Текст книги "Эгоист (СИ)"

Автор книги: Жасмин Майер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Картер в ответ только кивнул. Ну а кто он мне? Правильно – никто.

С какого перепугу он вообще до сих пор рядом? Почему обнимает меня так, как будто имеет на это право?

– А ну не вырывайся! – гаркнул он в тот же момент. – Серьезно, Элен, ты свернешь себе шею на этих каблуках!

– Совершенно не умеет на них ходить, ага, – поддержал его Андрей.

Вот предатель.

– Отпусти, – прохрипела я и зачем-то добавила: – Пожалуйста.

Ох уж эта врожденная вежливость. Вот Картер ее начисто лишен и нормально ведь живет.

К моему удивлению, «пожалуйста» помогло. Хватка Картера на моей талии ослабла, и я сделала несколько нетвердых шагов к брату. Уткнулась лбом в его плечо и крепко обняла, вдыхая такой родной запах. Казалось бы, в какой стране мы не встречались, Андрей всегда пах для меня домом.

Не то, что этот. Секс ходячий. Тестостерон мужской неразбавленный.

– Привет, – прошептала я, впервые понимая, как на самом деле сильно скучала по брату.

– Ну привет-привет, сестренка. Могла бы и сказать, что я тебе тут как зайцу пятая нога. Я ведь спрашивал, – он опять перешел на русский со мной.

Повернулась к Джеку и опять заметила, как изменилось его лицо. Наверное, злится, что мы на русском говорим, а он ни слова не понимает. Может, думает, что мы его обсуждаем.

Я откашлялась, переходя на английский.

– Что ж, спасибо за помощь…. Пока, Джек Картер.

Он только кивнул и снова протянул руку моему брату:

– Рад знакомству. Присмотри за ней, Эндрю.

– Я честно пытаюсь, – рассмеялся он, тоже переходя на английский. – Но она каждый раз убегает от меня на край света. Как сейчас, например! Вот, скажи мне, почему мне пришлось ловить тебя в Тунисе?

А потом вдруг посмотрел на Картера и весело спросил:

– Это случайно не из-за тебя, Джек, она решила не прилетать домой, а?

Повисла тишина. Мне отчаянно захотелось провалиться сквозь землю.

Знала ведь, что знакомить брата с другими мужчинами дурацкая, дурацкая идея!

– Ты решила не возвращаться в Россию, а остаться в Тунисе, Элен? – холодно спросил Картер, как будто это ему было не все равно. – Почему?

Я облизала губы, глядя на бантики на своих босоножках. Ну давай, Лена, жги.

– Просто… Я хочу посмотреть страну. И даже уже купила билеты до Татуина.

– Что? – переспросил Картер.

– Что? – ахнул Андрей. – Не знал, что ты фанатка «Звездных войн»!

Картина маслом «Приплыли». Черт, как можно было забыть про знаменитую картину Лукаса.

– О да! – бодро воскликнула я, избегая смотреть и на брата, и на Картера заодно. – Пересмотрела всю сагу в свободное время. Я же в отпуске! У меня полно времени!

Джек Картер продолжал смотреть на меня, играя желваками. Да что с ним такое?!

– Ты разве не спешишь, Джек? – не выдержала я. – Тебе не нужно идти куда-то по своим важным капитанским делам?

– Нет, – проскрежетал Картер, не разжимая губ. – Я, как и ты, Элен, в отпуске на ближайшее время.

– Знаете, – подал голос Андрей. – Лично я сыт по горло аэропортами, так что давайте двигаться в сторону такси. Там, Лена, нам и расскажешь о своих планах. Вижу, мы оба впервые о них слышим.

– Это точно, – поддакнул Картер.

Да тебя тут вообще быть не должно, чуть не заорала я на Картера. Стоит тут такой заботливый, планами моими интересуется! Надо было той ночью в моем номере остаться, а не валить, как при пожаре, голышом ни свет, ни заря! И плевать, что у него мог быть срочный рейс. Плевать! Он мог хотя бы предупредить, а не бросать меня сразу после секса!

– Думаю, капитану Картеру нужны тишина и покой и отдых после рейса куда бы он там не летал, – процедила я, предприняв последнюю попытку отделаться от Джека.

– Ничего подобного, – отрезал он. – И выход к такси в другой стороне. На какой к чертям Татуин ты собралась, если даже не можешь найти выход из аэропорта?

Я убью его.

И меня оправдают.

Глава 13. Джек

Крошка Элен совершенно не умеет врать.

И мне хватило одного взгляда, чтобы понять, что ее брат тоже это знает и тоже видит ее насквозь. Молчаливый короткий обмен взглядами с Андреем Романовым, эдакий интернациональный мужской знак, и вот я уже киваю на его брошенное: «Покурим?»

– Ну какое «покурим»? – медленно закипает Элен. – Мы ведь ждем такси.

– Так все равно же ждем? – пожал плечами Эндрю.

А он мне уже нравится.

Черт.

Я же не знакомлюсь со старшими братьями девушек, с которыми сплю. Обычно, не знакомлюсь. И не отхожу с ними покурить, как с закадычными друзьями.

У меня вообще друзей нет. Алан не в счет, он мой напарник.

А вот с Романовым я стою и курю, как будто каждый день так делаю. Он тоже высокий, худой, в форме и он примерно одного со мной возраста. Мы могли бы летать вместе, если бы моя жизнь лет так десять назад сложилась иначе.

– Врет ведь, – выдыхает вместе с дымом Андрей.

– Врет. Но билет настоящий, – пожимаю я плечами.

Крошка Элен даже показала нам билет на автобус, чтобы доказать всю серьезность своих намерений. И то, что билет так вовремя оказался в ее сумочке, тоже наводит на определенные мысли.

– И что мне с ней делать? – тяжело вздыхает Андрей.

Качаю головой.

Если бы я знал, что МНЕ с ней делать. Вот в чем вопрос. Почему я вообще до сих пор здесь? Почему мне не все равно, что втемяшила себе в голову эта русская женщина? Ведь ее планы сшиты белыми нитками. Для такого, как я.

– На чем летаешь, кстати? – спрашивает Андрей.

– Цесна-750

– Самолет наркоторговцев?… Ахаха, шучу, – хлопает меня по плечу Андрей. – Частник, да? Везет.

Киваю и через силу улыбаюсь. Это такая шутка, просто шутка, ага.

– А ты?

– Эйрбас-330

– Серьезная машина.

– Да, – кивает Андрей, – только времени ни черта нет. И когда моя сестренка так выросла? Ума не приложу. А я только в небе болтаюсь. Слушай, Джек. Ты сам тоже в Тунисе обитаешь?

Киваю.

– Я не знаю, какие у вас отношения с моей сестрой. И… Черт, я и знать этого не хочу, но ты можешь за ней присмотреть, когда я уеду?

Ошалело моргаю.

Я не присматриваю за младшими сестрами.

Знай, Андрей правду, он бы сгреб свою сестру в охапку и увез на первом же рейсе в Россию. Я это и хочу предложить ему. Сказать, что его упрямая сестра явно собирается сунуть свой любопытный нос туда, куда ей не стоит его засовывать, но в этот момент порыв ветра забирается к ней под короткую юбку, она ловит ее руками и топчется на месте. И я теряю дар речи.

Каблуки.

Мать его. Зачем она сегодня еще и каблуки надела? Это каблуки во всем и виноваты.

Я схожу с ума от одного взгляда на эти ноги.

И мне надо утопиться в ванне с серной кислотой, чтобы гарантировано смыть с себя и своего члена частицы ярко-красной помады жены шейха.

Я не могу присматривать за ней. Потому что ее брат явно представляет себе это несколько иначе, чем я.

А еще я не могу оставить ее, потому что должен ее остановить. Пусть она и ее идеальные щиколотки валят в Россию. Она будет там в безопасности. Там, а не в районе Татуина посреди пустыни.

– Так что? – Андрей щелчком отправляет бычок в урну. – Если тебе сложно, без проблем. Просто… Она так на тебя смотрит, знаешь. Раньше я просто сразу бил того, на кого она так смотрела. Сейчас с этим сложнее.

Андрей смеется. Мне не смешно. Мне хочется сказать ему: «Бей», потому что я как раз тот, кто должен держаться от его сестры так далеко, как это возможно. От таких, как я, старшие братья и должны защищать своих младших сестренок. Но его радар «плохих парней» сбился, потому что во всем виновата форма. Доверие своим подобным прописано у капитана Романова на подкорке. Между чуваком в штатском и в форме, он всегда выберет второго.

– Я постараюсь, – мой голос похож на скрип.

Я только что связал себя обещанием, которое не смогу выполнить, а еще связал себя с этой женщиной, от которой должен держаться, как можно дальше.

Но меня тянет к ней магнитом даже через пол земного шара.

– Но, смотри, если разобьешь ей сердце… – тяжело вздыхает Романов. – Лучше сразу беги… Да, шучу я, шучу! Идем, там такси уже ждет.

Элен мнется возле машины, и на ней совершенно нет лица. Что еще успело случиться, пока мы курили?

Пока я закидываю наши с Андреем чемоданы в багажник, Элен пытается прошмыгнуть на пассажирское сидение спереди, но Андрей ловит ее и отправляет назад. Неужели думала, что ей удастся сделать так, чтобы два натурала ехали вместе на заднем сидении? Боже. Только ей могло такое в голову прийти.

Андрей, разумеется, садится спереди. Когда я сажусь вместе с ней на заднее сидение, в крохотном салоне машины, кажется, вообще не остается места. Ее острые коленки совсем рядом. Она стискивает их так сильно, как будто боится, что я начну лезть ей под юбку прямо в машине и при ее брате.

– Чего молчишь? – поворачивается к ней брат. – Куда едем? Адрес-то скажи.

Элен облизывает губы и сжимает между коленями руки. Она нервничает. Почему? Не хочет везти Андрея в ту дыру, где она жила?

И вдруг называет совсем другой адрес.

От удивления оборачивается даже араб-таксист. На лице удивление пополам с сомнениями, может, он просто неправильно расслышал адрес?

Ведь Элен только что назвала самый бедный район, где живут мигранты, беженцы и самые нищие тунисцы.

Как мало я знаю об этом женщине. Она вообще когда-нибудь перестанет удивлять меня каждым своим поступком?

– Ты что, больше не живешь в отеле? – говорю я, прочистив горло.

– Ты ведь тоже съехал из этой дыры, – дергает она одним плечом.

Романов переводит на меня тяжелый взгляд, в котором читается только «Что происходит, Джек»?

– Ясно, – говорю я и называю таксисту другой адрес.

Этот привычнее и понятней. Он сразу трогается с места.

– Что? Куда мы едем? Почему туда? – ерзает на месте Элен.

– Мы едем в мой отель, где ты объяснишь, как так вышло, что ты живешь в такой дыре, куда тебя не хотят везти даже таксисты.

– Твой отель? Ах, ты просто сменил отель, Джек Картер? – цедит она, щуря глаза. – И все это время ты жил тут, в этом городе, да?

Ах вот в чем дело. Крошке Элен не понравилось просыпаться в кровати в одиночестве. Что ж, злость это хорошо. Может быть, она поможет ей держаться подальше.

– Да, – отвечаю с невозмутимым видом. – Тот отель был дырой, разве нет? Только я не понимаю, почему ты решила сменить одну дыру на другую. Еще хуже.

– А вот это уже не твое дело, – ворчит она, отворачиваясь к окну. – И сейчас я буду говорить с братом по-русски, ладно?

Это детская попытка отомстить, но Элен не знает, что русская речь, на самом деле, еще одно мое слабое место.

Ох блять. Как будто мало было ее щиколоток. Теперь я еще и чертов озабоченный лингвист, у которого стоит на русский.

Поправляю аккуратно брюки, чтобы скрыть лацканом пиджака пах, и благосклонно киваю. Валяй, крошка Элен, все равно меня мало волнует, будешь ли ты обсуждать меня с братом. Потому что он уже на моей стороне и тебе не удастся переманить его из мужского братства. А еще ему уж точно есть о чем спросить лично тебя.

И это сразу чувствуется по тону, с которым Андрей Романов говорит с сестрой. Он злится и волнуется. И на самом деле, у него гораздо больше причин для беспокойства, чем ему известно. Но для этого у крошки Элен есть я.

И только, когда, разругавшись с сестрой в пух и прах, капитан Романов демонстративно благодарит меня на английском за то, что я назвал другой адрес, до меня, как обухом по голове, доходит наконец-то, что же я вообще только что сделал.

В моем мужском кодексе вообще-то было не так много правил.

Я не знакомлюсь со старшими братьями. Не обещаю им заботиться о их незадачливых сестричках. А еще никогда не живу с женщинами или, тем более, с их родственниками.

И ведь было просто и понятно. Ровно до знакомства с этой женщиной. Рядом с ней я нарушил их все.

И еще даже не вечер.

Глава 14. Элен

После того, как мы в пух и прах разругались с Андреем, еще и на глазах у Картера, в машине воцарилась тишина. Брата я знала хорошо, на уступки он не пойдет. А высказался он ясно – никуда я одна не поеду.

Таксист не выдержал первым. Включил тягучие, как мед, арабские песни, заполняя салон любовным надрывом, которого и так хватало в сложившихся обстоятельствах.

Картер все испортил. Снова. С первой же минуты, как только появился в моей жизни. Как ему только удается быть такой занозой в заднице и при этом оставаться настолько порочно-притягательным?

Я бы отодвинулась еще, да больше некуда. И так всем телом вжимаюсь в дверцу, чтобы не дай бог не коснуться капитана Картера даже случайно. Он слишком близко, а я рядом с ним становлюсь сплошным оголенным нервом.

И когда он в последний раз оказался так близко ко мне, все это закончилось в постели. А я не намерена повторять свою ошибку дважды.

Я бы ехала не дыша, если бы могла, но увы. Мне никуда не деться от плена его пряного, терпкого одеколона, разве что, как собака, вывалиться в окно с высунутым языком.

Картер медленно поджаривает меня своей близостью.

И пусть он всего лишь сидит с отстраненным выражением лица, на меня это действует так же, как если бы он подносил к моей оголенной коже горящую свечу, позволяя каплям горячего воска застывать на моем теле. Я хочу стонать и извиваться, но вместо этого только кусаю губы и не дышу.

– Включите кондиционер, пожалуйста, – попросила я водителя.

– Он и так работает, мисс, – отозвался тот.

Картер бросил на меня кривой взгляд, но ничего не сказал.

А ведь я даже толком не помню, какой была та ночь.

Обидно.

Только самое-самое начало. Тот крышесносный сильный поцелуй, его жадные руки на своем теле. И дурацкий вопрос Картера: «Сколько тебе лет?», который он произнес, нависнув надо мной. Взъерошенный, голый и в зеленых глазищах по пять копеек паника: «Неужели секса не будет?»

Даже сейчас не могу сдержать улыбки, пока пялюсь на мелькающие за окном пальмы. Он действительно уморительно выглядел. Как мальчишка, которому сказали, что Рождество внезапно отменили.

Черт, не сдержалась. Все-таки хмыкнула.

И тут же оказалась под обстрелом зеленых глаз. Вскинутая бровь, которая означает, что смешного я нашла в этой ситуации? Ну да, поругалась с братом, которого вижу редко и то только по праздникам, а еще живу в дыре, где за стенкой у меня семья из двенадцати человек, а на лестничной клетке вчера перебрал с гашишем наркоман. И это только то, что ему известно обо мне. А если взять вообще все, то поводов для радости у меня-то и нет.

– Просто… кое-что вспомнила, – пожала я плечами, отвечая на его взгляд, и не сдержалась, добавила тихо: – И кстати, мне двадцать четыре.

Секундное замешательство в зеленых глазах… А потом он вдруг улыбнулся, широко, искренне, так, что на щеке даже появилась ямочка. Быстро провел языком по губам, и меня буквально затопило жаром. Вспомнил.

Но так ничего и не сказал. Только кивнул, снова поправляя пиджак. Кто бы мог подумать, что такой железный человек, как Джек Картер, будет трястись над формой.

Но хотя бы не отвернулся от меня снова к окну. Так и смотрел на меня, и чем дольше это продолжалось, тем сильнее билось мое сердце. Не в силах усидеть на месте, я поерзала на кресле, и срочно сделала так, чтобы это выглядело со стороны, будто я просто устраиваюсь удобнее. Вытянула ноги, которые, кстати, уже гудели из-за каблуков.

И тут с Джеком Картером снова произошло это.

Нет, это определенно не похоже на совпадение.

Как и в тот раз в коридоре, как и в любой другой раз, когда перед Картером оказывались мои ноги, его британская сдержанность и размеренное дыхание дзен-будиста летели к чертям.

Кристально-прозрачная зелень в его глазах в ту же секунду превратилась в чистое опаляющее пламя, стоило ему взглянуть на мои ноги.

Нравятся мои ноги, капитан Картер, а?

А не фут-фетишист ли вы, часом?

Будто бы случайно нагнулась и расстегнула ремешок, сбросив одну босоножку. Абсолютно черными глазами Картер неотступно следил за каждым моим чертовым движением, как кот за воробьем. И жить этому воробью оставалось недолго, но когда это останавливало?

Медленно провела по лодыжке и скользнула выше к колену. Нет, к коленям капитан Картер дышит ровно. Разминая и поглаживая ноги так, как будто они просто ныли из-за каблуков, вернулась ниже.

К щиколотке.

И сомкнула вокруг нее пальцы.

В тот же миг с губ Картера сорвался тихий стон.

Я уставилась на него. Он, в свою очередь, тоже моргнул и ошалело уставился на меня. Я едва сдерживалась, чтобы не спросить его слишком о многом, чего не произносят вслух при старшем брате. А еще вдруг отчаянно захотелось, чтобы здесь, в машине, все исчезли бы куда-нибудь как по щелчку пальцев. И остались только мы вдвоем.

Он явно хотел того же.

Картер вдруг надвинулся на меня, уничтожая расстояние между нами. Вжал меня в дверцу. Это было больно, кстати. И хорошо, что она была заперта, иначе со своей невезучестью я бы обязательно вывалилась из машины на полном ходу, пропустив при этом самое интересное.

Прожигая меня темными глазами, Джек коснулся ладонью моего колена.

Черт. Знаете выражение «Даже мокрого места не останется»? Так вот, когда я выйду из такси, оно останется. Но надеюсь, из-за тунисской жары исчезнет раньше, чем его кто-нибудь заметит.

Едва ощутимо поглаживая мою ногу подушечками пальцев, Картер двинулся ниже. Очертил пальцем выпирающую косточку на щиколотке, проверил подъем стопы.

И точь-в-точь повторил мое собственное движение.

Только для этого ему не понадобилась вся ладонь. Длины его пальцев оказалось достаточно, чтобы он обхватил мою щиколотку только указательным и большим.

– Сошлись… – выдохнул он. – Как я и думал, сошлись.

И в этот момент он, кажется, даже перестал дышать. С голодной жадностью в темных глазах он снова вернулся к моим губам, и я четко поняла, что сейчас он меня поцелует, а может, и добьется того, что мои ноги действительно окажутся у него на плечах.

Ему совершенно плевать, что это произойдет вот так, потому что Рубикон пройдет и ему начисто снесло крышу.

Как и мне.

Я тонула в его опаляющем взгляде. Сгорала живьем в горячих прикосновениях, ведь он не убрал руку, а продолжал поглаживать меня подушечками пальцев.

Когда этот мужчина рядом, это само по себе испытание. Но когда он еще и касается меня, это чистое искушение.

Я сделала глубокий вдох, приоткрывая губы… И тогда же раздался гром среди ясного неба.

– Мы приехали! – возвестил таксист.

Раньше, чем случилось непоправимое, я нащупала ручку, которая впивалась мне в спину, и пулей вылетела наружу, как чертова Золушка в одной туфельке, но лучше так, чем позволить трахнуть себя на заднем сидении такси при свете дня и на глазах у брата.

А пылающие глаза Картера обещали мне именно это.

* * *

Ту дыру с тараканами, в которой серьезная международная организация бронировала номера для своих работников таких, как я, капитан Джек Картер сменил на двухкомнатный люкс в пятизвездочном отеле с мраморным холлом, живыми цветами в высоких стеклянных вазах и швейцарами в золотых ливреях.

Я не могла осуждать его за это, но все-таки осуждала. Мог бы и перетерпеть лишения ради моего соседства.

Именно швейцар и поймал меня, когда я, прыгая на одной ноге, выскочила из такси. И придержал для меня дверь, пока я дрожащими руками пыталась застегнуть ремешок босоножки, которую мне с каменным выражением лица вернул Джек, вышедший из такси следом.

На меня он не смотрел вообще. Расплатившись после небольшого препирательства с Андреем, снял с себя пиджак и набросил его на сгиб руки. Его снова волновала только собственная форма.

– Тогда с меня ужин, – сдался Андрей. – Ну и жарища у вас тут.

Ужин? Какой еще ужин?

Мы вошли в холл, и прохладный воздух омыл мою раскаленную кожу, приводя немного в чувство. Я шла позади капитанов, которые привычно катились следом за собой темные чемоданы. Они явно спелись. И когда только успели?

На меня оглядывались люди. Ведь на стюардессу я была непохожа, так что выводы напрашивались сами собой – два пилота ведут за собой девушку в штатском в номер отеля. Картина маслом. Особенно, если учесть, что это Тунис, где легализована проституция.

Лифт бесшумно прибыл на десятый этаж, и там Джек Картер приложил карту-ключ к нужной двери, и та распахнулась.

– Ого, – присвистнул Адрей. – Хорошо быть частником. Моя авиакомпания такие хоромы мне не предоставляет!

Хм. Ну да, это было первое, о чем меня спросил брат, так что, разумеется, он тут же выяснил, на кого и где работает Картер. Частник, значит.

Хотя я понятия не имею, что именно это значит для пилота. Спрошу потом у Андрея.

Я с опаской вошла в номер следом за ними. Берлога Картера как-никак. Но никаких красных женских бюстгальтеров, забытых трусиков или резинок для волос в ванной, куда я сразу же и направилась. Ни женских бутылочек.

Умылась холодной водой и посмотрела на свое отражение в зеркале. Господи, а зрачки расширены так, как будто я готовилась к приему у офтальмолога. И как мне выйти, черт возьми, и снова оказаться с ним в замкнутом пространстве?

Вдруг снова хлопнула входная дверь, а с ней и мое сердце рухнуло в пятки. Андрей же не оставил меня с ним наедине, правда? Он мой старший брат или кто?

Но тут включился телевизор, и спустя целую вечность, как мне показалось, зазвучали русские голоса. Картер не стал бы переключаться на русский канал.

Вышла я все равно с опаской.

Но да, так и было. Посреди гостиной стоял только Андрей. Он как раз снял пиджак и пытался одной рукой справиться с запонками.

– Я уж думал, ты там утонула, – сказал он, полуобернувшись ко мне.

Я молча помогла ему с запонками, кусая себя за щеки, чтобы не начать сыпать вопросами, куда делся Картер? И что вообще произошло, пока я была в туалете?

Андрей поблагодарил меня за запонки, достал чистую одежду из чемодана и повесил пиджак на вешалку в прихожей.

– Я быстро в душ, а потом сходим, поужинаем?

– Вдвоем? – сразу уточнила я.

– Да. Джек сказал, что у него важная встреча. Так что в номере он не появится до утра.

Мой желудок сжался.

– О, – только и сказала я.

Андрей остановился на пороге ванны.

– Не знаю, что между вами происходит, Лен, но зря ты с ним так.

– Андрей, вообще-то, он пошел куда-то, где проведет эту ночь. И вряд ли в одиночестве.

– Я так не думаю, он вроде… нормальный мужик. Как мне показалось.

– А как же «все пилоты – кобели»? – не могла не подколоть его я.

Андрей вдруг сосредоточенно начал пересчитывать пластиковые квадраты на навесном потолке в ванной. Мой вопрос повис без ответа.

– Андрюх, – протянула я. – А у тебя самого-то дома все в порядке?

Он ведь счастливо женат, разве нет? Мой брат и его жена самая счастливая пара, которую я знаю.

– Конечно, Лен, как иначе? – беспечно отозвался он. – Ладно, я в душ.

Хлопнула дверь, потом зашумела вода. Я осталась стоять посреди гостиной чужого номера, который нам отдал в безраздельное пользование неожиданно щедрый и занятой Джек Картер.

Андрей часто говорил, что я совершенно не умею врать, при этом почему-то считая себя прямо-таки мастером лжи и обмана.

Вот только врал он еще хуже, чем я.

Это все знали.