355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Жюль Габриэль Верн » Дети капитана Гранта (илл. П. Луганского) » Текст книги (страница 3)
Дети капитана Гранта (илл. П. Луганского)
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 16:04

Текст книги "Дети капитана Гранта (илл. П. Луганского)"


Автор книги: Жюль Габриэль Верн



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 40 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

Глава V
ОТПЛЫТИЕ «ДУНКАНА»

Мы уже говорили, что леди Элен была женщина велико душная и сильная духом. Ее поступок был бесспорным тому доказательством. Лорд Гленарван действительно мог гордиться такой благородной женой, способной понимать его и идти с ним рука об руку. Уже в Лондоне, когда его ходатайство было отклонено, ему пришла в голову мысль самому отправиться на поиски капитана Гранта, и если он не опередил Элен, то только потому, что не мог примириться с мыслью о разлуке с ней. Но, если Элен сама стремилась отправиться на эти поиски, никаким колебаниям уже не могло быть места. Слуги восторженно приветствовали это предложение – ведь речь шла о спасении таких же шотландцев, как они сами. И Гленарван от всего сердца присоединился к их крикам «ура» в честь молодой хозяйки Малькольм-Касла.

Раз отплытие было решено, не приходилось терять ни одно го часа. В тот же день лорд Гленарван послал Джону Манглсу приказ привести «Дункан» в Глазго и сделать все нужные приготовления для плавания в южных морях, – плавания, которое могло стать и кругосветным. Надо сказать, что леди Элен, предлагая «Дункан» для экспедиции, не ошиблась в оценке его мореходных качеств. Это замечательно прочное и быстроходное судно могло не бояться дальнего плавания.

То была превосходная паровая яхта водоизмещением в двести десять тонн, а ведь первые суда, достигавшие Америки, – суда Колумба, Пинсона, Веспуччи, Магеллана – все были гораздо меньших размеров[22]22
  Свое четвертое путешествие в Америку Христофор Колумб совершил на четырех судах. Самое большое из них – каравелла, на которой плыл сам Колумб, – было водоизмещением в 70 тонн, а самое малое судно – в 50 тонн. Это были суда, пригодные лишь для каботажного плавания. (Примеч. автора.)


[Закрыть]
.

Две мачты «Дункана»: фок и грот – несли по два прямых паруса, кроме того, на яхте были косые паруса: кливера и стаксели. Вообще парусность «Дункана» была совершенно достаточной для того, чтобы он ходил как обыкновенный клипер [23]23
  Клипер – быстроходное парусное судно.


[Закрыть]
. Но, конечно, больше всего можно было рассчитывать на его механическую силу – паровую машину, построенную по новейшей системе. Это был двигатель высокого давления в сто шестьдесят лошадиных сил, приводящий в движение двойной винт. Идя на всех парах, «Дункан» развивал небывалую скорость. В самом деле, во время пробного плавания в заливе Фёрт-оф-Клайд патент-лаг [24]24
  Патент-лаг – инструмент, показывающий скорость движения судна.


[Закрыть]
отметил скорость, доходящую до семнадцати морских миль [25]25
  Морская миля равна 1852 метрам.


[Закрыть]
в час.

«Дункан», конечно, мог смело отправиться даже и в кругосветное плавание.

Джону Манглсу оставалось лишь позаботиться о внутреннем переоборудовании судна.

Прежде всего он занялся расширением угольных ям, чтобы погрузить побольше угля, ибо в пути не так-то легко возобновить запасы топлива.

С не меньшим вниманием отнесся Джон Манглс и к пополнению камбуза. Он умудрился запастись съестными припасами на целых два года. Правда, недостатка в деньгах у него не было; ему их хватило даже на то, чтобы приобрести небольшую пушку, которая и была установлена на шканцах [26]26
  Шканцы – часть верхней палубы между грот– и бизань-мачтами.


[Закрыть]
яхты. Кто знает, что может случиться в пути!

Надо сказать, что Джон Манглс был знаток своего дела, и хотя в данное время он командовал лишь яхтой, но вообще считался одним из лучших шкиперов Глазго. Ему было тридцать лет. В чертах его лица, немного суровых, сквозили мужество и доброта. Ребенком он был взят в Малькольм-Касл. Семья Гленарван дала ему образование и сделала из него прекрасного моряка. Во время нескольких совершенных им дальних плаваний Джон Манглс не раз проявлял свое искусство, энергию и хладнокровие. Когда Гленарван предложил ему взять на себя командование «Дунканом», он охотно на это согласился, ибо любил хозяина Малькольм-Касла, как брата, и искал случая выказать ему свою преданность.

Помощник Джона Манглса, Том Остин, был старый моряк, заслуживавший полного доверия. Судовая команда «Дункана», включая капитана с его помощником, состояла из двадцати пяти человек. Все они, испытанные моряки, были уроженцами графства Дамбартон, сыновьями арендаторов Гленарванов. Они и на яхте как бы представляли собой клан бравых шотландцев. Среди них даже был традиционный piper-bag[27]27
  Piper-bag – игрок на волынке; игроки на волынке доныне сохранились в шотландских полках. (Примеч. автора.)


[Закрыть]
. Таким образом, Гленарван имел в своем распоряжении команду преданных ему, отважных, горячо любящих свое дело, опытных моряков, умеющих владеть оружием и пригодных для самых рискованных экспедиций. Когда команде «Дункана» стало известно, куда ей предстоит отправиться, моряки не в силах были сдержать свою радость и огласили громким «ура» скалы Дамбартона.

Джон Манглс, усердно занимаясь погрузкой на «Дункан» топлива и провианта, не забывал о необходимости приспособить для дальнего плавания помещения лорда и леди Гленарван. Ему также надо было приготовить каюты для детей капитана Гранта – ведь леди Элен не могла не внять просьбе Мери взять ее с собой на борт «Дункана». А юный Роберт, конечно, скорее спрятался бы в трюме, чем остался на берегу. Он был готов плыть на «Дункане» юнгой, как в свое время Нельсон и Франклин. Разве можно было отказать такому мальчугану! Даже и не пытались. Пришлось согласиться и с тем, что он будет считаться не пассажиром, а членом команды. Джону Манглсу было поручено обучать его морскому делу.

– Прекрасно! – заявил Роберт, – Пусть капитан не щадит меня и угостит кнутом, если я сделаю что-нибудь не так, как надо.

– Будь спокоен на этот счет, мой мальчик, – серьезным тоном ответил Гленарван, умолчав о том, что кошки-девятихвостки [28]28
  Плеть из девяти ремней, часто применявшаяся в английском флоте. (Примеч. автора.)


[Закрыть]
на «Дункане» не применялись, да в них и не было нужды.

Чтобы дополнить список пассажиров яхты, надо еще упомянуть о майоре Мак-Наббсе. Это был человек лет пятидесяти, с правильным, спокойным лицом, с прекрасным характером: скромный, молчаливый, мирный и добродушный. Мак-Наббс всегда шел туда, куда ему указывали, всегда во всем со всеми соглашался. Он никогда ни о чем не спорил, ни с кем не препирался, никогда не выходил из себя. Так же спокойно, как по лестнице в свою спальню, взбирался он на откос разбитой траншеи: ничто не могло его взволновать или отклонить от его пути, даже бомба; и, вероятно, он так и умрет, не найдя случая рассердиться. Мак-Наббс был не только храбрым воякой, смельчаком, какими бывают все физически сильные люди, но, что гораздо ценнее, у него было и нравственное мужество – сила духа. Единственной его слабостью было то, что он был шотландцем с головы до ног, настоящим сыном Каледонии, и упорно придерживался всех старинных обычаев своей родины. Поэтому он никогда не хотел служить Англии, а свой майорский чин получил в 42-м полку конной гвардии, командный состав которого пополнялся исключительно шотландскими дворянами. Как близкий родственник Гленарвана, Мак-Наббс жил в Малькольм-Касле, а как офицер, майор счел совершенно естественным отправиться в плавание на «Дункане».

Таковы были пассажиры яхты, которой по непредвиденным обстоятельствам суждено было совершить одно из самых изумительных путешествий новейших времен.

С момента своего появления у пароходной пристани Глазго «Дункан» стал возбуждать любопытство публики. Ежедневно его осматривало множество народа; только им и интересовались, только о нем и говорили. Это не очень-то нравилось другим капитанам, в том числе и капитану Бертону, который командовал великолепным пароходом «Шотландия», стоявшим у пристани бок о бок с «Дунканом» и готовившимся плыть в Калькутту. Капитан этого громадного парохода действительно был вправе смотреть свысока на своего крошку-соседа, «Дункан». Однако всеобщий интерес, притом со дня на день возраставший, сосредоточивался на яхте Гленарвана.

Время отплытия «Дункана» приближалось. Джон Манглс показал себя капитаном умелым и энергичным. Через месяц со дня испытания яхты в заливе Фёрт-оф-Клайд, снабженный топливом, провиантом, оборудованный для дальнего плавания «Дункан» уже был готов выйти в море. Отплытие было назначено на 25 августа. Таким образом, яхта могла прибыть в южные широты приблизительно к началу весны.

Когда проект лорда Гленарвана получил известность, ему пришлось выслушать много замечаний об утомительности и опасности подобного путешествия, но он не обратил на них ни малейшего внимания и готовился отбыть из Малькольм-Касла. Многие порицавшие шотландского лорда в то же время втайне восхищались им. В конце концов, общественное мнение открыто стало на его сторону, и вся печать, за исключением правительственных органов, единодушно осудила поведение лордов адмиралтейства. Впрочем, лорд Гленарван был так же равнодушен к похвалам, как и к порицаниям, – он делал то, что считал своим долгом, а остальное его не волновало.

24 августа Гленарван, леди Элен, майор Мак-Наббс, Мери и Роберт Грант, мистер Олбинет, стюард [29]29
  Стюард – буфетчик.


[Закрыть]
яхты, и его жена, миссис Олбинет, служанка леди Гленарван, покинули Малькольм-Касл. Преданные семье Гленарван слуги устроили им самые сердечные проводы.

Через несколько часов путешественники уже были на борту «Дункана». Население Глазго с большой симпатией приветствовало леди Элен, эту юную отважную женщину, которая, от казавшись от роскошной жизни с ее спокойными удовольствиями, спешила на помощь потерпевшим кораблекрушение.

Помещения лорда Гленарвана и его жены находились на юте «Дункана» и состояли из двух спален, гостиной и двух небольших ванных комнат. Затем имелась общая кают-компания, куда выходили шесть кают, из которых пять были заняты Мери и Робертом Грант, мистером и миссис Олбинет и майором Мак-Наббсом. Каюты Джона Манглса и Тома Остина были расположены на носу яхты и выходили на палубу. Команда же была размещена в межпалубном помещении, и размещена с удобствами, ибо яхта не имела другого груза, кроме угля, провианта и оружия.

Таким образом, капитан умело всех устроил, пользуясь тем, что на яхте было много свободного места.

«Дункан» должен был выйти в море 25 августа, около трех часов утра, с началом отлива, но до отплытия яхты жители Глазго стали свидетелями трогательного зрелища. В восемь часов вечера лорд Гленарван, его семья и гости, вся команда, от кочегара до капитана, все участники предстоящей экспедиции отбыли с яхты и направились в Сен-Мунго, старинный собор в Глазго, так живо описанный Вальтером Скоттом. Этот собор, уцелевший среди опустошений, произведенных еще во времена Реформации, принял под свои величественные своды пассажиров и моряков «Дункана». В обширном нефе со множеством надгробных плит преподобный Мортон призвал благословение божье на путешественников, молясь о даровании им благополучного плавания. И вот в древней церкви зазвучал голос Мери Грант. Девушка пела и в молитве возносила благодарность своим благодетелям и богу.

В одиннадцать часов вечера все были на борту. Капитан и команда занялись последними приготовлениями к отплытию. В полночь стали разводить пары. Капитан отдал приказ быстрее подбрасывать уголь, и вскоре клубы черного дыма смешались с ночным туманом. Паруса – они не могли быть использованы, так как дул юго-западный ветер, – были тщательно покрыты холщовыми чехлами для предохранения их от копоти.

В два часа ночи на «Дункане» стали чувствоваться толчки от дрожания паровых котлов: манометр показывал давление в четыре атмосферы; перегретый пар со свистом вырывался из-под клапанов. Между приливом и отливом наступил временный штиль. Начинало рассветать, и уже можно было разглядеть фарватер реки Клайд, его бакены с потускневшими при свете зари фонарями. Надо было отплывать. Джон Манглс приказал известить об этом лорда Гленарвана, и тот не замедлил подняться на палубу.

Вскоре начался отлив. Прозвучали громкие свистки «Дункана», были отданы концы, яхта отвалила от пристани. Заработал винт, и «Дункан» двинулся по фарватеру реки. Джон не взял лоцмана: ему прекрасно был знаком фарватер реки Клайд, и никто не смог бы лучше вывести судно в открытое море. Яхта послушно двигалась по его воле. Молча и уверенно управлял он правой рукой машиной, а левой – рулем. Вскоре последние заводы, расположенные по берегам, сменились виллами, возвышавшимися по прибрежным холмам. Городской шум замер вдали.

Час спустя «Дункан» пронесся мимо скал Дамбартона, а через два часа был в заливе Фёрт-оф-Клайд. В шесть часов утра яхта уже плыла в открытом океане.

Глава VI
ПАССАЖИР КАЮТЫ №6

В первый день плавания «Дункана» море было довольно неспокойно, и к вечеру ветер посвежел. «Дункан» сильно качало. Поэтому женщины не выходили на палубу. Они лежали в каютах на койках.

На следующий день ветер несколько изменил направление. Капитан Джон Манглс приказал поднять паруса. Благодаря этому «Дункан» стал устойчивее – меньше чувствовалась боковая и килевая качка. Леди Элен и Мери Грант смогли рано утром подняться на палубу, где уже стояли лорд Гленарван, майор и капитан.

Восход солнца был великолепен. Дневное светило, напоминавшее позолоченный металлический диск, поднималось из океана, словно из колоссальной гальванической ванны. «Дункан» скользил в потоках света, и казалось, что не ветер, а солнечные лучи надувают его паруса.

Пассажиры яхты молча созерцали появление сияющего светила.

– Что за чудное зрелище! – проговорила наконец леди Элен. – Такой восход предвещает прекрасный день. Только бы ветер не переменился и оставался попутным!

– Трудно желать более благоприятного ветра, дорогая Элен, – отозвался лорд Гленарван, – и нам не приходится жаловаться на такое начало нашего путешествия.

– А скажите, дорогой Эдуард, сколько времени может продлиться наше путешествие?

– На это нам может ответить только капитан Джон… – сказал Гленарван. – Как мы идем, Джон? Довольны ли вы своим судном?

– Чрезвычайно доволен, милорд. Это чудесное судно – моряку приятно ступать по его палубе. И машина и корпус как нельзя лучше соответствуют друг другу. Вот почему яхта, как видите, оставляет за собой такой ровный след и так легко уходит от волны. Идем мы со скоростью семнадцать морских миль в час, и если скорость эта не понизится, то мы дней через десять пересечем экватор, а меньше чем через пять не дель обогнем мыс Горн.

– Слышите, Мери? Меньше чем через пять недель! – обратилась к девушке леди Элен.

– Слышу, сударыня, – ответила Мери. – Мое сердце забилось при этих словах капитана.

– Как вы переносите плавание, мисс Мери? – спросил лорд Гленарван.

– Неплохо, милорд. А скоро я и совсем освоюсь с морем.

– А наш юный Роберт?

– О, Роберт!.. – вмешался Джон Манглс. – Если его нет в машинном отделении, значит, он уже взобрался на мачту. Этот мальчуган просто насмехается над морской болезнью… Да вот, сами полюбуйтесь. Видите, где он?

Взоры всех устремились туда, куда указывал капитан, – на фок-мачту: там, футах в ста от палубы, на канатах брам – стеньги [30]30
  Брам-стеньга – верхняя часть мачты.


[Закрыть]
висел Роберт. Мери невольно вздрогнула.

– О, успокойтесь, мисс! – сказал Джон Манглс. – Я отвечаю за него. Обещаю вам, что в недалеком будущем представлю капитану Гранту лихого молодца, – ведь мы, несомненно, разыщем этого достойного капитана!

– Да услышит вас небо, мистер Джон! – ответила девушка.

– Милая мисс Мери, будем надеяться, – заговорил Гленарван. – Все предвещает нам удачу. Взгляните на этих славных малых, взявшихся за осуществление нашей высокой цели. С ними мы не только добьемся успеха, но добьемся его без особенного труда. Я обещал Элен увеселительную прогулку и верю, что сдержу свое слово.

– Эдуард, вы лучший из людей! – воскликнула леди Элен Гленарван.

– Отнюдь нет, но у меня лучшая команда на лучшем судне… Разве вы не восхищаетесь нашим «Дунканом», мисс Мери?

– Конечно, восхищаюсь, милорд, – ответила девушка, – и восхищаюсь как настоящий знаток.

– Вот как!

– Я еще ребенком играла на кораблях отца. Он должен был сделать из меня моряка. Но и теперь, если бы понадобилось, я, пожалуй, смогла бы взять на рифы парус.

– Что вы говорите, мисс! – воскликнул Джон Манглс.

– Если так, – сказал лорд Гленарван, – то в лице капитана Джона вы, несомненно, будете иметь большого друга, ибо профессию моряка он ставит выше всякой другой на свете. Даже для женщины он не представляет себе ничего лучшего. Не правда ли, Джон?

– Совершенно верно, милорд, – ответил молодой капитан. – Я, конечно, должен признаться, что мисс Грант более пристало находиться в рубке, чем ставить брамсель [31]31
  Брам-стеньга – верхняя часть мачты.


[Закрыть]
. Тем не менее мне были очень приятны ее слова.

– Особенно когда она так восхищалась «Дунканом»… – добавил лорд Гленарван.

– …который этого вполне заслуживает, – ответил Джон Манглс.

– Право, вы так гордитесь вашей яхтой, – сказала леди Элен, – что мне захотелось осмотреть ее всю до самого трюма, а также поглядеть, как наши славные матросы устроились в кубрике.

– Устроились превосходно, – ответил Джон Манглс, – совсем как дома.

– И они действительно дома, дорогая Элен, – сказал лорд Гленарван. – Ведь эта яхта – часть нашей древней Каледонии, уголок графства Дамбартон, плывущий по волнам океана. И мы вовсе не покинули нашей родины: «Дункан» – это Малькольм – Касл, а океан – озеро Лох-Ломонд.

– Ну тогда, дорогой Эдуард, покажите же нам ваш замок, – шутливо сказала леди Элен.

– К вашим услугам! – ответил лорд Гленарван. – Но раньше позвольте мне сказать несколько слов Олбинету.

Стюард «Дункана» Олбинет был превосходный метрдотель, усердно и умно исполнявший свои обязанности. Он немедленно явился на зов хозяина.

– Олбинет, мы хотим прогуляться перед завтраком, – сказал лорд Гленарван таким тоном, словно речь шла о прогулке в окрестностях замка. – Надеюсь, что к нашему возвращению завтрак будет на столе.

Олбинет важно отвесил поклон.

– Идете вы с нами, майор? – спросила Мак-Наббса леди Элен.

– Если прикажете, – ответил он.

– О, майор поглощен дымом своей сигары, – вмешался лорд Гленарван, – не будем же отрывать его. Знаете, мисс Мери, он у нас заядлый курильщик – даже и во сне не вы пускает изо рта сигару.

Майор кивнул головой в знак согласия. Остальные спустились в кубрик.

Оставшись один на палубе, Мак-Наббс, по своей всегдашней привычке, стал мирно беседовать сам с собой, окружая себя еще более густыми облаками дыма. Он стоял неподвижно и глядел на пенистый след за кормой яхты. После нескольких минут молчаливого созерцания он обернулся и увидел перед собой новое лицо. Если бы вообще что-нибудь могло удивить майора, то он, пожалуй, был бы удивлен этой встречей, ибо этот пассажир был ему совершенно незнаком.

Этому высокому, сухощавому человеку могло быть лет сорок. Он напоминал длинный гвоздь с большой шляпкой. Голова у него была круглая и большая, лоб высокий, нос длинный, рот большой, подбородок острый. Глаза скрывались за огромными круглыми очками, и особенная неопределенность во взгляде говорила о никталопии [32]32
  Никталопия – особенное свойство глаз видеть предметы в темноте. (Примеч. автора.)


[Закрыть]
. Лицо у него было умное и веселое. В нем не было той неприветливости, какую напускают на себя некоторые для важности. Такие люди из принципа ни когда не смеются, пряча под маской серьезности свое ничтожество. Напротив, непринужденность и милая бесцеремонность этого незнакомца ясно показывали, что он умеет видеть в людях и вещах только хорошее. Хоть он еще не открывал рта, чувствовалось, что он любит поговорить. Было ясно также, что он из тех страшно рассеянных людей, которые смотрят и не видят, слушают и не слышат. Незнакомец был в дорожной фуражке, обут в грубые желтые ботинки и кожаные гетры. На нем были бархатные коричневые панталоны и такая же куртка с бесчисленными туго набитыми карманами, откуда торчали записные книжки, блокноты, бумажники, вообще масса столь же ненужных, сколь и обременительных предметов. Через плечо у него висела на ремне подзорная труба.

Суетливость незнакомца составляла полную противоположность невозмутимому спокойствию майора. Он вертелся вокруг Мак-Наббса, рассматривал его, кидал на него вопросительные взгляды, но тот и не думал поинтересоваться тем, откуда взялся этот господин, куда он направляется и почему он на борту «Дункана».

Когда загадочный незнакомец увидел, что все его попытки общения разбиваются о равнодушие майора, он схватил свою подзорную трубу – раздвинутая во всю длину, она достигала четырех футов – и, расставив ноги, неподвижный, как дорожный столб, направил ее на линию горизонта, где вода сливалась с небом. Понаблюдав так минут пять, он поставил свою подзорную трубу на палубу и оперся на нее, как на трость; но тут труба сложилась, части ее вошли одна в другую, и новый пассажир, внезапно потеряв точку опоры, едва не растянулся у грот-мачты.

Всякий другой на месте майора хотя бы улыбнулся, но он даже бровью не повел. Тогда незнакомец смирился наконец с его безразличием.

– Стюард! – крикнул он с иностранным акцентом и стал ждать.

Никто не появлялся.

– Стюард! – позвал он уже громче.

Мистер Олбинет проходил в эту минуту в камбуз, находившийся под шканцами. Каково же было его удивление, когда он услышал, что его так бесцеремонно окликает какой-то долговязый незнакомец!

«Откуда он взялся? – подумал Олбинет. – Какой-нибудь друг лорда Гленарвана? Невозможно!» Однако он подошел к незнакомцу.

– Вы стюард этого судна? – спросил тот. – Да, сэр, но я не имею чести…

– Я пассажир каюты номер шесть, – не дал ему договорить незнакомец.

– Каюты номер шесть? – повторил Олбинет.

– Ну да. А как ваше имя?

– Олбинет.

– Ну так вот, друг мой Олбинет, – сказал незнакомец из каюты номер шесть, – нужно подумать о завтраке, да не откладывая. Уже тридцать шесть часов, как я ничего не брал в рот, вернее сказать, я проспал тридцать шесть часов, что вполне простительно человеку, который без остановок примчался из Парижа в Глазго. Скажите, пожалуйста, в котором часу здесь завтрак?

– В девять, – машинально ответил Олбинет. Незнакомец пожелал взглянуть на часы, но это заняло немало времени, так как часы он нашел только в девятом кармане.

– Да, но ведь еще нет и восьми часов! Ну тогда, Олбинет, принесите-ка мне пока печенья и стакан черри: я падаю от истощения.

Олбинет слушал, ничего не понимая, а незнакомец говорил безумолку, с необыкновенной – быстротой перескакивая с пред мета на предмет.

– Ну, а где же капитан? Еще не встал? А его помощник? Он что, тоже спит? – трещал незнакомец. – К счастью, погода хорошая, ветер попутный, судно идет само собой.

Как раз в ту минуту, когда он это говорил, на лестнице юта показался Джон Манглс.

– Вот и капитан, – объявил Олбинет.

– Ах, я очень рад! – воскликнул незнакомец. – Очень рад познакомиться с вами, капитан Бертон!

Удивление Джона Манглса не имело границ, и не столько потому, что его назвали капитаном Бертоном, сколько потому, что он увидел незнакомца на борту своего судна.

Тот продолжал рассыпаться в любезностях.

– Позвольте пожать вам руку, – сказал он. – Если я этого не сделал третьего дня вечером, то только потому, что в момент отплытия не следует никого беспокоить. Но сегодня, капитан, я счастлив познакомиться с вами.

Джон Манглс, широко открыв глаза, с удивлением смотрел то на Олбинета, то на незнакомца.

– Теперь мы познакомились с вами, дорогой капитан, – продолжал незнакомец, – и стали старыми друзьями. Ну, давайте поболтаем. Скажите, довольны ли вы своей «Шотландией»?

– О какой «Шотландии» вы говорите? – наконец спросил Джон Манглс.

– О «Шотландии», на которой мы с вами находимся. Это прекрасное судно. Мне расхвалили его качества и достоинства его командира, славного капитана Бертона. А кстати, не родственник ли вы великого африканского путешественника Бертона, этого отважного человека? В таком случае примите мои горячие поздравления.

– Сэр, я не только не родственник путешественника Бертона, но даже и не капитан Бертон, – ответил Джон Манглс.

– А-а… – протянул незнакомец. – Значит, я говорю с помощником капитана Бертона, мистером Берднессом?

– Мистер Берднесс? – переспросил Джон Манглс.

Он уже начал догадываться, в чем тут дело, только еще не мог разобрать, кто перед ним: сумасшедший или чудак. Молодой капитан уже собирался без дальних околичностей это выяснить, но на палубе появились лорд Гленарван, его жена и мисс Грант.

Увидев их, незнакомец закричал:

– А, пассажиры! Пассажиры! Чудесно! Надеюсь, мистер Берднесс, вы будете так добры представить меня…

Но тут же, не ожидая посредничества Джона Манглса, он непринужденно выступил вперед.

– Миссис… – сказал он мисс Грант. – Мисс… – сказал он леди Элен. – Сэр… – прибавил он, обращаясь к лорду Гленарвану.

– Лорд Гленарван, – пояснил Джон Манглс.

– Милорд, – продолжал незнакомец, – я прошу извинить меня за то, что сам представляюсь вам, но в море, мне кажется, можно несколько отступить от светского этикета. Надеюсь, мы быстро познакомимся, и в обществе этих дам путешествие на «Шотландии» покажется нам и коротким и приятным.

Ни леди Элен, ни мисс Грант не нашлись, что на это ответить. Они никак не могли понять, каким образом этот посторонний человек мог очутиться на палубе «Дункана».

– Сэр, – обратился к нему лорд Гленарван, – с кем я имею честь говорить?


– С Жаком-Элиасеном-Франсуа-Мари Паганелем, секретарем Парижского географического общества, членом-корреспондентом географических обществ Берлина, Бомбея, Дармштадта, Лейпцига, Лондона, Петербурга, Вены, Нью-Йорка, а также почетным членом Королевского географического и этнографического института Восточной Индии. Вы видите перед собой человека, который двадцать лет изучал географию, не выходя из кабинета, и наконец, решив заняться ею практически, направляется теперь в Индию, чтобы связать там в одно целое труды великих путешественников.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю