Текст книги "Хорошие плохие девочки"

Автор книги: Збава Грехович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Вернулась я к своим уже после второго завтрака. И нашла Гольгерту в слезах. Оказалось, что ее ненаглядный землянин со своими менее удачливыми друзьями отбыл на родину, так как трудовая труба зовет, должность обязывает.

Поэтому весь день мы сплоченно действовали в общих интересах. А именно: напивались до беспамятства в местных барах, горланили песни, заплывая на полсотни метров в океан, резвились на аттракционах, принимали подарки и ухаживания от настойчивых обитателей соседних отелей… И к вечеру ухайдокали друг друга так, что сразу после ужина отправились по своим комнатам.

Гольгерта была расстроена. Выпивали мы или нет, заливали горе или заедали, ничто не могло успокоить раненую душу подруги.

Лежа на кровати и вперившись взглядом в одну точку, она роняла тихие слезы, от которых мокла подушка. Хорошо, что в шкафу лежала запасная.

– Герта, я прошу тебя! Он же – землянин. У вас еще будут тысячи свиданий!

– Ой, Сана, это я тебя прошу! Зачем мне думать о возможных будущих свиданиях, если его сейчас нет рядом? Понимаешь – сейчас!

Я готова была придушить эту размазню. В отличие от моей ситуации, у нее – все мармеладненько. Это моя сказка по возвращении закончится и превратиться в ад. Это меня дома будет поджидать… Не ждать! А именно поджидать монстр, которому его игрушки, стыренные со склада, важнее и интереснее меня самой. Мелкая сошка, имеющая власть, трясущаяся от дуновения ветерка со стороны высшего начальства и падающая перед ними на колени. И все равно – он сильнее меня…

– Хорошо тебе, – вновь заныла Гольгерта, – ты вернешься, а тебя там гарантированно ждут. Будут встречать с цветами и шампанским. Вынесут из космопорта на руках.

– Да уж, сомнительное счастье… – съехидничала я. – Ты видела когда-нибудь, чтобы Козрел брал в руки что-то тяжелее веса своей головы?

– Пф! – Мне все же удалось отвлечь подругу, она хмыкнула. – Ой, ну, все равно, не тебе прибедняться. Он тебе, посмотри, сколько нарядов дарит? Денег дает! Не жалуйся!

Я устало прикрыла глаза рукой. Не время откровенничать.

– И ухажер тебе достался какой! Не то, что Вирери. Ей вообще не повезло…

Вот это мне было совсем непонятно. При чем здесь мой ухажер и неудача Вир? Она, вроде, не скучает. Чуть не каждый день меняет партнера по развлечениям.

– Я не поняла, – обхватив руками подушку, я закинула ногу на ногу, сидя слева от рыдающей подруги, – она и тебе предлагала не зацикливаться на землянах.

– Ой, теперь ты ее защищаешь! – Гольгерта взвилась и села так же, как я, прихватив подушку, как щит. – Она вроде такая невинная, а на самом деле… – подруга понизила тон и приблизилась ко мне. – Ты ведь не знаешь, а мне тут знакомые нашептали, что наш начальник еще вчера прилетел на Оттур-Циан. И поселился не в доме своих родственников, а на вилле. И никому не сказал, где он.

Я пожала плечами:

– Ну, и что? Фоуз свободный идиотинеанец, неженатый, не зашореный, как другие его соотечественники. Он может и любовницу иметь, и никому не отчитываться о своих интересах.

– Вот! – победно заблеяла подруга. – Любовница! Он прилетел за своей любовницей!

– Вирери?! – я ужаснулась догадке. – Нет! Не может быть!

– А ты разве не видишь, как у нее на работе все хорошо идет? Без сучка и без задоринки? Ее даже Оззи не так терроризирует, как нас!

Про Оззи я всегда была невысокого мнения – тиран, глупец, придира, строящий из себя большого начальника, а сам даже на водителя руководителя не тянул.

– Нет, Оззи ко всем докапывается, как может. И Вирери он дергает не меньше нас.

– Ой, да сними ты розовые очки! – Гольгерта отмахнулась, но тут же вернулась к сплетням. – Ее неоднократно видели в офисе, когда на работе оставались только Фоуз и еще пара менеджеров. Она прикрывалась подготовкой к презентациям, а сама в кабинете начальства ножки раздвигала. И сейчас он не выдержал и прилетел за ней!

Я отказывалась верить.

– Ты откуда знаешь?

– Ну, если ты помнишь, именно я отвечаю за списки пассажиров и выдачу электронных билетов. И мне по работе звонили, спрашивали… – туманно объяснила Гольгерта.

И мне стало жалко Вирери. Герта – одна из тех, кто любит делать из лодки крейсер сиель-1448. А значит, даже если история с любовницей – неправда, Герта все равно найдет оправдания для своей неуемной глупости, и подставит другого. Именно по этой причине я и не спешила посвящать ее в подробности своей личной жизни.

– А мне казалось, – я решила все же попытать счастья в роли адвоката, – что Вир не из тех, кто гадит на месте работы.

– Да? – Гольгерта ухватилась за новую ниточку. – А как же ее шашни с Айдын-Каном?

Я подняла руки, сдаваясь. Некоторым людям, чтобы заглушить собственную боль, не нужна выпивка или шопинг. Им дай сделать больно другим. Я не располагала полной информацией, чтобы окончательно встать на сторону рекламщицы. Да и ее поведение могло служить прямым доказательством теории Гольгерты.

Подруга еще немного побурчала, но, похоже, удовлетворилась дозой грязи, и завалилась спать. Я же, продолжая полулежать на кровати, слегка вздремнула.

Проснулась я от настойчивых вызовов коммуникатора. Уединившись в ванной комнате, включила проекцию вирта.

– Привет, – Барут улыбался, сидя перед видео-оком в удобном белоснежном кресле, одетый во все черное.

Мне стало стыдно за свое скромное прибежище. Пришлось извиняться.

– Не стоит, – перебил меня мужчина. – Свидание в виртуале – это будет чем-то новеньким в нашем арсенале.

Я усмехнулась, отводя взгляд. Оказывается, у нас были свидания!

В двух словах описав произошедшие события дня, я еще раз извинилась за отмененную встречу. Барут-Тим выглядел иначе. Уверенным он выглядел всегда, но сейчас добавилось какое-то наносное чувство превосходства. Оно пугало и притягивало. Словно его одна шестнадцатая постепенно превратилась в одну четвертую, и береницидиец стал излучать еще больше обаяния и силы. Даже расстояние и слегка искаженная картинка были не в состоянии рассеять его характерные черты.

– Вчерашняя ночь оказалась знаковой для меня, – похвастался или предупредил он.

Я затаила дыхание, хоть и умело скрыла волнение за ухмылкой. Упершись в раковину задом, я скрестила ноги и склонила голову, приготовившись слушать. Барут ждал от меня вопроса, но он не прозвучал. Облизав губы, он склонился вперед, ставя локти на колени и сплетая пальцы рук. Он хотел о чем-то просить, но не решался.

– Расскажи мне, что ты любишь?

Я задумалась. Отчасти от того, что человек, которым я была до прилета на станцию-курорт Оттур-Циан, здесь не появлялся, потому что я изменяла своим привычкам довольно часто. Отчасти от того, что я не хотела выкладывать козыри сразу.

– Я люблю смотреть, как моя мама месит тесто, как мука, которая сыплется сквозь мелкие ячейки сита, покрывает тонким слоем стол вокруг мякиша теста, и люблю представлять, что это не мука, а сладкая сахарная пудра…

– А моя мама никогда не готовила своими руками, – задумчивый взгляд Барута уплыл куда-то в сторону. – Зато мой отец любил мастерить бусы из ракушек, найденных в песках. Он красил их в ярко-оранжевые и аквамариновые цвета.

– Мне нравится дотрагиваться до шеи, вот тут, у самой границы роста волос, – я запустила пальцы под волосы, за мочкой уха, – когда стрижка столь коротка, что волосы кажутся колючками.

– А я люблю слушать, как капает вода. Монотонно, словно пытается пробить дырку, но забывает, зачем капает вообще…

– Мне нравится ложиться спать на чистую прохладную постель. Когда она еще не знает твоего тепла, когда хрустит, ломается, но столь мелко, что ты не чувствуешь острых осколков…

– Ты любишь спать обнаженной? – В вопросе Барута почувствовалось оживление. Похоже, ему хотелось начать интимную тему, но он не мог никак подвести под нее.

Ну, что же. Вот тебе палочка-выручалочка…

– Я очень люблю спать обнаженной, – прикрыв глаза, я наметила улыбку. – Мне приятно думать, что однажды вместо противного будильника меня придет будить мужчина из моих снов, проберется тихо, нырнет ко мне под простыню, чтобы провести ладонями по спине, от поясницы до лопаток, и поцелует в седьмой позвонок…

– Будь я уверен, что снюсь тебе, обязательно бы пришел в роли будильника!

Слова… слова… Я давно узнала цену обещаниям. А особое место в музее «Бла-Бла» я отвела обещаниям мужским.

– Ложись спать, русалка, – Барут ласково улыбнулся. – Завтра я посвящу тебе целый день.

В последнее его обещание я поверила лишь тогда, когда в дверь номера позвонили и привезли не заказываемый нами завтрак: фруктовый омлет в форме раритетных часов, тонко нарезанный сыр и слоеную выпечку. Блюдо было настолько нежным, что невольно вызывало ассоциации с касанием перышка.

– Это просто жесть! – Гольгерта уплетала за обе щеки, запивая горячим шоколадом. – Я бы таким каждый день питалась. Жалко, что отпуск короткий и тебя не будут долго обхаживать…

У меня кусок в горле застрял. Она, как моя мама, готова была продать друга за кусок вкусной еды или глоток дорогого пойла. Расстроившись, но промолчав, я ушла, хлопнув дверью. Человек в горе – это не человек.

Хорошо, что я не успела проглотить много. Потому что иначе не смогла бы вдоволь наплаваться в бассейне. На меня смотрели, как на сумасшедшую. Инопланетяне, гордящиеся своими генными наборами, таращились на меня, как на сумасшедшую. А что я могла сделать? Моя мама с детства вбивала в мою хорошенькую головку простую истину: ты всегда должен полагаться только на себя, никаких операций и генных модификаций. Иначе детей будешь выращивать в пробирках. Именно поэтому она уделяла огромное количество внимания физическим упражнениям. Принимала участие в архаических Олимпийских Играх, даже медаль получила за какое-то призовое место на соревнованиях по спортивной гимнастике.

А потом родила меня и превратилась в корову. Люди, бросающие активно заниматься своим телом, мгновенно теряют форму. А я не хотела, как мама. Я хотела быть стройной красавицей, как альферийки, и плодородной, как Земля.

Именно поэтому мои дикие гребки и многократные заплывы испугали постояльцев. Даже администрацию вызвали.

Выбравшись из воды по просьбе менеджера, я, тяжело дыша, принялась растирать кожу полотенцем. Ох, и досталось особо глазастым мужчинам от их спутниц!

В коридоре отеля столкнулась нос к носу с Хиль-Эной.

– Ты куда такая радостная? – окликнула ее.

А она, проносясь мимо с пляжной сумкой наперевес и довольной улыбкой, оглянулась, чтобы бросить, напевая:

– Полный курс массажа! – И помахала рукой.

Да, припоминаю некоторые вечера, когда мы пытались уговорить Хиль-Эну поехать с нами на танцы, а она отнекивалась, уверяла, что ей совсем не скучно, что у нее на раннее утро заказан массаж и пропускать – себе дороже. Просила не беспокоиться о ее досуге. Видимо, я была не права, когда поддакивала Гольгерте, мол, Хиль-Эна зря полетела на отдых в компании молодых и красивых, теперь, вот, стесняется танцевать с нами. Зря, я не присмотрелась раньше. А теперь, вижу: поставь Хиль-Эну в ряд с нами, и мы потускнеем на фоне этого рыжего солнца…

Барут-Тим перехватил меня в холле. Неожиданно.

– Ты еще не одета? – Он удивил меня простотой одежды. Никакой формы, никакого официоза. – Надевай темное и удобное. Мы едем в особое место!

В номере царствовал бардак. Так что, мои метания в поисках подходящей обуви не добавили беспорядка, а лишь лаконично вписались в обстановку.

– Ты куда? – Гольгерта вынырнула из чемодана. – Ты уезжаешь и меня бросаешь одну?

– У тебя остаются еще Вирери и Хиль-Эна, – я завязывала шнурки на кедах и поэтому не смотрела на подругу, а та – хмурилась. – Они тебя будут развлекать!

– Ой, да какие из них развлекалки! – начала ныть соседка по комнате. – Одна после ночи с любовником не пошевелиться, вторая со своими книжками… Скукота!

– Так найди себе парня! – я начинала злиться.

– Ой, ну, где тут его искать? Все иномиряне какие-то ненормальные!

– Так, все! Я ушла! – Можно было бы еще сказать, что сил моих нет слушать нытье, но снова – себе дороже. А меня ждали приключения с Барут-Тимом.

На этот раз нас ждала ни машина, ни лодка, а сиель-два – легкий планер, капсула для перелетов на небольшие расстояния, рассчитанная на двоих. Барут оказался отличным пилотом. Весь полет он шутил, не отвлекаясь от дороги, травил байки и не признавался, куда мы летим.

– Барут, скажи, а ты ведь в курсе, кто сюда прилетает? – я решила узнать правду, чтобы разобраться окончательно.

– Да, я почти всех встречаю, – с сомнением и подозрением Тим взглянул на меня. – А что?

– Скажи, позавчера Фоуз случайно не прилетал?

Мой вопрос рассмешил Тима. Так громко он еще не смеялся.

– Что? Что такого я спросила?

Пытаясь отдышаться, Тим покачал головой.

– Он, действительно, прилетел. Секретно. Не сказал никому, но я видел его в космопорте. Не придал значения. Ну, мало ли… дела. Он, кстати, обычно пользуется нашим трансфером или его брат встречает. А тут… раскошелился на такси!

– Ого! – Про практичность и скупердяйство начальника, действительно, ходили сказки. Как в жизни, так и в бизнесе приходилось прилагать огромное количество усилий, чтобы выбить из него деньги на проекты. Он жил в конурке прямо возле офиса, чтобы экономить деньги на проезд. Так что трата на полет в такси – это что-то из ряда вон выходящее.

– Не знаешь, от кого он прятался?

– Нет, – Барут засмеялся снова, – но шпион из него никакой. Сразу раскрылся…

Так как свет я не пролила на некоторые обстоятельства, решила отложить на потом распутывание клубка. А сейчас я с мужчиной, рядом с которым хотелось просыпаться, и мы летим, и мы весь день проведем вместе! Это главное!

Вылетев за пределы густозаселенных районов, мы перелетели через ряды шикарных вилл, обитатели которых могли позволить себе перелеты на частные пляжи, но зачастую в таких замках проводили съемки, конференции и всякие пати. Станция-курорт Оттур-Циан – это место, где веселье не прекращается. Праздность жизни бьет ключом, а люди забывают о горестях. И сейчас мы летели туда, где для полноты восприятия дизайнеры удалили воду, оставив высушенные яркой звездой гроты.

– М-м-м, этнические мотивы…

Так как станция была придумана сообществом земной нации, она копировала лучшие, максимально колоритные места настоящей старой Земли. Проведенная селекция позволила Оттур-Циану стать одним из лучших курортов во вселенной. И сейчас, похоже, мне предстояло прочувствовать на своей шкуре прелесть пребывания в горячей пустыне.

Приземлившись на парковку, Барут поспешил подать мне руку, а затем, пока мы шли к выстроенной из желтого булыжника хибарке, не отпускал. Это, наверное, стало самым ценным моим приобретением за последние годы. Идти, держась за руки. Что может быть ценнее?

В хибарке нас поприветствовал молчаливый гид, выдал по два огромных пончо, замотал головы какими-то тряпками, которые, хоть и выглядели, как ветошь, но пахли приятно и на ощупь были, как новые. Затем, выпустив через другую дверь, махнул на прощание.

Потянув меня за руку, Барут-Тим направился к ближайшим валунам, за которыми обнаружились замаскированные под песок средства передвижения. Огромные ящеры, черно-коричневого окраса, оснащенные местом для «водителя» и кибитками, рассчитанными на нескольких седоков.

– Ого. А я и не заметила их с высоты. Отлично замаскировались!

– Они – специалисты своего дела! – похвалил Барут организаторов аттракциона, помогая мне взобраться на чешуйчатую спину ящера. Длинный балахон мешал, но сильные руки Тима, подтянувшие меня в кибитку, помогли не запутаться и не свалиться. – Будь они в своем естественном месте обитания, могли бы укрыться от налогов.

Шутка рассмешила не только меня, но и нашего зверя. А в ответ на его утробное гарчание послышалось многоголосье змеиного хора.

– О, вот так налоговики их и находят!

Усевшись на подушки, я отодвинула занавесь, чтобы обнаружить караван возвращающихся из пустыни таких же, как наш, кораблей. Они переваливались с ноги на ногу, не позволяя даже допустить мысли о том, что от количества лап зависит скорость. А как говорилось в исторической справке, единственные вьючные животные, выжившие из партии завезенной с Бета-Фольмагаут, оказались эти восьмилапые горбатые ящеры. Выносливые, медлительные, но продуктивные: и тяговая сила, и производитель влаги, и транспорт, и жрут все подряд.

Вот было бы здорово увидеть их плывущими по воздуху! Наверное, такое зрелище не упустил бы никто, а в глобальной галактической сети видео-показ обрел бы бешенную популярность.

– Ты смеешься, – заметил Барут, склоняясь ко мне и отодвигая с лица кусок ткани, чтобы я могла увидеть не только его глаза, но и губы, – ты в хорошем настроении сегодня…

Я не ответила. Просто стянула с лица закрывающую рот тряпицу и, положив руку на щеку Тима, поцеловала его в губы.

Улыбнувшись друг другу, мы снова взялись за руки. Я опять высунула нос из паланкина, чтобы с интересом рассматривать происходящее за тканевой преградой. Караван из трех ящеров медленно выплыл из-за камней. Помахивая мощными хвостами, они разгоняли пыль, но кроме того, охлаждали себя и седоков, гоняя охлаждаемый ими самими воздух. Ходячие кондиционеры.

Мы тронулись. Я почувствовала гулкую вибрацию под подушками, затем нас качнуло из стороны в сторону, так, что я повалилась на Барута, не прекращая смеяться и повизгивать.

Тим радостно открыл объятия и всю дорогу обнимал меня. Зачем нам были выданы хламиды, я так и не поняла.

Добравшись до места, наш проводник загнал животное в огромный грот и уложил в тени. Барут снова помог мне выбраться, спустив со спины транспортника, держа за руки. Вот теперь я и поняла, зачем нам нужна была удобная обувь и одеяла, вместо одежды. На удивление контрастный перепад температур предполагал в гроте выпадение осадков в форме снега. Поэтому, когда я с сомнением дотронулась до обледенелой стены, думая, что это пластиковый муляж, удивленно вскрикнула и отдернула руку.

– Так, они не сами производят влагу? – догадалась я, оборачиваясь ко входу, но обнаруживая лишь Барута, закрывающего своим телом проход. – Но мне же никто не поверит, правда?

Тим развел руками. К разоблачению мифа регулярно прикладывали руку многие испытатели и борцы за правду, но легенда была столь живучей и настолько нравилась туристам, что они отметали любые доводы прозрения. Им больше нравилось собирать воду, капающую с огромных чешуек, прогонять ее через фильтр и пить, не отходя от животного.

Барут-Тим предложил мне присесть на брошенную на пол шкуру мохнатого животного. Попытка откинуть капюшон с головы оказалась провальной. Холод бросился к моим волосам, окутывая их инеем. Зато кожу не трогал. Странный холод…

На ледяных полках стояли и пыхтели полупрозрачные блюда с угощением. Барут нырял рукой в каждое из блюд и доставал какой-нибудь ингредиент, складывал его лепешку странного малинового цвета и, сворачивая в трубочку, предлагал мне откусить.

– М-м-м, это волшебно!

Облизывая губы, я непроизвольно подглядывала за Тимом. Мужчина нервно сглатывал слюну, но заставлял себя держаться. А мне было жутко интересно, а как в этой пещере будет, если заняться сексом? Придется не раздеваться? Придется прятаться под покрывалами?

Словно прочитав мои мысли, Барут-Тим предупредил:

– У нас еще весь день впереди.

– Значит, я не наедаюсь! – отшутилась и я. И ведь права была – напряжение, как рукой сняло.

Я наблюдала за тем, как он ест. И удивлялась той неощутимой элегантности, которой порою недоставало мне. Никогда не подумала бы, что жевать можно настолько сексуально.

– Знаешь, русалка, – Барут усмехнулся, облизывая пальцы, – если бы я знал, что ты настолько голодна, я бы тогда обмазался бы грибным соусом и позволил бы…

– У нас еще весь день впереди, – перебила я его и потянулась за поцелуем.

После трапезы Тим показал мне, как под слоем льда, стоит на него подышать, проявляются рисунки и узоры. Мне так понравилось рассматривать диковинные работы неизвестных художников, что, надышавшись, получила головокружение. Это, как минус. А как плюс – ношение на руках сильного мужчины.

Покормив остатками еды животное, мы забрались в кибитку на спине ящера, и отправились рассматривать другие достопримечательности. Но долго таращиться сквозь занавесь мне не удалось. Барут-Тим, в нарушение всех обещаний, снял с меня тюрбан, сдвинул пончо с плеча, и начал аккуратно и нежно касаться губами кожи. Каждый поцелуй он сопровождал глубоким, размеренным вздохом, заставляющим трястись мои поджилки, а трусики – увлажняться.

Когда одежда стала мешать, Барут сдвинул накидку в сторону, заставив меня откинуться к нему на грудь, и, расстегнув ширинку на джинсах, запустил пальцы в кругосветное путешествие. Вокруг моих сладких губок. Тяжело дыша мне на ухо, он исследовал глубины моего наслаждения, вызывая стоны и всхлипы. Так хотелось большего!

Я просила, но он отказывал. Более того, стоило мне предложить отплату той же монетой, отказался, сославшись на скорое завершение пути.

А затем огорчил, сказав, что день подходит к концу, и его выходной тоже.

– Я же завтра улетаю, Барут! – возмущалась я, когда он парковался у ворот моего отеля.

– А я буду тебя провожать, моя русалка!

– От твоих обещаний легче не становится! – я оттолкнула его руку, которой он пытался погладить меня по щеке. – Последняя ночь и не с тобой!

Я глотала слезы, понимая, что не могу ничего с собой поделать. Он уйдет, я напьюсь, а в районе сердца все равно будет кратер, размером с Альдебаран!

Прощальный поцелуй был сладким. И многообещающим. Но безумно коротким. А его взгляд… Пускай это не будет обман зрения!

– Мы еще встретимся.

Обещание Тима легло в стопку несбыточных. Я горько улыбнулась и пошла к себе. За спиной слышался треск ломающегося дорожного покрытия. За спиной разверзалась бездна…

В космопорте меня никто не встречал. А это значило, что Козрел сидит на кухне с моей мамой, и ждет, когда я открою дверь. Сэкономил на такси, сэкономил на нервах…

Как же хотелось отправиться с Вирери дальше – в зону Ид-Жипт! Наверное, это самый лучший вариант, когда после отпуска не возвращаешься на постылое рабочее место, а едешь дальше в командировку, и возвращаешься в рабочую струю постепенно. Вроде, и отпуск продолжается, но и работа уже началась. Ответственность, беготня…

Но еще больше хотелось остаться с Барутом. Я даже подумывала, а не найти ли работу на Оттур-Циане? Наверняка, денег на курорте можно было бы заработать немало. Отправляла бы маме, приглашала бы к себе…

Дверной кодовый замок пикнул, открывая створку. Я вошла в знакомую полутемную прихожую, пахнущую моими средствами для волос и маминой стряпней. С кухни доносились голоса.

Обреченно вздохнув и достав из сумки купленные заранее подарки, я направилась дальше по коридору.

– Саночка! Лапочка! Вернулась! – Мама кинулась обниматься.

Козрел сидел с кислой улыбкой. На столе стоял букет цветов в вазе, несколько блюд – как бы праздничный стол, бутылка шампанского. Прищуренный взгляд идиотинеанца обещал много проблем.

– Привет, мам, – я, наконец, смогла оторвать от себя родительницу, – это тебе…

Подарки мама любила. Поэтому, схватив новую шмотку, побежала к себе в комнату примерять. Я знала, что за примеркой последует традиционное: «Ой, как красиво! Пойду, похвастаюсь подруге!». И я останусь один на один со своим ночным кошмаром.

Козрел похлопал себя по коленке, приглашая меня присесть. А я…

– Спасибо, я постою.

Найдя в себе силы, я обошла стол и умостилась напротив Козрела, упершись в разделочный стол попой. Первое проявление неповиновения, спокойное, без гормональных расстройств, мой истязатель воспринял на удивление спокойно, просто приподняв бровь.

– Ой, как красиво! – донеслось из прихожей. – Пойду, похвастаюсь подруге! А вы тут…

И дверь заглушила конец фразы. Мама ретировалась.

– А мне подарочек не привезла? – хитро уточнил гость.

– Потерялся в багаже. Извини.

Я пожала плечом, наблюдая, как по лицу идиотинеанца пробежала волна раздражения.

– Ты же знаешь, как я люблю подарки и сюрпризы!

– Когда я сообщила, что улетаю на Оттур-Циан, тебе сюрприз не понравился, – поспешила я напомнить скандал в день моего отбытия. – И еще один сюрприз тебе тоже не понравится.

Козрел напрягся, впиваясь пальцами в край стола.

– Я больше не хочу тебя видеть.

Сказала и понадеялась, что спокойствие в моем голосе подействует успокоительно и на Козрела. Ах, как я заблуждалась!

В момент превратившись в раненного зверя, гость взмахнул руками и перевернул стол. В меня полетели блюда, приготовленные мамой, ваза с цветами, бутылка шампанского. Я присела, укрываясь руками, но кухня была крохотная, поэтому бутылка ударила меня по плечу, а на голову упала тарелка салата.

– Ты не имеешь никакого права так говорить! – ревел он, шагая ко мне, наступая и ломая цветы. – Я здесь решаю, что и когда ты хочешь! Я тебя содержу! И ты должна…

– Я ничего тебе не должна, – прошипела я, поднимая взгляд. – Ты можешь забирать все, что подарил…

– И заберу! А как ты расплатишься за то, что сожрала и выпила?!

– А разве я недостаточно тебя ублажала? Я была твоей шлюхой! – я не повышала голос, но скалила зубы.

И это не понравилось Козрелу еще больше. Он замахнулся и ударил меня. Упав на пол, я прикрыла голову руками, не произнося ни звука. Он, взбешенный моим молчанием, схватил за волосы, поднял голову.

– Смотри на меня, шлюха! Смотри мне в глаза! Запомни! Через неделю ты одумаешься! Через неделю ты сама ко мне приползешь! Запомни! – И отшвырнув меня, направился на выход.

Я не хотела, чтобы мама видела меня в таком состоянии, поэтому очень быстро привела в порядок кухню и себя. А затем заперлась в комнате и рыдала всю ночь. А утром вышла на работу.

Спустя неделю я решилась. Обнаружив хорошую вакансию на станции Оттур-Циан, отправила запрос на собеседование. Вернувшийся Фоуз пообещал дать рекомендации и, подмигнув, сказал, что и его брат Сьер-Киан не откажется составить протекцию. Гольгерта, похвалив за принятое решение, благословила на переезд. Вирери еще не вернулась, поэтому ее мнения я не знала. Да и не стала бы спрашивать. Она всегда была против моих отношений с Козлером.

Вернувшись вечером домой, я обнаружила неприятный сюрприз. Виновато глядящая на меня мама стояла на кухне, а рядом на стуле, улыбаясь и выставляя на стол различные вкусности, сидел идиотинеанец.

– Мама, – я сложила руки на груди, – разве я не говорила, что Козрел больше не желанный гость?

– Саночка, миленькая! Но зачем же так? Уже время прошло, ты отдохнула… Это все психологическое давление… Стресс. Перелет.

– Мама, – я перебила, не желая выслушивать оправдания. А тем более, позволять ей оправдывать меня перед Козрелом. – Я улетаю.

Неловкость, повисшая в воздухе, очень быстро сменилась на недовольство и непонимание.

– Как… Как… – закудахтала мама.

А идиотинеанец, отложив еду, встал с места.

– Куда это ты собралась?

– На новое место жительства, – объяснила я мужчине, и перевела взгляд на маму: – Я нашла новое место работы.

Она хватала воздух открытым ртом, и никак не могла вдохнуть.

– Ты никуда не поедешь! – закричал Козрел и попытался схватить меня за руку.

Оставаться в этом доме я больше не могла. Поэтому, увернувшись, бросилась к выходу. Мама так и осталась стоять на кухне, а идиотинеанец бросился за мной.

Крича и беснуясь, он бежал за мной, а я стремилась поскорее вырваться на крышу. Успевая по дороге вызывать такси, я неслась, сломя голову, намного опережая своего нетренированного друга. Моля Вселенную о том, чтобы такси поскорее прилетело, я выскочила на посадочную площадку. Как на зло, в это время никто из соседей не прилетал домой…

– Стой, Кель! – наверное, впервые за долгое-долгое время Козлер назвал меня по имени. Хоть и сократил до неузнаваемости. – Я приказываю тебе! Стой! Ты не имеешь права!

– Ах, я не имею права?! – развернувшись, я закричала в ответ. Уже больше не было сил сдерживаться. – Я не имею права распоряжаться своей жизнью?! Я не имею права быть самой собой?!

Он подходил ко мне медленно, ломано переставляя уставшие ноги, и тянулся ко мне рукой.

Вселенная услышала мои мольбы, и рядом приземлилось такси.

– Не смей улетать! – Козрел бросился за мной, успевая схватить за руку, когда я уже захлопывала дверцу.

Его хватка была столь сильной, что я не удержалась, и ему удалось выдернуть меня наружу. Падая, я успела заметить выскочивших на площадку соседей и маму. Счесав руки и колени, я упала на крышу дома, вскрикнув не от боли, а от обиды.

– Саночка!

– Убери от нее свои грязные лапы!

О, святая гравитация! Этот голос! Он снова мне мерещится!

Теперь я уже не сдерживала слез. Поднимаясь с колен, услышала, как Козрел огрызается, а затем, заикнувшись, падает навзничь, сраженный хлестким ударом.

– Еще раз увижу тебя! – до боли знакомый голос обещал много сладострастных минут свидания. Но не мне, а моему обидчику.

Не веря собственным ушам, я обернулась.

– Саночка! – мама успела подбежать ко мне и схватить за плечи.

Но я не обращала никакого внимания на ее попытки завлечь меня обратно в дом. Взволнованные соседи шумели, но я тоже не видела и не слышала их.

Я смотрела на Барут-Тима, оказавшегося неизвестно как на крыше моего дома.

– Так, с этим разобрались, – разминая костяшки пальцев, Тим подошел ко мне. – Ну, так что, русалка все еще намерена лететь куда-то?

Я хлопала глазами, как героиня рисованного фильма. Не в состоянии сформулировать ответ, открывала и закрывала рот.

Видя мою растерянность, Барут-Тим высвободил меня из маминых объятий:

– Такси заказано, девушка. Куда летим?

Доведя меня до салона, усадил на переднее сидение, а сам, отнекиваясь и отмахиваясь от мамы, обошел машину, чтобы сесть за штурвал. Я тоже отмахнулась от мамы – потом ей позвоню и все объясню. Но сначала мне тоже нужны объяснения.

– Барут… – наконец, смогла произнести я полушепотом, когда мы отлетели от посадочной стоянки. – Как… откуда ты?

– Решил сменить работу, – улыбнулся он мне.

И от этой улыбки на месте кратера в груди расцвели сады и запели птицы.

– Ты теперь водитель такси?

– Ну, – протянул Тим, кривя губы, – и водитель тоже.

– Не поняла…

Сбавив скорость и припарковавшись у одной из стоянок, Барут повернулся ко мне, закинув руку за спинку сидения.

– Понимаешь, я и гидом-то был ненастоящим, – сделал он признание, вгоняя меня в шоковое состояние. – Мне туризм надоел. Я продал свою фирму и купил службу такси. Здесь. Поближе к тебе. – Его пальцы легко коснулись моей щеки. – А так как я привык контролировать свой бизнес, решил и сам пройти весь путь от водителя до механика. Как думаешь, у меня получится?

Я не знала, что сказать.

Только где-то в глубине души знала: у нас все получится