Текст книги "Свободный сон наяву. Новый терапевтический подход"
Автор книги: Жорж Ромэ
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
3. Искра Божья, или зачатие
Административный акт, состоящий в признании существования индивида начиная с момента его рождения, придает этому моменту престиж бесспорной точки отсчета. Исходный момент возникновения жизни – зачатие – таким образом оставлен в тени. Последние удивительные достижения медицины по воспроизведению изображений, ранее скрытых от глаза: так, показывая спектакль проникновения сперматозоида в яйцеклетку, чудесному событию передачи жизни возвращают уважение, которого оно заслуживает.
Можно ли удержаться и не поместить данный основополагающий акт во главу всех естественных фаз, через которые проходит развитие личности? Очевидно, что мы не можем знать, сопровождается ли проникновение сперматозоида в яйцеклетку неким ощущением. Если бы данная гипотеза могла получить утвердительный ответ, то какой могла бы быть природа данного ощущения? Шок? Высшее наслаждение? Сопровождается ли этот основополагающий акт ощущением света? Созданная в результате этого акта клетка, сохранит ли она воспоминание об этом свете? Мы знаем, что в этой клетке содержится вся информация, которая предопределит взрослую личность с ее физическими характеристиками, ее интеллектуальными возможностями, ее чувствительностью, вплоть до предрасположенности к тем или иным болезням. В основе техники клонирования исходной точкой является забор зиготной клетки, называемой тотипотентной, потому что в ней содержится вся информация, необходимая для создания целостного существа[24]. Нервные клетки, развитие которых определит развитие мозга, обнаруживают себя одними из первых, с самых первых недель развития эмбриона.
Будет ли действительно безрассудным предложить гипотезу, согласно которой акт передачи жизни сопровождается ощущением насыщенного, ослепляющего света, который остается как первые воспоминания живого существа? В процессе терапии свободным сном наяву многочисленные пациенты переживали сеансы, в которых они встречались с лучистым светом неизвестного происхождения. Подобные эпизоды обладают всеми характерными чертами ощущения экстаза.
Вышесказанное позволяет мне сформулировать смелый, но уместный вопрос. Белый, абсолютный свет, ощущение которого возникает в этих конкретных обстоятельствах, является ли оно напоминанием некоего будущего света, воспоминанием некоего первичного ощущения или и тем и другим одновременно? Я не отважусь дать ответ на этот вопрос. Среди сновидений, которые доказывают правомерность постановки этого вопроса, хорошим примером является третий сценарий Орелиана:
«Сразу появился образ пламени… этот огонь в честь праздника Святого Иоанна, на поляне… огонь очень… приветливый, он дает много света… очень естественный, с оранжевыми языками… он потрескивает… он напоминает костер, но вокруг него никого нет… я его вижу, я его чувствую… не знаю, кто его зажег… вот он здесь, и все!.. это огонь, который вздымается вверх… языки пламени поднимаются в небо… это естественный атмосферный феномен… я чувствую тепло, но огонь не обжигает… очень тепло, но не обжигает… огонь устремлен вверх, и меня самого уносит в небо потоком теплого воздуха… но меня нигде не обожгло… и я поднимаюсь вверх в ночи… это не темная ночь… свет исходит одновременно от огня и от звезд… я еще вижу молодую луну… это очень приятная ночь, очень ласковая, с этим рассеянным светом, идущим от луны, белым светом, контрастирующим с резким светом огня… этот свет гораздо более мягкий… у меня ощущение, что я поднимаюсь навстречу луне… к этому световому бледно-желтому, почти белому, нежному пятну… и теперь это уже не луна… это всего лишь ощущение света… и я иду навстречу этому свету, как будто я сливаюсь с ним… мое тело становится невесомым, белым, как свет, я становлюсь нематериальным, растворенным в свете… как будто я некое облако света, в которое я полностью интегрирован… и с этим ощущением тепла… тепла, которое внутри меня… я полностью отрешен от всего земного… все вокруг спокойно, очень приятно… я испытываю ощущение полноты, как будто я нахожусь в некоем другом измерении… впечатление, что ничего больше со мной не может произойти хорошего или плохого… это некое состояние другого уровня, чем земная жизнь… ощущение, что это может продолжаться долго… что этому нет конца… Странный образ возникает передо мной… я вижу треугольник, острым концом вниз, и из этого конца вылетает голубка… в моем мире света появляется нечто еще более сильное… некое излучение… совершенно недосягаемое… Его свет настолько силен, что любое другое освящение становится лишь слабым отблеском… я как бы имею отношение к этому свету, но я знаю, что его источник недосягаем!.. это слишком сильно!.. Если я к нему приближусь, то я исчезну… достигнуть этого абсолютного света означает быть им уничтоженным… (очень длинная пауза)… и вот я перед этим золотым треугольником, радиоактивным, недоступным, немного устрашающим… как будто на моем световом облаке я приблизился к некоему божеству, и это божество остается еще выше и недоступнее… Этот источник света для меня на моем облаке также загадочен, как источник жизни для человека на земле… я все еще чувствую в себе тепло… возможно, я должен позволить себе сгореть полностью, но я боюсь, что это будет связано со страданием, как умирающий человек боится расстаться с жизнью!.. как будто надо пройти еще через одно испытание… как если бы, уходя из этой жизни, мы попадали в некое световое поле, но при этом нам оставалось бы еще одно испытание перед достижением вечности, перед достижением более необъятного, обжигающего измерения… как будто нам надо обрести первичную энергию – источник всего, и это столь же устрашающе, как перейти из жизни к смерти… ощущение, что мы должны еще раз себя потерять, чтобы потом окончательно себя найти… становится все жарче… меня неудержимо притягивает этот белый ослепительный свет, и я совершенно таю, и снова как будто умираю от восхищения… у меня ощущение, что я становлюсь чем-то другим… что я перестаю быть мной, чтобы стать чем-то другим… немного напоминает, если сравнивать с жизнью, как будто мое существо возвращается в состояние исходной яйцеклетки… и вот я возвращаюсь к моей исходной точке, когда мое существо становится чем-то другим… я вхожу в золотой треугольник, и я открываю Сущность… и мое Я ничего не значит… мое Я больше ничего не значит!.. я – часть Целого, я достиг Целого… вот, теперь все, конец!»
Природа щедра и осмотрительна. Эволюция видов, писал Тейяр де Шарден, осуществилась через количество и столкновение. Природа не скупится во время осеменения. Во время семяизвержения сотни миллионов сперматозоидов участвуют в гонке, на результатах которой строится лотерея наследственности. Чаще всего лишь один из участников достигает поставленной задачи. Какой же проникнет в яйцеклетку? Наиболее решительный? Наиболее быстрый? Сперматозоид-мечтатель, отклонится ли он от пути, по которому следуют его конкуренты? Кто знает? Встреча произошла. Яйцеклетка защищает себя от вторичного проникновения. Ее потенциал соединится с потенциалом сперматозоида-«победителя» в основополагающем акте создания живого существа. Происходит сложение наследия двух генетических линий. Это решающее событие заслуживает более значительного освещения, чем то, которое дается ему на Западе, в то время как в китайской медицине такое освещение дается, и это проливает дополнительный свет на некоторые описания, возникающие в процессе терапии свободным сном наяву. Один из энергетических аспектов, который китайцы обозначают понятием Мо, как раз и состоит из признания унаследования в процессе зачатия части энергии из энергии анцестральной[25]. Этот вид энергии участвует в течение всей жизни в метаболических процессах тела. Отсюда становится понятным, что всякое ухудшение взаимоотношений человека с этой анцестральной энергией может не только вызвать психический дискомфорт, но и способствовать развитию соматических болезней. Ниже я привожу полностью четвертый сон Полины, который может рассматриваться как волнующая иллюстрация того, как в свободном сне наяву отражается динамика процесса восстановления гармоничных отношений с анцестральными энергиями.
«Я вижу фотографии, черно-белые, и немного цветных, но похожих на старые, немного пожелтевшие, немного раскрашенные… на них различные персонажи, дети, и взрослые… они красиво одеты и причесаны, на них также семейные пары… это целая большая семья… пожилые люди, дедушки, бабушки… как будто им всем вместе хорошо… это большая семейная фотография… и я на них смотрю… у меня желание быть тоже на этой фотографии, оживить ее, вдохнуть в нее жизнь, завязать разговор с этими людьми… но они застыли там, на фоне фонтана… теперь дети начали бегать… да, да! Фотография ожила! Все задвигалось… люди разговаривают между собой, общаются… это осенний солнечный день… я слышу знакомый звук упавшей на землю листвы… я знаю эту семью, но как бы не очень близко… вот моя мать, уже умершая, мои дедушка и бабушка… я знаю, что я – часть этих людей… я знаю, что я на фотографии, но я себя на ней не вижу… как если бы это было вне реального времени, одновременно сейчас и раньше… я немного разочарована, так как только что поняла, что не могу с ними разговаривать… они меня не видят, не чувствуют, но я их вижу очень хорошо, я их очень хорошо чувствую, я знаю, что они – часть меня… мне бы хотелось их потрогать… я знаю, что эти образы исчезнут… я смотрю пристально, чтобы как можно дольше сохранить их в моей голове… я знаю, что смогу их увидеть, когда захочу… но сейчас я не могу больше оставаться с ними… это невозможно… я прощаюсь… мне уже не так грустно, как раньше (Полина плачет)… я взволнована… но это не грусть… это волнение необходимо… это как подарок! А! Это замечательно! Да! Это на самом деле подарок!.. О! Это так сильно!»
Символы, которые указывают интерпретатору сна на акт зачатия, – это свет неизвестного происхождения, крутой отвесный берег, парашют, дуб. Этот последний символ часто принимает смысл генеалогического дерева.
4. «Как в бурю на море ныряющее судно»[26], или беременность
Через три недели после оплодотворения нервные клетки, которые развиваются из наружного зародышевого листка эмбриона (эктодермы), уже легко различимы. Подготавливается развитие того, что будет задним мозгом. С самого начала эмбрион защищен амниотической жидкостью, которая его предохраняет от механических толчков. По мере своего развития он приобретает способность самозащиты путем создания естественных болеутоляющих веществ (эндофинов), которые способны блокировать страдание вплоть до некоторой пороговой величины. Безопасность эмбриона также создается за счет фильтрующей функции плаценты, которая блокирует проникновение вредных веществ из крови матери.
Структуры, свидетельствующие о страдании и о его нейтрализации, развиваются у эмбриона одними из первых по аналогии с развитием подобных структур на филогенетическом[27] уровне у первых живых существ. В течение всего своего развития эмбрион может быть подвергнут разного рода агрессивным воздействиям, на которые он реагирует абсолютно бессознательно, то есть в смысле полного отсутствия мыслительного процесса. Это не исключает способности к запоминанию, обеспечиваемой развитием первичного мозга. Уже после нескольких месяцев нервная система способна регистрировать ощущения и вызывать длительные реакции (инерционность нервной системы[28]), которые определят последующие прототипы поведения индивида, позднее воспроизводимые им в определенных ситуациях на протяжении всей его жизни.
Таким образом, агрессивные воздействия критической силы: шум, разного рода возбудители, анестезирующие вещества, наркотики, резкие движения – оставят нестираемые следы в первичных зонах психики. Во время терапии свободным сном наяву многочисленные сценарии содержат образы и ситуации, которые, без всякого сомнения, отражают следы этих далеких воздействий. Одно из достоинств этой методики состоит в том, что наиболее существенная часть терапевтической задачи решается путем воздействия нервных импульсов на центральную нервную систему, в том числе – выявление и изменение энграмм[29], создание которых предшествовало возникновению разума, и потому ему недоступных! Терапевт, слушающий сценарий сновидения, всегда должен помнить о том, что образы, о которых пациент ему рассказывает, являются сжатым выражением огромной работы, проделанной на нейрональном уровне. Они являются теми ориентирами, которые позволяют определить более или менее точно те зоны психики, на которые эти прошлые события повлияли.
Среди ощущений, зарегистрированных ребенком во время его развития в животе матери, следует различать:
• те, которые отражают наличие или отсутствие агрессивных воздействий;
• те, которые соответствуют переходу от состояния первичного бессознательного к возникновению способности воспринимать чувственное возбуждение.
В воображении, пытающемся выразить в символах действие нервных импульсов, происходит смешение этих двух типов ощущений, которые я предложил различать для большей ясности анализа сновидений. Первичное бессознательное порождает ощущение утраченного рая, чувство одновременно смутное и насыщенное, в котором смешаны ощущения счастья и неопределенности. Оно запечатлевает в психике некую связь с абсолютным временем, с вечностью. Но очень быстро ребенок начинает воспринимать ритмичные звуки биения сердца матери, ритмичные импульсы кровяного давления. Отталкиваясь от этого, чувственная память сохраняет то, что у ребенка положит начало понятию ритма, которое он сохранит вплоть до своей смерти. Таким образом, возникнет потребность во временных ориентирах, которая положит начало восприятию последовательного времени, времени измеряемого и отсчитываемого.
Метаболические изменения материнского организма, вызванные различными факторами: стрессом, возбуждением, разного рода событиями, приступами гнева – также будут подвергать ребенка болезненным ощущениям изменения ритма. Быстрый, нерегулярный ритм стресса непредвиденным образом сменяет медленный, регулярный, успокаивающий ритм. Когда подобные изменения ритма превышают по своей интенсивности пороговые величины естественной защиты ребенка, они вызывают рефлекторные реакции, которые А. Янов назвал типовым поведением. Это поведение обнаруживается у подростков и взрослых людей каждый раз в состоянии усталости или стресса. Это рефлекторное поведение проявляется также в подходах и реализации сексуального акта. Гармония и координированность отношений влюбленности главным образом покоится на соответствии ритмов. Неосознанный страх нарушения внутреннего ритма может вызвать у женщины страх сексуальных отношений, но при этом она не будет осознавать, какую роль в этом страхе играет история ее внутриутробного развития. История Мод, которая начала свою терапию для расширения поля своего сознания, – хороший пример такого случая. Сеансы следуют друг за другом, принося очень хорошие результаты. Однако в каждом из первых пятнадцати сценариев легко обнаруживаются образы и комментарии, отражающие сильно выраженный контроль ритма. Вероятно, легко возбуждаемый темперамент матери Мод, выражавшийся в вихреподобной активности и резкой смене жизненных ритмов, вызывал у Мод во время ее внутриутробного развития ощущение разрыва. Кажущееся спокойствие, которое Мод противопоставляет всякому жесту, воспринимаемому ею как агрессивный, является всего лишь защитой от болезненного отголоска неприятных ощущений периода внутриматочного развития. Три коротких эпизода, каждый из которых взят из различных сеансов сновидений наяву, выявляют одновременно реальность этих давно оставленных следов в психике и значительность их последствий.
✔ «Я в пустыне… песочные дюны простираются вплоть до горизонта… верблюд идет вперед, медленно и ритмично раскачиваясь… я уютно устроилась, как в гнезде, между его двумя горбами… я совсем маленькая, действительно крошечная… я вижу только песок, но… странно… я вижу также уходящую в бесконечность череду электрических столбов, соединенных между собой проводами…»
✔ «Мне хорошо… вдруг ко мне приближается мужчина… мне немного страшно… страшно, что он нарушит мой внутренний ритм…»
✔ «Мой отец посадил меня себе на плечи… мне три или четыре года… мы смотрим на проходящий мимо цирк: фанфары, барабанная дробь… я спокойна, испытываю доверие… я чувствую ритм его шагов, я знаю, что он защищает меня…»
Таким образом, в процессе терапии Мод динамика воображаемого реактивирует каждую из ячеек ее проблематики, связанной с осложнениями, оставленными травматическими нарушениями ритма. Ничто так хорошо не символизирует ритм, как барабан и его предшественник там-там. В тридцатом сне Марии-Клэр его образ созвучен образу барабана из сновидения Мод: «Я прохожу через водопад… за ним находится влажный грот, не очень глубокий… я присаживаюсь… у меня впечатление, что проходит много времени, но у меня нет никакой возможности проверить это… вдруг я слышу звук там-тама… до этого была полная тишина… меня охватывает паника… и паника все возрастает, поскольку я понимаю, что ритм там-тама напоминает ритм сердцебиения!.. паника возрастает, и ритм там-тама ускоряется… в гроте очень, очень сыро… я скрыта за водопадом, все вокруг покрыто мхом… из-за сырости невозможно дышать. Там-там звучит все громче, все ближе… Из-за этого там-тама у меня ощущение, что мое сердце бьется снаружи! Я начинаю сама зарастать мхом… я знаю, что мне надо выбраться наружу…»
Этот подобный биению сердца внезапный звук тамтама после периода тишины неопределенной длительности иллюстрирует внезапное появление ритмичного последовательного времени на фоне неизмеримого абсолютного времени. В ходе развития своего организма ребенок попадает в пространство с временными ориентирами, которые лягут в основу развития рационального мышления. Два других эпизода свободного сна наяву проиллюстрируют тот факт, что тело матери передает ребенку не только ощущение ритма, но и ощущение гармонии (регулярный ритм = успокаивающая последовательность)и диссонанса (нарушение течения неопределенного времени + нарушение ритма = травмирующая последовательность).
Орелиан вырос в атмосфере плавных жестов своей внимательной матери, которая никогда не слышала голоса своего ребенка. Глухота, которая ее поразила задолго до рождения Орелиана, не позволила ей услышать его первый крик, его первые слова и его детскую речь. Сейчас Орелиану пятьдесят один год. Его шестой сценарий сна наяву заканчивается ощущением гармонии, которое у него возникает от «воспоминания» эмбрионального периода, и выражением взволнованности от страдания, вызванного всем неуслышанным:
«О! Это удивительное ощущение… я спустился в некое замкнутое, теплое пространство… я знаю, это живот беременной женщины… и это я в животе!.. Мне здесь очень хорошо… это живот счастливой женщины… ощущение гармонии… я ребенок, который уже готов родиться… замечательный ребенок!.. странно, я как будто внутри и одновременно я снаружи!.. Я даже вижу, что ребенок улыбается там внутри… он в этом пространстве, как устрица в своей раковине, очень хорошо адаптирован… в состоянии гармонии… в полной гармонии со всеми элементами своей жизни, со звуками, со светом, с движениями… я не страдаю, и женщина, которая меня несет в себе, тоже не страдает… мы едины в этом переживании… мне нравится, как моя мать передвигается, это приятный ритм, ее голос, ее голубые глаза… в момент ее смерти я почти смог снова обрести ее… сказать ей то, что я ей никогда не говорил… снова испытать глубину этого единства… рассказать ей что-то важное обо мне, рассказать, насколько желанна она могла быть… я бы хотел снова стать младенцем в животе своей матери, чтобы обрести ее… мне не хватает матери… вот, на сегодня все!»
Когда динамика воображаемого использует энграммы из эмбрионального периода, то чаще всего происходит смешение ощущений, испытанных в период утробного развития, и проецирование образов из повседневной жизни. Это свидетельствует о двойственности сновидений наяву, выражающих одновременно виденье изнутри и снаружи. Тринадцатый сценарий Сандры подтверждает это правило, но в данном случае речь уже не идет о приятной гармонии, как в ощущениях Орелиана. Мать Сандры в период беременности ею была очень молода и переживала особенно бурный период своей жизни. Допустимо предположить, что ее бурные переживания оставили следы, которые тридцать лет спустя вызывают беспокойные образы у Сандры.
«Я на море… море неспокойно… я на небольшой парусной лодке… лодка сотрясается бушующим морем… от этого меня тошнит… ой-ля-ля! Море все больше волнуется… я физически чувствую море под лодкой!.. сейчас я представляю себе младенца… и этого младенца адски тошнит… очень неспокойно в этой лодке… младенец кричит, захлебывается в крике… ему плохо, и его очень сильно тошнит… ему очень нехорошо, когда море трясет его!.. он испытывает потребность кричать, чтобы выразить свое недомогание!.. у него зажаты ножки, он не может ими двигать… он может только страдать… он весь покраснел, он очень сердит!.. он обезумел от бешенства, он громко кричит… он скован во всем своем теле… он не может найти равновесие… он сосет свой большой палец… его все еще очень сильно тошнит… как плохо в этом животе… а! У меня странное ощущение, как будто одновременно это происходит в моем животе, и я сама в животе: и младенец чувствует недомогание во всем своем теле, и его тошнит… он не думает о свое матери… как будто он уже знает, что он одинок в этой жизни… поэтому он беспокоен… странное ощущение: как будто он себя чувствует маленьким старичком! Он не хочет быть внутри этого тела… ему неудобно… теперь я вижу зародыш… они часто похожи на маленьких старичков… он чувствует, что он не должен здесь быть… его сильно качает, нет ничего гармоничного, ему больно быть в этом теле… да, ему больно быть здесь (голос Сандры становится жалобным)… и главное – нет никакой гармонии… мне становится лучше, когда я вам рассказываю это… об этом животе и что нет чувства гармонии… и младенец с этим не согласен! Он не согласен! Он не хочет оставаться там внутри; у меня не получается видеть что-то другое, кроме всего этого… большие женские половые органы…»
Основные символы, имеющие отношение к периоду внутриутробного развития и появляющиеся во время сеансов свободного сна наяву, имеют отношение:
✔ к абсолютному времени
В воображаемом отсутствует все, что имеет отношение к индивиду (единице). Понятие абсолютного времени (времени неопределенного, длящегося бесконечно) является понятием мистическим, вызывающим робость у человеческого разума, поэтому естественно, что образы, в которых проецируется неопределимая вечность, немногочисленны.
Бог-Отец, одновременно «добрый и устрашающий». Мудрый старец – старик, носитель вневременной мудрости. Морщинистый зародыш, скрюченный, как старик. Змей, ястреб, водопад, бесконечно длинные волосы (символ постоянного роста). И конечно, тишина, отсутствие, небытие.
✔ к последовательному времени (времени измеряемому, отсчитываемому, понятому, ритмическому)
Ритм, часы, маятник, метроном, песочные часы, там-там, барабан, ударные инструменты, ритмичная музыка и танцы, качели, раскачивание на веревке, Тарзан со своими лианами, обезьяна, веревка с узлами на ней, лестница, рельсы, телефонные столбы, звук поезда, звук дождя, звук постукивания клюва птицы по стеклу, дятел, движение волн, дыхание, ритм шагов, верблюд.
✔ к отношению между абсолютным и последовательным временем
Любые образы, которые отражают нечто длительное, состоящее из элементов: цепь и ее звенья, караван, поезд, рельсы, цепь телефонных или телеграфных столбов, цепь слонов, идущих друг за другом, люди, идущие цепочкой, канатоходец, придорожные столбики, фазы луны.
✔ к чувству гармонии в животе матери
Кокон, гнездо, облако, вата, пена, мох, колыбель, раковина, аквариум, погружение в воду, пузырь, мяч, лодка на спокойной воде, и т. д.
✔ к отношению чувств несогласия – страдания в животе матери
Шейкер, коробка, которую трясут, тамбур стиральной машины, землетрясение, корабль на бурном море и т. д.
Необходимо напомнить, что любой образ может проецировать несколько символических значений. Символика, которую я приписал названным выше образам, должна быть использована для интерпретации сновидений только в том случае, если другие символы сценария подтверждают ее уместность.
5. Здесь выселяют даже зимой[30], или рождение
Среди всех этапов развития личности рождение является одним из самых очевидных. С административной точки зрения оно является началом, однако в реальности это лишь важный эпизод развития. Сцены преодоления порога, каждая из которых во сне наяву означает установление важной связи между бессознательным и сознанием, всегда в большей или меньшей степени возникают на основе ощущений, зарегистрированных младенцем в виде энграмм во время эпизода рождения.
Рождение – это естественный эпизод в развитии личности, поэтому для новорожденного он не является с неизбежностью эпизодом травмирующим. Между тем сценарии свободного сна наяву свидетельствуют о том, что этот эпизод часто оставляет в психике заметные следы.
Артур Янов и Отто Ранк предложили каждый свою версию того, что они назвали «травмой рождения». Обе версии представляются допустимыми, и их выводы имеют черты сходства. Артур Янов подчеркивает важность ощущений, которые ребенок испытал во время того, что можно назвать облегчением. Двусмысленность этого слова становится очевидной, как только мы задаем себе вопрос, кто испытывает облегчение? Облегчение (или роды) является результатом возникновения двух наборов физиологических рефлексов:
• рефлексов, выражающих потребность ребенка родиться;
• рефлексов, выражающих потребность матери родить.
Когда наблюдается временные совпадение этих двух потребностей, риск возникновения негативных энграмм небольшой, они возникают в случае временного сдвига между этими двумя видами рефлексов:
• Мать готова к родам, а ребенок не готов. В данной ситуации последний испытает муки изгнания.
• Ребенок готов к рождению, но тело матери сопротивляется его выходу наружу. В памяти новорожденного может закрепиться страх заточения.
Все знают, что большáя часть родов вызывается досрочно или искусственно откладывается из-за недоступности медицинского персонала. Такого рода практика, какими бы причинами она ни была вызвана, может привести к временным расхождениям в готовности матери и ребенка к родам, способным вызвать вредные последствия у ребенка. Риск таких последствий увеличивается из-за обезболивающей терапии матери. Доктор А. Бауэр из лос-анджеллеского университета показал, что эти анестезирующие препараты в течение нескольких минут попадают в организм ребенка и «оглушают» его в момент, когда он нуждается во всей своей жизненной энергии для участия в родах. Безусловно, врач проверяет физическое состояние новорожденного, чтобы быть уверенным в безвредности для него этих искусственных условий рождения, но никто не может доказать, что эти условия не оставят нестираемых следов в психике ребенка. Двадцать лет спустя или даже еще позднее эти следы с полной ясностью всплывают во время сеансов свободного сна наяву. Возвращаясь к терминологии А. Янова, типовое поведение, результат закодированных в первичных слоях нервной системы впечатлений во время появления на свет, обнаруживают себя у подростков и взрослых в периоды усталости или в моменты обширного воздействия на организм стероидов (гормонов стресса). Такие симптомы, как тошнота, хроническая усталость, уныние, головокружения, размытые болевые ощущения, ощущение удушья, проблемы во время полового акта, являются индикаторами этих энграмм времени появления на свет.
Диапазон оставленных родовым актом ощущений очень обширен. Он оказывает разнообразные влияния на воображение во время свободного сна наяву. Невозможно представить все его проявления, иногда субтильные, но динамика нервных импульсов во время измененного состояния сознания во время сеансов влияет на архаичные зоны памяти, недоступные разуму. Во сне наяву гармония или страдание иногда выражаются совершенно отчетливо, но более часто – в символах. Третий сценарий Ксавье показывает замечательное описание, своего рода модель онирических сцен рождения. При появлении подобных образов всегда трудно определить, какие из них являются действительно пережитыми во время рождения и свидетельствуют о растворяющем влиянии нервных импульсов на травмирующие энграммы, а какие символизирует рождение психологическое и основаны на воспоминании о родах.
В случае Ксавье у меня имеется информация, позволяющая утверждать, что речь идет о втором предположении. Этот пациент перенес за несколько месяцев до сеанса тяжелую операцию. С тех пор его будущее представляется ему ограниченным. В этом третьем сне к нему возвращается уверенность в себе, настоящее возрождение надежды на лучшее, реализм которой подтвержден теперь уже двенадцатью годами, прошедшими с того момента!
«Я вошел в некоего рода грот… все стены как будто из свежей, живой, влажной земли… эта земля была темной, когда я вошел, но теперь у нее появился красный оттенок… стенки подвижны… у меня ощущение, что по мере того, как я продвигаюсь вперед, проход сужается… я не испытываю страха, только некоторое беспокойство… и уверенность, что надо идти вперед… я дошел до места, где надо идти согнувшись… теперь надо даже ползти… стенки прилипают ко мне, как… огромные пласты глины… они не холодные… теплые и влажные… двигаться все труднее и труднее… я продвигаюсь… сеть тонких корней закрывает выход, но я вижу сквозь них свет… получилось… я вышел наружу, и небо голубое-голубое… я на горе… вдали я вижу море… и прямо передо мной я вижу ветку без листьев… и на конце… очень большую зеленую почку… готовую открыться… это голубое и зеленое – это очень сильное ощущение… я закончил…»
Зеленая почка в сновидении Ксавье содержит все то, что жизнь этого шестидесятилетнего человека позволила ему реализовать в течение двенадцати лет после сновидения. В данном случае речь идет о несомненном психологическом возрождении, опирающемся на энграммы, запечатленные во время рождения. Сновидение Бранна, тридцатипятилетнего врача, является исключительным примером ситуации, когда сон наяву прямо воздействует на осложнения, полученные во время родов. Десятки пациентов и пациенток воспроизводили в своих сновидениях образы, подобные тем, которые мы встречали у Ксавье, продвижение внутри грота с теплыми, живыми стенками, в котором необходимо сначала согнуться, а потом ползти перед тем, как выходишь к свету. Бранн в своем восемнадцатом сценарии переживает сцену того же типа, но уникальную в плане декораций. Путешествие происходит внутри айсберга. Пациент продвигается обнаженным внутри трещины во льду под угрозой быть раздавленным. Из-за холода его кожа прилипает к стенкам прохода. Прослушивание сна производит сильное впечатление, как и информация, полученная несколько дней спустя от матери Бранна: он родился мертвым и был возвращен к жизни исключительно благодаря присутствию врача-реаниматора. Когда мы сопоставляем этот сон с условиями, в которых произошло появления на свет Бранна, вероятность того, что во сне наяву произошла реактивация ощущений, пережитых во время родов, представляется значительной.
