Текст книги "Сердце в группе риска (СИ)"
Автор книги: Женя Уайт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
Глава 4. В которой преподаватель забывает об осторожности, и кое-кому это не нравится
Выходные, как и всегда, пронеслись, словно один миг. С субботы на воскресенье я, ожидаемо, не выспалась. И последствия этого недосыпа давали о себе знать и в понедельник. Спасибо за это стоило сказать Лидке, которая, словно батарейка, не давала мне заскучать до самого утра. За первым фильмом последовал второй… Потом мы стали распевать песни. Далее, проголодавшись, пошли грабить холодильник. Потому что все, что принесли с собой в комнату, съели во время еще первого просмотра фильма.
Мой помятый вид, само собой, не удивил подругу. Она сама выглядела немногим лучше. Если говорить до конца откровенно, то выглядела она посвежее за счет косметики. У меня же до нее сегодня не дошли руки. Ноги-то с трудом до универа донесли. Я даже начала завидовать Львову, который в этот муторный день прямо излучал радость. Улыбался, шутил, напрашивался в гости к моим родителям. Снова напомнив о моих неосторожных словах про ужин в кругу моей семьи. На этот раз покусать хотелось не Лидку, а Юрку. Что его, дома нормально не кормят?
– Жадная ты, Климова, – вздохнул Лев, когда мы стояли возле аудитории, где у нас должна была проходить очередная лекция. – Не кормишь меня. А путь к сердцу мужчины, между прочим, лежит через желудок.
– Как хорошо, что у человека он всего один, – проворчала я. – Иначе тебя бы никто прокормить не смог.
– Почему же? – возразил Львов. – Если бы у моей девушки мать была поваром, то… – Тут он посмотрел на Лидку. Та показала ему фигу и отвернулась. По тому, как подрагивали уголки ее губ, можно было понять, что она еле сдерживает смех. – Никого не волнует мое здоровье, да?
– Ты что, – я погладила парня по груди, как бы успокаивая, – мы за тебя очень беспокоимся.
– Да? – Наглая конечность парня оказалась на моей талии. Он притянул меня к себе ближе, заглянул в глаза.
– Конечно, – кивнула. – Кто будет помогать мне с высшей математикой и статистикой, если не ты? В случае, если же с тобой что-то случится, спасать меня станет некому.
– А как же я? – притворно возмутилась Лида, снова поворачивая голову в нашу сторону. – Разве не даю тебе списывать?
– Ну… – я продолжила эту игру. Чувствовала, что Юрка начинает расслабляться. И вообще ему нравится такая… перепалка что ли. – Даешь. Но у Львова почерк лучше.
– Что?! – как бы возмутилась подруга. – Вот знаешь, Климова, от тебя я такого не ожидала. Между прочим, у всех талантливых людей почерк не очень.
Тут я ощутила, как рука на моей талии напряглась. Пальцы машинально сжались, сминая ткань кофты. Снова посмотрела на Льва, не понимая, что вызвало такую перемену в его настроении.
– Львов, – позвала, когда меня чуть ли не вдавили в свою грудь, – полегче. Задушишь в объятиях.
– Зато ты на себе узнаешь, что это такое, – фыркнула Лида.
Я извернулась, чтобы ответить подруге, но взгляд зацепился не за нее, а за Пономарева, который проходил мимо в компании своих друзей. Теперь стало понятно поведение Юры. После их «разговора» другой реакции я не ждала. Но все равно не понимала, почему Юрка так резко реагирует на парня. Они же до этого вроде как нормально общались. Львов даже помог Саше довести его бывшую до машины… А теперь оба волками смотрят друг на друга.
Пономарев и меня не обделил своим вниманием. Мазнул тяжелым взглядом по фигуре, задержав его на талии. В смысле, на чужой руке, продолжающей меня удерживать. Захотелось отстраниться. Чего там, отскочить от Львова. Почему-то стало казаться, что я предаю… Сашу. Почему? Ведь мы малознакомы. Да и все наши встречи до этого были связаны с моей невезучестью. Если уж на то пошло, и эта наша «встреча» была из разряда – мне снова не повезло. Потому что взгляд Пономарева не обещал ничего хорошего. Как и Юрке. Нет, я уверена, Саша не из тех, кто способен поднять руку на девушку («проверила» на собственном опыте). Но вот головомойку устроить может.
Я была бы совсем недалекого ума, если бы продолжала задаваться вопросом: чего это Пономарев обратил свое драгоценное внимание на простую серую мышку? Но в любовь я по-прежнему не верила. Да, вероятно, он заинтересовался мной. Но вот на большее я не рассчитывала. Кто бы еще подсказал, что с этим делать.
Пономарев прошел мимо. А я продолжала смотреть ему в след. Только когда Лида помахала рукой перед моим лицом, поняла, что подзабыла на время, как моргать. И губу нижнюю нервно покусывала. Нет, это никуда не годится. Лучше сразу выбросить Сашу из головы. А то, что он в субботу подвез меня до Лидкиного дома, еще не значит, что я должна резко воспылать к нему благодарностью и… любовью. Хотя последняя, чтоб ее, уже потихоньку не давала покоя. С такими темпами симпатия резко перейдет во влюбленность. И потом будет больно осознавать, что я для Саши лишь короткое увлечение. Вон, сколько девчонок у него было. Ни одна надолго не задерживалась. Даже Лерка, которая цеплялась за него, будто клещ, стала его бывшей. Не хотелось бы оказаться в числе брошенных им девчонок.
Прозвучал звонок, и наша группа потоком хлынула в аудиторию. Ну что… Здравствуйте Виктор Алексеевич. Надеюсь, и сегодня вы будете делать вид, что ничего не случилось. И просто оставите меня в покое.
Увы, по брошенному в мою сторону взгляду сразу поняла, что терпение преподавателя не бесконечно. Хотя, причем здесь терпение? Весна у него в голове не бесконечная. А мне ему еще экзамен сдавать… Как? Он же меня загоняет, когда поймет, что ловить нечего. Вообще, лучше бы было, если до него наконец-то дойдет, что выбивать внимание девушек таким вот грязным способом карается законом. И рано или поздно ему попадет. В конце концов, не все, как я – без парня. У Катьки из третьего потока молодой человек вообще боксер. Ей стоит только сделать намек, и Виктор Алексеевич не досчитается пары зубов. Но это Катя… Мне же как быть? Понятное дело, что подпускать его к себе близко нельзя. Идти к ректору – тоже бесполезно. Если отчислит, придется обращаться в полицию. Там начнется бумажная волокита. Проверки. И не факт, что я смогу доказать, что этот Колобок на самом деле ко мне приставал. У ректора, опять же, точно связи, где надо имеются. А я… бюджетница, у которой денег иногда не хватает даже на любимое мороженое. Потому что помимо него нужно купить еще продуктов, более необходимых, чем сладость, которую я съем и забуду, что вообще ее покупала.
Всю лекцию я просидела, будто на иголках. Нервничала, старалась не смотреть на мужчину. Но, когда приходится слушать преподавателя и время от времени записывать за ним с доски… Все попытки отгородиться бесполезны. В итоге, извелась я сильно. И когда раздался долгожданный звонок, оповещающий, что на этом занятия на сегодня закончены, я одной из первых вскочила со своего места. Побросала вещи в сумку и пулей вылетела из аудитории. Передо мной выходил Юрка. Заметив мою нервозность, нахмурился и, ухватив за руку, отвел окну, расположенному неподалеку от аудитории. Я, конечно, хотела подождать Лидку, но планировала отойти подальше. Но кто же знал, что Львов решит иначе.
– В чем дело? – сразу спросил Юра, не размениваясь на дежурные фразы.
– Все нормально, – ответила слишком резко. И нервно. Поэтому, наверное, приятель и не поверил в мои слова. Нахмурился, вгляделся в глаза. Потом чуть склонил голову набок, словно задумался о чем-то.
– Обманываешь, Климова.
Только хотела возразить. Но тут появилась Лидка. Посмотрела на меня напряженно, легко поняв, с чего я такая дерганная. Я успела посвятить подругу в свои неприятности. Но и она пока не знала, чем можно мне помочь. Ну, кроме того, чтобы ходить в универе вместе. Чтобы у Виктора Алексеевича не было возможности поймать меня в одиночестве. Его же даже наличие камер не остановит. Тем более от той же Лидки я узнала, что часть из них вообще не работает. Не успели все подключить. У нас не престижный ВУЗ получался, а какой-то дурдом.
– Так в чем дело? – снова поинтересовался Лев.
– Он еще не знает?
– Нет, – покачала головой.
– Девочки, – елейно заговорил Юра, – вы заставляете меня беспокоиться. Беспокоиться о вашем душевном здоровье.
– Все не так плохо, как может казаться, – поторопилась успокоить парня.
– Просто этот Колобок решил за ней приударить, – сдала меня с потрохами подруга. Точно покусаю… Баранбаса подговорю, чтобы он ее тапки облюбовал.
– Что?! – чуть ли не зарычал Юра. – И я только сейчас узнал?
– Это недавно случилось, – хотелось успокоить Львова. А то взгляд совсем злющим стал.
– Он тебя тронул?
– Нет, – мотнула головой. Вспоминать о случившемся по-прежнему было противно. И жутковато. – Если бы он сделал подобное в универе, об этом бы точно многие узнали. Наверное…
– Черт, – выругался Юра. – Можно я его убью?
– Хочешь сесть? – Лида с укором посмотрела на одногруппника. – Нет, тут пока кто-нибудь не подсуетится, он так и будет с ума сходить. Но без связей и денег этого не сделать. Слово студентки, против слова преподавателя – родственника ректора.
Юра, все так же не выпуская мою руку, направился к лестнице. Мне, само собой, пришлось следовать за ним. Лида не отставала.
Только когда оказались у гардероба, Львов отпустил мою конечность. Вовремя, так как в поле зрения показался Пономарев. Ко мне он снова подходить не стал. Только на Юрку как-то недобро покосился. Тот, впрочем, в долгу не остался. И это мне очень не понравилось. Словно у меня и без этого проблем было мало. Становиться причиной мужских разборок… Раньше и подумать о таком не могла.
– Юра, – позвала парня, когда он, сжав кулаки, сделал первый шаг в сторону Сашки. Который, казалось, тоже готов наброситься на… Соперника?
– Что? – немного нервно откликнулся Лев.
– Куртка, – сказала, кивком головы указывая на предмет верхней одежды, зажатый в руке Зинаиды Петровны.
Напряжение стало чуть меньше. И Пономарев все-таки ушел. Вот честно, даже дышать стало немного легче. Но сердце, как всегда, предав меня, болезненно стало биться о ребра. Противоречивые чувства часто овладевали мной, когда Александр оказывался рядом.
Выйдя из универа, направились в сторону метро. Правда, уже подходя к подземке, пришлось распрощаться. Лиде нужно было мчаться домой. К объевшемуся какой-то гадости коту. А у Юрки сегодня был вызов по работе. Доведя меня до магазина, в который я хотела зайти перед тем, как поехать домой, мы с друзьями расстались.
В магазине я немного застряла. Мало того, что молоко оказалось не свежим, так еще и на сыр просроченный наткнулась. Копошилась, пока не нашла свежие продукты. Еще и с работником зала чуть было не поссорилась. Потому что девушка ни в какую не хотела снимать товар и отправлять его в утиль. Дескать, вы уйдете, и я все сделаю. Как же… Помню я, как нарвалась в свое время на булочки с сыром. Так несмотря на срок годности, сыр успел покрыться плесенью. И продавцы, когда я ушла, вернули этот ужас на прилавок. Я специально спустя минут десять зашла, проверить. Поэтому на добросовестность девушки не рассчитывала. Знаю я, как они работают. Сама так работаю. В том смысле, что задача у нас одна. А вот кто как ее выполняет, другой вопрос.
Выйдя из магазина, побрела к метро. Шла рядом с линией тротуара и проезжей части. И, конечно же, накликала на себя новые проблемы в лице Виктора Алексеевича. Который подъехал на машине к метро и остановился чуть впереди идущей меня. Я не сразу поняла, кто за рулем, поэтому отскакивать и кричать «Помогите!» не спешила. А вот когда преподаватель вышел из автомобиля…
Признаться, появилось трусливое желание бросить все и дать деру. Заставила себя оставаться спокойной и внешне невозмутимой. Просто все мои надежды, что мужчина оставит меня, помчались коту под пушистый хвост. Если буду шарахаться от преподавателя, то это может пробудить в нем еще больший интерес. Некоторым представителям сильного пола нравится играть в охотника и жертву. Увы, женщине в этой игре отведена роль далеко не человека с ружьем или капканом.
– Климова, – заговорил Виктор Алексеевич, останавливаясь прямо напротив меня. – Какая встреча. Домой собираешься?
Спрашивая об этом, он смотрел на меня таким липким взглядом, что захотелось как можно скорее помыться.
– Да, – получилось произнести это твердо. На самом же деле я внутренне вся дрожала от страха.
Вот так общаешься с человеком и понятия не имеешь, что у него за тараканы в голове. Я где-то слышала, что чаще всего опасаться следует тихих и спокойных людей. Потому что на самом деле в таких и сидят самые настоящие демоны. Передо мной сейчас стоял такой… демон Колобок. Неповоротливый, неуверенный в себе мужчина, считающий, что любая ляжет с ним в постель ради хорошей оценки.
– Давай подвезу, – кивок головы в сторону иномарки. Не дешевой, стоит отметить.
– Я сама, – было бы полной глупостью согласиться на столь «лестное» предложение. – Мне недалеко.
– Да ладно, – мужчина ухватил меня за руку, в которой была зажата сумка с продуктами. – Чего ты…
Мерзкая конечность заскользила выше, к локтю.
И не боится, мерзавец, что нас увидят. Наверное, надеялся, что долго ломаться я не стану и послушно сяду в его машину. Вроде взрослый человек, а наивный, будто первоклассник.
– Мне надо спешить, – еще более уверенно сказала, делая шаг в сторону. Попыталась высвободить руку, но бесполезно. Ее сжали еще сильнее. – Виктор Алексеевич, мне больно, – проговорила, смотря на зажатую в полных пальцах конечность.
– Так ты можешь сделать так, чтобы больно тебе не было.
– Не думаю…
– Хватит ломать комедию, – стал терять терпение Колобок. Да уж, ненадолго его хватило. Вот и дружелюбная улыбка с губ сползла. – Садись в машину.
– Нет! – мотнув головой, выпалила.
Проходящие мимо люди уже вовсю стали на нас поглядывать. И это играло мне на руку. Никогда бы не подумала, что буду рада такому вниманию.
Именно в тот момент, когда все человеческое исчезло из глаз Виктора Алексеевича, рядом с нами остановилась еще одна машина. Эта, кстати, была мне знакома. А уж когда я увидела за рулем Пономарева, сердце от радости забилось чаще (у меня снова случился гипертонический криз). Хотя до этого мне казалось, что от страха оно почти не бьется.
Саша вышел из машины, с силой хлопнув дверью. Встал рядом, посмотрел на руку, что продолжала удерживать мою чуть ниже локтя.
– Мира, сколько можно ждать? – спросил недовольно Александр. Взгляд же устремил на застывшего преподавателя. Тот, кажется, на самом деле не ожидал, что Пономарев изъявит желание вмешаться. – Договаривались же встретиться с другой стороны.
– Я… – замялась, не зная, что на такое ответить. Зато Виктор Алексеевич знал, что делать. Его пальцы тут же перестали меня удерживать. А во взгляде можно было поймать отблески паники.
– Садись в машину.
Так как это было сказано Сашей, противиться не стала. Быстро обошла автомобиль сзади, открыла переднюю правую дверцу и нырнула в салон. Чуть было сумкой по корпусу не попала. Не хватало еще, чтобы Пономарев мне за царапину какую выговаривал. Я же с ним и так не расплачусь. А уж если машину его «побью», то…
Александр о чем-то разговаривал с преподавателем. Разобрать слов не могла. Мало того, что они отошли, так еще и говорили тихо. Оставалось только гадать, с чем связана их беседа. Или с кем… В чем я точно не сомневалась, это в том, что Саша не будет трусить. Он так смотрел на Виктора Алексеевича, что я на месте последнего, уже бы стала заикаться от страха. Пономарев даже кулаки сжал. Словно готовился пройтись по мясистому лицу Колобка. А если дело дойдет до драки, то тут и сомневаться нечего. Пономарев легко уложит этого… на лопатки.
Разговор длился минут пять. И видя бледное лицо преподавателя я, признаться, испытала не только облегчение, но и злорадство. Что же такого ему сказал Пономарев, что Виктор Алексеевич стал походить на мел?
Когда Саша сел в машину, я смотрела на него во все глаза. Мало того, что не знала, с чего начать разговор. Так еще и не ожидала, что он поведет себя так с преподавателем. Которому, между прочим, ему тоже придется сдавать экзамен.
– Спасибо, – это простое слово уже становилось привычным. Только и делаю в последнее время, что благодарю парня за помощь.
– Ты можешь хотя бы день не влипать в неприятности? – проигнорировав мою благодарность, выпалил Пономарев. – Хотя бы день, Климова!
– Если бы от меня это зависело, я бы вообще никуда не… вляпывалась, – проворчала, отворачиваясь от молодого человека.
– Можешь успокоиться, – продолжил говорить Саша. – Этот мешок жира к тебе больше не подойдет. А если начнет чудить во время экзамена, скажешь мне. Поняла?
– Поняла, – откликнулась. – Но что ты ему такого сказал, что теперь я могу не опасаться его внимания? – Даже голову в его сторону снова повернула. Этот вопрос меня тоже волновал. Не аукнется ли потом Александру за его благородство?
– Да так, ничего особенного, – попытался уйти от прямого отвела Саша.
Если он надеялся, что я оставлю это просто так, то глубоко заблуждался. Я тоже могла быть упрямой и доставучей.
– Ты на самом деле думаешь, что я от тебя отстану? Отвечай, Пономарев. Иначе я прилипну к тебе с расспросами. А это повысит процент происходящих рядом с тобой неприятностей.
После моих слов Сашка даже на дорогу перестал смотреть. При том, что мы уже отъехали от метро.
– Адрес назови, – попросил парень.
Таким голосом «попросил», что появилось желание забиться под сидение и не вылезать оттуда до самого моего двора.
Чуть было не назвала номер дома, в котором живет Лидка. Вспомнила на свою голову наши посиделки в выходные. Скорее всего, это было связано с тем, что рядом с Сашей я начинала нервничать. Боялась сказать какую-нибудь глупость. Или посмотреть слишком пристально. Выдавая тем самым свои истинные чувства. А ведь раньше такого со мной не было! Не было такой жуткой тахикардии. Может, к врачу обратиться? Вдруг это не влюбленность, а заболевание…
Ага, психическое, судя по всему.
– Что ты ему сказал? – продолжила расспросы, назвав все-таки нужный адрес.
– Климова, не говори под руку.
– Прости, это выше меня, – процедила. – Тебе не кажется, что я имею право знать, о чем шла речь? Ведь это напрямую касается меня.
– Кто бы мог подумать, что ты такая упрямая, – елейно заговорил парень. Но я-то знала, что это притворство. Просто я кое-кому уже осточертела. И вот такой вот елейный голос – это грань, за которой последуют маты.
Могла замять эту тему. Оставить все, как есть. Могла. Но не стала этого делать. Чувствовала, что Пономарев вот-вот расколется. Расскажет мне правду. Или хотя бы ее часть.
– Не стесняйся, Саша. Я тебя внимательно слушаю.
Автомобиль остановился на светофоре. Мой спаситель (по-другому и не назовешь) снова перестал смотреть на дорогу. Повернулся всем корпусом ко мне, взглянул недовольно. Я его, наверное, уже изрядно достала.
– Родители у меня не простые смертные, Климова, – как маленькому, нерадивому ребенку, стал объяснять Саша. – И связей у них предостаточно. Расскажу им об этой ситуации. И начнутся разборки. Черт знает, скольких принудил к близости этот муд… – тут он поправился, видимо подумав, что я еще не доросла до нашего, русского мата. – Этот неудовлетворенный. Слухи, конечно, ходили. Но то слухи. А недавно я увидел это своими глазами. Отставать от тебя он не собирался. Что ж… значит, сам виноват.
Светофор замигал желтым. Пономарев заметил это краем глаза. И снова переключился на дорогу.
– Почему ты со мной возишься? – не хотела об этом спрашивать. Слова сами сорвались с губ.
– А чего бы мне с тобой не возиться? – вопросом на вопрос ответил Сашка. Вновь посмотрел в мою сторону. Только его взгляд больше не был колючим. Обеспокоенным немного и… теплым что ли. Он на самом деле беспокоился обо мне? И мне это не кажется?
И снова, что за глупые вопросы лезут в голову. Он пошел на конфликт с Виктором Алексеевичем. Из-за меня… И это дорогого стоит.
– Не вижу причин, чтобы возиться, – сделала вид, что очень недогадливая.
Пономарев тяжело вздохнул. Ну да, с нами, женщинами, всегда сложно. Додумывать не желаем. Лучше сказать прямо. А все эти намеки мы не понимаем. Как, впрочем, и мужчины – наши. Как мы в одном мире живем? Не поубивав друг друга.
– Может, ты мне просто нравишься? Точнее, не так. Очень нравишься. И меня бесит не только этот придурковатый препод, крутящийся рядом с тобой. Но и Львов.
Такого искреннего ответа я не ожидала. Поэтому закрыла рот, прикусив себе язык. В прямом смысле слова прикусила, между прочим. Вот на такую красивую, морщащуюся от боли меня Пономарев и посмотрел. Картинка, наверное, ему открылась не очень. Хотя… с чего это он улыбаться начал? Того и гляди рассмеется. Тоже мне, нашел бесплатное развлечение. Ладно, не совсем бесплатное. Нервы я ему потрепала за последнее время изрядно. Как и себе.
– Чем же я умудрилась тебе понравиться? – это произнесла глухо. Словно голос мог пропасть в любую секунду.
– Бедовостью своей, наверное, – пожав плечами, снизошел до объяснений Александр. – На такую ходячую проблему сложно не обратить внимания.
– Ну-ну… – пробормотала, в мыслях пытаясь вспомнить все наши столкновения, которых в последние пару месяцев стало в разы больше. Нет, ну точно сам Пономарев к этому руку приложил!
– Если я нужна тебе лишь для того, чтобы поставить очередную галочку, а потом помахать мне рукой, со словами: «С тобой было хорошо. Но нам нужно расстаться». То не вижу смысла начинать.
– Ты считаешь меня последним мерзавцем, что ли? – разозлился Сашка.
– Не последним, – передернув плечами, сказала как можно спокойнее. – Но и не идеальным. Впрочем, идеальных не бывает. Просто мы с тобой из разных миров.
– Да ладно, – еще немного и он точно рассмеется. Забавно ему… С чего тогда руль с такой силой сжал? И скорость прибавил. – Все мы с Земли. Ты просто боишься.
– Ничего я не боюсь, – слукавила, каюсь.
– Боишься, – заупрямился Пономарев. – Иначе бы не прятала взгляд. И не краснела бы так забавно.
– Я не краснею, – продолжила хохлиться.
– Так вот же он, – говоря это, Сашка протянул руку и коснулся пальцами моей щеки. Провел подушечками по пылающей (чего скрывать-то уже) коже. Спустился ниже, к подбородку. – Румянец…
Дернулась, невольно отстраняясь. И чужая рука перестала касаться моего лица. Стало жаль, что столь желанное прикосновение, было таким коротким и почти не ощутимым.
– Я не могу быть уверенна в том, что все, что ты говоришь, правда. – Самое главное мыслить здраво. Никаких признаний, кроме того, что я ему нравлюсь, услышано мной не было. Симпатия… Ее испытываю и я. Но это не значит, что я буду нырять с головой в кратковременные отношения. Лучше уж наблюдать за Сашей со стороны. Как делала сие до этого. Чем потом страдать из-за неразделенной любви. И чувствовать себя грязной. Если доверюсь настолько, что рискну подпустить Александра к себе слишком близко.
– Со временем ты сама решишь, правду я говорю или нет.
Саша снова полностью переключился на дорогу. На меня не смотрел. Даже не поглядывал. А вот я, наоборот, периодически косила на него взгляд. Продолжала размышлять… И бояться. Страшно довериться человеку, которого почти не знаешь. Даже если он не сделал тебе ничего плохого. Но, черт, это же Пономарев! Звезда универа.
Мотнула головой, осознав, что вновь возвращаюсь к уже мной озвученному. Можно сколько угодно ломать голову над истинными мотивами этого парня. Ясно лишь одно: доверяться ему не следует. Осталось убедить себя в этом. Уговорить не совершать глупость. Что очень сложно. Потому как стоило на него посмотреть, как эта треклятая тахикардия снова давала о себе знать.
Окончательно пришла в себя лишь к концу поездки. Только когда увидела неподалеку знакомый дом, выдохнула свободнее. Если Саша не солгал, то проблем с Колобком у меня быть больше не должно. Зато появлялись новые. Не верила я, что Саша озаботился моей судьбой просто так. И в любой момент он мог потребовать плату. Опять же, это в том случае, если он окажется полным мерзавцем, желающим получить конкретные услуги. Которых я дать не могла. Ну, если только это не кастрация.
– Еще раз спасибо, Саш, – посчитала, что очередная благодарность лишней не будет. Он, как-никак, на самом деле сильно мне помог. И воротить нос, строя из себя капризную девицу, каковой была та же Лерка, не собиралась. Я на самом деле испытывала к однокурснику благодарность.
– Не за что, Мира, – хмыкнул Саша.
Он был спокоен, как удав. А вот меня от одного его «Мира» пробил холодный пот. Или это с улицы подуло? Нет, дверь пока еще закрыта. А в салоне тепло. Наверное, через чур тепло. Потому что температура моего тела вот-вот начнет скакать.
– Но я самым бессовестным образом рассчитываю на плату.
– К-какую? – запнувшись, выдавила из себя. Нет, только не это. Не хочу, чтобы мои самые худшие предположения оказались правдой…
– Поцелуй, – сказав это, парень направил указательный палец себе на щеку. Еще и повернулся так, чтобы мне удобнее было его целовать. – А Львову мы ничего не скажем. Поцелуй в щеку изменой не считается.
Покачала головой, одновременно с этим пытаясь прогнать с губ улыбку. Которая сама собой вдруг на них появилась. Смешной он какой-то. Я тут сижу, сомнениями терзаюсь. А он паясничает. Прищурился еще так, словно сам стесняется о таком просить. И это Пономарев! Неужели и перед Щегол так же себя вел? Не замечала. С ней он был более наглый, самоуверенный. А тут… ну чисто мальчишка, ворующий у понравившейся девчонки свой первый поцелуй.
Вздохнув тихонько, решилась поощрить того, кто уже несколько раз спасал меня из щекотливых ситуаций. Подалась вперед и… Пономарев резко повернул голову и коснулся своими губами моих. Не углубляя, впрочем, поцелуя. От такой наглости я растерялась, и замерла. Смотря на этого нахала широко раскрытыми глазами. Саша, кстати, тоже на меня смотрел. Хитро так. И довольно. Ох, вот честно, треснула бы его по макушке. Да жалко, паразита.
Он первым отвернулся. Разрывая тем самым зрительный контакт. И вроде просто слегка коснулся моих губ своими. А горят они так, будто у нас тут только что случился страстный поцелуй.
Румянец, который до этого момента лишь слегка грел щеки, стал еще более сильным. Захотелось умыться ледяной водой. Да вообще лучшим бы вариантом было принять контрастный душ. Может быть тогда мозги встали бы на место. И я бы перестала витать в облаках.