сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)
– Рыжий за последнее время был особенно зол, – прибавил Чик Вильямс.
Гульден поскреб свою голову и выругался.
– Мы страшно много времени тратим на эту болтовню, – робко заметил Бирд. – Не забудьте, что в лагере творится что-то неладное.
– Ба! Уже целую неделю идет это глупое вранье о карателях! – воскликнул Гульден.
Вдруг один из бандитов выглянул за дверь.
– Какой-то всадник несется сюда, – сказал он.
Все столпились в дверях.
– Это Красавчик Оливер.
– Ничего подобного.
– Ну, конечно, он. Но только не на своей лошади. Глядите-ка, как он торопится.
Топот лошадиных копыт прервался возле дверей блокгауза.
– Красавчик… Что случилось?..
– Где Келс? Пустите меня к нему, – хрипло ответил Оливер. Подойдя к Келсу, он остановился перед разделявшим их столом. Он тяжело дышал; его посеревшее лицо говорило о глубокой решимости.
– Келс, я снова вернулся к тебе, – сказал он, протягивая свою руку. То был жест раскаяния.
– Что это значит? – спросил Келс, и голова его подалась вперед, словно орлиный клюв.
– Я беру свои слова обратно.
Келс живо схватил протянутую руку и потряс ее.
– Красавчик, я знаю тебя как человека, который не вернулся бы из-за пустяков, но я все-таки рад… Что изменило твое решение?
– Каратели!
Живость Келса внезапно исчезла.
– Да, Келс, и на этот раз это не пустой слух. У меня есть серьезные новости… Идите ближе, ребята. И ты тоже, Гульден. Настал час, когда нам надо сплотиться крепче, чем когда-либо.
Красавчика Оливера окружили бледные, напряженные лица с нахмуренными лбами и суровыми глазами.
– Ребята, – начал он. – Из всех подлых предателей Рыжий Пирс оказался подлейшим. Он донес на нас в комиссию выборных.
Тихий гул пробежал по толпе.
– Слушайте теперь и не перебивайте меня, у нас слишком мало времени. Неважно, как я узнал о шпионстве Пирса… Это была простая случайность… Один из этой карательной компании подкатился к Пирсу, и этот мерзавец хотел было предать всю банду как есть. Ему давали здоровый куш за это. Но он оттягивал ответ со дня на день и только нескольких отдал им в лапы. Дарт, Сингльтон, Французик и Техасец были пойманы на горячем. Чтобы подтвердить свой донос, Пирс назвал членам карательного отряда день, час и дело, которое затеяли эти четверо… Молчите, у меня есть доказательства… Не перебивайте!.. Я уверен, что за всю вашу жизнь вы еще ни разу не встречались с такой коварной змеей, как Рыжий Пирс. Сегодня он собрался предать всю нашу банду. Вы помните, каким он масленым языком уговаривал Келса не стрелять? Однако на этот раз он ошибся в Келсе. Он наговорил на его девушку и получил за это. Может быть, в своих планах он наметил забрать ее для себя, я не знаю, но ясно, что сегодня он должен был предать весь наш легион. И если бы не Келс, то все мы были бы уже аккуратненько связаны и отправлены на виселицу… Ребята, сегодня я порвал с Келсом, но теперь называю себя трижды ослом за это!
Но я спешу кончить… На совещание карательной комиссии собрался весь Олдер-Крик. Ни одного золотоискателя не видно сейчас на работе. Большой зал набит, словно банка с консервами. Я кое-как протиснулся туда и, стоя на одной ноге, все-таки выслушал, что они там бормотали. Дарт, Сингльтон, Техасец и Французик стояли перед замаскированным судом, когда я вошел. Двое каких-то золотоискателей подтвердили их личность, и наших товарищей моментально приговорили к виселице… Но затем суд обратился к ним с предложением отпустить их на все четыре стороны, если они назовут главарей и остальных членов «Пограничного легиона». Дарт вообще ничего не отвечал. Сингльтон послал их ко всем чертям. Техасец клялся, что он самый обыкновенный грабитель с большой дороги и никогда ничего не слыхал ни о каком легионе. Зато у проклятого Француза сердце от страха провалилось в штаны, и он готов был уже пойти на предложение суда. Но тут Техасец принялся осыпать его такими страшными проклятьями, что он постыдился и прикусил язык. Но если только они уберут Французика подальше от Техасца, то он выболтает им все до капли. Наконец наступила заминка. Толпа как безумная орала о виселице. Но судьи чего-то дожидались, и, я думаю, они ждут Рыжего Пирса.
– Так. Ну, а как дело обстоит с нами? – спросил Келс холодным и ровным голосом.
– Наш след они еще не пронюхали, это я знаю наверно, – ответил Оливер, – иначе эти замаскированные черти уже давно бы принялись за дело. Но откладывать отъезд хотя бы даже на один день – гибель… Кругом марш, обратно в Кэбин-Галч, ребята!
– Гульден, что ты на это скажешь? – резко спросил Келс.
– Я останусь здесь или поеду, как ты пожелаешь, – ответил гигант. В критическую минуту он охотно взваливал на Келса всю ответственную работу. Его приверженцы тоже, словно овцы, были готовы броситься за своим вожаком.
Но несмотря на всеобщую покорность и свое положение безграничного повелителя, Келс не проявил прежней насмешливой живости. Хотя голос его звучал совершенно ровно, а лицо выглядело решительным, видно было, что какое-то гнетущее предчувствие томило его душу.
– Слушайте все! – сказал он. – Наши лошади и съестные припасы спрятаны в нескольких милях от лагеря. Туда мы и отправимся. Отсюда мы не можем взять ни одного мешка. Выходите по двое и по трое и ждите меня невдалеке от этой ревущей толпы. Если я вернусь, все мы тесно сплотимся и снова заживем.
Спрятав слиток золота под плащ, Гульден вышел первым. Все остальные вышли парами. Вскоре в хижине остались только Бейд Вуд, Красавчик Оливер и Келс.
– Ну, ребята, отправляйтесь, соберите всю банду и ждите меня, – сказал Келс, обращаясь к ним.
Когда они вышли, он позвал Жанну и Джима.
– Слышали? – спросил он, взглянув на Джима и быстро пристегивая к сапогам шпоры.
– Да, – ответил Джим.
– Тем лучше. Нам нужно торопиться… Жанна, возьмите большой плащ Джима и снимите маску… Джим, собери свое золото, но только поторапливайся. Если не застанешь нас здесь, то беги туда, на улицу. Я хочу, чтобы ты был около меня.
Клэв вышел из хижины, а Жанна бросилась в свою комнату за плащом.
Тем временем Келс поднял одну из половиц и принялся набивать карманы мешочками с золотым песком.
– Жанна, суньте в свои карманы немного мяса и сухарей, – сказал он. – Я голодать не буду, пока мои карманы полны золота, но вам необходимо позаботиться о себе.
Жанна быстро обшарила кухонный шкаф Бейда Вуда.
– Браво! Я нашла целую связку. Теперь мои карманы не уступят по толщине вашим, хотя там одни только дешевые сухари! – воскликнула она.
Келс бросил на нее гордый и печальный взгляд.
– Вы храбрая… Ах, я так любил тебя, девушка!.. Но теперь уже поздно говорить об этом… Если что со мной случится, вы держитесь возле Клэва, мне кажется, вы можете положиться на него. Ну, идемте!
И с этими словами он вышел из хижины. Жанне пришлось почти бежать, чтобы поспеть за ним. Кругом не было видно ни души. Они прошли больше ста метров, когда, наконец, Джим показался позади них. Он бежал со всех ног и около первых палаток лагеря догнал их.
– Джим, у тебя есть оружие? – спросил бандит.
– Два револьвера, – ответил Джим.
– Это хорошо. Никогда не знаешь, что может случиться… Знаешь, я очень боюсь моей банды, они все такие отчаянные. Не правда ли?
– Не знаю. Трудно сказать.
– Но те там не поймают нас. Ты не бойся. Никогда, никогда не сплотиться опять моим ребятам. – Келс говорил тихо и меланхолично. – Пойдемте медленнее, – сказал он. – Избегайте обращать на себя внимание… Джим, верно ли я тебя понял с этой историей из-за Грида?
– Конечно! Я просто струсил.
– Теперь это безразлично.
И он сразу же забыл этот разговор. Бросая по сторонам острые, испытующие взгляды, он шел все прямо, как вдруг, заглянув за угол улицы и скрипнув зубами, остановился. Хриплый вой огромной толпы и туча мелькающих в воздухе кулаков заставили Жанну сильно вздрогнуть. Она крепко уцепилась за руки своих провожатых. Пестрая толпа, жадно вытягивая шеи, повлекла их за собой. Вокруг Жанны загудел рой голосов. Минуту спустя Келс, Джим и Жанна оказались плотно прижатыми друг к другу. Рука Джима крепко обхватила Жанну. Толпа все прибывала. Спустя немного Жанна увидела громадного Гульдена и длинноногого Оливера; рядом стояли Смит, Бликки, Бирд, Джонс, Вильямс, Бад и другие бандиты. Такие же группы стояли кругом сотнями. Все они шептались между собой и глядели в одном направлении.
Высоко вздымаясь над этой волнующейся массой, стояло жуткое, странное сооружение из свежеспиленных бревен. На одной из платформ находились одетые во все черное люди. Их неподвижность особенно подчеркивалась судорожно скрючившимся и раскачивающимся на веревке предметом. Болтаясь в воздухе, этот предмет постоянно вытягивался, и движения его делались все медленнее и медленнее. Наконец, он принял отчетливую форму повисшего на веревке человека. Его голова свесилась вперед, руки с силой ударяли по воздуху. Мелкая дрожь пробежала по его телу; он утих, став снова медленно качающимся взад и вперед черным предметом.
Глаза Жанны застыли от ужаса. Мучительная боль сжала грудь.
Кругом виселицы стояли такие же вооруженные люди с масками на лицах. Беспощадные каратели уже успели повесить двух бандитов. Но двое других еще стояли тут же со связанными за спиной руками, и перед лицом каждого болталась петля. Жанна узнала Французика и Техасца. Когда повешенный затих, толпа издала мощный, глубокий вздох, и затем снова наступило молчание.
Замаскированный председатель карательной комиссии обратился к Техасцу:
– Мы отпустим тебя, если ты признаешься. Кто предводитель «Пограничного легиона»?
– Кто? Само собой, Рыжий Пирс… Ха!.. Ха!.. Ха!..
– Повторяю, мы даем тебе шанс, – последовал неумолимый ответ.
Техасец вдруг стал серьезен.
– Клянусь Богом, нашим вожаком был только Рыжий Пирс, – мрачно сказал он.
– Ложь не спасет вас от петли. Говорите правду, слышите? Мы знаем почти всю шайку, и нам необходимы только доказательства. Торопитесь.
– Пошли к чертям! – ответил Техасец.
Председатель махнул рукой, и двое замаскированных подошли к Техасцу.
– Не хочется ли вам передать что-нибудь?
– Нет.
– Никакой просьбы больше?
– Повесьте этого француза раньше меня. Мне хочется посмотреть, как он будет болтаться.
Больше не было произнесено ни единого слова. Подошедшие люди надели петлю на шею осужденного. Техасец отказался от черного капюшона. Он не стал дожидаться, пока платформа выскользнет из-под ног, и сам быстро шагнул в пространство… И снова по толпе пронесся глубокий сердитый гул. Жанна чувствовала сильное волнение толпы, хотя стоящие возле нее были неподвижны, как камни. Она с усилием открыла глаза, боясь увидеть болтающегося Техасца, но его тело висело неподвижно. Очевидно, смерть наступила мгновенно. Даже перед своей позорной смертью он остался храбрым и верным. Нередко перекидывался он с Жанной добрым словом. Кто знает, что привело его в шайку Келса?
Наконец судьи притащили обезумевшего от страха Французика. Он не мог стоять без поддержки… Надев ему на шею петлю, палачи стащили его с платформы и затем снова поставили на ноги. Он громко закричал от ужаса. Чтобы прекратить его вопли, они снова приподняли его на воздух. На этот раз он на несколько секунд дольше провисел в петле. Лицо его почернело, и глаза выступили из орбит, грудь высоко вздымалась, тщетно ловя воздух, ноги работали с плавностью игрушечного паяца. Тогда, опустив его на ноги, палачи ослабили петлю на шее. Его пытали для того, чтобы вырвать признание. Веревка почти задушила его, и прошло несколько минут, прежде чем он пришел в себя. Очнувшись, он с трусливым ужасом отшатнулся от болтавшейся перед ним петли.
Судья молча помахал ею перед его носом и пальцем указал на троих мертвых бандитов.
С пеной у рта Французик принялся что-то кричать на своем родном языке.
Толпа, как один человек, шагнула вперед и замерла в напряженном молчании.
– Говорите по-английски, – приказал судья.
– Я все скажу! Я все скажу вам!
В эту минуту Жанна почувствовала, как рука Келса рванулась вперед. В глаза ей ударил ослепительно яркий синий свет, и грянувший выстрел почти оглушил ее. Горячий порох опалил ей щеку. Французик вдруг быстро согнулся и рухнул с платформы.
Одно мгновение царила мертвая тишина, и, казалось, все окаменели от неожиданности. Но затем раздался хриплый рев тысячной толпы и топот бесчисленных ног. В следующую секунду разразился сущий ад. Чудовищная масса бросилась в разные стороны. Жанна почувствовала, как рука Джима крепко обхватила ее, и волна кричащих, борющихся мужчин куда-то понесла их. Мельком она успела заметить мрачное лицо Келса и гигантскую фигуру Гульдена, боровшегося с истинной силой Геркулеса. Обезумевшие от ярости люди дрались, как дикари, и лезли туда, откуда послышался выстрел, но, пробившись, они не знали, кого им хватать. В этой внезапной панике вся банда Келса была моментально разбита и разогнана в разные концы.
Долгое время ноги Жанны не касались земли. Но несмотря на дерущихся и напиравших людей, она все время чувствовала на себе руку Джима и, в свою очередь, тоже из последних сил уцепилась за него. Внезапно толкотня и пинки прекратились. Поддерживаемая Джимом, она взобралась на откос, и глазам их представилось странное зрелище. Виселица была окутана густым облаком пыли, группа председательствовавших с револьверами в руках, насторожившись, стояла возле нее, не зная, кого ей следует ожидать здесь. В воздухе мерно покачивались мертвецы, а вдали неслась громадная перепуганная толпа. Выстрел Келса создал страшную панику. Ни один из золотоискателей больше не знал, кто принадлежал к судьям, кто к бандитам. Решительно каждый ожидал страшной, кровавой расправы и, не доверяя своему соседу, в паническом ужасе стремился укрыться куда-нибудь.
Прижавшись к Джиму, Жанна долгое время не проронила ни одного слова. Оба они напряженно прислушивались. Некоторые честные золотоискатели вернулись обратно к эшафоту, где стояла тесная группа членов карательной комиссии, и постепенно воздух снова наполнился гулом взволнованных голосов.
– Ну и здорово! – прошептал Джим, все еще не веря происшедшему.
– Он был ужасен, – шепнула в ответ Жанна.
– Про кого ты говоришь?
– Про Келса.
– Да, если хочешь, ужасен, но я бы сказал – грандиозен. Эдакая отвага! Десятки судей и тысячи золотоискателей кругом, и он все-таки бросил им вызов. Но он знал, что произойдет после его выстрела.
– Нет. Он вовсе и не думал об этом, – серьезно заявила Жанна. – Я чувствовала, как он дрожал. Я видела его лицо… О! На первом плане у него была только мысль о гибели собственной власти, и уже на втором – предательство Французика. Мне кажется, что этот выстрел означает скорее отчаяние и слабость Келса… Он больше не может владеть собой, хотя бы в его револьвере была всего-навсего одна пуля.
Джим посмотрел на Жанну, как будто ее слова были настолько же убедительны, как и непонятны.
– Ну что ж! Во всяком случае выстрел был дан вовремя, как для него, так и для нас, – ответил он нерешительно.
– А как ты думаешь, удалось ему уйти или нет? – боязливо спросила Жанна.
– Конечно. Они спаслись все до одного.
– Если бы люди Келса были послушны и верны ему, он никогда бы не погиб.
– Похоже на то, что ты жалеешь об этом.
– О, мне очень стыдно… я не хотела именно так выразить свою мысль. Я не знаю… но мне ужасно жаль Келса. Мне пришлось столько перенести из-за него, выстрадать… Моя судьба была так тесно связана с его, да и не только это! Обе наши с тобой жизни целиком зависели от него.
– Я понял тебя, дорогая, – серьезно сказал Джим.
– Но что нам-то делать теперь? Какое все-таки странное чувство – свобода.
– Да, надо подумать.
Долгое время они сидели, тесно прижавшись друг к другу. Жанна пробовала придумать что-нибудь, однако ее разум не поддавался. Оба они были словно оглушены.
К заходу солнца волнение золотоискателей улеглось. Исчезли и замаскированные судьи, и только кучка любопытных все еще толпилась возле виселицы с ее черными покачивавшимися жертвами. Жанна заметила, что судьи также повесили в петлю и изменника Француза. Полные презрения, они повесили его уже трупом. Что могло, быть более ужасно, чем эти четыре темные, расхлябанные фигуры? Лежащий на земле мертвец все-таки еще сохраняет достоинство смерти. Здесь же была отнята не только жизнь, но также и величие смерти, и перед глазами предстал обнаженный ужас.
– Жанна, мы должны покинуть Олдер-Крик, – вдруг решительно заявил Клэв. – Неизвестно, что еще вздумают затеять эти головорезы. Гульден, например.
– Пойдем пешком. Если мы купим лошадей или будем ждать почтовую карету, то нам придется вести разговоры с разными людьми, а я страшно боюсь…
– Но, голубок милый, повсюду рассеяны бандиты. Разбойниками кишат все леса, все тропинки, и где бы мы ни были, нас все равно, ожидает опасность.
