Текст книги "Газета Завтра 308 (43 1999)"
Автор книги: "Завтра" Газета
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)
Корр. А по карману ли такая система стране вроде Ирака, который не обладает суперресурсами?
Ю.Л. Все гениальное просто. Без ложной скромности могу сказать, что эти разработки чрезвычайно дешевы. Если брать установки, которые сейчас в основном используются на поражение, например – «земля-воздух», то наши системы в десятки раз дешевле. А об эффективности я уже говорил – стопроцентная гарантия.
Корр. Скажите, какую вы почувствовали реакцию на эту вашу работу? Какие у вас были отношения с нашими разведчиками?
Ю.Л. Вы знаете, поначалу я, человек, воспитанный советской школой, относился к КГБ с величайшим уважением. Даже в 1995 году я по-прежнему верил, что ФСБ – организация, которая грудью стоит на защите интересов Родины. Но очень быстро разочаровался. За несколько лет Ельцину и его команде удалось практически разрушить все то прекрасное, что было. Я почувствовал на себе противодействие со стороны представителей ФСБ, в частности управляющего техническим отделом московского управления ФСБ, достаточно молодого и очень странного человека. Что касается наших выходов на такие страны, как Ирак, Сирия и Китай, то была проведена определенная кампания по нашей дискредитации. Грубо говоря, нас ставили перед выбором: или мы даем заработать чинам ФСБ какие-то деньги лично себе в карман, чтобы эти разработки каким-то образом продвинуть у нас в стране, или же нас будут поливать грязью. ФСБ обладает серьезными возможностями, чтобы противодействовать любым коммерческим выходам за рубеж. Я не знаю, каким образом ФСБ сейчас действует, но дискредитировать идею, дискредитировать разработчиков каким-то образом пытаются. Я приведу такой факт. Мы обратились с разработками по вакуумной технике, по организации принципиально нового типа взрыва, который до сих пор не разработан в России. Это был сверхмощный взрыв для Северной Кореи. Мы предложили нашим северокорейским друзьям проект разработки, они очень заинтересовались. Но в конце концов отказались от сотрудничества, и у меня есть все основания предполагать, что они были подвергнуты давлению со стороны российских спецслужб.
Корр. В связи с этой разработкой не чувствуете ли вы угрозы для себя? Сейчас вы высказываете какое-то обвинение в адрес ФСБ. Вы становитесь ее противником.
Ю.Л. Я несу полную ответственность за свои слова. Другое дело, что информация об этом станет открытой только через какое-то время. Поскольку я был одним из разработчиков психотроннного эффекта, я обладаю всеми средствами для того, чтобы негативно воздействовать на работу против меня со стороны спецслужб...
Корр. Советский Союз в недрах своей цивилизации накопил колоссальные теоретические знания, которые превращались в технологию. Разрушение СССР и последующий ужас «реформ» прекратили существование этого технократического авангарда Советского Союза. По-видимому, там были накоплены серьезные знания, частью которых является ваше представление, они существуют в нашем центре в виде авангарда наших ученых. И они либо увянут и исчезнут, либо они перезимуют – и когда наступит весна, они будут реализованы. Каково ваше представление об этой советской суперцивилизации, которой не дали реализоваться?
Ю.Л. К сожалению, приходится констатировать, что наши первоклассные ученые вынуждены зарабатывать деньги за рубежом. Идет колоссальная утечка той информации, которая была накоплена Советским Союзом. Американцы, шведы, итальянцы приглашают наших ученых каким-то образом участвовать в своих программах. ФСБ безмолвствует. Люди, которые были пожизненно невыездными, которые обладают особыми знаниями, действительно могли бы перезимовать и потом быть востребованы новой возрожденной Россией. Но эти люди сегодня уезжают за рубеж в командировки и там неизвестно чем занимаются. Запад платит не пресловутые 300 долларов, которые сейчас платят, например, в Арзамасе-16. И в результате гигантские объемы информации утекают сегодня за рубеж. Я расскажу о таком случае. Кстати, это будет великолепная иллюстрация того, как в принципе действует система перекачки мозгов из России. Может, это еще и покажет, что все-таки психотронные воздействия иногда приводят к позитивным результатам. Вы наверняка слышали о том, что каким-то образом в «Интернете» появился список агентурной сети британских разведчиков, вся резидентура – свыше ста человек. Такое могло быть совершено только советским специалистом, эта информация могла быть перехвачена нейрофизическим оружием. То есть, с точки зрения нашей контрразведки, есть позитивная тенденция. А история такова. Два полицейских не ищут обычно никаких приключений в Лондоне, патрулируют улицы, сидя в своей машине. Один из этих полицейских слышит внутренний голос совершенно четко. «5 минут назад на соседней улице была угнана машина. Злоумышленник через несколько секунд появится в этом районе». Этот полицейский был совершенно в шоке. И он сказал своему напарнику: «Знаешь, сейчас услышал информацию, что он скоро тут проедет». И каково было их удивление, когда они по рации слышат: «На улице такой-то угнана машина такого-то цвета»,– а цвет был тоже назван внутренним голосом. И они через несколько секунд видят этот автомобиль. Задержание преступника было делом техники. Таким образом этот полицейский прославился. Дальше с ним стали происходить невероятные вещи. В течение ближайших двух месяцев он раскрыл пять удивительных криминальных дел. И каждый раз ему в этом помогал внутренний голос. Полицейский получил гигантскую славу. Кончилось дело тем, что его назначили начальником сети охраны Ее величества. Но при этом я могу с уверенностью сказать, что это – способ контроля над разными службами Британии. Он заключается в следующем: в различные службы, как бы специально, заслали таких людей с помощью средств, о которых я рассказал. А наличие внутреннего голоса прямо говорит о том, что на человека осуществляется психическое воздействие с помощью матрицы его нейрофизических лучей. Вы видите, каким образом можно было это все организовывать, если сама Ее величество королева получила себе в охранники такого человека, который, по сути дела, является передатчиком информации о том, что делает королева, куда она идет, куда направляется для каких-то определенных сил. Если Великобритании приходится признать, что все-таки существует более или менее демократическое общество, то сегодня эти эффекты, о которых мы говорим, находятся под контролем , я в этом не сомневаюсь, людей типа Березовского. Это очень страшно для нас.
Корр. Хочу поблагодарить вас за интереснейший разговор. То, о чем вы рассказали, действительно, поражает воображение и создает картину войн будущего, совсем не похожую на привычные нам военные кампании уходящего тысячелетия.
Любая продажа тентованных полуприцепов 5
[Закрыть] за кротчайшие сроки.
Александр Брежнев ДВЕНАДЦАТЬ
ДО СИХ ПОР толком неизвестно, откуда они появились. Непонятно, куда скрылись. Неведомы их фамилии, адреса и биографии. Двенадцать пацанов, ни одному из которых еще не исполнилось тогда, в девяносто третьем, и двадцати лет...
Вечером 23 сентября в осажденном Доме Советов шло совещание по организации обороны здания в случае возможного штурма. Постепенно выяснялось, что многие из тех, кто раньше бил себя кулаком в грудь, уверяя в готовности непременно прийти на помощь Верховному Совету, приумолкли, как только дело дошло до серьезной развязки. Иные многозвездные офицеры, любившие в застольной беседе поклясться в верности Советам и Родине, обещавшие привести полки и дивизии, вдруг разом сникли, исчезли, не только не привели никого, но даже не явились и сами. Своим предательством такие подставляли всех, кто решил биться до последнего, обрекали их на неравный бой, на возможное поражение и на гибель.
Но словно чувствуя это, к Дому Советов один за другим подходили тогда не известные раньше друг другу люди. Собирались они по зову сердца, сами по себе, без приказа. Просили включить в число защитников, дать оружие, поставить боевую задачу. Они-то и вселяли надежду в заблокированных в здании на Краснопресненской набережной людей.
В тот вечер, когда шло совещание, к двенадцатому подъезду подошли двенадцать молодых ребят в солдатской форме. Их провели внутрь, представили полковнику Маркову. Они четко доложили: “Прибыли в распоряжение законной власти!” Тогда кто-то и сказал: пришли, мол, к нам на помощь двенадцать апостолов прямо с неба...
Прибывшие заявили, что они – курсанты из Ленинграда. Летом 1993 года их училище, как многие другие, было сокращено. Старшекурсников распустили по домам, младших отправили дослуживать в армии срочку. По милости кремлевских “реформаторов” сотням ребят пришлось распрощаться с мечтой об офицерской службе. Тем же, кто только перешел на второй курс, пришлось вообще поменять курсантские погоны на солдатские. Вокруг разрушалось государство, менялись власть и строй, вместе с ними рушились все жизненные устремления, все планы на будущее: служить Родине, честно строить офицерскую карьеру, как это делали отцы и деды многих из них. Вместо этого – подмосковная войсковая часть, ежедневная тупая уборка опавших листьев, покраска бордюров. Так для них началась эта осень...
Узнав о происшедшем в столице государственном перевороте, курсанты сразу же приняли единственное решение: немедленно двигаться в Москву, в распоряжение Верховного Совета! Гражданской одежды в казарме не было, поехали прямо в повседневной форме, документы оставили в части. Так, не дожидаясь приказа командиров, молодые бойцы за Родину сделали то, на что тогда не решились многочисленные полковники и генералы. Уходя из части, парни не нарушили Присяги – наоборот, остались ей верны, бросились на защиту народной власти. Без офицеров, без денег, не зная Москвы. Тем не менее, все двенадцать без происшествий достигли Красной Пресни, миновав комендантские патрули, кордоны ОМОНа и внутренних войск.
ДОМ СОВЕТОВ встретил их суетой растревоженного муравейника. Повсюду – по коридорам, лестницам, кабинетам и залам, по коврам, паркету и каменным полам – сновали люди. Одни – в дорогих и отглаженных костюмах, другие – в засаленных куртках и рабочих спецовках, третьи – в камуфлированных военных бушлатах. Среди этого движения мелькали деловые элегантные секретарши, входящие в чьи-то кабинеты, добрые женщины с кастрюльками, набитыми снедью, мужики с огородными тележками, наполненными листовками и газетами. Красные ковры в коридорах или на лестницах с готовностью принимали на себя поступь тысяч шагов чистых туфель и штиблет, грязных кроссовок и тяжелых сапог. Здесь были самые разные люди, но всех их, как одна большая страна, вмещал, принимал в себя этот огромный белый дворец. Двенадцати курсантам были рады, как будто и впрямь с их приходом послышалось веяние ангельских крыл. Полковник, из командовавших обороной, невысокого роста плотный десантник с проседью в волосах и пышными усами, приказал спрятать пока что курсантов подальше от лишних глаз и телекамер, в один из ближайших холлов.
Холл – небольшой зал. Здесь гардероб, закрытые шторами высокие окна, лестницы, уходящие вверх. В этом зале тренировались бойцы формируемого добровольческого полка. Отделения из нескольких человек по команде быстро рассредоточивались по холлу и лестнице, занимали позиции, устанавливали радиостанции. Растерянные сотрудницы Верховного Совета, проходившие мимо к лифтам, с тревогой и интересом смотрели на действия военных, на мрачное мерцание касок и колыхание радиоантенн. Некоторые со слезами благодарили защитников, молили Бога, чтобы Ельцин одумался, чтобы кровопролития не произошло...
В части, которую покинули двенадцать парней, конечно, тут же заметили их исчезновение. В “погоню” за беглецами отправился замполит. Поздно вечером появился он в Доме Советов, нашел полковника, потребовал немедленно выдать ему курсантов. Долго, не в силах скрыть страха перед тем, что ждет его в случае неудачи, косясь на бойцов добровольческого полка, уговаривал курсантов вернуться в часть, обещал, что никого из них не накажут. Все, мол, “будет забыто”. Ребята твердо отказались. Замполит, все больше переживая, отнюдь не за них, а за собственную карьеру, за погоны и должность, сорвался на крик, орал, как привык орать на плацу и в казарме. Но сейчас его крики не действовали на подчиненных: мог ли человек, еще вчера учивший их, как надо Родину любить, убедить их теперь, по его примеру, изменить и Родине, и Присяге? Замполит все равно кричал что-то про устав, якобы требующий от курсантов сделать то, что сами они считали изменой и позорным предательством. Кончилось тем, что полковник велел ельцинисту убираться из здания. Рявкнув на замполита и наставив на него ствол автомата, измотанный за все эти дни и ночи полковник стал считать до трех... Присев от страха, грузная туша переродившегося “офицера-воспитателя” быстро засеменила к выходу. Под хохот стоявших рядом казаков и офицеров предатель выскользнул в дверь. Выскочил на улицу, понесся по площади, протискиваясь через толпу. Спотыкался, в ужасе ожидая то ли автоматной очереди вослед, то ли пинка под зад от любого из столпившихся на площади людей. Эти люди, эти советские офицеры, их красные знамена были тем, за что воевали когда-то его отец и дед. Теперь он предал все это, с позором и страхом бежит от них, отворачиваясь от плевков в лицо.
ПОТОМ ПОТЯНУЛИСЬ долгие дни осады. Курсантов перевели в подчинение министру обороны Ачалову. Они были в составе его личной охраны, повсюду сопровождали генерала. Наверное, несколько месяцев назад, когда их переводили из курсантов в солдаты, никто из них не мог и предположить, что скоро они будут служить у самого Ачалова, легендарного вэдэвэшного главкома!
Дальнейшие события вокруг Верховного Совета известны всем. Волей судьбы, а прежде всего волей собственной, курсанты оказались в эпицентре трагических событий тех дней. В Доме Советов они пробыли до 4 октября, вместе со всеми другими его защитниками приняли неравный бой с ельцинскими наемниками. Курсанты сражались здесь в одном строю, плечом к плечу с лейтенантами, майорами и полковниками. В своем подвиге все они были равными.
К вечеру, когда разгром восстания стал очевидным, защитникам Дома Советов пришлось прорываться наружу. Ползком, под огнем снайперов, курсанты пробирались вниз по знакомой лестнице. Утыкались лицами в опаленные огнем ковры, в разорванные танковыми снарядами тела, в чьи-то разбитые головы, в холодеющие руки и ноги, скользя по кровавым лужам, задыхаясь в дыму пожара. Все те же коридоры, что недавно глотали топот сотен ног, бодрый смех защитников и самих курсантов, где эхом разлетался хохот от соленых армейских анекдотов... Теперь эти стены принимали в себя кровь, стоны, боль и смерть. Жутким был переход по зданию с развороченными танковыми снарядами стенами. Везде трупы, распотрошенные радиостанции, разодранная одежда. С дрожью узнавали среди лежащих тел знакомых и друзей, с кем успели сойтись за время осады. Женщина, убитая возле окна наемником-снайпером. Старик, увешанный фронтовыми орденами и медалями. Сквозь синий старомодный пиджак из-под медалей густо течет кровь. Громивший когда-то фашистов, защитивший русских детишек от печей концлагерей, старик погиб от руки какого-то выродка, выросшего из тех, кого он тогда спасал. В свой последний бой старик пошел в 93-м, как в 41-м, – без оружия против танков...
ДО СИХ ПОР неизвестна дальнейшая судьба этих двенадцати курсантов. Кто-то говорит, что несколько из них геройски погибли, даже вроде бы видели их тела. Но точно известно, что часть из двенадцати все-таки уцелела. Трое чудом прорвались через кольцо убийц, просочились во двор одного из ближайших жилых домов. Вскочили в подъезд, позвонили в первую попавшуюся квартиру. Им повезло: хозяева тут же впустили к себе перемазанных кровью, пропахших дымом и порохом бойцов. Пробовали накормить их, но еда не шла в горло, рвалась обратно – перед взорами были еще взрывы и развороченные тела. В телевизоре “сиэнэнщики” смаковали разгром, показывали горящий Дом Советов.
Хозяева прекрасно знали, чем рисковали в ту пору, но не выдали парней охранке. Приютили, дали отоспаться. Пока курсанты спали, с помощью соседей собрали гражданскую теплую одежду. Дали парням помыться, смыть гарь и копоть, переодели, собрали еды на дорогу. Дальше оставаться в Москве ребятам было нельзя, по столице начались облавы, лужковская милиция выискивала уцелевших защитников Дома Советов. Сердобольные хозяева, сдерживая слезы, простились с курсантами, объяснив, как добраться до Ленинградского вокзала. К счастью, все для этих троих тогда складывалось удачно. Без документов они все же доехали до Питера без приключений.
Там уже им помогали местные патриоты. Герои восстания часто меняли место жительства. Потом, говорят, им сделали новые документы работников какой-то телестудии. А дальше – отправили куда-то в ближнее зарубежье. На этом их следы пока затерялись.
Еще о троих курсантах из их отряда известно то, что они были ранены в Доме Советов и какое-то время лечились в разных московских госпиталях. Что с ними было потом – тоже покрыто тайной. Такой же, как и судьба остальных.
Как известно, бумаги защитников Конституции сгорели в пожаре Дома Советов. Добровольцы, собравшиеся тогда под знамя Советской власти, почти не знали друг друга. Они помнят соратников только в лицо, зачастую не зная не то что фамилий, но даже имен. Все помнят, что были там и вот эти, совсем еще молодые бойцы, все называют их общим именем – двенадцать курсантов. Никто не помнит даже того, из какого именно они училища, никто не может точно сказать, куда они делись. В памяти многих так и остались они, как двенадцать апостолов, пришедших на поле боя неведомо откуда, сражавшихся вместе с другими героями против зла, принявших вместе со всеми раны и муки и ушедших неведомо куда...
КОМАНДИРЫ добровольческого полка до сих пор не оставляют надежд на то, что ребята все-таки уцелели. Уже шесть лет лежат и ждут своих героев двенадцать орденов. Ждут курсантов боевые товарищи, чтобы пожать мужественные руки. И если герои этого повествования сейчас читают строки о себе, просим их сразу откликнуться. Курсанты, в бою завоевавшие право зваться офицерами, отзовитесь! Вы своим подвигом искупили честь будущего офицерства, верного Присяге и родному народу. Если кто-нибудь из вас жив, дайте знать!
Егор Фролов НЕ ПЕПСИ, А ТОПОР! (Письмо в редакцию)
Здравствуйте, редакция “Завтра”!
Пишет вам парень из города Владимира, который давно читает вашу газету. На мой взгляд, из всех оппозиционных газет ваша – самая лучшая. Она не находится под контролем какой-нибудь партии и потому в ней можно найти суждения, мнения самых разных людей. Газета как бы объединяет все здоровые силы нации. Мне лично очень печально видеть сегодняшнюю разобщенность патриотических движений. Все они проповедуют свои чисто партийные интересы, и поэтому упускают главное – борьбу с этим ненавистным режимом! Взять хотя бы РНЕ Баркашова – всем эта организация хороша: и ребята там отличные (кстати, один из моих друзей в их рядах), они хотят что-то сделать хорошее для России. Конечно, они всегда соблюдают дисциплину и порядок, но все же порой недоумевают, когда их лидер отказывается с кем-нибудь из патриотов объединяться. Хотя с РНЕ пожелал вступить в союз Эдуард Лимонов, лидер не менее массовой молодежной организации НБП. А ведь именно две эти партии аккумулировали большую часть молодых националистов страны! И теперь с каждым годом все заметнее, как распространяется национальная идея среди молодежи. Все больше и больше парней и девушек ощущают себя русскими, а не “россиянами”, не безродным быдлом. Так что врут те, кто утверждает, будто новое поколение выбирает пепси. Извините, новое поколение выбирает топор! Подростки видят всю пошлость и гадость того общества, тех правил, что насаждают нам телевидение и другие антирусские СМИ. Одни становятся панками, другие скинами, третьи идут в организации типа РНЕ, НБП или РИД, что есть у нас во Владимире. Подрастает новое поколение людей, которые не будут безропотно терпеть унижения! И они пойдут за любым сильным лидером, который сможет открыто, ничего не боясь, выступить против антинародного режима. Их не испугают и не остановят уже никакие репрессии: я знаю многих ребят, еще в 13-14 лет прошедших через ментовские каталажки, где с ними “разбирались” так же, как со взрослыми. На многих это срабатало, как прививка ненависти на всю жизнь к жирным властным гадам, быкам, взрывающим нас инородцам, да и просто к обывателям, у которых смысл жизни – только в их собственном брюхе...
Многие из нас понимают, что к чему, и потому чувство протеста еще не оформлено, оно просто идет изнутри. Те, кто послабей, уходят в себя, становятся пьяницами, наркоманами, кто посильней, проявляют свои чувства нередко в виде агрессии. Почему сейчас набирает силу движение скинхедов? Ребята еще не понимают – и кто их главный враг, и что одним мордобоем ничего не решишь. Но все же первый их шаг к борьбе уже сделан. Будущие солдаты национальной революции проходят школу в этом десятилетии, а в следующем, я надеюсь, они пройдут и практику под руководством опытных командиров. Вот почему я прошу читателей вашей газеты не судить их слишком сурово, если они в чем-то очень уж радикальны. Парень, порезавший еврея в московской синагоге, конечно, поступил неправильно. Но он просто не знал другого способа борьбы против того, что считает злом. Его надо направлять, его стихийный протест надо вводить в нужное русло. А те, конечно, сразу использовали его ошибку себе на пользу, уже задним числом приписав ему еще и чемодан с бутылками керосина...
Я бы посоветовал вам открыть специальную молодежную рубрику в вашей газете, назвав ее, например, “Юный патриот” или как-то наподобие этого. В ней бы вы воспитывали национальную этику, вели речь о том, какие формы борьбы наиболее приемлемы, актуальны и действенны, отвечали бы на письма ребят, публиковали их идеи, предложения. То есть изначально формировали бы сознание, объединяли всех молодых патриотов – панков, скинхедов, партийцев и просто одиночек – в единый громящий кулак, который бы в следующем веке сокрушил “царство Сатаны”!
С уважением – ваш постоянный читатель
Егор ФРОЛОВ
Владимир
