Текст книги "Люба (СИ)"

Автор книги: Жанна Даниленко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

17

Снова Нина

Люба вошла в приемную. На одном из стульев сидела женщина лет пятидесяти. Секретарша Таня сказала:

– Вот эта гражданка ждет Александра Борисовича. Любовь Александровна, вы не подскажете, когда он будет?

– У него лекция в институте усовершенствования врачей. Будет часа через полтора-два.

– Может быть, я вам смогу помочь? – обратилась она к женщине.

– Нет, я лучше подожду. Вы его жена?

– Да, но я доцен, хирург, работаю в этом институте, если что, можете рассказать мне.

– Нет, он мне нужен по личному вопросу.

Люба о чем-то говорила с секретаршей. Нина разглядывала Любу.

«Это его жена! Боже, совсем молодая. Или просто так выглядит? Лицо у нее красивое, фигура тощая, видно, не рожает. Конечно, не рожает: доцент-хирург, ей просто некогда, а Саша он добрый, он хочет детей. Интересно, счастлив ли он с ней?» – думала про себя Нина.

Тут в приемную вкатилась дородная женщина лет шестидесяти.

– Любовь Александровна, я вас ищу. Как вам нравится эта проститутка? Только не говорите мне, что мой Феденька ее любит. Я не могу понять этих женщин, что они в нем нашли?

– Он очень привлекательный и умный мужчина.

– Это, милочка, я и без вас знаю. Я говорю-таки не о нем, а о женщинах. Виснут, как игрушки на елке. Это несерьезно, растрачивать себя попусту, я не для того его растила.

– У вас хороший сын, Маргарита Семеновна, почему вы не хотите, чтобы он нравился женщинам? Или вы предпочитаете мужчин?

Секретарша Татьяна рассмеялась. В приемную вошел Борисов.

– Здравствуйте, Маргарита Семеновна. Вы опять осчастливили нас своим визитом?

– Александр Борисович, я так беспокоюсь за Феденьку. Все эти женщины так и крутятся вокруг него, нужен глаз да глаз. Я тут подумала и решила, что Любовь Александровна мне, пожалуй, подходит, Феденьке она нравится, худовата, правда, но ничего, мы ее откормим.

Борисов еле скрыл смех.

– Маргарита Семеновна, она замужем и у нее двое детей.

– Ничего, можно развестись, а детей Феденька будет любить как своих. Я ему скажу, вот увидите.

– Но я совсем не согласен разводиться со своей женой, и отдавать своих детей я никому не собираюсь. Уволю-ка я лучше вашего Феденьку, держите его дома на привязи.

– Что вы, что вы, Александр Борисович! Что же вы сразу не сказали, что она ваша жена, мы бы с Феденькой на нее не покушались! Не надо нас увольнять, мы не претендуем.

– Татьяна, пригласи Федора, пусть заберет мать, – попросила Люба. – А еще лучше, отправит ее домой.

Все смеялись. Пришел пунцовый Федор.

– Мама, пошли! Что ты тут опять устроила?

– Идите, Федя, идите, – сквозь смех сказал Борисов.

– Люба, я тебя предупреждал. Долго ты его мамашу терпеть будешь?

– Саша, он хороший хирург, мне удобно с ним работать. Я надеюсь, что он скоро женится и Маргарита Семеновна успокоится.

– Не дождешься, это не тот тип женщин, которые успокаиваются, а с Федором я серьезно поговорю. Мне его мамаша знаешь где?! Я ее терплю уже третий год. Лучше она не становится. Пусть портит жизнь только своему сыну, хотя он и правда хороший хирург.

– Саша, не сверби, тут к тебе женщина по личному вопросу.

– Да? Проходите, пожалуйста. – Саша направил её в сторону своего кабинета, – Люба, у тебя сегодня операций нет, останься, мне с тобой нужно обсудить новое оборудование и вообще.

Нина вошла, села.

– Александр Борисович, можно поговорить наедине?

– У меня от жены нет секретов, слушаю.

– Вы меня не узнаете?

– Нет. А должен?

– Помните, как вы приехали в Москву? Вы у меня останавливались.

– Нина! Очень приятно, извините, я вас сразу не узнал. Восемнадцать лет прошло. Рассказывайте, какие у вас проблемы, чем смогу – помогу. Что-то со здоровьем?

– Нет. Александр Борисович, у меня есть сын, ему семнадцать лет, он окончил школу, и я хотела, чтобы вы помогли ему с поступлением и оплатой высшего образования. У меня таких денег нет, раньше я не думала, что все будет платно, я образования не имею. Работаю также на фабрике, а сыну образование нужно. Я его одна растила, никогда никаких претензий не предъявляла. Вы вон как высоко взлетели. Я понимаю, что чувств у вас ко мне никогда не было, но секс был. Сын тоже есть.

– Подождите, Нина. Вы хотите сказать, что это мой сын?

– Да, вы тогда съехали, а я осталась беременная. Подумала, что мужа у меня нет, да, наверно, уже не будет. Вот и родила ребеночка.

– А почему я узнаю об этом только сейчас?

– Что толку мне было вам раньше говорить? Кто вы были? Студент без крыши над головой да без копейки денег? Мне двоих было не прокормить. А так у меня сынок. Я же говорю, что кроме денег на его учебу мне ничего от вас не надо.

– А Вы уверены, что это мой сын. Других мужчин у вас не было?

– Подождите, – вмешалась в разговор Люба. – Саша, сколько тебе было лет?

– Шестнадцать, Нина была моей первой женщиной, так получилось.

– И как вы собираетесь сообщить своему сыну, что его отец старше его на шестнадцать лет? Как он это воспримет? Что он о вас подумает?

– Я не буду ему ничего говорить. Я не понимаю, вам что, денег жалко? Люди вы вроде не бедные.

– А как вы ему объясните, откуда у вас деньги? И вообще, если это действительно мой сын, почему он не должен знать об этом, почему я не могу с ним познакомиться?

– Саша, вы меня никогда не любили, зачем вам с моим сыном знакомиться?

– Но вы утверждаете, что он и мой сын тоже.

– Саша, у меня был еще один мужчина, но только один раз, я его совсем не знаю. А вас я по телевизору увидела, директор института, солидный состоятельный человек. Думаю, что у вас будут деньги на моего мальчика. Он и вам не чужой.

– Хорошо, я дам деньги на его образование, но я хочу его видеть, хочу с ним поговорить. Вас это устраивает?

– Когда мне с ним прийти? А вы ему расскажите, что вы его отец?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Завтра приходите в десять. Я с ним просто поговорю. Нина, я вам очень обязан, вы меня приютили. Я должен помочь вашему сыну, хотя в том, что он мой сын, я очень сомневаюсь. Я ему ничего лишнего не скажу. Но я хочу знать, кому я даю деньги.

На следующий день, когда Нина с сыном вошли в приемную, их ждала медсестра.

– Вы Нина?

– Да.

– Александр Борисович просил взять анализ у вашего сына. Сам он на консультации, с минуты на минуту подойдет.

– А где его жена?

– Она с ночи на операции, когда закончит, не знаю. Вы не беспокойтесь, это не больно, я возьму соскоб со щеки.

Она подошла к парню, попросила открыть рот и провела процедуру. Записала его имя и фамилию и ушла.

Через несколько минут появился Борисов.

– Проходите, Нина. А героя-то как зовут?

– Костя Дорохов, – представился мальчик. Он был невысокого роста, коренастый. Волосы русые, глаза серо-зеленные. Лицо круглое, нос курносый. Ничего общего с Сашей в его облике не было. «Ладно, – с облегчением, подумал Саша, – внешне он не мой, сейчас еще сделают генетический анализ, и можно будет жить спокойно».

– Куда вы хотите поступать, Костя?

– Я не знаю, мама говорит, чтобы я шел в медицинский, а я не знаю, хочу я или нет.

– Так давайте узнаем. Сейчас мы с вами пройдем по всему институту, вы посмотрите все отделения, операционные, лаборатории. Дальше будете решать – нужно вам все это или нет. Костя, я очень обязан вашей маме и оплачу вашу учебу, куда бы вы не поступали.

– Спасибо, Саша, – произнесла Нина.

– Ну что, молодой человек, пошли. – Саша с мальчиком вышли из кабинета.

Вернулись они где-то через час.

– Мама, я все посмотрел, я не хочу так работать. У них только халаты белые, а работа грязная. Я хочу поступать в технологический и работать на твоей шоколадной фабрике.

– Вот вам и решение. Принесете мне счет, я его оплачу по безналичному расчету. Хорошо, Нина?

Нина с Костей распрощались и ушли.

В августе Нина пришла со счетом. Саша пошел с ней в банк и оплатил всю сумму сразу.

– Нина, мне очень понравился ваш сын, он серьезный, толковый мальчик. Пусть заходит, если ему будет что – то нужно. Но я вас разочарую, он не мой ребенок. Я провел генетическую экспертизу.

– Саша, а у вас есть дети?

– Да. Сыну девять лет, а дочери два. И у обоих синие глаза.

Нина его больше не беспокоила.

Профессор Борисов

Прошло полтора года со дня смерти академика Корецкого. Саша уже больше года был директором. Клинику переименовали, теперь это был Институт экспериментальной медицины имени академика Корецкого. Год назад Саша начал строительство нового лабораторного корпуса. Дел на работе хватало, и если жену, пусть урывками, но на работе он видел, то Валера и Марина остались совсем без его внимания. Стройка отнимала много времени и требовала чуть ли не каждодневного его присутствия. Прорабы и строители норовили все время сделать что-то не так, деньги на строительство были ограничены, а строители придумывали все новые затраты. Приходилось крутиться. В воздухе висели контракты с зарубежными инвесторами, они ждали новые лаборатории. Саша вернулся со стройки, принял душ, надел белый халат. Сел в свое кресло. Сейчас пять минут он посидит, и надо сделать обход хотя бы в терапии, приемном покое и реанимации. Надо позвонить Любе, пусть сделает обход в хирургии и гинекологии. Сегодня надо дойти до дома пораньше, Валерка обижается. Даже написал ему письмо, передал с Любой.

Зазвонил телефон,

– Александр Борисович, – Раздался голос секретаря, – к вам посетители, они говорят только на испанском. Мне пригласить Корецкую?

– Да, пожалуйста. Как только она подойдет, сразу приглашайте. И приготовьте чай и кофе.

Через несколько минут дверь отворилась и в кабинет вошли. Пожилой мужчина, седой, высокий, с гордо поднятой головой и очень красивым, правильным лицом, его совсем не портили морщины под глазами и на лбу. Его спутница была явно моложе, типичная испанка, с заколотыми на голове черными волосами, смуглая и достаточно красивая. Она о чем-то очень быстро говорила с Любой. Люба больше слушала, чем отвечала, и вид у нее был явно озабоченный. Саша встал, подошел к вошедшим и на чисто русском языке и довольно сухо обратился к мужчине, которого узнал с первого взгляда.

– Я приветствую вас в нашем институте, профессор Борисов. Какими судьбами вас занесло в Россию? И с какой целью Вы решили осчастливить меня своим присутствием?

Люба поддерживала разговор с женщиной на испанском, та улыбалась и все продолжала тараторить.

– Саша, я очень рад, что ты узнал меня. Я долго не мог решиться приехать. Но все эти годы я думал о тебе, думал, кем ты стал, чего добился в жизни. Месяц назад я разговаривал с моими друзьями из «TPRO TELSTAR» и «COFARES». Они рассказывали о совместном проекте с московским новым институтом, возглавляемым профессором Борисовым. Я заинтересовался, они показали фотографии с вашей встречи. Сынок, у тебя слишком яркая внешность, чтобы тебя не узнать. Я был рад, что ты добился таких высот.

– Это визит вежливости или вам от меня что-то надо?

– Саша, я хотел тебя видеть, хотел все тебе объяснить. Когда мы расстались, ты был слишком мал, чтобы понять, но я думал, что теперь мы могли бы поговорить и наладить отношения.

– Зачем? И наладить отношения вы хотите только со мной или с Алексеем тоже?

– Вы с Алешей общаетесь?

– Да, в этом году он закончил МФТИ, поступил в аспирантуру.

– Он с матерью живет по старому адресу?

– По какому старому адресу? Они уехали из Шахтинска, куда их отправили по вашей вине, разыскали меня. И живут со мной. Мать делает вид, что следит за моими детьми, Алеша учится в аспирантуре, Зина ищет жениха. Если мне удастся встать материально на ноги, я куплю им дом в Подмосковье.

– Я не понял, что случилось с вашей московской квартирой?

– Ее конфисковали вместе с имуществом, мать судили и сослали в Казахстан, как жену предателя родины. Я не хочу об этом говорить. Все это в прошлом, а то, что нас не убивает, делает нас сильнее.

– Саша, я даже не мог предположить…

– Вы об этом прекрасно знали. Перед вами стоял выбор: или разойтись с женой, и получить взыскание и понижение, или поехать на конференцию, а там попросить убежища, тогда это было модно. Вы знали, что найти работу с вашим запасом секретных знаний не составит труда. Одним махом вы убивали двух зайцев. О детях вы думали меньше всего. Я прекрасно помню ваши скандалы с матерью, она родила второго ребенка, чтобы хоть как-то удержать вас в семье. Ей это не удалось. В Казахстане она вышла замуж за тюремщика и спилась, от него она еще родила девочку.

– Но как ты попал в Москву?

– Зачем вам все это? Говорите, зачем пожаловали.

– Саша, у него онкология, мне его жена все рассказала. Он хочет, чтобы его оперировали у нас. Саша, ты сумел простить мать, прости и отца. Давай подготовим палату, пусть ложится.

– Саша, кто эта девочка, переводчик?

– Нет, познакомьтесь. Кандидат медицинских наук, доцент Корецкая Любовь Александровна, по совместительству моя жена.

– Ты всё-таки на ней женился? Я помню тот Новый год в доме ученных. Я тогда посмеялся над твоим увлечением, а ты серьезно.

– Ладно, давайте посмотрим ваши документы и будем решать, как вас лечить.

Бориса Александровича положили. Обследовали. Через день Люба зашла в Сашин кабинет.

– Ты у отца был?

– Нет, мне некогда. И потом, его лечащий врач – ты.

– Саша, он приехал попрощаться и, наверно, получить твое прощение. Он умирает, ничего сделать нельзя. Ему осталось несколько месяцев. Поговори с ним. Если ты этого не сделаешь, ты себя никогда не простишь. О своем состоянии он знает, о прогнозе тоже.

– Люба, я не священник, и отпускать грехи не в моей власти.

– Но ты его сын. У тебя его гены. Он никогда не обижал тебя, пока вы жили вместе. Он воспитывал тебя, как умел. Он привил тебе целеустремленность, работоспособность. Посмотри, кто ты есть, в этом и его заслуга. Кто есть Зина, целиком заслуга твоей матери. Саша, не будь максималистом, ты уже вышел из этого возраста. Я тебя ни к чему не призываю и не тороплю. Обдумай ситуацию беспристрастно, посмотри со стороны, а не глазами обиженного мальчика. Решать тебе.

– Хорошо, я поговорю с Алексеем, и если он захочет, я отведу его к отцу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Саша позвонил Алексею, после обеда они беседовали в Сашином кабинете.

– Саша, ты его видел? Ты с ним уже разговаривал? Как он? У него в Испании семья? А дети есть?

– Алеша, ты как будто рад его приезду! Какое тебе дело, есть у него еще дети или нет? Мне, например, все равно. Я не хочу его видеть, но он умирает. Люба считает, что мы должны с ним поговорить, простить его, может, даже понять. Я этого не чувствую. Вот решил с тобой посоветоваться.

– Саша, я хочу его видеть. Я много слышал о нем в институте, все им восхищаются, мой руководитель сказал, что взял меня только потому, что я его сын. Саша, понимаешь, они говорят о нем, а я его совсем не знаю. Ты его помнишь, ты был большой, у тебя есть свое мнение. Мне же приходится только слушать. Пойдем к нему.

– Хорошо, я провожу тебя.

Они подошли к палате. Алексей вошел, Саша нет.

– Алеша! Боже мой! Я даже представить себе не мог, каким ты стал. Дай я тебя рассмотрю. А где Саша? Он не заходит ко мне.

– Отец, простите Сашу. Ему было слишком тяжело. Меня человеком сделал он, понимаете? Там, в Казахстане, мать говорила, что он неблагодарный, что он нас бросил, что уехал. Но это неправда. У него была цель, и он ее достиг. Мы живем за его счет. Он все для нас делает. У него семья, чудная жена и двое детей. Если бы вы знали, как он их любит и как они любят его. Если бы вы видели, как Валера каждый день ждет его с работы, он рассказывает отцу обо всем: о друзьях, о девочках, о драках, о своих чувствах, о том, что его беспокоит, о своих желаниях. Он видит в отце друга. Как Маринка залезает ему на колени, обнимает, целует. Как он играет с ней в куклы, читает сказки. Для них он не профессор, а просто отец. Я ни разу не слышал, чтобы он ссорился с женой или сказал в ее адрес что-то грубое. Он является для меня примером. Я хочу быть хоть чуть-чуть похожим на него, а раньше я хотел быть похожим на вас. Я закончил МФТИ, у нас с вами одна специальность. Я много слышал о вас. Я очень хотел вас увидеть, знать, кто мой отец. Это случилось. Вы знаете, когда я был за дверью, я очень хотел войти поговорить, рассказать вам о моей работе, о ваших старых друзьях. А вот теперь, когда я вошел и могу вам все это сказать, я понимаю, что вам это не нужно, и мне это не нужно, вы чужой мне человек. У меня есть только брат и племянники. Вы хотите получить прощение? Мы вам по-своему благодарны, вы дали нам жизнь. Люба будет вас оперировать, она сможет, она умеет творить чудеса. Я думаю, что вы еще долго будете жить. Но вы нам с Сашей не нужны. Простите, это все…

18

Снова Федор

– Александр Борисович, я таки не понимаю, почему вы позволяете моему Феденьке встречаться с женщинами! Сами вы наверняка так не делаете.

– Маргарита Семеновна, я не встречаюсь с женщинами, у меня одна жена. Насколько я знаю, Федор сейчас тоже встречается с одной женщиной и собирается на ней жениться.

– Нет, вы только послушайте, себе вы, конечно, взяли лучшую, а Феде уже то, что осталось. Когда ваши дети вырастут, вы меня, конечно, поймете, а сейчас разве у вас может болеть душа?! Как вы можете понять, как переживает мама!

– Маргарита Семеновна, вы познакомились с Наташей? Я думаю, что вы найдете с ней общий язык.

– Нет! И не собираюсь! Зачем мне эта Наташа? Что я с ней буду делать? Я вам оставила сына, мне нужен только сын, а Маши-Наташи мне как-то не нужны.

– Но у вас будут внуки, разве это плохо?

– Нет, вы, наверно, правы, внуки – это хорошо, но ваша Наташа обязательно должна к ним прилагаться? Или, может быть, мы как-нибудь обойдемся без нее?

– Послушайте, жениться собирается ваш сын, решайте все вопросы с ним.

– Но вы же директор, уважаемый человек, вы профессор, в конце концов! С кем посоветоваться бедной пожилой женщине? Скажите, вот если бы вы не были женаты, вам бы эта Наташа подошла?

– Маргарита Семеновна, я не Федор и я не ваш сын. С Наташей общалась Люба, я ее видел только однажды, но она производит очень приятное впечатление.

– Вы хотите, чтобы я полагалась на мнение девочки?! Она ровесница Феденьки?

– Вы знаете, я всегда полагаюсь на мнение Любы, она для меня является авторитетом, хотя моложе меня на семь лет.

– Ну хорошо, если вы так настаиваете, я познакомлюсь с вашей Наташей, но учтите, я вам ничего не обещаю.

С этими словами Маргарита Семеновна вышла из кабинета Борисова.

Саша позвонил Любе в хирургию.

– Люба, родная, избавь меня от общения с Маргаритой Семеновной. Я потом часа два не могу прийти в себя, а мне надо работать.

– Сашенька, к тебе прийти? Хочешь кофе?

– С тобой – хочу.

– Тогда жди.

– Александр Борисович, можно?

– Да, Федя, что у тебя?

– Во-первых, я принес статью, во-вторых, я хочу дежурить каждый день, две недели.

– Мама приехала на две недели?

– Да. Сначала она даже слышать не хотела про Наташу, а теперь решила с ней познакомиться. Все, кончилась моя счастливая личная жизнь, полгода не прошло.

– Может, все не так плохо?

– А то вы не знаете мою маму! Ну почему все нормальные люди могут жить как хотят, и только я один – как хочет моя мама?

– Ты Наташу предупреждал?

– Конечно! Но одно дело – слышать, другое – видеть.

– Федя, я могу в связи с производственной необходимостью поставить тебе дежурства через день, но никак не чаще. Так что тебе неделя на твоих женщин остается.

Через неделю в кабинете Борисова снова появилась Маргарита Семеновна.

– Дорогой мой, вы были правы! Я же знала, на кого я оставляю Феденьку. Вы таки умный человек, нашли ему хорошую девочку. А какая красавица, а умница, когда я расскажу Фирочке, какая у меня сноха, она поперхнется от зависти. Вы знаете, Наташенька называет меня мама. Ах, какая воспитанная девочка. А как она готовит, пальчики оближешь. Я думаю, что летом мы сыграем свадьбу. Вы приедете к нам в Одессу?

– Маргарита Семеновна, я за вас очень рад.

– Вы хитрый, вы все знали. Конечно, не зря же вы профессор!

Ваня

Через четыре месяца у Любы была защита докторской диссертации. Люба занималась последними статьями, оформлением бумаг, контактами с типографией. Каждое утро она вставала с диким чувством усталости. И еще все время болела спина. Люба принимала обезболивающие таблетки, когда шла на операции, но все время приходилось увеличивать дозу. Это продолжалось уже две недели, а теперь еще присоединилась тошнота. Саша требовал, чтобы она обследовалась, но Люба все списывала на переутомление. Спину приходилось натирать всякими мазями, но это тоже не помогало. Прошло еще две недели, а Любе было все хуже. Люба решила поговорить с Катериной.

– Екатерина Семеновна, я себя очень плохо чувствую. Беременность я исключаю, у меня спираль. Воспаление, откуда? Я живу с одним мужчиной, я не думаю, что он мне изменяет. На радикулит тоже не очень похоже. Но работать на обезболивающих очень тяжело. Может быть, сделаем УЗИ? Исключим гинекологию, и буду думать дальше.

– Люба, не проблема. Пойдём, прямо сейчас и посмотрим.

Люба разделась, легла, и Катерина стала ее смотреть.

– Люба, у тебя действительно проблема. Как ты относишься к третьему ребенку?

– Не поняла? У меня ВМС.

– Да, но она сместилась. Срок восемь-девять недель. Решай вопрос с мужем.

Люба пошла к директору. Секретарь сказала, что Борисов занят и просил его не беспокоить. Люба позвонила на сотовый.

– Саша, у тебя кто-то есть?

– Нет, я один, но правда занят. У тебя что-то горит?

– Я не знаю, у меня проблема, но ладно, пусть ждет. Нет, не горит. Я у твоего кабинета.

– Заходи.

Саша вышел из кабинета и сам пригласил Любу.

– Татьяна, пожалуйста, постарайтесь никого не пускать. Скажите, что меня нет.

Люба, рассказывай, только быстро. Ты чем-то расстроена?

– Саша, я была у Катерины, спина болит, она сделала УЗИ. Срок – восемь-девять недель. И что мне теперь делать?

– А спираль?

– Сместилась. Естественно, угроза прерывания. Я пила обезболивающие препараты весь последний месяц. Саша, что я только не пила. Спину мазала всякой гадостью. И через четыре месяца у меня защита.

– Мало у меня было проблем. Так теперь и эта! Люба, но так же невозможно! О чем ты думала? Как ты могла забеременеть? Ты же врач. Ты что, не понимаешь элементарных вещей? – он говорил так, что Любе стало страшно. Она никогда не видела его в таком гневе.

– Хорошо, я пойду к Катерине договорюсь о прерывании.

– А тебе убить человека раз плюнуть, да? – Саша перешел на крик. – Я говорил, что надо обследоваться, ты все знала и довела до крайности, ты просто не хочешь ребенка. Ты решила, что тебе двух хватит. Тебе нужна карьера? Иди, делай, что хочешь! Зачем ко мне пришла? Я никогда не думал, что ты такая. Что тебе от меня надо? Мне не о чем с тобой больше разговаривать. Уходи. Боже, с кем я живу?! – Его руки взлетели вверх, показывая его бессилие и ее полное непонимание.

– Саша, я пришла за советом. Не кричи на меня. – В глазах стояли слезы.

– Нам не о чем разговаривать, иди на аборт. Ты этого хочешь? Валеру и Марину я заберу. Занимайся карьерой, ищи другого мужа, если он тебе нужен.

– Саша, не надо на мне срываться, я не понимаю. Ты меня еще и бросаешь? – Она побледнела, и, казалось, вот-вот слезы вырвутся наружу. Она не понимала его.

– Я никогда не буду жить с детоубийцей.

– Ну оставим его. Ты можешь сесть и спокойно, без крика, все обсудить?

– Что обсуждать? Ты же все решила! Хочешь, чтобы я одобрил твое решение? Извини, у меня другие моральные принципы.

– Саша, я ничего не решила. Перестань кричать. Просто я пытаюсь тебе объяснить, я ничего не имею против третьего ребенка, я боюсь токсического воздействия лекарств. И что делать со спиралью? Удалять или пусть остается? С плодом она не соприкасается. И вообще, почему ты взял манеру орать на подчиненных, и на меня в том числе? Ты со мной совсем не разговариваешь, на работе тебе некогда, домой ты приходишь поздно и просишь, чтобы я молчала. Потом у нас секс, и все. – Она расплакалась.

– Я устал, эта стройка и институт меня доконали. Я думал, что ты защитишься и будешь моим замом по лечебной работе. Ну хорошо, защищаться можно и с пузом, а как ты будешь работать? Мне нужна твоя помощь, понимаешь? Сейчас пойдут проекты, надо оборудовать лаборатории. Надо запускать новый корпус и начинать строительство административного корпуса и отделения скорой помощи. Люба, я забыл, когда был дома в последний раз, я не вижу детей неделями. А ты говоришь, что я кричу. Я выть скоро начну. А тут еще ты с беременностью.

– Саша, но это твой ребенок. Я понимаю, что это неожиданно и не вовремя, но решать проблему надо.

– Нет, не надо. Пойдем к Катерине, заведем обменную карту. Сделаем анализы. А там как Бог даст. Думать надо было раньше, теперь он уже есть. Кстати, мальчик или девочка? – Он уже был спокоен.

– Она говорит, что, скорее, мальчик, срок еще маленький. Так ты меня уже не бросаешь?

Саша обнял жену. Люба плакала.

– Больше не пей таблетки. Сейчас тебя прокапаем, думаю, все будет хорошо. Но следующего будем рожать планово, договорились?

– Договорились. Кстати, надо будет няню подыскать до его рождения. Тогда я посижу пару месяцев и выйду на работу.

– Идея хорошая.

В дверь опять постучали. Саша с раздражением открыл. Перед ним стояли десятилетний Валерка и трехлетняя Марина. Марина грязными кулачками размазывала по лицу слезы.

– Папочка, у меня горячие ножки и грудка, горлышко болит и голова. А тетя говорит, что тебя нету. Кто меня будет лечить?

– Иди ко мне, моя маленькая девочка. А Валера тебя не лечит?

– Папа, она два часа проплакала, мама трубку не берет. Я не знал, что делать, мы с Сережкой пришли, ее привели, а Татьяна нас не пускает. Может, у нее дифтерия?

– Господи, покой нам только снится. Заходите, мама здесь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Валерка сел и прижался к матери. Сережа остался в приемной. Саша попросил Татьяну принести градусник. Посмотрел Маринкино горло, померил температуру 38.3С.

– У Марины ангина. Валерка с ней не справится, что будем делать? Или иди-ка ты, мать, на больничный. Заодно отдохнешь. Капать тебя буду дома. Обещаю приходить не позже восьми.

– Совсем другой разговор. А то раскричался.

На защите докторской диссертации первый вопрос был о сроке беременности. Затем удивленные корифеи спросили, сколько же лет самой Любе. Дальше спросили, сколько у нее детей. Все профессора были в восторге от работы двадцатидевятилетней диссертантки, беременной третьим ребенком.

Борисов был счастлив. УЗИ не показывало никакой патологии, Люба чувствовала себя хорошо. Марина ходила в детский сад. Валера учился в четвертом классе, занимался плаванием. Лабораторный корпус наконец открыли. Борисов получил сразу семь совместных проектов с зарубежными фирмами. В платные отделения стояла очередь на госпитализацию. Оперировать до родов Любе он запретил. Она занималась зарубежными проектами, министерством и диссертантами. Сорок недель пролетели почти незаметно.

В кабинете Корецкой обсуждался очередной проект. Представители швейцарской фирмы, были довольны деловой хваткой, прекрасным профессиональным уровнем, превосходным французским а огромный живот молодой красивой женщины вообще привёл их в восторг. Они готовы были согласиться с любыми ее условиями. Контракт о сотрудничестве был готов. Люба пригласила Борисова для подписи. Мужчины пожали друг другу руки. Швейцарцы выразили свое восхищение доктором Корецкой. И тут Люба поняла, что время пришло.

– Саша, проводи их побыстрей. Мне пора рожать.

Швейцарцы заметили перемену в Любе и поспешили уйти.

Катерина сделала кесарево. Мальчик был самый большой из всех их детей – четыре килограмма сто грамм, пятьдесят два сантиметра. Саша держал на руках своего орущего богатыря.

– Саша, вы имя придумали? Или, как всегда, по ходу? Но этот богатырь. И ты посмотри, какой взгляд осознанный.

– Имя, как всегда, по ходу. Кстати, надо назвать, пока жена под наркозом. Пусть будет Иваном. Вань у нас в роду ни у кого не было, а по виду он и вправду богатырь. Вот насчет следующего обещаю договориться заранее.

– Садист, сколько же тебе детей нужно?

– Чем больше, тем лучше. Но хотя бы пять. Правда, сынок?

Люба собиралась на работу. Достала из шкафа серую твидовую юбку и серую водолазку в тон. Ванечка капризничал. Ей пришлось самой его накормить и немного поиграть. Саша нервничал, он не привык опаздывать, а Люба не была готова. Маринка проснулась, выбежала из своей комнаты и залезла на руки матери.

– Мама, не уходи, подожди, пока я позавтракаю. Мама, ну пожалуйста!

– Люба, можно поторопиться? У меня планерка! Ты еще не одета!

– Саша, не злись. Я же не могу их оттолкнуть, все бросить и бежать, иди, я догоню.

– Ты совсем опоздаешь! Я терпеть этого не могу!

– Саша, иди, не действуй мне на нервы.

– Люба, сегодня твой первый день. Какой пример ты подаешь сотрудникам?

– Иди, умоляю, иди. Я подойду после планерки. Саша, это твои дети! Имей совесть!

– Папочка, оставь маму и иди на работу. Ты мне портишь аппетит.

– Марина, ты с кем разговариваешь?

– С тобой. Если ты уйдешь, Ванечка успокоится, Валера с Сережей выйдут на кухню и мне будет весело. Ты всегда портишь все утро, папочка.

– Дождался! Люба, ты ее научила?

– Нет, твоя мама. Марина, сейчас ты у меня получишь по попе, не смей обижать папу!

– Я его не обижаю, но он по утрам несносный.

Ваня продолжал капризничать, а при виде няни зашелся в крике.

– Все, я пошел. Когда закончишь, приходи на работу. И воспитывай детей, а то некоторые совсем сдурели.

– Саша, не дергайся, я скоро буду.

Он ушел, хлопнув дверью. В кухню прибежали Валера с Сережей. Люба налила им чаю, сделала бутерброды. Марина пристроилась рядом с Сергеем и рассказывала ему сказку, которую придумала. Ванечка играл в детском стульчике. В кухню вошла няня.

– Любовь Александровна, кажется, я уже справлюсь.

– Уж будьте добры! Вам придется приходить на час раньше, я не могу каждый день опаздывать. Мы вам платим достаточно, чтобы не загружать меня и чтобы я не опаздывала на работу.

– Хорошо, я все поняла. Любовь Александровна, просто они все к вам так сильно привязаны, и капризничают.

– Я поговорю с ними сегодня, но, Вика, я должна работать! Сегодня мне уже обеспечен конфликт с мужем, это серьезно, для меня это очень серьезно.

Люба поговорила с детьми, объяснила, что никак не может сидеть дома и просто обязана работать. С Мариной разговор затянулся. Но они все-таки все решили. Люба вошла в спальню и стала одеваться. Юбка обтянула бедра и еле-еле сошлась. Водолазка подчеркнула грудь несуразной формы и выпирающий живот. Люба снова залезла в шкаф. Она примеряла одну вещь за другой, но все не подходило, как будто тело изменилось до неузнаваемости. Как она целых полгода не замечала, что стала совсем другой? Боже, какое уродство! Конечно, вот причина, по которой Саша сердится. Она несуразна и уродлива. Как можно идти на работу в таком виде? Она надела привычные джинсы и свитер, причесалась, сделала макияж и пошла на работу.