355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Жюль Габриэль Верн » Ченслер » Текст книги (страница 4)
Ченслер
  • Текст добавлен: 13 сентября 2016, 18:03

Текст книги "Ченслер"


Автор книги: Жюль Габриэль Верн



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

15. ПРОДОЛЖЕНИЕ НОЧИ ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТОГО ОКТЯБРЯ

Полночь еще не наступила. Луны нет, кругом кромешная тьма. Мы не знаем, где наш корабль наскочил на риф. Быть может, подгоняемый штормом, он достиг американского берега и с рассветом мы увидим землю?

Я сказал, что, ударившись несколько раз кормой, «Ченслер» остановился. Вскоре на носу слышится грохот цепей, и Роберт Кертис понимает, что якоря отданы.

– Отлично! – говорит он. – Лейтенант с боцманом отдали оба якоря. Надо надеяться, корабль не сорвется.

Я вижу, что Роберт Кертис идет по направлению к границе, переступить которую не позволяет огонь. Он добирается до русленей правого борта, куда как раз кренится корабль, и несколько минут стоит там, несмотря на окатывающие его огромные волны. Он прислушивается. Можно подумать, что среди шума бури он различает какой-то особый звук.

Наконец, Роберт Кертис возвращается на ют.

– Вода вливается в трюм, – говорит он. – Да поможет нам небо! Возможно, она победит огонь!

– Ну, а потом? – спрашиваю я.

– «Потом» – это будущее, господин Казаллон, а оно в руках божьих! Будем думать только о настоящем! – отвечает Роберт Кертис.

Первое, что надо сделать, это испытать насосы, но их нельзя достать среди пламени. Может быть, корабль получил пробоину и теперь вода заливает огонь. Мне кажется, пожар утихает. Слышится глухое шипение, говорящее о борьбе двух стихий. Без сомнения, трюм наполняется и нижний ряд тюков хлопка уже затоплен. Ну что ж! Пусть вода затушит пожар, а потом мы справимся с ней. Надо надеяться, она окажется менее страшна, чем огонь! Вода – это стихия моряка, и он привык ее побеждать!

До утра остается три часа, ночь тянется бесконечно, и мы ждем рассвета, терзаясь беспокойством. Где мы? Неизвестно, Несомненно одно: буря мало-помалу стихает, ярость волн уменьшается. По-видимому, «Ченслер» налетел на подводную скалу через час после наибольшей высоты прилива, но это трудно определить точно, без предварительных расчетов и наблюдений. Если это так, то есть надежда, что, затушив пожар, мы без труда снимемся с рифа в следующий же прилив.

Около половины пятого утра огненная завеса, отделяющая нос от кормы корабля, понемногу рассеивается, и мы замечаем, наконец, темную группу людей. Это экипаж, укрывавшийся на баке. Скоро сообщение восстанавливается между обеими частями судна, и лейтенант с боцманом перебираются на ют по поручням, так как на палубу невозможно ступить.

Капитан Кертис, лейтенант и боцман совещаются в моем присутствии и приходят к заключению, что не следует ничего предпринимать до утра. Если земля недалеко и волнение немного утихнет, мы достигнем берега на вельботе или на плоту. Если же не видно земли и «Ченслер» потерпел аварию далеко в море, надо постараться снять его с рифа, наскоро починить и добраться до ближайшего порта.

– Трудно угадать, где мы находимся, – говорит Роберт Кертис, мнение которого разделяют лейтенант и боцман, – северо-западный ветер, очевидно, отнес «Ченслер» довольно далеко к югу. Я давно уже не определял высоту солнца, но, насколько я знаю, в этой части Атлантики нет никаких рифов. Возможно, поэтому мы потерпели крушение где-нибудь у берегов Южной Америки.

– Но мы по-прежнему находимся под угрозой взрыва, – замечаю я. – Не лучше ли покинуть «Ченслер» и укрыться…

– На этом рифе? – возражает Роберт Кертис. – Но что мы знаем о нем? Не покрывается ли он водой во время прилива? Разве можно его осмотреть в такой темноте? Подождем до утра, там будет видно.

Я немедленно передаю слова Роберта Кертиса остальным пассажирам. В них нет ничего особенно ободряющего, но никто не хочет думать о новой опасности, грозящей кораблю, э том случае, если он, на наше несчастье, налетел на неведомый риф в нескольких стах милях от берега. Мы думаем только об одном: вода теперь работает на нас и успешно борется с пожаром, сводя на нет опасность взрыва.

В самом деле, из люка вместо яркого пламени повалил густой черный дым. Несколько огненных языков еще мелькают среди его темных клубов, но почти тотчас же гаснут. Треск огня сменяется свистом воды, испаряющейся из внутреннего очага пожара. Безусловно, море делает то, чего не могли сделать все наши шланги и ведра, и действительно, чтобы затушить пожар, вспыхнувший среди тысячи семисот тюков хлопка, требовалось по меньшей мере наводнение!

16. ТРИДЦАТОЕ ОКТЯБРЯ

Утро уже забрезжило, но туман ограничивает поле зрения. Земли не видно, и все же мы нетерпеливо всматриваемся в западную и южную часть океана.

Вода почти совсем спала. Корабль, который с полным грузом имеет около пятнадцати футов осадки, сидит теперь не глубже чем на шесть футов. Над поверхностью океана торчат там и сям верхушки подводных скал, наверно базальтовых, если судить по их окраске. Каким образом «Ченслер» оказался посреди этих рифов? Очевидно, он был подхвачен огромной волной, что я и почувствовал за несколько мгновений до аварии. Я изучаю расположение скал, окружающих корабль, и не могу себе представить, как нам удастся выбраться отсюда. «Ченслер» имеет большой дифферент на нос, что очень затрудняет передвижение по палубе; кроме того, с тех пор как вода убывает, он стал крениться на левый борт. Роберт Кертис опасался даже, как бы во время отлива корабль не опрокинулся, но крен больше не увеличивается, и в этом отношении бояться нечего.

В шесть часов утра чувствуются сильные толчки. Это бизань-мачта, унесенная волнами, снова приплыла и ударяется о бок «Ченслера». В то же время раздаются крики и слышится несколько раз повторенное имя Роберта Кертиса.

Посмотрев в ту сторону, откуда доносятся крики, мы видим в неясном свете зарождающегося дня человека, вцепившегося в крюйс-марс. Это чудом избежавший смерти Сайлас Хантли, которого увлекла за собой упавшая в море мачта.

Пренебрегая опасностью, Роберт Кертис бросается на помощь своему бывшему капитану и вытаскивает его из воды. Сайлас Хантли, не сказав ни слова, усаживается в самом отдаленном углу юта. Это уже не человек, а какая-то безвольная тень, с ним никто больше не считается.

Наконец, удается подвести бизань-мачту к «Ченслеру» и крепко привязать с подветренной стороны, чтобы она не угрожала больше пробить корпус судна, к тому же этот обломок нам еще, быть может, пригодится.

Теперь, когда достаточно рассвело, туман понемногу рассеивается. Море уже видно на расстоянии более трех миль в окружности, но нигде нет ничего похожего на берег. Гряда рифов с милю длиною тянется с юго-запада на северо-восток. На севере, не более чем в двухстах саженях от «Ченслера», выступает из воды островок неправильной формы. Это не что иное, как причудливое нагромождение скал, футов в пятьдесят высотой, и море, наверно, не покрывает их даже в самый сильный прилив. Мы сможем в случае необходимости добраться до этого острова по узкой отмели, обнажающейся при низкой воде.

Вдали море снова принимает темную окраску. Глубина там большая и гряда рифов кончается.

Огромное разочарование овладевает всеми. Действительно, можно опасаться, что за этими бурунами нет никакой земли.

Уже семь часов, – стало совсем светло, и туман исчез. Четко вырисовывается линия горизонта, но океан пустынен – кругом лишь вода и небо.

Роберт Кертис безмолвно, напряженно обозревает океан, взгляд его подолгу задерживается на западной части горизонта. Мы с господином Летурнером стоим рядом, ловим малейшее его движение и ясно читаем мысли, вихрем проносящиеся в голове капитана. Его удивление велико. Ведь он считал, что корабль находится вблизи земли, ибо со времени поворота у Бермудских островов мы неизменно шли на юг. А между тем никакой земли не видно.

Роберт Кертис покидает ют, пробирается по борту до грот-вант, поднимается по выбленкам и ловко влезает на брам-стеньгу. Оттуда он несколько минут старательно осматривает бескрайнее водное пространство, потом, схватившись за один из бак-штагов, соскальзывает вниз и возвращается к нам.

Мы смотрим на него вопрошающим взглядом.

– Земли не видно! – холодно отвечает он на наш немой вопрос.

Подходит мистер Кир и спрашивает раздраженно:

– Где мы находимся, сударь?

– Не знаю, – отвечает Роберт Кертис.

– Вы должны это знать, – глупо заявляет торговец нефтью.

– Пусть так! Но я все же не знаю!

– Так имейте в виду, – продолжает мистер Кир, – что я не намерен вечно торчать на вашем корабле, сударь, и требую, чтобы вы продолжали путь!

Роберт Кертис лишь пожимает плечами.

Потом, обернувшись ко мне и Летурнеру, говорит:

– Если покажется солнце, я определю его высоту, тогда мы узнаем, в какое место Атлантического океана нас забросила буря.

И Роберт Кертис дает распоряжение выдать съестные припасы пассажирам и экипажу, в чем мы очень нуждаемся, так как истощены усталостью и голодом. Мы едим сухари с консервированным мясом. Затем капитан, не теряя ни минуты, начинает изыскивать средства, чтобы снять корабль с рифа.

Пожар значительно уменьшился, и огонь уже не вырывается наружу. Дым стал не такой густой, хотя он все еще черен, как сажа. Очевидно, в трюме «Ченслера» много воды, но в этом убедиться нельзя, ибо по палубе по-прежнему невозможно ходить.

Роберт Кертис приказывает поливать тлеющие доски, и через два часа матросы могут спуститься на палубу.

В первую очередь приступают к измерению воды в трюме. Этим делом занимается боцман. Оказывается, уровень ее достигает пяти футов, но капитан не дает приказа пустить в ход насосы, так как хочет, чтобы вода завершила свое дело. Сначала надо покончить с пожаром, потом с водой.

Не лучше ли, однако, немедленно покинуть корабль и искать пристанища на скалистом островке? Но капитан не согласен с этим, так же как лейтенант и боцман. И они правы, ведь при сильном волнении нельзя будет оставаться на этих скалах, даже на самых высоких из них, ибо валы все с них сметут. Что касается взрыва, то опасность его тоже значительно уменьшилась. Вода, несомненно, наполнила ту часть трюма, в которой находятся товары Руби, а следовательно и бутыль с пикратом калия. Итак, решено, что никто не покинет «Ченслера». Мы тут же устраиваем на юте нечто вроде лагеря, причем несколько уцелевших от пожара матрацев предоставлены двум женщинам. Матросы, которым удалось сберечь свои вещевые мешки, тащат их на бак. Здесь они и располагаются, так как их помещение не пригодно для жилья.

Какое счастье, что повреждения в камбузе не очень велики и большую часть продуктов, а также бочки с водой, удалось спасти! Склад запасных парусов, расположенный на носу, тоже остался нетронутым.

Наконец-то наши испытания как будто подходят к концу! Хочется этому верить, тем более что с утра ветер значительно упал и в открытом море стало немного спокойнее. Это очень хорошо, ибо волны могли бы в щепы разнести «Ченслер» о твердые базальтовые скалы.

Мы с Летурнерами долго беседовали об офицерах и матросах и об их поведении перед лицом опасности. Все они проявили мужество и решительность. Особенно отличились лейтенант Уолтер, боцман и плотник Даулас. Да, у нас на корабле есть славные люди и хорошие моряки, на которых можно положиться. О Роберте Кертисе не приходится и говорить. Сегодня, как и всегда, он полон энергии, всюду поспевает, ничто не застает его врасплох. Капитан воодушевляет матросов словом и делом, он – душа всего экипажа, который беспрекословно ему повинуется.

Между тем в семь часов утра вода начала прибывать. Сейчас одиннадцать часов, и все гребни рифов уже скрылись в волнах. Как и следовало ожидать, вместе с приливом стал повышаться уровень воды в трюме «Ченслера». Вскоре лот показывает девять футов, значит затоплены новые ряды тюков хлопка, с чем нас можно только поздравить.

С тех пор как наступил прилив, большая часть скал, окружающих «Ченслер», исчезла под водой. Видны только очертания маленького круглого бассейна диаметром в двести пятьдесят – триста футов, в северном углу которого находится «Ченслер». Море здесь довольно спокойно, и волны не доходят до корабля. При неподвижности нашего судна это – большое счастье, так как иначе валы разбивались бы о него, как об утес.

Наконец, в половине двенадцатого весьма кстати показалось солнце, которое с десяти часов скрывалось за облаками. Капитан еще ранним утром успел вычислить часовой угол и теперь готовится определить меридиональную высоту, чтобы в полдень сделать точную обсервацию.

Затем он удаляется в свою каюту, вычисляет координаты корабля и, возвращаясь на ют, говорит нам:

– Мы находимся на восемнадцатом градусе пятой минуте северной широты и сорок пятом градусе пятьдесят третьей минуте западной долготы.

Капитан тут же разъясняет положение судна тем, кто мало знаком с долготами и широтами. Роберт Кертис прав, что ничего не хочет скрывать. Он за то, чтобы каждый из нас уяснил себе положение.

«Ченслер» потерпел аварию на 18°5′ северной широты и 45°53′ западной долготы, наскочив на риф, не обозначенный на карте. Спрашивается, как до сих пор могли не знать о существовании рифов в этой части Атлантического океана? По-видимому, наш островок появился сравнительно недавно. Не вулканического ли он происхождения? Не знаю, как можно иначе объяснить его возникновение.

Как бы то ни было, а островок находится по крайней мере в восьмистах милях от Гвианы, то есть от ближайшей к нам земли, – вот что совершенно точно показывают вычисленные Робертом Кертисом координаты.

«Ченслер», таким образом, отклонился к югу вплоть до восемнадцатой параллели, сначала из-за безрассудного упрямства Сайласа Хантли, а потом по причине штормового северо-западного ветра, от которого он вынужден был спасаться бегством. Значит, ему надо еще пройти более восьмисот миль прежде, чем он достигнет ближайшего берега.

Положение серьезное, но все, что нам сказал капитан, не слишком нас расстроило, во всяком случае в данный момент. Какие опасности могут нас испугать теперь, когда мы только что избежали угрозы пожара и взрыва? Совершенно забывается, что трюм «Ченслера» заливает водой, что земля далеко, что, выйдя снова в море, корабль может затонуть в пути… Мы еще находимся под впечатлением пережитых ужасов и, немного успокоившись, склонны верить в благополучный исход плавания.

Что сейчас предпримет Роберт Кертис? Очевидно то, чего требует здравый смысл: надо окончательно потушить пожар, выбросить в море весь груз или часть его, не позабыв о бутыли с пикратом калия, заделать течь и воспользоваться приливом, чтобы как можно скорее покинуть риф.

17. ТРИДЦАТОЕ ОКТЯБРЯ. ПРОДОЛЖЕНИЕ

Я беседовал с господином Летурнером о нашем положении. По-моему, если все сложится хорошо, мы недолго останемся сидеть на рифе, но Летурнер, по-видимому, не разделяет моего оптимизма.

– А я, напротив, очень боюсь, – ответил он, – как бы нам не пришлось надолго задержаться на этих скалах!

– Но почему? Выбросить за борт несколько сотен тюков хлопка не так уж трудно и долго, – эту работу можно сделать за два-три дня.

– Разумеется, господин Казаллон, выбросить тюки – дело нехитрое. Но ведь проникнуть в трюм «Ченслера» нельзя, там нечем дышать, и, пожалуй, раньше как через несколько дней туда не попадешь, раз груз еще горит в середине. И сможем ли мы вообще продолжать плавание, даже когда потушим пожар? Нет! Надо еще заделать течь, очевидно порядочную, и заделать очень тщательно, чтобы не пойти ко дну после того, как мы чуть не погибли в огне? Нет, господин Казаллон, я не строю себе иллюзий и почел бы за счастье, если бы нам удалось покинуть этот риф через три недели. И дай-то бог, чтобы буря не разыгралась прежде, чем мы выйдем в море. Иначе «Ченслер» разобьется, как скорлупка, об этот риф, который станет нашей могилой!

В самом деле, такова наибольшая опасность, которая нам сейчас угрожает. Пожар мы потушим, пробоину, надо думать, заделаем, но ведь мы зависим от милости ветра. Пусть даже мы спасемся от бури, взобравшись на вершину скалы, но что станется с пассажирами и экипажем, если корабль разобьется о скалы?

– Доверяете ли вы Роберту Кертису, господин Летурнер? – спрашиваю я.

– Безусловно, и считаю милостью божьей, что наш прежний капитан передал ему командование судном. Я уверен, что Роберт Кертис сделает решительно все, чтобы найти выход из нашего трудного положения.

Когда спрашиваешь капитана, долго ли продлится вынужденная стоянка «Ченслера», он неизменно отвечает, что ничего пока не может сказать, все зависит от обстоятельств, но он надеется, что погода не испортится. И действительно, барометр неуклонно поднимается, указывая на отсутствие атмосферических колебаний. А это верный признак продолжительного безветрия и счастливое предзнаменование для предстоящих нам работ.

Время еще не ушло, и все мы энергично принимаемся за дело.

Роберт Кертис хочет прежде всего окончательно потушить огонь, который еще тлеет над уровнем воды, залившей трюм.

О спасении груза не стоит и помышлять. Поэтому остается только одно: затушить огонь, залив его сверху водой. И вот снова прибегают к шлангам.

Матросы вполне справляются с работой без посторонней помощи. Пассажиров пока не привлекают, хоть все мы готовы предложить свои услуги, и ими не придется пренебрегать, когда вопрос станет о разгрузке корабля. В ожидании этого мы с Летурнером занимаемся беседой, чтением, а я, кроме того, посвящаю несколько часов своему дневнику. Инженер Фолстен, человек малообщительный, он либо погружен в цифры, либо чертит эпюры машин с планом, разрезами и видом снизу. Дай-то бог, чтобы он изобрел какой-нибудь мощный механизм, который помог бы снять «Ченслер» с рифов! Что касается супругов Кир, то они держатся в стороне, не докучая нам своими бесконечными пререканиями; к несчастью, мисс Херби вынуждена оставаться с ними, и мы видим молодую девушку очень мало, а то и совсем не видим. Сайлас Хантли ни во что не вмешивается. Моряк в нем умер, а как человек он не живет, а прозябает. Буфетчик Хоббарт исполняет свои обязанности так, словно на корабле ничего не случилось и он идет обычным курсом.

Хоббарт – личность до приторности угодливая. Он очень скрытен, и у него бывают вечные раздоры с поваром Джинкстропом – грубым, уродливым и нахальным негром, который слишком много времени проводит с остальными матросами.

Итак, развлечений на борту очень мало. К счастью, мне пришла в голову мысль исследовать незнакомый риф, на который наткнулся «Ченслер». Прогулка не обещает быть ни долгой, ни интересной, но это единственная возможность хоть на несколько часов покинуть корабль и изучить островок, происхождение которого, несомненно, очень любопытно.

Кроме того, очень важно снять план рифа, не обозначенного на картах. Я думаю, что мы с Летурнерами вполне справимся с этой гидрографической задачей, предоставив Роберту Кертису дополнить ее точными координатами островка.

Мое предложение поддержано Летурнерами. Нам предоставляют вельбот, и, захватив с собой гирю и лотлинь, мы покидаем «Ченслер» 31 октября утром в сопровождении лишь одного матроса-гребца.

18. С ТРИДЦАТЬ ПЕРВОГО ОКТЯБРЯ ПО ПЯТОЕ НОЯБРЯ

Прежде всего мы обошли вокруг островка, имеющего около четверти мили в длину.

Это маленькое «кругосветное путешествие» быстро закончено, и с лотом в руках мы устанавливаем, что берега островка почти отвесно обрываются у воды. Глубина здесь очень велика и не подлежит сомнению, что островок – результат внезапного поднятия морского дна, вызванного действием плутонических сил.

Словом, происхождение островка, несомненно, вулканическое. Куда ни кинешь взгляд, всюду видны базальтовые глыбы, словно старательно уложенные рукою человека и своей правильной призматической формой напоминающие гигантские кристаллы.

Море вокруг так изумительно прозрачно, что легко различить основание этого любопытного надводного сооружения, тоже состоящее из сросшихся между собою базальтовых призм.

– Что за странный островок! – восклицает господин Летурнер. – И безусловно недавнего происхождения!

– Ты прав, отец, – подтверждает Андре. – Замечу только, что этот утес образовался так же, как островок Джулия у берегов Сицилии и группа островов Санторин в Эгейском море. Природа словно нарочно создала его для того, чтобы он послужил пристанищем «Ченслеру».

– По-видимому, здесь недавно произошло поднятие морского дна, – вмешиваюсь я в разговор, – ибо этот риф не обозначен даже на новейших картах. Не заметить же моряки его не могли, так как пути многих кораблей пересекают эту часть Атлантического океана. Давайте же получше исследуем островок и сообщим о нем мореплавателям.

– А не исчезнет ли он так же внезапно, как и появился? – замечает Андре Летурнер. – Вы же знаете, господин Казаллон, что острова вулканического происхождения весьма недолговечны. Едва наш остров нанесут на карту, как от него, быть может, не останется и следа.

– Неважно, сынок, – возражает господин Летурнер, – лучше указать людям на несуществующую опасность, чем позабыть о вполне реальной угрозе. Уверяю тебя, моряки не вправе будут жаловаться, если не найдут больше рифа там, где мы его обозначим!

– Твоя правда, отец, – отвечает Андре, – ведь не исключена возможность, что островок просуществует столько же, сколько и материки. Но если ему суждено исчезнуть, пусть это произойдет через несколько дней. Капитан Кертис успеет как раз исправить все повреждения, и вместе с тем ему не придется снимать корабль с рифа.

– Право, Андре, – шутливо восклицаю я, – вы собираетесь самовластно распоряжаться природой. Вы желаете, чтобы она воздвигала и уничтожала острова по вашему усмотрению, ради ваших удобств! Создав риф, чтобы помочь затушить пожар на «Ченслере», она по мановению вашей палочки должна опустить его на дно океана и таким образом освободить корабль.

– Ничего я не хочу, господин Казаллон, – отвечает, улыбаясь, молодой человек, – кроме одного – возблагодарить бога за его несомненную помощь. Ему угодно было забросить наш корабль на эту подводную скалу, и он же спустит его на воду, когда придет время.

– А мы со своей стороны приложим все усилия, чтобы помочь самим себе, не так ли, друзья?

– Да, господин Казаллон, – серьезно отвечает господин Летурнер, – ведь люди должны сами себе помогать. Однако Андре прав, доверяясь богу. Конечно, пускаясь в дальнее плавание, человек проявляет все те качества, которыми одарила его природа. Но среди безграничного океана, среди бушующих стихий он чувствует, насколько хрупко его суденышко и как сам он слаб и беспомощен! Поэтому я думаю, что у моряка должен быть такой девиз: «Уверенность в себе, вера в бога!»

– Вполне разделяю ваше мнение, сударь, – замечаю я, – по-моему, мало найдется моряков, для которых не существует бога!

Беседуя так, мы тщательно исследуем основание островка и все более убеждаемся в том, что он возник совсем недавно. В самом деле, на базальтовых скалах не видно ни одной ракушки, ни единого пучка водорослей. Любитель естественной истории не стал бы затрачивать время на исследования этого нагромождения камней, где отсутствуют флора и фауна, где не найдешь ни моллюсков, ни водорослей. Ветер не занес еще сюда ни единого семечка, и морские птицы никогда не залетали сюда. Один только геолог мог бы обнаружить интересный для изучения материал, исследуя эти базальтовые глыбы, сохранившие еще следы своего вулканического происхождения.

Наш вельбот как раз возвращается к южному мысу островка, где потерпел аварию «Ченслер». Я предлагаю своим спутникам сойти на берег, и они охотно соглашаются.

– Если островку суждено исчезнуть, – смеясь, говорит Андре, – пусть на него хоть раз ступит нога человека!

Лодка причаливает, и мы выходим на берег. Андре опережает нас: в этом месте скат довольно пологий, и молодой человек может идти без посторонней помощи.

Отец Летурнер остается позади, рядом со мной, и мы поднимаемся по очень удобному склону на самую большую скалу.

Через четверть часа мы уже наверху и все трое садимся отдохнуть на базальтовую призму – это самая высокая точка островка. Андре Летурнер достает из кармана записную книжку и начинает зарисовывать островок, который очень четко выделяется на зеленом фоне моря.

На небе ни облачка. Отлив только что обнажил последние рифы, образующие на юге узкий канал, по которому и прошел «Ченслер» перед тем, как наскочить на подводную скалу.

Форма островка довольно странная и очень напоминает окорок. Мы находимся как раз там, где этот окорок утолщается.

Едва только Андре зарисовал очертания островка, как его отец восклицает:

– Ведь ты нарисовал окорок, сынок!

– Да, отец, – отвечает Андре, – окорок из базальта, размеры которого порадовали бы Гаргантюа. Если только капитан Кертис согласится, мы назовем этот риф Хэм-Рок.[5]5
  Ветчинный риф (англ.).


[Закрыть]

– Удачное название, – говорю я, – риф Хэм-Рок! Но пусть мореплаватели не слишком приближаются к нему, надо иметь крепкие зубы, чтобы отведать этакой ветчинки.

«Ченслер» наскочил на южную оконечность островка, то есть на ножку окорока, и находится в маленькой бухточке, образованной ее загнутым концом. Нос у корабля опущен, и он сильно кренится, ибо вода сейчас сильно спала.

Как только набросок Андре Летурнера закончен, мы идем обратно по другому склону утеса, полого спускающемуся к западу, и скоро нашим взорам открывается красивый грот. При взгляде на него можно, право, подумать, что это одно из тех чудесных произведений, которые природа создала на Гебридах и особенно на острове Стаффа. Летурнеры, посетившие Фингалову пещеру, говорят, что наш грот – точная ее копия, только в миниатюре. Те же призматические глыбы, образовавшиеся в результате охлаждения базальтов; тот же черный готический свод с желтыми орнаментами; та же чистота рисунка призматических граней, которые ни один архитектор не мог бы обтесать лучше. Наконец, тот же мелодичный шум ветра, эхом отдающийся в базальтовых глыбах, который древние кельты приписывали игре на арфах неких таинственных теней. Но если в гроте на острове Стаффа под ногами струится вода, то наш грот целиком вымощен тем же крепким базальтом, и волны заливают его лишь в сильную бурю.

– Есть еще одно различие, – замечает Андре Летурнер, – если грот на острове Стаффа – великолепный готический собор, то наш грот – всего лишь придел в этом соборе! Ну, кто бы мог подумать, что на неизвестном рифе, затерянном среди океана, встретится такое чудо природы?

Отдохнув около часа на Хэм-Роке, мы возвращаемся по берегу островка на «Ченслер». Сообщаем Роберту Кертису о своих открытиях, и он наносит островок на корабельную карту под наименованием, которое дал ему Андре Летурнер.

С тех пор мы не пропускали ни одного дня, чтобы не побывать на Хэм-Роке и не провести там нескольких приятных часов. Роберт Кертис также посетил островок, но он слишком озабочен и не уделил должного внимания красотам грота. Фолстен съездил туда один раз, чтобы исследовать природу скал и отколоть несколько кусков базальта с бесцеремонностью геолога. Мистер Кир не пожелал двинуться с места и все время провел на корабле. Я предложил как-то миссис Кир сопутствовать нам, но она боялась, что переезд на вельботе ее утомит, и отказалась.

Господин Летурнер спросил со своей стороны мисс Херби, не хочется ли ей осмотреть островок. Молодая девушка чуть было не согласилась, радуясь возможности избавиться хотя бы на час от тирании своей капризной хозяйки, но, когда она обратилась к миссис Кир за разрешением, та отказала ей наотрез.

Я был возмущен поведением миссис Кир и вступился за ее компаньонку. Дело обошлось не без борьбы, но, так как мне приходилось оказывать небольшие услуги эгоистической даме и я могу еще пригодиться в будущем, она уступила под конец моим настояниям.

Мисс Херби несколько раз сопровождала нас во время этих прогулок. Мы ловим рыбу на побережье островка и весело завтракаем в гроте, слушая, как звучат от дуновения ветерка невидимые арфы. И мы поистине счастливы, видя, как радуется вырвавшаяся на свободу мисс Херби. Конечно, островок мал, но ничто в мире еще не казалось таким большим и прекрасным молодой девушке. Мы тоже полюбили этот голый риф, и вскоре на нем не осталось ни одного неизвестного нам камня, ни одной неисследованной расселины. По сравнению с палубой «Ченслера» это – целый мир, и я уверен, что в минуту отъезда мы покинем островок не без грусти.

Кстати, Андре Летурнер сообщил нам, что остров Стаффа принадлежит семейству Мак-Дональда, которое сдает его в аренду за двенадцать фунтов стерлингов[6]6
  Триста франков (прим. авт.).


[Закрыть]
в год.

– А как вы думаете, господа, – спросила мисс Херби, – можно бы сдать в аренду наш островок больше чем за полкроны?

– За него и пенни не дадут, мисс, – сказал я смеясь. – Уж не вы ли намерены арендовать его?

– Нет, что вы, господин Казаллон, – ответила молодая девушка, подавляя вздох, – а между тем это может быть единственное место, где я была счастлива!

– И я тоже! – прошептал Андре.

Сколько скрытой боли чувствуется в словах мисс Херби! Несчастная сирота, не имеющая ни родных, ни друзей, нашла проблеск счастья лишь на этом неведомом рифе посреди Атлантического океана!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю