Текст книги "Художники Омска и Омской области (1928–1937): учебное пособие"
Автор книги: Жанна Левина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
Ж. Е. Левина
Художники Омска и Омской области (1928—1937): учебное пособие
Проблемы изучения роли художников в культурно-историческом процессе
1. Омские художники как объект исследований
Художественное творчество в Омске имеет давние традиции. Изучение творчества местных художников и проблем художественной жизни Сибири также постоянно присутствовало в исследовательском поле творческой интеллигенции.
В 1928 г. общество «Новая Сибирь» вело изучение национального искусства. Художник Е. А. Клодт исследовал местное изобразительное искусство. Ф. В. Мелехин в 1929 г. в качестве первоочередной задачи перспективного плана работ художественной галереи государственного Западно-Сибирского музея назвал «описание и изучение образцов искусства», в том числе и сибирского. В том же году директор Омского музея и сотрудник художественной галереи Т. И. Мыльникова планировали пятимесячную экспедицию по Омской области, одной из основных задач которой называлась исследование местного искусства в сотрудничестве с местными художественными обществами. В 1931 г. осознание необходимости обобщения и систематизации накопленного материала, а также фиксирования этапов развития искусства, в том числе и сибирского, нашло косвенное отражение в решении музейного совета издать путеводитель по картинной галерее для массового зрителя.
В следующем году стремление воссоздать историю сибирского искусства и отразить ее в собственных искусствоведческих исследованиях становится одной из основных целей в деятельности представителей художественной среды. В марте члены агитмассового сектора Западно-Сибирского краевого филиала Ассоциации художников революции (далее – АХРР) А. Амосенко, В. В. Гулецкий, Е. Крутиков, Г. Г. Макаров, И. В. Волков, И. М. Чукалов, Г. И. Ивакин и Н. А. Пудовкин планировали закончить к 1 мая организацию исследовательского кабинета и библиографии по искусствоведению. К концу года работа была завершена. Для пропаганды и изучения деятельности АХР планировалось начать издание стенгазеты и бюллетеня Западно-Сибирского филиала АХР.
В августе 1932 г. А. Амосенко, обращаясь в Сибирский краевой отдел народного образования, в Союз советских художников, Краевой комитет ВЛКСМ, подчеркивал высокий общий уровень развития профессионального искусства, проявлявшийся как в достаточно активной деятельности «весьма серьезных творцов», так и в «наличии огромного количества художественных произведений». Отмечал замкнутость художников в своем кругу и минимальное влияние на культуру и общество: «произведения в большинстве своем неизвестны или известны весьма ограниченному кругу лиц». Охарактеризовал состояние изученности профессионального искусства Сибири, подчеркнув, что творчество художников «совершенно не выявлено». Способом решения названных проблем А. Амосенко считал создание галереи западносибирских художников.
В декабре 1932 г. Е. Крутиков, работавший научным сотрудником музея, активно приступил к сбору материалов о профессиональном сибирском искусстве. Известным местным художникам В. И. Уфимцеву, М. М. Орешникову, Н. Н. Сверчкову, И. В. Волкову, А. М. Монбланову, С. Я Фельдману, П. Н. Горбуновой, В. В. Барышникову и людям, так или иначе связанным с творческой средой, Гнездовскому, А. Куртуковой были разосланы письма, содержавшие своего рода анкету. Предлагалось изложить свою краткую биографию, включая и данные о развитии своего творчества. Акцентировалось внимание на творческом кредо художников.
Следующая группа вопросов предлагала дать характеристику омского искусства дореволюционного периода, рассказать о художественных обществах, выставках, студиях. Особо выделялся вопрос об инициативе и идее организации общества «Новая Сибирь». Е. Крутиков предполагал собрать в одном месте и все источники по истории сибирского и омского искусства, обращаясь с просьбой к общественности передать материалы, документы, книги, выпуски журнала «Искусство». К бывшему казначею общества «Новая Сибирь» Гнездовскому обращались за информацией о возможном месте нахождения документов и дел филиала.
Большое внимание уделялось восстановлению биографических данных и сведениях о судьбах художников Куртукова, Клементьева, Белоуско, Варфоломеева, Каравай, Гуляева, Чувалкова, Чорос-Гуркина, Жигачева, Громова, Никулина, Мошвитена, В. П. Трофимова, Виноградовой, Пономарева, М. Стрельникова, Силуянова, Эттель, Монбланова. У художника И. В. Волкова интересовались о фактическом материале по искусству Алтая, Тюмени, Томска, Иркутска, Красноярска, Семипалатинска, Тобольска, о работавших в этих городах художниках и о личных отношениях с ними. Монбланова просили рассказать о сибирской керамике. У Фельдмана консультировались по установлению авторства конкретных произведений. Планировалась и собственно исследовательская работа в архиве Художественно-промышленного техникума с документами из собрания омича Едличко и делами художников.
В отчете о работе художественной галереи за год значилось, что материал по истории изобразительного искусства в Западной Сибири собран. Кроме того, был написан каталог картинной галереи, издание которого откладывалось из-за отсутствия бумаги.
План работы на 1933 г. еще раз подчеркивал неослабевающее внимание творческих работников к избранной теме. Еще раз повторялся пункт о создании «полного» каталога картинной галереи. Намечалось написать и издать историю изобразительного искусства в Сибири.
В плане работы музея на 1934 г. значилось исследование Амосенко истории сибирского искусства на основе изучения литературы и материальных памятников и издание брошюры «История сибирского изобразительного искусства». В том же году Е. Крутиков в отчете указывал, что собрано 25 % материалов и документов по истории изобразительного искусства в Сибири. В таком же объеме разработан архивный материал. Амосенко докладывал о выявлении архивов по истории искусства в Новосибирске и ознакомлении с 30 % документов. Отмечалось, что Е. Крутиковым было написано «историко-социальное и формальное» исследование Омской художественной галереи. Амосенко опубликовал семь статей «газетно-журнального характера» по вопросам изобразительного искусства, в том числе и сибирского.
В тематическом плане издания литературы Омского краеведческого музея на 1935 г. стояла работа Е. Крутикова «Искусство классового общества по художественным произведениям, находящимся в Омской художественной галерее» (5 печатных листов), «Путеводитель по художественной галерее» (1 печатный лист) и работа А. Амосенко «Материалы к истории сибирского искусства» (3 печатных листа). В том же году директор музея П. Россомахин в своем докладе на заседании научных работников Омского областного музея и областного бюро краеведения подчеркивал значение изучения творчества местных художников: «Необходимо как можно глубже разработать тему „Искусство художников Омской области“. Возможно, вопросы развития сибирской художественной профессиональной культуры должен был раскрыть параграф „Омск как культурный центр“ в совместном труде сотрудников омского горплана и областного организационного бюро краеведения „Справочник-сборник по г. Омску“.»
В 1936 г. изучение послереволюционного творчества художников омской области на материалах Тюмени планировала П. Горбунова. Это же тема сохранялась и в плане работы на 1938 г.
О том, что проблема исследования художественной культуры Сибири являлась одной из важнейших для провинциальной творческой интеллигенции, говорит и постоянное обращение к ней на протяжении десятилетий Д. С. Суслова. В середине 1950-х гг. Суслов, к тому времени московский уже житель, председатель правления Московского областного союза художников, в письме к Палашенкову всерьез обсуждал возможности уйти с руководящей работы, вернуться в Омск и заняться изучением искусства Сибири: «Можно ли рассчитывать на работу (скромную) связанную с историко-краеведческой деятельностью?» В конце 1956 г. Суслов просил Палашенкова о помощи в изучении историографии проблемы: «Меня не покидает мысль когда-нибудь сесть и заняться писать „труд“ об изобразительном искусстве Сибири. В нем не обойтись без исторической части. А ведь лучше Вас сейчас историю Сибири никто не знает. Не приходилось ли Вам в литературе о Сибири встречать что-либо говорящее об изобразительном искусстве? Если встречали, то где и в какой книге. Прочесть здесь я потом смогу, но мне нужно знать, где и что искать». Через шесть лет Суслов продолжал интересоваться тем же вопросом: «Не оставляю мысль заняться трудом об изобразительном искусстве Сибири. Только боюсь – не опоздаю ли? Пока соберусь, кто-нибудь и напишет».
В последний год жизни тяжелобольной Дмитрий Степанович планировал заняться не только живописью, но и «искусствоведческо-литературными делами». Его интерес к изобразительному искусству Сибири в целом конкретизировался на роли отдельной личности в историко-культурном процессе: «…и последнее – я не оставляю мысли написать о Россомахине. Вы его знали хорошо не только как художника, но и как человека, честного коммуниста. Не выберете ли время черкнуть несколько строк о нем». Серьезность намерений Суслова в этой области косвенно подтверждает тот факт, что он сохранял письма и документы, касающиеся сибирских художников. После его смерти вдова Суслова передала часть архива, включавшую и переписку, одной из исследовательниц, у которой «чемоданчик» с документами был украден.
Настойчивое обращение к теме провинциального искусства и деятельности местных художников можно расценивать как способ самопознания. Стремление сохранить и передать во времени сведения о себе и своих современниках говорит не только о достаточно высоком уровне самооценки и осознании своей роли в историко-культурном процессе, но и демонстрирует одну из форм самосохранения творческого сообщества в условиях естественнонаучного тотального утилитаризма. В отдельных случаях эта тема приобретает оттенок исполнения некоего долга перед в лучшем случае недооцененными, в худшем – несправедливо обвиненными товарищами по цеху. Обращает на себя внимание и то обстоятельство, что художники, обращавшиеся к истории провинциального искусства, руководствовались сугубо личными пристрастиями, не заботясь о восстановлении по возможности полной картины культурного процесса. Е. Крутиков и А. Амосенко, например, сосредоточили усилия в основном на том, чтобы воздать должное обществу «Новая Сибирь». Сохранить для потомков деятельность АХР в Сибири в их планы явно не входило. Отсутствие определенных исследовательских навыков, по-видимому, явилось основной причиной того, что планы остались в большинстве своем нереализованными. Разобщенность усилий приводила к тому, что почти каждый, пытавшийся воссоздать картину провинциальной художественной жизни, начинал работу заново, по сути дела с «нулевого цикла». Показательным является тот факт, что Д. Суслов, в 1930-е гг. учившийся и активно работавший в Омске, не упоминает ни одного из современных ему исследователей.
В 1970-1980-х гг. в центральных издательствах были опубликованы работы, освещающие развитие изобразительного искусства в Сибири и в Омске. На рубеже XX—XXI вв. активизировалось изучение художественной жизни Омска. Вышли в свет работы Л. П. Елфимова, И. Г. Девятьяровой, Ж. Е. Левиной, И. В. Спириной, а также издания, подготовленные коллективами музея изобразительных искусств, Либеров-центра, посвященные отдельным художникам и динамике художественного процесса в Омске.
Несмотря на это, роль художественной интеллигенции в формировании советской культуры остается малоизученной. Между тем в сложнейший период конца 1920 – начала 1930-х гг. в Омске велась активная работа по сохранению и распространению художественной культуры методами собирательства, изучения, просвещения, пропаганды, тиражирования. Ощутимым результатом деятельности Ф. Мелехина, Е. Крутикова, Я. Амосенко стали, например, фонды музея изобразительных искусств, имеющие уникальную коллекцию современного искусства. Имена художников и общественных деятелей, стоявших у истоков формирования омского художественного сообщества, сыгравших огромную роль в становлении художественного образования в Омске, сейчас забыты.
Восстановление памяти об основателях омской художественной школы, активизация изучения опыта работы и выживания омской художественной интеллигенции в сложнейших условиях являются главными задачами этого пособия, особую актуальность имеющего в свете подготовке к 300-летию Омска.
Литература:
Девятъярова И. Г. Художественная жизнь Омска XIX – первой четверти XX в. – Омск: Изд-во «Лео», 2000. – 144 с.
Елфимов Л. П. Кондратий Белов. Народный художник России. – Омск, 1997. – 175 с.
Левина Ж. Е. Художественная интеллигенция Западной Сибири в системе советской культуры. – Омск, 2004. – 275 с.
Соловьева-Волынская И. Н. Художники Омска. – Л., 1972.
2. Источниковедческая база исследования
Получить информацию о человеке, обществе, государстве, о событиях, происходивших в разное время и в различных частях мира, можно только опираясь на источники.
Общая совокупность источников составляет проекцию культуры во времени. Специалист должен уметь отыскивать и выбирать те виды источников, которые особенно важны и интересны для определенной науки, уметь ставить вопросы, находить в источниках ответы и интерпретировать эти данные в соответствии с современным уровнем науки и культуры.
Есть минимум два подхода в определении источника, имеющие глубокую методологическую основу, вызванную разным пониманием познания.
1. Источник – это все, откуда можно получит информацию о развитии общества. При этом подходе обозначается функция некоего неизвестного предмета или явления – служить историческому познанию. Это определение основано на признании инвариантности исторического прошлого, его осуществленности в определенных формах, что заставляет сделать прошлое объектом познания. Генеральным методом такого познания является все более точное моделирование этого единственно возможного прошлого. Источник рассматривается только как хранилище фактов. Источниковедческий метод понимается как техника добывания информации.
2. Источник рассматривается как произведение, созданное человеком, как продукт культуры. Акцент делается на понимании психологической и социальной природы источника, которая обусловливает его пригодность для изучения фактов. При таком подходе прошлое понимается как реконструкция. В ее основе диалог сознания (и психики в целом) исследователя с сознанием (и психикой) людей, живших прежде. Диалог начинается с понимания «другого» (человека прошлого). Объективно (овеществленной) основой этого понимания является «реализованный продукт человеческой психики» – исторический источник. Именно он позволяет в ходе интерпретации воспроизвести «одушевленность» (психику, индивидуальность) своего творца. Такой подход был выдвинут в концепции русского ученого А. С. Лаппо-Данилевского. Основой его является принцип «признания чужой одушевленности», что позволяет, по мнению его последователей, повернуть науку лицом к человеку. Концепция исторического источника как реализованного продукта человеческой психики, а системы источников как проекции духовной жизни позволяет гуманитарному знанию уточнить основу для различных интерпретаций. Дает основу для целостного восприятия исторического процесса.
В настоящее время в отечественной науке усилилось внимание к «антропологической» составляющей исторических процессов. В философской антропологии человек рассматривается как сложнодинамическая система. Многомерность объекта исследования определяет комплексный подход в качестве как методологической, так и источниковедческой основы. Многообразие используемых источников можно сгруппировать в несколько блоков.
Программные, уставные и директивные документы КПСС, отражающие принципиальные вопросы развития идеологии и культуры, опубликованы в сборниках партийных документов. Процесс формирования стратегии и тактики правящей партии в области культуры в целом, а также в отдельных ее областях становится более ясным при изучении произведений руководителей различных участков партийной и государственной жизни. Документы местных партийных, советских, профсоюзных организаций дают возможность оценить реализацию основных направлений культурной политики на местах. В конце 1920-х – начале 1930-х гг. наиболее важные, с точки зрения партийных и государственных чиновников, документы активно печатали местные издательства.
Издания, специально посвященные культурному строительству, и сборники по истории края, области. Документы по истории культуры сосредоточены как в изданиях, специально посвященных культурному строительству, так и в сборниках по истории края, области.
Статистические материалы. Статистический учет в 1920-1930-е гг. осуществлялся по всем направлениям. Основными статистическими изданиями являлись Труды Центрального статистического управления (ЦСУ); различные тематические сборники по отраслям народного хозяйства. Состояние культурной сферы, материальное положение отдельных социальных групп отражены в опубликованных статистических отчетах сибирских городов и областей. В Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ), особый интерес представляет фонд Центрального комитета профессионального союза работников искусств (ЦК РАБИС), содержащий материалы о показателях работы художественных учебных заведений. Документы, дающие представление об основных направлениях работы по формированию кадров специалистов, хранятся в фонде Главного управления по делам художественной культуры и искусства (Главискусство) и сектора искусства и литературы Наркомпроса РСФСР, а также в фонде Комитета по делам искусств при Совете Министров СССР Российском государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ). В фондах областных статистических управлений, Западно-Сибирской краевой плановой комиссии (Запсибкрайплан), Сибирского краевого отделения центрального посреднического бюро по найму работников искусств, окружных статистических бюро, окружных камер инспекции труда сохранены количественные показатели занятости работников культуры и искусства. Процесс и итоги «пролетаризации» отражены не только в вышеназванных фондах, но и в фондах Управления культуры исполнительного комитета Омского областного совета, плановой комиссии исполнительного комитета Омского областного совета депутатов трудящихся (Облплан), Омского окружного комитета профессионально-технического образования, а также в фондах художественных учебных заведений: Омского художественно-промышленного техникума, Омского музыкального училища им. В. Л. Шебалина, а также Государственного учреждения «Исторический архив Омской области» – ГУ ИсА (бывший ГАОО). Фонды Западно-Сибирского краевого комитета ВКП(б), Западно-Сибирского краевого отдела народного образования (Запсиб-крайоно) хранятся в Государственном архиве Новосибирской области (ГАНО), сохраняют сведения не только по перечисленным проблемам, но и дают представление об обеспеченности стипендиями, продовольственными и промышленными товарами учащихся.
Делопроизводственые материалы государственных учреждений и общественных организаций, освещающие процесс управления сферой культуры в целом и искусства в частности. Организационную, распорядительную, учетную, контрольную документацию, а также текущую переписку, кроме уже рассмотренных фондов, содержат фонды Ассоциации художников революционной России (АХРР) – Ассоциации художников революции (АХР) (хранятся в РГАЛИ), Омского окружного исполнительного комитета (Окрисполком), Омского областного краеведческого музея, Омского государственного музея изобразительных искусств (в ГУ ИсА). Плановая и отчетная документация, сосредоточенная в этих фондах, позволяет судить о социокультурной динамике региона, об образе жизни, о приоритетных интересах и превалирующих ценностях, о материальном положении и способах выживания творческой интеллигенции, об отношении к культуре и искусству властных структур, интеллигенции, народных масс. Характеристика настроений в обществе, ценностных ориентации различных возрастных и профессиональных групп содержится в отчетах партийных, советских, профсоюзных комсомольских организаций, хранящихся в фондах Западно-Сибирского краевого комитета ВКП(б) (ГАНО), Омского (в Центре документации новейшей истории Омской области – ЦДНИОО) и Томского областных и городских комитетов ВКП(б) (в Центре документации новейшей истории Томской области – ЦДНИТО), а также изданных специальными тиражами и опубликованных в периодических изданиях. Особое значение при рассмотрении названной проблемы имеют материалы фондов отдела Рабоче-крестьянской инспекции Западно-Сибирского краевого исполнительного комитета (Зап. – Сиб. РКИ), омской окружной контрольной комиссии ВКП(б), Рабоче-крестьянской инспекции (КК РКИ).
Справочные издания, к которым можно отнести каталоги выставок и художественные альбомы, содержат биографические сведения о наиболее активных и признанных участниках творческого процесса, а также о наиболее известных их произведениях.
Периодическая печать со свойственным ей синтетизмом даже в условиях формирования тоталитарного типа культуры представляла в различных жанрах многоплановую информацию, позволяющую судить о самосознании художественной интеллигенции, о ее собственных интересах, о способах самореализации.
Источники личного происхождения: опубликованные воспоминания; письма, дневниковые записи, служебные автобиографии, ответы на вопросы различных анкет, находящиеся в фондах томской партийной организации (ЦДНИТО), в личных делах фондов Омского областного краеведческого музея, Омского художественно-промышленного техникума, Омского музыкального училища им. В. Л. Шебалина, в личных фондах В. Р. Волкова, А. Ф. Палашенкова, К. Н. Щекотова (ГУ ИсА, ЦДНИОО), в фонде АХРР-АХР (РГАЛИ). Этот блок источников характеризует профессиональные интересы и эстетические ценности представителей творческой среды, позволяет судить о настроениях художников периферии и о межличностных отношениях в творческом сообществе. Субъективность таких источников становится их главным достоинством.
