Текст книги "Мишель и машина-призрак"

Автор книги: Жорж Байяр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

– Это немыслимо! Мне непременно нужен этот альбом, непременно! Кому вы его продали?

Даниель, уже предупрежденный Мишелем о стычке между незнакомым молодым человеком и Рамадоном, не собирался отступать от избранной тактики.

– Покупатель придет позже. Он пока оставил его, чтобы не занимать себе руки.

– Покажите его мне!

Рамадон нервничал. Последние слова он уже проорал; несколько посетителей в недоумении взглянули на него. Заметив это, Рамадон опять промокнул лоб и продолжал, понизив голос:

– Очень вас прошу, покажите мне этого человека!

Даниель сделал вид, что выглядывает кого-то в толпе.

– Легко сказать «покажите», в такой-то сутолоке, – ответил он дерзко. – Не соизволите ли подождать?

Наверное, в вопросе Даниеля прозвучала слишком явственная ирония. Во всяком случае, дядя Николь вдруг тяжело задышал, как человек, с трудом сдерживающий ярость, и двумя руками оперся о прилавок. Мишель стал продвигаться вперед, уверенный, что мужчина сейчас схватит объект своих вожделений и пустится наутек.

– Послушайте, – свистящим шепотом проговорил господин Рамадон. – Я вам настоятельно рекомендую продать его мне. Вашему покупателю вы вернете деньги. Я разговариваю пока по-хорошему исключительно из уважения к вашему мероприятию. Если желаете знать, этот альбом у меня украли… Всякий, кто его купит, становится скупщиком краденого! Мне не хотелось принимать крайние меры, но если вы будете упираться, я вызову жандармов! Тогда посмотрим, кто из нас прав!

Захваченный врасплох этой тирадой, Даниель не знал, что ответить. Мишель почувствовал, что пора вмешаться, чтобы выиграть хоть какое-то время: доводы господина Рамадона были не лишены основательности.

«А все-таки он не сказал Николь про открытку. Интересно, почему? Посмотрим, будет ли он еще угрожать! Тем более, что альбом не его, если Николь сказала правду».

Мужчина однако не намеревался сдаваться, строит ли он скандал? Осмелится ли выполнить свою угрозу?

Занятый этими мыслями, Мишель приближался к лотку. Когда до того оставалась всего пара шагов, господин Рамадон вдруг развернулся и зашагал к выходу.

– Ну как ты? По-моему, тебя здорово пропесочили!

– Да уж, – вздохнул кузен. – Как по-твоему, получится отбить альбом?

– Очень даже может быть. Если он вернется, |я все-таки спрошу, почему он не сказал Николь про открытку, которую близнецы бросили в почтовый ящик.

– А что, если он, как грозился, вызовет жандармов? Представляешь, в каком мы окажемся положении с нашим липовым покупателем!

– Не посмеет. Иначе бы он это сделал уже давным-давно…

– Куда же он подевался? Ты его видишь? Мишель тщетно искал Рамадона глазами. Кузены пребывали в тихой панике, которая все возрастала по мере того, как шло время. Но все 'было тихо-мирно. Толпа покупателей медленно струилась между оголившимися лотками.

К ним подошел господин Дрокур, чтобы переброситься парой слов, затем господин Скаффер – поздравить с успехом. Показался господин Готье с заговорщицкой улыбкой на губах.

– Пока ничего?

– К сожалению.

Николь Марнье так и не появилась.

– Наверное, Рамадон хотел расчистить себе поле деятельности, – предположил Мишель. – Может, Николь была права…

По радио объявили о начале первого киносеанса. Посетителей попросили отойти как можно дальше вглубь зала, так как экран висел на сцене. Мишель и Даниель с опаской огляделись… Рамадона нигде не было видно.

Свет потух. Засветился экран, начался фильм. Ребята держали наготове электрический фонарик.

Вдруг Мишель услышал, что его кто-то окликнул, где-то совсем рядом – негромко, чтобы не отвлекать зрителей от фильма.

– Эй, Мишель…

Мишель сделал несколько шагов туда, откуда слышался зов. Даниель, заинтригованный, проводил его взглядом. Он отвлекся буквально на несколько секунд… максимум на полминуты. Но когда его взгляд опять упал на прилавок, освещенный слабым светом проектора, мальчик вскрикнул от досады.

– Мишель… Мишель! Альбом исчез!

12

Мишелю хватило одного взгляда, чтобы убедиться в исчезновении альбома. Он не стал терять ни секунды. Входные двери заслоняли зрители; попасть на улицу можно было только через расположенный в кулисах служебный вход.

Туда– то Мишель и ринулся, Даниель следом за ним. К несчастью, в спешке Мишель зацепился ногой за подмостки и растянулся во весь рост; Даниель, не сумев затормозить, налетел на кузена сзади. Пока братья поднимались с пола, прошло несколько драгоценных секунд. В кулисах, за пультом, где должен был дежурить Артур, не было ни души.

– Наверное, Артур побежал за вором, – проговорил Мишель.

Наружная дверь была приоткрыта. Мишель с Даниелем вылетели на улицу. От вереницы стоявших машин отделился автомобиль; водитель явно очень торопился. В глаза кузенам бросился знак «ИВ».

– Рамадон, это Рамадон! – воскликнул Мигель. – Где мопед Артура?

– На площади… на стоянке! – выкрикнул Даниель.

Ребята припустили к стоянке. Но там оказалось такое количество мопедов, что поиски нужного лишали погоню всякого смысла.

– Скорее всего, он поехал домой, – предположил Мишель. – У нас, к сожалению, нет достаточных оснований, чтобы сейчас завалиться к нему на виллу…

– Знаешь, по сути, это ничего не меняет. Альбом принадлежит Николь, значит, отчасти и ему тоже. Кстати, куда запропастился Артур?

– Ну что, пошли обратно…

Сеанс близился к концу. Зажегся свет, в зале возникло обычное оживление. У лотка с «предметами искусства» Мишель с Даниелем приметили приятелей, которые, несмотря на наказ «смотреть оба», проморгали все происшествие.

– Вы случайно не видели Артура?

– Нет… он вроде был за кулисами… Ой, вон он!

Мишель повернулся в указанном направлении– и разинул рот от изумления. На фоне опущенного занавеса, который закрыл собой экран, торчала знакомая голова.

Подойдя поближе, Мишель и его брат ^убедились воочию, что из путешествия под сценой их приятель вышел с приличными потерями. Темные волосы и лицо были сплошь увешаны лохмотьями пыльной паутины. Медленно, извиваясь всем телом, Артур выбрался из узкого отверстия суфлерской будки.

– Что за дурацкая затея, – прошептал Мишель. – Для чего его туда понесло?

Выражение лица Артура, как и его поведение, мало соответствовали образу победителя. Он был в бешенстве. Спрыгнув на пол, он принялся исступленно отряхиваться.

Публику все это ничуть не взволновало. Более того, двое или трое посетителей, оказавшихся вблизи сцены, остановились похихикать над происшествием, не особо ему удивляясь.

– Чего вы меня не освободили? – буркнул Артур, подходя к приятелям.

– Откуда не освободили? – переспросил Мишель.

– Ты, верно, думаешь, я вытер всю грязь под сценой ради собственного удовольствия? На меня напал какой-то тип, ручищи как клещи. Собственно, я его даже не разглядел. Он открыл люк и как пихнет меня туда – я даже пикнуть не успел. Жуткий субъект! В общем, я настолько ошалел, что впал в какой-то столбняк. Очухался через минуту, а люк заперт.

– Знаешь, что альбом пропал?

– Нет… Это что же получается, мы так изощрялись и все впустую? Ты что-нибудь видел?

– Нет. Меня кто-то позвал – в самом начале сеанса, только свет потух… Но… кстати… кому я мог понадобиться?! – воскликнул Мишель.

Никто не ответил – по вполне очевидной причине. Кем бы ни был вор, он действовал в паре с сообщником. Тот окликнул мальчика, чтобы отвлечь его от лотка… Мишель все больше склонялся к этой мысли. В этом качестве Рамадон вполне мог использовать молодого человека, которому Даниель отказался продать альбом.

– Ты кого-нибудь подозреваешь? – спросил Артур.

– Да! Когда мы с Даниелем выскочили на улицу, Рамадон весьма поспешно выезжал со стоянки.

– Так чего мы ждем? Надо срочно идти к нему! – воскликнул Артур.

– У тебя есть предлог? Он же нас на порог не пустит, – возразил Даниель.

– Да, но мы ничего не потеряем, если попробуем, – стоял на своем Артур.

– Правильно. Можно, к примеру, справиться о здоровье Николь. Сегодня утром ее не было. Вдруг заболела? Так что идем, – решил Мишель.

Мальчик поручил приятелю присмотреть за лотком с «предметами искусства», и трое друзей ринулись к выходу. Даже после тщательной чистки одежда Артура была вся в грязных пятнах.

– Не слишком подходящий вид для визитов… Ну да ладно… Пожалуй, я прокачусь по городу – мало ли чего… Думаю, на улицу Рампар приеду одновременно с вами.

– Отлично… мы поторопимся! – ответил Даниель.

Артур скрылся из виду. Мишель с Даниелем прибавили шаг. Внутри у них все клокотало от глухой ярости. Почему, несмотря на кучу предосторожностей, они дали себя так провести? Тревожило и отсутствие Николь. Отношение Рамадона к племяннице выглядело более чем странным. Сегодня на празднике побывали все, кого ребята зачислили в ранг подозрительных; был ли среди них сообщник Рамадона?

В скором времени ребята стояли на» улице Рампар, перед виллой Рамадона. В тот миг, когда Мишель нажал на звонок, подъехал Артур.

Прошло довольно много времени, прежде чем на вилле появились признаки жизни: в окне слегка приподнялась и тут же опустилась штора.

– Нас засекли, – прошептал Артур. – Спорим, я произведу сенсацию!

Наконец раздался щелчок – калитка отворилась. Трое друзей вступили в сад, по которому были расставлены фаянсовые фигурки.

– Господи, какие страхолюдины, – шепнул Даниель. – Что за дикая мысль: так изуродовать красивый газон!

На крыльце показалась дама лет тридцати, темноволосая, полноватая, с мягкими чертами лица.

Взгляд Мишеля привлекли ее руки: казалось, они не способны были оставаться в неподвижности – пальцы все время нервно сжимались и опять разжимались.

– Здравствуйте, мадам, – произнес Мишель. – Я Мишель Терэ, это Артур Митуре, а это Даниель Дерье – мой двоюродный брат.

– Здравствуйте, я мадам Рамадон. Чем могу служить?

– Мы пришли узнать о Николь, – ответил Мишель. – Она не появлялась со вчерашнего дня и на праздник не пришла…

Он запнулся, пораженный реакцией мадам Рамадон. Глаза женщины заблестели; было видно, что только огромным усилием воли она сдерживает рыдания.

– Заходите, – прошептала она.

Смущенные ребята приняли приглашение. Они поднялись на облицованное плитками чистенькое крыльцо. Прежде чем провести гостей в салон, где царила такая же идеальная чистота, мадам Рама-дон прикрыла входную дверь.

– Садитесь, пожалуйста, – сказала она. – Извините, я на минуточку…

Внезапно оробев, кузены и Артур со вздохом присели в кресла. Странное дело, но в этой комнате с оливковыми шторами хотелось разговаривать вполголоса.

В атмосфере дома чувствовалась какая-то трагедия* Мишель не мог взять в толк, почему мадам Рамадон оставила их одних. Он прислушался: не звонит ли она мужу?

– Странно, что она ничего не сказала про Николь. Могла бы нас сразу же успокоить. Почему она этого не сделала?

13

Скоро мадам Рамадон вернулась.

Мишель догадался о причине ее отлучки. Влажные следы на лице говорили о том, что она, не сумев сдержать слез, ходила умываться холодной водой.

Ребята все больше смущались, хотя мадам Рамадон и попыталась подбодрить их, выдавив из себя улыбку.

– Итак, вы – те самые молодые люди, которые организовали распродажу? – произнесла она, стараясь, чтобы голос не дрожал.

– Да, мадам. Николь нам очень помогла, – ответил Мишель.

Лицо его собеседницы вдруг исказила гримаса, которую она с трудом подавила. Повисло мучительное молчание. Госпожа Рамадон бессильно опустилась на диван, закрыла лицо руками. Просидев так некоторое время, она вскинула голову. В глазах ее сверкала ожесточенная решимость,

– Послушайте, – сказала она еле слышно, – я на грани срыва. Кажется, вам можно доверять. Вы друзья Николь, она отзывалась о вас с большой симпатией. Я больше не в силах молчать… это одиночество… я так измучилась,… – Мадам Рама-дон замолкла, немного успокоилась, затем продолжала: – Вчера вечером Николь исчезла!

Трое друзей хранили молчание.

– Нам был анонимный звонок… Велели ни в коем случае не обращаться в полицию. Если все будет в порядке, Николь вернут. Нужно ждать новых инструкций. Если честно, я ничегошеньки не понимаю, муж, кажется, не больше моего. Во всяком случае, ничего внятного я от него не добилась.

Похищение? Мишель, Даниель и Артур растерянно переглянулись. Мадам Рамадон говорила так искренне! Либо она была искуснейшей комедианткой, либо действительно не имела ни малейшего понятия об истинном лице своего мужа и о подозрениях Николь.

Мишель пожалел, что не может задать хозяйке несколько прямых вопросов.

– Нам грозили ужасными вещами, если мы попытаемся что-либо предпринять.

– И что же вы намерены делать? – невольно вырвалось у Мишеля.

– Не знаю. Наверное, ждать и надеяться. Муж страшно подавлен. Николь нам совсем как родная. Муж очень боится, что она узнает правду, которую он так усердно от нее скрывал.

У Мишеля окрепла уверенность, что в глазах супруги Рамадон был совсем другим человеком, бесконечно далеким от того, каким являлся на самом деле. Тетушку Николь трудно было заподозрить в лицемерии. Правда, она слишком разоткровенничалась с незнакомыми людьми, но ведь она была в таком смятении… Когда человек теряет надежду и жизненную опору, ожидание подтачивает его волю. Мишель прекрасно понимал эту женщину, но решил промолчать, чтобы не нарушать доверительного тона беседы.

– Я убеждена, что Николь держат из-за ее тайны.

Мишель машинально поднял глаза на фотографию, которую ему как-то показывала Николь, – фотографию, по-прежнему стоящую в рамочке на комоде. Мадам Рамадон перехватила его взгляд.

– Кажется, Николь вам рассказывала об отце?

– Да… по-моему, ей его очень не хватает, – ответил Мишель.

– Увы! Здесь-то и кроется драма. На самом деле она едва его знала. Кстати, мсье Марнье – ее приемный отец. Очень талантливый был художник. Николь могла бы быть вполне счастлива, но, на беду, сестра моего мужа, мадам Марнье, умерла вскоре после того, как девочку взяли в дом. Тогда-то Марнье и вступил на дурную дорожку, быть может, так и не сумев оправиться от горя. Свой талант он пустил на изготовление форм для печатания фальшивых денег. Его арестовали и осудили. Мой муж был назначен законным опекуном. Он сделал все, что было в его силах, чтобы Николь не узнала об истинной судьбе того, кого она считала родным отцом. Видите эту фотографию… на ней кто-то из мужниной родни. Муж опасался, что племяннице могут попасться на глаза фотографии в старых газетах, которые очень подробно писали о процессе, и она узнает правду.

В памяти Мишеля всплыла встреча с журналистом, его рассказ о деле Марнье.

– Весьма прозорливо со стороны вашего мужа! – заметил он.

Женщина уныло кивнула.

– По-моему, Николь не понимает, насколько мы к ней привязаны. Чтобы оградить девочку от мучительного прошлого, мы с мужем отправили ее на несколько лет за границу. Она училась в пансионе, а каникулы проводила в лагере. Так мы надеялись уберечь ее от болезненных переживаний. Как она, должно быть, страдала, отлученная от родных мест! Теперь мне начинает казаться, что мы допустили ошибку…

– Вы правы, мадам, – согласился Мишель, тронутый неприкрытой печалью в голосе женщины. – Николь очень мучилась, принимая это за недостаток любви.

– Она вам сама об этом сказала? Так я и чувствовала. Возможно, правда была бы для нее менее пагубной, чем эти неловкие увертки…

Мишель терялся в сомнениях: стоит ли рассказывать женщине про открытку, которую послали близнецы? Видела ли мадам Рамадон эту открытку? Если да, то почему не сказала ни слова? Чего добивался похититель? Заполучить альбом? Тогда становилось понятным поведение господина Рамадона на распродаже, его стремление во что бы то ни стало купить альбом, затем кража…

«Но почему он не объяснил нам истинную причину? – думал Мишель. – Потому что она отличалась от той, которую он называл жене?»

Мишель решил не играть в догадки. По-настоящему важным было одно-исчезновение Николь. Только бы ее отыскать, избавить мадам Рамадон от волнений, положить конец терзаниям девушки…

– У вас есть какие-нибудь предположения?

– Хм… нет… честно говоря… может быть… Даже не знаю, можно ли… Мой муж… – лепетала мадам Рамадон. В конце концов она решилась: – Думаю, муж не будет в претензии, если я вам расскажу… только умоляю, сохраните это в секрете! Обещаете?

Трое друзей, очень взволнованные, дали слово.

– Так вот… Как я уже говорила, отец Николь был арестован и осужден. Но где спрятаны печатные формы для изготовления фальшивых банкнот и деньги, нажитые на этих операциях, так и осталось тайной. Из заключения муж получил от него два письма, которые удалось послать, минуя тюремную цензуру. Думаю, их пронесли на волю отбывшие срок заключенные. В каждое из писем был вложен запечатанный конверт с пометкой «вручить Николь в день ее восемнадцатилетия». Муж хотел исполнить волю своего шурина, ради лучшей сохранности он положил письма в свой сейф в банке. Толком я не могу ничего объяснить, но мне тут пришло в голову, что грабитель мог залезть к нам в дом за этими письмами.

Мишель обратил внимание, что Артур с Даниелем недоумевают не меньше его. Какая связь между тайно вынесенными из тюрьмы письмами и альбомом со старыми открытками? Письма – еще куда ни шло, возможно, они имеют какое-то отношение к припрятанному добру Марнье, но при чем здесь альбом?

«С трудом верится, что Николь способна притронуться к деньгам, полученным нечестным путем, – подумал Мишель. – Должно быть, этот Марнье окончательно выжил из ума, если рассчитывал на такое!»

Интересно, читал ли письма Рамадон? А что, если он искал средство прибрать к рукам «сокровища» своего шурина и с этой целью и разработал весь сценарий? Ведь, кроме него, о существовании писем никто не знал. Разве что бывшие сокамерники, которые взяли на себя роль курьеров, но они бы просто оставили послания у себя, если $ы захотели воспользоваться их содержанием…

– Что-то я слишком разболталась! – вздохнула мадам Рамадон. – Только, пожалуйста, не проговоритесь никому: помните, как это может отразиться на судьбе Николь.

– Положитесь на нашу скромность, мадам. Но… можно у вас поинтересоваться, каковы намерения господина Рамадона?

– Он совершенно извел себя… никак не может решиться…

В комнате повисло тягостное молчание. Ребята переглянулись. Разговор принимал непредвиденное направление, задача, которую они поставили перед собой, так и оставалась нерешенной. Несмотря на все старания, они ни на шаг не приблизились к пониманию истины. Ребята поднялись и стали прощаться. В этот миг зазвонил телефон. Мадам Рамадон извинилась и заторопилась из комнаты. Ребята услышали ее изумленный голос:

– Украли?… Где? А ты где сейчас?… Ладно… я тебя жду. Кто? Они здесь… Хочешь с ними поговорить? Нет? Ладно, как знаешь!

Она повесила трубку и вернулась в гостиную.

– У мужа пропала машина… ее украли… Муж удивляется, почему вас нет на празднике. У него какая-то просьба. Он зайдет к вам во второй половине дня.

Попрощавшись с мадам Рамадон, друзья удалились. Прошло довольно продолжительное время, прежде чем Даниель нарушил молчание.

– Что за выходка с украденной машиной? Думаете, это правда?

– У человека, который у меня на глазах тронулся со стоянки, был ключ от зажигания. Иначе он бы так лихо не сорвался с места!

– Минуточку, – подал голос Артур. – Вы забываете, что это инвалидка. У господина Рамадона искалечена рука; вполне вероятно, его машина заводится без ключа. Вор мог об этом знать…

– Особенно если он заодно с Рамадоном, – добавил Даниель. Мишель молчал.

– Я уже голову себе сломал, может, зря мы все валим на Рамадона, – наконец произнес он. – Даже если его жена в чем-то заблуждается, то, что она рассказала, наводит на размышления. Но если это не он… тогда кто?

Трое друзей поравнялись с развилкой улицы Федэрб – местом, где произошел несчастный случай.

– Занятно, однако, какие бывают стечения обстоятельств. Не пойди мы тогда провожать Артура…

– Как там ни крути, близнецы все равно отправились бы собирать гербарий и притащили бы этот альбом, – возразил Даниель.

– Да, конечно, и все-таки из-за моих показаний арестовали Эрнеста Бури… – не уступал Мишель.

– Кстати, не навестить ли нам Марселя? – предложил Артур.

– Хм… Далековато добираться. Может, лучше еще раз взглянуть на ферму Нюма? Помнишь, Николь говорила, что она принадлежала ее отцу, господину Марнье?

– Хочешь найти машину для печатания денег? – усмехнулся Артур.

– Нет, естественно… Но в этом доме есть что-то таинственное, особенно после истории с альбомом!

– Ладно, уговорил… пошли! – вздохнул Даниель.

* * *

Быть может, под влиянием слов Мишеля ребята, вступив на ферму, повели себя с чрезвычайной осторожностью.

– Все может случиться, так что предлагаю особо не высовываться, – предупредил Мишель. – Вдруг в доме кто-нибудь есть.

Сойдя с дороги, ребята мелкими перебежками пробирались от куста к кусту, от дерева к дереву.

– Мы выглядим как круглые дураки! Там наверняка никого нет, – еле слышно проговорил Артур.

Когда в поле их зрения оказался фасад, ребята остановились. Дверь была закрыта.

– У меня предложение, – прошептал Даниель. – Давайте воспользуемся ходом, через который лазили близнецы!

– Через старую кладовку? Отличная мысль, – поддержал его Мишель. – Только не будем все сразу рисковать. Я пойду, а если там никого нет, подам знак!

– Хорошенькое дельце, – парировал Артур. – А если там кто-то есть?

– М-да… Тогда тоже подам знак.

Не дожидаясь возражений, Мишель двинулся вперед, обогнул лужайку и оказался на задворках дома. Сюда выходило единственное окно; одна из ставен оторвалась и висела на одной петле. Стекла в окне потрескались и зияли дырами.

Мальчик в два счета оказался возле кладовой… Тут-то его и поджидал сюрприз! Ход перегораживал здоровенный ящик. Мишель попытался отодвинуть его в сторону, но безуспешно.

– Ну и дела! Видно, кто-то очень боится, что его опять застанут врасплох…

Мишель живо смекнул, что без посторонней помощи до окна не добраться. Пришлось возвращаться к Даниелю и Артуру, объяснять им ситуацию.

– Пойдемте со мной. Будете ждать снаружи.

Друзья подсадили Мишеля, и он добрался до подоконника. Осторожно заглянул в комнату – никого. Тогда он просунул руку в дыру, не без усилия повернул шпингалет. Открыть окно оказалось еще труднее: резко распахнувшись, оно наделает шуму на всю округу. А из потрескавшейся рамы, того и гляди, могли посыпаться стекла.

В конце концов Мишелю удалось проникнуть внутрь. Даниель остался под окном, привалившись спиной к стене; Артур занял пост на противоположном конце лужайки.

Мишель на цыпочках двинулся через комнату. Та была пуста. На всякий случай мальчик отпер входную дверь, вынул ключ из замка и положил его на камин.

Судя по пыли на полу, на которой были только следы Мишеля, сюда никто не заходил уже довольно давно.

«Раз здесь нечего скрывать, зачем тогда загораживать лаз?» – недоумевал юноша.

В какой-то момент он уже собирался крикнуть и посмотреть, какой будет эффект, но потом сказал себе, что, выдав свое присутствие, потеряет преимущество.

Так он и размышлял, когда скрип наверху заставил его вздрогнуть. Кто-то тихо ходил по чердаку.

Сердце Мишеля бешено заколотилось; он судорожно соображал, что предпринять. Слышал ли незнакомец стук отворяемого окна? Мишель живо прикрыл створки и стал искать, куда бы спрятаться. Единственным подходящим местом был камин, вернее, угол между его опорами и стеной. Шаги становились все отчетливее, заскрипели ступеньки. Кто-то спускался по деревянной лестнице. Мишель смекнул, что это могла быть только лестница за запертой дверью – по словам двойняшек, в первый раз, когда они очутились на ферме, именно оттуда доносился какой-то скрежет.

Не теряя ни секунды, Мишель шмыгнул за камин.

Шаги стихли. Затаив дыхание, Мишель весь обратился в слух. Раздалось приглушенное– звяканье, затем звук поворачиваемого в замке ключа. Дверь со скрипом открылась. Мишель вжался в стену. Затем осторожно высунул голову…

К нему спиной стоял Скаффер с альбомом под мышкой. Он запирал дверь на ключ.

«Все ясно… Но что такого ценного в этом альбоме?»

Мишель съежился в углу. Скаффер двинулся к дверям возле кладовой и вышел из комнаты.

«М– да… если не ошибаюсь, Скаффер отправился в сарай, – сказал себе Мишель. – Вместе с альбомом… Интересно, зачем?»

А что, если Рамадон и Скаффер сообщники?

Но где же тогда Николь?

Мишель на цыпочках подкрался к дверям, через которые вышел Скаффер. Что там, за ними?