Текст книги "Танец длинною в жизнь (СИ)"

Автор книги: Зиборов Александр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Ташкент совсем не изменился за Сашино отсутствие, оставшись все тем же самым лучшим в мире городом и даже не городом, а маленьким своеобразным государством в государстве. С многонациональной толпой на улицах, восточными пестрыми базарами, соленым куртом и горячими лепешками у узбечек, весело звенящими трамваями и жесткими, но справедливыми неписаными законами улицы, соблюдавшимися не менее строго, чем писаные.

Это был его город, здесь прошло его детство, здесь жили его друзья, здесь была Лена и свое отсутствие тут, Саша рассматривал как временное недоразумение. Он обязательно сюда вернется. Пока не ясно как, но все равно вернется. По-другому просто не могло быть.

Они целыми днями гуляли по Ташкенту, иногда уезжая в центр, чтобы пройтись под столетними чинарами Сквера и зайти в "Снежок" поесть мороженного или оставаясь около Транспортного института, где им был знаком каждый переулок, а порой уходили в авиагородок и доходили до бывшего Сашиного дома, где теперь жили другие люди. Мама Царевой достала им билеты на концерт ансамбля Ялла и там они впервые услышали чарующие звуки "Последней поэмы", а в один из дней пришли в родную школу, где бывшая классная учительница Белла Марковна не смогла скрыть своего изумления, увидев их вместе. Исай Федорович напротив ничуть не удивился, только многозначительно улыбнулся, тайком подмигнув Зибину.

– Спасибо вам Исай Федорович – пожимая ему руку и глядя в глаза, сказал Саша и добавил – Спасибо за все.

Они гуляли, ели мороженое и целовались. Никогда в жизни ни до, ни после Саше не приходилось столько целоваться, и это было чудесно.

После зимнего отпуска ему стало легче. Армейский быт, ставший привычным и обыденным больше не тяготя Зибина. Он все теснее сходился с Лешей, а когда рядом настоящий друг живется легче и даже учиться начинало нравиться. Все как-то устаканилось и дни побежали быстрее. Организм привык к распорядку, Саша еще немного подрос и раздался в плечах.

Армия хорошая школа.

Подъем, ставшая уже привычной зарядка, завтрак, занятия, обед, часы самоподготовки, ужин, а в свободное время письма и турник.

День за днем, дни за днями.

Не заметно подошло лето. В июле сессия, в августе отпуск.

В это время отпуск не только у курсантов военных училищ, в августе отпуск у всех, ну или почти у всех. Потолкавшись в аэропорту и не купив билеты, Саша поехал пытать счастья на вокзал. Конькин решил биться в авиа кассе до конца. На вокзале билетов ожидаемо не оказалось и, уже отчаявшись, он сунул голову в окошко дежурного железнодорожного коменданта. Молоденький лейтенант, вчерашний курсант был само воплощение важности при исполнении.

– Ничем не могу помочь – бронь только для офицеров – вещал он. Но увидев несчастное Сашино лицо, спросил – к мамке спешишь?

– Нет к невесте – со вздохом ответил Зибин. – Ладно, пойду у проводников счастья попытаю.

И тут вдруг понял, что впервые назвал Лену невестой. Нет, он знал, что они когда ни будь, поженятся и соответственно будет свадьба но Лена всегда была просто его девушкой и о ней как о невесте он подумал в первый раз, от этого еще сильнее захотелось ее увидеть.

– Постой курсант – лицо коменданта приняло человеческое выражение – бронь снимают за два часа до отхода поезда, осталось сорок минут если за двадцать минут у меня бронь не выкупят, то я оформлю билет тебе.

– Спасибо – просиял Саша – а если в оставшееся время кто придет? – подводить хорошего человека не хотелось.

– А я тебе талон на бронь отдам и уйду в туалет минут на двадцать – подмигнул летеха – имею полное право. Ну а с тебя дыня. Шучу, шучу, просто сам таким был недавно.

Через двадцать минут Саша, получив заветный талон на бронь, уже был в кассе. Выкупив билет и отправив телеграмму Лене сел в зале ожидания, терпеливо дожидаясь поезда.

– Ленка!!!

Лена обернулась. Высокий статный курсант спешил к ней, размахивая свободной от чемодана рукой.

– Ленка – радостно выдохнул Саша добежав.

– Зибин у тебя автомат есть? – деловито осведомилась Царева, вопросительно смотря на него

– Есть – ответил опешивший от неожиданности парень – только он не с собой, он в оружейной комнате, а тебе зачем?

– Тебя расстрелять – совершенно серьезно заявила Лена.

– Да ну тебя Ленка – засмеялся Зибин и, подхватив девушку начал кружить ее вокруг себя.

Проходившие мимо люди смотрели на них и улыбались.

– Нет, это безобразие какое-то – продолжала возмущаться Лена – я министру обороны напишу, чтобы автомат у тебя отняли.

Саша продолжал ее кружить, не обращая внимания на причитания.

– Как можно доверить автомат человеку, который телеграмму нормально отправить не может.

– Как не может – он осторожно опустил девушку на землю – ты же здесь значит, я всё правильно написал.

– Поезд правильно, а вагон не указал совсем – продолжала возмущаться Лена – Бегаю тут по перрону, горе свое луковое ищу.

– Ой, и правда забыл. Лен извини, пожалуйста, я больше так не буду. Честное слово – и подхватив чемодан, продолжил – поехали в комендатуру сразу, чтобы время не терять, а вечером в Сергели поеду. Сашка Конькин наверное уже прилетел.

– Не надо тебе в Сергели – немного странным голосом сказала Лена – у меня остановишься.

– Нет Лен, твоего папу в таких количествах я не вынесу даже ради тебя. Это выше моих сил.

– Родители вчера уехали в отпуск. На месяц. – Ее серые глаза внимательно смотрели на него – не надо тебе в Сергели.

И глядя на расплывшееся от улыбки лицо парня, серьезно добавила:

– Только ты должен дать слово, что не сделаешь мне ничего плохого.

– Даю слово Лена, я конечно, даю тебе это слово. Разве я могу тебе сделать плохо? – искренне удивился Зибин.

– Ну, тогда поехали – облегченно вздохнула девушка.

– Опять свет отключили – пощелкав в коридоре выключателем, констатировала Царева. – Второй раз за неделю уже. Сто лет такого не было, хорошо хоть свечи есть и магнитофон на батарейках.

– Куда мне? – Спросил Саша

–Я буду в своей комнате, а ты иди в спальню. Там тебе удобно будет – Лена кивнула в сторону спальни родителей.

– А можно мне в твоей комнате, а ты в спальне?

– Почему?

– Потому что она твоя.

Лена помедлила мгновенье.

– Хорошо иди в мою комнату.

Они прошли в квартиру. Чем-то вкусно пахло. В зале стоял сервированный на двоих стол. Саша вдруг вспомнил, что с утра ничего не ел.

– Слушай, я голоден как волк. Только помыться с дороги нужно.

– Бери свечку и иди в ванную. Я разогрею ужин и потом тоже приму душ. Жарко сегодня – и Лена убежала хлопотать на кухню.

Через двадцать минут Саша вымытый, причесанный, пахнущий французским одеколоном "One man show" (подарком мамы) и жутко голодный сидел за столом.

– Потерпи я быстро, открой пока вино.

Наконец в комнату вошла Лена, неся поднос с едой, одетая в нарядное платье и невероятно красивая. Увидев его изумленное лицо, заливисто расхохоталась. Для Саши на миг перестал существовать весь мир, и осталось только лицо любимой.

Королева всегда знает, когда надо напомнить мужчине Кто рядом с ним.

Зибин разлил вино по бокалам. Лена как обычно взяла инициативу в свои руки.

– А сейчас будет тост – торжественно провозгласила она.

– Сначала я скажу – подал голос Саша.

– Ты меня перебиваешь? – ее брови гневно взлетели вверх.

– Да Лена – твердо сказал он – сейчас говорить буду я, а ты слушать. Хочу поставить тебя в известность, что нашу дочь мы назовем тоже Лена, и это не обсуждается. Она будет такой же красивой как ты и у нее будут такие же светлые волосы и потрясающие серые глаза как у тебя, и она сделает, когда-нибудь абсолютно счастливым другого человека. Как абсолютно счастливым сделала меня ты, а счастьем надо делиться.

– А если будет мальчик? – растеряно спросила девушка.

– Значит, будешь рожать, пока не родишь Лену, а теперь можешь говорить тост.

Рядом с королевой рано или поздно оказывается король. Если королева настоящая.

Ужин подходил к концу, выпитое вино немного кружило голову.

– Ой, Саш совсем забыла, у меня сюрприз. Специально для нас с тобой записала – она нажала кнопку магнитофона "Весна" и звуки "Последней поэмы" заполнили комнату. Они танцевали, обнявшись, вечер постепенно превращался в ночь, а они никак не могли оторваться друг от друга, снова и снова включая эту дивную музыку.

– Пойдем в твою комнату – прошептал Саша.

– Ты обещал, помнишь – пыталась слабо сопротивляться Лена.

– Я обещал не делать тебе ничего плохого, и я не могу сделать тебе плохо ведь я люблю тебя.

Он был нежен и настойчив и скоро Лена сдалась.

Свечи они так и не зажгли.

Саша проснулся рано, Лена тихо спала на его груди, ее волосы пахли лавандой, и опять, как в детстве, он боялся пошевельнуться, чтобы не спугнуть птицу счастья, на его плече.

Чудеса случаются – думал он – чудеса случаются даже со мной.

Это был самый счастливый месяц в их жизни. Они ездили купаться на Бахт, гуляли по любимому Скверу, катались на каруселях в Луна-парке. Наконец-то удалось увидеть Артура с Заной. Он зимой был на спортивных сборах, и встретиться с другом тогда не получилось. Они вчетвером сидели в кафе. Саша с завистью смотрел на упругие мышцы и бычью шею Артура, а тот весь бурлил какой-то дикой, необузданной, первобытной силой.

И тем интереснее было наблюдать, как достаточно было одного взгляда Заны, а иногда и просто приподнятой брови и все бурление прекращалось.

Правда, надо отдать должное Артуру он иногда пытался показать характер и независимость, однако бунт подавлялся в самом зародыше.

Королевы умеют повелевать.

Но где бы Саша с Леной не находились они все время тянулись домой, в маленькую комнату ставшую для двоих вселенной и тогда не сговариваясь, вдруг, они начинали собирать вещи, кидая в сумку мокрые полотенца или быстро прощаться с друзьями. Ловили такси и мчались в эту комнату, стены которой навсегда впитали в себя ее первый женский вскрик, запах молодых горячих тел, их громкий смех, тихие стоны и шепот слов любви.

Прошла примерно половина отпуска. Саша сидел за столом и смотрел как Лена одетая в трусики и его рубашку готовит завтрак. Она была невероятной. Зибин где-то читал, что мужская рубашка на женщине это символ. Это как флаг захваченной крепости. Странное сравнение но, пожалуй, верное.

Лена не переставала его удивлять. Она вдруг оказалась превосходной хозяйкой. В доме всегда была идеальная чистота, на кухне было вкусно, а его рубашки были чистыми и отглаженными. Когда всё успевала? Отличная у меня жена будет – думал восхищенный юноша – самая лучшая.

Единственным минусом было отсутствие чувства времени. Она постоянно и везде опаздывала. – Не страшно – решил Саша – ведь рядом всегда буду я.

– Саш, а у вас в училище только мужчины или женщины тоже есть? – как бы невзначай поинтересовалась Лена.

– Конечно, есть.

– Много?

– Не знаю, не считал. Хватает. Зачем тебе?

– И молодые? – продолжала интересоваться Царева.

– И молодые тоже есть. Лаборантки там всякие. Да зачем тебе – не понимал Зибин.

– А тебе кто ни будь из них, нравится?

Так вот оно что – понял он.

– Я тебе не скажу. Это секрет – решил поддразнить ее Саша.

– У тебя не может быть от меня секретов Зибин.

– Почему?

Лена повернулась к нему.

– Запомни Зибин, если у мужчины есть секреты от женщины, то это не его женщина и если у женщины есть секреты от мужчины, то это не ее мужчина. Всё просто.

– Хорошо я запомню – и он запомнил эти ее слова. Запомнил на всю жизнь.

– И еще запомни. Я это скажу только один раз. Я очень люблю тебя Зибин. Давно люблю, но если узнаю, что у тебя кто-то есть или был, то вычеркну тебя из своей жизни раз и навсегда.

Ее холодные, серые глаза не смеялись, и он понял, что она не шутит. Она вычеркнет.

– Лен ты чего это – опешил Саша.

– Слишком уж опытным ты мне показался – без тени смущения заявила Царева.

– А что есть с кем сравнить? – вдруг ощетинился он.

– А простыню в нос ткнуть?

Это был аргумент.

Простыня их первой ночи с пятнами крови лежала в тазике в ванной и парень, заходя туда, постоянно натыкался на нее глазами. Лена не хотела ее стирать и собиралась просто выкинуть, но пока медлила. В этом был свой тонкий психологический расчет. Каждый раз, когда Саша заходил в ванную, эта простыня напоминала, ЧТО именно отдала ему девушка.

– Не надо – виновато буркнул Саша.

– Дурак – и прежняя Ленка села за стол – ешь давай.

Только королевы в совершенстве владеют искусством мгновенного превращения из ласковой кошки в колючего ежа и наоборот.

Саша обдумал слова подруги, и его Эго немного увеличилось в размере.

– Лен, а Лен – нарочито заунывно начал он.

– Чего тебе?

– Лен, а когда ты на меня обратила внимание? – Эго хотело кушать – когда на НВП наорал на тебя?

– Раньше – коротко бросила Лена, Эго подросло.

– В восьмом?

– Нет, еще раньше, в спутнике.

– В каком еще спутнике – не понял Саша – я же не космонавт.

– В пионерлагере "Спутник" недоразумение моё.

Саше стало не до Эго.

– Подожди, подожди, это когда было дай вспомнить. Это сто лет назад было. Ты чего говоришь то и отдыхала ты там всего один раз, а я там всегда все лето проводил.

– После шестого класса, в июле. Я из-за тебя туда ездить не стала.

– Лен чего-то я ничего не понимаю. Объясни убогому. Вот со мной все ясно, я в пятом в наш класс пришел, увидел тебя и все.

– Тоже мне новость

– Так ты это знала что ли?

– Конечно. Это все знали. Ты всегда так смешно вздыхал и сопел, увидев меня. Сложно было не заметить. Только до лагеря мне всё равно было.

– А лагерь причем – Саша в полнейшем недоумении хлопал глазами.

– Понимаешь Зибин,– терпеливо начала объяснять Лена – ты в школу пришел, повздыхал, посопел и ушел, а вот в лагере другое дело. Ты там и председатель совета отряда, и "Амазонок" своих со сцены поешь, и на гитаре, оказывается, играешь и легенды, про тебя ходят, как ты ночью весь свой отряд на третью поляну увел, как директора лагеря за невкусный обед отчитал или как ты в одиночку весь четвертый отряд ночью пастой перемазал.

– Нас двое было – автоматически вставил Саша, их тогда правда было двое.

– Ну не важно, девчонки в отряде Зибин то, Зибин сё, знаменитость прямо. Ну а когда ты капитаном команды КВН был так вообще. Кем вы там были? В беретиках?

– Зеленые береты

Саша сразу вспомнил ту игру. Это и правда был фурор. Они раскатали команду девочек в сухую, на кураже. Он был в ударе, зная, что Лена смотрит игру.

– Ну не важно. Сижу я на скамейке, на сцену смотрю, а на сцене ты стоишь, на гитаре играешь и поешь что-то, а твоя команда под эту песню на сцену выходит.

– "Зеленые береты, зеленые холмы,

Когда горит планета, в большом порядке мы" – по памяти напел Саша – Эту?

– Не помню, может и эту. Это тоже не важно. Смотрю на тебя, ты стоишь, поешь, а девчонки вокруг спорят, кто на массовке с тобой танцевать будет.

– Ну.

– Баранки гну, тогда и решила, а заберу-ка я тебя себе, пока какая ни будь курица, к рукам не прибрала.

– Офигеть. Царева так чего же ты на танцы не ходила?

– Зачем? Смотреть, как на тебя девчонки вешаются? Я из-за этого и в лагерь ездить не стала. Лето пройдет, и ты ко мне в класс сам придешь, куда денешься? И дальше сопеть и вздыхать будешь. Кстати не знаешь где они все?

– Кто?

– Конь в пальто. Воздыхательницы твои пионерлагерные.

– Нет, не знаю – широко улыбнулся Саша

– А я?

– А ты здесь – он с удивлением смотрел на подругу – ну ты Ленка даешь.

– Я не даю, я беру. Но беру только своё. Вот ты Зибин мой и всегда был моим, поэтому и взяла.

Эго раздулось

– Подожди, подожди, а в школе тогда ты чего как ежик была.

– А ты чего хотел, чтобы я на глазах у всех бегать за тобой стала? – лицо Лены выражало полное недоумение – Зибин ты в уме? То, что легко достается, никогда не ценится.

С этими королевами не просто, почему-то они всегда правы.

– Ну, хотя бы ухаживания мои не отвергать как то.

– Так ты оказывается, за мной ухаживал? – изумилась Царева – то есть вздыхать и сопеть, это было ухаживание? Вот не знала. Максимум на что хватило фантазии так это на шоколадку. Ухаживал он. Ты поступок должен был совершить, чтобы все поняли, почему я встречаться с тобой стала.

Королева не может просто так начать встречаться, королеву надо завоевать.

Саша почесал голову. А ведь, пожалуй, она была права.

– Да если бы я ту ручку не скинула, да не наорала на тебя, ты бы до сих пор на краю парты сидел, вздыхал и сопел – продолжала, смеясь Лена – а вот при всем классе признаться мне в любви, вот это был поступок.

– Ну, Ленка – восхищенно пробормотал Зибин – ну ты зараза. Так ты все это заранее придумала.

– А тебе что-то не нравится? – подняла брови Лена.

– Нет Ленка, мне все нравится – парень никак не мог прийти в себя от услышанного.

– Вот пусть так и дальше будет. Я буду придумывать, а тебе все будет нравиться. Хорошо?

– Хорошо – улыбаясь, согласился Саша.

– Кстати ты не знаешь, почему нас Исай Федорович вместе посадил?

– Догадываюсь – загадочно произнес Саша, думая как бы по эффектней сказать ей правду.

– Я его попросила – продолжала Лена и посмотрев на его изумленное лицо добавила – воплощала наш с Занкой план. Вас с Артуром пока дождешься, состаришься.

Это был нокдаун. Только теперь парень понял причину хитрой улыбки военрука в ответ на его просьбу.

Сашино Эго заметно уменьшилось в размере.

– Кстати удивлена, что ты в первый же вечер был так настойчив. Думала, до конца отпуска будешь с духом собираться.

– Так ты и это спланировала? – у парня отвисла челюсть – блюдце полное секретов.

– А ты думаешь, случайно родители в отпуске оказались? Мама помогла, она про тебя с самого пионерлагеря знает.

А вот это уже был нокаут.

Сашино Эго тихо плакало и билось головой об стену.

Все хорошее всегда быстро кончается, несправедливо быстро. Кончился и отпуск. Саша вернулся в училище.

Опять пошли привычные уже будни. Занятия, самоподготовка, наряды.

Как то в воскресенье ротный майор Сомов пришел к подъёму. Такое случалось не часто и обычно не предвещало ничего хорошего.

– У нас сегодня спортивный праздник – на построении изрек он – после завтрака получаем лыжи.

Спортивный праздник в армии это как у лошади свадьба. Голова в цветах, а ж... в мыле и слова ротного означали что после завтрака всем придется идти в холодную каптерку за армейскими лыжами ( на курсантском жаргоне "дрова"), потом с этими дровами переться на Лысую гору и там уже "радостно и задорно" бежать пять или десять километров на время, ну а потом нести дрова обратно в училище и сдавать старшине в каптерку. Короче канитель до обеда. Старшиной кстати был недавно назначен Столяров, Сашин друг. А зима в том году была суровой.

Саша бегал на лыжах плохо. В Ташкенте зимы как таковой не было и соответственно научиться было негде.

Что бы уложиться в положенное время пришлось изрядно постараться и, не смотря на мороз, его форма потемнела от пота, а потом когда ждали отставших двоих курсантов умудрившихся сломать дрова на лыжне, еще и основательно замерз.

Вечером почувствовал легкое недомогание, но не придал этому значения. Утром стало хуже, но он все равно пошел на занятия. Совсем скоро начиналась сессия, и завалить экзамен ему совсем не улыбалось.

На второй паре ему стало совсем худо.

Преподаватель, заметив состояние курсанта, прямо с лекции отправил его в санчасть. Ртутный столбик показа отметку 40 и Сашу с двухсторонним воспалением легких положили сначала в санчасть, а потом на санитарной машине отправили в госпиталь. Болел он очень тяжело и врачи даже стали опасаться за его жизнь но, слава богу, все обошлось, молодой организм выкарабкался. Лечение заняло почти месяц. За это время прошла зимняя сессия и часть отпуска а пока он сдавал хвосты короткий зимний отпуск кончился совсем.

Потом перестали приходить письма.

В госпитале Саша писем не писал. Не было возможности, и только вернувшись в училище, отправил большое письмо, обстоятельно описав случившиеся с ним несчастья. Лена не ответила. Он написал еще раз. Опять тишина. Зибин начал беспокоиться.

Может заболела или почта чудит – терялся в догадках Саша – а может обиделась что не приехал, но это глупо он же все объяснил.

Писем не было.

Когда пошел второй месяц молчания он начал писать Лене каждый день.

Письма были разными. Возмущенными, шутливыми, злыми, недоумевающими, молящими написать хоть строчку.

Все без толку, Лена не отвечала. К лету Саша выдохся. Приеду, разберусь, решил он и тоже перестал писать.

В начале июля он вдруг получил извещение о посылке. На почте ему вручили увесистую бандероль. От Заны – удивился он. Придя в казарму вскрыл пакет, там лежали не распечатанными все его письма. К посылке прилагалась короткая записка, в которой была Боль.

Зана сообщала, что Лена недавно вышла замуж, у нее все хорошо, и она убедительно просит его, больше ее не беспокоить. В конце записки было пожелание счастливой личной жизни.

Саша тупо смотрел на записку и не мог поверить, что это происходит именно с ним.

Ленка, его Ленка теперь была, чьей-то женой. Лучше бы он умер в госпитале, потому что произошедшее было хуже смерти.

Подошел Леша. Увидев страшное лицо друга, взял из его рук записку, прочитал и сел рядом.

– Вот сука – вырвалось у Столярова

Саша его не слышал. Он умер.

Нет, он ходил, дышал, ел, автоматически поднося ложку ко рту, ложился на кровать, когда подходило время отбоя и лежал, не мигая глядя в потолок. Таким его видел Леша, засыпая вечером, и таким видел просыпаясь. Саша был мертв.

Подошло время летней сессии. Зибин приходил на экзамены, брал билет, что-то отвечал невпопад на вопросы преподавателя или чаще отмалчивался, глядя в сторону, но преподаватели вздыхали и ставили уд в зачетку.

Через несколько лет он узнал, что перед экзаменами Столяров был у ротного в кабинете и после долгого разговора Сомов пошел по кафедрам просить за Зибина. Он же договорился на счет отдельно стоящего домика на волжской турбазе, куда Леша увез друга на весь летний отпуск, не поехав к родным.

Там по совету того же ротного Столяров начал лечить его двумя испытанными мужскими средствами но водка Зибина не брала, только иногда выворачивала внутренности наизнанку оставляя совершенно ясной голову. Пьянеть не давала Боль. На девушек Саша просто не смотрел.

Леша извинялся перед девчонками, провожал их, приводил новых и снова провожал извиняясь. Благо летом на Волге их всегда много. В один из вечеров Леша привел очередную пару для знакомства. Одна из девушек оказалась длинноногой блондинкой с серыми насмешливыми глазами. Увидев ее, Зибин вдруг почувствовал как холодная, зазубренная игла медленно протыкает ему сердце.

И он завыл.

Он завыл, как воет смертельно раненый дикий зверь, прокусив до мяса руку и медленно раскачиваясь из стороны в сторону.

Увидев Сашины безумные глаза и текущую кровь, Столяров кинулся к другу.

Девчонки испугавшись, убежали.

Сашу наконец прорвало.

Он рассказал, точнее, прокричал в Лешу все.

Про Лену, про Исай Федоровича, про их комнату, про Зану и Артура, про не рожденную дочь и птицу счастья на плече. Он кричал это черным окровавленным ртом, задыхаясь от рыданий, размазывая грязными руками по лицу слезы и кровь, а потом опять по звериному выл, уткнувшись другу в грудь.

– Что же ты сука с ним сделала – недобро думал Столяров – что же ты с ним сделала.

Больше девушек Леша не приводил. Из лекарств осталась только водка и полюбившаяся им обоим песня "Последнее письмо", которую они до одури орали по вечерам.

Именно с этой страшной ночи и началась их настоящая мужская дружба, оставшаяся потом на всю жизнь.

Там же, на турбазе, всегда не переносящий запах табака Зибин, начал курить.

В последний день отпуска он заехал домой переодеться в форму.

Мама, увидев его опухшее лицо и недельную щетину, тихо охнула. Отец, молча кивнул в сторону кухни.

– Лена? – коротко спросил он, когда остались одни.

Саша молча кивнул.

– Поссорились?

– Замуж вышла.

Отец поиграл желваками.

– Терпи сын. Время лечит – и помедлив, добавил – Не пей больше, не поможет.

– Я понял уже.

Начинался очередной учебный год.

Это первый курс тянется медленно. Потом время летит всё быстрее и быстрее, неуклонно набирая ход. Незаметно подошла зимняя сессия.

– Ты куда поедешь в отпуск – поинтересовался Леша у друга.

– Никуда – грустно ответил Зибин – Дома посижу, книги почитаю.

– Махнем ко мне? – Леша жил под Курском – Ты ведь деревню ни разу не видел.

– Видел.

– Где?

– В кине – в рифму ответил Саша – А поехали.

В Лешиной деревне их встретили, так как и положено встречать в русской деревне. Широко, радушно, сытно, пьяно. Саша в первый раз видел, как в честь их приезда режут свинью, проходя потом по ней паяльной лампой и добела счищая щетину кипятком и ножом. Ел свежатину – свежий жареный ливер, пил самогон наравне с взрослыми мужиками не пьянея, чем снискал себе их уважение. Они не знали про Боль, про Боль знал только Алексей, но он был не болтливым.

Местная молодежь тоже приняла Сашу хорошо. Столяров там был в авторитете, а после того как местные девицы получили от него строжайшее указание не подбивать к Зибину клинья, у парней отпали все возможные опасения. Они ходили в гости к Лешиным друзьям, в деревенский клуб на танцы, а однажды пошли в соседнюю деревню драться. Мирный по натуре Саша пошел скорее из любопытства ну и друга прикрыть если что.

На входе в деревню их уже ждали.

Пока парни петушились:

– Ты чего хочешь?

– А ты чего?

Саша рассматривал толпу противников. Среди них выделялся здоровый рыжий детина с металлической коронкой на переднем зубе.

– Кто это? – спросил он стоящего рядом из своих деревенских.

– Коля Фикса – ответил с опаской тот – держись от него подальше, с ним только Леха на равных машется.

Зибин смотрел на Фиксу и вдруг глухая, непонятно откуда взявшаяся черная, звериная ярость начала закипать в нем ища выхода. Он, почему то решил, что именно этот, абсолютно незнакомый деревенский парень и есть причина всех его несчастий и бед. Леша с Фиксой уже стояли друг напротив друга готовые начать драку, когда к ним подошел Саша.

– Ну ка подвинься – оттеснил он плечом Алексея.

– Ты куда лезешь вояка, я тебя соплей перешибу – презрительно произнес Фикса смачно плюнув ему на расстегнутую шинель.

У Саши в голове упала планка.

Вообще-то деревенские драки это не ледовые побоища на смерть. Это скорее такой вид спорта-развлечения, когда потом рассказывают:

– Видел как я его?

– Видел, а ты видел как я?

И хвастаются друг перед другом и деревенскими девчонками синяками. Поэтому в этих драках почти никогда не бывает серьезного криминала и поножовщины. Вот выхватить штакетиной от ближайшего забора по хребту, это как здрасьте, а вот поножовщины нет. Интеллигентные люди так себя не ведут.

Саша всех этих правил не знал.

Когда его оттащили от лежащего Фиксы тот мог только мычать сквозь разбитые губы. Коронки у него уже не было. Леша, держа друга за плечи и глядя в его налитые кровью глаза, серьезно сказал:

– Никогда больше не дерись. Посадят.

Провожали их с песнями.

Третий курс в училище – караульная рота. В августе, когда все курсанты уезжают в отпуск, кто-то должен ходить в наряды по учебным корпусам, охранять склады с имуществом, нести службу на гарнизонной гауптвахте и в патруле. Для этого оставляют в училище одну роту и курсанты сутки через сутки, сменяя друг друга в корпусах и караулках "тащат службу". Через день на ремень, удовольствие ниже среднего. Воинский быт не сахар, но за то в последних числах августа, когда в училище возвращаются отпускники, эта рота отправляется на отдых под завистливыми взглядами приехавших.

Саше доставались в основном караулы, не самая легкая доля. Два часа на посту, два бодрствующая смена, два на сон и так по кругу сутки. О многом успеваешь подумать, обходя в обнимку с автоматом охраняемый объект. Вот Саша и думал.

Причины произошедшего, Ленкин брак, все это так и осталось для него непонятым и почему-то представлялось старым, покрытым мхом сундуком, запертым на большой амбарный замок. Во внезапно вспыхнувшую страсть он не верил, а других логичных объяснений не было.

– Поеду – решил он – нет ничего хуже незавершенных дел.

По приезду в Ташкент прямо с вокзала позвонил дяде Вале, отцовскому другу и генералу. Попросил помочь с местом в КЭЧевской гостинице.

– Езжай, я распоряжусь – сказал дядя Валя – в гости зайдешь?

– Не знаю, как получится – врать не хотелось, в гости идти тоже.

Саша никому не хотел говорить о своем приезде. В родном городе было много людей у кого он бы смог остановиться, но это автоматически означало, что рано или поздно разговор зайдёт про Лену. Этого не хотелось совсем. Боль и так постоянно жила в нем.

Зибин не знал, где живут Лена с мужем, поэтому он поехал к ее дому. План был прост. У него был в запасе месяц. Если они живут с ее родителями, то он ее обязательно увидит. Если в другом месте, то за месяц она наверняка приедет родителей навестить, и он все равно ее увидит и попытается поговорить с ней. Он рано вставал, плотно завтракал и, взяв бутылку минералки и две пачки сигарет, ехал к ней во двор. Там садился на скамейку стоящую в глубине и ждал. Ему хорошо был виден подъезд и окна ее комнаты, той самой. Зибин ждал до позднего вечера, потом вставал и отправлялся в гостиницу. На следующий день все повторялось.

На пятый день ожидания он наконец увидел ее. Она вышла из подъехавшего такси, вместе с ней вышел белесый парень в спортивных штанах и футболке. Наверное, муж.

– Ушатаю – с ненавистью глядя на него, подумал Саша – ушатаю на раз – и поднялся со скамейки, Лена тем временем наклонилась в машину и отошла, уже держа грудного ребенка на руках. Пораженный увиденным, он опять сел.

Зибин конечно знал, что после свадьбы у людей обычно появляются дети, но то, что это может произойти с Леной просто не приходило ему в голову.

Господи больно-то как.

Надо было осмыслить и понять увиденное. Смириться с ним. На это требовалось время, но времени ему отпущено не было.

Парень взял из багажника сумки, они скрылись в подъезде. Через несколько минут он вышел, явно куда-то торопясь сел в такси и уехал, а еще через полчаса вышла Лена, медленно толкая коляску перед собой. Пройдя метров сто, остановилась и наклонилась к ребенку, что-то поправляя, в это время ее и догнал Саша.

– Сын? – почему-то спросил он, не зная с чего начать разговор.

– Дочь – улыбаясь ребенку, откликнулась она и вдруг вздрогнула, узнав его голос. Медленно, очень медленно выпрямилась, медленно повернула в его сторону голову и так же медленно подняла на него потемневшие глаза, а потом звенящим от ненависти голосом негромко, видимо боясь разбудить дитя, произнесла – Я никогда, ты слышишь Зибин, никогда больше не хочу тебя видеть. Убирайся из моей жизни. – И развернувшись вместе с коляской, стуча каблуками, быстро пошла к подъезду на этот раз, уходя от него навсегда.