Текст книги "Нам судьба обязана счастьем"

Автор книги: Жанна Глозман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

В 12 часов мы пошли в театр – опять не могла писать. Я могла, конечно, не пойти, а писать тебе, но вспомни: театр Вахтангова – это последний театр, в котором мы были с тобой, смотрели «Много шуму из ничего». Это было немного больше месяца тому назад. Мне хотелось опять побывать там. Я смотрела на те места, где мы сидели с тобой, и как-то странно было, что нет тебя, что ты далеко.

Со времени твоего отъезда я еще один раз была в театре с мамой. Тоже по пропуску Сени. Смотрела «Таню» в театре Революции. Ты не думай, что я веселюсь. Мне совсем не весело нигде. Наоборот, так больно сидеть в театре с мамой, не чувствовать твоей сильной руки и видеть других счастливых женщин, которые сидят со своими любимыми. К тому же хочется скоротать время. Оно же так мучительно медленно тянется, а ведь еще месяца нет, как мы расстались.

«Таня» – замечательная вещь. Она тоже сильно любила, она тоже одна переносила свою беременность, только она была еще несчастнее. Она разошлась с мужем, она не была любимой, а у меня есть твои письма, в которых твоя любовь. Не правда ли, милый?

У Тани умер ребенок – как это должно быть тяжело! Помнишь, мне все хотелось с тобой посмотреть эту вещь, и не удалось…

Один раз была (опять, конечно, с мамой) в кино. Смотрели «Музыкальную историю». В фойе играл джаз, и мне запомнилась одна песенка – она так соответствует моим чувствам. Там девушка прощается с любимым и говорит:

 
Возвращайся скорей,
Сердце мне согрей,
Ты пойми – я совсем одна.
 

Очень много читала. Несколько раз была у Шуры[8]8
  Шура – сестра Раи.


[Закрыть]. Вот так и коротаю время. Кажется, прошла уже целая вечность, как мы расстались, а прошло всего 20 дней.

У нас уже несколько раз шел снег, но сейчас же тает. Уже почти совсем зима, а у вас там совсем тепло.

Смогу ли я приехать к тебе? Не знаю. Это очень трудно осуществить. Сможет ли наша крошка перенести такой климат? Да и материально трудно это осуществить. Об этом мы еще поговорим, еще будет время после родов. Во всяком случае, я сделаю все возможное, чтобы мы смогли увидеться и поскорее. Ты разузнай, не смогу ли я устроиться на работу в часть? Будет ли у тебя отпуск через год?

Дорогой мой, ты писал, что у тебя там нет никаких удобств, но откуда же ты взял чернила – твои два последних письма написаны чернилами.

Вчера, когда писала тебе от Клары, я даже забыла о существовании всех на свете. Даже ни от кого не написала привета. И уже когда запечатала письмо, она меня спросила и очень расстроилась. Сегодня, чтобы не забыть, передаю привет от всех родных.

Милый мой Маркс (я буду тебя теперь всегда так называть, ты знаешь, почему…). Я очень много думаю, что в выходной день ты можешь пойти в город и изменить мне. Пусть даже только физически, все равно я никогда не прощу этого. Ты знаешь это. Ведь тогда уже не будет счастья у нас никогда. Вспомни все свои клятвы, все, что ты обещал мне, уезжая. Меня так мучают эти мысли.

Ну пока кончаю писать. Ты обязательно храни мои письма. А ты уже неаккуратен. Сегодня я не получила письма, хотя ты писал, что напишешь следующее письмо «вечером или завтра утром». Долго ли будет продолжаться эта неаккуратность?

Целую твои глаза – это мои глаза.

Твоя Раина

Привет от мамы, папы и всех родных.

Марк – Рае

10/XI-<19>40 г. Баку

Добрый день, любимая Триленька!

Сегодня уже одиннадцатый день с момента сообщения тебе моего адреса. Я рассчитывал, что ты должна его получить на 6-й день, и если ты мне ответила авиапочтой, то я должен получить сегодня от тебя ответ. Дорогая моя Раиночка, сегодня у меня весь день прошел в надежде, а сейчас такое настроение, хуже, чем когда ты один раз, помнишь, задержалась на курсах. Должна была прийти в 8, а пришла в 11. Я уже не знал, что мне делать, но сейчас во много раз хуже, ведь я здесь одинок и, к тому же, очень далеко от тебя. Я себе не представляю, что ты делаешь, как ты себя чувствуешь. Ну вот, Раиночка милая, представь себе: я сегодня стоял ночь на посту и думал только, что ты делаешь каждый час, представлял себе, как ты спала. Но вот я себе никак не мог представить и разгадать, что тебе могло сниться, а снится всегда то, о чем думаешь перед сном.

Раиночка, не знаю, что я буду делать, если не получу завтра от тебя письма, но у меня предчувствие, что обязательно получу. Миленькая моя, когда получишь это письмо, обязательно напиши мне, через сколько дней ты его получила.

Напиши мне, как ты провела праздники, кто у нас был и выполняешь ли ты свои обещания не нервничать и ни на что не обращать внимания? Ведь ты должна, как и я, жить только одним: писать друг другу и ждать скорой встречи, и потом уже вечно без разлуки.

Раиночка, мне почти каждую ночь снится, что у нас есть маленькая и очень красивая девочка, так что, наверное, ты родишь девочку, и она должна быть очень хорошенькой.

Милая моя Триленька, сегодня ночью точно должны привезти письма. Я велел дежурному по штабу разбудить меня, если только мне будет письмо.

Триленька, вчера кончить не смог – нас всех забрали на политзанятия. Так что продолжаю сегодня. Ты учти, что оно ушло не 10-го, а 11-го.

Дорогая Раиночка, вчерашние мои надежды не оправдались. Не знаю, почему от тебя нет письма. Утешаю себя тем, что ты, наверное, не смогла послать авиапочтой, и придется ждать до завтра или, в крайнем случае, до послезавтра.

Сегодня, Раиночка, даже надо мной подшутили бойцы – мои соседи по койке: они выпросили у меня пачку папирос, обещая взамен спрятанное письмо. Эта шутка на несколько минут утешила меня, а сейчас опять невыносимая грусть. Эти чужие люди начинают, я замечаю, сочувствовать мне, но ведь они беззаботные мальчишки!

Моя любимая! На этом пока кончаю. Если сегодня получу письмо, то завтра обязательно, хоть ночью, но отвечу.

Целую тебя крепко, крепко. Целую маму, папу. Привет всем, кто нами интересуется.

Твой вечно Маркс

Марк – Рае

14/XI-<19>40

Милая, любимая моя Раиночка!

Хочу описать тебе, во-первых, мой вчерашний мучительный день. Утром раздавали письма, я был, конечно, первым и ушел разочарованным, не зная, что думать, почему мне нет письма. Всякие плохие мысли мне приходили в голову, и я до того, любимая моя, был расстроен, что даже не замечал, что делаю: разбил у соседа зеркало, разбил стекло у часов, потерял ножик (оказалось, что я его забыл в другом котловане). Мне нужно было отдыхать перед ночным дежурством, но отдыхать не хотелось, я ходил и гадал, будет мне сегодня ночью письмо или нет. Так и заступил расстроенным на пост. Мне казалось, что ты забыла про меня и, возможно, где-нибудь веселишься. Всякие дурости мне приходили на ум, я мучительно страдал. И вот ровно в 0-30 мне шофер, который только приехал с полка, говорит: Будешь плясать – передам тебе письмо. Вижу, он вынимает несколько писем, и я сразу узнаю твой почерк. Ты даже не представляешь, моя любимая, что со мной в это время было, я даже забыл, что мне стоять на посту нужно было до 1-го часу, чуть было не ушел с поста, но в это время проходил мимо командир и сменил меня. И эта ночь к моему счастью до того была светлая и тихая, что я сидел три часа и все читал твое письмо. А в 6 часов снова заступил на пост, сейчас освободился, время 2-30 и я пишу тебе ответ.

Любимая моя Раиночка, когда я читал твое письмо, я до того переживал, мне так, милая моя, стало жаль тебя, до слез. Я готов был на все. Мне так хотелось в это время тебя приласкать, поцеловать, я готов бы собой пожертвовать, только бы быть в эту минуту с тобой.

Моя любимая Триленька, прошедшие 9 месяцев были не «счастливый сон», а действительность. Ты больше никогда не думай такие глупости, что мы расстались навсегда, ты не оглянешься, как мы с тобой уже увидимся, не заметишь, как пробегут эти 23 месяца и опять возобновится «чудесный сон», но во много раз счастливее и на вечность. Ведь верно я говорю, моя дорогая, да?

Физическую жизнь нам надо забыть с тобой до определенного времени, то есть до твоего приезда ко мне, а пока наслаждаться только письмами. Пиши мне ежедневно, любимая Триленька, и, если ты от меня когда-либо получишь через день или через два, не огорчайся и ни о чем не думай, ведь я тебе клялся и клянусь, что вечно буду тебе верен. Я люблю тебя, только тебя единственную. У меня нет никого дороже.

Милая Раиночка, какая ты все-таки горячая: ты не получала от меня пару дней письма, и то не по моей вине, и уже собиралась мстить! Знаешь, как меня твои слова задели за живое. Если бы я был рядом с тобой, мы бы, наверное, поругались. Я ведь обиделся, Раиночка. Но есть очень хорошая пословица: «Милые бранятся – только тешатся». Но ты, пожалуйста, больше таких глупостей не думай, я ведь могу понять серьезно.

Раиночка моя дорогая, я лежу и торопливо пишу, чтобы оно сегодня ушло. Опять не повезло, мне сейчас сказали, что машина с письмами ушла. Вот не везет! Опять, бедная моя, будешь переживать, а я ничего не могу сделать. Если бы я был…, я бы сходил, позвонил тебе по телефону, послал бы тебе заказное, но я абсолютно бессилен.

Раиночка, теперь немного про себя. Мне очень трудно привыкнуть к обстановке. Когда я просыпаюсь и ложусь спать, я долго не могу заснуть, очень переживаю, ведь тебя, моя любимая, нет со мной, поцеловать тебя я не могу. Занятия, которые нам преподают, особенно строевые, в голову не лезут. Все кажется, что сейчас закончится, и я схожу тебе позвонить, но когда оглянусь кругом и увижу одно поле, сердце сжимается. Раиночка милая, я за это время очень похудел, особенно на лицо, но это мне на пользу, ты же тоже это хотела. А особенно я похудею летом, когда жара будет доходить до 65°. Даже себе не представляю, как буду переносить.

Милая, любимая моя Триленька! Посылать мне пока ничего не надо, а что мне надо, ты не можешь выполнить, это ты сама, моя драгоценная. Мне, кроме твоих нежных ласк и милых «капризочек», ничего не надо.

Еще мне, милая, трудно привыкнуть к подъему утром в 6 часов. Когда прозвучит сигнал подъем, мы должны одеться за 5 минут и встать в строй для утренней зарядки. Но зашнуровать эти ботинки и потом обматывать обмотки – это кошмар. Особенно трудно, когда тревога. Если же ты не успеешь одеться, то тебе приказывают обратно раздеться и лечь, а потом одеваться до тех пор, пока ты не успеешь в срок. Знаешь, эти обмотки у меня все время разматываются среди дня. Если бы ты меня сейчас увидела на улице, ты бы меня не узнала, я даже сам себя не узнаю, когда смотрю на себя в зеркало.

Мы никуда не ходим с территории, кроме бани. Мне хотелось бы тебе послать свою карточку в форме. Когда мы в следующий раз пойдем в баню, то мой товарищ снимет меня, и я тебе пришлю. Раиночка, моя дорогая, я тебя хочу просить, чтобы ты прислала мне несколько наших фото, ведь мне хочется все время смотреть на тебя. Пришли обязательно последнюю, они, наверное, готовы, потом одну из Волоколамска, я буду вспоминать, как мы там, моя любимая, проводили время, ведь мы там были одни. И еще себя одну, где ты снята в нескольких позах у стула. Вот и вся просьба.

Ты должна беречь свое здоровье, этим ты ведь оздоравливаешь нашу любимую будущую деточку. Ведь наша детка должен быть толстеньким, а без твоего здоровья он здоровым не будет. Я тебя очень прошу, чтобы ты мне написала, что ты все это будешь выполнять.

Раиночка милая, я тебе скоро вышлю свою справку из части. Ты не забывай, что после родов тебе придется менять фамилию. Во время записи ребенка, я думаю, тебе будет легче всего это сделать. Когда ты будешь ехать ко мне, ты должна уже быть на моей фамилии – это нужно обязательно. Теперь еще, моя дорогая, подумай с Генрихом насчет той телеграммы, о которой я писал. Если ты сумеешь это сделать и притвориться как-нибудь, то, возможно, я приеду на недели две домой. Если бы ты знала, как мне хочется побыть с тобой!

Раиночка моя, и последнее, что я тебя попрошу, постарайся меня вызвать к телефону в Баку с главной телефонной станции. Может быть, меня отпустят. Только постарайся в воскресенье.

Ну вот, на этом пока все, сегодня ночью, наверное, получу от тебя другое и завтра же на него отвечу. Моя любимая, я тебя умоляю, пиши побольше и каждый день. Будь уверена, что я живу только тобой и для тебя, первая мысль – это ты, моя любимая, твой милый хорошенький образ.

Целую тебя, крепко, крепко,

Тебя любящий, вечно твой Маркс

Целую маму, папу. Привет родным, а также передай привет в квартире.

Марк – Рае

15/XI-<19>40

Милая, любимая моя Раиночка!

Сегодня я получил твое второе письмо. Мне ведь так здесь тяжело, особенно от того, что тебе очень трудно там одной. Я ведь единственный, кто тебе сочувствует и понимает. Я никогда себе не представлял, что могу быть таким беспомощным. Ведь я не могу тебе ничем помочь, кроме писем, но ты, моя дорогая, знай, что, хотя я здесь далеко от тебя, но я разделяю твои мучения. Но ведь тебе нельзя переживать, а наоборот, ты должна укреплять свое здоровье. Тебе ведь, моя миленькая, придется некоторое время одной оберегать нашего дорогого детку, который должен быть толстенький, а для этого и тебе нужно немного потолстеть.

Я хочу, моя хорошенькая, чтобы ты мне описывала краткое содержание всех прочитанных тобой книг, ведь мне здесь абсолютно нечего читать. Книг здесь нет, кроме мелких брошюр, а если бы даже были, все равно нет времени читать, ведь я все свободное время пишу тебе. Если была бы возможность, я бы даже 2 письма отсылал бы в день, может в дальнейшем обстановка изменится, когда нас немного «обучат» и, возможно, переедем в другое место.

Раиночка, я вчерашнее письмо, которое опоздал тебе послать с нашей почтой, сегодня отправил через нашего командира, который уехал сегодня в город. Оно будет доплатное, зато ты его получишь быстрей, ведь у нас нет большего счастья, чем чаще и быстрей получать письма. Если у меня будет в какой-либо день задержка, то ты знай, что это не моя вина…

Раиночка, ты интересовалась, откуда я взял чернила – это у моего соседа есть самопишущая ручка, а чернила ему купил наш комиссар. Вот я ей и пишу, конечно лежа на постели, а столом мне служит небольшая фанерка, но это пустяки, не в этом суть.

Милая Триленька, я вчера написал всем родным по письму и просил их приходить к нам. Но если кто-нибудь из них не придет, ведь это не большая беда, верно ведь?

Теперь насчет твоего приезда. Разве ты не читала указ правительства, что жены военнослужащих имеют право переезжать в любой город, где находится их муж, и по первому их требованию предприятие обязано им выдать расчет. Я также уже говорил с комиссаром, который обещал мне помочь. Комнату, говорят, здесь легко найти, но ты права, об этом мы еще успеем поговорить.

Милая Раиночка, моя хорошенькая, пусть тебе больше не приходят в голову такие глупые мысли, что я тебе мог бы изменить. Во-первых, нас в город не пускают и неизвестно, когда будут пускать. Я просил сходить узнать адрес родных, и то не пустили. И знай, что я своим клятвам вечно буду верен, ведь я тебя люблю искренней любовью. Вот я боюсь, что ты после родов можешь мне изменить, но пока я тебе верю и надеюсь, что между нами это не случится, ведь мы же любим друг друга настоящей любовью. Я не представляю, чтобы ты могла себе это позволить.

Милая моя, если мы в крайнем случае решим, что тебе здесь нельзя быть, ты хоть на некоторое время будешь приезжать ко мне. Я предполагаю, что скоро-скоро, как только наш маленький хорошенький карапузик сможет приехать к папке, ты обязательно приедешь, чего бы это ни стоило.

Ну вот, любимая моя, пока кончаю. Мне опять на дежурство. Буду опять все время мечтать о тебе. Жаль, что ты будешь спать и не знать этого. Завтра вечером напишу следующее. Сегодня думаю получить 3-е твое письмо, потом 4-е, и так ежедневно.

Ну пока, до следующего разговора в письмах.

Целую тебя крепко, крепко и также целую нашего карапузика.

Тебя любящий, твой Маркс.

Целую маму, папу, привет всем, кто нами интересуется.

P.S. Раиночка, ты почему целуешь только мои глаза, ты больше ничего не хочешь целовать, да.

Маркс

Марк – Рае

16/XI-<19>40

Любимая моя Раиночка!

Я не знаю, чем объяснить, что от тебя нет сегодня письма. 7-го и 8-го ты нашла для меня время, а 9-го чем ты занималась, что не могла написать? Ты требуешь от меня аккуратности, а сама? В ожидании прошла ночь, и день проходит, а письма нет. Милая моя Раиночка, неужели ты мне не сочувствуешь, ведь я очень мучаюсь в ожиданиях! Мне кажется, что ты могла бы даже два письма мне отсылать в день. Неужели у тебя есть что-то дороже меня, что занимает твое свободное время? Моя хорошенькая, ведь ты же видишь, как я стараюсь быть точным. Я бы все время тебе писал, чтобы тебя занимать моими письмами, чтобы ты думала только про меня.

Миленькая, может быть я напрасно сержусь на тебя, может быть задержки опять на почте, а мне все кажется и кажется. Всякое же может казаться, верно ведь? Ведь я же очень, очень люблю тебя, ты помнишь это? Если ты меня также любишь и хочешь, чтобы мне не казалось лишнее, то пожалуйста, я тебя умоляю, пиши мне ежедневно и побольше. Все, все описывай, каждую мелочь, ведь меня все абсолютно интересует. Что тебя интересует, также можешь все спрашивать, я буду тебе отвечать «по возможности» подробно.

Милая моя Триленька, у нас здесь установилась замечательная теплая погода, особенно сегодняшняя ночь. Я сегодня всю ночь был в дозоре, было трудно, так как мне очень хотелось быть с тобой, а к несчастью еще и письма сегодня от тебя не получил. Не дождусь, когда наступит вечер и прибудет почта. Как только получу письмо, при первой возможности сразу отвечу.

Любимая моя, хорошенькая Триленька, не забудь послать мне фото, которые я у тебя просил. Мне очень хочется их иметь у себя. Я уже за сегодняшний день чуть ли не вызубрил наизусть твои два замечательные, такие милые письма. Только мне кажется, что это еще мало, пиши побольше.

Моя дорогая, я сегодня много писать не буду, скоро должна уйти почта. Как только сегодня получу от тебя, отвечу уже больше.

Целую тебя крепко, крепко, абсолютно всю, каждую твою частичку.

Любящий тебя, вечно твой Маркс

Марк – Рае

18/XI-<19>40

Милая моя, любимая Раиночка!

Сегодня уже четвертый день я не получаю письма, 4-й день я не чувствую твоих ласковых милых слов в письмах. Я ведь нахожусь в жутком, кошмарном состоянии: я не знаю, что думать, почему нет письма. Я вчера было начал тебе писать, а закончить не мог, настолько у меня болела голова. Я все ходил по разным углам, и все мне казалось, что письмо у кого-нибудь есть, и сейчас мне его отдадут…

Милая моя, любимая, хорошенькая Триленька! Неужели ты мне мстишь? Я ведь ни в чем не провинился перед тобой. Как же я могу заставить тебя переживать – я же люблю тебя, так люблю! Ты даже себе не представляешь, как я сильно мучаюсь и переживаю. Неужели что-нибудь могло перемениться или же с тобой что-нибудь случилось? Если ты заболела, почему мне мама ничего не пишет? Или опять виновата эта проклятая почта? Ведь я не могу себе представить, чтобы ты мне не писала – ты же обещала писать ежедневно! Раиночка, милая, кроме тебя мне ведь некому писать. Знаешь, как обидно, когда сосед получает по 3–4 письма в день от родных и товарищей, а мне вот уже 4-й день нет ничего! Раиночка, моя любимая, давай мы с тобой условимся, чтобы, когда ты пишешь, ты обязательно указывала бы, когда напишешь следующее, и я уже буду знать, виновата ли почта или твоя неаккуратность. А с моей стороны задержек по моей вине не будет, ведь я же, моя дорогая, живу только для тебя и каждую свою свободную минуту готов с радостью и любовью уделять только тебе.

Моя дорогая Триленька, на этом пока заканчиваю и надеюсь, в будущем ты меня больше не заставишь мучиться в ожидании ответа от тебя, ведь ты же меня тоже любишь, но я уверен, что не так крепко, как я тебя.

Целую тебя крепко, крепко,

Вечно тебя любящий,

Твой Маркс

Целую маму, папу и всех по твоему усмотрению.

Марк – Рае

21/XI-<19>40

Любимая моя, милая Раиночка!

Сегодня я опять не получил от тебя письма, а я ведь пишу тебе ежедневно. Непонятно, почему ты их не получаешь и думаешь, что я тебе неаккуратно пишу, и все, наверное, мстишь мне. Дорогая моя, я со вчерашнего дня завел себе реестр и буду записывать каждое письмо, отправляемое тебе. И тебе тоже советую это сделать, чтобы мы могли проверить, не пропадают ли письма. Я получил от тебя за все время только 4 письма, я не верю, что ты мне так мало писала. Каждые 2–3 недели я буду сообщать тебе, сколько ты должна была получить за это время.

Любимая, хорошенькая моя, я сейчас сидел и перечитывал твои вчерашние два письма. Как ты замечательно пишешь! Ведь ты меня любишь, очень любишь, а приходится тебе одной там мучиться, переживать. Я единственный, кто тебя понимает. Как мне обидно!

Раиночка, моя хорошенькая, я не хочу тебе описывать свои мучения, у тебя и своих мук хватает, но знай, что я тебе очень сочувствую и так много думаю, что начал даже болеть: глаз начал не болеть, а свербеть. Но уже вчера стал проходить, ведь вчера я был самым счастливым человеком – я получил сразу два письма от тебя, которые ждал так долго.

Раиночка, любимая моя, ведь ты же можешь где-нибудь убивать время, можешь зайти к Зине[9]9
  Зина – подруга Раи.


[Закрыть]. Мне все кажется, что тебе звонят. Я допускаю, что физически ты мне не изменяешь, но я не хочу, чтобы ты кому-либо из них… уделяла свое время. Мне кажется, что тебе даже должно быть противно с кем-либо разговаривать, ведь ты же в это время обязательно вспомнишь меня. Ведь никто тебя так не может любить и понимать. Ты принадлежишь мне одному и любишь меня, верно ведь?

Моя хорошенькая, я все равно не могу, чтобы ты находилась там. Здесь может и придется трудней материально, но мы будем вместе. Я не могу быть без тебя. Я уж и так буду ждать через силу, когда ты сможешь с нашим крошкой приехать. А за это время, думаю, я хоть раз буду в городе, найду для вас комнату и хорошую работу. Еще возможно мне удастся, чтобы ты смогла устроиться ко мне в часть, это будет еще лучше. Но особенно торопиться нам не надо, время у нас еще есть.