Текст книги "Купи меня (СИ)"

Автор книги: Жасмин Майер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 19

Это будет прекрасный день, и никакой кот мне не помешает. Потягиваюсь в кровати, радуясь, что никакие кошмары на этот раз меня не беспокоили. А из-за них на мои крики не вламывался в спальню и Грант.

Вытягиваю руку и понимаю, что утыкаюсь во что-то мягкое, мурчащее. И рыжее.

– Пушистый ты говнюк, – рычу на этого кота, а он только щурится. – Откуда ты взялся в моей постели?

Дверь все еще закрыта. Я даже закрыла ее на защелку перед сном.

– Окно! Проклятье, ты вошел через открытое окно, да?

Чарльз чирикнул, сворачиваясь в клубок, явно насмехаясь над моими попытками противостоять рыжему взломщику.

– Уйди, мохнатое недоразумение. И не лезь мне в душу. Сегодня не буду обращать на тебя внимание. Даже не надейся.

Убегаю в душ, чищу зубы и набрасываю халат. Сегодня мне наконец-то доставят одежду. За окном сегодня солнечно, так что купальник будет очень даже кстати.

Спускаюсь на первый этаж. На мраморном островке меня ждет чашка с кофе, а под блестящим алюминиевым колпаком снова яичница-болтунья, на этот раз с подгоревшими полосками бекона. Не могу сдержать улыбки.

Грант себе не изменяет, повар из него так себе. Но он старается.

Для меня.

Веселое настроение как рукой снимает. Грант не должен готовить для меня завтрак. Не должен оставлять его на кухне. Никто в здравом уме не поступает так для девушки из эскорта.

Только девять утра, а я уже ставлю мысленные галочки напротив раздела «Кот» и «Чувства». Но кошачью галочку стираю. Пока. Это как в школе – завтра эта точка превратится в плохую оценку, если я не возьмусь за ум. Я не должна сближаться с чужим питомцем, не должна млеть от прикосновений к белому животу с темными крапинками, как у рыси.

Да что там! Я даже не должна была замечать эти пятнышки!

Целых два пораженческих очка за каких-то полчаса после пробуждения, а что будет дальше?

Мне бы не есть эту еду. Сказать, что не заметила. Не думала, что она для меня. Но я уже сняла колпак, а запах пробуждает зверский аппетит после вчерашнего секса.

Проглатываю еще горячий завтрак и, подхватив чашку, отправляюсь на поиски Гранта. Замечаю дверь в той стороне дома, мимо которой вчера проехала на велосипеде. Подтверждая мои догадки в комнату, раньше меня входит Чарльз, мазнув пушистым хвостом по голым ногам.

И как он постоянно оказывается там же, где и я?

Дверь приоткрыта.

И я все-таки заглядываю следом.

Это кабинет. Вещей здесь тоже немного, но все обставлено наилучшим образом. Возле окон стоит что-то огромное, накрытое темным чехлом, есть диван с низким кофейным столиком. В другом углу рабочий стол и место для конференций.

Вижу, что Чарльз уже устроился на своем любимом странном объекте, скрытым за каким-то бесформенным чехлом. Интересно, что это? Места занимает прилично и стоит в самом значимом месте, по мнению дизайнера. В углу возле двух окон во всю стену.

Грант расхаживает с левой стороны от странного объекта в чехле. На нем офисный прикид: брюки, белая рубашка с закатанными рукавами, а на прямоугольном изогнутом мониторе на стене мелькают лица в разных квадратиках. Он кивает словам собеседником, выслушивая сообщения по беспроводной гарнитуре, не замечая меня.

Прикусываю губу при виде его крепкой задницы. Широкой спины. Обнаженных предплечий, на которых проступают вены. На одном запястье часы, на другом – узкий браслет из белого золота, который здорово оттеняет его загорелую кожу.

Меня бросает в жар от его совершенного мужского тела, идеальный прямоугольник – плечи в два раза шире его бедер. Сразу хочется впиться в его спину ногтями, но такое не произойдет ни при каких обстоятельствах. Ведь тогда мне придется быть снизу. А он должен быть сверху.

Разве, что… А если я сегодня отведу душу и сделаю ему массаж? За три миллиона с лишним он может рассчитывать на горячий массаж со своим любимым маслом, не так ли? И дело тут не только в том, что я жажду ощутить каждый его изгиб, прощупать каждую мышцу. Впиться когтями… Совсем не в этом.

Ой, меня заметили.

Грант, вздернув одну бровь, явно озадачен моим витающим в облаках видом. Да, вы меня поймали. Стою и думаю о вашей заднице, мистер Грант. Красивые мужские задницы моя слабость, а ваша определенно завоевала мой приз зрительских симпатий. Хорошо, что у меня нет такого пункта в «Бинго», иначе это был бы самый разгромный пункт из семи возможных.

Вы совершенно ужасный клиент. Каждый шаг с вами как по минному полю.

Грант буравит меня взглядом и кивком велит зайти в комнату. Я не знаю, включен ли у него звук, но на всякий случай решаю быть крайне осторожной. Если бы здесь были камеры, наверное, он бы вообще не разрешил мне войти?

И тут я понимаю, что кроме массажа у меня есть еще один вариант прикоснуться к нему. И его я могу попробовать реализовать прямо сейчас.

Подхожу достаточно близко и понимаю, что улыбаюсь ему. А он почему-то улыбается мне. И этот долгий обмен взглядами и улыбками отзывается чем-то странным в теле, где-то в груди, а еще это совершенно точный промах в разделе «Чувства». Ну, у меня уже стояла там галочка, верно? Две ведь не поставишь?

– Да, я согласен, – вдруг произносит Грант и касается пальцем моих губ.

Поняла, значит, микрофон все-таки включен. Но это не мне надо будет быть тихой сегодня, мистер Грант.

Грант забирает из моих рук чашку с кофе, а я одними только губами произношу: «Спасибо», как он нетерпеливо дергает меня за пояс, и мой халат сползает на пол.

Раньше, чем он успевает опомниться, я опускаюсь перед ним на колени. Касаюсь пальцами ремня и смотрю на него, ожидая разрешения. Грант смотрит на меня, не веря в происходящее, и в этот момент снова отвечает незримому собеседнику: «Да, я согласен».

Мне он кивает, и я широко улыбаюсь.

Быстро справляюсь с его одеждой, стягиваю боксеры до щиколоток и провожу ладонями снизу вверх по крепким напряженным бедрам. Кладу ладони на ягодицы, всаживая ногти в твердые полушария и, чтобы сдержать собственный стон, полностью принимаю его член в рот. Такой же удивленный и не готовый к такому внезапному повороту, как и его хозяин. Но он быстро ориентируется. Наливается и твердеет, под моим ртом и руками.

Обвожу языком по кругу, целую губами и снова молчаливо спрашиваю разрешение. Как будто оно мне нужно. Но скованная молчанием я принимаю правила этой игры, и она мне определенно нравится.

Он делает шаг назад, упираясь в стол, будто иначе ни за что не устоит на ногах, а сам не сводит с меня потемневшего голодного взгляда.

– Да, я согласен, – повторяет Грант.

На этот раз севшим голосом.

Собирает мои волосы в ладонь и толкается бедрами навстречу, и я чувствую, как каменеют его мышцы под моими руками. Выпускаю изо рта и облизываю, а Грант делает так, что я принимаю его еще глубже, а потом снова отвечает что-то незримым собеседникам.

И если он все еще может говорить, значит, я плохо стараюсь.

Смачиваю языком от вершины до основания и заглатываю, максимально расслабляя горло. Вижу, как белеют его костяшки, которыми он цепляется за столешницу. Грант задерживает дыхание, и хватка на моих волосах становится сильнее.

Чтобы полностью завладеть его вниманием шире развожу ноги, демонстрируя ему всю себя, и удваиваю старания. Хорошо, что я не стала наносить макияж. С ним все равно пришлось бы попрощаться. От глубоких, быстрых толчков у меня слезятся глаза, а слюна во рту так много, что она стекает по подбородку.

Но я по-прежнему не отвожу от него взгляда, помня, как ему нравилось это и как он сам же требовал это в самый первый вечер. Хотя в тот вечер он вел со мной себя совершенно по-другому. Брал, клеймил, ставил на место.

А теперь я делаю это, потому что сама хочу, а он не перехватывает власть над процессом. Не пытается унизить, указать на мое место рядом с ним. Да, наслаждается, но я не могла отказать себе в том, чтобы увидеть его ошарашенное лицо. А по степени удивления становится понятно, что он не из тех, кто часто получает свою часть удовольствия безвозмездно. Просто так. Да еще и во время рабочей конференции. Да здравствует, удаленка!

Возбуждение крепнет в моем теле, но сейчас оно не для меня.

Грант натягивает мои волосы и берет невообразимо быстрый темп. Мне остается только замереть и не двигаться. Впиваюсь ногтями в его каменные ягодицы, и тогда он выдыхает:

– О да…

И его глаза мгновенно расширяются до невообразимых размеров. Но оргазм остановить ему уже не под силу. Я перехватываю его ладонь и помогаю, принимая все до последней капли. Краем глаз вижу, как заерзали и заинтересовались собеседники на экранах. И как Грант внезапно отшвыривает от себя гарнитуру, а после бьет чуть ли не кулаком по клавиатуре. Экран меркнет, отрезая нас от любопытных лиц. Слава богу, хоть камер нигде не было. Не было же?

Грант все еще стоит со спущенными штанами, озадаченным и смущенным видом. Он проводит ладонью по волосам, оставляя их в страшном беспорядке, а я не могу сдержаться и начинаю хохотать.

– Это был совет директоров, Жаклин!

– О да, я согласен!... – повторяю его глубокий стон. – Прости, не сдержалась. Ты был такой, такой…

В следующую же секунду я оказываюсь на столе, спиной упираясь в очень неудобную клавиатуру. Но не это моя основная проблема. Грант нависает надо мной. И вот это уже проблема.

Он впервые сверху.

И сейчас мы с ним лицом к лицу.

Грант переводит взгляд на мой рот. И под силой этого взгляда, я сглатываю, облизывая пересохшие и горящие губы.

Грант наклоняется еще ниже…

И в этот момент кабинет озаряет новый истеричный звонок. Грант отшатывается в сторону, я воздаю хвалу настойчивости совета директоров, который так вовремя меня спас, но это оказывается доставка. Приехала моя одежда.

– Я встречу, – бросает Грант.

Приводит свою одежду в порядок и выходит из кабинета, оставляя меня одну и в полной уверенности, что если бы не звонок охраны, то он вполне мог меня поцеловать.

Потому что именно это он и хотел сделать, когда опрокинул меня на свой письменный стол.

Что и говорить, меня ждет еще один ужасный день. И дай бог, чтобы он закончился только двумя галочками в моем «Бинго»!‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 20

Дональд перезванивает через пять минут после того, как я, связавшись с охраной, разрешаю пропустить на территорию доставку одежды.

Разумеется, Дональд все понял.

Глупо верить, что хоть кто-то не понял!

Любой из мужчин, который присутствовал на совете директоров, понял, что произошло. Ощутил это на себе. Именно так звучит удовольствие, когда женщина вдруг сама опускается перед тобой на колени в разгар рабочего дня и просто делает это. И при этом она даже не твоя секретарша.

Модель из эскорта, которую я нанял, чтобы она меня запомнила.

Но пока что именно я запоминаю каждую мельчайшую подробность того, что делает она. Ее разведенные ноги, тяжелую грудь. Покорность во взгляде. Я не буду помнить это вечно, только если прямо сейчас вышибу себе мозги на подъездную дорожку. Других вариантов нет.

Ее желание нравится мне больше, чем доминирование над ней в первый вечер в салоне. Возле бильярдного стола она была испуганной и оттого покорной, сейчас – я не просил ее об этом. Она все сделала сама.

Я должен злиться. Должен, потому что сейчас мой телефон с разбитым котом экраном разрывается сразу от двух звонков на линии. Дональд даже поставил на уши Аннету.

Смотрю на фото невесты, рассеченное трещиной. И выбираю Дональда.

– Да?

– Кхм, Адам. Здорово! – голос Дональда звучит преувеличенно бодро.

Наверняка он вслушивается во все звуки, что доносятся из моего динамика. Может, даже записывает звонок, чтобы потом прослушать и разобрать звуки на атомы. Что ж, у Дональда нет шансов. Только шелест листвы и ветер.

– Адам, а ты где? – предсказуемый вопрос летит следом.

– Вышел забрать продукты. У меня интернет навернулся, Дон. Ты заметил, что я пропал? Чем все закончилось?

Дональд бегло пересказывает итоги совещания, и я радуюсь парню из доставки, который громко произносит, видя меня возле ворот:

– Мистер Грант? Доставка на ваше имя, распишитесь.

Видишь, Дональд? Все, как я сказал. Просто лучше тебе не знать, что это не сельдерей и свежие тосты. Это «Агент Провокатор», «Диор», «Шанель» и даже… тот же спортивный костюм, что я пытался натянуть на Жаклин, только на этот раз, думаю, она заказала снаряжение нужного размера.

Значит, ли это, что ей понравилась поездка? Да уж точно ее скорее покорили виды, чем мой сэндвич. Или падение. Аннета так и не воспользовалась ни велосипедом, ни снаряжением. В ее положении неудивительно, что ей не до горных прогулок верхом.

– Заняться твоим интернетом, Адам? Прислать к тебе техников, чтобы проверили кабель?

– Я сам. Не нужно.

– Как твой отпуск?

– Прекрасно. Сегодня нет дождя.

– Чем займешься?

Жаклин выходит во двор и в это время с опаской трогает носком воду. У бассейна отключен подогрев, так что после ливней, вода далека от тропической. Даже если включить систему сейчас, с купанием все равно придется подождать до завтра.

Думал ли я о том, что захочу помочь ей с кремом от загара? Попрошу купаться топлесс или лучше вообще без ничего? Черта с два, потому-то и не подключал подогрев заранее.

– Еще не знаю, Дон, – отвечаю честно.

Ну почти.

– Наверняка отрываешься там перед свадьбой? – вдруг шутит Дональд. – Только постарайся провернуть все тихо. Не хочу, чтобы Аннета расстроилась, если узнает.

Начнем с того, что если ты так заботишься о чувствах сестры, то вообще не должен предлагать проворачивать подобное. Плохо, что раз он вообще предлагает это, значит, все еще прощупывает почву. И в мой отшельнический отпуск он не верит.

– Никто из города сюда и не доедет, Дон, – поэтому я и привез Жаклин сюда. Меньше любопытных взглядом, больше уединения. – Я просто хочу побыть в одиночестве. Отдохнуть и набраться сил перед днем Икс.

Я не говорю, что люблю его сестру и собираюсь хранить ей верность. Мы оба знаем, что это не так. Он скорее поймет, что что-то не так, если я начну уверять его в этом.

– Что ж… Будь осторожен, Адам. Ветер меняется. Огонь далеко от тебя, но кто знает, как все обернется.

– Уверен, что успею покинуть дом вовремя.

Мы прощаемся, посыльный к этому времени тоже уходит, закончив выгружать коробки и пакеты перед домом. Хорошо бы ему память стереть, но волшебного аннигилятора, как у «Людей в Черном» у меня нет. Это риск, но вряд ли Дональд как-то выйдет на парня.

Я плачу с личного счета, заведенного только для этой недели. После я закрою его и не буду вспомнить об этих днях, так ведь? Таков был план и таким он и остается.

Ветер треплет полы халата, пока Жаклин аккуратно ступает вокруг покупок. Это напоминает утро после Рождества, когда под елкой так много подарком, что спирает грудь от восхищения. Она улыбается пакетам даже шире, чем мне.

Правда, сегодня она все-таки мне улыбнулась.

Одна улыбка… которая все равно куплена, напоминаю себе.

Когда дверь за посыльным закрывается, Жаклин складывает ладони рупором и кричит мне:

– Что мне примерить для тебя сегодня?

Не хочу ее расстраивать, но я предпочел бы видеть ее голой.

Ступаю босиком по стриженому газону в ее сторону. Чуть поодаль на солнце жмурится Чарльз. Только кажется, что кот здесь случайно. На самом деле нет. Он как привязанный ходит по пятам за Жаклин. В кабинет Чарльз тоже пришел туда только из-за нее. Раньше он сутками спал бы поверх рояля, а я считал его самым меланхоличным котом в мире. Но теперь она очаровала моего кота, даже ничего для этого не делая. Как у нее это получается?

Как же хорошо, что коты не умеют говорить.

Глаза у Жаклин блестят при виде покупок, она так им радуется, как будто не сама выбирала и в каждом пакете ее действительно ожидает сюрприз.

Я же не могу отвести взгляда от ее лица. Губы уже не такие ярко-красные, а глаза не подведены черными хищными стрелками, как вчера. Без макияжа она не выглядит хуже или бледнее. Она не из тех, на кого смотришь и не замечаешь.

Иначе я бы ее тоже не запомнил.

Очнись, Адам. Она всего лишь радуется тряпкам и так же радовалась тем, что вчера отправились в урну. Другие мужчины платили ей, а она делала для них все то же самое.

Я ничего не значил для нее в то утро и глупо думать, что что-то изменилось сейчас.

Интересно, были ли у нее такие же недоумки, вроде меня, которые растекались бы возле ее ног лужицей после того, как она вставала с колен. И ставили под угрозу бизнес, репутацию и хороший контракт, взамен всего недели, проведенной вместе с ней?

Разве я забыл, зачем купил ее?

Я должен был стереть воспоминания о ней. Не додумывать образ, о котором ни черта не знал, перестать мечтать вернуться в тот день и поступить иначе.

Хотелось бросить думать о ней, как другие бросают курить. Завязать с одержимостью, чтобы через пять дней жить нормальной жизнью. Насытиться ее телом, запахом, смехом. Осознать, что ничего особенного и не было изначально. Научиться смотреть на других женщин. Спать с другими женщинами, наконец.

И даже получать от этого удовольствие.

Понять вообще, как можно испытывать удовольствие от случайных связей, и зачем мужчины идут на это? Что такого есть в других женщинах, когда есть эта?

А еще прекратить сравнивать. Постоянное сравнение было уже на уровне рефлексов. И она всегда выиграла. Даже, когда я ее не знал. А что будет теперь?

А разве теперь я ее знаю?

Нет.

И не узнаю.

Пять дней и никаких личных вопросов. Никаких поцелуев. Ни единого шанса сблизиться. Напоминает дикобраза с прижатыми к спине иглами. Все хорошо, пока ты не станешь на шаг ближе – иглы будут взведены, а после безжалостно выпущены. Нельзя нарушать дистанцию, нельзя нарушать правила.

«Мона Лиза» с таинственной улыбкой на губах за невидимыми музейными ограждениями, при нарушении которых сразу воет сирена. Нарушители будут наказаны. Без вариантов. Сейчас она как никогда рядом – и в то же время все так же далеко.

Я могу получить любую часть ее тела, могу падать от изнеможения после секса, но это не работает. Потому что я хотел узнать ее. Увидеть что-то настоящее, что может отвернуть от нее. Чтобы как другие сказать один из этих стандартных ответов, хотя никто и не будет спрашивать.

«Просто мы не подходим друг другу», «Она не для меня», «Мы слишком разные».

Я не знаю ее. И пока она остается загадкой, такой же, как и раньше, меня не отпустит. Меня будет тянуть к ней снова и снова, а так продолжаться не может. Пока я пытаюсь выцарапать ее, как глубоко засевшую занозу, она только сильнее забирается под кожу.

Я должен взломать систему. Разрушить стены. Вставить клин и не дать створкам раковины захлопнуться. Сделать так, чтобы Жаклин забыла о своих правилах.

И в этой войне у меня будет только один союзник.

Кот.

Глава 21

– А сейчас я завяжу тебе глаза и кое-что покажу, – сообщает Грант после ужина.

– Меня ждет библиотека или тайная комната?

– Зависит от того, похож я больше на Заколдованного принца или Миллионера с заскоками. Так на кого, Жаклин?

–На Чудовище.

Грант смеется, запрокинув голову.

– Почему?

– У Чудовища были маленькие милые помощники. А у тебя есть кот. У мистера Грея не было никого.

– Большое упущение с его стороны, – кивает Грант, подхватывая вино и бокалы. – Мог бы завести кота. Было бы проще заманивать наивных девственниц.

Снова смеюсь. Вино кружит голову, вкусный ужин дарит наслаждение. А вечер перестает быть томным. Грант повязывает на моих глазах один из своих галстуков. Он гладкий и приятно пахнет древесной ноткой его духов.

Вино и бокалы он несет сам, а свободной рукой ведет меня следом за собой.

– Здесь ступеньки. Осторожно. Их всего… – кажется, он и сам считает количество прямо сейчас. – Пять. Иди за мной.

По ощущениям мы спускаемся в подвал, свернув где-то между кухней и столовой в узкий проход. Залитая янтарным светом гостиная остается позади, и я уже готова вернутся туда, даже несмотря на горящее пламя прямо по центру комнаты. Пламя, как и ароматизаторы в моей спальне, подключены к системе умного дома. Огонь зажигается и тухнет сам, а специальные реагенты не дают распространяться дыму. Если что-то пойдет не так, сразу сработает система пожарной безопасности.

Я выведала все эти факты о жаровне у Гранта между делом, во время приготовления ужина. Пока не знаю, что делать, если следующий вечер он захочет провести возле камина. Возможно, придется поступиться принципами и рассказать кое-что личное.

Но, слава богу, что сегодня он выбрал подвал.

– Время стирки? – издаю нервный смешок. – Сейчас велишь сортировать белье по цвету и чтобы все было чистым к утру?

Задним число понимаю, что слишком доверилась ему. Ладно, если бы он хотел приковать меня к батарее, то наверное, сделал бы это раньше. Но ослепшая, я целиком завишу от него. И мне это не нравится.

– Хорошая версия, но стиральные машинки у меня не здесь. Уровнем ниже.

– Еще ниже? У тебя тут прямо многоуровные подвалы, как в мегамаркетах.

– Ладно, завтра устрою экскурсию и покажу весь дом. Он не такой большой, как ты думаешь.

Чувствую по голосу, что он удаляется. Помещение полупустое, голос отражается от стен. Вздрагиваю, когда над головой щелкают светильники. Даже через ткань галстука ощущаю, что в помещении стало светлее. Ладно, похоже, он всего лишь искал выключатель, а не собирался приложить меня топором.

Грант замирает за моей спиной, касается волос и мягко развязывает галстук.

Подвал и, правда, полупустой, но удобный – на полу ковер, есть два удобных кожаных дивана, специальный шкаф для сигар, барная стойка, сейчас погруженная в темноту. Но самое главное, что в центре стоит стол для бильярда.

– Сыграем? Ты ведь умеешь играть, я сразу это понял.

Глупо отнекиваться. Тем более, мои пальцы так и чешутся – проверить сукно, насладиться гладкостью шаров, тяжестью кия. Я не могу отказаться, это сильнее меня. Я обожаю бильярд и, если бы не выгорело с эскортом, наверное, я стала бы жить, обыгрывая туристов в каком-нибудь Лас-Вегасе. «Спорим, мистер, что я забью все шары в одну лузу?» Кажется, ни в одном варианте развития событий у меня нет счастливого будущего, где бы я не продавала себя или свои способности.

– Умею. Жаль, что пришлось тебя обмануть.

– Тебе не жаль, – хмыкает Грант. – Расставляй шары, а я займусь вином.

Пока он ищет штопор за темной барной стойкой, я собираю шары треугольником, наслаждаясь их тихим стуком. Сам бильярдный стол тоже пахнет древесиной, немного пыльным сукном, запахи этого дома, которые являются частью самого Гранта. Если раньше я думала, что он арендовал этот дом, то теперь понимаю – без вариантов. Дом слишком похож на него самого.

– Нет, обойдемся без твоей помощи, Чарльз.

Грант снимает кота с бильярдного стола и возвращает его на диван. Когда в подвале появился кот, я не помню. В последний раз Чарльз спал на ковре, вытянувшись в гостиной. Наверное, пришел за хозяином.

– Ты хорошо играешь, Жаклин?

– Ну как сказать… – скромно тяну. – Неплохо. А ты?

– Думаю, также, – хитро улыбается Грант.

Сейчас его глаза теплого синего оттенка. Совсем как его запонки, которые он не стал надевать на конференцию сегодня утром. Может, потому что камер все равно не было. А может, предпочитает избегать их, потому что они навевают ему воспоминания о его невесте.

Наверняка ее покорили его пронзительно-синие глаза, что она даже нашла подходящий камень для огранки. Можно только позавидовать ее стойкости, жаль, что мистер Грант ее совсем не ценит.

– О чем задумалась? – Грант протягивает мне бокал с вином, а сам делает глоток из своего.

– Думаю о том, что ты ошибся, когда объяснял мне правила в агентстве. Значит ли это, что вы не так уж хорошо играете, мистер Грант?

– В тот момент мне было не до правил. Зато сейчас… Я покажу тебе, что умею играть. Только прошу тебя, не поддавайся. Я все равно замечу. Играй в полную силу, как можешь. Честно. Хорошо?

– Без проблем.

Грант ставит бокал в сторону и подходит ближе. Меня обдает жаром, когда он поддевает лямку моего платья.

– Я даже не буду просить тебя играть голой на этот раз. Видишь, как сильно я хочу, чтобы это была честная игра? Так что давай даже на что-нибудь сыграем.

Замираю, не донеся бокал до рта.

Первый порыв сыграть на его запонки, чтобы эти два волшебных незнакомых камня достались мне. Но зачем они мне? Не собираюсь же я после сидеть одинокими вечерами, задумчиво смотреть на них и вспоминать его и эти дни? У меня даже одиноких вечеров не бывает.

– Ну… – прочищаю горло. – Ты совершенно точно не отдашь мне кота, так что… Даже не знаю, больше ничего мне не приглянулось.

– Ты такая меркантильная особа, Жаклин. А не материальных вариантов нет?

Качаю головой, а сама вся обмираю в ожидании его ответа.

– Тогда я сам предложу. Значит, ираем в одну лузу. Кто последний забивает «восьмерку», тот и выигрывает. А на кону у нас будет…

Грант делает глоток из бокала и останавливает взгляд на моих губах.

– Поцелуй. Теперь ты будешь играть в полную силу, не так ли?

* * *

Поначалу играю не в полную силу. Сдерживаюсь, чтобы изучить технику Гранта. Вот только он делает то же самое. После каждого удара буравит меня взглядом, словно подначивая: «Давай, Жаклин, играй уже так, как ты действительно можешь».

И я даю себе волю, да и откладывать больше некуда.

Сам напросился. Вижу насквозь его намеченные ходы и мешаю. Разгоняю его выставленные для удара шары. Бью так, чтобы Грант выстраивал тактику заново и не мог просчитать мои ходы.

Низко весящие над столом лампы отбрасывают резкие тени на его лицо, подчеркивая скулы и то, как играют желваки. Сегодня он не брился, и щетина на его лице стала еще темнее. Может, проспал и собирался в спешке на свою конференцию, а потому и запонки не стал застегивать. А может, просто не хотел возиться.

Он все еще в брюках и рубашке с закатанными рукавами. Это еще не домашний вид – тот, когда вы только вдвоем, наедине и наряжаться уже нет смысла, но и не офисный дресс-код.

Мы кружимся вокруг стола, и мне нет необходимости смотреть на расположение шаров так часто. Или я только пытаюсь себя в этом убедить? Потому что не могу отвести от него взгляд. Двухдневная щетина, взъерошенные волосы, расстегнутые верхние пуговицы, а поверх галстука, которым он завязывал мне глаза, теперь спит Чарльз на диване.

По коже будто проскакивают искры от его крепких предплечий, которые попадают в лучи света, когда он наклоняется и бьет. А от широкого разворота плеч, на которых натягивается до хруста рубашка, когда выпрямляется, в животе становится горячо.

Будто впервые его вижу, а уже вторые сутки на исхдоде, и никак не могу насмотреться.

У него необычная внешность, весь он состоит из острых и резких черт, которые могут оттолкнуть в первое мгновение. Но сейчас в его движениях больше нет опасной грубости, которая пугала до чертиков в агентстве. Исчезло напряжение. Брови больше не сведены к переносице.

Грант чаще улыбается.

Улыбка совершенно меняет его внешность. Добавляет той недостающей его лицу мягкости. Интимности, потому что по нему сразу понятно, что он не будет улыбаться каждому.

Мне он улыбается только уголками губ, неуловимо, быстро. Широкие открытые улыбки предназначены не для меня, и это почему-то отзывается разочарованием. Но даже те полуулыбки, что достаются мне, заставляют трепетать и также едва заметно улыбаться в ответ и, оказывается, что даже говорить необязательно. Можно улыбаться. Смотреть. И кружить вокруг стола, общаясь только ударами шаров.

Его шаг.

Мой ответ.

Тонкая улыбка, и моя – ему в ответ.

Его долгий внимательный взгляд…

И удар, который становится последним.

Кровь отливает от лица, а пальцы сводит холодной судорогой, когда Грат откладывает кий и выпрямляется.

Что?!

Я не могла проиграть!

Взгляд метается между моими полосатыми шарами и черным шаром, застывшим напротив средней лузы. Без вариантов. При всем своем мастерстве, я только что нещадно продула, засмотревшись на его плечи, улыбки и щетину. Увлеклась им и не заметила, как он же обвел меня вокруг пальца.

«Восьмерка» все еще на столе, но он не делает этот последний решающий удар. Его шаров все равно больше нет, только мои. Паника захлестывает, а сердце колотится быстрее, когда Грант обходит стол.

Делаю шаг назад, но ягодицами вжимаюсь в стол. Бежать мне снова некуда.

Грант касается ладонями сукна и нависает сверху. Еще минуту назад я не могла отвести глаз от его лица, а теперь не могу даже взглянуть на него. Стоя в кольце его рук, отворачиваюсь и смотрю на резную ножку стола, щекой прижимаясь к собственному плечу.

Я не могу. Просто не могу поднять лицо.

И позволить ему сделать это.

– Посмотри на меня.

Голос хриплый, низкий. Он зол и тем, что отвергнут, и тем, что я обманула его. Трясу головой, а он вдруг кладет руку мне на затылок и поворачивает мое лицо к себе.

Его синие глаза так близко, что я снова вижу колючие янтарные точки в его радужке. Для меня они как искры, что взмывают над пламенем, а его близость так же опасна, как само пламя для хрупкого мотылька. Я не хочу, не хочу, чтобы он целовал меня.

Это было ошибкой… Я не должна соглашаться на эту ставку.

– Неужели тебе проще отсосать мне, чем согласиться на поцелуй?

Старый добрый мистер Грант вернулся. Больше никаких обманчиво мягких улыбок. Только ненависть и отвращение в каждом слове, и это то, в чем я так нуждаюсь, чтобы противостоять его очарованию. Чертова необычная внешность! Будь проклята эта щетина, которая так близко, что я обмираю вся от догадки, какой она может быть на ощупь…

Грант наклоняется ближе, касаясь моего лба своим. Его горячее дыхание проходится по моей щеке, вызывая в теле волны дрожи. Он держит меня так крепко, что ничего не помешает ему самому поцеловать меня, но проклятый Грант не хочет целовать мертвую Белоснежку. Он хочет, чтобы я хотела этого также сильно, как он. Чтобы сама раскрыла для него губы и ответила на сначала нежный, а потом сносящий крышу поцелуй…

А потом мне ничего не останется, кроме как отдать ему свое сердце и позволить разбить его на тысячи острых осколков, ведь мое глупое сердце ему совершенно ни к чему. Единственное, что нас связывает, это контракт. Все, что у нас есть, это еще пять дней рядом. Так что, не сдерживайтесь, мистер Грант, раз я была такой дурой и позволила себе ошибиться, то напомните мне, как обычно заканчиваются отношения.

Он вдруг отрывает меня от пола, вцепившись пальцами в мою талию, и укладывает на стол, как куклу, надавив на плечи. Другой рукой задирает юбку, но красивое белье, похоже, только подливает масла в огонь.

Кружевным трусикам здесь опять не рады.

Я слышу пугающий треск, когда ткань больно впивается в нежную кожу. Глаза слепят низко висящие лампы. Я пытаюсь хотя бы сесть или вырваться, руками сбивая оставшиеся на сукне шары, но Грант держит крепко и только шире разводить мои бедра, пока платье сбивается где-то на талии.