Текст книги "Афера в Брунее"

Автор книги: Жерар де Вилье

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

– Извините, что я вас потревожил, – начал Малко, слегка удивленный таким приемом. – Но...

Гамильтон наставительно поднял палец.

– Да, да! Я ожидал вашего визита! Впрочем, в этой дыре мало развлечений, и мне всегда доставляет удовольствие поговорить с незнакомым человеком. Особенно с человеком вашего положения.

Было невозможно уловить в его голосе малейшую иронию. Несмотря на алкогольное опьянение, его взгляд был живой и лукавый.

Он закурил сигарету, медленно выдохнул дым и продолжил:

– Это досадно, очень досадно. Султан очень раздражен. Надо урегулировать дело как можно быстрее.

– Каким образом?

– Вернув ему двадцать миллионов долларов.

Со склоненной набок головой он смотрел на Малко полузакрытыми глазами, словно большой кот. Он мог сколько угодно пить, – его голова, несомненно, работала отлично. Малко даже подумал, не слишком ли отлично.

– Таким образом, вы полагаете, что Джон Сэнборн присвоил себе эти деньги?

Англичанин бессильно развел руками.

– А кто же еще? Есть несколько неопровержимых следов преступления, не так ли? Прежде всего, его бегство и исчезновение. Я часто с ним разговаривал: казалось, что богатство султана его околдовало. Он говорил мне о несправедливости того, что такое состояние принадлежит лишь одному человеку. Ну что же, он в определенном смысле восстановил равновесие.

Гамильтон закончил свой вывод сухим смешком... Наблюдая за ним, Малко был во власти различных чувств. Или англичанин открыто потешается над ним, или же его люди действовали без его санкции. Он колебался занять окончательную позицию и решил протянуть ему руку помощи.

– Кажется, китаянка, с которой он сбежал, по-прежнему находится в Брунее, – сказал он. – Некая Пэгги Мей-Линг... Вы о ней слышали?

Гамильтон отмел эту вероятность решительным жестом и снова взял пустую бутылку, чтобы поиграть с ней.

– Таких китаянок, как она, тысячи, не так ли? Никто не может точно сказать, что он уехал именно с этой китаянкой. Он мог иметь подружку в Лимбанге. Да, да. Это довольно частый случай. С другой стороны, если это не он, то кто же?

– Кто-то из дворца, – сказал Малко, – из окружения султана.

– Исключено! – возразил англичанин. – Никто не рискнет бросить таким образом вызов султану. У них у всех полно денег. На кого вы думаете? На первого адъютанта, его светлость Аль Мутади Хаджа Али?

– Например, на него.

– Это мой личный друг, – проговорил Гамильтон степенным голосом пьяницы. – Беззаветно преданный своему господину человек, который начинает блестящую карьеру. Он, конечно, не поставит на карту свое место ради такой малости... Нет, поверьте мне, как ни грустно это признать, но Компания вырастила в своих рядах выродка... У нас это тоже бывало, – добавил он.

Легонько пошатываясь, Гамильтон поднялся напротив Малко, доминируя над ним своим высоким ростом...

– Мой дорогой друг! – сказал он своим слащавым голосом. – Меня зовет противомоскитная сетка: время сиесты. Я рад вашему визиту и если смогу вам помочь, сделаю это с радостью. А теперь до свидания.

Гамильтон пожал ему руку, повернулся спиной и направился нетвердым шагом в глубину комнаты, оставив Малко одного. Разочарованному и потрясенному, ему оставалось только уйти.

Малко был достаточно хорошо знаком с разведывательными кругами, чтобы знать, что человек, подобный Гамильтону, мог прекрасно врать. Конечно, Сэнборн мог уехать один. Но тогда за что же убили Кэтрин?.. Он не хотел говорить об этом Гамильтону, чтобы не впутывать в дело Лим Суна. Во всяком случае, Гамильтон рассказал ему волшебную сказку... Значит, он им мешает. А Гамильтон врал. Чтобы скрыть кого? Странно, что старый англичанин замешан в этом деле. Он не выглядит человеком, жаждущим денег.

Под проливным дождем Малко снова поехал к центру. В «Шератоне» его ждала записка. Лим Сун хотел его видеть в «Фонг-Муне», втором китайском ресторане Брунея. «Как можно скорее». Это было подчеркнуто. С сильно бьющимся сердцем Малко сел в свою «тойоту». Обнаружил ли китаец что-нибудь?

* * *

Лим Сун сидел в глубине еще пустого зала за столом, возвышающимся над паркингом. У него был озабоченный вид. При виде Малко он вымучил улыбку.

– Печально, но с момента нашей последней встречи произошло кое-что важное.

– Что именно? – спросил Малко, занимая место за столом.

Китаец отхлебнул пива. Он казался расстроенным и был явно не в своей тарелке.

– Мне нанес визит полицейский из иммиграционной службы. Он сказал мне, что мое разрешение на пребывание истекает через месяц и он совершенно не уверен, что брунейское правительство его продлит...

Малко почувствовал, что ледяная рука схватила его за сердце.

– Это угроза?

Лим Сун медленно покачал головой.

– Нет, они могут делать все, что захотят: это полный произвол. По приказу дворца начальник полиции подписывает ордера на высылку. Ничего нельзя сделать. Бруней плюет на мнение своих соседей. Достаточно заявить, что вы угрожаете общественному порядку. Они настолько богаты, что никто не хочет с ними связываться...

– Вы думаете, что это из-за меня?

– Я в этом уверен. Я здесь уже десять лет, и никогда это не случалось. Напротив, у меня довольно хорошие отношения с дворцом.

– Я очень огорчен, – посочувствовал Малко. – Что я могу сделать, чтобы вы избежали этой меры?

– Больше не видеть меня и не звонить. Они следят за нами.

Малко был в шоке. Его лишали главного союзника в неравной борьбе. Китаец выпил пиво, ничего не заказав для Малко. Тот смотрел на людей, спешивших под дождем на паркинг. Этот новый маневр имел по крайней мере то преимущество, что он ясно высвечивал вещи: двадцать миллионов долларов были украдены высокопоставленным лицом во дворце, располагавшим целым арсеналом средств для своей защиты.

– Не доверяйте никому, – тихо сказал Лим Сун. – Перед вами очень могущественные люди, готовые на все. Боюсь, что лучшим решением было бы покинуть Бруней. Пока еще не поздно, – добавил он.

Глава VII

Несколько секунд Малко переваривал предостережение Лим Суна. Уже второе... События, увы, полностью подтвердили правоту китайца. Тот уставился в свой пустой стакан. Он поднял голову, и его взгляд встретился с глазами Малко.

В темном зале «Фонг-Муна» было тихо, как в пустой церкви. Лим Сун повторил размеренным голосом:

– Вы не можете рассчитывать ни на кого. Гай Гамильтон никогда не вернется в Англию. Он слишком пропитан алкоголем и Азией. Его единственной радостью остается возможность провести уик-энд со шлюхами в Лимбанге и сохранить здесь какую-то власть. В Лондоне он будет всего лишь рядовым пенсионером. Люди из дворца знают это и поэтому тоже держат его в своих руках. Ибо я уверен, что он в курсе происходящего. Воспитанные им люди презирают малайцев и продолжают сообщать ему все, что происходит.

– Я тоже так полагаю, – ответил Малко. – Я был у него дома. Он принял меня за глупца.

Лим Сун покачал головой.

– Малайцы не агрессивны. Они не могли бы хладнокровно убить Джона Сэнборна, а именно это с ним и случилось. Предумышленное убийство, видимо, совершил этот психопат Майкл Ходжис.

– Видите ли вы решение проблемы? – спросил Малко.

Китаец горько усмехнулся.

– Конечно: добыть неоспоримые доказательства того, что Джон Сэнборн был убит Ходжисом и его кликой. Имея их, ваш посол мог бы действовать. Даже сверхбогатый султан Болкиях не осмелится восстановить США против себя.

Малко поднял голову и протянул ему руку.

– Спасибо за все, что вы сделали. Я постараюсь собрать необходимые доказательства.

Лим Сун задержал его руку в своей ладони.

– Я окажу вам последнюю услугу, – сказал он. – Любовница Майкла Ходжиса работает в «Фонг-Муне» – главной фирме, которой принадлежит ресторан, в котором мы сейчас находимся, на третьем этаже здания, где расположено посольство. Это китаянка Хан-Су. Возможно, вы сумеете что-нибудь из нее вытянуть.

В голове у Малко внезапно появилась догадка. А если это она – та таинственная китаянка, которая улетела из Лимбанга вместе с ложным Джоном Сэнборном?

– Вы меня ей представите? – спросил Малко.

– Нет, это было бы слишком опасно. Сегодня идите поужинать в «Фонг-Мун». Я тоже приду и покажу ее вам. Это очень красивая девушка и не очень строгая. После чего дело за вами.

– Спасибо, – сказал Малко.

После долгого рукопожатия они расстались, и Малко вновь пересек пустынный зал ресторана. Снаружи была почти хорошая погода. Это показалось ему добрым предзнаменованием. Однако его возможности уменьшались как шагреневая кожа.

* * *

Зал «Фонг-Муна» сверкал золотом и лаком. С потолка свисали фонари, и атмосфера была более теплой, чем в филиале. До этого ему позвонила Ангелина Фрейзер и в разговоре сказала, что ее муж скоро отлучится.

Пока это его не заботило. В этом мрачном городе, потрясаемом шквалами дождя, Малко почти постоянно хандрил, чувствуя себя бессильным и неудовлетворенным.

Практически в «Фонг-Муне» были только китайцы и несколько малайцев. Сидя один за столом возле бара, он наблюдал за залом и особенно за той, ради которой пришел сюда...

У гибкой, как кошка, любовницы Ходжиса был, как у многих китаянок, высокомерный вид, который смягчал чувственный толстый рот. Малко любовался ее грациозными движениями. Китайское платье с разрезом до бедер открывало длинные точеные ноги и приятно выгнутую грудь. Несколько раз он перехватывал взгляд китаянки, устремленный на него. Заинтригованный и заинтересованный, он улыбнулся ей. Как это сделал бы любой одинокий мужчина, встретивший красивую девушку.

Как только Малко вошел, ужинавший с несколькими своими единоверцами Лим Сун поднял глаза и взглядом показал на одну из официанток.

Наконец Малко попросил счет. Когда он поднялся, Хан-Су подошла к выходящей на торговую галерею двери и открыла ее. Их взгляды встретились.

– До свидания, – сказал Малко. – Надеюсь, что завтра вы будете обслуживать мой столик.

На губах Хан-Су появилась полуофициальная-полувызывающая улыбка.

– Нет, завтра я не работаю.

– Ну что же, тогда я приглашаю вас завтра поужинать, – предложил он. – Вы отдохнете...

– Но я вас не знаю, – возразила она, притворясь шокированной.

– Мы познакомимся.

Пришел лифт. Не оставляя ей времени на возражения, он сказал:

– Я буду вас ждать в восемь часов напротив театра Борнео на Джалан Претти.

Прежде чем она ответила, двери лифта захлопнулись. Это была бутылка, брошенная в море. Пока Пэгги Мей-Линг была вне досягаемости. Единственный хрупкий след представляла Хан-Су. Но если ему удастся доказать, что она замешана в убийстве Сэнборна, все изменится.

Еще раз от него требовалось проявить терпение. Придется ждать целые сутки.

* * *

Массивный золотой купол мечети Омара Али Сайфуддина блестел под светом луны. Чудо, но дождь не шел! Пронзительный крик муэдзина раздражал слух Малко, увеличивая его тревогу. Он провел день, поделенный между бассейном в «Шератоне» и прогулкой на Муару, порт на севере в двадцати километрах от Бандар-Сери-Бегавана. Бруней был так же велик, как шкаф для метелок, и почти не представлял никакого интереса. За исключением столицы, мечети и дворца, в нем были только деревни и несколько уродливых зданий, построенных в японском стиле. Ни одного роскошного магазина, ни одного веселого места. Ничего.

Кругом джунгли, сырость и желтоватая река, несущая трещащие джонки...

В сотый раз Малко посмотрел с Джалан Претти на деревянные бараки Кампонг-Эйера, которые располагались на обоих берегах реки.

Уже половина девятого, а Хан-Су нет. Он решил ждать до девяти часов. Вдруг его сердце забилось сильнее. Какой-то силуэт появился между домами на сваях и пересек Джалан Претти в его направлении. Хан-Су завязала свои длинные волосы в хвост и заменила свое платье с разрезом на мини-юбку и блузку. Он вылез из «тойоты» и подошел к ней.

– Наконец!

Хан-Су сделала сочувственную мину.

– У меня не очень много времени.

Однако она села в машину. Малко предусмотрел все остальное, хотя в Бандар-Сери-Бегаване почти не было хороших ресторанов.

– Я заказал места в «Минаре», индийском ресторане на Джалан Садонге, – сказал он.

Не ожидая ее ответа, он тронулся с места. Выпятив острые груди, Хан-Су держала голову очень прямо, как на официальной встрече. Ее английский был безупречен. В течение нескольких секунд Малко опьяняла мысль, что он везет ужинать любовницу Майкла Ходжиса – предполагаемого убийцы Джона Сэнборна и вероятного автора ловушки, стоившей жизни сингапурке.

Он поставил «тойоту» вблизи ресторана, вышел и обошел машину, чтобы открыть дверцу для Хан-Су, которая, кажется, оценила этот жест...

«Минара» оказался второразрядным заведением... Им подали несъедобного цыпленка тандури, политого простоквашей, с липким рисом и более чем подозрительными картофельными котлетами. Хан-Су мало что рассказала. Малко узнал, что она живет в одном из кварталов Кампонг-Эйера, расположенном на другой стороне реки, что она родилась в Брунее и мечтает жить в Сингапуре, что она не замужем и даже не помолвлена. Когда он слегка коснулся ее руки, она отдернула ее, видимо, настроенная поднять цену... Впрочем, Малко было на это наплевать...

Чтобы задобрить ее, он взял Хан-Су за запястье и сделал вид, что восхищается ее явно новыми часиками.

– Они просто восхитительны.

Хан-Су горделиво улыбнулась.

– Это подарок моего жениха. Он мне их купил, когда мы были в Сингапуре.

– Я думал, что вы не помолвлены, – заметил Малко.

Хан-Су принужденно рассмеялась.

– Он не совсем мой жених, он не китаец. Но я иногда выхожу с ним.

Сингапур. Малко подумал, что прекрасная Хан-Су вбила первый гвоздь в крышку гроба Майкла Ходжиса. Его гипотеза начала принимать конкретные очертания.

– Вы часто бываете в Сингапуре? – поинтересовался он.

– Иногда, – уклончиво ответила она.

Малко почувствовал, что она внутренне сжалась. Хан-Су должна была понимать, что она нарушила приказ о молчании. Она сразу замкнулась, посмотрела на свои совершенно новые часы и проговорила отчужденным голосом:

– Теперь мне надо идти.

Она уже встала, и Малко едва успел попросить счет.

В машине она не сказала ни слова. Они приехали в Кампонг-Эйер. Малко остановился напротив деревянного мостика, у которого стояли сампаны, осуществляющие переправу на другой берег. Хан-Су церемонно протянула руку.

– Спасибо. До свидания.

Малко уже вышел из машины.

– Я вас провожу. Это интересно.

Он превосходно играл роль воздыхателя. Хан-Су не решилась отказать. Они запрыгнули в один из ожидающих сампанов, и китаянка бросила перевозчику:

– Музей!

Сампан сразу отошел от берега и пересек наискосок реку.

Он остановился возле большого деревянного дома с надписью «Антикварный магазин». Малко вручил перевозчику доллар и пошел вслед за Хан-Су по лестнице, ведущей на деревянную мостовую. Они погрузились в переплетение мостиков. Сотни деревянных домов с телевизорами, а под ними черная вода реки, где копошились тысячи крыс. Через сто метров Хан-Су остановилась.

– Я пришла. До свидания.

Малко обнял ее за талию и прижал к себе. Она вяло позволяла ему это делать, но когда он хотел ее поцеловать, отвела лицо.

– Я хотел бы снова вас увидеть...

– Приходите в ресторан, – сказала она.

Она выскользнула, словно угорь, из его объятий, и он пошел обратно по прогнившим ступенькам. Но все-таки с какой-то надеждой.

* * *

Уже больше часа Малко жарился под немилосердным солнцем напротив антикварного магазина, когда в глубине Кампонг-Эйера появилась Хан-Су. На ней были майка с короткими рукавами, брюки и черные очки. Укрывшись между двумя домами, он поднял одолженную этим же утром у Ангелины Фрейзер «лейку» и начал быстро фотографировать. Он успел сделать полдюжины снимков. Издали он был похож на туриста, любителя живописных мест. Все приезжающие в Бруней устремлялись в Кампонг-Эйер...

Малко подождал, когда она пройдет, затем вызвал сампан и пересек реку. Он дошел пешком до большого многоярусного паркинга на Джалан Каторе. Ангелина ждала его наверху, в машине. Малко протянул ей пленку.

– Это можно проявить за два часа?

– Нет проблем, – ответила она. – В час встретимся напротив пристани, от которой отправляются суда в Лимбанг. Я наняла лодку.

* * *

На идущей вдоль реки набережной Макартура туча малайцев приставала к редким туристам, желающим отправиться в Лимбанг. За несколько долларов они брались осуществить за них все формальности. Малко сражался, окруженный плотной толпой, когда появилась сверхсексуальная Ангелина, одетая в белое платье, открывающее три четверти ее бедер и почти всю грудь. Малайцы застыли в изумлении перед этим сказочным явлением.

– Дайте мне ваш паспорт, – сказала она Малко.

Она вручила оба документа толстому малайцу, который сразу куда-то умчался.

– Я сняла для нас двоих лодку, – пояснила Ангелина. – Поездка длится двадцать минут. Это дает нам немало времени.

Когда в то же самое утро Малко попросил ее содействия, она сразу же сказала «да». Малко объяснил ей, что он ищет, и она с восторгом согласилась.

Действительно ли она хотела ему помочь или же просто желала переспать с ним? Толстый малаец вернулся с паспортами. Они прошли на пристань и спрыгнули в большую закрытую джонку с плоской крышей, мотор которой сразу заработал. Почти акробатическим жестом Ангелина выставила напоказ кружева своих трусиков и в конце концов уселась на переднюю часть крыши, свесив ноги над окном кабины. Малко остался стоять внизу. Его лицо было на уровне бедер молодой женщины.

Очень скоро деревянные бараки Кампонг-Эйера уступили место густым зарослям клюзии. Джонка делала более пятнадцати узлов. Внезапно управляющий лодкой резко уклонился от плывущего бревна. На реке Бруней было жуткое движение: сампаны и джонки ходили во всех направлениях и все время вынуждены были лавировать, чтобы увернуться от громадных бревен, загромождающих реку. Ангелина чуть не потеряла равновесие и смогла удержаться, лишь захватив шею Малко своими бедрами.

Смеясь, он обернулся, держа ее за бедра, чтобы она не упала назад. Его глаза были как раз на уровне ее живота. Ее платье приподнялось, и он увидел лишь белый треугольник трусиков. Ангелина улыбнулась. Раздвинув ноги, она вздохнула.

– Мне кажется, что в этом положении меня ласкает ветер.

Ее взгляд недвусмысленно провоцировал Малко.

Капитан проявлял большое внимание к плавающим бревнам, и ему было не до них. Малко принялся нежно массировать обнаженные ляжки, понемногу поднимаясь ближе к кружевам. Откинув корпус назад, открыв лицо ветру и закрыв глаза, Ангелина не сопротивлялась.

Когда Малко проник под влажные кружева, ее живот задрожал... Не снимая это слабое прикрытие, он принялся еще активнее массировать открытый живот, вызывая у Ангелины слабые стоны.

Эти круговые ласки, которые он постепенно усиливал, наконец возымели свое действие. Ее ляжки резко сомкнулись, она наклонилась вперед, схватив Малко за плечи, и ее крик перекрыл шум мотора. Капитан обернулся с телячьим взором и увидел лишь спину Малко. Напротив, у пассажиров большой джонки, шедшей им навстречу, осталось мало иллюзий по поводу их действий...

Ангелина грациозно соскользнула с крыши и встала рядом с Малко. Она протянула свою руку прямо к нему и схватилась за его возбужденную плоть.

– Ожидая, вы ничего не теряете, мистер, – сказала она. – Вы получили кредит. Большой кредит, – шаловливо добавила она.

Изо всех сил Ангелина надолго прижалась к нему. Капитан наконец обернулся, игриво поглядывая на них... Такие пассажиры – редкость. Это нисколько не смутило Ангелину...

– Надеюсь, что в Лимбанге мы очень быстро найдем то, что ты ищешь, – проговорила она. – И что у нас еще останется время на постель.

* * *

Несколько современных, но уже поблекших зданий с многочисленными китайскими вывесками в гуще джунглей, стоящих на берегу желтоватой реки, гниющие вдоль берегов сампаны, лавки без витрин. Влажная, удушающая жара. Лимбанг был лишь дырой в центре джунглей Борнео. Малко и Ангелина прошли через покрытый толем ангар, служивший пограничным постом, и сели в первое же проходящее такси, которым управлял китаец.

Ангелина сразу прижалась к нему. Кроме знакомства с малайцами, у нее было полно достоинств. Когда они доехали до крошечного аэровокзала, Малко, благодаря умелой работе молодой супруги первого секретаря посольства, был уже на грани экстаза. Они прошли в деревянное здание. Был объявлен рейс на Саравак, и на летном поле стоял старый прогнивший ДС-3 – современник Линдберга.

Китайские и малайские семьи с самым невероятным багажом стояли в очереди на регистрацию билетов. Двое служащих пытались навести порядок в толпе. Ангелина шепнула на ухо Малко:

– Не мешайте мне.

Увидев ее груди, один из служащих сразу потерял интерес к остальным пассажирам. Малко не мог следить за их разговором, ухватывая лишь иногда слово «оранг-путч», что означало «иностранец». Малаец слушал внимательно, его глаза были прикованы к декольте молодой женщины. Его лицо еще больше осветилось, когда Ангелина положила несколько купюр на стол. Она обернулась к Малко.

– Он был здесь, он помнит, так как отсюда вылетает немного белых.

– Пусть он опишет пару. Что вы ему сказали?

– Что мы разыскиваем пропавших в джунглях друзей, но в любом случае ему на это наплевать.

Она возобновила разговор. Малаец становился все более словоохотливым. Ангелина постепенно переводила.

– Белый человек, светло-голубые глаза, коренастый. Китаянка была немного меньше ростом... Довольно темная кожа...

Малко достал один из сделанных утром снимков и положил его на стол. Вместе с десятидолларовой купюрой...

– Это она?

Ангелина перевела вопрос. Служащий внимательно посмотрел на фотографии, затем утвердительно кивнул головой.

– Он полагает, что да. Он вспоминает, что у нее были очень длинные волосы.

Как у Хан-Су... Служащий положил доллары в карман и, пресытившись видом грудей Ангелины, отошел в сторону. Малко узнал уже достаточно. Они вышли из аэровокзала.

– Спасибо, – сказал Малко. – Теперь я знаю, кто убил Джона Сэнборна. Остается лишь доказать это. Эта девица – главный свидетель.

– Майкл Ходжис – убийца, но он действовал не по собственной инициативе, – заметила молодая женщина. – Настоящий интерес представляет тот, кто отдавал приказы. А он практически неприкосновенен...

Учитывая возможную связь молодой женщины с Аль Мутади Хаджем Али, Малко не говорил о своих подозрениях, касающихся первого адъютанта.

Такси, которое их привезло, было по-прежнему на месте. Едва они уселись, как Ангелина сказала фразу по-малайски. Малко был слишком возбужден своим открытием, чтобы обратить на нее внимание. Спустя несколько минут такси остановилось перед длинным зданием из цемента, обвешанным китайскими вывесками. Это был современный вариант малайского «лонг-хауза»[8]8
  Традиционный деревянный дом, где проживают все жители деревни.


[Закрыть]. Малко поднял голову и прочел: «Бунга Райа Отель».

В своих идеях Ангелина Фрейзер была последовательна... На первом этаже молодежь играла в малайский бильярд. Они засвистели, увидев входящую на невероятно уродливую лестницу отеля молодую женщину. Малайка взяла с них десять долларов, а затем открыла дверь маленькой комнатушки, в которой пахло плесенью.

Как только они остались одни, Ангелина сняла свои трусики и бросила их в угол. Не снимая платья, она прижалась к Малко, глядя на него похотливым взглядом.

– Я ждала этого момента с того дня, когда увидела тебя в кабинете посла, – тихо сказала она.

Ее ловкие пальцы очень быстро оторвали Малко от его мыслей и принялись мастурбировать его с каким-то исступлением. Время от времени Ангелина бормотала:

– Хорошо. Ты большой, ты твердый...

Малко прервал ее и увлек на кровать. Приподняв до бедер свое белое платье, она облегченно вздохнула. Он едва успел сделать несколько движений, как Ангелина уже получила удовлетворение. Ее ноги обвились вокруг его спины и, прижавшись к нему выпирающими из платья грудями, она закричала... Запыхавшись, она упала на постель; вентилятор кружился с мудрой медлительностью.

– Мужчина говорил по-малайски, – вдруг сказала Ангелина. – Как и Ходжис.

Малко все еще был в ней, но она снова обрела способность мыслить.

– Что ты собираешься делать? – спросила она.

Малко оторвался от нее.

– Атаковать слабое звено, – сказал он.

* * *

К счастью, рестораны закрывались в Брунее рано: на часах Малко было десять тридцать.

Первые официантки «Фонг-Муна» уже вышли и разошлись в разные стороны. Наконец появилась Хан-Су и пошла налево по набережной Макартура.

Малко вначале хотел сразу подойти к ней, но она была не одна: ее сопровождала другая китаянка. Надо было ждать. В посольстве Малко одолжили портативный магнитофон, и он надеялся выведать у нее что-нибудь. Выйдя из «тойоты», он пошел следом за ними. Дойдя до пристани, обе китаянки сели в один из сампанов. Малко подождал, пока они немного удалятся, затем занял другой сампан.

– Антикварный магазин! – сказал он. – Музей.

Сампан с девушками уже скрылся в темноте. Переправа длилась несколько минут. Снова начинался дождь. Сампан толкнулся о деревянную стойку, прижавшись носом к двум балкам, и Малко спрыгнул на деревянную лестницу, которая уходила на три метра вверх. Он осмотрелся вокруг. Обе китаянки исчезли. Потом он заметил два силуэта, проходящих мимо строящихся лодок, и устремился вперед. В большинстве домов уже не было света, а в некоторых он заметил тусклое мерцание экранов телевизоров.

Малко увидел, как немного дальше китаянки расстались. Хан-Су было легко узнать по ее длинной косе. Он ускорил шаг, чтобы догнать ее, и тут под ним хрустнуло прогнившее дерево. Она пошла быстрей.

– Хан-Су!

Услышав свое имя, Хан-Су обернулась и на какую-то долю секунды остановилась, издав странный возглас, а затем бросилась бежать по расходящимся ступенькам. Малко устремился вслед. Вдруг он услышал позади себя ускоренные шаги. Он обернулся. За ним следили. Какой-то человек бежал за ним. Невысокий крепыш-малаец в майке и с кинжалом в руке. Безоружный, Малко не мог защищаться. Ударом ноги он заставил нападавшего держаться на расстоянии и огляделся вокруг.

В этот момент из лабиринта деревянных бараков, отделяющих его от Хан-Су, показался второй малаец. Зажатый на узкой деревянной мостовой, Малко лихорадочно искал выход. Гибкие, как кошки, с малайскими кинжалами в руках, два человека окружили его с обеих сторон. У него был выбор: дать перерезать себе горло или получить удар кинжалом в спину. Прислонившись к деревянному дому, он не видел никакого выхода. Два человека тихо обменялись несколькими фразами и сразу бросились на него, размахивая грозным оружием.

Они хотели зарезать его.