Текст книги "Цивилизация в 2190 году"

Автор книги: Жерар Клейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Жерар Клейн
Цивилизация в 2190 году

Они торопливо взломали дверь несколькими ударами ноги и вошли. Помещение оказалось большим и холодным, словно пещера; его стены были уставлены полками с книгами. Судя по всему, воздуху внутри здания было не менее ста лет. Бесчисленные поколения пауков соткали тысячи бесполезных тенет и ушли отсюда или погибли, но их паутина, сохранившаяся невредимой. сейчас оседала на волосах и лицах вошедших. Сотрудников Службы Поисков Минувшего. В помещении оказалось только одно окно, стекло было матовым и совершенно непрозрачным; когда они попытались открыть окно, рама развалилась, стекло упало и разлетелось вдребезги. Скользнувший в комнату ветер поднял с пола клубы пыли, и люди поспешно отступили, чихая, кашляя и протирая глаза.

Дневной свет ласково коснулся полок, и они увидели, как вспыхнули пронзительно яркие краски, разорвавшие окружающую темноту. Это были книги.

Ноги вошедших оставляли глубокие следы в пыли, словно в черном бесплотном снегу. Их пальцы осторожно касались книжных корешков, будто освобождая те от налета забвения. Их голоса пробудили давно погребенное зло. Впервые за сто лет заскрипели половицы. По помещению разнеслись странные звуки, напоминавшие топот, потрескивание, шорох легких прикосновений, стон дверей, пощелкивание замка, ленивые шаги – это были воскрешенные звуки человеческого присутствия.

Они заколебались. Дом застыл в ожидании. Они расслабились. Дом возродился к жизни. Дом снова был населен людьми.

Снаружи светились неуверенным лиловым светом отравленные холмы. Запертые в счетчиках радиации гномы время от времени запевали свою трескучую песенку. Земля вокруг дома спокойно и бесшумно горела темным холодным огнем. Когда-то, в миллионную долю секунды, этот дом превратился в черную обугленную глыбу – после чего ожидал в одиночестве целых сто лет. А внутри, благодаря книгам, царили безмятежное спокойствие и мир ушедшей в небытие цивилизации. На протяжении века лиловые огни пустыни бродили вокруг дома, пытаясь окончательно испепелить его. Целое столетие сверкающие тучи одна за другой поднимались с пустынных холмов и обрушивались на дом всей тяжестью радиоактивных дождей. Однако он стойко держался, оставаясь невредимым.

– Думаю, что мы наконец нашли то, что искали, – сказал Капитан. – Это библиотека. Последняя библиотека мертвой Земли.

Некоторые книги были переплетены в кожу. Они сверкали в лучах фонарей, дружески приветствовали людей, хотя позолоченные буквы на их корешках выцвели и побледнели настолько, что почти нельзя было разобрать. Другие книги были окрашены в яркие тона, поблекшие на корешках, но сохранившиеся удивительно свежими на обложках, там, где были прижаты одна к другой.

Капитан наугад взял одну из них. Едва раскрыл том, как глаза его расширились от изумления.

– Бумажные книги, – сказал он. – Книги, целиком из бумаги. Наверняка это исключительно ценные издания. Может быть, теперь мы узнаем, кем были Шекспир и По, Сервантес и Цицерон, Гете, Гомер, Андерсен и Пиранделло.

Может быть, все произведения, сиявшие светом знания в прошлом, стоят на этих полках.

Техники молча слушали его. Некоторые почтительно сняли свои шлемы.

Кто-то протянул Капитану еще одну книгу.

– О, иллюстрированные издания, – сказал он. Его голос задрожал от радости. – После того, как все музеи Земли были сожжены, мы забыли, что такое живопись. И вот книги с десятками, сотнями картин! Все коллекции, когда-либо собранные в музеях. Книги с иллюстрациями! Разве можно было надеяться, что мы когда-нибудь найдем их!

Он долго рассматривал обложку книги, осторожно держа ее перед собой.

Рисунок на обложке был потрясающе реалистичен. Краски контрастировали друг с другом столь сильно, словно они яростно сражались между собой.

– В этом и заключается мощь и немного варварская прелесть примитивного искусства, – сказал Капитан. – Боже, как нас изнежила цивилизация!

Он с трудом разобрал буквы старинного шрифта: "Приключения среди индейцев".

– Сколько величия, сколько гениальности уже в одном этом названии… Да, но пора приниматься за дело. Не забудьте, что с книгами надо обращаться исключительно осторожно.

– Но кто же автор этой книги? – спросил он сам себя. – Я никогда не слышал о ней. Конечно, мы так мало знаем о прошлом… Так мало предметов культуры уцелело после войны… Он начал читать.

Обложки десятков книг полыхали кострами на складном столике, освещая комнату, заливая ее холодным огнем. На обложках бешено неслись лошади, закусив удила; трещали пулеметы, сея смерть вокруг, горели леса, взлетали в воздух и рушились на землю самолеты, падали навзничь люди с вытаращенными глазами, боролись, обливаясь потом, гиганты с искривленными немым воплем ртами, направо и налево сыпались поцелуи, бросались в атаку дикие быки, тонули корабли, ракеты стремились к изумрудным планетам, пожары, крушения, катастрофы, войны происходили в великом молчании мертвых равнин на старых миниатюрных сценах обложек.

Охваченная ужасом женщина выскакивала из машины и бросалась к дверям, в то время как мужчина с жестким взглядом подкарауливал ее внутри, держа в правой руке револьвер и стиснув левую руку в кулак, и она исчезала во мраке, испустив короткий последний вопль, и дверь поддавалась под яростным напором, и кто-то стучал как раз в этот момент и говорил, входя:

"Берегитесь, это убийца!" Слышался звон цепей, и из стены появлялось привидение, и герой, отступая, оказывался прижатым к каменной глыбе, поворачивающейся вокруг своей оси, и за его спиной открывалась бездонная пропасть, где копошились гигантские отвратительные насекомые. И все это – без единого движения. Достаточно было сидеть и смотреть на обложки. Это был поразительный вихрь жизни.

Они работали весь день. Увлажняли страницы, чтобы те не крошились.

Возились со стопками книг. Считали, классифицировали, копировали, тщательно упаковывали книги в герметичные ящики, грузили их на вертолеты.

Уже стемнело, и пустынные холмы засверкали своим собственным звездным светом, когда они закончили работу и приготовились покинуть дом.

– У нас все, – сказал помощник Капитану. – Мы все пронумеровали, зарегистрировали, упаковали.

В этот момент Капитан перевернул последнюю страницу своей книги.

Некоторое время он продолжал сидеть неподвижно, уставив невидящий взгляд перед собой.

– Какие потрясающие мысли, – наконец сказал он. – Эти книги могут соперничать с величайшими творениями XXI века. Они превосходят все, что было написано лучшими нашими писателями. – Он мечтательно задумался на несколько секунд. – Что же были за люди! Мы ничему не смогли бы научить их.

Скорее наоборот.

– Может быть, вам будет интересно узнать, что мы нашли здесь, – сказал помощник.

Капитан кивнул.

– Так вот, мы не нашли ни Шекспира, ни Данте, ни Сервантеса, – сказал помощник. Он выглядел подавленным и разочарованным. – Ни Гюго, ни Гете, ни Гомера…

– У нас уже есть Гомер, – оборвал его Капитан холодным тоном. – «Илиада» и «Одиссея». Они не слишком хорошо написаны. Разумеется, эти произведения позволяют нам определить уровень и других писателей, имена которых мы узнали. – Гомер? Я не видел…

– В иллюстрированных изданиях, – сказал Капитан. – Иллюстрации просто прекрасны. Гораздо лучше, чем текст.

– Но это же не оригинальный текст, – сказал помощник неуверенно. – Это перевод. Может быть, плохой перевод.

– С чего бы ему быть плохим? Вы можете объяснить мне, почему они сделали плохой перевод? Нет, просто Гомер не был великим поэтом. К счастью, иллюстрации действительно великолепны.

– Может быть, – сказал помощник. – Здесь оказалось много книг, похожих на ту, что вы читали. Они назывались: "Начиненный свинцом", "В гробу ногами не дрыгают" и еще двести тридцать три похожих названия. Они составляли почти всю библиотеку.

– Как это оригинально! – сказал Капитан. Он горделиво улыбался. – Наше открытие войдет в историю.

– Ни Шекспира, ни Данте, – сказал помощник.

– А издания в переплетах?

– "История бокса", книга о собаках, книга о телефоне и еще одна:

"Психология паука" – с графиками и статистикой.

– Графики и статистика! Какие гении! Замечательно! Потрясающее открытие!

Перед нашим взором возрождается целая цивилизация. В конце концов ведь может быть, что Шекспир, Данте и Гете были всего лишь второстепенными писателями. Может быть, они были недостойны того, чтобы их печатали на настоящей бумаге. А все эти книги – на бумаге, позвольте напомнить вам.

Следовательно, это отборные произведения. Прекрасно подобранные издания. Я хорошо представляю себе пожилою интеллигентного человека, собравшего здесь величайшие достижения человеческой мысли в то время, как окружавший его мир стремился к гибели. Глядя в окно в ожидании конца, он увидел, как расцветают огненные цветы… Так что мы получили главное. Теперь у нас есть самое важное – мы обладаем величайшими произведениями прошлого. Можно только восхищаться той предусмотрительностью, с которой прошлое собрало здесь важнейшие достижения своего гения.

– Ни у кого не было времени, чтобы сделать выбор, – сказал помощник. – Смерть поразила весь мир внезапно. Война была мгновенной.

– А я вам говорю, что библиотека была подобрана специально! Это просто идеально соответствует тому, что мы ждали от прошлого. Это действительно великолепно.

– Не знаю, – сказал помощник. Он еще раз пробежался взглядом по опустевшим полкам. На них ничего не было. Абсолютно ничего.

– Вы отдаете себе отчет в случившемся? – спросил Капитан. – Вы осознаете важность наследия, оставленного нам XX столетием? Достойны ли мы его?

Исчезнувшая целиком цивилизация, подвиги древних, воспоминания о прошлом…

Теперь мы знаем, что представлял собой XX век.

Его голос зазвенел и едва не оборвался. В уголках глаз заблестели слезы, настолько взволновала Капитана мысль об обнаруженных культурных ценностях, настоящих сокровищах цивилизации прошлого.

Они вышли из дома и поднялись в машины. Капитан бережно держал на коленях драгоценную книгу. Они пролетели над мертвой черной равниной, сопровождаемые непрерывным треском детекторов. Горячее дыхание реактивных двигателей сначала пошатнуло, затем обрушило обожженные стены библиотеки.

Мертвый дом рухнул и растворился в бескрайней лиловой равнине, сверкающей – и навсегда проклятой.