Текст книги "Детектив Франции. Выпуск 4"

Автор книги: Жан-Патрик Маншетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

Глава 8

После отъезда Хартога Жюли пошла на кухню за завтраком для Петера. На кухне она застала Жоржа, сидевшего на краю стола и уминавшего недожаренную яичницу. На нем были брюки с подтяжками. У него были красные глаза. При виде Жюли он встал.

– Мадам Будью чувствует себя лучше, – сообщил он с полным ртом. – Я сейчас приготовлю что–нибудь для этого паршивца.

По его подбородку стекал яичный желток.

– Не беспокойтесь, – сказала Жюли. – Я сама что–нибудь приготовлю.

Она поставила на поднос пакет с кукурузными хлопьями, напоминавший пакет со стиральным порошком. Жорж спросил ее:

– Не могли бы вы мне открыть бутылку «Гиннесс»?

Жюли молча открыла пиво и поставила перед Жоржем стакан. Лакей с наслаждением отпил пива и явно почувствовал себя лучше. Его бледное лицо порозовело.

– Это правда, что вы из приюта для умалишенных?

– Правда.

Жорж смутился.

– А раньше вы работали прислугой? – спросил он.

– Раньше я была малолетней преступницей.

Жорж смутился еще больше.

– Извините меня, – сказала Жюли.

Девушка вышла из кухни с подносом. Под мышкой она держала фотографию, которую машинально прихватила с собой.

Петер сидел на полу и играл с маленькими машинками. Когда Жюли вошла, он посмотрел на свои электронные часы.

– Ты опоздала.

– Привет, – сказала Жюли.

– Где Марсель? Где старая Полно?

– Она уехала. Я заменяю ее.

Петер пожал, плечами.

– Ты опоздала, – повторил он.

– Твой дядя уехал. Мне нужно было с ним попрощаться.

– Он никогда не приходит ко мне.

Жюли поставила поднос на стол и налила горячего молока в растворимое какао и холодного молока в глубокую тарелку.

– Должно быть, он очень занят.

– Нет, он просто не любит меня. Никто не любит меня, кроме Марсель. Она сама мне это сказала.

– Она ошиблась, – заметила Жюли.

Петер ничего не ответил и сел за стол. Он высыпал в тарелку хлопья и с аппетитом принялся за еду. В дверь постучали. Жюли открыла. В коридоре стоял очень высокий белобрысый розовощекий мужчина в синем суконном костюме.

– Мадемуазель, я принес телевизор, – сообщил он.

Он указал на большую картонную коробку, стоявшую рядом с ним.

– Кто вы? – с удивлением спросила Жюли.

– Я принес телевизор. Это сюда?

Он посмотрел в свои записи.

– Я спросил внизу и меня отправили наверх.

– Телек! Телек! – закричал Петер и радостно запрыгал на месте.

– Да, – сказала Жюли, – это, по всей вероятности, сюда. Меня не предупредили о вашем приходе.

Белобрысый поставил огромную коробку в комнату. Жюли, охваченная внезапным беспокойством, подошла к окну и подняла металлическую штору.

– Куда мне его поставить?

Жюли, застыв от ужаса, смотрела вниз, на тротуар, где стоял человек в белом плаще с погончиками.

– Мадемуазель?

Проехал автобус. Белый плащ скрылся. Жюли обернулась.

– Мадемуазель, куда мне его поставить?

– Куда хотите. На пол. Вон туда, там антенна.

Жюли дрожала. Белобрысый гигант не спеша разрывал картон. Жюли гладила шелковистые волосы Петера.

– Ты видишь, твой дядя любит тебя, он думает о тебе, – рассеянно говорила она. – Он позаботился о новом телевизоре для тебя.

– Он всегда заменяет все, что я бью.

Глава 9

После завтрака Жюли решила отвезти Петера в Люксембургский сад.

– Я не хочу, – сказал Петер.

– Делай, что тебе говорят. Одевайся.

Жюли топнула ногой. Петер пожал плечами.

– Марсель была права: ты ненормальная.

Бледное лицо Жюли стало еще бледнее. Ее глаза сверкнули молнией. Она сделала шаг к Петеру. Мальчик попятился назад, испуганно глядя на девушку. Жюли повернулась и вышла из комнаты. К горлу подступили спазмы. В лифте она стала бить кулаком по стене кабины. Девушка вошла в свою комнату, спотыкаясь и обливаясь слезами. В ее руке по–прежнему была фотография. Она бросила ее на стол и стукнула по ней кулаком. Стянула с себя брюки и желтую тунику. Оставшись в трусиках и бюстгальтере, подошла к стене и ударилась о нее головой. Слезы застилали ей глаза. Она открыла дверцу шкафа и снова стала одеваться.

Жюли натянула дымчатые колготки, фисташковые шорты, оранжевую футболку. Направилась в ванную, чтобы посмотреть на себя в зеркало.

– Катитесь все к чертям! – заявила она.

Потом проглотила четыре таблетки тофранила, запив их скотчем. Ее бил озноб.

Жюли подошла к столу, чтобы взять свою желтую замшевую сумочку, и снова увидела фотографию. Какой красивый снимок… Настоящий лабиринт, в котором легко заблудиться. Жюли перевернула снимок. На обратной стороне было написано: «Башня Мор. Кантон д'Олльерг. Центральный массив. 1967…»

Девушка сунула фотографию в сумочку. Зубы у нее стучали. Неизбежный кризис адаптации. Надо расслабиться. Написать доктору Розенфельду. Жюли искала глазами свою пишущую машинку «Гермес Бэби». Она никак не могла ее найти и даже не могла вспомнить, куда ее подевала. К черту! Широким шагом Жюли направилась к двери. Надо проветриться.

Глава 10

Когда Жюли с Петером вышли из такси у Люксембургского сада, было десять часов утра. Девушка казалась спокойной.

– Я никогда еще не был здесь, – сказал Петер.

– Ты наверняка приходил сюда.

– Нет, никогда. Марсель водила меня в Булонский лес.

Ребенок, ссутулившись, сунул руки в карманы вельветовых брюк и разглядывал камни на аллее сада. Затем он стал пинать камни ногой. Он походил на маленького сердитого старичка.

– Что ты хочешь делать? – спросил он.

– Гулять. Разговаривать.

– Скучища!

Жюли вздохнула.

– Я не нравлюсь тебе?

– Марсель мне нравилась больше.

– Здесь есть разные игры, пойдем посмотрим.

Девушка повела его в западную часть сада, где были расположены теннисные корты, площадки для игры в шары, парк развлечений для детей, карусель. Жюли и Петер проходили мимо сидевших на скамейках студентов, мамаш с детьми и стариков. Девушка, опьяневшая от воздуха, аромата цветов и оглушенная различными звуками, смотрела вокруг широко раскрытыми глазами.

– Я покажу тебе столько интересных вещей! – сказала Жюли примирительным тоном.

Петеру было наплевать. Он неохотно взобрался на огромного карусельного льва и дал пристегнуть себя ремнем. Он рассеянно ощупывал пальцами клыки зверя. Карусель завертелась. Петер смотрел в пустоту.

– Черт с тобой! – выругалась Жюли.

Она присела на ближайшую скамью. Прежде чем взять такси, она купила журнал «Мода». Теперь, листая журнал, с восхищением глядела на удлиненные воздушные силуэты женщин, парящих в немыслимых туалетах. Какие ноги! Какие волосы! Какие губы! Вот если бы она была манекенщицей! Со страниц веяло роскошью и изобилием. Девушка высморкалась в бумажный носовой платок.

– Ап! – услышала она над своим ухом.

Жюли подскочила. Она смерила надменным взглядом молодого длинноволосого человека с газетой «Монд» в руке, в куртке с капюшоном, джинсах и парусиновых туфлях на веревочной подошве. Он походил на вечного студента. Жюли не слышала, как он подошел. Он оперся о спинку скамьи и наклонился над ней.

– Спокойно. Не кричите. Посмотрите сюда.

Он раздвинул газету, и Жюли увидела пистолет.

– Он игрушечный? – спросила Жюли.

– Настоящий. Только без глупостей. Мы заберем мальчишку. Со мной еще двое. Если будете дурить, вас пристрелят. Предупреждаю, пули разрывные. В ваших интересах не устраивать паники.

– Я вижу, вы человек серьезный.

– Можете не сомневаться. Это – похищение. Как только карусель остановится, вы позовете. Петера. Не тяните резину.

Жюли быстро посмотрела по сторонам. Вокруг она видела только безобидных отдыхающих.

– Даже не пытайтесь, – сказал брюнет спокойным тоном. – Что вы выиграете? Мы не причиним вам вреда. Мы отвезем вас обратно и передадим письмо. Хартог уплатит выкуп. Мы вернем мальчика. Смотрите, карусель останавливается. Зовите его!

Над верхней губой молодого человека выступили капли пота. Его веко дергалось.

– Не нервничайте, – сказала Жюли. – Я буду послушной.

Карусель остановилась.

– Петер! – позвала девушка. – Петер! Иди сюда!

Петер покачал головой и вцепился в львиную гриву.

– Он не слушается меня, – сказала Жюли. – Пойдемте за ним.

– Хорошо.

Она встала. Молодой человек взял ее под руку, они вошли в огороженное решеткой пространство.

– Я хочу еще кататься! – крикнул Петер.

– Не спорь.

Жюли расстегнула ремень. Ребенок неохотно спустился на землю.

– Пойдем погуляем, – предложил ему молодой человек. – Меня зовут Биби, как Биби Фрикотена, легко запомнить.

– А кто такой Биби Фрикотен?

– Пойдем–ка, я расскажу тебе.

– Чепуха. Куда идем?

Биби схватил Петера за руку и подтолкнул Жюли. Они направились прямо к выходу Вавен. Когда они выходили из сада, возле тротуара остановился «рено–16» синего цвета. Биби открыл заднюю дверцу и сел первым, увлекая за собой Петера. Жюли на секунду замешкалась, но кто–то ее подтолкнул сзади, и она оказалась на сиденье автомобиля. Рядом с ней сидел белобрысый гигант, который утром доставил в дом телевизор.

– Вы… вы… – начала Жюли, заикаясь.

Она наполовину съехала на пол. Гигант схватил ее за руку и усадил на сиденье. У него были огромные голубые глаза почти без ресниц. «Рено» проехал вдоль решетки сада и повернул налево, затем по узким улочкам выехал на бульвар Распай и взял направление к Данфер–Рошро. От страха у Жюли стало бурчать в животе, и девушка согнулась от судорог. Биби и белобрысый закурили сигареты.

– Дайте мне сигарету, – промолвила Жюли.

Биби протянул ей свою сигарету. Салон заполнился дымом, и белобрысый опустил стекло.

– Закрой, – приказал шофер, не оборачиваясь.

Белобрысый закрыл окно. Жюли видела только бритый красноватый затылок шофера, выглядывающий из–под зеленой тирольской шляпы.

– У вас ничего не выйдет, – сказала девушка. – Еще не поздно отвезти нас домой.

– Заткнись!

Петер с тревогой смотрел на Жюли. Он боялся открыть рот. В его глазах стояли слезы, слезы ужаса. Девушка погладила его по голове.

«Рено» проехал Бельфор и повернул к Орлеанским воротам. Авеню генерала Леклерка была забита транспортом. Машина остановилась в пяти метрах от светофора. На перекрестке стояли регулировщики. Биби и белобрысый с беспокойством озирались по сторонам. На коленях Биби лежал пистолет. Биби придерживал его рукой. Водитель включил радиоприёмник, передававший джазовую музыку. «Рено» миновал Орлеанские ворота и выехал на южную автостраду, нырнул в туннель и снова вынырнул, увеличив скорость до ста двадцати километров.

– Спокойно, Ненэсс, – посоветовал белобрысый.

– Обойдусь без твоих советов.

– Во время оплаты дорожной пошлины, – тихо сказал Биби на ухо Жюли, – не делайте глупостей, а то мальчуган схлопочет.

– Да, да, конечно, – ответила Жюли. – Не волнуйтесь.

Она тяжело дышала, хотя внешне казалась спокойной.

Ей не верилось в реальность происходящего.

Глава 11

Дом, стоявший в долине, казался не настоящим: он напоминал скорее финский домик. Бревенчатые стены фасада были покрыты лаком. Перегородка единственной комнаты, обшитая дранкой, была окрашена эмалевой краской. В одном углу комнаты размещалась кухонная утварь, в другом – душ и туалет, отделенные от остальной части перегородкой, которая начиналась в десяти сантиметрах от пола и настолько же не доходила до потолка.

Долину окружали песчаные холмы с крутыми склонами, поросшими соснами, березами и вереском. Место было труднодоступным, уединенным. Оно находилось не более чем в ста километрах от Парижа.

С юга долина заканчивалась тупиком, с севера – узким проходом с песчаными обнажениями.

Сидя на крыльце домика, Томпсон смотрел на выход из долины.

Это был высокий и нескладный пятидесятилетний мужчина англосаксонского типа. Черты его смуглого лица были непропорциональны. Волосы напоминали небрежно приклеенную соломенную паклю. То же можно было сказать и о его небольших взъерошенных усах. Глаза были голубыми. На коленях Томпсона лежал карабин «зауэр» с девятизарядным магазином. На Томпсоне были спортивный костюм табачного цвета и бежевая сорочка. Он прислушивался к приближавшемуся гудению мотора.

В песчаном проходе появился «рено». Прибавив скорость, чтобы не увязнуть в песке, он быстро выехал на более твердую почву долины, усеянную сосновыми иглами. Машина остановилась перед домиком, среди деревьев. Дверцы открылись, и пассажиры один за другим вышли из машины.

– Где Фуэнтес? – спросила Жюли.

– А кто такой Фуэнтес?

– Это ее идея, – сказал Биби. – Она уверена, что нас прислал некий Фуэнтес.

– Нет, вы ошибаетесь, уверяю вас, – заверил Томпсон, вставая.

Жюли огляделась. Машина съехала с автострады в Немуре, затем долго петляла по дорожкам, пробираясь через лес. Девушка полностью утратила ориентировку.

– Пожалуйста, входите, – предложил Томпсон. – Вместе с ребенком.

– Вы гангстеры! – крикнул Петер.

– Я этого не отрицаю.

Они вошли в дом. В комнате с четырьмя окнами были четыре кушетки в виде нар: две – на полу, и две – над ними. Посредине комнаты стояли стол и складные табуреты.

– Садитесь, – приказал Томпсон. – Я сварил кофе. Малыш наверняка тоже хочет пить. Он выпьет стакан воды.

– Речь шла о том, что меня отвезут домой с письмом, – сказала Жюли.

Томпсон улыбнулся.

– Это чтобы не осложнять дела. Вам придется подождать.

– Сколько времени?

– Посмотрим.

– Что это за ружье? – спросил Петер. – Винтовка? Винчестер?

Томпсон ничего не ответил и положил оружие на кушетку. Он достал кофейник и четыре эмалированных чашечки. Все сели за стол. Белобрысый остался стоять в дверях, скрестив руки на груди. Он походил на Джека–потрошителя. У него были свиные глазки без проблеска мысли. Шофер по своему дебильному виду казался его братом. У него были такие же поросячьи маленькие глазки и такой же поросячий цвет лица. Он сел за стол, не сняв шляпы.

– Вы собираетесь заточить меня здесь? – спросила Жюли.

Никто не ответил ей. Томпсон разливал по чашкам кофе. Он пошел за сахаром и принес воды Петеру.

– Вы негодяи, – сказала Жюли.

– Заткнись! – крикнул шофер.

– Не будем нервничать, – заметил Томпсон. – Эта девушка права. Но кто может утверждать, что он не подлец?

– Старая песня, – возразила Жюли, – с волками жить и так далее.

Томпсон сел и положил локти на стол.

– Но это совершенно несправедливо, – вздохнул он. – С волками жить…

Жюли швырнула в него свою чашку с горячим кофе и бросилась к двери. Петер устремился за ней. Белобрысый ударил девушку левой рукой в подбородок, и она упала. Петер завопил во все горло и побежал к карабину. Томпсон, не вставая с места, схватил ребенка за волосы.

– Не двигайся. Не двигайся, или я сделаю тебе больно.

Он дернул Петера за волосы. По его лицу стекали капли кофе. Левой рукой он достал белый носовой платок и вытер лицо.

Тем временем Биби и шофер схватили за руки Жюли и проволокли ее к перегородке. Белобрысый хрюкнул и ударил девушку в живот. Она закричала.

– Стоп! – крикнул Томпсон. – Не оставляй следов. Следов не должно быть.

– Надо же проучить ее, – прохрипел белобрысый.

– Она уже поняла, – сказал Томпсон.

Жюли корчилась от боли и тщетно пыталась подтянуть колени к животу. Оба типа по–прежнему держали ее за руки. Она тихонько стонала. Томпсон приподнял Петера за волосы.

– Смотрите, мадемуазель.

Ребенок кричал и дрыгал ногами. Из его глаз хлынули крупные слезы.

– Прекратите! – заорала Жюли.

Она с трудом держала голову. Волосы закрывали ей глаза.

– Вы поняли?

– Прекратите! Умоляю вас!

– Вы поняли?

– Я поняла.

Томпсон поставил Петера на пол, не отпуская его волос.

– Я могу сделать ему еще больнее, – сказал он, – если вы не будете слушаться.

– Я буду слушаться, скотина.

Жюли отпустили. Она подбежала к Петеру и обняла его. Ребенок рыдал, его лицо стало багрово–красным. Томпсон вытер потные руки носовым платком.

– Меня тошнит от этого, – проворчал он.

Глава 12

Ненэсс, шофер, взялся за приготовление еды. В полдень он приготовил отбивные с овощным гарниром и подал сыр. На ужин поджарил сардины. Гангстеры прихватили с собой около десяти литров вина «Корбьер». Они пили умеренно. Томпсон пил воду. Перед каждой едой он проглатывал таблетки в черных капсулах.

За обедом Жюли постоянно просила подлить ей вина, и вскоре Томпсон стал наполнять ее рюмку без напоминания.

Стоявший на полу радиоприемник передавал информационные сообщения. О Петере и Жюли ничего не говорилось.

Жюли стало клонить ко сну. Томпсон убрал со стола, бросая пластиковые тарелки в полиэтиленовый пакет. Жюли прилегла на кушетку. У нее болели голова и живот. Она пыталась развлечь Петера, предлагая ему поиграть в «портрет». Голос ребенка дрожал, глаза были красными. Он вытянулся рядом с Жюли.

– Когда ты плеснула в него кофе, – спросил он, – ты собиралась убежать одна или со мной?

Жюли покачала головой.

– Я не знаю.

Петер прижался к девушке.

– Я люблю тебя больше, чем Марсель, – прошептал он.

Белобрысый гигант неторопливой походкой вышел из дома. Жюли подумала, что он будет караулить. С левой стороны долины, высоко над деревьями, беспорядочно громоздились скалы, среди которых мог легко укрыться человек, чтобы наблюдать сверху за происходящим в доме.

Ненэсс и Биби играли в очко на крыльце. Они вполголоса подсчитывали очки.

Томпсон лежал на диване в обнимку с карабином. Он смотрел в потолок. Его мучила отрыжка. Вероятно, давала себя знать язва желудка.

– Чего мы ждем? – спросила Жюли.

Томпсон сел на край кушетки, свесив свои длинные худые ноги. Он сутулился, чтобы не удариться головой о потолок. Его глаза были красными, пиджак и рубашка – в кофейных пятнах.

– Да, действительно, вы должны подписать одно письмо.

– Какое письмо?

Томпсон тяжело наклонился, чтобы достать из–под нижней кушетки потрепанный портфель из коричневой кожи. Он вынул из портфеля отпечатанное, на машинке письмо и положил его на стол.

– Подпишите письмо.

– Я могу прочитать его?

– Если хотите.

Жюли села за стол. Письмо со множеством опечаток было адресовано Хартогу. Девушка прочла текст.

Месье, я хочу сообщить вам, что Петер находится со мной. Я действовала необдуманно, под влиянием минутного порыва. Сейчас я успокоилась и могла бы вернуться к вам вместе с ребенком. Но это было бы слишком просто. Я не могу больше переносить унижения, которым вы подвергаете меня, вы и вам подобные. Смерть богачам!!! Я тоже хочу, как и вы, наслаждаться жизнью. Мне нужны деньги. Если вы сообщите в полицию, то я вздерну Петера на веревке или разрежу его ножом на мелкие кусочки. Следуйте моим инструкциям и ждите моего следующего письма, в котором я объясню вам, как передать мне деньги. Приготовьте миллион франков в мелких купюрах. Можете не волноваться за Петера: с ним ничего не случится, если вы будете благоразумны.

Жюли посмотрела на Томпсона. Она вонзила ногти в дерево стола. У нее задрожали губы и стали стучать зубы.

– Лучше посмейтесь над этим, мадемуазель, уверяю вас, – сказал Томпсон, отступая к кушетке, где он оставил свое оружие. – В конечном счете ваша невиновность будет доказана.

– Но это письмо! – произнесла Жюли. – Это письмо!

– Письмо сумасшедшей, только и всего. Нам все известно о вас. Вы понимаете, что для нас важно ввести Хартога в заблуждение. Вы это понимаете? Или вы на самом деле тронутая?

– Дайте мне еще стакан вина.

Томпсон кивнул. С карабином под мышкой он прошел в угол, служивший кухней, налил большой стакан и протянул его Жюли. Она залпом выпила вино.

– И вы надеетесь, что я это подпишу?

Томпсон открыл сумочку Жюли, лежавшую на кушетке рядом с Петером, порылся в ней и достал шариковую ручку.

– Вам придется подписать, – сказал он. – Вы ведь не хотите, чтобы я снова вздёрнул ребенка за волосы, или отрезал ему ухо, или сломал ему палец?

– Подождите, дайте мне подумать.

– Это вам не поможет. Мне очень жаль. Подписывайте.

Жюли взяла в руку шариковую ручку, которую ей протянул Томпсон.

– Вы напечатали его на моей машинке, – заметила она, – которую этот длинный дебил украл у меня сегодня утром.

– Да, – подтвердил Томпсон, – мы действовали наверняка.

Жюли подписала.

Глава 13

За ужином гангстеры слушали «Европу вечером». Информации по–прежнему не было. После ужина Ненэсс на «рено» повез письмо. Жюли и Петеру приказали укладываться спать. Томпсон тоже улегся на кушетке, не раздеваясь. Биби погасил в комнате свет.

– Я первым пойду на вахту.

Белобрысый хрюкнул в знак согласия.

– Я выйду с тобой. Я хочу курить.

– Быстрее возвращайся, Коко, – сказал Томпсон. – Ты должен сменить его в час ночи.

Белобрысый снова хрюкнул и вышел вслед за Биби. На окнах не было ставен, и Жюли видела за стеклом их силуэты. Они наклонились друг к другу, и на секунду их лица осветились, затем пламя погасло.

Девушка попыталась расслабиться. Она выпила много вина, но это не могло полностью заменить ей успокоительные лекарства, которые она привыкла принимать. Она вытянула руки вдоль туловища, ладонями вверх.

– Жюли, – позвал Петер с нижней кушетки. – Ты спишь?

– Нет.

– Я тоже не сплю.

– Постарайся уснуть. Думай о чем–нибудь хорошем. Думай о цветах.

– Я не могу.

– Не разговаривайте! – приказал Томпсон.

Жюли и Петер умолкли. Через несколько минут сломленный усталостью и бурными переживаниями ребенок уснул. Но Жюли еще не спала, когда в комнату вернулся белобрысый гигант. Он погасил свой окурок о подошву ботинка и на цыпочках подошел к кушетке Томпсона, чтобы взобраться наверх. Она не спала, когда долина осветилась на короткое время автомобильными фарами. «Рено» остановился под деревьями. В темноте Жюли не могла разглядеть циферблат своих наручных часов. Биби и Ненэсс вполголоса разговаривали и смеялись. Они стоя курили, затем салон «рено» осветился. Жюли увидела, что Ненэсс достал плед и устроился на заднем сиденье. Свет в машине погас.

Жюли не сомкнула глаз всю ночь. Она слышала, как гангстеры сменяли друг друга на вахте, как во сне бормотал Петер, как Томпсон отправился в туалет, как оттуда доносились его тихие стоны.

Томпсон не нес вахты. На рассвете белобрысый разбудил Ненэсса, спящего в машине. Жюли посмотрела на часы: было ровно пять. Окружающий пейзаж поразил ее своей красотой. Долина вырисовывалась на фоне кроваво–красного неба. Песчаные глыбы и высокие силуэты деревьев походили на окаменевших чудовищ. Долина окрасилась в голубой цвет, затем в желтый. Снаружи доносились приглушенные мужские голоса:

– Я не хочу засыпать сейчас, я боюсь.

– Ты сваришь кофе?

– Я боюсь разбудить Томпсона.

– Ну и плевать.

– Ему это не понравится.

– Да пошел он… Ведь это не он морозит свой зад на улице.

– Если хочешь, свари сам.

Голоса смолкли.

– Впрочем, плевать, мне не очень–то хочется кофе. Подожди, у меня в машине есть ободряющий напиток.

Какая–то возня. Скрип и хлопанье дверцы. Движение силуэтов в желтом предрассветном тумане.

– Бр–р–р! Хорошо!

– Согревает.

– Дай сюда.

Жюли наклонила голову, чтобы посмотреть в другой угол комнаты, еще погруженный в сероватую темень. Она встретила взгляд Томпсона, неподвижно лежавшего на кушетке с карабином. Девушка была уверена в том, что он тоже не спал всю ночь.

Петер проснулся от света в шесть часов пятнадцать минут и сразу вскочил, чтобы убедиться в присутствии Жюли. Девушка подняла его наверх и прижала к себе.

– Я люблю тебя больше, чем Марсель, – повторил Петер.

Томпсон встал с кушетки и пошел варить кофе. Биби проснулся от шума и, ворча, сел на кушетку. В комнату вошли братья–дебилы. Начался второй день.

Томпсон поставил на стол кофейник и тарелку с фасолью. Петер отказался есть и пить кофе. Томпсон дал ему воды.

– Мне надоело! – воскликнул ребенок. – Я хочу домой, почему вы держите меня здесь?

Петер заплакал и затопал ногами. Он плакал долго и безутешно. Когда кончились слезы и глаза высохли, он продолжал голосить.

– Почему вы держите меня здесь?

– Заткнись, наконец! – крикнул Ненэсс.

– Да, – сказал Томпсон Жюли, – заставьте его замолчать, мадемуазель, он действует нам на нервы.