Текст книги "Могучий властелин морей. Чтобы не было в море тайн"

Автор книги: Жак-Ив Кусто

Соавторы: Филипп Диоле,Филипп Кусто
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

Глава тринадцатая
Выводы о поведении акул

^{Акулы среди кальмаров.}

^{Что мы поняли.}

^{Заключение для пессимистов и оптимистов}

Океан разведан человеком на смехотворно маленькую глубину, мы только-только пересекли магический рубеж. Пленники воздуха, мы прикованы к поверхности моря и можем лишь ненадолго прорваться в его толщу. Марсель, Мессина, Порт-Саид, Массава, Мальдивские острова, Диего-Суарес, Дар-эс-Салам, Джибути, мыс Доброй Надежды, Гваделупа, Нассау, Панама, Кальяо, Седрос – где только мы не побывали. Словно сказочный великан с чудовищным аппетитом, мы не успеваем даже, как говорится, оценить вкус наших открытий. Слишком много впечатлений поражало наш взор, ошеломляло душу. Остались одни лишь воспоминания, трепетные и зыбкие, как мираж, неопределенные, как сон. Странная вещь знание – руками его не пощупаешь, но завтра я применю все, что постиг, применю, как делаю это каждый день, инстинктивно, не отдавая себе в этом отчета. Так что же мне известно об акуле? Несравненная красота изящного силуэта… Ощущение затаенной угрозы… Упоение битвой, которой управляют неведомые мне законы… А что еще? Я ничего не узнал о себе: страх нельзя измерить, а действие безотчетно.

И все-таки через год с лишним после моей последней встречи с акулой новый случай еще раз показал мне, что опыт – вещь стойкая и полезная. В конце марта 1969 года «Калипсо» стояла на якоре у западного берега Калифорнийского залива. Тихая, прозрачная вода, глубина – почти пятьдесят метров, ночь. Позади был напряженный день: мы снимали серых китов, даже прыгали с наших катеров прямо на белесые от морской пены спины. Утомленный обилием впечатлений, я спал как убитый.

Часов около одиннадцати вахтенный офицер, наш штурман Бернар Шовеллен, разбудил меня и сказал, что судно окружили миллионы кальмаров. Казалось, со всех сторон лежит снег; свет судовых огней падал на живой ковер; беспорядочные на первый взгляд движения животных рождали сложный узор ряби, от которой в воздухе стоял шелест, как от листьев на ветру. Вода многократно отражала каждую из льнущих друг к другу особей, и эта масса колыхалась туда и обратно, словно некая исполинская гидра, переливаясь всеми цветами радуги. Как будто «Калипсо» вмерзла в ожившую льдину. Но в толще этой льдины стремительно метались в разные стороны темные силуэты, оставляя за собой борозды, напоминающие трещины в теле горы.

Этот рисунок смерти в живом сиянии вокруг судна чертили десятка полтора синих акул разной величины; распахнув пасть, они пронизывали толщу кальмаров. Набьют рот, остановятся, чтобы судорожным движением всего тела протолкнуть через глотку густое желе, и плывут дальше, спеша воспользоваться неслыханным угощением.

В этой живописной и жестокой ночной сцене было что-то от сокровенного ритуала. Мы чувствовали себя чужаками, которые ненароком оказались причастными к великой тайне, недосягаемой для их разума. Мы молча стояли на мостике «Калипсо», боясь единым словом нарушить очарование величественного зрелища.

Но оцепенение не могло длиться вечно. И вот уже мы готовим камеры, налаживаем подводные светильники. Как назло, наиболее опытные аквалангисты на борту были простужены, поэтому было решено, что я пойду под воду вместе с Бернаром Шовелленом и Жаком Делькутером. Они возьмут прожектора, чтобы освещать сцены, которые я рассчитывал снять. Бернар участвовал в нашей «акульей» экспедиции, но его еще нельзя было считать опытным подводным пловцом, а Жак и вовсе присоединился к нам совсем недавно, по сути дела это была его первая экспедиция. Бернар несколько раз погружался среди акул в Красном море, но только днем; Жак, хотя мы с ним дружили уже пятнадцать лет, лишь теперь окончил курсы аквалангистов.

В этой холодной мерцающей каше даже самый опытный аквалангист мог ожидать любых сюрпризов от акул, тем не менее мои товарищи облачились в подводное снаряжение молча, не выказывая никаких чувств. И вот, как всегда, подводники неуклюже шествуют через палубу. На минуту-другую мы уподобились ковыляющим по суше уткам.

Вода приняла меня в свои объятия, и я ощутил дрожь во всем теле: сквозь резиновую оболочку мою кожу обожгло холодом, от которого у меня на миг перехватило дыхание. Бернар, а за ним и Жак последовали за мной. Верно ли я поступил, взяв их с собой на такую встречу? Глядя на акул, плавающих туда-сюда через густое облако кальмаров, я ощутил тревогу. Но тут внезапно как бы включился инстинкт, проснулась память, и что-то сказало мне: акулы не нападут, во всяком случае нападут не сразу. Совсем как во время наших погружений в Красном море год назад, я не столько умом, сколько чутьем уловил окружающую нас атмосферу. Акулы поглощены охотой на кальмаров. Они сейчас, как говорится, настроены лишь на одно. Только реакция на вкус, вид, прикосновение кальмаров может заставить сомкнуться эти грозные челюсти. Это уже не стая волков, выслеживающая добычу. Цель достигнута, корма много, он дается легко, и акулам больше ничего не нужно.

Мы вошли в зону, освещенную прожекторами корабля, и нам стал понятен смысл такого чудовищного скопления кальмаров. У них была брачная пора. Пары медленно плавали вместе «лицом» друг к другу, по прозрачным телам пробегало мерцающее свечение, щупальца свивались в многократном объятии. Иногда за одного кальмара цеплялись двое-трое других, как утопающие за плот. Отдельные, более прыткие экземпляры метались во все стороны между группами, ловя щупальцами наши маски и руки, камеры и светильники. Кальмары сбились так плотно, что видимость ограничивалась каким-нибудь полуметром, и мы то и дело встречались с акулами нос к носу. Натолкнувшись нечаянно на кого-нибудь из нас, акула тотчас сворачивала в сторону, не переставая пожирать головоногих, которыми кишело море.

Мы погрузились на глубину около пятнадцати метров. Здесь вода была темная и прозрачная, а белая масса кальмаров над нами напоминала курчавые облака. Светильники Бернара привлекли к нам нескольких кальмаров, то ли движимых любопытством, то ли попросту ослепленных ярким светом. Брюхо синих акул выглядело снизу неожиданно белым, кожа казалась очень тонкой и слабой. Я доснял ленту и решил вернуться на судно. И на пути к поверхности вдруг ощутил, что атмосфера изменилась. Похоже было, что акулы наконец-то, когда прошло больше часа, заметили нас и начали реагировать. Толчки рылом стали сильнее, теперь акулы ходили вокруг нас и все чаще касались наших гидрокостюмов, словно надеясь определить сквозь резину наш подлинный вкус. Вот уже поверхность близко, видно лицо ожидающего нас Бернара Делемотта, он нагнулся через борт лодки и всматривается в воду. Одна из акул прошла напролом через тучу кальмаров и с ходу боднула камеру. Отступила, собралась было повторить атаку, но передумала и скрылась. Вовремя мы вышли из воды! Пока Шовеллен и Делькутер снимали акваланги, Делемотт деловито сообщил мне, что мы всплыли в ту самую минуту, когда дело начало принимать серьезный оборот.

Ведь сколько месяцев прошло после наших приключений в Красном море, многое забылось, а вот опыт не забылся. Несколько секунд мной владело смутное чувство, что я что-то постиг, но чувство это тут же исчезло. Многие аквалангисты, пловцы и просто пытливые люди расспрашивали нас про акул. Правда ли они опасны? Какие виды всего опаснее? Что может сделать человек против акулы? Какие способы защиты лучше всего?

Могу сказать, что для нас при встречах с акулами лучшей защитой были предельная осмотрительность и подлинное уважение к этому хищнику и его вооружению. Позже добавился еще опыт и инстинктивная оценка опасности при каждом погружении.

Сами понимаете, такое знание, такое чутье нельзя передать, это чисто личное. И все-таки даже отрывочная информация может помочь подводному пловцу или хотя бы подготовить его к встрече с акулой, если встреча окажется неизбежной.

До сих пор большинство научных опытов производилось с акулами, которых держали в неволе. Они помогли получить кое-какие интересные данные о поведении акул, но мало что говорят о том, как себя ведут акулы на воле.

Статистика несчастных случаев, в которых повинны акулы, по-прежнему очень ненадежна. Чаще всего в беду попадают купальщики, а в роли не очень-то надежных источников информации выступают рыбаки или люди, знающие о случившемся понаслышке.

Наблюдения аквалангистов более интересны, но их мало и они подчас противоречивы. К тому же авторы сообщений нередко стремятся выставить себя героями. Вот почему и эксперименты, и статистику, и наблюдения надо оценивать осторожно. Я убежден, что сейчас еще преждевременно делать какие-либо выводы об опасностях, грозящих подводному пловцу при встрече с акулой.

Но если в этой книге нельзя сообщить окончательные выводы, то можно во всяком случае поделиться личными соображениями.

Любые акулы, даже самые смирные, в силу своего анатомического строения представляют грозную потенциальную опасность. Если судить по литературе, всего страшнее большая белая акула (Carcharodon carcharias), оснащенная огромными челюстями и большими треугольными зубами. Но ведь она встречается очень редко. Гораздо большую опасность представляет акула Carcharhinus longimanus, огромные закругленные плавники которой украшены белым пятном на краю. «Князья Долгорукие» встречаются повсюду в теплых водах, правда, только в открытом море. Это единственная акула, которая никогда не пугается аквалангистов, и ее надо считать самой опасной.

Молодые – а значит, самые мелкие – акулы всего нахальнее. Даже совсем маленькая акула, длиной с полметра, может серьезно ранить человека.

Акула издалека чует раненую рыбу и спешит с ней расправиться. Во-первых, конвульсии рыбы вызывают особые вибрации, которые доходят до акул. На близком расстоянии акулы, кроме того, исключительно восприимчивы к запахам, особенно запаху крови. По этим двум причинам подводному рыболову не следует привязывать свой улов к поясу.

Акулы бесстрашно атакуют все, что плавает на поверхности моря. Они способны наброситься на винт подвесного мотора. Эта черта акульего нрава делает их опасными для пловцов, тем более если человек плывет с плеском и шумом. Подводный пловец подвергается наибольшей опасности, когда входит в воду и выходит из нее. Даже самый маленький укус акулы очень опасен и может стать роковым, ведь хищница отрывает изрядный кусок мяса. Добавьте сюда действие шока, пропорциональное размерам раны. Человек, на которого напала акула, может умереть от шока, хотя бы укус не задел жизненно важных органов.

До сих пор нет действенных способов отгонять акул от участков, где вы погружаетесь, – ни химия, ни звуковые волны, ни электрическое поле не дают гарантии.

Ночью и в мутной воде опасно погружаться без мощных средств защиты, скажем, без прочной клетки, особенно если акулы ходят в пределах видимости.

Опасно проявлять страх при встрече с акулой: она инстинктивно чует его и может воспользоваться вашим страхом.

Опасно провоцировать акулу на оборонительные действия, атакуя (подводным ружьем, винтовкой, взрывчаткой, электрическим разрядом) или хотя бы пугая ее (например, загоняя ее в такое место, откуда нет выхода).

Когда акулы собираются в стаю, предсказать их поведение невозможно. Неведомые нам причины могут внезапно вызвать у них приступ коллективного бешенства.

Настоящие «людоеды» всегда водятся «где-то в другом месте». В Европе считают опасными воды у берегов Сенегала (Западная Африка). А в Дакаре вам посоветуют остерегаться Красного моря и Джибути. В Джибути с гордостью расскажут, что здесь не было ни одного несчастного случая, а вот у Мадагаскара-де море кишит кровожадными акулами. На острове Мадагаскар на западном побережье считают самыми грозными «восточных» акул, на востоке – «западных». По какому-то странному совпадению, самыми опасными слывут наиболее редкие виды. Это как-то нелогично. Будь белая акула и впрямь такой грозной, она, наверное, была бы более широко распространена, и мы гораздо чаще встречались бы с ней. Белые акулы, которых мы изредка встречали, обращались в бегство, явно испуганные нашим появлением.

Акулы никогда не атакуют подводного пловца немедленно. Некоторое время, более или менее продолжительное, они ходят вокруг человека, то отступят, то опять осторожно приблизятся. У вас есть время спокойно решить, оставаться ли под водой или выходить. Днем в прозрачной воде подводный пловец при встрече с акулой не подвергается прямой угрозе. Звено из двух аквалангистов без труда может уследить за двумя акулами. Но сколько бы ни было под водой пловцов, если акул три или больше, лучше позаботиться о том или ином укрытии.

Твердый предмет длиной от полуметра до метра – скажем, кинокамера или «акулья дубинка» – надежно защитит от одной-двух акул. Конец дубинки должен быть оснащен короткими шипами или гвоздиками, чтобы он не скользил по акульей коже. Дубинка позволяет оттолкнуть акулу и сохранять безопасную дистанцию. Но чтобы не вызвать у акулы оборонительной реакции, нельзя ударять дубинкой противника и тем более ранить его.

Многие пловцы и жертвы кораблекрушений были укушены или убиты акулами – это неоспоримый факт. Однако я не знаю ни одного документально подтвержденного случая, чтобы аквалангисты без всякого повода подверглись нападению акул; другое дело, что подводные пловцы иной раз сами ведут себя неосмотрительно. Лучшая защита заключается в том, чтобы мягко входить в воду, плавать осторожно, не спеша, не делать резких движений под водой. Почаще оглядывайтесь на свои ноги, ведь они обычно находятся вне вашего поля зрения. Если на вас идет акула, не пытайтесь спастись бегством. Встречайте ее спокойно, выставив вперед дубинку. Акула свернет и начнет описывать круги, прежде чем снова подойти к вам. Теперь благодаря испытанным нами в Красном море «ведрам» Джонсона даже жертвам кораблекрушений акулы уже не так страшны.

Итак, я рассказал об уроках, которые мы извлекли за двадцать лет работы среди акул в разных морях земного шара. А теперь можно поделиться и своими личными ощущениями. Акулы – неотъемлемая часть подводной среды. Они относятся к самым совершенным и самым красивым творениям природы. Мы всегда предвкушаем встречу с ними у коралловых рифов или в открытом море, хотя они и внушают нам тревогу. Нет акул – аквалангист разочарован, есть акулы – аквалангист настороже. Когда вдоль кипящих жизнью кораллов скользит грозный силуэт акулы, это не вызывает паники среди рыб, они просто освобождают дорогу господину и внимательно следят за ним. И мы так делаем.

Жак-Ив Кусто,
Филипп Диоле
Могучий властелин морей

^{Jacques-Yves Cousteau and Philippe Diolé}

^{Mighty Monarch of the Sea}

^{New York, 1972}

^{© Перевод, Елисеев H., 1977}

Глава первая
Встреча с китом

Необозримы океанские просторы. И все же, как ни странно, на этих просторах редки случайные встречи. Воды морей, подобно суше, испещрены сетью троп и больших магистралей. У каждого вида морской фауны свои маршруты, причем они меняются вместе с временами года. В этой замысловатой сети ничто не предоставлено воле случая. Все до мелочей предусмотрено, все строго регулируется биологическими факторами. А это очень кстати для мореплавателей вроде нас, ставящих себе целью наблюдать и понять обитателей океана.

В марте 1967 года «Калипсо» шла вдоль одной такой подводной магистрали. Много лет назад мы в Индийском океане, вблизи экватора, весной наблюдали кашалотов. И теперь, выйдя для исследований в Красное море и Индийский океан, мы один раз уже видели их. Так что я знал, что в это время года мы вполне можем встретить их снова.

Каждая встреча с большими морскими млекопитающими – кашалотами, косатками, гриндами и другими – событие для всего экипажа «Калипсо». Конечно, нам приходилось сталкиваться со всякими обитателями моря, мы изучали множество видов, всевозможных рыб, крупных и мелких, кормили груперов, угрей, осьминогов, даже акул. И конечно, эти контакты, наши попытки ближе узнать морских животных, приручить их, наладить с ними общение много нам дали. Но контакт с китами, огромными теплокровными существами, удивительно похожими на человека своим дыхательным аппаратом, своим умом и развитыми формами общения, исключительно интересен.

И его исключительно трудно осуществить. Рыб можно приманить сколько угодно, только предложи им корм. А вот попробуй приманить таким способом кита весом этак в сто тонн. Да, верного способа наладить отношения с китом пока нет, мы можем только полагаться на опыт, добытый методом проб и ошибок. Тридцать лет работы на воде и под водой, тридцать лет изучения морских животных, но опыт наш, увы, так еще небогат!

Странно все-таки: китобойный промысел ведется не одну сотню лет, а люди так мало знают об этих исполинах моря. (Правда, некоторые китобои – например, В. Скорезби<sup>[2]2
  Скорезби Вильям – одна из самых ярких фигур в китобойном промысле конца XVIII – начала XIX в., капитан и исследователь, автор замечательной книги «Поденные наблюдения о плавании в северные моря на китобойный промысел» (СПб., 1825).


[Закрыть]</sup> – собрали немалую информацию о китообразных.) Человек лишь недавно сумел пересечь рубеж, отделяющий его от мира морских животных. Мало кто наблюдал полосатиков, кашалотов, косаток в их родной стихии. Нам первым предстоит встретиться с ними в глубинах под знаком любознательности и дружелюбия.

Чудо природы

Отношения между человеком и животными всегда окрашены таинственностью. Разделяющая их пропасть кажется непреодолимой. В море особенно трудно найти подход к большим млекопитающим.

Сам вид кита, этой горы мяса, десятков тонн живой плоти, производил на человека потрясающее впечатление, и в разное время он реагировал по-разному.

Вначале, естественно, преобладает страх. А страх всегда дает пищу легендам. Библейский Левиафан, проглотивший Иону, очень ярко олицетворяет ужас человека перед существом, гигантские размеры которого не укладывались в его сознание. И еще долго после времен Ионы явления природы описывались категориями мифов, религии, поэзии.

На смену этой сравнительно безобидной эпохе пришла другая, не столь невинная, – эпоха охоты. А затем наступил и вовсе жестокий век избиения. Теперь о китах стали думать как о хозяйственном факторе, как о промышленном сырье. И преследовали их так нещадно, что с развитием современного оружия, когда чаша весов окончательно склонилась в пользу охотника, над многими видами нависла угроза полного истребления. Гарпунная пушка не только сокрушила миф, легенду, романтику и белого кита Моби Дика, она поставила под вопрос само существование крупнейшего животного на свете.

В XX веке китобойный промысел ограничили, его регулируют национальные законы и международные соглашения. Это было сделано прежде всего из экономических соображений, по настоянию самих промысловиков. Затем общественное мнение, руководствуясь более гуманными побуждениями, начало настаивать на охране китов.

Но хотя китобойный промысел – экономически вряд ли оправданный – еще продолжается, отношение человека к киту переменилось. Наступил перелом прежде всего психологического свойства, и он необратим. Теперь уже не считается достойным охотиться на кита. Он перестал быть в глазах человека всего-навсего огромным – самым огромным и самым роскошным охотничьим трофеем. В наше время свалить слона разрывной пулей – не доблесть, и поразить гранатой кита тоже не подвиг. Потому что человек убедился (и мы надеемся упрочить это убеждение), что кит – величайшее и увлекательнейшее из чудес подводного царства, самый поразительный представитель морской фауны.

Во времена Мелвилла было в моде расписывать «свирепость» китов. Сегодня нас поражает их миролюбие, удивительное умение нырять, способность общаться между собой. И нас глубоко трогает их высокоразвитый материнский инстинкт.

Калипсяне уже кое-что почерпнули из своих встреч с китами. Так, мы убедились, что возможность контакта с китами отнюдь не исключена. Мы не отделены неодолимой преградой от наших братьев – млекопитающих, которые в незапамятные времена променяли сушу на море. Правда, чтобы узнать это, надо было пойти на риск, искушать судьбу – и мы не убоялись риска. Пожалуй, наиболее примечательно такое наблюдение: китообразные очень редко проявляют агрессивность, даже если мы вторгаемся в их жизнь, преследуем и окружаем их. Разумеется, все зависит от вида и от обстоятельств, но, как бы то ни было, до сих пор никто из калипсян не пострадал при наших довольно рискованных подчас встречах с китами. Более того, киты показали себя очень смирными животными, они старались не причинить вреда человеку, будь то на воде или под водой.

Вообще я должен подчеркнуть, что несомненное почтение кита по отношению к человеку представляет собой немалую загадку. Впрочем, во взаимоотношениях властелина морей и господина суши все выглядит достаточно сложно.

В 1967 году «Калипсо» отправилась в экспедицию, рассчитанную на три с половиной года. Как только мы из Красного моря вышли в Индийский океан и миновали мыс Гвардафуй, я наладил специальное наблюдение. С высокого мостика на носу два человека постоянно следили за горизонтом – не покажутся ли кашалоты. Как всегда, одним из самых ревностных наблюдателей была моя жена Симона. Участница всех моих экспедиций, она готова часами стоять на солнце и на ветру, наблюдая, размышляя и стараясь проникнуть в тайны океана.

Нас ожидали интереснейшие встречи с китообразными, и, пожалуй, лучше всего расскажут о них выдержки из моего дневника. Вот что я записал в Индийском океане после того, как мы покинули гористый остров Сокотра.

Первый аврал

Вторник, 14 марта 1967. В 5.30 звучит рында, одновременно раздается возглас: «Киты! Киты!» Первая встреча в этом рейсе! Почти мгновенно все высыпают на палубу. И мы видим китов – кашалоты, это видно по вырывающемуся из дыхала фонтану.

В считанные минуты все готово. Мы собирались использовать катер, но ведь он слишком тихоходен, киты в два счета уйдут от него. Может быть, не надо спускать на воду лодки, подойдем достаточно близко на «Калипсо»? Осторожно, следуя указаниям наблюдателей на мостике, идем вперед, в самую гущу стада. (В этот час дежурили Фредерик Дюма, Альбер Фалько и Симона – кстати, никто лучше Симоны не умеет прокладывать курс в таких ситуациях.)

Посылаю кинооператора Рене Барского вниз, в подводную обсерваторию в носовой части «Калипсо». Там он может через иллюминаторы снимать китов под водой.

Снова и снова пытаемся подойти поближе к кашалотам. Нам это удается только три или четыре раза. Зато какие кадры получены! В первом случае два кита плыли рядом с «Калипсо», буквально прижимаясь к корпусу. Затем Барский снял мамашу и детеныша, которые шли всего в нескольких ярдах перед форштевнем. И наконец – наш ход в это время составлял всего около двух узлов, – «Калипсо» задела корпусом морского исполина! Барский изрядно испугался. Лежит в тесной подводной кабине, снимает, за иллюминаторами проплывают огромные туши, и вдруг – полная темнота! Киты так плотно окружили «Калипсо», что заслонили свет с поверхности. Что же случилось? А вот что: в стадо замешались косатки, и один кашалот, отступая от них, столкнулся с судном…

Словом, в этот день мы и порадовались и поволновались, а вот пленка в целом не очень удалась. Хотя вода была чище, чем в предшествующие дни, она все-таки оказалась недостаточно прозрачной, кадры нельзя было назвать первоклассными. Обидно, да что поделаешь, остается лишь следовать дальше и не терять надежду. Сейчас царит почти полный штиль.

Среда, 15 марта. Снова утром «китовый аврал», он длился с 08.00 до полудня. Видим пять или шесть стад, да еще несколько кашалотов ходят попарно или по одному. Условия для съемки неблагоприятные. Вода-то наконец очистилась, а вот киты капризничают, ведут себя нервно, настороженно. Вчера они то кружили на одном месте, то направлялись со скоростью пять-шесть узлов<sup>[3]3
  Узел – мера скорости движения судов, равен одной морской миле в час (1,502 км/ч).


[Закрыть]</sup> на юго-восток и вроде бы ничего против нас не имели. Может быть, они сегодня заняты охотой? Во всяком случае, стоит нам подойти поближе, как они ныряют почти отвесно и бесследно исчезают. По словам наших аквалангистов, за ними тянется какой-то маслянистый след, но мне сдается, что это просто завихрения, которые возникают, когда кит бьет хвостом по воде.

Нырнут – и идут под водой на глубине 8–10 метров (вообще они способны погружаться на тысячу метров), лишь иногда всплывая за воздухом. Один раз 20 минут не всплывали – вот это дыхание!

Несмотря на все сложности, нам удается снять несколько кадров. Спустив на воду «Зодиак» (так называется надувная лодка, у нее скорость и маневренность выше, чем у катера), Альбер Фалько, он же Бебер, дважды ухитряется обогнать стадо. Его сопровождают Делуар со своей кинокамерой и наш фотограф Сильнер, они стараются поймать в объектив кита, и при второй попытке обоим удается снять несколько хороших кадров.

Но чтобы получить приличный киноматериал, нам надо найти менее пугливых китов. Что же все-таки произошло? Мы не видим причин, которые могли бы объяснить, почему киты сегодня ведут себя иначе, чем вчера. Почему вчера не обращали на нас внимания, а сегодня к ним не подойти?

Весь день, до самых сумерек, мы продолжаем наблюдение, но стадо больше не показывается.

Четверг, 16 марта. Пустой день. Нас задел краем шторм. Дует норд-ост, волнение – 4 балла, ничего опасного, но наблюдать китов в такую погоду нельзя: слишком легко спутать фонтан кита с гребнем высокой волны.

Я составил план съемок и раздал Барскому, Делуару, Марселлену, Дюма, Беберу и Диди. Попросил их поразмыслить над ним и поделиться со мной своими соображениями.

Пора обрабатывать уже снятые эпизоды и готовиться к съемке следующих. Впрочем, за эту сторону нашей работы я не особенно тревожусь. Барский – подлинный мастер, на него вполне можно положиться. А Делуар – вообще чудо. У него всегда все продумано до мельчайших подробностей, но вместе с тем он настолько гибок, что никакие непредвиденные обстоятельства не могут застичь его врасплох. Вчера, например, выйдя на «Зодиаке» вместе с Бебером и Сильнером, он лег с камерой в руках на носу лодки и, как только Бебер крикнул: «Пошел!», скатился в воду чуть не на спину кита и немедля принялся снимать. Делуар обожает такие штуки. Он весь веселье, всегда в хорошем настроении.

18 марта. Волны поумерились, и мы снова высматриваем кашалотов. К Мальдивским островам – следующий пункт захода – подойдем не раньше 20 марта.

Последние два дня были всецело заполнены поиском китов. Их заметно меньше, чем было в апреле 1954 и 1955 годов, когда мы ходили вдоль экватора севернее Сейшельских островов. Но мы не теряем надежду встретить еще китов до Мальдивов. Я нарочно проложил курс так, чтобы продлить этот рейс на десять дней, да только нет уверенности, что моя уловка оправдается.

Как всегда, меня поражает плодородие морей. Киты водятся буквально во всех частях океана. Что до рыбы, то японские рыбаки, похоже, способны где угодно забросить ярусы и вытянуть меч-рыб и тунцов длиннее собственного роста. Киты, тунцы, меч-рыба – представляете себе, какие ресурсы нужны, чтобы прокормить таких крупных (и прожорливых) животных! Да, морская фауна удивительно разнообразна и богата.

Мы приняли меры, чтобы не упустить китов при следующей встрече. Известно, что кашалоты развивают скорость до 20 узлов. А предел «Калипсо» – 11 узлов, поэтому я распорядился установить на одном из наших катеров два 40-сильных подвесных мотора, так что теперь морские исполины не должны уйти от калипсян. Правда, на катере даже при небольшом волнении опасно развивать такую скорость. Аквалангистов, операторов, рулевого бросает так, что того и гляди окажутся за бортом.

Подойти близко к киту в принципе не так уж трудно – факт, который меня всегда удивлял. А вот запечатлеть его на пленке – задача посложнее. Только прицелишься камерой и наведешь резкость, как кит нырнул и нет его. Раз за разом Делуар в обнимку с камерой и еще один аквалангист прыгали в воду перед носом кашалота. Стоило киту их заметить, как он тотчас исчезал.

– При очень большом терпении можно снять хвост кита, – говорит Андре Лабан.

Говорит совсем без горечи и почти не преувеличивает. Кстати, на мой взгляд, и хвост кита вполне заслуживает внимания. Во всяком случае, с борта «Калипсо» именно его мы видим лучше всего, когда кит, так сказать, группируется, чтобы мощным рывком уйти вглубь. Плоский треугольник живой плоти как бы иронически приветствует нас перед тем, как исчезнуть в недоступной человеку пучине. Внушительное зрелище! Даже грозное подчас! А иногда мы невольно разражаемся смехом.

6 апреля. Стоим на якоре у Фуниду в Мальдивском архипелаге, зашли сюда запастись пресной водой. Вечером несколько калипсян решили побродить по острову и привезли на борт интересные сувениры – барабаны и великолепный кинжал с рукояткой из китового зуба. Лишнее подтверждение, что киты здесь водятся. И местные жители ухитряются их убивать, но как?

9 апреля. Утром, после завтрака, Бонничи, Бебер и Барский вышли на «Зодиаке» и отменно позабавились с отрядом дельфинов. Дельфины полным ходом мчались прямо на лодку и в последнюю секунду, когда столкновение казалось неотвратимым, ныряли. Они обожают такие игры. Мы попытались снять на кинопленку великолепный эпизод, когда около сотни дельфинов резвились впереди «Зодиака». Казалось, они запряжены в лодку; на самом деле Бебер никак не мог их настичь, хотя выжимал из мотора 18 узлов.

Трудная задача

Чувствуя, что главное – все время быть начеку, ввожу четкий распорядок: держать наготове снаряжение, аквалангисты дежурят на носу, гарпуны, нейлоновый линь и буи – все под рукой, «Зодиак» и катер тоже в полной готовности, моторы не снимать. Две камеры для подводной съемки постоянно заряжены. И один кинооператор должен быть в любую минуту готовым спуститься в подводную обсерваторию.

Объясню, зачем аквалангистам гарпуны. Очень трудно наблюдать за одним определенным китом, когда он то нырнет, то снова всплывет за воздухом. Для человека все кашалоты одинаковы, вот и угадай, что за кит сейчас всплыл – тот самый, который ушел под воду 15–20 минут назад, или совсем другой? И попробуй определить скорость кита по расстоянию от точки погружения до точки всплытия, если ты не уверен, что перед тобой в обоих случаях один и тот же кит.

(Конечно, китобои могли засечь и длительность пребывания китообразных под водой, и скорость их движения, но ведь они наблюдали поведение животных в ненормальных условиях, когда те уходили от погони.)

Я вижу только одно решение – метить животное. Метод тот же, какой мы применяли с акулами в Красном море. А именно попытаемся прикрепить метку к спинному плавнику хотя бы одного кита, если вообще сумеем подойти достаточно близко к бултыхающимся вокруг «Калипсо» могучим цилиндрам лоснящейся черной плоти.