Текст книги "Общество потребления"

Автор книги: Жан Бодрийяр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Перспективное прогнозирование

ПЯТЫЙ ФРАНЦУЗСКИЙ ПЛАН[7]7
  По уже цитированному исследованию из «Selection»


[Закрыть]

Годовые цифры роста

В правительственных проектах нет ничего революционного. Но французский план предусматривает по сравнению с тем, что происходило между 1950 и 1960 гг., выбор ускорения (медицинское потребление, досуг, расходы на издания, отопление и освещение и т. д.) и сдерживания (довольно относительного), так как если покупки автомобилей растут более чем на 9 % в год (вместо прежних 11,6 %), то производство и импорт более чем удвоятся за десятилетие (в 2,5 раза вместо 3 раз), что еще является значительным.

Но эта картина, рисующая как действительность, так и прогнозы, кажется, дает дополнительное подтверждение законам Энгеля.

Первый закон. Питание: рост меньше, чем рост дохода.

Второй закон. Одежда: рост равен росту дохода.

Третий закон. Все другие расходы (за исключением табака, обуви и общественного транспорта) растут ускоренным образом.

Подъем среднего уровня жизни (комиссариат по планированию)

Нужно сначала подчеркнуть значение роста частных расходов на потребление.

Если принять норму среднего годового роста в 4,5 %,[8]8
  Гипотезы изложены в книге «Размышления о 1985».


[Закрыть] то общие расходы на потребление поднимутся с 318,7 млрд франков в 1966 г. до 916,6 млрд франков 1966 г. в 1985 г., то есть произойдет увеличение примерно в 2,9 раза.

Точно так же рост расходов на одного человека, равный примерно 3,7 % в год, приведет к их увеличению с 6500 франков в 1966 г. до 16 000 франков 1966 г. в 1985 г., то есть рост составит около 150 % (увеличение в 2,48 раза).

Между тем, основываясь на наблюдениях прошлых тенденций, можно сделать вывод, что этот рост повлияет различно на традиционные статьи потребления.

• Относительная часть продовольственных расходов в общей сумме расходов ощутимо уменьшится. Между 1950 и 1965 гг. пункт «питание и напитки» дошел до показателя 164,4, тогда как совокупность продовольственного и непродовольственного потребления имела показатель 204,6.

Зато потребление все более и более ориентируется на продукты, считающиеся «благородными» (мясо и фрукты), и на готовые продукты (консервы, кондитерские изделия, готовые блюда…), что существенно уменьшит долю продовольственных расходов, идущих на продукцию основного сельскохозяйственного производства.

• Непродовольственное потребление увеличивается быстрее, чем совокупное потребление, хотя очень различно по разным статьям расходов.

Пункт «одежда» ощутимо уменьшится (показатель 65/50 = 197) вместе с уменьшением расходов на аксессуары (шляпы, перчатки, ткани…) и расходов на содержание и починку предметов одежды.

Расходы на жилье возрастут сильнее, чем средний показатель роста. Кроме того, они коснутся гораздо больше обустройства существующей жилой среды (особенно хозяйственного оборудования), чем перемены самого жилья, если сохранится современная недостаточность предложения.

Эволюция пункта «гигиена и здоровье» будет решающей. Продление средней продолжительности жизни, прогресс медицинской техники, растущее внимание к здоровью приведут к такому росту этих расходов, который сильно превысит суммарный рост издержек потребления. Таким образом, бюджетный коэффициент этого пункта поднимется с 9,9 % в 1960 г. до 15,2 % в 1985 г. Эта простая экстраполяция остается, конечно, ниже вероятного, особенно если величина расходов на фармацевтическую промышленность не может уменьшиться.

Пункт «транспорт и телекоммуникации» показывал самый сильный рост, что было связано с расходами на покупку и использование индивидуальных автомобилей. Нелюбовь к общественным средствам транспорта подтверждается очень сильным ростом «взятия напрокат автомобилей без шофера»: 13,3 % на человека в год начиная с 1950 г. Эта нелюбовь во многом связана с нехваткой хорошо оборудованных средств общественного транспорта.

Доля расходов на культуру и досуг в бюджете домашних хозяйств увеличилась почти на 50 % за пятнадцать лет. Вероятное увеличение свободного времени и растущая интеграция форм досуга в рыночные рамки, облегченная распространением городского образа жизни, являются такими тенденциями, которые, если они подтвердятся, будут все сильнее влиять на бюджет домашних хозяйств. Сверх того, расходы на воспитание, до сих пор незначительные в этом бюджете, могут стать важными, если общество не захочет взять на себя расходы на непрерывное обучение.

«А» и «не-А»[9]9
  Источник: Исследование А. Пьятье «Selection» («221 750 000 потребителей), а также материал „Структуры и перспективы европейского потребления“.


[Закрыть]

группа «А»: руководители высшего звена, лица свободных профессий, руководители предприятий промышленности и торговли.

группа «не-А»: другие.

Таблица А: совокупные показатели

Таблицы от В до J: показатели групп продуктов

(Средний показатель Общего рынка = 100)

Таблица A

Таблица B

Таблица C

Таблица D

Таблица E

Таблица F

Таблица G

Таблица H

Таблица I

Таблица J

Гомогенность потребления группы «А»

Кажется, можно говорить в отношении Общего рынка и Великобритании о цивилизации «А», или, если употребить более образное выражение, о цивилизации белых воротничков.

По отношению к среднему показателю Общего рынка = 100 позиция групп «А» разных стран будет следующей:

Если бы европейская гомогенность группы «А» была подтверждена, жители семи стран могли бы служить общей моделью потребления. Шансы уравнивания образов жизни для каких-нибудь 200 млн менее благополучных потребителей были бы тогда больше, особенно в ситуации роста и перераспределения доходов на одного жителя, что было выявлено в предшествующих таблицах.

В ходе развития потребления группа «А» обеспечивает главную схему расходов, к которой стремится население по мере роста его доходов. Она может поэтому быть использована для прогнозов.

Отставание потребления «других»

«Другие», представляющие всех потребителей семи стран, за исключением потребителей группы «А», более или менее продвинулись в их погоне за моделью потребления «А». Об их отставании можно судить по двум критериям: а) если взять в каждой стране потребление группы «А» за 100, то национальные позиции «Других» будут следующими.

Уравнивание национальных уровней жизни особенно ясно видно в отношении обычного питания. Во Франции и в Германии разрыв между «А» и «Другими» составляет только от 10 до 15 %, в Бельгии и Великобритании он составляет от 20 до 25 % и в Италии 36 %.

Диспропорция особенно заметна по статье «изысканное питание», то есть по существу в отношении современных продуктов питания. В Великобритании, Германии и Нидерландах «Другие» достигают едва двух третей обеспечения группы «А», тогда как во Франции, в Бельгии и Италии их показатели держатся на уровне ниже половины от показателей группы «А». Если средства по уходу за домом внутри каждой страны имеют почти такое же распределение, как обычные продукты питания, то жилищный комфорт и основное хозяйственное оборудование распределены более неравномерно. Особенно положение итальянских «Других» наиболее удалено от их группы «А». Что касается дорогого оборудования, то ни одна группа «Других» не достигает половины имущества соответствующей группы «А», что само собой разумеется, так как речь идет или о дополнительных предметах Дорогого оборудования (миксер, тостер, полотер и т. д.), или о дорогих предметах досуга (магнитофон, камера, цветная фотография).

Что касается туалетных принадлежностей (для мужчин и женщин), то только в Италии и Бельгии существует сильная диспропорция. В Великобритании мужские туалетные принадлежности, как видно, более потребляются «Другими», чем группой «А».

Сравнительное проникновение некоторых элементов комфорта (США = 100)

Коллективные расходы и перераспределение

Общество потребления характеризуется не только быстрым ростом индивидуальных расходов, но и ростом расходов, осуществляемых третьей стороной (особенно администрацией) в пользу отдельных лиц и имеющих целью уменьшить неравенство в распределении доходов.

Эта часть коллективных расходов, удовлетворяющая индивидуальные потребности, выросла от уровня 1959 г. до 17 % в 1965 г.

В 1965 г. часть потребления, покрываемая третьей стороной, состояла из следующих долей:

– 1 % на питание и одежду («существование»);

– 13 % на жилищные расходы, оборудование транспорта и коммуникации («жизненная среда»);

– 67 % на обучение, культуру, спорт и здоровье («защита и развитие личности»)

Таким образом, коллективные средства расходуются большей частью на человека, а не на материальные блага и оборудование, предоставляемые в его распоряжение. Коллективные расходы являются в настоящее время также значительными по тем пунктам, которые обнаруживают тенденцию к ускоренному росту. Но интересно отметить (вместе с Э. Лислем), что именно в этом секторе, где общественность берет на себя самую большую часть расходов и где она очень велика, разразился майский кризис 1968 г.

Во Франции «общественный бюджет нации» перераспределяет более 20 % валового внутреннего продукта (одно народное просвещение целиком поглощает налог на доходы физических лиц). Большая диспропорция между частным потреблением и общественными расходами, о которой говорит Гэлбрейт*, является, таким образом, скорее спецификой США, чем европейских стран. Но вопрос не в этом. Настоящая проблема заключается в том, чтобы знать, обеспечивают ли эти кредиты объективное выравнивание общественных возможностей. Ясно, однако, что это «перераспределение» оказывает небольшое влияние на социальную дискриминацию на всех уровнях. Что касается неравенства уровней жизни, то сравнение двух исследований семейных бюджетов, проделанных в 1956 и 1965 гг., не выявляет никакого уменьшения разрывов. Известно наследственное и неуничтожимое неравенство социальных классов в отношении школы, там, где действуют другие, более тонкие механизмы, чем механизмы экономического порядка; одно только экономическое перераспределение в большой степени усиливает состояние культурной инерции. Степень охвата школой семнадцатилетних составляет около 52 %, но в это число входят 90 % детей высших руководителей, лиц свободных профессий и членов преподавательского корпуса и менее 40 % детей сельских производителей и рабочих. Шансы доступа к высшему образованию для юношей первой категории – более трети, для второй – от 1 до 2 %).

В области здоровья результаты перераспределения неясны: здесь можно было бы не осуществлять перераспределения, так как каждая социальная категория стремилась по меньшей мере вернуть обратно свои взносы.

Налоговая система и социальное обеспечение. Последуем в этом пункте за аргументацией Э. Лисля: «Растущее коллективное потребление финансируется за счет развития налоговой системы и налоговых поступлений. По одной статье СО (социальное обеспечение) отношение взносов на социальное страхование к массе расходов на заработную плату выросло с 23,9 % в 1959 г. до 25,9 % в 1967 г. СО стуит, таким образом, наемным работникам предприятий четверти их средств; социальные взносы так называемых «служащих» могут законно рассматриваться как вычет из заработной платы, совсем как твердый пятипроцентный налог. Сумма этих взимаемых средств далеко превосходит ту сумму, которая изымается как налог на доход. Последний является прогрессивным, тогда как взносы на социальное обеспечение и твердый налог в целом регрессивны; чистый результат налоговой системы и прямых налоговых поступлений регрессивен. Если принять, что косвенные налоги, главным образом налог с оборота, пропорциональны потреблению, то можно заключить, что прямые и косвенные налоги и социальные взносы, уплачиваемые за счет домашнего хозяйства и очень широко влияющие на финансирование коллективного потребления, в совокупности не привели к уменьшению неравенства и не дали перераспределительного эффекта.

«В том, что касается эффективности коммунального хозяйства, имеющиеся исследования показывают частое «нарушение» намерений общественных властей. Когда эти обустройства задумываются в интересах наименее обеспеченных, то можно констатировать, что мало-помалу «клиентура» разнообразится, эта открытость влечет за собой в силу скорее психологических, чем финансовых причин эмоциональное отталкивание бедных. Когда обустройства затеваются ввиду интересов всех, с самого начала происходит исключение наиболее слабых. Желание обеспечить доступ всем обычно оборачивайся сегрегацией, которая отражает социальную иерархию. Это доназывает, что в очень неравном обществе политические действия направленные на обеспечение формального равенства доступа, большей частью ведут только к усугублению неравенства» (Плановая комиссия «Потребление и образ жизни»).

Неравенство перед смертью остается очень большим.

Итак, еще раз доказано, что абсолютные цифры не имеют смысла, и рост имеющихся в наличии средств, зеленый свет, данный изобилию, должен быть интерпретирован в реальной социальной логике. Общественное перераспределение, в особенности эффективность общественных мероприятий, должны быть поставлены под вопрос. Нужно ли в этом «извращении» «социального» перераспределения, в этом восстановлении различных проявлений общественного неравенства теми самыми мерами, которые должны их исключить, видеть временную аномалию, обязанную инерции социальной структуры? Следует ли, напротив, сформулировать радикальную гипотезу, согласно которой механизмы перераспределения, способные так хорошо охранять привилегированных, являются фактически составной частью, тактическим элементом системы власти, повторяя в этом участь школьной и электоральной систем? Ни к чему тогда оплакивать новый крах социальной политики; напротив, нужно констатировать, что она хорошо выполняет свою реальную функцию.

ВОЗДЕЙСТВИЕ НА ДИАПАЗОН ДОХОДОВ

Соотношение средних доходов крайних категорий

Несмотря на определенные результаты, оценка влияния трансфертов как на перераспределение, так и на направленность потребления должна быть очень гибкой. Если общее воздействие трансфертов позволило уменьшить наполовину диапазон конечных доходов, то относительная стабильность такого распределения конечных доходов в продолжение длительного периода достигнута лишь ценой сильного роста перераспределяемых сумм.

РАСШИРЕННОЕ ПОТРЕБЛЕНИЕ В ДОМАШНИХ ХОЗЯЙСТВАХ В 1965 г

ПОКАЗАТЕЛИ СМЕРТНОСТИ ПО СОЦИОПРОФЕССИОНАЛЬНЫМ КАТЕГОРИЯМ[10]10
  etudes et Conjoucture, novembre, 1965.


[Закрыть]

Число доживших до 70 лет на 1000 человек за 35 лет

Преподаватели государственных учебных заведений – 732

Лица свободных профессий, высшие руководящие кадры – 719

Католическое духовенство – 692

Инженеры частного сектора – 700

Средние руководители государственного сектора – 664

Средние руководители частного сектора – 661

Мастера и квалифицированные рабочие государственного сектора – 653

Эксплуатирующие земледельцы – 653

Служащие бюро государственного сектора – 633

Руководители промышленности и торговли – 631

Служащие бюро частного сектора – 623

Мастера и квалифицированные рабочие частного сектора – 585

Рабочие с начальной подготовкой государственного сектора – 590

Рабочие с начальной подготовкой частного сектора – 576

Сельские наемные рабочие – 565

Неквалифицированные рабочие – 498

В целом по Франции (включая группы, не охваченные анкетой) – 586

Вредоносность

Рост изобилия, то есть возможность располагать все более многочисленными индивидуальными и коллективными благами и оборудованием, имеет в качестве своей противоположности все более серьезную «вредоносность»: это последствия промышленного развития и технического прогресса, с одной стороны, самих структур потребления – с другой.

Происходит деградация коллективной среды обитания вследствие экономической деятельности: шум, загрязнение воздуха и воды, разрушение ландшафта, нанесение ущерба жилым районам вследствие строительства новых объектов (аэропортов, автодорог и т. д.). Автомобильное нагромождение имеет тяжелейшие последствия в технической, психологической, гуманитарной областях; но какое это имеет значение, если необходимое инфраструктурное оборудование, дополнительные издержки на бензин, издержки на уход за пострадавшими и т. д. – все это будет, вопреки всему, подсчитано как потребление, то есть станет под прикрытием валового национального продукта и различных статистик показателем роста и богатства! Свидетельствует ли о реальном приросте «изобилия» процветающее производство минеральных вод, раз оно только в большой мере сглаживает несовершенство городской воды? И так далее, невозможно перечислить все формы производительной и потребительской деятельности, которые являются только паллиативами внутренней вредоносности системы роста. Раз достигнув некоторой величины, прирост производительности почти целиком впитывается, пожирается этой гомеопатической терапией роста посредством роста.

Понятно, что «культурный вред», обязанный техническим и культурным результатам рационализации и массового производства, не поддается строгому подсчету. К тому же определение общих критериев здесь затруднено из-за преобладания оценочных суждений. Мы не смогли бы объективно охарактеризовать «вред» мрачного жилищного ансамбля или плохого фильма серии Z, как можно это сделать в отношении загрязнения воды. Один инспектор из администрации на недавнем конгрессе смог предложить в одно и то же время и «министерство чистого воздуха», и защиту населения от влияния прессы, падкой на сенсации, и введение «наказания за посягательство на разум»! Но можно допустить, что эти формы вреда растут с той же скоростью, что и изобилие.

Ускоренное устаревание продуктов и машин, разрушение старых структур, удовлетворявших некоторые потребности, умножение фальшивых новаций, не имеющих ощутимых преимуществ для образа жизни, – все это может быть добавлено к балансу.

Еще, быть может, более серьезным, чем устаревание предметов и образования, является тот отмеченный Э. Лислем факт, что «ценой за ускоренный прогресс в производстве богатств оказывается текучесть рабочей силы и, значит, нестабильность занятости. Новое обучение, переподготовка людей приводит в результате к очень большим социальным расходам, и особенно к общей постоянной неуверенности. Всё более тяжелым для всех делается психологическое и социальное давление текучести, статуса, конкуренции на всех уровнях (дохода, престижа, культуры и т. д.). Требуется более продолжительное время, чтобы отдохнуть, получить новую специальность, чтобы восстановить свои силы и компенсировать психологическое и нервное истощение, причиненное многочисленными формами вреда: поездками из дома на работу и обратно, перенаселенностью, постоянными проявлениями агрессии и стрессами. «В конечном счете главной ценой за общество потребления является порождаемое им чувство всеобщей неуверенности…»

Это ведет к своего рода самопожиранию системы: «В ситуации ускоренного роста… которая неизбежно порождает инфляционные трудности… немалая часть населения не способна поддерживать требуемый ритм. Они оказываются людьми «всеми забытыми». А те, кто Удерживается в ритме и достигает предложенного в качестве модели образа жизни, делают это ценой усилий, которые их истощают. Поэтому общество оказывается вынужденным смягчать социальные последствия роста, перераспределяя увеличивающуюся часть внутреннего валового продукта в пользу социальных вложений (воспитание, наука, здоровье), предназначенных прежде всего служить росту» (Э. Лисль). Од. нако частные или коллективные расходы предназначены скорее проти-востоять дисфункциям, чем увеличивать положительные удовольствия; эти издержки компенсации во всех расчетах учитываются как показатели подъема уровня жизни, не говоря уже о потреблении лекарств, алкоголя и обо всех престижных или компенсирующих расходах, д также о военных бюджетах и т. д. Все это рост, а значит, изобилие.

Растущее число категорий людей, лежащих «бременем» на обществе, не может непосредственно считаться вредом (борьба против болезней и отступление смерти является одним из аспектов «изобилия», одним из требований потребления), однако оно все более и более осложняет сам процесс. В итоге, говорит Ж. Буржуа-Пиша, «можно было бы представить, что население, деятельность которого направлена на поддержание страны в добром здравии, становится более значительным, чем население, реально занятое в производстве».

Короче говоря, люди повсюду сталкиваются с той точкой, где динамика роста и изобилия становится кругообразной и обращается на самое себя, где все более и более система исчерпывает себя в самовоспроизводстве. Это порог пробуксовки, когда весь излишек производительности идет на поддержание условий выживания системы. Единственным объективным результатом оказывается тогда раковый рост цифр и балансов, но по существу это возвращает общество к первоначальной стадии, к стадии абсолютной нищеты, к стадии животного или туземца, все силы которых идут на выживание, или, согласно Домалю*, к уровню тех, кто «сажает картошку, чтобы иметь возможность есть картошку, чтобы снова иметь возможность посадить картошку и т. д.». Однако когда цена системы равна отдаче или стоит выше нее, то система считается неэффективной. Мы пока находимся не в таком положении. Но мы видим, как вследствие разных негативных явлений и их социальных и технических корректив вырисовывается общая тенденция к разбалансированию внутреннего функционирования системы – к индивидуальному или коллективному «дисфункциональному» потреблению, растущему быстрее, чем «функциональное» потребление, так что по сути система паразитирует на себе самой.