Текст книги "Тень на шторе"

Автор книги: Жорж Сименон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Жорж Сименон
«Тень на шторе»

Глава 1
Тень на шторе

Было десять вечера. Решетки сквера закрыли, исчерченная блестящими следами автомашин площадь Вогезов опустела; слышалось только неумолчное журчание фонтанов.

Под арками зданий, что так прекрасно окаймляют площадь, почти нет огней. Лишь в двух-трех лавках светятся окна.

Мегрэ пытался разобрать номера над дверями, но едва он миновал лавку похоронных принадлежностей, как из тени выскользнула женская фигурка.

– Это вам я только что звонила?

Несмотря на ноябрьский холод, на ней не было пальто. Нос у нее покраснел. Глаза тревожно бегали.

Менее чем в ста метрах отсюда, на углу улицы Беарн, дежурил на посту полицейский.

– Надеюсь, вы его не предупредили? – ворчливо спросил Мегрэ.

– Нет! И все из-за госпожи де Сен-Марк; она сейчас рожает… Вот машина врача, которого срочно вызвали…

У тротуара стояло три автомобиля с горящими фарами и включенным задним светом. Освещенное луной небо с проносившимися по нему облаками, было какого-то неопределенного цвета. Казалось, что первый снег уже висит в воздухе.

Консьержка вошла под арку, освещенную небольшой запыленной лампочкой.

– Я вам сейчас все покажу… Здесь – двор. Чтобы попасть в любую, кроме двух лавок, часть дома, надо его перейти. Тут, налево, моя комната.

Мегрэ с любопытством смотрел на эту маленькую женщину, чье волнение выдавали дрожащие руки.

«Комиссара просят к телефону», – сказали ему незадолго до этого на набережной Орфевр.

Он услышал приглушенный голос. Три или четыре раза он повторил: «Да говорите же громче! Я вас плохо слышу».

– Не могу, – отвечали в трубке. – Я звоню вам из табачной лавки… Так вот…

И последовал сбивчивый рассказ:

– Немедленно приезжайте в дом 61 на площади Вогезов… Да-да… Мне кажется, у нас произошло преступление… Но пока еще ничего толком сказать нельзя…

Теперь консьержка показывала Мегрэ большие окна на втором этаже дома. За шторами двигались какие-то тени.

– Это здесь…

– Произошло преступление?

– Нет! Рожает госпожа де Сен-Марк. У нее – первые роды. А она не очень крепкая. Понимаете?

Во дворе было гораздо темнее, чем на площади. Он освещался только настенной лампочкой. По фасаду горели лишь несколько окон.

– Так вот… В шесть часов служащие Куше разошлись…

– Подождите! Кто такой Куше?

– Видите дом в глубине? Это – лаборатория, где делают сыворотки… Вам, должно быть, известны «Сыворотки доктора Ривьера»?

– А это чье окно?

– Сейчас скажу… Мы с вами у квартиры № 30… Господин Куше находился вот там… У него привычка оставаться после работы. Я видела его сидящим в кресле… Посмотрите сюда…

Мегрэ увидел окно с матовыми стеклами. За ними он различил странную тень, напоминавшую человека, ничком упавшего на письменный стол.

– Это он?

– Да… Часов в восемь, вынося помойное ведро, я заглянула в окно. Он писал… Было очень хорошо видно, как он что-то писал.

– Когда произошло преступление?

– Подождите. Я поднялась справиться о здоровье госпожи де Сен-Марк. А сойдя вниз, снова заглянула в окно… Мне показалось, что он уснул…

Мегрэ начинала раздражать эта болтовня.

– Затем, – продолжала консьержка, – через пятнадцать минут…

– Да, да, он сидел на прежнем месте… Держитесь ближе к делу…

– Это все. Я сама хотела убедиться… Постучалась в дверь кабинета… Мне не ответили, и я вошла… Он был мертв… Повсюду следы крови…

– Почему вы не сообщили в комиссариат полиции? то в двух шагах отсюда, на улице Беарн.

– Но ведь сюда бы понаехали полицейские в форме! И переполошили бы весь дом… Я же сказала вам, что госпожа де Сен-Марк…

Мегрэ курил трубку, держа руки в карманах. Он смотрел на окна второго этажа, и ему показалось, что близится решающий момент: волнение его усиливалось. Послышался скрип открывающейся двери, на лестнице раздались шаги. Высокая плотная фигура проскользнула во двор, и консьержка, коснувшись руки Мегрэ, с уважением прошептала:

– Это господин де Сен-Марк, бывший посол.

Человек, чье лицо нельзя было рассмотреть, остановился, потом прошелся немного, снова замер на месте, не отрывая глаз от своих собственных окон.

– Его, наверное, попросил выйти врач. Скоро все кончится.

Худая, нервная консьержка с покрасневшими глазами и дрожащими пальцами прошла в глубь двора и показала Мегрэ на приоткрытую дверь:

– Вы сами увидите его, это налево… Мне бы не хотелось снова туда входить…

Обычный рабочий кабинет. Мебель из светлого дерева, на стенах гладкие обои.

Человек лет сорока пяти, сидящий в кресле, уронил голову на разбросанные перед ним на письменном столе бумаги. Стреляли в грудь. В упор.

Мегрэ прислушался: консьержка ожидала его за дверью, а господин де Сен-Марк по-прежнему расхаживал по двору. Изредка через площадь проезжал автобус, и после этого грохота тишина становилась еще глубже.

В кабинете комиссар ни к чему не притронулся. Он лишь убедился, что оружия не осталось. Минуты три-четыре он внимательно оглядывал все вокруг, попыхивая трубкой, затем с недовольным видом вышел.

– Ну что? – спросила консьержка.

– Ничего. Он убит!

– Господина де Сен-Марка сейчас позвали наверх…

В квартире на втором этаже царил переполох. Хлопали двери, кто-то куда-то бежал.

– Она ведь такая слабая!

– Разумеется, – проворчал, почесывая затылок, Мегрэ. – Как, по-вашему, кто-нибудь мог проникнуть в кабинет?

– Откуда же мне знать?

– Извините, но из вашей комнаты вы должны замечать всех жильцов.

– Должна была бы замечать. Если бы хозяин предоставил мне подходящую комнату и не экономил на электричестве… Я едва слышу шаги, а вечером различаю лишь тени… Правда, некоторых жильцов узнаю по походке…

– Вы не заметили ничего необычного за последние шесть часов?

– Ничего. Почти все жильцы выносили ведра с мусором. Помойка здесь, слева от моей комнаты… У жильцов нет права выносить ведра раньше семи вечера…

– Кто-нибудь заходил во двор?

– Как я могу это знать? Тут восемьдесят жильцов. Не считая конторы Куше, куда постоянно приходят разные люди…

Под аркой послышались чьи-то шаги. Мужчина в котелке вышел во двор, свернул налево и, приблизившись к помойке, схватил пустое ведро для мусора. Несмотря на темноту, он, наверное, заметил Мегрэ и консьержку, потому что, минуту постояв, спросил:

– Мне ничего нет?

– Нет, господин Мартен.

– Кто это? – сразу же осведомился Мегрэ.

– Это господин Мартен. Служащий регистратуры.

Они с женой живут на третьем.

– Почему же он взял помойное ведро?

– Так делают почти все жильцы, когда уходят из дома… Выходя, они выбрасывают мусор, а приходя, забирают пустые ведра… Вы слышали?

– Что?

– Мне почудился какой-то крик.

Она бросилась к лестнице: по ней кто-то спускался.

– Ну как, доктор? Мальчик?

– Девочка.

Врач прошел мимо. Послышалось, как он завел свою машину и уехал.

В доме шла своя привычная жизнь. Во дворе было темно. Под аркой чахло светилась лампочка.

Убитый так и сидел, уткнувшись головой в разбросанные на столе письма.

Вдруг на третьем этаже раздался крик, резкий, словно отчаянный зов о помощи. Но консьержка даже глазом не моргнула, со вздохом открывая дверь в свою комнату.

– Ну и дела. Не хватало лишь этой сумасшедшей. Когда же начнутся все эти формальности? – спросила она.

Табачная лавка напротив еще была открыта, и спустя несколько минут Мегрэ закрылся в телефонной кабине.

Комиссар вполголоса давал указания:

– Алло! Прокуратура? Да, дом № 61… Почти на углу улицы Тюренн. И пусть сообщат судебно-медицинским экспертам. Алло! Я останусь здесь…

Он прошелся по тротуару, машинально вошел под арку и, мрачный, остановился посреди двора, втянув голову в плечи.

В окнах начали гаснуть огни. Силуэт убитого вырисовывался через матовое стекло.

Подъехало такси. Но это приехали не коллеги Мегрэ. Молодая женщина быстро прошла через двор, оставляя за собой аромат духов, и вошла в кабинет.

Глава 2
Роскошный мужчина

Молодая женщина, заметив труп, резко обернулась.

В дверном проеме она увидела высокую фигуру Мегрэ. Если в комнате – мертвец, значит, в дверях – убийца?!

Сжавшись в комок, с расширенными от ужаса глазами, она раскрыла рот, пытаясь позвать на помощь; сумочка выпала у нее из рук.

У Мегрэ не было времени на уговоры. Одной рукой он схватил ее за руку, а другой – зажал ей рот.

– Тише! Вы ошибаетесь. Я из полиции…

Пока до нее дошел смысл его слов, она старалась вырваться, норовя укусить Мегрэ или ударить его каблуком.

Наконец она успокоилась.

– Не шумите, – повторял Мегрэ. – Я из полиции. Не нужно беспокоить жильцов.

Отличительным свойством этого убийства была непривычная для такого случая тишина, когда все восемьдесят жильцов дома продолжали вести себя, словно ничего не случилось.

Женщина приводила в порядок свой туалет.

– Вы были его любовницей? – спросил Мегрэ.

Она исподлобья взглянула на комиссара.

– Сегодня вечером у вас было назначено свидание?

– В восемь, в кафе «Селект». Мы должны были вместе поужинать и пойти в театр.

– Когда в восемь он не пришел, то вы позвонили ему?

– Да. Мне ответили, что не положена трубка.

Оба смотрели на убитого. Тот, падая вперед, столкнул телефон.

Со двора, где в этот вечер малейшие звуки усиливались, как под стеклянным колпаком, донеслись шаги.

Консьержка, чтобы не видеть труп, окликнула с порога Мегрэ:

– Господин комиссар! Приехали из квартальной полиции…

Этих она не жаловала. Приехав вчетвером, они даже не пытались пройти незамеченными. Один из них заканчивал рассказывать какой-то анекдот. Другой, войдя в кабинет, спросил:

– Где труп?

В отсутствие квартального полицейского комиссара его заменял секретарь, и поэтому Мегрэ полностью руководил их действиями.

– Оставьте своих людей во дворе. Я жду прокуратуру… Желательно, чтобы жильцы ни о чем не подозревали…

Пока секретарь обходил кабинет, Мегрэ снова повернулся к молодой женщине:

– Как вас зовут?

– Нина, Нина Муанар, но обычно меня называют просто Ниной…

– Давно ли вы знаете Куше?

– Полгода…

Мегрэ не нужно было задавать много вопросов. Достаточно было ее видеть. Очень хорошенькая девушка, которая совсем недавно стала содержанкой: об этом говорило платье из дорогого магазина. Но ее манера краситься, носить сумочку и перчатки, с вызывающим видом смотреть на людей – все выдавало в ней девушку из мюзик-холла.

– Вы танцовщица?

– Я работала в «Мулен-Бле»…

– А теперь?

– Я с ним…

Она не успела поплакать. Все произошло слишком быстро, и она еще не очень ясно понимала, что на самом деле случилось.

– Он жил вместе с вами?

– Не совсем, ведь он был женат… Но, как вам сказать…

– Где вы живете?

– В отеле «Пигаль» на улице Пигаль…

– Во всяком случае, мы не можем утверждать, что имело место ограбление, – заметил секретарь из комиссариата полиции.

– Почему? – спросил Мегрэ.

– Посмотрите! Сейф находится позади убитого. Сейф не заперт на ключ, но открыть его дверцу мешает спина убитого.

Мгновение спустя обстановка изменилась. Послышались скрип тормозов, шаги и голоса во дворе. Затем – рукопожатия, расспросы, оживленные разговоры. Это приехали из прокуратуры. Врач-криминалист осматривал труп, фотографы устанавливали свои аппараты.

Мегрэ, обменявшись с людьми из прокуратуры несколькими дежурными фразами, вышел во двор, закурил трубку и вдруг в темноте натолкнулся на какую-то фигуру. Это оказалась консьержка, которая не могла не следить за каждым шагом и жестом незнакомцев, разгуливающих по ее дому.

– Как вас зовут? – благожелательно спросил Мегрэ.

– Госпожа Бурсье… Долго ли пробудут здесь эти господа? Видите, свет в комнате госпожи де Сен-Марк погас… Наверное, уснула бедняжка…

Оглядывая дом, комиссар обратил внимание на еще одно светящееся окно, где на кремовой шторе вырисовывался женский силуэт. Женщина, подобно консьержке, была небольшого роста, худая. Голоса ее не слышалось. Но легко угадывалось, что она раздражена. То она стояла неподвижно, словно смотрела на кого-то. То вдруг начинала говорить, жестикулируя, отходила в сторону.

– Кто это?

– Госпожа Мартен. Вы же только что видели ее мужа. Мужчину, который нес помойное ведро. Он служит в регистратуре.

– И часто они ссорятся?

– Они не ссорятся… Кричит одна она… Он-то рта не осмеливается раскрыть…

Изредка Мегрэ поглядывал в сторону кабинета, где суетилось уже человек десять. Следователь с порога окликнул консьержку:

– Кто замещает Куше?

– Директор, господин Филипп… Он живет совсем рядом, на острове Сен-Луи.

– У него есть телефон?

– Конечно…

Они услышали, как в кабинете говорят по телефону. Наверху, на шторе, уже не было заметно тени госпожи Мартен. Какой-то невзрачный мужчина спустился по лестнице, крадучись пересек двор и вышел на улицу. Мегрэ узнал котелок и бежевого цвета пальто господина Мартена.

Уже наступила полночь. Кроме кабинета, светились только окна на втором этаже, в салоне семьи де Сен-Марк, где стоял запах клиники.

Несмотря на поздний час, господин Филипп приехал одетый с иголочки, в серых перчатках из шведской замши; его каштановая борода была безупречно расчесана.

Этот мужчина лет сорока был воплощением серьезного, прекрасно воспитанного интеллигента.

Новость конечно же удивила его, даже потрясла. Но, даже охваченный волнением, он был сдержан.

– Да, при той жизни, какую он вел, – вздохнул господин Филипп.

– Какой жизни? – переспросил Мегрэ.

– Я никогда не скажу ничего дурного о господине Куше. Впрочем, трудно о нем что-либо сказать… Он свободно распоряжался своим временем.

– Позвольте, разве господин Куше лично не руководил фирмой?

– Нет. Он основал фирму. Но когда дела наладились, он все возложил на меня. Иногда я не видел его неделями. Видите, даже сегодня я ждал его до пяти часов. Завтра – платежный день. Господин Куше должен был принести мне средства, необходимые для завтрашних выплат. Примерно триста тысяч франков. В пять часов я вынужден был уйти и оставил ему записку…

Записку, отпечатанную на машинке, нашли на столе, под рукой убитого. Обычная деловая записка с предложением о прибавке жалованья кому-то из служащих и увольнении какого-то рассыльного, с проектом рекламы для стран Латинской Америки…

– Так, значит, триста тысяч франков должны быть здесь? – спросил Мегрэ.

– В сейфе… Доказательство этому, что господин Куше его открыл. Только у нас двоих есть ключ от сейфа и мы знаем шифр…

Но чтобы попасть в сейф, надо было перенести тело.

Все ждали, пока фотографы кончат съемку. Врач-криминалист рассказал, как был убит Куше. Пуля попала ему в грудь и перебила аорту; смерть наступила мгновенно. Расстояние между убийцей и его жертвой составляло метра три.

Господин Филипп давал какие-то пояснения следователю:

– Здесь, на площади Вогезов, располагаются лишь наши лаборатории, которые находятся за этим кабинетом…

Он открыл дверь. Можно было увидеть просторный, под стеклянной крышей зал, в котором стояли полки с тысячами пробирок. За другой дверью Мегрэ послышался какой-то шум.

– Что это?

– Подопытные животные. А справа – комнаты машинисток и служащих. У нас есть еще здание в Пантен, откуда рассылается основная часть продукции… Вы, без сомнения, знаете, что сыворотки доктора Ривьера известны во всем мире…

– Это Куше сделал их известными?

– Да! У доктора Ривьера не было денег. Куше финансировал его исследования. Лет десять назад он создал лабораторию, которая, правда, не была такой значительной, как наша.

– Доктор Ривьер по-прежнему работает в фирме?

– Уже пять лет, как он погиб в автомобильной катастрофе…

Наконец тело Куше унесли, и, как только открыли дверцу сейфа, присутствующие оживленно заговорили: все деньги исчезли. Там оставались только деловые бумаги.

– Здесь, – объяснил господин Филипп, – кроме трехсот тысяч франков, которые господин Куше конечно же принес, находилось еще шестьдесят тысяч франков, полученных сегодня днем и положенных мною в это отделение…

В бумажнике убитого ничего не нашли. Вернее, обнаружили два билета в «Театр Мадлен». Увидев их, Нина разрыдалась.

– Это для нас. Мы должны были пойти вместе…

Дело шло к концу. Суета в кабинете усилилась. Фотографы складывали неуклюжие треноги своих аппаратов, врач-криминалист мыл руки под краном, который он обнаружил в стенном шкафу, а секретарь судебного следователя не скрывал своей усталости.

И все-таки Мегрэ, несмотря на весь этот переполох, ухитрился за несколько минут внимательно рассмотреть убитого.

Это был крепкий, коренастый, начавший полнеть мужчина. Подобно Нине, он так и не успел избавиться от некоторой вульгарности, хотя и носил хорошо пошитые костюмы, шелковое заказное белье, делал маникюр.

– Роскошный мужчина, – со вздохом произнес чей-то голос за спиной Мегрэ.

Это была Нина. Она плакала от умиления и призывала в свидетели Мегрэ, не осмеливаясь обратиться к более чопорным представителям прокуратуры.

– Уверяю вас, он был шикарным мужчиной! Если он считал, что мне что-нибудь доставит удовольствие… И не только мне. Любому человеку. Никогда я не встречала мужчину, который давал бы такие чаевые. Иногда я даже ругала его за это. Говорила, что его принимают за идиота. «Ну и что?» – отвечал он.

– Он был веселый? – серьезно спросил комиссар.

– Скорее, казался веселым… В глубине души он таким не был. Понимаете? Это трудно объяснить. Ему нужно было двигаться, что-то делать… Если он оставался без дела, то становился мрачным или беспокойным.

– Знаете ли вы его жену?

– Один раз видела издалека… Ничего плохого о ней сказать не могу…

– Где жил Куше?

– На бульваре Осман. Но чаще всего он уезжал в Милан, где имел виллу.

Мегрэ быстро обернулся, увидел консьержку: она не решалась войти в кабинет и, скорчив скорбную мину, делала ему с порога какие-то знаки.

– Подумать только! Он спускается…

– Кто?

– Господин де Сен-Марк. Он, должно быть, услышал весь этот шум… И узнал людей из прокуратуры… Впрочем, носилки с телом тоже пронесли мимо него…

– Что произошло? – спросил господин де Сен-Марк У Мегрэ.

– Убийство. Убили Куше, владельца лаборатории сывороток.

Комиссару показалось, что его собеседника внезапно осенила мысль, что он о чем-то вспомнил.

– Вы его знали? – спросил Мегрэ.

– Нет… Просто слышал о нем.

– А что вы слышали?

– Так, пустяки. И когда же его…

– Преступление, должно быть, произошло где-то между восемью и девятью вечера…

Господин де Сен-Марк вздохнул, пригладил седые волосы, откланялся Мегрэ и направился к лестнице, ведущей в его квартиру.

Консьержка стояла поодаль, затем она подошла к какому-то человеку, что, согнувшись, ходил взад-вперед под аркой. Когда она вернулась к комиссару, тот спросил ее:

– Кто это?

– Господин Мартен. Он ищет потерянную перчатку. Надо сказать вам, что он никогда не выходит без перчаток, даже если ему надо пойти за сигаретами в лавку, что в пятидесяти метрах отсюда.

Теперь господин Мартен вертелся около мусорных ящиков, светя себе спичками, потом решился наконец пойти домой.

Во дворе пожимали друг другу руки, прощаясь, люди из прокуратуры: они уезжали.

Господин Филипп, элегантный, словно на рекламе мод, поклонился комиссару:

– Я вам больше не нужен?

– Я увижу вас завтра. Надеюсь, вы будете на службе?

– Как обычно, ровно в десять утра.

Хотя ничего нового не произошло, Мегрэ вдруг на минуту охватило волнение. Двор был погружен во тьму: свет везде погас. Горела лишь запыленная лампочка под аркой.

С улицы доносился шум моторов и скрип шин отъезжающих автомобилей; их фары на секунду выхватили из мрака деревья площади Вогезов.

Смерть пришла в этот дом и ушла. Кабинет, казалось, подвергся разгрому. Никто не подумал выключить свет, и лаборатория была освещена так, будто в ней трудилась ночная смена.

И вот они стояли одни посреди двора, эти три разных человека, которые час назад совсем не знали друг друга и которых теперь, казалось, объединяли некие таинственные узы.

Больше того: они напоминали членов семьи, что остались в одиночестве после похорон, когда равнодушные визитеры разошлись.

Так, по крайней мере, думал Мегрэ, вглядываясь то в помятое лицо Нины, то в усталую физиономию консьержки.

Консьержка хотела задать вопрос, которого она почти стыдилась, но который был для нее жизненно важным.

– Вы думаете, – она окинула взглядом двор, как бы всматриваясь во все угасшие окна, – что… что это сделал кто-то из нашего дома?

Сейчас она пристально глядела под арку, соединявшую двор с улицей, на широкие, распахнутые до одиннадцати часов вечера ворота, которые позволяли любому незнакомцу проникнуть в дом.

Нина украдкой посмотрела на комиссара.

– Следствие, разумеется, даст ответ на ваш вопрос, госпожа Бурсье. Пока очевидным кажется лишь одно: тот, кто украл триста шестьдесят тысяч франков, не убивал. Это, по крайней мере, выглядит вероятным, потому что Куше спиной загораживал сейф. Кстати, вы не заметили, горел ли вечером в лаборатории свет?

– Постойте-ка! По-моему, горел… Но не так ярко, как сейчас. Господин Куше, наверное, включил одну-две лампы, чтобы пройти в туалет, это в глубине коридора…

Мегрэ пошел гасить свет в лаборатории и кабинете, а консьержка следила за ним с порога своей комнаты.

Во дворе комиссар нашел поджидавшую его Нину.

Над головой он услышал шорох, словно слегка задели чем-то стекло.

Но все окна были закрыты, все лампы погашены.

И все-таки кто-то пошевелился, наблюдая за ним из темной комнаты.

– До завтра, госпожа Бурсье… Я приду перед открытием лаборатории.

– Я провожу вас. Мне нужно закрыть ворота.

– Я думала, вы на машине, – сказала Нина, стоя на краю тротуара.

Она не решилась покинуть Мегрэ.

– В какой стороне вы живете? – спросила она Мегрэ, глядя себе под ноги.

– В двух шагах отсюда, на бульваре Ришар-Ленуар.

– Метро, наверное, уже закрыто?

– Не думаю…

– Я хотела бы вам кое-что сказать…

– Слушаю вас…

Она все боялась посмотреть Мегрэ в глаза. Позади раздался скрип закрываемых ворот, потом шаги консьержки, возвращающейся к себе. На площади не было ни души.

Журчали фонтаны. Часы на ратуше пробили час.

– Вы сочтете, что я злоупотребляю вашим терпением… Не знаю, что вы подумаете… Я вам говорила, что Раймон был таким добрым. Он цену деньгам не знал. Ни в чем мне не отказывал. Понимаете?

– Ну и что же?

– Это нелепо… Но я требовала самую малость. Ждала, когда он сам об этом подумает. Впрочем, ведь он почти все время проводил со мной, я ни в чем не нуждалась. Сегодня я должна была ужинать с ним. И вот…

– Осталась на мели?

– Это не совсем так! – возразила она. – Все гораздо нелепее. Сегодня вечером я хотела попросить у него денег. В полдень я оплатила один счет.

Говорить об этом ей было мучительно.

– Я даже подумать не могла, что он не придет. В сумочке у меня еще оставалось немного денег. Поджидая его в «Селекте», я заказала устрицы, лангуста. Потом позвонила ему. Приехав сюда, обнаружила, что мне едва хватает расплатиться за такси.

– А дома?

– Я живу в отеле…

– Я спрашиваю, есть ли у вас какие-нибудь сбережения?

– У меня-то? – нервно усмехнулась она. – Зачем мне они? Разве я могла это предвидеть? Даже если бы я знала, все равно не откладывала бы.

Мегрэ вздохнул:

– Пойдемте со мной до бульвара Бомарше. Только там вы в это время найдете такси. Что же вы будете делать?

– Ничего… я…

Она дрожала. Правда, кроме шелкового платья, на ней ничего не было.

– Он оставил завещание?

– Откуда мне знать? Неужели вы полагаете, что об этом думаешь, когда все у тебя в порядке? Раймон был роскошным мужчиной… Я…

Идя рядом с Мегрэ, она бесшумно плакала. Комиссар сунул ей в ладонь стофранковую бумажку, остановил такси и, засунув руки в карманы, проворчал:

– До завтра… Значит, вы живете в отеле «Пигаль»?