Текст книги "Приключения троих русских и троих англичан"

Автор книги: Жюль Габриэль Верн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Глава III
ПРЕОДОЛЕНИЕ ПРЕГРАДЫ

Полковник Эверест, делегированный английским правительством, разделял с Матвеем Струксом председательство в этой международной комиссии. Эмери, кстати, знал полковника как выдающегося ученого, которому принесли известность его определения вращения туманностей[44]44
  Туманности галактические – облака разреженных газов и пыли внутри Галактики – нашей звездной системы.


[Закрыть] и расчеты затмений звезд. Этот пятидесятилетний астроном, человек холодный и методичный, вел жизнь, с математической точностью рассчитанную по часам. С ним не происходило ничего неожиданного. Его точность во всех вещах была не меньшей, чем точность светил, пересекающих меридиан. Однако молодой астроном ждал, что полковник Эверест объяснится с ним относительно цели своей миссии здесь, в Южной Африке. Но полковник Эверест молчал, и Вильям Эмери не счел возможным расспрашивать его. Вероятно, по понятиям полковника, пора заговорить об этом еще не наступила.

Вильям Эмери знал также понаслышке и сэра Джона Муррэя, богача и ученого, соперничавшего с Уильямом Россом и лордом Эльджином, который, не имея официального научного титула, прославил Англию своими астрономическими работами. Наука была обязана ему также и значительными денежными поступлениями. Двадцать тысяч фунтов стерлингов[45]45
  Фунт стерлингов – денежная единица Великобритании, равная 20 шиллингам, или 240 пенсам (в просторечии – пенни).


[Закрыть] были пожертвованы им на устройство гигантского отражателя, конкурирующего с телескопом Парсонса-Тауна, с помощью которого удалось определить составляющие элементы нескольких двойных звезд[46]46
  Автор явно спутал Джеймса Росса (1800– 1862), английского военного моряка и полярного исследователя, упомянув его имя, с ирландским астрономом Уильямом Россом (1800—1867), известным в науке под подлинным именем Уильяма Парсонса, выдающимся ученым, создателем знаменитого телескопа-рефлектора (исправление в текст внесено автором комментария). Дело в том, что трое упомянутых здесь ученых имели титулы лордов и в официальном обиходе именовались по названиям местностей, дарованных им вместе с титулом. Так, полное звучание – Парсонс, лорд Росс. В научных кругах, трудах, профессиональном обиходе титулованные особы пользовались родовым именем. Поэтому не представилось возможным установить, кого имеет в виду Жюль Берн, называя имена лордов (сэров) Джона Муррэя и Эльджина (см.: БСЭ, изд. 3-е, т. 19, стлб. 676 и т. 22, стлб. 611 и 612).


[Закрыть]. Это был человек лет сорока с лишним, с внешностью вельможи, его бесстрастное лицо никак не выдавало характера.

Что же касается троих русских, господ Струкса, Паландера и Цорна, то их имена Вильям Эмери тоже слышал не впервые. Однако молодой астроном не был знаком с ними лично. Николай Паландер и Михаил Цорн проявляли явное почтение к Матвею Струксу. Про себя Вильям Эмери отметил, что английских и русских ученых оказалось поровну, трое англичан и трое русских. И сам экипаж самоходной барки, имевшей название «Королева и Царь», насчитывавший десять человек, состоял из пяти выходцев из Англии и пяти – из России.

– Господин Эмери, – обратился к своему молодому коллеге полковник Эверест, как только взаимное представление было окончено, – мы знакомы теперь так же хорошо, словно совершили вместе это путешествие от Лондона до мыса Вольпас. Я испытываю к вам особое уважение и высоко оцениваю те работы, которыми вы, еще молодой ученый, снискали себе славу. Именно по моей просьбе английское правительство указало на вас в качестве участника тех операций, которые мы попытаемся предпринять в Южной Африке.

Вильям Эмери поклонился б знак признательности и подумал, что сейчас он, наконец, узнает мотивы, побудившие этих ученых прибыть именно г. Южное полушарие. Но полковник не стал распространяться на эту тему.

– Господин Эмери, – сказал он, – позвольте вас спросить, завершены ли ваши приготовления?

– Полностью, полковник, – ответил астроном. – Следуя предписанию, данному мне в письме почтенным господином Эри, я месяц назад выехал из Кейптауна, отправившись на стоянку в Латтаку. Там я собрал все необходимое для проведения исследовательской работы в дебрях Африки – продовольствие и фуры, лошадей и бушменов. В Латтаку вас ждет конвой из ста вооруженных людей, а предводительствовать ими будет искусный и знаменитый охотник бушмен Мокум. которого я, с вашего позволения, вам представлю.

– Бушмен Мокум, – воскликнул полковник Эверест, если только можно назвать восклицанием тот ровный и холодный тон, каким были сказаны эти слова, – бушмен Мокум! Но это имя мне хорошо знакомо.

– Это имя ловкого и бесстрашного африканца, – добавил сэр Джон Муррэй, обернувшись к охотнику, которого европейцы с их славословиями нисколько не смутили.

– Охотник Мокум, – сказал Вильям Эмери, представляя своего спутника.

– Ваше имя хорошо известно в Соединенном Королевстве, – отозвался полковник Эверест. – Вы были другом Андерсона и проводником прославленного Ливингстона, почтившего меня своей дружбой. Англия в моем лице благодарит вас, и я поздравляю господина Эмери с тем, что он выбрал вас в качестве начальника каравана. Такой охотник, как вы, должен быть любителем хорошего оружия. У нас с собой достаточно большой арсенал[47]47
  Арсенал – здесь: большое количество разнообразного стрелкового оружия.


[Закрыть], и я попрошу вас выбрать из него то, что больше вам подойдет. Мы знаем, что оружие попадет в хорошие руки.

Радостная улыбка промелькнула на губах бушмена. То, как были оценены его услуги в Англии, несомненно, тронуло Мокума, но безусловно меньше, чем предложение полковника Эвереста. Он в достойных выражениях поблагодарил полковника и отошел в сторону, чтобы не мешать беседе Вильяма Эмери с европейцами.

Молодой астроном подробно рассказал, какая работа по организации экспедиции была им проделана, и полковник Эверест, похоже, остался доволен. Речь теперь шла о том, чтобы поскорее добраться до селения Латтаку, ибо каравану следовало отправиться в путь в первых числах марта, сразу после сезона дождей.

– Извольте решить, полковник, – сказал Вильям Эмери, – каким способом вы хотите добраться до этого селения.

– По Оранжевой реке, а потом по одному из ее притоков – Куруману, который протекает возле Латтаку.

– Все это хорошо, – заметил астроном, – но каким бы превосходным, каким бы быстрым ни было ваше судно, оно не сможет преодолеть Моргедский водопад!

– Мы обойдем водопад, господин Эмери, – ответил полковник. – Преодолев пешком несколько миль, мы сможем возобновить наше плавание выше порогов, и, если я не ошибаюсь, от верховья водопада до Латтаку река вполне судоходна для такой барки, как наша, ее осадка совсем незначительна.

– Несомненно, полковник, – вновь заговорил астроном, – но ваша судоходная барка так тяжела, что...

– Господин Эмери, – перебил его полковник Эверест, – наше судно – настоящий шедевр, сошедший со стапелей[48]48
  Стапель – наклонный фундамент или помост закрытого помещения, на котором отстраиваются и отделываются суда до спуска на воду.


[Закрыть] «Леард энд Компани» в Ливерпуле. Оно разбирается на части и собирается обратно с чрезвычайной легкостью. Ключ и несколько болтов – вот все, что нужно людям, проделывающим эту работу. Вы подогнали фуру к Моргедским водопадам?

– Да, полковник. Наш лагерь находится не далее мили от этого места.

– Тогда я попрошу бушмена пригнать фуру к месту нашей высадки. В нее будут погружены части судна и его машина, которая также легко и быстро разбирается, а сами мы пойдем вверх до того места, где Оранжевая река снова становится судоходной.

Приказания полковника Эвереста были исполнены. Бушмен сразу исчез в чаще, пообещав вернуться менее чем через час. За время его отсутствия барку разгрузили. Впрочем, груз оказался не особенно велик – ящики с инструментами, внушительная коллекция ружей фабрики Пардея Мура из Эдинбурга, несколько бидонов с водкой, бочонки с сушеным мясом, ящики с боеприпасами, чемоданы небольшого объема с самым необходимым, брезент для палаток и другие принадлежности, словно сошедшие с прилавка магазина для путешественников, – тщательно сложенная резиновая лодка, занимавшая не больше места, чем скатанное одеяло, кое-какие предметы для оборудования лагерной стоянки и так далее и тому подобное и, наконец, нечто вроде веерной митральезы[49]49
  Митральеза – стрелковое оружие, имеющее несколько стволов (до 25), расположенных веером, из которых стрельба ведется последовательно, с большой скоростью. Отдаленный прообраз пулемета.


[Закрыть] – орудия еще несовершенного, но которое должно было показаться очень грозным противнику, если бы тот вздумал приблизиться к судну.

Все эти вещи были снесены на берег. Машину мощностью восемь лошадиных сил и весом двести килограммов разобрали на три части: топка с котлами, механизм, который отделялся от топки одним поворотом ключа, и винт, поставленный на искусственный ахтерштевень[50]50
  Ахтерштевень – конструкция, расположенная под углом к килю судна и являющаяся его продолжением в кормовой части. В передней, носовой части аналогичная конструкция называется форштевень.


[Закрыть]. Сняв их с судна, матросы тем самым освободили всю внутренность барки. Кроме помещения, предназначенного для машины и трюмов, она имела еще передний отсек, отведенный для членов экипажа, и задний отсек, занимаемый полковником Эверестом и его спутниками. В мгновение ока все перегородки исчезли, а кофры[51]51
  Кофр – походный сундук с несколькими отделениями.


[Закрыть] и койки[52]52
  Койка корабельная – имеет вид гамака из сплошного (не сеткой) парусинового полотнища; подвешивается привязанной концами к специальным стойкам; на время, не предназначенное для отдыха, койка сворачивается и убирается в специальный ящик.


[Закрыть] были сняты и убраны. И судно превратилось просто в скорлупу.

Скорлупа эта, длиной тридцать пять футов, состояла из трех частей, как корпус самоходного баркаса «Ma-Роберт», сослужившего службу доктору Ливингстону во время его первого путешествия по Замбези. Она была сделана из оцинкованной стали, легкой и прочной одновременно. Болты, скреплявшие планки на опорной раме из того же металла, обеспечивали их плотное прилегание и герметичность барки.

Вильям Эмери был просто поражен несложностью всей работы и той легкостью, с которой она выполнялась. Не прошло и часа до прибытия фуры, управляемой охотником и двумя его бушменами, как судно уже подготовили к погрузке.

Устройство фуры было довольно примитивным. Она покоилась на четырех массивных колесах, образующих две оси, отстоящие друг от друга на двадцать футов, а по своей длине не уступала нынешнему американскому автобусу. Эта тяжелая, скрипучая махина, передняя часть которой выступала впереди колес на добрый фут, передвигалась с помощью шести домашних буйволов, запряженных попарно и очень чутко реагирующих на длинную остроконечную палку погонщика. Только такие огромные жвачные животные и могли сдвинуть с места повозку, когда она бывала полностью нагружена. Несмотря на ловкость «водителя», ей, вероятно, доводилось не раз застревать в топких болотистых местах.

Экипаж барки «Королева и Царь» занялся укладкой груза на фуру таким образом, чтобы хорошенько уравновесить все ее части. Всем известна вошедшая в поговорки ловкость моряков. Укладка и крепление частей судна казались не более, чем игрой для этих бравых ребят. Более тяжелые его части они уложили прямо над осями – в самом устойчивом месте фуры. Между ними легли ящики, ящички, бочки, бочонки и другие предметы – все они легко нашли себе место. Что касалось самих путешественников, то дорога в четыре мили была для них всего лишь прогулкой.

В три часа дня, когда погрузка полностью завершилась, полковник Эверест дал сигнал к отправлению. Он со своими компаньонами под предводительством Вильяма Эмери пошел впереди. Бушмен, члены экипажа и погонщики фуры отправились вслед за ними более медленным шагом.

Путешествие оказалось не слишком утомительным. Подъемы и спуски, лежавшие на пути к верхнему течению Оранжевой реки, были не столь уж крутыми—очень удачное обстоятельство для тяжело нагруженной фуры. Что касалось членов ученой комиссии, то они легко взбирались на склоны холмов. Между ними завязался общий разговор. Европейцы не могли налюбоваться чудесными видами, раскрывавшимися перед их глазами. Эта величавая природа, столь прекрасная в своей нетронутости, восхищала их точно так же, как она восхищала Вильяма Эмери. За время плавания европейцы еще не успели пресытиться красотами этого района Африки. Они восторгались, но сдержанным восторгом, как это и подобало англичанам – противникам всего, что могло бы показаться «неуместным». Водопад, например, вызвал у них аплодисменты, хотя и скупые, и лишь кончиками пальцев обозначенные, зато выразительные. Словом, правила «Nil admirari»[53]53
  Ничему не удивляться (лат.).


[Закрыть] они придерживались не слишком строго. Вильям Эмери был здесь у себя дома и, стараясь показать гостям достопримечательности Южной Африки, не пропустил ни одной особенности этого своего африканского парка.

К половине пятого путешественники благополучно обошли Моргедские водопады. Европейцы достигли плато, с которого их взору, насколько хватало глаз, представилась река в ее верхнем течении, плавно катившая свои воды. Они расположились лагерем на берегу, ожидая прибытия фуры.

Около пяти часов на вершине холма показалась повозка. Она совершила переезд вполне благополучно. Полковник Эверест тотчас распорядился приступить к разгрузке, объявив, что отплытие состоится завтра утром, на рассвете.

Вся ночь прошла в работе. Корпус судна матросы собрали менее чем за час, машина и винт были поставлены на место, металлические перегородки возведены между каютами, отсеки восстановлены, тюки разложены в должном порядке – все эти действия, выполненные быстро и четко, делали честь команде барки «Королева и Царь». Составлявшие ее англичане и русские, люди тщательно отобранные, отличались дисциплинированностью и ловкостью, и на них можно было положиться.

На следующий день, первого февраля, на рассвете судно приняло на борт пассажиров. Из его трубы уже вырывался кольцами черный дым, а механик, чтобы усилить тягу, выпускал сквозь этот дым струи белого пара. Машина, имея высокое давление и не имея конденсатора[54]54
  Конденсатор – здесь: холодильник, устройство, в котором пар, отработанный в паровой машине или турбине, превращается в воду.


[Закрыть], выпускала пар при каждом подъеме клапана, как в системе, используемой на локомотивах. Топке, имевшей большую нагревательную поверхность, требовалось не более получаса, чтобы выработать достаточное количество пара. Экипаж позаботился о дровах, приготовив хороший запас черного и бакаутового дерева[55]55
  Бакаутовое дерево – род тропических вечнозеленых деревьев с плотной и тяжелой древесиной, используемой в машиностроении.


[Закрыть], не пожалев ценных пород, которыми изобиловали окрестности.

В шесть часов утра полковник Эверест дал сигнал к отплытию. Вместе с пассажирами и матросами в плавание отправлялся охотник Мокум, хорошо знавший русло реки. Он поручил своим бушменам перегнать фуру в Латтаку.

В тот момент, когда судно отдавало швартовы, полковник Эверест сказал астроному:

– Кстати, господин Эмери, а известно ли вам, что мы собираемся здесь делать?

– Не имею ни малейшего представления, полковник.

– А все просто, господин Эмери. Мы должны измерить дугу меридиана[56]56
  Дуга меридиана – часть кривой, в данном случае меридиана, заключенная между двумя какими-либо точками.


[Закрыть] в Южной Африке.

Глава IV
НЕСКОЛЬКО СЛОВ ПО ПОВОДУ МЕТРА

Во все времена идея об универсальной единице измерения Земли владела умами людей. Представлялось важным, чтобы мера эта оставалась точной и неизменной, какие бы катаклизмы[57]57
  Катаклизм – крутой, решительный переворот, катастрофа.


[Закрыть] ни потрясали нашу планету.

Над этим думали еще ученые древности. Аристотель[58]58
  Аристотель (384—322 г. до н. э.) – древнегреческий философ и ученый; сочинения его охватывают абсолютно все области тогдашних знаний.


[Закрыть], по свидетельству древних историков, принял за нее стадию, или египетский локоть[59]59
  Стадия, или египетский локоть – древнегреческая путевая мера, по современным данным равная 240 шагам или 300 футам.


[Закрыть] времен фараона[60]60
  Фараон – титул древнеегипетских царей.


[Закрыть] Сезостриса[61]61
  Сезострис – имя одного из фараонов, живших задолго до нашей эры. Имя его упоминается в трудах древнегреческих историков Геродота, Диодора, Страбона, однако сведения эти обрывочны, противоречивы, малодостоверны.


[Закрыть], как стотысячную часть расстояния от полюса до экватора. Эратосфен[62]62
  Эратосфен Киренский (около 276—194 до н. э.) – древнегреческий ученый, впервые определил длину дуги меридиана.


[Закрыть], в век Птолемеев[63]63
  Птолемеи (Лагиды) – царская династия в Египте (305– 30 гг. до н. э.). Государство Птолемеев было завоевано Римом и сделано его провинцией.


[Закрыть], вычислил, правда, довольно приблизительно, длину градуса, измерив длину Нила между Сиеной[64]64
  Сиена – греческое название древнеегипетского города Сун (ныне Асуан).


[Закрыть] и Александрией[65]65
  Александрия – город и порт на Средиземном море. Основан в 332—331 годах до н. э. При Птолемеях – столица Египта. Один из центров раннего христианства. Ныне – крупный торговый, промышленный, культурный центр.


[Закрыть]. Такого же рода геодезические операции проделали Посидоний[66]66
  Посидоний (ок. 135—51 до н. э.) – древнегреческий философ, чьи сочинения охватывали все области знания того времени.


[Закрыть] и Птолемей[67]67
  Птолемей Клавдий (ок. 90– ок. 160) – древнегреческий астроном, создатель геоцентрической системы мира, согласно которой Солнце и планеты движутся вокруг неподвижной Земли.


[Закрыть], но они не смогли вычислить градус[68]68
  Градус – здесь: единица плоского угла, равная 1/90 части прямого угла или соответственно 1/360 доли окружности. Делится на 60 угловых минут, 3600 угловых секунд.


[Закрыть] с достаточной точностью, равно как и их последователи.

Во Франции первым начал отрабатывать методы измерения градуса Пикар[69]69
  Пикар Жан (1620—1682) – французский астроном. Одним из первых получил длину одного градуса меридиана, весьма близкую к истине. Пришел к выводу, что Земля не имеет точной формы шара.


[Закрыть], и в 1669 году, определив длину дуги небесной и дуги земной между Парижем и Амьеном[70]70
  Амьен – город во Франции на р. Сомме. Самый большой в стране готический собор Нотр-Дам, XIII—XV веков.


[Закрыть], он дал в качестве величины градуса пятьдесят семь тысяч шестьдесят туазов[71]71
  Туаз – старинная мера длины, равная 196 см (в некоторых расчетах применяется округленно – 2 м).


[Закрыть].

Затем подобную работу провели Жак Кассини[72]72
  Кассини Жак (1677—1756) – директор Парижской обсерватории, руководитель работ, продолживших исследования Ж. Пикара относительно формы Земли, а также градусные измерения.


[Закрыть] и Лаир в 1683—1718 годах, измеряя дугу меридиана до Дюнкерка и Кольюра, а в 1739 году на участке от Дюнкерка до Перпиньяна их вычисления выверяли Франсуа Кассини и Лакайль[73]73
  Лакайль Никола-Луи (1713—I762) – французский астроном, помогал Ж. Кассини, затем вел самостоятельные исследования по той же проблематике на мысе Доброй Надежды. Составил первый каталог десяти тысяч звезд Южного неба.


[Закрыть]. Впоследствии измерение дуги этого меридиана было продолжено до Барселоны ученым Мешеном[74]74
  Мешен Пьер-Франсуа-Андре (1744—1804) – французский астроном и геодезист. Продолжал работы Кассини и Лакайля. Открыл 12 комет.


[Закрыть]. Когда Мешен умер – он скончался от чрезмерного напряжения сил, выполняя столь трудную задачу, измерение французского меридиана возобновилось лишь в 1807 году усилиями Араго[75]75
  Араго Доминик Франсуа (1786—1853) – французский астроном, физик и политический деятель.


[Закрыть] и Био[76]76
  Био Жан Батист (1774—1862) – французский физик, геодезист и астроном.


[Закрыть]. Эти двое ученых «протянули» дугу до Балеарских островов. Измерение дало в качестве средней величины дуги в «один градус» пятьдесят семь тысяч двадцать пять туазов.

Как видим, вплоть до начала девятнадцатого столетия только отдельные французские ученые занимались этой сложной проблемой. Хотя уже в 1790 году французское правительство, по предложению Талейрана[77]77
  Талейран Шарль Морис (1754—1838) – французский дипломат, трижды был министром иностранных дел, «прославился» как исключительно беспринципный, хотя и умный политик.


[Закрыть], выпустило декрет, в котором Академии наук предлагалось найти эталоны[78]78
  Эталон – тщательно изготовленный образец меры, служащий для проверки таких же мер, находящихся в обращении.


[Закрыть] для мер и весов, и вскоре в докладе, подписанном такими прославленными именами, как Борда, Лагранж, Лаплас, Монж, Кондорсе[79]79
  Борда Жан-Шарль (1733—1799) – физик и геодезист; Лагранж Жозеф Луи (1736—1813) – математик и механик; Лаплас Пьер Симон (1749—1827) – астроном, математик, физик: Монж Гаспар (1746—1818) – математик и инженер; Кондорсе Жан-Антуан-Никола (1743—1794) – философ, математик, социолог.


[Закрыть], предлагалось единицей длины считать одну десятимиллионную часть четверти меридиана, а единицей веса всех тел – вес одного кубического сантиметра дистиллированной[80]80
  Дистиллированная вода – хорошо очищенная от примесей путем перегонки.


[Закрыть] воды. Так была предложена десятичная система для увязывания всех мер между собой.

Работы по определению величины одного градуса земного меридиана проводились в различных местах, поскольку земной шар является не сфероидом[81]81
  Сфероид – шар, сплющенный сжатием с двух сторон одного перпендикуляра, проходящего через центр.


[Закрыть], а эллипсоидом[82]82
  Эллипсоид – замкнутая поверхность, получаемая из шара, если шар сжать (растянуть) в произвольных отношениях в трех взаимно перпендикулярных направлениях.


[Закрыть], и вычисление его сплющенности на полюсах стало возможно только после множества замеров.

В 1736 году Мопертюи, Клеро, Камю, Лемонье, Утье и швед Цельсий[83]83
  Мопертюи Пьер-Луи-Моро де (1698—1759) – французский ученый, руководитель экспедиции; Клеро Алекси-Клод (1713—1765) – французский математик; Камю Шарль (1699—1768) – французский математик; Лемонье Пьер-Шарль (1715—1799) —французский астроном; Утье (?) – французский астроном; Цельсий Андерс (1701 —1744) – шведский физик, – участники северной экспедиции 1730 года.


[Закрыть] произвели измерение северной дуги в Лапландии[84]84
  Лапландия – природная область на севере Швеции, Норвегии, Финляндии и западе Кольского полуострова, тундро-таежная местность.


[Закрыть] и вычислили, что длина дуги в один градус составляет пятьдесят семь тысяч четыреста девятнадцать туазов. В 1745 году Кондамин, Буге, Годэн, которым помогали испанцы Хуан и Антонио Уллоа[85]85
  Кондамин Шарль Мари де ла (1701—1774) – французский геодезист; Буге (Бугер?) Пьер (1698—1758) – французский физик; Годен (Годэн?) Л. (?) – французский ученый; а также Уллоа Антонио дон (1716—1795) – испанский геодезист и астроном, после окончания работ экспедиции изложил особое мнение в соавторстве со своим товарищем (или родственником?) Уллоа Георгом Хуаном.
  Экспедиция состоялась в 1736—1743 годах, а не в 1745 году, как указано в романе.


[Закрыть], измерили градус меридиана в Перу[86]86
  Перу – государство в западной части Южной Америки, вдоль берега Тихого океана.


[Закрыть], определив, что его длина составляет пятьдесят шесть тысяч семьсот тридцать семь туазов.

В 1752 году Лакайль доложил о длине в пятьдесят семь тысяч тридцать семь туазов, составляющей величину одного градуса меридиана на мысе Доброй Надежды[87]87
  Мыс Доброй Надежды (первоначальное название – мыс Бурь) – одна из самых южных оконечностей Африки. Открыл в 1488 году Диаш, Бартоломеу (ок. 1450—1500) – португальский мореплаватель.


[Закрыть]. В 1754 году святые отцы Мэр и Боскович[88]88
  Боскович Руджиеро Джузеппе (1711—1787) – итальянский математик и астроном, входил в религиозный орден иезуитов, профессор. В 1750—1753 годах с помощью священнослужителя Мэра вел измерения градуса меридиана в Папской области (Италия), в районе г. Римини, при впадении р. Маречин в Адриатическое море (город основан до н. э.).


[Закрыть] получили в качестве одного градуса меридиана между Римом и Римини пятьдесят шесть тысяч девятьсот семьдесят три туаза.

В 1762 и 1763 годах Беккариа[89]89
  Беккариа Джиакомо Батиста (1716—1781) – римский священнослужитель, затем преподаватель философии и физики в Италии.


[Закрыть] вычислил длину градуса в Пьемонте[90]90
  Пьемонт – область на северо-западе Италии, наиболее развитая в промышленном отношении. Административный центр – г. Турин.


[Закрыть], составившую пятьдесят шесть тысяч четыреста шестьдесят восемь туазов. В 1768 году астрономы Мейсон и Диксон[91]91
  Мейсон (по другим данным – Мазон) – и Диксон (не путать с известным полярным исследователем) – американские астрономы; сведений о них обнаружить не удалось, кроме общей оценки их работ как лучших в ряду подобных.


[Закрыть] в Северной Америке нашли, что длина американского градуса на границе Мэриленда и Пенсильвании[92]92
  Мэриленд и Пенсильвания – штаты Северной Америки.


[Закрыть] составляет пятьдесят шесть тысяч восемьсот восемьдесят восемь туазов.

Потом, в XIX веке, было сделано множество других измерений дуги меридиана в Бенгалии[93]93
  Бенгалия – историческая область в бассейне нижнего течения р. Ганга и дельты рек Ганга и Брахмапутры. Заселена индийцами с далекой древности. В настоящее время – территория Пакистана и Бангладеш.


[Закрыть], в восточной Индии, в Пьемонте, в Финляндии, в Курляндии[94]94
  Курляндия – до 1917 года официальное название исторической области в западной части Латвии – Курземе; в 1795—1917 годах – Курляндская губерния Российской империи.


[Закрыть], в Ганновере[95]95
  Ганновер – германское государство в период раздробленности (1235—1866 гг.). В 1866—1945 годах – провинция Пруссии. Ныне в составе ФРГ.


[Закрыть], в Восточной Пруссии, в Дании и так далее.

Англичане и русские менее активно, чем другие, занимались этими сложными проблемами, и самым значительным из подобных вычислений явилась работа генерал-майора Рояма, в 1784 году сделавшего попытку увязать французские меры длины с английскими.

Итак, теперь мы знаем, что измерения различных дуг меридиана в различных местах не совпадали полностью между собой, и можем сделать вывод, что за среднюю длину градуса следует взять пятьдесят семь тысяч туазов, то есть двадцать пять старинных французских лье, и что, помножив эту среднюю величину на триста шестьдесят градусов, составляющие поверхность Земли, можно определить, что окружность ее равняется девяти тысячам лье[96]96
  Лье – единица длины во Франции. Сухопутное лье равно 4,444 км, морское – 5,556 км. Девять тысяч лье равны 40500 км. По современным данным, окружность Земли по экватору равна 40075 км.


[Закрыть]. Из этой средней величины – пятьдесят семь тысяч туазов, принятой за длину градуса, вычислили величину «метра», то есть одну десятимиллионную часть четверти земного меридиана, которая, как оказалось, составляет три фута и одиннадцать целых двести девяносто шесть тысячных линии[97]97
  Линия – в английской системе мер длины единица, равная 1/12 дюйма, или 0,21167 см.


[Закрыть]. На самом деле эта цифра немного занижена. Новые расчеты, учитывающие сплющенность Земли на полюсах, дают уже не десять миллионов метров в качестве длины четверти меридиана, а десять миллионов восемьсот пятьдесят шесть метров. Эта разница в восемьсот пятьдесят шесть метров малозначительна по сравнению с такой большой длиной; тем не менее, если подойти с точки зрения математики, приходится сказать, что общепринятый метр не представляет собой действительно одну десятимиллионную часть четверти земного меридиана. Здесь есть ошибка, по крайней мере, примерно в две десятитысячных линии.

Такой метр почти стразу приняли Бельгия, Испания, Пьемонт, Греция, Голландия, бывшие испанские колонии, республика Эквадор, Новая Гренада, Коста-Рика и другие страны. Однако, несмотря на очевидное превосходство метрической системы над всеми другими, Англия до сих пор упорно отказывалась принять ее.

Возможно, что эта система была бы принята населением Соединенного Королевства, если бы не политические осложнения, ознаменовавшие конец XVIII столетия. Когда восьмого мая 1790 года вышел упомянутый декрет, английских ученых из Королевского общества пригласили присоединиться к французским ученым. И те и другие собирались провести совместное заседание, чтобы обсудить, что принять за длину метра – длину обычного маятника, который делает шестьдесят колебаний в минуту, или же какую-то определенную часть одной из окружностей Земли[98]98
  Первоначально во Франции в 1791 году метр был определен как 1 х 10-7 часть 1/4 длины земного меридиана. До 1960 года эталоном этого метра служил брус из платины, хранимый во Франции. С 1960 года принята совершенно новая система определения метра, связанная с длиной волны излучения атома цезия в вакууме (определение очень сложное и требует для понимания определенных знаний в области физики).


[Закрыть]. Но только в этом, 1854 году, уже давно понимая преимущества метрической системы и видя, кстати, что всюду образуются общества ученых и коммерсантов для пропагандирована реформы в этой области, Англия решила принять ее.

Английское правительство пожелало держать это решение в секрете, пока новые геодезические измерения не позволят дать земному градусу более точное значение. Тем не менее, в этом вопросе британское правительство сочло своим долгом договориться с русским правительством, которое тоже склонялось к принятию метрической системы. Таким образом, была составлена комиссия, в которую вошли отобранные среди самых выдающихся членов научных обществ три английских и три русских астронома. Как мы уже видели, от Англии таковыми явились полковник Эверест, сэр Джон Муррэй и Вильям Эмери; от России – господа Матвей Струкс, Николай Паландер и Михаил Цорн.

Эта международная научная комиссия, тогда в ее состав еще не вошел Вильям Эмери, собравшись на заседание в Лондоне, решила, что, прежде всего измерение дуги меридиана следует предпринять в Южном полушарии. Выполнив его, они затем предпримут новое измерение дуги меридиана, но уже в Северном полушарии: по результатам своих экспедиций ученые двух стран надеялись вывести точную величину, которая отвечала бы всем условиям их программы. Оставалось сделать выбор между несколькими английскими владениями, расположенными в Южном полушарии – Капской колонией, Австралией и Новой Зеландией, Но, во-первых, две последние страны слишком удалены от Европы, и научной комиссии пришлось бы проделать очень долгое путешествие. Во-вторых, маори[99]99
  Маори – народ, коренное население островов Новая Зеландия.


[Закрыть] и австралийцы, постоянно находясь в состоянии войны со своими завоевателями, могли бы затруднить проведение планируемой операции. Капская же колония предлагала реальные преимущества: прежде всего, она расположена на том же меридиане, что и некоторые области Европейской России, и после того как будет измерена дуга меридиана в Южной Африке, можно будет измерить другую дугу того же меридиана в Российской империи, по-прежнему сохраняя все предприятие в секрете; кроме того, само путешествие в английские владения в Южной Африке было относительно коротким; и, наконец, английским и русским ученым здесь представлялась уникальная возможность проверить вычисления французского ученого Лакайля, делая измерения в тех же местах, что и он, и узнать, был ли он прав, дав цифру пятьдесят семь тысяч тридцать семь туазов при определении градуса меридиана на мысе Доброй Надежды.

Таким образом, обе стороны решили, что геодезические работы следует проводить на Капской территории. Правительства Великобритании и России поддержали решение научной комиссии и открыли для этой цели кредиты. Все инструменты, необходимые для проведения триангуляции[100]100
  Триангуляция – здесь: вычисление длины дуги меридиана путем вычисления длины сторон последовательного ряда треугольников.


[Закрыть], были изготовлены в двойном количестве, а фрегат «Августа» Королевского флота[101]101
  Королевский флот – в данном случае имеется в виду флот Великобритании.


[Закрыть] получил приказ доставить к устью реки Оранжевой членов комиссии и их сопровождающих. Добавим еще, что к вопросу науки здесь примешивался вопрос национальной чести, волновавший ученых, объединившихся для общего дела. Действительно, речь шла о том, чтобы постараться превзойти Францию в проведении вычислений, победить ее самых прославленных астрономов в точности работы, причем в дикой и почти не изученной стране. А потому члены англо-русской экспедиции решили пожертвовать всем и не пожалеть ничего, чтобы добиться результатов, полезных науке и в то же время могущих принести славу отечеству.

Вот почему в последние дни января 1854 года астроном Вильям Эмери появился у Моргедских водопадов на берегу реки Оранжевой.