Текст книги "Эвридика"

Автор книги: Жан Ануй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Эвридика . А нельзя ли сохранить в своих воспоминаниях о первом дне только ту большую собаку, девочку и цыганок, которые танцевали на ходулях вечером на площади, и, скажем, еще славного маленького заику?… Значит, по-твоему, нельзя выбросить плохих персонажей и оставить только хороших?

Орфей . О, это было бы слишком прекрасно.

Эвридика . Ты думаешь, нельзя даже пытаться представить их себе не такими уродливыми, хотя бы на один только первый день… Сделать контролера не таким самодовольным, ту противную богатую старуху не такой желчной, не такой лицемерной, или хотя бы пусть служанка будет немножко потолще, чтобы ей не так тяжело было таскать сумки с провизией?

Орфей . Это невозможно. Теперь все они уже прошли, и добрые и злые. Они уже совершили свой пируэт в твоей жизни и произнесли свою реплику… И такими останутся в тебе навсегда.

Пауза.

Эвридика (внезапно). Значит, если ты, предположим, в своей жизни видел много уродливого, это все остается в тебе?

Орфей . Да.

Эвридика . Так и лежат рядышком, аккуратно разложены по полочкам все гнусные картины, все люди, даже те, которых ты ненавидел, даже те, от которых бежал? А все пошлые слова, услышанные тобой, значит, они хранятся в глубине души? И, значит, любой твой жест твоя рука и поныне помнит?

Орфей . Да.

Эвридика . Ты уверен, что даже те слова, которые были произнесены помимо нашей воли и которые уже нельзя вернуть, что и они тоже все еще у нас на устах, когда мы говорим?

Орфей (хочет обнять ее). Ну да, моя глупышка…

Эвридика (высвобождаясь). Подожди, не обнимай меня. Лучше объясни. Это все на самом дело, то, что ты мне сейчас говорил или только ты так думаешь? Есть кроме тебя и другие люди, которые так говорят?

Орфей . Конечно.

Эвридика . Ученые? Ну те, кто обязан разбираться в таких вещах, те, кому можно верить?

Орфей . Да.

Эвридика . Выходит, человек никогда не бывает один, раз все это мельтешит вокруг. Никогда не бывает искренен, даже если изо всех сил хочет этого… Если все слова остаются с тобой и все гнусные взрывы смеха, если все руки, которые касались тебя, все еще липнут к твоей коже, значит, никогда не сможешь стать иной?

Орфей . Что ты тут сочиняешь?

Эвридика (после паузы). Скажи, по-твоему, даже если еще ребенком знаешь, что придет день и тебе необходимо будет стать совсем чистой, совсем честной, то все равно и тогда ничего нельзя изменить? А если об этом рассказываешь? Если говоришь, я сделала то-то, я произнесла или выслушала такое-то слово, я кому-то позволила… (Останавливается.) Когда рассказываешь о таких вещах другому человеку, ну, например, тому, кого любишь… как они считают, твои ученые, может ли это убить все то, что толпится вокруг нас?

Орфей . Да. Они называют это исповедоваться. Считается, что после этого ты вымыт до блеска, весь так и сверкаешь…

Эвридика . Вот как! И они в этом совершенно уверены?

Орфей . Они говорят, что да.

Эвридика (после минутного размышления) . Да-да, но что, если они заблуждаются или говорят просто для того, чтобы выведать всю подноготную, что, если от признания все это оживает с удвоенной силой, станет вдвойне живучим; что, если и другой человек отныне будет все время вспоминать об этом… Скажи своим ученым, что я им не верю, что, по-моему лучше уж ничего не говорить…

Орфей смотрит на нее.

(Замечает это и добавляет поспешно, прильнув к нему.) Или же, любимый, если все так просто, как было вчера у нас с тобой, лучше рассказать обо всем, как я.

Коридорный стучится в дверь и входит.

Коридорный . Мсье звонил?

Орфей . Нет.

Коридорный. О, прошу прощения. (Делает шаг к двери, с порога.) Должен сказать, мсье, что звонок не работает и что если мсье хочет позвонить, то лучше просто позвать.

Орфей . Хорошо.

Коридорный (хотел было уйти, но передумал, прошел, через комнату к окну и стал сдвигать и раздвигать шторы). Зато шторы в полном порядке.

Орфей . Мы видим.

Коридорный . Есть номера, где, наоборот, звонок работает, а шторы нет. (Собираясь уходить.) Но все же, если мсье пытался их раздвинуть, а они не действовали, мсье достаточно было позвонить… (останавливается) позвать, наконец, потому что, как я уже говорил мсье, звонок… (Разводит руками и выходит.)

Орфей . Вот наш первый странный персонаж. Будут еще и другие. Впрочем, этот, должно быть, честный, бесхитростный овер-нец.

Эвридика . О нет! Он все время смотрел на меня. Разве ты не заметил, что он все время смотрел на меня?

Орфей . Тебе почудилось.

Эвридика . Нет, мне больше нравился другой, гораздо больше нравился другой– из «Комеди Франсэз»… Сразу чувствуешь, что он никогда не будет слишком опасен, даже в трагедии…

Коридорный стучится и снова входит. Чувствуется, что он стоял за дверью.

Коридорный . Прошу прощения. Я позабыл сказать мсье, что хозяйка просила его спуститься вниз: в карточке, которую вы заполнили, чего-то не хватает. Хозяйка должна отдать ее сегодня вечером.

Орфей . Нужно спуститься немедленно?

Коридорный . Да, мсье, если возможно.

Орфей . Хорошо. Иду. А ты пока что оденься, мы пойдем пообедаем.

Коридорный открывает дверь, пропуская Орфея, и выходит за ним, но почти тотчас же возвращается, подходит к Эвридике, которая уже встала.

Коридорный (протягивая ей конверт). Вам письмо. Я должен был передать его вам с глазу на глаз. Хозяйки в конторе нет. Я солгал. Тут всего один этаж. У вас только полминуты, чтобы прочесть письмо. (Стоит перед Эвридикой.)

Она слегка дрожит, когда берет письмо, распечатывает его, читает и, не изменившись в лице, разрывает, потом идет к корзинке и выбрасывает клочки.

Только не в корзину. (Идет к корзинке, становится на колени, собирает клочки бумаги, запихивает их в карман своей куртки.) Давно вы знакомы?

Коридорный . Обычно еще самая хорошая пора.

Эвридика . Да, обычно.

Коридорный . Нагляделся я на всех спавших в этой комнате, на этой кровати, как вот вы недавно. И не только на красивых. На чересчур толстых и чересчур худых, на уродов. И все слюнявили «любовь наша, любовь». Порой, когда, как вот сейчас, наступает вечер, мне кажется, что я вижу их всех вместе. Вся комната кишит ими. Да, не так уж это красиво – любовь.

Эвридика (еле слышно) Нет.

Орфей (входя). Вы все еще здесь?

Коридорный . Нет, мсье. Я ухожу.

Орфей . Хозяйки внизу не оказалось.

Коридорный . Должно быть, я замешкался, когда шел предупредить мсье. У нее не хватило терпения подождать. Ничего, мсье, можно отложить до вечера. (Еще раз оглядывает их обоих и уходит.)

Орфей . Что он тут делал?

Эвридика . Ничего. Рассказывал о тех парочках, которые прошли перед ним в этой комнате.

Орфей . Весело, нечего сказать! Эвридика. Говорил, что иногда ему чудится, будто он видит их всех вместе. Вся комната кишит ими.

Орфей . И ты слушала подобный вздор?

Эвридика . Может быть, это совсем не вздор. Ведь ты сам сказал, ты, которому все известие, что те, кого мы прежде знали, продолжают жить в нашей памяти. Может быть, и у комнат тоже есть своя память… Все те, кто прошел через эту комнату, они здесь, вокруг нас, сплетенные в объятии, и чересчур толстые, и чересчур худые, и уроды.

Орфей . Глупышка.

Эвридика . Постель полна ими; как безобразны их движения.

Орфей (пытаясь увести ее) . Пойдем обедать. Улица вся розовая от первых фонарей. Зайдем в маленькое бистро, где пахнет чесноком. Кстати, ты будешь пить из рюмки, которой уже касались тысячи губ, и тысячи толстых задов, протиравших обитый плюшем диванчик, продавили для тебя местечко, где тебе все же будет уютно. Ну идем же.

Эвридика (сопротивляясь). Ты смеешься, ты все время смеешься. Ты такой сильный.

Орфей . Со вчерашнего вечера! Герой!… Ты же сама мне сказала.

Эвридика . Да-да, герой, который ничего не слышит, ничего не чувствует, который уверен в себе и идет вперед напролом, не оглядываясь. О, еще бы, вам легко,– теперь, когда вы взвалили все бремя на меня… Вы тут разглагольствуете бог знает о чем, вы воскрешаете – и как раз в тот момент, когда этого совеем не ждешь,– все грязные парочки, которые копошились в этих четырех стенах, вы пачкаете нас липкой смолой истасканных слов, а потом и в ус не дуете. Вы отправляетесь обедать, объявив: все хорошо, зажглись огни, пахнет чесноком.

Орфей . Ты и сама скажешь это через минуту. Пошли, уйдем отсюда.

Эвридика . Для меня все хорошее кончилось. Нет больше хороших запахов. Как все было мимолетно…

Орфей . Да что с тобой? Ты вся дрожишь.

Эвридика . Да, дрожу.

Орфей . Ты побледнела.

Эвридика . Да.

Орфей . Почему у тебя такие глаза? Я никогда не видел у тебя таких глаз. (Хочет привлечь ее к себе, она отворачивается.)

Эвридика . Не смотри на меня. Когда ты смотришь на меня, твой взгляд меня волнует. Словно ты положил мне руки на бедра и проник в меня, как пламень. Не смотри на меня.

Орфей . Я со вчерашнего дня смотрю на тебя. (Привлекает ее к себе; она уступает.)

Эвридика (побежденная, прижавшись к нему, шепчет). Знаешь, ты сильный… На вид ты просто худенький мальчуган, а ты сильнее всех на свете. Когда ты играешь на скрипке, как вчера на том вокзале, или когда ты говоришь, я чувствую себя маленькой змейкой… И мне остается только одно – тихонько приползти к тебе.

Орфей . (заключив Эвридику в объятия, согревает ее) . Хорошо ли тебе, милая змейка?

Эвридика . Порой, когда ты молчишь, мне кажется, я свободна, как прежде. И я целую минуту изо всех сил дергаю за нитку. Но вот ты опять заговорил, нитка наматывается на катушку, я снова в западне, и я счастлива…

Орфей . Ты змейка, которая слишком много размышляет. А змейки должны просто греться на солнышке, пить молочко, которое им приносят, и мирно мурлыкать.

Эвридика (тихонько). Это котята мурлыкают.

Орфей . (гладит ее по голове) . Не важно, мурлычь себе на здоровье, я с тобой.

Эвридика . Ты предатель. Ты нежно треплешь меня по голове, и я засыпаю под твоим ласковым солнышком.

Орфей . И говоришь: «Как трудно».

Эвридика (внезапно кричит, высвобождаясь из его объятий) . О, любимый!

Орфей . Да.

Эвридика . Я боюсь, это будет слишком трудно.

Орфей . Что – это?

Эвридика . В первый день все кажется таким легким. В первый день только и знай придумывай. Ты уверен, что мы не придумали все это?

Орфей . (обхватывает руками ее голову). Я твердо уверен, что я тебя люблю и что ты меня любишь. И уверенность моя тверда, как камень, как все, что из дерева и из железа.

Эвридика . Да, но, может быть, ты вообразил меня другой. А потом, когда ты взглянешь мне в лицо и увидишь меня такой, какая я есть…

Орфей . Я со вчерашнего дня смотрю в твое лицо. Слушаю, как ты разговариваешь во сне.

Эвридика . Да, но я сказала тебе совсем немного. А если сегодня вечером я снова усну и скажу все?

Орфей . Все! Что – все?

Эвридика . Старые прилипшие слова, старые истории. Или вдруг кто-нибудь, одно из действующих лиц, придет и скажет тебе…

Орфей . Что они могут мне сказать о тебе? Теперь я знаю тебя лучше, чем они.

Эвридика . Ты думаешь? (Поднимает голову и смотрит на Орфея, который продолжает все с большим воодушевлением. )

Орфей . Мой милый солдатик. Я хорошо узнал тебя за весь тот день, что ты была у меня под началом. До чего я был отвратителен вчера, когда разыгрывал из себя командира. «Быстрее, поезд подходит. Садись в последний вагон. Займи места, я пойду за подушками. Просыпайся, уже Марсель. Пора выходить. Держись, гостиница далековато от станции, но у нас нет денег на такси…». И оглушенный солдатик, у которого глаза еще слипались от сна, с бодрой улыбкой хватал чемоданы. И ать-два, ать-два, храбро шагал во мраке за своим капитаном… Подумать только, вдруг бы я нарвался на даму в шляпке с перьями, на высоких цокающих каблучках! Да я умер бы от страха, когда просил номер в гостинице. А в вагоне, под взглядами всех этих мужчин, которые притворялись, что спят, а сами мысленно раздевали тебя… Как знать? Быть может, она улыбнулась бы, быстро стянула с себя юбочку, потом уронила головку на плечо, втайне довольная, что все купе, хоть и притворяется спящим, желает ее… О, я умер бы от стыда… Но мой молчаливый солдатик, сидевший рядом со мной, сразу стал как деревянный. Ноги ловко поджаты, юбка загадочным образом удлинилась, руки спрятаны, вся застыла, как изваяние. Маленькая, незрячая мумия, и разочарованные соседи, которые притворялись спящими, постепенно забыли о ней и захрапели один за другим. А я даже не поблагодарил тебя.

Эвридика (тихо, опустив голову) . Не надо.

Орфей . Я не поблагодарил тебя и за твое мужество…

Эвридика (еле слышно). За какое мужество?

Орфей . За те дни – а они не за горами,– когда вместо обеда мы закурим последнюю сигарету, которой будем затягиваться по очереди. За выставленные в витринах платья, мимо которых ты будешь проходить, словно бы не замечая их; за насмешливых продавцов, злых хозяек гостиниц, консьержек… Я не поблагодарил тебя за аккуратно застеленные кровати, за чисто подметенные комнаты, за вымытую посуду, за покрасневшие руки и рваные перчатки, за запахи кухни в твоих волосах. За все, чем ты пожертвовала, согласившись пойти со мной.

Эвридика слушает, опустив голову.

(Молча смотрит на нее.) Я и не думал, что такое возможно, что в один прекрасный день я встречу товарища и он пойдет со мной, надежный, неунывающий, живо подхватит свои вещички и не станет бросать улыбки направо и налево. Мой молчаливый товарищ, который выдержит все, а вечером прижмется ко мне, теплый, красивый. Для меня одного женщина, потаеннее и нежнее всех тех девиц, которые виснут на мужчине, разряженные в пух и прах. Моя недотрога, дикарка моя, маленькая моя незнакомка. Я проснулся сегодня среди ночи и спросил себя, неужели я такой же тупой и неуклюжий, как и другие мужчины со своей дурацкой гордыней и грубыми руками, и стою ли я тебя на самом деле.

Эвридика (подняла голову и внимательно смотрит на него в надвигающихся сумерках; очень тихо) . Ты и правда так думаешь обо мне?

Орфей . Да, любовь моя.

Эвридика (после некоторого раздумья) . Да, правда. И в самом деле – это очаровательная Эвридика.

Орфей . Но ведь это ты.

Эвридика . Да. Ты прав, такая жена тебе подходит. (Пауза. Тихо, нежным, странным голосом, гладя его по волосам.) Мадемуазель Эвридика, твоя жена…

Орфей (выпрямляется, сильный, радостный) . Приветствую вас! Ну, теперь вы наконец согласитесь пойти пообедать? Заклинатель змей не может больше дуть в свою флейту. Он подыхает с голоду.

Эвридика (другим голосом). Теперь зажги свет..

Орфей . Вот наконец разумное слово! Полная иллюминация. Волны света. Призраки удаляются. (Поворачивает выключатель.)

Резкий свет затопил комнату, подчеркивая ее безобразие.

Эвридика (встает) . Любимый мой, мне не хочется идти в ресторан, видеть людей. Давай, лучше я спущусь вниз, куплю чего-нибудь, и мы поедим здесь.

Орфей . В комнате, где все так и кишит?

Эвридика . Теперь это уже не важно…

Орфей (шагнув вперед) . Что ж, это будет забавно. Я пойду с тобой.

Эвридика (быстро). Нет, позволь я пойду одна.

Он останавливается.

Мне будет так приятно хоть раз пойти для тебя за покупками, как вполне добропорядочная особа.

Орфей . Тогда накупи всего побольше.

Эвридика . Да.

Орфей . Мы устроим пиршество.

Эвридика . Да, мой любимый.

Орфей . Так, словно у нас на самом деле есть деньги. Никогда богатым людям не понять, что это за чудо… Купи ананас, настоящий ананас, дар небес, а не жалкие американские консервы. Правда, ножа у нас нет. И мы не сможем его съесть. Но ананас защищается – это тоже вполне справедливо.

Эвридика (тихо смеется, с глазами, полными слез). Да, любимый.

Орфей . Купи к обеду еще цветы, побольше цветов…

Эвридика (бормочет с жалкой улыбкой). Но ведь их не едят.

Орфей . Верно. Мы поставим их на стол. (Оглядываясь вокруг.) У нас нет стола. Все равно купи побольше цветов. И еще купи фруктов: персиков, больших, самых лучших персиков, абрикосов, слив. Немножко хлеба, чтобы было видно, что мы люди серьезные, и бутылку белого вина, мы будем пить из стакана для полоскания зубов. Ну беги, я умираю с голоду!

Эвридика берет шляпку, надевает ее перед зеркалом.

Ты надеваешь шляпку?

Эвридика . Да. (Внезапно оборачивается; странным, хриплым голосом.) Прощай, мой любимый.

Орфей (со смехом кричит ей). Ты сказала «прощай», будто с Марселем прощаешься?

Эвридика (с порога) . Да. (Еще секунду смотрит на него, улыбающаяся и жалкая, потом стремительно выходит.)

Орфей (с минуту стоит неподвижно, улыбаясь ушедшей Эвридике. Внезапно улыбка его исчезает, лицо вытягивается, его охватывает смутная тревога, он бежит к двери, зовет) . Эвридика! (Открывает дверь и отступает, пораженный.)

На пороге, улыбаясь, стоит молодой человек, который подходил к ним на станции.

Молодой человек . Она уже спустилась вниз.

Орфей отступил, удивленный, не сразу узнав его.

Вы меня не припоминаете? Мы познакомились вчера в вокзальном буфете в тот момент, когда произошел несчастный случай… Помните, молодой человек бросился под поезд… Я взял на себя смелость войти к вам поздороваться. Вы мне оба очень понравились. Мы соседи. Я живу в одиннадцатом номере. (Делает шаг в комнату, в руке у пего пачка сигарет.) Вы курите?

Орфей машинально берет сигарету.

А я вот не курю. (Достает коробку спичек и дает прикурить Орфею.) Огня?

Орфей . Благодарю вас. (Закрывает дверь, машинально.) С кем имею честь?…

Молодой человек. Вся прелесть дорожных знакомств именно в том, что не знаешь точно, с кем имеешь дело. Мое имя вам ничего не скажет. Называйте меня господин Анри.

Он уже вошел в комнату и, улыбаясь, смотрит на Орфея. Орфей тоже смотрит на него как зачарованный.

Прекрасный город Марсель. Сплошное человеческое кишение, мошенничество, грязь. Правда, в улочках старого порта происходит не так уж много убийств, как рассказывают, но все же город прекрасный. Вы долго рассчитываете здесь пробыть?

Орфей . Не знаю.

Г– н Анри . Я несколько бесцеремонно заговорил с вами вчера. Но вы оба были такие трогательные, так прижались друг к другу посреди большого пустынного зала… Великолепные декорации, не правда ли? Багровые, мрачные, надвигается ночь, и эти вокзальные шумы вдали… (Долго смотрит на Орфея, улыбается.) Маленький Орфей и мадемуазель Эвридика… Не каждый день подворачивается такая удача… Я мог бы и не заговорить с вами… Обычно я ни с кем не заговариваю. К чему? Но тут, сам не знаю отчего, не удержался, захотелось поближе вас узнать. Вы музыкант?

Орфей. Да.

Г– н Анри. Я люблю музыку. Люблю все нежное, радостное. На самом деле, я люблю счастье. Но поговорим о вас. Обо мне говорить неинтересно. Только сначала выпейте чего-нибудь. Так легче разговаривать. (Встает, звонит. Во время короткой паузы, улыбаясь, смотрит на Орфея.) Мне очень приятно поболтать с вами.

Входит коридорный.

Что вы пьете? Водку? Коньяк?

Орфей. Как вам угодно.

Г– н Анри . Один коньяк, пожалуйста.

Коридорный . Одну рюмку?

Г– н Анри . Да. (Орфею.) Извините меня, я не пью.

Коридорный выходит.

(Опять с улыбкой смотрит на Орфея.) Я очень рад этой встрече.

Орфей (со смущенным поклоном). Благодарю вас.

Г– н Анри . Должно быть, вы удивлены, почему я так вами интересуюсь.

Орфей делает неопределенный жест.

Я сидел вчера за дальним столиком, когда она подошла к вам, словно влекомая вашей музыкой. Не правда ли, до чего волнуют те краткие мгновения, когда удается подглядеть, как судьба передвигает свои пешки?

Входит коридорный.

А, вот и ваш коньяк!

Коридорный . Ваш коньяк, мсье.

Орфей . Спасибо.

Коридорный выходит.

Г– н Анри (смотрит ему вслед). Заметили вы, с какой необычной медлительностью коридорный вышел из комнаты?

Орфей. Нет.

Г– н Анри (идет к двери, слушает). Он, конечно, снова занял свой пост за дверью. (Возвращается к Орфею.) Уверен, что он уже не раз входил к вам в комнату под различными предлогами; уверен, что он уже пытался заговорить с вами.

Орфей. Да, пытался.

Г– н Анри . Вот видите, сегодня не я один интересуюсь вами… Держу пари, что со вчерашнего дня и торговцы, и железнодорожные служащие, и маленькие девочки на улице тоже улыбались вам как-то необычно…

Орфей. С влюбленными всегда бывают любезны.

Г– н Анри . Это не только любезность. Вам не кажется, что они смотрели на вас как-то слишком пристально?

Орфей . Нет. Почему?

Г– н Анри (улыбаясь). Да просто так. (С минуту раздумывает, потом вдруг берет Орфея за руку.) Дорогой мой, существует две породы людей. Одна порода -многочисленная, плодовитая, счастливая, податливая, как глина: они жуют колбасу, рожают детей, пускают станки, подсчитывают барыши – хороший год, плохой год – невзирая на мор и войны, и так до скончания своих дней; это люди для жизни, люди на каждый день, люди, которых трудно представить себе мертвыми. И есть другая, благородная порода – герои. Те, кого легко представить себе бледными, распростертыми на земле, с кровавой раной у виска, они торжествуют лишь один миг – или окруженные почетным караулом, или между двумя жандармами, смотря по обстоятельствам,– это избранные. Вас никогда не соблазняла такая участь?

Орфей. Никогда, а нынче вечером меньше, чем когда-либо.

Г– н Анри (подходит к нему, кладет ему руку на плечо, смотрит на него почти с нежностью). Жаль. Не следует чрезмерно верить в счастье. Особенно если ты благородной породы. На твою долю выпадают тогда одни только разочарования.

Коридорный стучится и входит.

Коридорный . Мсье, там какая-то девушка спрашивает мадемуазель Эвридику. Я сказал, что мадемуазель вышла, но она, по-моему, не поверила. Она непременно желает видеть вас, именно вас. Сказать, чтобы она поднялась?

Молодая девушка (входит, отстраняя коридорного). Я уже поднялась. Где Эвридика?

Орфей . Она вышла, мадемуазель. Кто вы такая?

Молодая девушка. Ее подруга по труппе. Мне необходимо немедленно с ней переговорить.

Орфей . Я же сказал вам, она вышла. И потом, я полагаю, ей не о чем с вами говорить.

Молодая девушка . Ошибаетесь, наоборот; ей о многом надо со мной поговорить. Давно она вышла? Она взяла свой чемодан, когда уходила?

Орфей . Чемодан? Зачем ей было брать чемодан? Она пошла купить кое-что на обед.

Молодая девушка . Может, она и пошла купить вам кое-что на обед, но все же у нее имелись веские причины забрать свой чемодан, потому что она должна была встретиться с нами на вокзале и сесть на поезд, который отходит в восемь двенадцать.

Орфей (кричит) . Встретиться с кем?

Коридорный (вынимает большие медные часы) . Восемь часов, десять минут, сорок секунд.

Молодая девушка (словно про себя) . Она, должно быть, уже с ним на вокзале. Благодарю вас. (Круто поворачивается.)

Орфей (хватает ее за руку у самой двери) . С кем это – с ним?

Молодая девушка . Пустите меня. Мне больно. Я опоздаю на поезд!

Коридорный (который все время смотрит на часы). Одиннадцать минут ровно.

Дюлак (появляясь на пороге, коридорному) . Тринадцать минут. Ваши отстают. Поезд ушел. (Орфею.) Отпустите эту девчонку, я вам отвечу за нее. На вокзале со мной.

Орфей (отступая). Кто вы такой?

Дюлак . Альфредо Дюлак. Импресарио Эвридики. Где она?

Орфей . Что вам от нее нужно?

Дюлак (спокойно переступает порог, жуя потухшую сигару). А вам?

Орфей . Эвридика моя возлюбленная.

Дюлак . Давно?

Орфей . Со вчерашнего дня.

Дюлак . Представьте, она и моя возлюбленная тоже. Уже целый год.

Орфей . Лжете!

Дюлак (улыбаясь). Только потому, что она забыла рассказать вам об этом?

Орфей . Эвридика рассказала мне обо всем, прежде чем пошла со мной. Три месяца она была любовницей юноши, который бросился вчера под поезд.

Дюлак . Подумайте только, что за болван! Парень играл у меня злодеев. Наводил страх на всю труппу. Девчонка сказала, что хочет его оставить, и он бросился под перпиньянский поезд. Впрочем, одного я не могу взять в толк, почему она его предупредила. От нас она упорхнула бесшумно, как пташка…

Орфей . Вероятно, он был единственный, кому ей надо было дать отчет.

Дюлак . Нет. Был я. Прежде всего как импресарио. Вот уже два вечера я на скорую руку заменяю ее, а это не так легко. И еще потому, что позавчера, только уж не прогневайтесь, она провела ночь именно со мной.

Орфей (смотрит на него). Трудно даже сказать, чего в вас больше, смешного или гнусного…

Дюлак (проходит в комнату). Вот как?

Орфей . Впрочем, я думаю, вы, скорее, смешны, хоть и бахвалитесь.

Дюлак . Только потому, что вчера вечером девчонка была в вашей кровати, а не в моей? Да вы ребенок, мой милый. Такой девушке, как Эвридика, следует прощать маленькие капризы. Ведь кроме вас она еще принадлежала тому болвану, который вчера покончил с собой. Ну, вы, это я еще понимаю. У вас красивые глаза, вы молоды…

Орфей (кричит). Я люблю Эвридику, и она меня любит!

Дюлак . Она вам это сказала?

Орфей . Да.

Дюлак . (спокойно усаживается в кресло). Удивительная девчонка. К счастью, я ее хорошо знаю.

Орфей . А что, если я узнал ее лучше, чем вы?

Дюлак . За вчерашний день?.

Орфей. Да, за вчерашний день.

Дюлак . Послушайте, я вовсе не строю из себя мудреца. Зашла бы речь о чем другом – вы на вид умнее меня,– может, я и сказал бы вам: «Ах вот как, ну что ж»,– но уж две вещи я хорошо знаю: прежде всего свое ремесло…

Орфей. А потом Эвридику?

Дюлак . Нет, на это я не претендую. Я хотел употребить куда более скромное слово: женщин. Я уже двадцать лет импресарио. Я поставляю женщин оптом, мой мальчик; будут ли они задирать ножки в провинциальном ревю или надрывать глотку в казино, исполняя знаменитую арию из «Тоски»,– мне безразлично; кроме того, я люблю женщин. По крайней мере одной из этих причин вполне достаточно, чтобы утверждать, что их знаешь. Эвридика, возможно, занятная девчонка – я первый вам это сказал,– но нам-то с вами известно, как она скроена, и вы со мной согласитесь, что она как-никак женщина…

Орфей. Нет.

Дюлак . Как – нет? Ваша Эвридика показалась вам ангелом? Поглядите на меня хорошенько, мой милый, Эвридика была моей целый год. Разве я способен совратить ангела?

Орфей. Вы лжете, Эвридика не могла вам принадлежать!

Дюлак . Вы ее любовник, я тоже. Угодно вам, чтоб я ее описал?

Орфей (отступает) . Нет.

Дюлак (приближается к нему. Он отвратителен). Какая она, ваша Эвридика? Надо ее по утрам вытаскивать из кровати? Силком отрывать от детективных романов и сигарет? Да вы хоть раз видели, чтобы у нее в углу рта не торчал окурок, как у уличного сорванца? А чулки? Неужто она их сразу нашла, когда встала? Будьте откровенны. Во всяком случае, признайтесь, что рубашка ее висела на дверце шкафа, туфли валялись в ванной, шляпа под креслом, а сумка так и не отыскалась. Я уже купил ей семь сумок.

Орфей. Это неправда.

Дюлак . Как так неправда? Вы что, видели аккуратную Эвридику? В чудеса я не верю. Во всяком случае, надеюсь, она заставила вас поторчать перед витринами. Сколько платьев она потребовала от вас со вчерашнего дня? Сколько шляпок? Между нами…

Орфей. Эвридика пошла за мной в своем единственном платье. С маленьким чемоданчиком.

Дюлак . Я начинаю думать, что мы говорим о разных Эвридиках, или же она решила, что все это ненадолго… Она говорила вам, что это на всю жизнь? Убежден, что она была искренна. Она думала: «Это будет на всю жизнь, если он сумеет удержать меня, если папаша Дюлак не нападет на мой след и не явится за мной». А в глубине души она была совершенно уверена, что папаша Дюлак ее отыщет. Это тоже в ее духе…

Орфей. Нет.

Дюлак . Да, мой милый, да… Эвридика редкая девушка, само собой, но понятия у нее такие же, как и у всех прочих бабенок.

Орфей. Это неправда!

Дюлак . Все у вас неправда, чудной вы, ей-богу, человек! И давно она ушла?

Орфей. Двадцать минут назад.

Дюлак . Ладно, это хоть правда?

Орфей. Да.

Дюлак . И она непременно хотела пойти одна, верно ведь?

Орфей. Да, она так радовалась, что сама купит все на обед.

Дюлак . Это тоже правда?

Орфей. Да.

Дюлак . Так вот, послушайте меня, за пять минут до этого я передал ей письмо и просил приехать ко мне на вокзал.

Орфей. Никто не мог вручить ей письмо, со вчерашнего дня я не покидал ее ни на минуту.

Дюлак . Вы в этом совершенно уверены? (Смотрит на коридорного.)

Орфей тоже смотрит на того, сам не зная почему.

Коридорный (внезапно смущается). Простите, кажется, меня зовут. (Исчезает.)

Орфей. Верно, я оставил ее на минуту. Этот человек сказал, что меня просят зайти в контору.

Дюлак . Как раз ему я и поручил передать записку Эвридике с глазу на глаз. Он передал ее, когда вы были внизу.

Орфей (шагнул к нему). Что вы написали ей в этой записке?

Дюлак . Что жду ее к поезду восемь двенадцать. Чего тут было расписывать… Раз уже судьба постучалась в двери и сказала: «Кончено, Эвридика», я знал, что она подчинится. Это только мужчины, мой милый, бросаются из окон…

Орфей. Однако вы видите, она не явилась к вам на вокзал!

Дюлак . Да, правда. Не пришла. Но моя Эвридика всегда опаздывает. Я не слишком тревожусь. А много ли покупок нужно было сделать вашей Эвридике?

Орфей. Хлеб, фрукты.

Дюлак . И вы говорите, что она ушла двадцать минут назад. По-моему, что-то слишком долго, чтобы купить хлеба и фруктов. Торговцев на улице полно. Может, ваша Эвридика тоже опаздывает? (Молодой девушке.) Очевидно, она на вокзале, ищет нас, сбегай-ка взгляни.

Орфей. Я тоже пойду туда!

Дюлак . Вы начинаете верить, что она могла уехать с нами? Лично я остаюсь здесь.

Орфей (останавливается и кричит молодой девушке) . Если вы ее увидите, скажите, что…

Дюлак . Это бесполезно. Если она окажется на вокзале, значит, я был прав; значит, ваша маленькая Эвридика, верная и аккуратная, была только мечтой. В таком случае вам не о чем с ней говорить.

Орфей (снова кричит молодой девушке). Скажите ей, что я ее люблю!

Дюлак . Может быть, вы выжмете у нее из глаз слезинку -она чувствительна. Вот и все.

Орфей (снова кричит). Скажите ей, что она совсем не такая, какой ее считают другие, что на самом деле она такая, какую знаю я!

Дюлак . Объяснять это на вокзале слишком сложно. Давай быстрее! И вот что, приведи ее сюда, я честный игрок. Через минуту она сама скажет нам, какая она есть.

Девушка собирается уходить, но наталкивается на коридорного, который возникает на пороге.

Коридорный . Мсье…

Орфей. Что такое?

Коридорный . Там полицейский с машиной…

Орфей. Что ему нужно?

Коридорный . Он спрашивает, нет ли тут кого из родственников молодой девушки, потому что с ней произошел несчастный случай, мсье, в тулонском автобусе…

Орфей (кричит, словно обезумев) . Она ранена? Она внизу? (Устремляется в коридор.)

Дюлак следует за ним, чертыхаясь вполголоса, бросив свою сигару; молодая девушка тоже исчезает.

Дюлак (выходя). Как это она попала в тулонский автобус?

Коридорный (остался один перед г-ном Анри, который даже не пошевельнулся). Никогда им не узнать, как она туда попала… Она не ранена, она умерла. При выезде из Марселя автобус столкнулся с автоцистерной. Другие пассажиры просто порезались осколками разбитого стекла. И лишь она одна… Я видел ее, они положили ее на заднюю скамейку в машину. У нее совсем маленькая ранка на виске. Можно подумать, что она спит.