Текст книги "Долина кукол"
Автор книги: Жаклин Сьюзанн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Джилл Шелвис
В твоих сильных руках
Глава 1
Я выбрала самый сложный путь, но лишь потому, что заблудилась. Носите с собой карту.
Фиби Трегер
Мэдди проехала по узкой вихляющей дороге вот уже четырнадцать сотен миль, а ее прошлое по-прежнему ее преследовало. Даже верная «хонда» не могла увезти Мэдди от ее демонов. Или неудач.
Ну что ж, хорошо хоть, что все возможные неприятности уже произошли. «Пожалуйста, хватит уже проблем!» – взмолилась она.
– Итак, дорогие радиослушатели, – бодро произнес ди-джей, – звоните и делитесь своими рождественскими надеждами и мечтами. Мы произвольно выберем победителя и сделаем так, чтобы его желания стали явью.
– Что за шутки? – Мэдди на мгновение оторвалась от созерцания гористой дороги и бросила взгляд на приборную доску. – После Дня благодарения прошли всего одни сутки. Рановато для Рождества.
– Любое желание, – повторил ди-джей. – Стоит произнести его вслух, и все исполнится.
Ну да, как же. Но, вздохнув, она все же решила попытаться. Когда-то у нее неплохо получалось мечтать. «Мэдди Мур, ты же выросла на съемочной площадке – напряги, черт подери, извилины».
– Ладно. Я бы хотела…
«Чего? Успеть наладить отношения с матерью до того, как она, Фиби Трегер, отправилась на последний концерт „Благодарных мертвецов“ на небе? Выгнать своего бывшего намного раньше, чем это произошло на самом деле? Заставить босса (чтоб он подавился остатками индейки!) не увольнять меня до выплаты годовой премии?»
– Жребий брошен, – объявил ди-джей. – Удачи всем, кто надеется.
Ой, может, именно это ей и нужно – удача. Она бы хотела быть более везучей – в семейных отношениях, в работе, в личной жизни…
Впрочем, личная жизнь необязательна. С мужчинами покончено навсегда.
Остановившись на этой мысли, Мэдди прищурилась, чтобы разглядеть сквозь туман надпись на дорожном знаке, попавшемся ей впервые за долгое время пути.
Наконец-то. Размяв мышцы лица, которые слишком долго бездействовали, Мэдди улыбнулась и, чтобы отпраздновать прибытие в пункт назначения, сунула руку в пакет с чипсами. Чипсы были панацеей от всего на свете, начиная с сожалений о потере работы и кончая тем прискорбным фактом, что твой парень – полное ничтожество. Отметить с их помощью начало новой жизни, полное надежд, тоже вариант.
– Новая жизнь начинается с верной ноты, – произнесла Мэдди. Всем известно, что это проговаривание мыслей вслух способствует материализации желаемого. – Ты слышишь, карма? – Через слегка протекающий люк в крыше «хонды» она посмотрела вверх, на темное небо, затянутое тучами, – точь-в-точь сушилка, набитая серыми одеялами. – На сей раз я буду сильной. Как Кэтрин Хэпберн. И Ингрид Бергман. Так что издевайся над кем-нибудь другим, а меня оставь в покое.
В этот же момент Мэдди ослепила вспышка молнии, а от последовавшего за ней удара грома она от страха едва не лишилась чувств.
– Ладно-ладно, я хотела сказать, пожалуйста, оставь меня в покое.
Извилистая дорога, открывающаяся перед Мэдди, шла вдоль утеса, за которым, возможно, водится гораздо больше диких животных, чем ей, коренной горожанке, хотелось бы. Намного ниже, по левую руку, шумел и волновался Тихий океан, над пенистыми водами которого простер свои длинные серебристые пальцы туман.
Великолепно, просто великолепно, но больше всего поражает тишина. Никакого возмущенного рева автомобильных гудков, когда ты пытаешься перестроиться в левый ряд на запруженной машинами улице, никаких полных нервного напряжения офисов, где продюсеры и режиссеры орут друг на друга. Никаких экс-бойфрендов, которые орут на тебя, чтобы выпустить пар. Или хуже того.
Вообще никакой агрессии.
Только звук радио и собственное дыхание. Прекрасная, восхитительная тишина.
Как ни странно, Мэдди никогда прежде не доводилось бывать по ту сторону гор. Она и сейчас-то была здесь только потому, что, к ее огромному удивлению, у матери оказалось недвижимое имущество в штате Вашингтон. И что еще более удивительно, мама оставила ей одну треть этого самого имущества, в местечке под названием Лаки-Харбор-Резорт.
Воспитанная отцом, художником-декоратором из Лос-Анджелеса, Мэдди видела свою мать всего несколько раз после того, как была оформлена опека – на тот момент ей было всего пять лет. Так что завещание стало для нее огромным сюрпризом. Отец был шокирован не меньше – так же, как и две ее сводные сестры – Тара и Хлоя. Поскольку похорон как таковых не было – Фиби очень этого не хотела, – три сестры договорились встретиться на месте, в своих новых владениях.
И это будет их первая встреча за пять лет.
Вопреки ожиданиям дорога опять сузилась. Мэдди вписалась в резкий поворот слева, а затем мгновенно вывернула руль в другую сторону, направо, где снова был поворот. Дорожный знак на ее пути призывал беречься речных выдр, скоп – это еще, к черту, кто такие? – и орланов. В этом году на всем западном побережье осень наступила невероятно поздно, и опавшие листья, устилавшие дороги, напоминали золотые монеты. Все вместе это было так прекрасно, что она чуть не проехала мимо нужного поворота, на котором… О, черт! …она едва не врезалась в парня на мотоцикле.
– О Боже! – Душа ушла в пятки, когда Мэдди увидела, как байк вылетел за пределы шоссе и резко затормозил. С гримасой ужаса на лице она хотела было поскорее смыться, но в последний момент засомневалась.
Нет, это прежняя Мэдди игнорировала неприятные моменты, дабы избежать скандалов. Новая Мэдди остановила машину, хоть и дала себе минутку перед этим отдышаться. И что она ему скажет? «Извините, что чуть вас не убила? Вот мои права, страховка и последние двадцать семь долларов?» Нет, это уж слишком. «Эй, кретин, мотоциклы – машины смерти! Ты чуть сам себя не убил!» Хм, пожалуй, немного агрессивно. Значит, лучше всего просто искренне извиниться.
Собравшись с духом, Мэдди вылезла из машины, сжимая в руке свой «Блэкберри», чтобы набрать 911, если дело совсем худо, и направилась к байкеру.
«Пожалуйста, не будь идиоткой…»
Тот все еще сидел на мотоцикле, вытянув в сторону длинную ногу и опираясь на носок потертого ботинка. Глаза его были скрыты за зеркальными солнечными очками, и Мэдди не могла разглядеть, злится он или нет. Парень был подтянут, мускулист, широкоплеч, в джинсах и кожаной куртке, сшитых словно специально на его крепкую фигуру. Уж он-то стопудово не умял перед их встречей целую пачку чипсов с солью и уксусом.
– Вы в порядке? – спросила Мэдди.
Байкер стянул шлем, открыв волнистые темно-каштановые волосы и дневную щетину на волевом подбородке.
– Да. А вы? – Голос спокойный и низкий, волосы треплет ветер.
Скорее всего раздражен. Но не зол.
Мэдди с облегчением вздохнула:
– Я-то ничего, это же не меня только что едва не сбил с ног сумасшедший водила из Лос-Анджелеса. Извините, я ехала слишком быстро.
– Зря вы это сказали.
Это точно, подумала Мэдди. Но ее совершенно доконали его серьезный голос и внушительная фигура. Он ведь может быть опасен – они с ним совершенно одни на пустынном, туманном шоссе…
Прямо как в фильме ужасов.
– Потерялись? – спросил он.
Потерялась ли она? Возможно, она немного запуталась в собственных эмоциях. Но вряд ли признается в этом.
– Я еду в Лаки-Харбор-Резорт.
Он сдвинул очки на лоб, и – сердце, спокойно! – его глаза оказались точь-в-точь того же цвета, что шоколадный батончик, купленный ею на ленч.
– Лаки-Харбор-Резорт? – повторил он.
– Да. – Но прежде чем она успела спросить, что именно его так озадачило, взгляд мотоциклиста спустился ниже и он протянул руку к ее любимой толстовке и что-то снял с одного из рукавов.
Половинку чипса.
Еще одну снял с ключицы, отчего кожа Мэдди покрылась мурашками – и вовсе не от страха.
– Простые?
– С солью и уксусом, – отозвалась Мэдди и стряхнула оставшиеся крошки. По идее ей должно быть стыдно, но она уже израсходовала весь стыд до последней капли, когда чуть не расплющила мотоциклиста в лепешку. Ей вообще нет дела до того, что он – или, раз уж на то пошло, любой другой мужчина – подумает. Плевать она хотела на мужчин. Даже на высоких, хорошо сложенных и по-настоящему красивых – с копной взъерошенных волос, с хриплым голосом и проницательным взглядом.
Да, особенно на таких.
Что ей сейчас действительно нужно, так это план отступления. Поэтому, притворившись, что у нее звонит телефон, Мэдди приложила к уху трубку и обратилась непонятно к кому:
– Привет! Да, скоро буду. – Она улыбнулась, словно говоря всем своим видом: «Видишь, какая я занятая, мне срочно пора ехать», и, отвернувшись, вскинула руку в прощальном жесте. При этом продолжая делать вид, что болтает по телефону, чтобы избежать неловкого «до свидания».
И в этот момент… ее мобильный зазвонил. И вовсе не понарошку. Украдкой кинув взгляд на сексуального байкера, Мэдди обнаружила, что его брови удивленно поползли вверх: он взирал на нее с неприкрытой иронией.
– Думаю, теперь вам звонят по-настоящему, – сказал он. В его голосе прозвучали какие-то новые нотки. Возможно, ему было смешно, но скорее всего он просто не верил своим ушам – его едва не отправила на тот свет умственно отсталая цыпочка из Лос-Анджелеса.
Залившись румянцем, Мэдди ответила на звонок. И тут же пожалела об этом. Звонили из отдела кадров с ее бывшей работы с вопросом, куда отправить ее последнюю зарплату.
– На мой счет в банке, – прошептала она, после чего еще несколько нескончаемых минут выслушивала болтовню и глупые вопросы по поводу увольнения и была вынуждена подтверждать, что таки да, она отдает себе отчет в том, что уволенные не получают рекомендаций. Мэдди со вздохом отключила связь.
Байкер наблюдал за ней.
– Уволили, да?
– Я не намерена это обсуждать.
Он не стал развивать тему, но и с места не двинулся. Просто стоял на как вкопанный, оседлав свой байк и распространяя вокруг себя волны тестостерона. Было очевидно, что он предоставляет ей право удалиться первой. То ли из джентльменских побуждений, то ли потому, что не хочет снова рисковать своим здоровьем и жизнью.
– Еще раз простите. Я правда очень рада, что не убила вас… – И Мэдди отправилась восвояси, прямо к своей машинке. Неплохой финал.
Не оглядываясь, она плюхнулась на водительское сиденье. «Правда рада, что не убила вас? – повторила она про себя. – Что, серьезно? Ну, как бы там ни было, что сказано, то сказано. Главное, не оборачивайся. Не…»
Обернулась.
Он смотрел ей вслед, и Мэдди показалось, что он выглядит, пожалуй, слегка ошеломленным.
Так, с нее хватит.
Минутой позже она уже въезжала в Лаки-Харбор. Это было просто райское местечко, как и обещал «Гугл». Живописный курортный городок штата Вашингтон, угнездившийся в бухточке среди скал, причудливо и эклектично сочетающий в себе старое и новое. На главной улице выстроились в линию викторианские домики, раскрашенные в яркие цвета, на ней же находились необходимые продуктовые магазины, почта, заправочная станция и скобяная лавка. Затем начинался, собственно, пляж с длиннющим пирсом, уходящим в воду, вдоль которого выстроились еще магазины и уличные кафе.
А еще там было чертово колесо.
Увидев его, Мэдди вдруг испытала странное желание купить билет и прокатиться – только для того, чтобы представить на четыре минуты, что ей еще нет двадцати девяти, что она не угробила это воскресенье непонятно на что и что у нее есть дом.
А, да. И что она не боится высоты.
Но она не вышла из машины. Через две минуты Мэдди подъехала к развилке. Вот уж неясно, какую дорогу надо выбрать. Съехав на обочину, она взяла в руки карту и тут увидела, как мимо проносится Сексуальный Байкер – в своих потертых джинсах, которые самым идеальным образом обтягивали его не менее идеальный зад.
Как только прекрасное видение исчезло, Мэдди продолжила изучать карту. Лаки-Харбор-Резорт находился, по всей видимости, у самой воды. В его существование до сих пор верилось с трудом: насколько Мэдди знала, единственное, чем когда-либо владела ее мать, был многоместный автомобиль-универсал 1971 года выпуска[2]2
Легковой автомобиль с откидными сиденьями и задним откидным бортом.
[Закрыть], обшитый деревянными панелями, и все-все без исключения альбомы группы Deadhead.
Согласно бумагам юриста, владения матери состояли из небольшой пристани для яхт, отеля и хозяйского коттеджа. Полная приятных предчувствий Мэдди нажала на газ и повернула направо… только для того, чтобы доехать до конца асфальтированной дороги.
Ха!
Она посмотрела на последнее здание слева. Картинная галерея. В дверях стояла женщина в ярко-розовом велюровом спортивном костюме с белой окантовкой, в белых же спортивных туфлях и махровой повязке на светлых волосах. На вид ей с равным успехом можно было дать как пятьдесят, так и восемьдесят. В углу рта – в прямом противоречии со спортивной экипировкой – была зажата сигарета. Кожа была такой смуглой, словно женщина загорала лет десять – двадцать подряд.
– Привет, милая, – сказала она хрипло, когда Мэдди вылезла из машины. – Ты или заблудилась, или хочешь купить картину.
– Немного заплутала, – призналась Мэдди.
– Здесь это часто случается. Полным-полно дорог, ведущих в никуда.
Отлично. Она на дороге в никуда. Лейтмотив ее жизни.
– Я ищу Лаки-Харбор-Резорт.
Белесые брови незнакомки взметнулись вверх, практически исчезнув под челкой.
– О, наконец-то! – Она улыбнулась, и в уголках глаз распустились лучики морщинок. Затем радостно всплеснула руками. – Так ты которая, милая? Дикарка, Стальная Магнолия или Мышка?
Мэдди вытаращила глаза от удивления:
– Э…
– О, ваша мать обожала рассказывать о своих девочках! Всегда говорила, что сбежала от вас для вашего же блага, но, мол, однажды вы все втроем тут соберетесь и будете управлять отелем, как настоящая семья.
– Вы хотите сказать, вчетвером?
– А вот и нет. Ваша мать откуда-то всегда знала, что вы останетесь здесь без нее. – Незнакомка затянулась сигаретой и зашлась сухим надсадным кашлем. – Она хотела для начала отремонтировать отель, но не успела. Подхватила воспаление легких и умерла. – Улыбка незнакомки слегка увяла. – Наверное, Богу не терпелось с ней пообщаться. Еще бы, это такое удовольствие.
Незнакомка склонила голову к плечу и принялась с любопытством разглядывать Мэдди, которая, смутившись, еще раз стряхнула с одежды несуществующие крошки.
Женщина улыбнулась:
– А ведь ты – Мышка.
Черт! Мэдди тяжко вздохнула, пытаясь убедить себя, что на правду обижаться глупо.
– Да.
– Значит, это ты та расторопная девчушка, которая управляет грандиозной кинокомпанией в Лос-Анджелесе?
– Э… – Мэдди отчаянно замотала головой. – Я была просто ассистентом. – Ну да, ассистентом. Которому порой приходилось покупать своему боссу нижнее белье и искать его девкам подарки. Ну и иногда действительно выпускать фильмы и телешоу.
– Твоя мамочка предупреждала, что ты так и скажешь. Ей лучше знать. Мол, корпоративная этика и все такое. Она говорила, что ты работаешь на износ.
Мэдди и впрямь работала на износ. И, черт возьми, она тоже где-то как-то управляла компанией, гори она синим пламенем!
– Откуда вы все это знаете?
– Я Люсиль. – На Мэдди это откровение не произвело никакого впечатления, и ее собеседница зашлась кудахтающим смехом. – Вообще-то я работаю на вас. Ну, в отеле. Всякий раз, когда приезжают гости, я прихожу и делаю уборку.
– В одиночку?
– Ну, работа есть работа, верно? Ой! Погоди минутку, я же должна кое-что тебе показать!
– Честно говоря, я немного спешу…
Но Люсиль уже скрылась за дверью галереи, а через две минуты вернулась с резной деревянной шкатулочкой, на которой было написано «Рецепты». В таких обычно хранят карточки.
– Это для вас, девочки.
Мэдди не умела готовить, но не взять подарок было бы невежливо.
– Фиби любила готовить?
– Черт, нет, конечно, – хихикнула Люсиль, – У нее и вода могла пригореть.
Мэдди озадаченно пробормотала «спасибо» и взяла коробочку.
– Теперь езжай по этой дороге все время прямо, примерно с милю, до просвета. Ты его не пропустишь. Зови меня, если что понадобится. Убраться, принести что-нибудь. Избавиться от пауков.
Последние слова привлекли внимание Мэдди:
– Пауки?
– Ваша мать не жаловала пауков.
Ага, у них с мамой все же есть что-то общее.
– Их много?
– Все зависит от того, сколько для тебя много.
О Боже! Больше одного – уже нашествие. Мэдди принужденно улыбнулась – по сути, просто механически растянула губы, еще раз поблагодарила Люсиль и по грязной дорожке вернулась к машине.
– Мышка, – вздохнула она.
Ну ничего, это скоро изменится.
Глава 2
Не воспринимайте жизнь слишком серьезно. Все равно никому из нас не удастся избежать смерти.
Фиби Трегер
Люсиль оказалась права. Проехав ровно милю, она очутилась у просвета. Тихий океан – черная, глубокая, неспокойная пучина, покрытая белыми барашками, – простирался, насколько хватало глаз. Он словно сливался с низким стальным небом, обрамленным скалами, и от этого зрелища захватывало дух.
Мэдди нашла отель и убедилась, что Люсиль была права – вид его не внушал особых надежд.
Если честно, он попросту казался мертвым.
Совершенно очевидно, что заведение знавало лучшие времена. На ступеньках парадного крыльца сидела женщина. Рядом стоял скутер «веспа». Заметив Мэдди, женщина встала. На ней были прелестные обтягивающие брючки военного покроя, удобная ярко-красная толстовка и высокие ботинки. Ее блестящие темно-рыжие волосы разметались по спине в живописном беспорядке. Чтобы соорудить нечто подобное из непослушных кудряшек Мэдди, потребовались бы усилия всего персонала салона красоты.
Хлоя, двадцатичетырехлетняя Дикарка.
Мэдди постаралась привести в порядок свои русые волосы, которые, казалось, жили собственной жизнью, но это была пустая трата времени. И без того денек не из лучших. Прежде чем она успела хоть что-то сказать, рядом с ее машиной остановилось такси, из которого вышла высокая худая красотка. Ее короткие черные волосы были уложены в парикмахерской и выглядели невероятно сексуально. Элегантный деловой костюм подчеркивал подтянутую фигурку и добавлял холода ее улыбке.
Тара, Стальная Магнолия.
Пока таксист выгружал багаж на крыльцо, сестры разглядывали друг друга – пять лет разлуки немалый срок. Последний раз они виделись, когда Тара и Мэдди приехали в Монтану, чтобы внести залог и вытащить Хлою из тюрьмы, куда та попала за незаконный прыжок с моста на тросе. Хлоя поблагодарила их и пообещала вернуть деньги, после чего сестры разъехались каждая в свою сторону.
Так в общем-то они и жили – в своем мире. У них были разные отцы и очень разные характеры, и единственное, что их объединяло, – их милая, сумасбродная, одержимая страстью к путешествиям мамочка-хиппи.
– Ну, – сказала Мэдди, с неловкой улыбкой нарушая затянувшееся молчание, – как дела?
– Расскажу, когда мы покончим с этим геморроем, – пробормотала Тара и воззрилась на младшую сестренку.
Хлоя возмущенно всплеснула руками:
– Эй, я не имею к этому никакого отношения!
– В кои веки раз. – Тара говорила с едва уловимым южным акцентом, который упорно отказывалась признавать за собой. А все спасибо детству, которое прошло на ранчо в Техасе у родителей отца.
Хлоя закатила глаза и вытащила из кармана свой неизменный ингалятор от астмы, без особого интереса оглядываясь по сторонам.
– Ну, так это и есть большой сюрприз?
– Видимо, да, – отозвалась Мэдди, рассматривая унылое заброшенное здание. – Не похоже, чтобы тут сейчас были постояльцы.
– И это плохо. Мы не сможем его продать по выгодной цене, – заметила Тара.
– Продать? – удивилась Мэдди.
– А есть другой способ поскорее отсюда убраться? У Мэдди сжалось сердце. Она не хочет убираться отсюда. Ей нужно убежище – отдышаться, зализать раны, перегруппироваться.
– Но что за спешка?
– Будем реалистами. Отель заложен, и за него нужно выложить еще кучу денег, а ликвидных средств – никаких.
Хлоя кивнула:
– Подарок вполне в мамином духе.
– Родители передали ей имущество в доверительное управление, – сказала Мэдди. – В завещании доверительный фонд упомянут отдельно от, собственно, отеля, и я понятия не имею, к кому он перешел. Я думала, к одной из вас.
Хлоя отрицательно помотала головой.
Вдвоем они уставились на Тару.
– Сладкие мои, я знаю не больше вашего. Единственное, что известно мне наверняка, так это то, что надо быть умничками и побыстрее продать отель, расплатиться с долгами, оставшиеся деньги поделить и вернуться к обычной жизни. Думаю, мы можем выставить отель на продажу и смыться отсюда уже через несколько дней, если правильно разыграем карты.
У Мэдди упало сердце.
– Так быстро?
– Ты правда хочешь задержаться в Лаки-Харборе? – спросила Тара. – Даже мама, упокой Господь ее душу, не зависала здесь надолго.
Хлоя потрясла свой ингалятор и воспользовалась им во второй раз.
– Мне продажа только на руку. На следующей неделе меня ждет подруга в спа-салоне в Нью-Мексико.
– Значит, на билет в Нью-Мексико у тебя деньги есть, а отдать мне долг – нет? – ехидно поинтересовалась Тара.
– Я еду работать. Я создала природную линию косметики для ухода за кожей, и у меня будут лекции по ее использованию. Надеюсь, это поможет мне продать ее в салон. – Хлоя бросила взгляд на дорогу. – Как думаете, тут есть бар? Я бы промочила горло.
– Сейчас только четыре часа, – заметила Тара.
– А где-то уже пять. – Хлоя нахмурилась. – Ну, в чем дело? – отозвалась она на недовольное фырканье Тары.
– Думаю, ты знаешь.
– Нет, ты скажи.
«Приехали», – подумала Мэдди. В горле комом застряла тревога.
– Э-э-э, может, нам просто сесть и…
– Нет, пусть она сначала выскажется, – возразила Хлоя.
Воздух наполнился статическим электричеством – полыхнули сразу две молнии: одна была обычным природным явлением, вторую высекло возникшее между сестрами напряжение.
– Какая разница, что я думаю? – холодно сказала Тара.
– Да ладно, южанка ты наша, – парировала Хлоя, – не стесняйся. Ты же хочешь выговориться.
Мэдди встала между ними. Ничего другого ей не оставалось. Не зря же она средняя сестра, в глубине души всегда ищущая компромиссов и разводящая крайности.
– Смотрите! – отчаянно возопила она. – Щенок!
Заинтересовавшись, Хлоя оглянулась.
– Серьезно?
Мэдди пожала плечами:
– Выстрел наудачу.
– В следующий раз стреляй увереннее и без паники. А не то попадешь в кого-нибудь.
– Ну, мне лично плевать, есть ли поблизости щенки или радуга в небе, – произнесла Тара. – Как ни прискорбно, нам надо уладить этот вопрос.
Хлоя, побледнев, снова встряхнула свой ингалятор. Мэдди забеспокоилась:
– Ты как?
– Офигенно.
Мэдди решила не принимать сарказм на свой счет. Хлоя, воплощенный дух свободы, как Фиби когда-то, страдала от изнурительных приступов астмы, и собственная беспомощность оскорбляла ее до глубины души, так как резко ограничивала жажду приключений.
И желание спорить.
Три сестры поднялись по скрипучим ступенькам и вошли в отель. Как и большинство других зданий в Лаки-Харборе, это был дом в викторианском стиле. Синие и белые краски давно выцвели, ставни на окнах в основном отсутствовали или были в удручающем состоянии. Однако Мэдди легко могла представить, как выглядел дом, когда был новым, чистым, сияющим, с собственным стилем и шармом.
Каждой из них прислали связку ключей. Тара открыла своими переднюю дверь и издала горестный вздох.
Гостиная напоминала склеп, но отдаленно в ней угадывались черты кантри-стиля 80-х. Практически все было синим и белым, от клетчатых штор до рваных обоев, разрисованных уточками и коровами. Краска облупилась, а мебель была недостаточно старой, чтобы сойти за антиквариат, но и новой ее назвать нельзя было уже лет тридцать.
– Блин, – пробормотала Хлоя, поморщившись от пыли. – Я не могу здесь находиться. Я задохнусь.
Тара покачала головой, то ли в ужасе, то ли забавляясь.
– Да, прямо как в романе Лоры Инглз Уайлдер.
– Ты знаешь, что твой акцент становится все заметнее? – встряла Хлоя.
– У меня нет акцента.
– Хорошо. Только он все равно есть.
– А здесь не так уж плохо, – выпалила Мэдди, тем самым помешав Таре ответить на реплику Хлои.
– А по-моему, ужасно, – возразила та. – Прямо как у Сьюзан Сарандон в «Дархемских быках».
– Я об отеле, – пояснила Мэдди. – Я имею в виду, отель. Он не так уж плох.
– Я когда-то останавливалась в хостелах в Боливии – просто «Ритц» по сравнению с этой дырой, – безапелляционно заявила Хлоя.
– Тут жили мамина мама и ее третий муж. – Тара провела пальцем по перилам лестницы и посмотрела на пыль, которую ей удалось собрать. – Много-много лет назад.
– Выходит, бабушка тоже уморила кучу мужиков? – спросила Хлоя. – Боже правый, похоже, мы просто обречены быть людоедками.
– Говори за себя, – пробормотала Тара – и впрямь совсем как Сьюзан Сарандон.
Хлоя ухмыльнулась:
– Да, кто-то из наших прабабок явно пачками травил мужиков – и теперь у нас это в генах.
– Так вот, – невозмутимо продолжила Тара под звонкий смех Мэдди, – бабушка здесь работала, а когда она умерла, мама попыталась взять ее обязанности на себя, но потерпела фиаско.
Мэдди просто заворожила эта история. Она никогда прежде об этом не слышала. Насколько она знала, никто из них не поддерживал постоянный контакт с Фиби. Преимущественно потому, что мать провела большую часть жизни исключительно в контакте с собственными причудами.
Нет, она вовсе не была плохим человеком. Все отзывались о ней как о милой, вольнолюбивой хиппи. Но она не особо заботилась о таких вещах, как автомобили, банковские счета и… ее дочери.
– Я даже не знала, что мама была близка со своими родителями.
– Они давно умерли. – Тара отвернулась и стала наблюдать, как Хлоя поднимается по лестнице. – Не ходи туда. Там слишком пыльно. Твоя астма обострится.
– Все и так обострено, без астмы, – возразила Хлоя, но все-таки прикрыла рот воротом кофты и продолжила подъем.
Тара только головой покачала.
– И чего я беспокоюсь? – Тара прошла в кухню и, увидев, в каком она состоянии, просто остолбенела. – Столешницы из пластмассы, – произнесла она таким тоном, будто нашла как минимум залежи асбеста.
Ну ладно, столы из пластика и впрямь красотой не блещут, но сине-белый кафельный пол в кантри-стиле совершенно очарователен в своем роде. Настоящее ретро. Да, электроприборы безнадежно устарели, но в целом все кажется таким теплым, домашним – вот эти обои в петушках, например, очень милы. Мэдди мысленно представила гостей за огромным деревянным столом напротив большого венецианского окна, из которого открывается чудесный вид на… обветшалую пристань.
Ладно, будем считать это напоминанием о прошлом. Всегда найдутся люди, которые хотят обрести тишину и покой в местах вроде этого и готовые за это платить.
– Да, тут придется потрудиться, причем в поте лица, – сказала Хлоя, войдя в кухню и все еще закрывая нос и рот воротником.
Мэдди не боялась тяжелой работы. Ей не привыкать. Она представила кухню после ремонта, ревущее пламя в дровяной печи, вкуснющую горячую еду в ее жерле, прелесть домашнего уюта и улыбнулась. Недолго думая она вытащила «Блэкберри» и, порхая пальцами по клавишам, начала составлять в нем список.
– Новая краска, новые столы, новая бытовая техника… – Хмм, что еще-то? Она нажала на выключатель, чтобы включить свет, но лампочка не зажглась.
Тара вздохнула.
Мэдди добавила в список:
– Неисправная проводка…
– И протекающая крыша. – Тара указала на потолок.
– Наверху есть ванная, – сообщила Хлоя. – И унитаз. И потолок там, кажется, тоже течет.
Тара подошла ближе и заглянула в список Мэдди.
– Это болезнь такая – все записывать и организовывать?
На ее бывшей работе так оно и было. Там было пять продюсеров – и она. Им доставалась слава, а ей – работа.
Много работы.
И до прошлой недели она с ней справлялась.
– Да. Привет, я Мэдди, и я жить не могу без моего «Блэкберри», решения офисных проблем и организации всего и вся. – Она замолчала в ожидании язвительных комментариев.
Но Тара лишь пожала плечами:
– Это нам пригодится. – Она успела дойти до середины комнаты, когда к Мэдди наконец вернулся дар речи.
– А ты в курсе, что мама не хотела продавать дом? – кинула она ей вслед. – Она хотела, чтобы мы втроем управляли отелем.
Тара обернулась:
– Могла бы придумать что-нибудь получше.
– Нет, правда. Она хотела, чтобы этот отель как-то нас объединил.
– Я любила маму, – сказала Хлоя, – однако она понятия не имела, что значит быть «вместе».
– Ну да, – согласилась Мэдди. – Но мы-то можем попытаться. Если захотим.
Обе сестры уставились на нее в немом изумлении.
– Ты с ума сошла? – наконец произнесла Тара. – Мы продаем отель.
«Ты больше не мышка, – сказала себе Мэдди. – Ты превращаешься из мышки в крутую девчонку, совсем как… Рейчел из „Друзей“. Никаких соплей. И никакого Росса». Ей вообще никогда не нравился Росс.
– А что, если я этого не хочу?
– А мне по барабану, хочешь ты или нет. Это не имеет никакого значения, – ответила Тара. – Мы должны его продать.
– По барабану? – смеясь, повторила Хлоя. – Это такой специальный фермерский жаргон? И что это вообще значит?
Тара пропустила шпильку мимо ушей и, загибая пальцы, стала перечислять доводы в пользу продажи отеля:
– У нас нет денег. Через две недели мы должны внести платеж кредитору. Я уж не говорю о том, что у меня есть дела в Далласе. Я всего на неделю отпросилась, так-то.
Мэдди знала, что у Тары есть муж – гонщик по имени Логан – и замечательная работа. Мэдди могла понять ее желание вернуться домой.
– А меня, возможно, ждет встреча с арабским принцем, – сказала Хлоя. – Нам всем есть чем заняться, Тара.
Ну, допустим, не всем, подумала Мэдди.
В неловкой тишине они осмотрели оставшиеся помещения отеля. Рядом с кухней оказалась комната для отдыха, кровать и ванна, наверху – четыре спальни и две общие ванные – когда-то шикарные, а теперь просто жалкие.
Затем они вышли на пристань. Маленькое, обитое железом здание оказалось наполовину складом снаряжения, наполовину офисом, а в целом – одним большим беспорядком. Байдарки, инструменты, весла и иже с ними заполонили все свободное пространство. Но была и хорошая новость: в четырех из восьми ангаров стояли лодки.
– Прокат! – выпалила Мэдди, слишком возбужденная, чтобы обращать внимание на что-то еще.
– Хмм, – это все, что смогла ответить Тара.
Хлоя разглядывала единственную моторку.
– Можно спустить ее на воду и отлично провести время…
– Нет! – крикнули Мэдди и Тара в один голос.
Хлоя закатила глаза:
– Господи, меня всего один раз арестовали, и никто из вас никак не хочет об этом забыть.
– Дважды, – напомнила Тара. – И ты не вернула мне деньги, которые я внесла в залог за твое освобождение в Сан-Диего после твоей неудачной поездки на водном мотоцикле.
А Мэдди и знать не знала, что произошло в Сан-Диего. И пожалуй, и не хотела этого знать.
Они снова вышли на улицу и оказались лицом к лицу с последней частью своего наследства – маленьким коттеджем. И, честно говоря, маленьким – это громко сказано. Размером с почтовую марку – и то преувеличение. Там была просто микроскопическая кухня-она-же-гостиная, единственная спаленка и ванна.
