Текст книги "Газета Завтра 194 (33 1997)"

Автор книги: "Завтра" Газета

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

МАЛЬЧИК ПАДАЕТ С БАЛКОНА?

Феофан Костаки

Однажды вечером один из кавказских правителей любовался с балкона панорамой своей столицы и спросил у стоящего рядом внука:

– А скажи, бичико, кем ты хочешь быть, когда вырастешь?

– Я, дедушка, хочу быть, как и ты, президентом.

– Хм… Может, бичико, ты хочешь быть президентом нашей Академии наук?

– Нет, дедушка, я хочу быть, как ты, президентом.

– А может, бичико, ты хочешь быть президентом нашего Центрального Банка?

– Нет, дедушка, я хочу быть президентом.

– Мана! Мана! Какой ужас – малчик с балкона упал!

21 июля завершился трехдневный официальный визит Э.Шеварднадзе в США. Источники из ближайшего окружения президента Грузии сообщают, что он привез туда на утверждение план развязывания очередного конфликта в Абхазии с обещанием замены российских “миротворческих сил” натовскими и подключения всех северокавказских автономий к “чеченской модели” выхода из состава РФ. План “серебряного лиса” не вызвал восторга у его заокеанских патронов вследствие “отсутствия четких гарантий управляемости процесса”. Итак, США чисто внешне перестраховались от излишних эксцессов и фактически дали добро на “мирное развитие ситуации”, что получило подтверждение в согласии “финансировать евразийский коридор и город Поти на 80%”. В государственно-правовом отношении одобренный “мирный план” предусматривает создание некоей “мингрельской автономии” на базе того же г.Поти и Гальского района Абхазии, расширение пределов Чечни и Южной Осетии за счет Грузии и последующее объединение всех новых административных образований в единое государство. Косвенным, но важным следствием станет и уход российских пограничников с грузинско-турецкой границы, а следовательно – из региона вообще. Во всяком случае, Армения широко приобщается к планам создания “евразийского коридора”, Шеварднадзе “мирно” заселяет г.Поти и предполагаемую территорию “коридора” большими группами армян вместо вырезанных “звиадистов”-грузин. Собственно, сейчас мы наблюдаем финальную стадию реализации того разработанного в конце 60-х годов на Западе плана, с которым Шеварднадзе и его неразлучный “помощник по внутренним вопросам” В.АЛПЕНИДЗЕ были “посланы во власть” Грузии в 1972 году. Сегодня В.Т.Алпенидзе по-прежнему выполняет всю черновую работу в коридорах власти, по которым разгуливает под видом “писателя-академика”, на деле являясь “академиком террора”, сумевшим за четверть века создать на западные деньги в кавказском регионе параллельную КГБ СССР структуру спецслужб. Агентами этой тайной академии сегодня заполнены структуры “демократической” власти русского Северного Кавказа и закавказских “независимых республик”, а в числе “академиков” значатся и террорист Басаев, и авантюрист Сосланбеков, и ряд других, не менее известных личностей.

Ныне организация занята установлением и изоляцией всех политиков, способных гарантировать российские интересы в регионе, а также прорабатывает под руководством Алпенидзе варианты смены самого Шеварднадзе. Так, на случай отстранения “Большого Эда” подготовлены сценарии “хождения во власть” для лидера партии социалистов Грузии, а заодно -давнего члена одной очень интересной и не менее влиятельной международной тайной организации В.РЧЕУЛИШВИЛИ (БЕЛЯВСКОГО). Как трамплин для будущего грузинского президента уже подготовлено кресло мэра Тбилиси, а его возможные противники нейтрализуются с помощью всего арсенала спецслужб: от запугивания и шантажа до физической ликвидации. На Рчеулишвили постепенно замыкаются все властные цепи в “независимой” Грузии. Уже сегодня он полностью контролирует телевидение и пользуется абсолютной поддержкой в московских радикально-демократических кругах. Замена Шеварднадзе на Рчеулишвили, который выступает за полный отвод российских войск из зоны грузино-абхазского конфликта, будет означать продолжение обвала южного фланга державы вплоть до организации лобового столкновения с мусульманским миром на территории Северного Кавказа и Поволжья. Единственной угрозой для постановки данного сценария “академики” считают создание союза между председателем парламента З.Жвания и грузинскими коммунистами во главе с Д.Патиашвили и П.Гиоргадзе. Выдача сына последнего, бывшего начальника госбезопасности Грузии И.Гиоргадзе, является обязательным требованием Шеварднадзе к российским властям и будет озвучена им при встрече с Ельциным, ибо упускать из рук такой рычаг давления на руководство компартии “серебряный лис” не намерен. Видимо, и окружение российского президента уже получило из США подробные инструкции по данному вопросу.

Феофан КОСТАКИ

ДЕРЖАВНЫЙ ЛИК СТАЛИНА ( из книги Николая Яковлева «СТАЛИН: ПУТЬ НАВЕРХ» )

5 августа исполнилось 70 лет со дня рождения одного из крупнейших русских историков ХХ века, талантливого писателя и публициста Николая Николаевича Яковлева. Его труды по истории США (“Вашингтон”, “Преступившие грань”, “Франклин Рузвельт, человек и политик”, “Загадка Перл-Харбора” и другие) вошли в золотой фонд мировой американистики. Широко известны произведения Н.Н.Яковлева, посвященные нашей истории: “19 ноября 1942”, “Весна Победы”, “3 сентября 1945”, “1 августа 1914”. Им написаны первая биография Г.К.Жукова (1985, серия “ЖЗЛ”).

Мало кто знает, что в жизни Николая Николаевича был страшный год (1952), когда вслед за отцом, маршалом артиллерии Н.Д.Яковлевым, бериевские чекисты бросили его в тюрьму. Что пережил и передумал двадцатипятилетний Николай в “морозильнике” Лубянки, нам не узнать. Но однажды он заметил: “Наверное, крах иллюзий о сути нашего строя был самым страшным, что испытывал человек, пройдя через советские тюрьмы”… Да, был крах иллюзий. Но светлый ум ученого, горячее сердце гражданина, глубокое чувство боли и ответственности за Отечество сильней оказались. Все это и предопределило рождение страстной и доказательной книги-предупреждения и, увы, книги-предвидения “ЦРУ против СССР” (1979 г.).

В работе “Сталин: путь наверх”* Н.Н.Яковлев дает новую трактовку великой и трагической личности. Предлагаемый вниманию читателя отрывок из этой книги удивительным образом перекликается с последней прижизненной публикацией автора (“Почему развалился Советский Союз”, “Завтра”, апрель 1996 г.) и тем, что происходит в последние годы в России, напоминая нам: если не все, то многое в этом мире повторяется, и опыт строительства великого государства еще пригодится.

Когда в ОктЯбре 1917 года большевики взяли власть, ни у кого не возникало сомнений в том, что пост наркома по делам национальностей в первом правительстве по праву должен занять И.В.Сталин. Аргументов “за” было немало: и огромный опыт революционной и политической борьбы, и довольно плодотворное участие в теоретической разработке национальных проблем, и наконец то, что от рождения он был Джугашвили. Верность выбора подтвердилась скоро. В начале 1922 года один из сторонников Троцкого Е.А.Преображенский заявил: у Сталина слишком много партийных поручений и надо бы его разгрузить… На это Ленин не замедлил отпарировать: “Что мы можем сейчас сделать, чтобы было обеспечено существующее положение в Наркомате (национальностей. – Н.Я.), чтобы разбираться со всеми туркестанскими, кавказскими и прочими вопросами? Ведь это все политические вопросы!.. Мы их разрешаем, и нам нужно, чтобы у нас был человек, к которому любой из представителей наций мог бы пойти и подробно рассказать, в чем дело. Где его разыскать? Я думаю, и Преображенский не мог бы назвать другой кандидатуры, кроме товарища Сталина”.

А вот мнение другого политического деятеля, которого в симпатиях к Сталину не заподозришь. Двумя десятилетиями позже Л.Д.Троцкий писал: “Сталин ведет в этот период переговоры с представителями тех различных национальных организаций, которые признали власть Советов Народных Комиссаров и выражали желание установить с ним правильные отношения. В большинстве своем это были враждебные или полувраждебные организации, которые лавировали до поры до времени, стараясь извлечь для себя выгоды из смены режима. В этих переговорах с мусульманами и белорусами Сталин был как нельзя на месте. Он лавировал против лавирующих, отвечал хитростью на хитрость и вообще не давал себя одурачить…”

В послеоктябрьской сумятице в Петрограде и первое время и после переезда 12 марта 1918 года Советского правительства в Москву Сталин самой логикой препирательств в руководстве партии выдвинулся на очень видное место: он входит в четверку, избранную ЦК для решения неотложных вопросов (в протоколе заседания ЦК они перечислялись так: “Сталин, Ленин, Троцкий и Свердлов”). Коль скоро Свердлов был занят на советской работе, нити руководства сосредоточились в руках триумвирата – Ленин, Сталин, Троцкий, а ввиду отвлечения последнего на другие дела остался дуумвират.

Круг интересов и забот Сталина был необъятным – о его деятельности в годы гражданской войны и первые послевоенные годы написано немало. Выделим два, на наш взгляд, главных направления: строительство партии как “своего рода ордена меченосцев внутри советского государства” и собственно государственное строительство на бескрайних просторах бывшей Российской Империи. Сегодня, когда, казалось бы, нерушимый Советский Союз распался, не лишним будет попытаться восстановить картину его создания. Мы ведь хорошо помним, что если не все, то многое в истории повторяется…

Итак, И.В.Сталин – наркомнац. С 16 марта 1918 г. он член ВЦИК, избранный на IV Всероссийском Чрезвычайном съезде Советов, и большевистская фракция избирает его членом комиссии по выработке проекта первой Конституции Советской Республики. Представился случай блеснуть эрудицией, ибо убеждать можно было только силой аргументов. Выступая на III съезде Советов, Сталин прежде всего выделил необходимость “толкования принципа самоопределения как права на самоопределение не буржуазии, а трудовых масс данной нации. Принцип самоопределения должен быть средством борьбы за социализм и должен быть подчинен принципам социализма”. Под этим углом зрения Сталин рассматривал проблемы строительства государства, главным архитектором которого ему суждено было стать. В то же время он выясняет, что следует понимать под “субъектами федерации”: определенные области, естественно сочетающие в себе особенности быта, своеобразие национального состава и некоторую минимальную целостность экономической территории. К создаваемой Федерации, настаивает Сталин, с самого начала должно быть проведено разграничение прав между центром и федерирующимися областями. К компетенции центра – военные и внешние дела, транспорт и связь, общая экономическая, финансовая и банковская политика. Остальное – местам…

Проект И.В.Сталина “Общие положения Конституции РСФСР” после продолжительного обсуждения утверждается комиссией ВЦИК. А у него, помимо работы, если угодно, смыкавшейся с научными изысканиями в сфере национальной политики, бездна дел практических: ведение переговоров и заключение мира с Украинской Радой, что отняло массу времени и нервной энергии руководство совещанием по созыву Учредительного съезда Советов Татаро-Башкирской Советской Республики, решение проблем Туркестана и т.д. и т.п. Со второй половины 1919 г. Сталин, по существу, руководил установлением Советской власти в Азербайджане и Армении, работал с Орджоникидзе и Кировым, находившимися на Кавказе. Они сумели поддержать нараставшее революционное движение за Кавказским хребтом и обеспечить победу над мусаватистами в Азербайджане и дашнаками в Армении. Орджоникидзе, возглавлявший созданное в апреле 1920 г. Кавказское бюро ЦК, в мае настаивал на оказании вооруженной поддержки грузинским большевикам, боровшимся с меньшевистским правительством Н.Жордания. Сталин, по-видимому, не смог разъяснить ситуацию Ленину, ибо был предельно занят польскими делами. И в результате – совершенно неожиданное и неоправданное осложнение обстановки: Москва признала правительство во главе с Ноем Жордания. Можно предположить, что Ленин, взявшийся “прощупывать штыком” Западную Европу через Польшу, опасался накликать большую войну для Советской России еще и на Кавказе. Вероятно, он, заключив договор с Грузией 7 мая 1920 г., посчитал это мудрейшим ходом, правда, упустив из виду, что правительство Жордания связывало надежды на существование с помощью извне, в первую очередь Англии.

Освободившись от военных забот, наркомнац Сталин 16 октября 1920 г. выезжает в инспекционную поездку на Северный Кавказ, а оттуда в Азербайджан. В это же время выходит в свет сборник его статей по национальному вопросу, где в предисловии, определенно имея в виду Грузию, ибо с сепаратистскими поползновениями мусаватистов и дашнаков было уже покончено, Сталин подчеркивает: “Мы против отделения окраин от России, ибо отделение в этом случае означает империалистическую кабалу для окраин, ослабление революционной мощи России…”

Надо особо отметить, что на протяжении почти трех лет отношение к ситуации в Грузии как в зеркале отражало позиции практически всех ведущих политических деятелей Советской России – и прежде всего Сталина и Ленина, имевших разные, порою противоположные точки зрения. Постоянная полемика и, как мы увидим позже, противостояние двух лидеров партии, достигли своего апогея в преддверии создания Союза…

А во время поездки по Кавказу Сталин много выступал на митингах и собраниях. В Баку 6 ноября 1920 г. по случаю третьей годовщины Октябрьской революции он наверняка зажег воображение слушателей, предсказав, что Россия “победит своих врагов”, и при этом предупредил: “Несомненно, что наш путь не из легких, но несомненно также, что трудности нас не пугают. Перефразируя известные слова Лютера, Россия могла бы сказать: “Здесь я стою, на рубеже между старым, капиталистическим, и новым, социалистическим миром, здесь, на этом рубеже, я объединяю усилия пролетариев Запада с усилиями крестьянских масс Востока для того, чтобы разгромить старый мир. Да поможет мне бог истории”. Как просвещенный богослов И.В.Сталин в этом случае сделал только одну уступку веку XX, – написал слово “бог” с маленькой буквы. Но в целом он в который раз продемонстрировал приверженность теологическому складу мышления применительно к наисовременнейшим проблемам.

Троцкий, разумеетсЯ, в речах Сталина, свидетельствовавших о работе могучего, блестяще организованного ума, усматривал всего навсего “семинарское красноречие”. Но Сталин давным-давно миновал пору ученичества во всех сферах своей деятельности и говорил уверенным голосом политического наставника, подкрепляя отличную риторику практической работой. Он решительным образом отсекал все, что могло препятствовать “разгрому старого мира”. На этом этапе величайшую опасность представлял национализм во всех его проявлениях.

Инспекционная поездка Сталина на Кавказ, несомненно, содействовала уяснению местными партийными руководителями азов политики в национальном вопросе, как он ее понимал. Диалектика сталинской позиции отчетливо просматривается в речи, произнесенной им 17 ноября 1920 г. на съезде народов Тверской области. Он признал, что именно эксцессы “расказачивания” привели к восстанию казаков Сунженской линии, которое было подавлено, а против казаков пришлось принять “суровые меры, пришлось выселить провинившиеся станицы и заселить их чеченцами.

Горцы поняли это так, что теперь можно терских казаков безнаказанно обижать, можно их грабить, отнимать скот, бесчестить женщин.

Я заявляю, что если горцы думают так, они глубоко заблуждаются. Горцы должны знать, что Советская власть защищает граждан России одинаково, без различия национальности, все равно, являются ли они казаками или горцами. Следует помнить, что если горцы не прекратят бесчинств, Советская власть покарает их со всей строгостью революционной власти”.

На Кавказе он провел немало часов в беседах с Орджоникидзе и Кировым, и, по-видимому, они договорились, как свести счеты со зловредными “социал-духанщиками”, свившими гнездо в Тифлисе. Н.Жордания и Ко, поощряемые лидерами II Интернационала, брали себя всерьез. В то время как Сталин в спартанской обстановке работал с кавказскими большевиками, в Тифлисе лилось вино и жарились шашлыки для дорогого гостя – В.Каутский учил политической мудрости своих единомышленников. Почти четыре месяца – с сентября по декабрь 1920-го!

По возвращении Сталина в Москву подготовка к ликвидации осиного гнезда “социал-духанщиков” ускорилась. Ленин, однако, колебался, носясь с проектами создания блока с Жорданией. Но он не смог больше сопротивляться решительному нажиму Кавбюро, поддержанного Сталиным, – нельзя терять время, в Грузии началось восстание против меньшевистского правительства.

Примерно через год I съезд Советов Грузии в обращении к “Трудящимся всего мира” 26 февраля 1922 г. нарисовал впечатляющую картину сложившегося положения, потребовавшего вмешательства Красной Армии: “Внутри Закавказья, оторванного от России не по национальным, а по классовым мотивам, устанавливается под руководством меньшевиков диктатура эксплуататоров над трудящимися… Хуже всего было то, что они до крайности обострили отношения между народностями самой Грузии. Благодаря их националистической и шовинистической политике дело не раз доходило до кровавых столкновений именно на национальной почве… Они огнем и мечом расправляются с национальными стремлениями абхазцев, аджарцев и осетин… Красные полки вошли в охваченную революционным восстанием страну как избавители”.

Красная Армия вступила в Грузию 15 февраля 1921 г. Грузинское воинство разбежалось, особую прыть проявили “маузеристы” – усы, маузер, кожаные куртки и штаны. Очень быстро был освобожден Тифлис… А Ленин все продолжал взывать (например, в телеграмме Орджоникидзе 3 марта) отказаться “от применения русского шаблона, а умело и гибко создавать своеобразную тактику, основанную на большей уступчивости всяческим мелкобуржуазным элементам”. В приписке к ней значилось: “Сталину. Прошу отправить, а если возражаете, то переговорите по телефону”. Сталин не возразил, и телеграмма 6 марта была напечатана в органе грузинских большевиков “Правда Грузии”. Однако Жордания со своими единомышленниками предпочел 17 марта на итальянском судне убраться в эмиграцию, прихватив с собой казну Грузии. Он немедленно начал кампанию за иностранную интервенцию в покинутую страну.

В конце июня 1921 г. Сталин после многих лет наконец приехал в родную Грузию. Он провел Пленум Кавбюро, работавший шесть дней! Было о чем поговорить. 6 июля на общем собрании тифлисской парторганизации Сталин не скрыл, что “поражен изменением обстановки по сравнению с периодом 1905-1917 гг.”. Если тогда была “полная солидарность, когда узы братства связывали армянских, грузинских, азербайджанских и русских рабочих в одну семью”, то теперь “страшно” усилился национализм, который надо “вытравить каленым железом”. В этом – первоочередная задача коммунистов Грузии. Если рядовые члены партии понимали и принимали позицию Сталина, то руководители грузинских коммунистов сами были глубоко заражены национализмом.

УпрЯмство этих деЯтелей, получивших власть в крошечной отсталой Грузии, приобрело, однако, огромное значение, ибо год 1922 был годом восстановления традиционного российского государства с центром в Москве. Подходил к концу процесс объединения республик, объявлявших себя независимыми государствами после Октябрьской революции. Это входило непосредственно в сферу как служебных, так и теоретических интересов Сталина. Еще в годы гражданской войны он стоял за восстановление государственности в России под главенством русских. И был не одинок в этом отношении в партии. Сталин и его единомышленники прежде всего учитывали реалии гражданской войны, основные тяготы которой легли на русских. Ленин, постоянно носившийся с лозунгом самоопределения вплоть до отделения, всегда выступал против этого с открытым забралом. “Поскрести иного коммуниста, и найдешь великорусского шовиниста”, – утверждал он.

Так что еще до завершения гражданской войны позиции были заняты: “многие”, включая Сталина и Ленин.

И. В.Сталин с безупречной логикой доказывал, что национализм – достояние прежде всего угнетенных в прошлом народов, а в истории развития русского коммунизма борьба с националистическим уклоном никогда не имела “серьезного значения. Будучи правящей нацией, русские вообще, русские коммунисты в частности, не переживали национального гнета, не имели дела, вообще говоря, с националистическими тенденциями в своей среде, если не считать некоторых настроений к “великодержавному шовинизму”, и поэтому не пришлось им, или почти не пришлось, преодолевать эти тенденции.

В отличие от этого коммунисты-тюрки, сыны угнетенных народов, прошедших стадию национального угнетения, все время имели дело и продолжают иметь с националистическим укладом, с националистическими пережитками в своей среде, преодоление которых составляет очередную задачу тюркских коммунистов”.

Так он говорил еще в речи при открытии совещания коммунистов тюркских народов РСФСР 1 января 1921 года. Когда пришло время практического оформления конституционных отношений, Сталин 11 августа 1922 года возглавил комиссию ЦК по выработке соответствующего проекта. Хотя в комиссии раздавались голоса о восстановлении “единой и неделимой России”, Сталин провел решение об “автономизации” – Украина, Белоруссия, Азербайджан, Грузия, Армения входят в Российскую Федерацию автономными республиками, а это, помимо прочего, означало: ее высшие органы власти становились таковыми и для автономии. Проект ЦК разослали в Киев, Минск, Баку, Тифлис, Ереван. Он был принят местными руководителями, и лишь грузинский ЦК 15 сентября проголосовал против сталинского проекта как “преждевременного”. Естественно, Грузия не могла остановить принятие плана “автономизации”, что сделала комиссия под председательством Молотова 23-24 сентября. Материалы совещания тут же направлены больному Ленину в Горки (из них видно, что представитель Грузии П.Г.Мдивани воздержался).

Ленин прореагировал чрезвычайно остро. Побеседовав со Сталиным (разговор занял 2 часа 40 минут!) и некоторыми другими, он 26 сентября направляет первое письмо Л.Б.Каменеву: “Завтра буду видеть Мдивани (груз. коммунист, подозреваемый в “независимстве”). По-моему, вопрос архиважный. Сталин немного имеет устремление торопиться… Одну уступку Сталин уже согласился сделать. В параграфе 1 сказать вместо “вступление” в РСФСР “формальное объединение вместе с РСФСР в “Союз сов. республик Европы и Азии”. Дух этой уступки, надеюсь, понятен: мы признаем себя равноправными с Укр. ССР идр. и вместе и наравне с ними входим в новый союз, новую федерацию, “Союз Сов. Республик Европы и Азии”…

27 сентября срочно собирается Политбюро. Ленина нет, он по-прежнему болен. На заседании Каменев набрасывает Сталину записку: “Ильич собрался на войну в защиту независимости. Предлагает мне повидаться с грузинами…” Сталин также отвечает запиской: “Нужна, по-моему, твердость против Ильича. Если пара грузинских меньшевиков воздействует на грузинских коммунистов, а последние на Ильича, то спрашивается, при чем тут “независимость”?” На другой день заседание продолжается. Новая записка Каменева Сталину: “Думаю, раз Вл. Ил. настаивает, хуже будет сопротивляться”. Ответ: “Не знаю. Пусть делает по своему усмотрению”.

Ленин не ослабил нажима. Начался спор, затянувшийся почти на три месяца, – о путях формирования государства. Сталин имел верного союзника в лице Орджоникидзе, который вместе с Кировым настаивал на вхождении трех закавказских государств в Союз в качестве Закавказской федерации.

Грузинский ЦК, однако, продолжал склоку. Ленин в конечном итоге взял сторону противников Сталина и Орджоникидзе, что придало новые силы тифлисским руководителям. Главный результат – Ленин, не мытьем так катаньем, побудил принять принцип федерализма в новом Союзе…

Ленин, которого втянули в схватку, никак не мог разобраться, кто прав, кто виноват. По его предложению в Грузию была направлена комиссия, возглавляемая Ф.Э.Дзержинским. Ленин, памятуя о приверженности Дзержинского к сталинской трактовке права на самоопределение, попросил своего заместителя по Совнаркому А.И.Рыкова срочно выехать в Тифлис и провести собственное расследование. Там, на квартире Орджоникидзе, Рыков получил возможность познакомиться с грузинскими политическими нравами. В конце рассудительной беседы Рыкова с хозяином квартиры подручный Мдивани А.А.Кобахидзе набросился на Орджоникидзе с упреками и, помимо прочего, обвинил его в принятии взятки – белого коня. То была клевета чистой воды: на этой лошади Дзержинский, неловко взгромоздясь, принимал парады, и она стояла на довольстве в военной конюшне. Орджоникидзе влепил клеветнику затрещину. О рукоприкладстве немедленно донесли по прямому проводу самому Ильичу в Москву. Донес бдительный по должности железный чекист Феликс Эдмундович.

Ленин вознегодовал. 12 декабря Дзержинский доложил ему об итогах четырехдневного расследования в Тифлисе. Он явно был на стороне Сталина и Орджоникидзе, что вывело Ленина из равновесия. Подумать только, комиссия полностью одобрила их линию и осудила ЦК Грузии! И ни слова о рукоприкладстве! 13 декабря у Ленина два тяжелейших приступа, заболевание дало о себе знать в самой тяжелой форме. Запись в истории болезни: “С большим трудом удалось уговорить Владимира Ильича не выступать ни на каких заседаниях и на время совершенно отказаться от работы. Владимир Ильич в конце концов на это согласился и сказал, что сегодня же начнет ликвидировать свои дела”. 16 декабря Ленина разбил паралич.

В этот день комиссия пленума ЦК РКП(б) принимает проект Договора и Декларации об образовании СССР. В Москву уже съезжались делегаты на Х Всероссийский съезд Советов, вслед за которым через два дня открылся I Всесоюзный съезд Советов. На обоих съездах (23-27 и 30 декабря) Сталин выступает с докладами об образовании СССР. Объединились четыре республики – РСФСР, УССР, БССР и ЗСФСР. Бухарская и Хорезмская народные советские республики пока остались вне пределов СССР и вошли в конце 1924 г. – начале 1925 г. во вновь образованные Туркестанскую и Узбекскую союзные республики и автономные Таджикскую и Кара-Калпакскую.

В докладе на I съезде Советов СССР. И.В.Сталин огласил написанную им Декларацию об образовании СССР и текст Договора о его образовании, который был подписан представителями четырех республик. С редким для себя красноречием он сказал: “Сегодняшний день является днем торжества новой России.., превративший красный стяг из знамени партийного в знамя государственное и собравший вокруг этого знамени народы советских республик для того, чтобы объединить их в одно государство – в Союз Советских Социалистических Республик”. В чеканных формулировках сталинской речи не нашлось места для рассуждений о федерализме. Не упоминался и Ленин. В историю вошло: у истоков СССР стоял его отец-основатель – Иосиф Виссарионович Сталин.

А в это время в Горках тяжело больной Ленин продолжал борьбу: 30 декабря 1922 г. – почти час в час, когда Сталин стоял на трибуне, водруженной на сцене Большого театра, обращаясь к делегатам I Всесоюзного съезда СССР, – в комнате, превращенной в больничную палату, он начал диктовать дежурному секретарю свои заметки “К вопросу о национальностях или об “автономизации”. То было выполнение ленинского обещания, зафиксированного, помимо прочего, в записке Л.Б.Каменеву к Пленуму ЦК 6 октября: “Т.Каменев! Великорусскому шовинизму объявляю бой не на жизнь, а на смерть”…

В продиктованной 30-31 декабря (СССР уже создан!) статье Ленин объявлял, что: “Я, кажется, сильно виноват перед рабочими России за то, что не вмешался достаточно энергично и достаточно резко в пресловутый вопрос об автономизации, официально называемый, кажется, вопросом о союзе советских социалистических республик”. Носителю абсолютной истины в конечной инстанции, каким представлялся себе больной, окружающий мир “казался”, включая новое название страны, которую он именовал с маленьких букв… Ленин атаковал принцип “автономизации” яростно и методически: вся эта затея оказалась-де в корне неверной и преждевременной. Сторонники усматривали ее преимущество в том, что будет функционировать единый аппарат. Но откуда, разбушевался Ильич, исходят уверения в преимуществах этого образа действия? От того самого “российского аппарата”. Ничтожный процент советских работников потонет “в этом море шовинистической, великорусской швали, как муха в молоке”. Припомнив разговоры с Дзержинским, рукоприкладство Орджоникидзе, Ленин ужасался: “В какое болото мы слетели!”

Он обрушилсЯ на обрусевших инородцев, которые всегда пережимают по части истинно русского настроения. По Ленину, “русское рукоприкладство” Орджоникидзе никак нельзя оправдать как и “истинно русское настроение” Дзержинского во время пребывания на Кавказе при разборе дела. “Я думаю, – сокрушался Ленин, – что тут сыграли роковую роль торопливость и администраторское увлечение Сталина, а также его озлобление против пресловутого социал-национализма… Политически ответственными за всю эту поистине великорусскую националистическую кампанию следует сделать, конечно, Сталина и Дзержинского”, а Орджоникидзе примерно наказать. Это необходимо, наставлял Владимир Ильич, дабы отличать национализм большой угнетающей нации от национализма угнетенной нации маленькой. Вред “грузинского дела” – грубого и несправедливого отношения к собственным инородцам – наносится сотням миллионов народов Азии, готовых к выступлению и т.д.

Далеко хватал Ильич! А дело было много проще, оно отнюдь не влекло планетарных последствий.

Статья всего-навсего предназначалась для объявления в печати кампании против Сталина. Ее Ленин готовил основательно и неторопливо для предстоявшего весной 1923 г. XII съезда партии. Что это действительно так, убеждает непредвзятый взгляд на сегодня всем известное “Письмо к съезду”. В самом деле, почему в нем, открывая личное видение своих ближайших соратников, Ленин не сказал ни одного доброго слова в адрес Сталина? (Для других такие слова нашлись: “выдающиеся способности” Троцкого, “ценнейший и крупнейший теоретик партии” Бухарин, “человек, несомненно, выдающейся воли и выдающихся способностей” Пятаков…).

В этом “Письме” Ленин рекомендовал расширить ЦК до 50 – 100 человек в интересах предотвращения раскола в партии. Разумеется, состав ЦК надлежало увеличить за счет рабочих. Они-де разберутся в качествах руководителей, теснившихся вокруг Ленина. Но самое главное в “Письме” заключалось в следующем: “Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью…”