. Его двухметровый шлейф спускался на коричневый паркет, а стоявшие неподалеку вишневые бархатные балетки блестели золотыми пряжками. «Пора!» – сказала Лиза и, встав с кровати, принялась одеваться. Все женщины в доме шумели и прихорашивались, гремели хрусталем и сервировали стол для выкупа. Сделав из граненого фужера на длинной ножке глоток шампанского, Лиза подошла к белому комоду и взглянула на себя в зеркало. Мыслями она прощалась с домом, со своей любимой комнатой и милыми фотографиями с подругами, стоявшими в посеребренных рамках. Она делала большой шаг, уходя от родителей в семейную жизнь, которая ей казалась безоблачной и лучезарной.