Текст книги "У рояля"

Автор книги: Жан Эшноз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

26

Макс подпрыгнул на месте и, выронив из рук банку с остатками сливок, поднял глаза на коротышку. Берни.

– Мсье Макс! – повторил коротышка с восторгом. – Что вы здесь делаете?

– Это долго объяснять, – ответил Макс, вытирая брызги с рукава, – но как ты узнал меня?

Берни, казалось, не понял вопроса.

– Но ведь это же вы, – сказал он. – Как я могу вас не узнать? (Вот они, настоящие друзья, растроганно подумал Макс.) Я так рад вас видеть, – продолжал Берни, – я часто вас вспоминал и все гадал, как вы поживаете.

Поскольку Берни явно был не в курсе событий, Макс счел за лучшее не касаться этой темы.

– Ну а ты, – спросил он, – ты-то как?

– У меня были проблемы с Паризи, – ответил Берни. – Он вам разве не говорил? Понимаете, он повел себя нечестно, я разозлился и сразу же после вашего концерта, того, помните, в зале Гаво, ушел. С тех пор я с ним больше не виделся.

– А, ну да, конечно, – притворился Макс, сообразив, что Берни, всегда утверждавший, что никогда не читает газет, видимо, не слышал о том, что с ним произошло, и не знает ни о его смерти, ни тем более о том, что случилось после.

– Но я сразу же нашел кое-что получше, – снова заговорил Берни. – Я теперь в шоу-бизнесе. Больше не работаю с классикой. Теперь я организую представления, ну, то есть, это не совсем так. Я теперь, знаете ли, организую турне, и дело идет совсем не плохо. Ах, если бы я только знал, что встречу вас здесь!

– Да, – сказал Макс, – я отошел от того, чем занимался раньше, ну ты понимаешь, среда и все такое, мне тоже захотелось перевернуть страницу.

– Серьезно? – с сомнением спросил Берни. – И вам здесь нравится?

– Вообще-то не очень, но, понимаешь, это ненадолго, только на первое время.

– И все-таки, такой человек, как вы, здесь… – Берни огорченно вздохнул. – Я раньше не бывал в этом заведении, выглядит оно так себе, я просто зашел с подругой выпить стаканчик.

– Ну да, ну да, – сказал Макс, посылая «подруге» приветливую улыбку. Берни, занятый какой-то мыслью, несколько секунд разглядывал носки своих ботинок.

– Знаете, – нерешительно сказал он, – если вы хотите сменить работу, я, кажется, смогу вам помочь.

– Да ну что ты! – притворился удивленным Макс.

– Точно, – сказал Берни, – я наверняка смогу вам что-нибудь подыскать. Вы по-прежнему играете на рояле?

– Как тебе сказать, – ответил Макс, – возникли кое-какие трудности, впрочем, ладно, для начала скажи, что ты будешь заказывать.

– Здесь ведь в основном коктейли, не так ли? – спросил Берни.

– Увы, да, – признался Макс.

– Тогда «радугу», – объявил Берни. – Подождите минутку, я спрошу у своей подруги, что она будет пить.

– Не беспокойся, – заверил Макс. – Я знаю.

Когда на следующий день Берни явился один, Макс протирал стаканы, бросая рассеянные взгляды на двух или трех девушек, сидящих в баре со своими клиентами. Если он чувствовал облегчение от того, что нашелся наконец человек, который его узнал, его все же беспокоило, что он таким образом нарушил предписания Бельяра. Хотя, с другой стороны, он был здесь ни при чем, ведь это Берни его узнал, Берни сам заговорил с ним и теперь Берни по собственному почину снова пришел его повидать. К тому же именно Берни справился насчет работы для Макса. Речь шла об одном его знакомом по имени Жильбер, который только что открыл заведение недалеко от Алезии.

– Шикарное место, – пояснил он и, сделав выразительный жест в сторону девушек, уточнил: – Совсем не то что здесь. Ночной бар, очень респектабельный, очень спокойный, где как раз не хватает пианиста. Ну, что вы на это скажете?

– Вообще-то говоря, не все так просто, – протянул Макс, – хотя, в принципе…

В самом деле, как, в конце концов, могли узнать об этом в Центре? К тому же ведь речь опять-таки шла о работе в баре – что, принимая во внимание прошлую жизнь Макса, должно было изображать высшую справедливость или нездоровые прихоти судьбы. Однако, что самое главное, может быть, именно так у него появилась бы возможность отделаться от Фелисьен, хотя в действительности он плохо себе представлял, как подступиться к этому делу, что он и изложил во всех подробностях своему бывшему телохранителю.

– Понимаешь, Берни, я просто не могу, не могу больше видеть эту женщину, но ума не приложу, как от нее избавиться.

– Нет ничего проще, мсье Макс. А возьмемся мы за это дело вот так…

27

В следующее воскресенье, после прогулки с малышом, Макс объявил Фелисьен, что приглашает ее вечером поужинать в ресторан: он хочет представить ей своего старинного друга.

Они встретились у большого рыбного ресторана на площади Одеон. Берни уже ждал их у входа. Очень стройный и элегантный, он был одет в дорогой черный костюм, совершенно не похожий на ту одежду, в какой привык его видеть Макс. Самому ему нечего было надеть, кроме убогой серой пары, оставленной Шмидтом, а галстук в полоску, купленный Фелисьен, вряд ли мог поднять его до прежнего уровня. Как только они вошли, персонал занялся ими с такой услужливостью и таким профессионализмом, которому мог бы позавидовать ресторан Центра. Обстановка заведения и элегантность Берни произвели на Фелисьен сильнейшее впечатление, хотя она и постаралась его скрыть. Когда, прежде чем они сели за столик, Фелисьен на минуту отлучилась, Макс быстро отвел Берни в сторонку.

– Послушай, – зашептал он, – я забыл тебе кое-что сказать.

– Да, мсье Макс, – отозвался Берни.

– Слушай внимательно, сегодня не зови меня так, называй меня сегодня просто Полем, я тебе потом все объясню, хорошо?

– Отлично, – сказал Берни, – так зовут моего пасынка, так что мне будет нетрудно запомнить.

Макс, который, как вы, наверно, уже поняли, был не самым веселым, не самым общительным и разговорчивым на свете, сев за столик, совершенно преобразился. С его лица не сходила улыбка, то добродушная, то заговорщическая, то сердечная, то обольстительная, то великодушная, он сразу взял слово, и так продолжалось до самого конца, он ловко нанизывал одну на другую разные истории и шутки, знаки внимания и комплименты, остроты и каламбуры, тонкие замечания и редкие цитаты, воображаемые воспоминания и исторические свидетельства, преподнося все это ненавязчиво и совершенно не производя впечатления человека, которому во что бы то ни стало надо блеснуть. Берни корчился от смеха после каждой истории, Фелисьен смотрела на Макса влажными взволнованными глазами с непривычной нежностью и восхищением.

Макс играл свой блистательный спектакль от аперитива до десерта. Фелисьен и Берни, не отрывая взгляда от его губ, то улыбались, то покатывались от смеха. Время от времени Фелисьен оборачивалась к Берни, словно призывая очаровательного друга Поля разделить ее веселье, а рука этого очаровательного друга, словно выражая переполнявшее его удовольствие, будто невзначай иногда оказывалась на плече Фелисьен. Время от времени они оба обменивались взглядом, словно восторженные зрители, которые по прихоти кассира, продававшего билеты, оказались на соседних местах и которые, хоть и не знакомы, разделяют друг с другом упоение представлением. Прекрасное настроение, замечательный вечер. Посетители, сидящие за соседними столиками, и даже официанты улыбались и с легкой завистью поглядывали на это веселящееся трио, где Макс исполнял главную партию, вдохновенно, как никогда.

Внезапно на середине фразы он замер с вилкой в руке, а его улыбка вдруг застыла, словно изображение в стоп-кадре. Он с ледяным выражением смотрел на Фелисьен и Берни. Над столом повисла неловкая тишина.

– Послушайте, вы оба, вы что, думаете, я ничего не замечаю? Вы думаете, я не вижу, во что вы тут играете? Может, вы полагаете, что я буду терпеть это в моем присутствии?

Поднявшись, он достал из внутреннего кармана несколько банкнот, уронил их на стол и, не сказав больше ни слова, удалился с выражением оскорбленного достоинства.

На следующее утро он снова встретился с Берни в кафе возле Шатле.

– Ну, как это выглядело? – спросил Макс. – Я хорошо сыграл?

– Бесподобно, – ответил Берни, – вы были неподражаемы.

– Это только благодаря тебе, – признался Макс, – ведь это ты все придумал. Как она это приняла?

– Бедняжка, она не знала, что и думать, – сказал Берни. – Надо было ее как-то утешить, не правда ли? Ну, я и позаботился об этом. Отвез ее домой, а дальше вы сами можете догадаться.

– Очень хорошо, – одобрил Макс, – ты правильно сделал.

– Мы с ней договорились встретиться в следующий четверг.

– Будь с ней осторожен, – забеспокоился Макс, – она не такая уж покладистая, характер у нее еще тот.

– Да ладно, – отмахнулся Берни, – я привык к таким. Но где вы теперь будете ночевать?

– В отель я возвращаться не хочу, – объявил Макс.

– Это не проблема, – с готовностью откликнулся Берни, – перебирайтесь ко мне.

– К тебе? У тебя слишком тесно, я же знаю.

– Я переехал, – сообщил Берни, – теперь живу на бульваре Тампль, не так шикарно, как возле парка Монсо, зато места намного больше. Теперь мне это по средствам – видели вчера мой костюм?

– Кстати, – вспомнил Макс, – я тебе должен за вчерашний ужин.

– Оставьте, мсье Макс, потом как-нибудь. А сейчас пойдемте лучше к Жильберу.

В заведении, которое недавно открыл Жильбер, в этот час было просторно, сумрачно и тихо. Внутреннее убранство производило впечатление простоты, хорошего вкуса и респектабельности, как и сам Жильбер, оказавшийся на месте.

– Итак, вы пианист, – произнес он.

– Правильнее сказать, я был им, – уточнил Макс.

– Мсье Макс великий артист, – с воодушевлением подтвердил Берни.

– Видите ли, – сказал Жильбер, – мне нужен человек, на которого я мог бы положиться, я знаю, какие проблемы порой возникают с музыкантами, поэтому, если вы не возражаете, может, приступим к прослушиванию?

– Ты что, Жильбер, – возмутился Берни, – разве так можно, ты забываешь, что перед тобой музыкант международного класса!

– Никаких проблем, – успокоил его Макс. – Что бы вы хотели послушать? Классику или что-нибудь более популярное?

Поскольку Жильбер предоставил выбор ему, Макс сыграл одну за другой «Лауру», «Лизу», «Селию» и закончил все парой полонезов.

– Отлично, – высказал свое мнение Жильбер, – меня это полностью устраивает.

Тут дверь с силой распахнулась, и в бар ворвался разъяренный Бельяр.

28

Не поздоровавшись и не обратив на Жильбера и Берни никакого внимания, Бельяр решительным шагом направился к Максу.

– Что вы себе позволяете? – заорал он с порога. – Если вы полагаете, что мы не присматриваем за вами, то сильно ошибаетесь! Дважды, вы дважды нарушили предписания! Вы совершили двойное правонарушение. Мало того, что вы заставляете ваших прежних знакомых узнавать вас, вы…

– Но я здесь ни при чем, – перебил его Макс, показывая на Берни, – ведь он сам меня узнал, это у ваших хирургов надо спросить, почему они так плохо сделали свое дело.

– Не смейте оправдываться! – завопил Бельяр. – Мало этого, вы вернулись к вашей прежней профессии!

– Вовсе нет, – защищался Макс, – я просто показывал этим господам, что я умею делать.

– Ладно, – сказал Бельяр, подозрительно быстро успокаиваясь, – на сей раз это вам сойдет с рук.

Теперешний Бельяр совсем не походил на прежнего, каким мы видели его в Центре. Ни следа равнодушного, ленивого высокомерия, которое так не понравилось Максу во время их первой встречи. Теперь, судя по всему, он был крайне возбужден и неспособен владеть собой, словно одновременно готов разъяриться или безвольно сникнуть. Жильбер и Берни на всякий случай отошли от рояля и отступили к двери, ведущей в подсобку.

– Выйдем отсюда, – произнес Бельяр, кивнув головой в их сторону, – на улице мы сможем поговорить без помех.

Они вышли. Улица. Машины с включенными приемниками. Музыка, самая разная музыка, вырывающаяся из окон с опущенными стеклами. Иногда только ритмический рисунок или тяжелая линия басов, от которых мурашки бегают по коже. Некоторое время они шли молча, затем Бельяр снова заговорил.

– Я прибыл, чтобы навести порядок, – внушительно сказал он. – А теперь будьте так любезны, вернитесь к работе в баре того отеля, куда вас определили.

– Ни за что, – ответил Макс. – Я отказываюсь возвращаться туда, – твердо объявил он. – Я считаю, что не заслужил такой участи.

– Дельмар, вы начинаете действовать мне на нервы. – Бельяр снова сорвался на крик. – Вы не представляете, как с вами трудно иметь дело, вы мне просто отравляете жизнь!

– Но как вы сюда попали? – спросил Макс. – Я думал, что вы никогда не отлучаетесь из Центра.

– Меня послали в командировку, – ответил Бельяр, – и сейчас я чувствую, что немного устал. Как я вам уже сказал, я собираюсь вами заняться, поэтому останусь здесь на несколько дней, как раз на то время, чтобы привести ваши дела в порядок. К тому же есть еще одна, пожалуй, даже более важная проблема, которую надо решить. Кое-кто совершил побег из парка, – помните парк? – и я должен вернуть его назад. Так что работы невпроворот.

– Сначала вам надо отдохнуть, – сказал Макс, – в какой гостинице вы остановились?

– Еще не знаю, – устало отозвался Бельяр, – я только что прибыл, и у меня не было времени этим заняться. Может, посоветуете что-нибудь?

Отсоветовав селиться в «Монморанси», Макс предложил ему снять номер в «Холидэй-Инн» на площади Республики.

– Там неплохо, все удобства и в центре города. К тому же один мой друг пригласил меня пожить у него, это на бульваре Тампль в двух шагах от площади Республики, так что мы с вами будем рядом и сможем увидеться, когда захотите.

– Ну, пожалуй, – произнес Бельяр, сдаваясь, – не знаю. Я и правда очень устал. Наверно, я так и сделаю. Это далеко отсюда, площадь Республики?

– Далековато, вам лучше взять такси, – посоветовал Макс.

– Ладно, – сказал Бельяр, – согласен. – Затем, вдруг спохватившись, погрозил Максу пальцем. – Только не вздумайте сыграть со мной какую-нибудь дурацкую шутку, понятно?

– Никаких дурацких шуток, – заверил его Макс, – устраивайтесь как следует, отдыхайте, а завтра утром я вам позвоню, идет?

– Идет, – ответил Бельяр, – договорились.

Макс поймал такси, и Бельяр, не сказав больше ни слова, молча уселся в него и укатил. Макс проводил его взглядом: Бельяр и в самом деле казался совершенно разбитым.

– Не обращайте внимания, – сказал Макс, вернувшись в бар Жильбера, – просто приятель, которому сейчас нелегко. Ну что, продолжим? Что бы вы хотели еще послушать?

– Думаю, в этом нет необходимости, – объявил Жильбер, – ваша игра мне понравилась.

– Отлично, – сказал Макс, – когда я приступаю?

– Ну, скажем, в понедельник, – предложил Жильбер.

– Ах, как я рад! – воскликнул Берни десять минут спустя, сидя в другом такси, увозившем их в сторону бульвара Тампль. – Мсье Макс, я так горжусь вами!

– Это я тебя должен благодарить, – отозвался тот. – И вообще, зови меня теперь просто Макс. Или Поль. Как тебе нравится.

Новая квартира Берни в доме номер 42 была и в самом деле намного более просторной, чем прежняя, на улице Мурильо, но также и намного более шумной, так как окна выходили прямо на бульвар. Комната пасынка, как и в прошлый раз, пустовала, – мальчик становится все умнее и умнее, сейчас он в Швейцарии, в очень приличном частном колледже, пояснил Берни. Макс занял комнату мальчика, решив не возвращаться за своими вещами в отель. Аванс, выданный Жильбером, позволял ему приодеться, чем он и собирался заняться на следующий день после назначенной встречи с Бельяром. Тот был намного спокойнее, чем накануне.

– Я выспался и отдохнул, – сообщил он. – Я и в самом деле был страшно измотан.

Хотя Макс не сказал ни слова в свою защиту, Бельяр уже не вспоминал о его работе у Жильбера.

– Признаю, ваше назначение в отель «Монморанси» было, пожалуй, слишком суровой мерой. Ладно, вы можете поступать, как считаете нужным, а со Шмидтом я все улажу. Вообще-то я хотел воспользоваться тем, что я здесь, чтобы осмотреть Париж, так сказать, с туристической стороны. Вы чем-нибудь заняты сегодня после полудня?

– Мне только надо купить кое-что из одежды, но мы можем вместе поужинать сегодня вечером, если хотите. Заходите к Берни, он будет рад с вами познакомиться.

Бельяр зашел к Берни, подружился с ним, затем снова появился на следующий вечер, затем на следующий, пока не стал приходить к ужину каждый вечер, так что все в конце концов к нему привыкли.

В то время как Макс продолжал придерживаться своего нового, трезвого образа жизни, Бельяр, как выяснилось, был совсем не прочь выпить. Однажды вечером он, порядком набравшись, пустился в воспоминания, в неясных выражениях рассказывая о своей профессиональной деятельности и повседневной жизни в Центре. Это только так кажется, что работать там легче легкого, на самом деле там ох как трудно, Лопес, он только с виду такой, а на самом деле это страшная личность! После того как он под беспокойными взглядами Макса и Берни осушил еще несколько стаканов, он перешел к путаному и бессвязному рассказу о некоем так называемом задании, во время которого ему пришлось заниматься какой-то молодой женщиной, оказавшейся в затруднительном положении.

– Я тогда только начинал работать в Центре, – пытался объяснить он, – это была стажировка, нет ничего хуже, чем работать там стажером, – уверял он слушателей, снова наполняя стакан, – они вас заставляют быть таким маленьким, сволочным и злым, это меня-то, который любит все доброе и прекрасное! Ну что ж, через это надо было пройти… – Очевидно, он бредил.

Поскольку Бельяр всерьез пристрастился к спиртному и, в иные дни напившись с самого утра, по-прежнему ежедневно заходил в квартиру на бульваре Тампль, то вскоре пришлось взять его на полный пансион. Берни освободил для него вторую комнату, и друзья по очереди прогуливали его, водили на экскурсию в Лувр, Музей д’Орсэ, в парк аттракционов, Версальский дворец и вывозили дышать свежим воздухом в Бют-Шомон. Не выдвигая больше никаких возражений против работы Макса у Жильбера, Бельяр через день сопровождал Макса на работу и, сидя за столиком возле рояля, со стаканом, который приходилось то и дело наполнять, считал необходимым сообщать свое мнение после каждого музыкального номера.

Но эти постоянные возлияния вскоре, как это часто бывает, сыграли с ним недобрую шутку, толкнув в топкое болото депрессии. Когда Бельяр стал без конца жаловаться на свое одиночество, несмотря на то, что он практически никогда не оставался один, были испробованы другие средства. Берни даже предложил сводить его к девочкам.

– Не какие-нибудь несговорчивые дуры с мозгами набекрень, – объяснял он, – нет, вежливые послушные девочки, например, в баре «Монморанси» их сколько угодно.

Но Бельяр наотрез отказался.

– Мое положение, – с пьяной гордостью объявил он, – мне не позволяет.

Макс воздержался от комментариев, подумав про себя, что такой отказ от сношений со смертными является одним из проявлений снобизма.

Для них наступило нелегкое время, особенно когда Бельяр приобрел манеру подолгу рыдать и жаловаться. Чтобы помочь ему, испробовали все. Ему предложили сходить к психоаналитику, но Бельяр заявил, что не верит этим врачевателям душ. Макс, вспомнив о своих прежних трудностях подобного рода, посоветовал ему раздобыть каких-нибудь антидепрессантов, каких-нибудь препаратов лития, которые могли бы принести ему облегчение. Но Бельяр и тут отказался. Он отказывался от всего, что ему предлагали. Они уже не знали, что с ним делать.

29

И вдруг, неизвестно как и почему, положение стало выправляться. Через несколько недель Бельяр почувствовал себя лучше. Он не впадал в состояние болезненного возбуждения – обычное последствие депрессивности; его настроение становилось все более и более безмятежным: на лице снова появилась улыбка, он начал принимать участие в разговорах и иногда даже брать на себя инициативу. Вскоре Макс и Берни перестали ломать голову, придумывая, чем бы его развлечь. Каждый день после полудня он уходил в одиночестве в неизвестном направлении, засунув в карман «Офисьель» с афишей концертов и спектаклей, и не появлялся до аперитива, – впрочем, в этом вопросе он тоже мало-помалу стал проявлять умеренность.

Он, который после появления у Берни ни разу палец о палец не ударил, чтобы помочь в повседневных заботах, теперь иногда по собственному почину даже покупал продукты на ужин. Прогресс был налицо. Поднявшись, он заправлял свою постель, помогал на кухне и по хозяйству, не забывал вымыть после себя ванну, охотно сопровождал Макса в супермаркет за покупками, без лишних слов, не дожидаясь, пока его попросят, менял перегоревшую лампочку и относил пустые бутылки в зеленый контейнер на углу улицы Амло. Словом, он превратился в идеального гостя: всегда любезен, готов помочь и ненавязчив. Случалось, что Макс, поздно приходивший после работы у Жильбера и так же поздно встававший, не встречался с ним целый день.

В один из таких дней, когда Бельяр, по своему обыкновению, отправился в Сент-Шапель, Гран-Рекс или зал Друо, Макс, воспользовался свободным послеполуденным временем, чтобы побродить по магазину «Прентан» с прозаической целью: пополнить запас нижнего белья. Быстро покончив с этим делом, он некоторое время слонялся по этажам магазина без определенных намерений и желания что-либо покупать, останавливаясь то тут, то там, чтобы посмотреть на вещи, в которых он не ощущал абсолютно никакой потребности, таких, как, например, многофункциональная кабина для душа, телевизор 16/9, или набор ножей – для резки овощей, помидоров, хлеба, окорока, лосося, ножи для отделения мяса от костей, ножи для нарезки ломтиками, ножи для шинковки. Рассматривая все эти предметы, он рассеянно слушал объявления, звучавшие в магазине. Они сообщали о недельной распродаже штор, о двадцатипроцентной скидке на бытовые электроприборы, о том, что мадам Розу Меркёр ожидают в Пункте специального обслуживания на первом этаже.

Конечно, имя не такое уж редкое, но, с другой стороны, почему бы и нет? Фамилия тоже не та, но ведь все имеют право выходить замуж. Конечно, это было еще более невероятно, чем встреча на станциях Бель-Эр и Пасси, но, в конце концов, почему бы не пойти взглянуть, спешить-то все равно некуда. Он с деланно непринужденным видом, но с бьющимся сердцем потихоньку, словно только что совершив кражу и стараясь не выдать себя подозрительным жестом под перекрестным прицелом камер видеонаблюдения, двигался в сторону эскалатора, однако было слишком заметно, что эта ситуация заставляет его нервничать. Стоя на эскалаторе, он все еще сохранял свою беззаботно-скучающую маску, но, оказавшись на первом этаже, с лихорадочной поспешностью бросился на поиски Пункта специального обслуживания, а там была она, представьте себе, на сей раз это была она, и никто другой.

Он сразу заметил, что у Розы, не так уж сильно изменившейся за тридцать лет, как можно было бы ожидать, теперь другая форма носа, отчего Макс вдруг почувствовал легкую досаду. Как вы помните, этот нос был не самым красивым из того, что было в ней, но именно он, именно… Может быть, изогнутый чуть-чуть больше, чем нужно, он, в обрамлении прекрасного лица, казался тогда еще более волнующим. А теперь он стал таким же совершенным, как и все остальное, и это, конечно, вызывало сожаление, но все-таки, наверно, не стоит придираться. Во всяком случае, это был прекрасный образец пластической хирургии, достойный профессионалов Центра. Что же касается одежды Розы, то здесь, в Пункте специального обслуживания, он не увидел на ней ничего из тех вещей, в которые она была одета в тот день, когда он пытался догнать ее в метро. Классические жакет и джемпер из кашемира и твидовая юбка в крапинку. Макс не без волнения заметил задравшуюся этикетку, торчащую из воротника джемпера.

Она была одна. Казалось, она кого-то ждет. Узнав ее с первого же взгляда, Макс хотел было подойти к ней, но ведь она наверняка не узнает его, и это естественно, принимая во внимание прошедшие тридцать лет, помноженные на операцию, которой он подвергся в Центре. Конечно, она не сможет его узнать, но, по правде говоря, попытка покорить ее, появившись под другим именем и в новом облике, казалась не менее волнующей, чем много лет назад. Надо было просто подойти к ней и заговорить, но что-то удерживало его. Не только нелепый набор трусов в прозрачном пластиковом пакете, но и страх выглядеть глупо, хотя сейчас этот страх был менее оправданным, чем в том случае с женщиной с собакой. Он все же выждал немного, стараясь унять сердцебиение и подыскивая слова, чтобы представиться.

И тут Макс заметил в глубине магазина приближающуюся фигуру Бельяра, который, пройдя через парфюмерный отдел, направился прямо к Розе и без всяких предисловий заговорил с ней так, словно они были хорошо знакомы. Он с изумлением увидел, как Бельяр легким фамильярным жестом поправил этикетку на джемпере Розы, после чего они, стоя между отделами фирм «Шанель» и «Шисейдо», затеяли оживленный разговор, улыбаясь друг другу. Казалось, он на чем-то настаивает, приводя красноречивые аргументы и сопровождая свою речь жестами. Роза, со своей стороны, видимо, постепенно соглашалась с Бельяром, лицо которого, по мере того как продолжалась их беседа, все больше и больше расплывалось в улыбке.

Макс непроизвольно, словно призрак, – не будем забывать, что он и был всего-навсего призраком, – двинулся вперед и застыл в нескольких метрах от них. Заметив его, Бельяр, по-прежнему широко улыбаясь, сделал ему знак подойти.

– Идите же сюда, я вас представлю. Поль, один из моих друзей, – произнес он. – Роза, моя подруга, которую я потерял из виду и уже было отчаялся найти.

Макс неловко поклонился Розе, та коротко кивнула ему. Ничто не свидетельствовало о том, что она его узнала.

– Мы уезжаем, – сообщил Бельяр, – только уладим одно небольшое дело.

– Подождите минуту, – сказал Макс. – Прошу прощения, но ведь это не вы, а я, именно я должен был встретиться с ней.

– Я знаю, – с холодной улыбкой произнес Бельяр, – я прекрасно это знаю, но уеду с ней именно я, а не вы. Теперь вы понимаете, что такое городская зона. В этом и состоят ее сущность и назначение. В некотором роде это и есть то, что вы, смертные, называете адом. – Затем он продолжил, обращаясь к Розе: – Итак, мы обо всем договорились, я отвезу вас обратно в парк, идет? А с вами, мой дорогой Поль, я прощаюсь.

Оставшись неподвижно стоять возле Пункта специального обслуживания, Макс, совершенно раздавленный, смотрел, как Роза и Бельяр направляются к стеклянным дверям и, толкнув их, исчезают из виду. Он машинально двинулся вслед за ними и, выйдя из магазина, увидел, как они удаляются в западном направлении по бульвару Осман. Тут он остановился, провожая их взглядом и больше не пытаясь их догнать. На пересечении бульвара с Шоссе-д’Антен Бельяр обернулся, помахал ему рукой, и Макс, более мертвый, чем когда-либо, увидел, как они отправились дальше, став едва различимыми в перспективе бульвара, потом свернули направо и скрылись за поворотом Римской улицы.