Текст книги "Газета Завтра 795 (59 2009)"

Автор книги: "Завтра" Газета

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Сергей Лебедев «НАСТУПИЛО ВРЕМЯ РАССТАВАНИЙ…» Год назад не стало Станислава Золотцева

Год назад, 4 февраля 2008 года, скоропостижно ушёл из жизни Станислав Александрович Золотцев – один из лучших представителей современной русской словесности, яркий и неповторимый поэт, прозаик, публицист, переводчик, исследователь литературы, истинный Патриот и Гражданин нашего Отечества.

Весть о его смерти стала тяжёлым ударом не только для его родных и близких, для друзей и коллег, но и для многочисленных почитателей творчества Станислава Александровича. Не выдержало сердце человека, в жуткие 90-е годы, наряду с другими представителями подлинной русской интеллигенции вставшего в первые ряды бойцов Сопротивления, вставшего плечом к плечу с обманутым и ограбленным народом против разрушителей Державы, против эпидемии либерально-рыночной "чумы".

В его "послужном списке" – защита Правления Союза писателей России на Комсомольском проспекте, баррикады "черного октября" 1993 года, многочисленные выступления на митингах и других акциях патриотической оппозиции. За последние годы, годы "стабилизации" и невиданного роста численности доморощенных миллиардеров, поэт, как и многие его собратья по перу, мучительно переживал невозможность донести своё Слово к народу. В статье "Убиение молчанием", напечатанной в газетах "Завтра" и "День литературы", Станислав Золотцев писал: "Столпы так называемого "либерального общества", являющиеся хозяевами империй СМИ и издательской индустрии, делают всё для того, чтобы наш голос не был услышан… У нас сегодня – безвоздушное пространство, в котором, по законам физики, не может быть резонанса. И мы задыхаемся…"

Поэт продолжил схватку с воцарившимся в нашей стране Злом, с его "ценностями", возведенными едва ли не в ранг государственной идеологии, как то: безудержное обогащение, личный успех любой ценой, поклонение "золотому тельцу", корыстно-расчётливые отношения между людьми, раболепное поклонение Западу.

У них – и власть, и сила, и штыки,

и золотом набитые мешки,

и радио-, и телемаяки,

и меч над головой моею.

А у меня – всего лишь только я,

моё перо, судьба, душа моя,

и голос бунтаря и соловья -

посмотрим, кто сильнее. ("Они и я").

То, что совершал Станислав Золотцев в наш жестокий век на ниве общественно-политической, на ниве литературной, – без всякого преувеличения можно назвать жизненным и творческим подвигом. Он всегда, и словом, и делом утверждал вечные для настоящего художника и человека идеалы любви и добра, честности и порядочности, совестливости и патриотизма, дружбы и человеческого братства, справедливости и правды на земле. И никогда не афишировал свои поступки. Только после смерти Станислава Александровича, на Сороковинах, достойно устроенных вдовой поэта Ольгой Николаевной, я узнал от его собратьев по перу, как он помогал публиковать в Москве произведения талантливых, но малоизвестных литераторов из отечественной глубинки, как материально помогал нуждающимся студентам Литинститута, как «пробивал» литературные премии, помогая русским писателям не только выживать, но и творить. Вспомнили и о том, как уже после развала Советского Союза он восстанавливал связи с писателями нынешнего «ближнего зарубежья», как выступал по приглашению поэта Ниязи на вечере русско-таджикской дружбы в Душанбинском оперном театре, как ему стоя аплодировал весь зал, и сам президент Эмомали Рахмонов (тогда еще Рахмонов, а не Рахмон) в ответной речи выразил Станиславу Золотцеву свою благодарность.

А я вспоминал, какое деятельное участие принимал этот удивительный человек и в моей судьбе "вынужденного переселенца", а фактически – политэмигранта, из Латвии, как организовывал совместные выступления, передачи на радио, интервью и публикации в газетах… Была в нём насущная потребность помогать ближнему своему, умел он виждеть и ценить "божий дар" не только в себе, но и в других людях. Поэтому можно смело сказать, что выражение "золотое сердце Золотцева" не было игрой слов, а отражало основную, неотъемлемую черту натуры Поэта. И вот, это золотое сердце перестало биться, "обширный инфаркт"…

Станислав Золотцев не просто ушёл из жизни до срока – он погиб на невидимой духовной брани, в отчаянной и неравной схватке за Россию, за право быть услышанным своим народом. Только в предсмертном 2007 году у него вышла книга стихов "Последний соловей", а также три романа "Столешница столетья", "Тень мастера" и "Камышовый кот Иван Иванович"…

И видится, и чудится мне по сию пору, что не умер он вовсе, что он с нами, он жив, и еще не раз одарит нас вдохновенными стихами, добрым словом, дружеским рукопожатием. Просто уехал наш Орфей из продавшейся нелюдям блудницы-Москвы, где, по его словам, "задыхался", – на родную псковскую землю. Туда, где "лучше дышится и пишется", где сердца людей еще не настолько подточены и разъедены ржавчиной рыночных отношений. Туда, где лежат его родители, где его самого любят и ждут, где он всегда нужен. Говорил же мне дорогой мой Станислав Александрович в одну из последних наших встреч в его московской квартире на Малой Грузинской улице: "Понимаете, Серёжа, у меня на Псковщине есть читатели – их, наверное, несколько сотен, – и я почти всех знаю в лицо, а некоторые из них стали героями моих сочинений. Они постоянно интересуются всем новым, что выходит из-под моего пера". Вот оно, трудное счастье русского поэта…

Поэтому для меня Станислав Золотцев – жив и будет жить столько, сколько Господь Бог позволит мне самому оставаться на этом свете. Не случайны же были выпеты эти золотцевские строки:

Знаю сам, что ни долго, ни кратко -

вечно буду я жить на земле…

Просто «наступило время расставаний», но я верю, что оно закончится, и мы встретимся снова, как друзья, – уже навсегда.

Владимир Гарматюк МЕГАМАШИНА

У вологодского писателя Варлама Шаламова в его сборнике «Колымские рассказы» говорится, что в лагерях НКВД заключенным в наказание давали уменьшенную, штрафную пайку черного хлеба – 300 граммов на день. И за три недели такого питания здоровые мужчины превращались в полуживых «доходяг». В самые черные дни ленинградской блокады людям выдавали такую же пайку – 300 граммов черного хлеба, три четверти фунта. Выжили примерно 10% блокадников.

Моя добрая знакомая Марина Владимировна, 40 лет, высшее педагогическое образование, работает в школе учителем около 15 лет, занятость – полный день. Зарплата "чистыми" – 7200 рублей в месяц, из них 2000 рублей в прошлом году доплачивалось из средств городского бюджета. В конце 2008 года доходная часть областного бюджета сократилась на 53%, следом, соответственно, в минусе оказался и городской. За декабрь и январь дополнительные 2000 рублей не выплатили. Получила на руки 5200 рублей, других доходов нет.

За квартиру, телефон и электроэнергию в январе надо было заплатить около 4000 рублей, на руках осталось 1200 рублей (около 25 евро), на 30 дней на двоих с сыном, учащимся средней школы. 40 рублей в день хватает на покупку 1 литра молока и буханки черного хлеба весом 600 грамм.

Когда была жива мать, на оплату жилья, скромной типовой трехкомнатной квартиры, давали субсидию. После её смерти оказалось, что теперь у них на двоих с сыном излишек жилплощади. На вопрос о субсидии в ЖЭКе ответили, что с 2009 года лицам, имеющим излишки жилой площади и работающим, ничего доплачивать не будут.

В почтовый ящик принесли официальную областную газету "Вологодская неделя", выпуск от 29 января 2009 года, 16 страниц, тираж 102850 экземпляров, распространяется бесплатно, дотируется из средств областного бюджета, т.е. из денег налогоплательщиков. Из тех самых денег, которые могли бы выдавать в счет задержанных 2000 рублей.

Заголовок в газете на второй странице: "Тепло и горячая вода стали дешевле". Ни одной цифры в статье нет: сколько было в декабре, сколько будет в январе. Другие СМИ, небюджетные и недотационные, уточняют, что в результате "удешевления" квартплата в среднем возрастет еще на 10%, а тарифы на тепло, например, "уменьшились" с 21 рубля 90 копеек в декабре 2008 года до 23 рублей 94 копеек за кв.м в январе 2009 года.

Выросли, а не уменьшились, тарифы и на горячую воду, на 25% стала дороже электроэнергия: в декабре был 1 рубль 85 копеек за киловатт-час., а с 1 января – 2 рубля 31 копейка. Теперь Марине Владимировне надо будет платить за жилье не 4000 рублей, а на 500 рублей больше. Это значит, что на питание она сможет потратить 700 рублей в месяц. На эти деньги можно будет купить 30 буханок черного хлеба, по штуке в день, т.е. ту самую колымскую "штрафную" или "блокадную" ленинградскую пайку. И это далеко не единичный случай – ненамного выше зарплата у многих других работающих вологодчан, а есть люди и с меньшими доходами.

Я хочу задать вопрос: что, нашу страну со всех сторон окружили враги, или мы с вами – заключенные? И еще: почему моя знакомая, которая не первый год несёт детям, будущему нашей страны, "разумное, доброе, вечное", сама воспитывает ребёнка, – должна выбирать между голодной смертью и выселением из квартиры (если не будет платить по счетам)? Есть у кого-нибудь из власти ответы на эти вопросы, или они заняты другими, более важными для них делами?

Из публикаций центральных СМИ следует, что средняя зарплата депутатов Государственной думы в 2008 году составила 151 тысячу рублей, без учета премиальных, а депутаты Мосгордумы в расходном бюджете на 2009 год (т.е. из средств налогоплательщиков) пожелали установить себе еще и премиальный фонд в размере 8 окладов – по 800 тысяч рублей каждому. Так работать депутатам нравится. Спешно, "в целях борьбы с кризисом", внесли изменения в Конституцию и продлили себе срок полномочий до 5 лет, а президенту – до 6 лет.

Я понимаю: тут не в одних депутатах дело. Тут, как говорил один известный сантехник, всю систему надо менять…

г.Вологда

Исраэль Шамир БЕЗ ФАШИСТОВ И ЛИБЕРАСТОВ!

Награждение Алексея Беляева-Гинтовта премией Кандинского превратилось в суд Линча над художником. Обычно разобщенная тусовка деятелей «современного искусства» сплотилась, как один человек, против нового лауреата. Художник Осмоловский назвал художника Беляева – «фашистом», и призвал «затравить Боровского, который вручил Беляеву премию, так, чтобы он с ума сошел». Художница Юлия Кисина пошла дальше: «Алеша Беляев теперь человек-топор, человек-свастика, человек-оружие, и это невероятно способствует тому, что происходит в стране».

Получившая третье место Диана Мачулина обобщила: "Гинтовт – симптом неблагополучной ситуации в стране, у нас сформировался действующий развитой фашизм…"

Екатерина Деготь ("Я радикальный индивидуалист, но я интеллектуально и этически воспитана в лоне семиотики") вела травлю художника на своем сайте и в журнале Openspace вывесила "на" Б-Г. форменный донос – с материалом, фактурой – всем тем, что было отработано официозом в достопамятные времена. Донос касался убеждений художника. Ату было дано. Очень скоро из "ультраправого почвенника" он стал фашистом и нацистом. Персонификатором всех страхов либеральной интеллигенции – от погромов до расстрелов", – написал Александр Боровский.

Почему кипят страсти? Что стоит за этой разборкой? Чисто бабло, как утверждает галерист Емельян Захаров, борьба за место на рынке искусства, борьба за рекламу в журнале? Но как-то больно много страстей в борьбе за долю пирога. Различные художественные установки? Не очень. Премию Кандинского не дали бы иначе. Политизация, скажут иные? Конечно, все работы связаны с политикой и идеологией.

Только политика разная. У художников, критиков и галеристов в обойме – оранжевая деструктивная "либеральная критика всего русского", по словам одного художника. Например, фото партсъезда, Кремль, построенный из ластиков, целующиеся милиционеры, Путин, дающий прикурить Пушкину, и прочий антисоветский стёб.

Да, советской власти уже давно нет, но антисоветское искусство живо, как в день бульдозерной выставки. Советская же эстетика погибла задолго до падения советской власти, и её гибель – когда она не смогла ответить на вызов спонсированных ЦРУ художников – предрешила это падение.

Давно нет и Ельцина, и звонки из "вашингтонского обкома" не так всевластны, как некогда. Оккупационный корпус советников Международного Валютного Фонда отступил, но ведающая эстетикой часть оккупационного корпуса никуда не ушла. Остались на месте метастазы всемирной машины, штампующей современное искусство, винтики Саатчи и Гуггенхайма. А поэтому война за освобождение России и Человека далека от завершения. Справедливо сказал блестящий художник и автор "Учебника рисования" Максим Кантор: борьба за новую эстетику – важнейший фронт этой войны. Ракеты "Булава" не помогут, если не будет найден свой язык искусства.

Алексей Беляев-Гинтовт тоже пользуется техниками своих оппонентов – фотографиями, коллажами – вместо того, чтобы взять масло и холст и изобразить то, что ему хочется. Но у него – другая эстетика и другая политика. Они хором – за индивидуализм, он в одиночестве – за солидарный коллективизм; они за западный либерализм, он за северную соборность; они за олигархов, он обещает им: "Мы всё вернем назад".

Алексей Беляев-Гинтовт автохтонен, как его диковинная фамилия с её русскими и древне-литовскими корнями. Он не хулит Христа, не издевается над Распятием, не передразнивает Сталина и его солдат. В его работах видна любовь к народу, к России с её своим, уникальным историческим красным опытом. Он точно не оранжист, и не борец за западные гранты.

Его позиция – не стёб. Не надоевшая до оскомины бесконечная еврейско-интеллигентская ирония Комара-Меламида-Брускина-Кабакова-Булатова, что ему ставят в вину латунские из Оупенспейса. "Меня обвиняют в отсутствии иронии в серии "Эсхатологического плаката" – какие уж шутки в конце времён?", – отвечает критикам Беляев, но те настаивают, не принимают не-иронического, но искреннего, восхищенного или возмущенного отношения к миру. Еще брутальный персонаж у Грэма Грина заметил: "Ирония – это отдушина для трусов и импотентов". В статье "Ирония" Александр Блок называет иронию болезнью, которая сродни душевным недугам: она "начинается с дьявольски-издевательской, провокаторской улыбки, кончается – буйством и кощунством".

Беляев – не трус. Его подход – искреннее "во весь голос". Осмоловский залез на плечо бронзового Маяковского, Беляев мог бы Маяковского иллюстрировать. Его женщина с Калашниковым не случайно напоминает свою героическую палестинскую сестру Лейлу Халед, образом которой упивались Годар и Жене. Различия – не столько в национальном колорите, сколько в стиле времени, скакнувшем с 1970 в 2009 год.

Естественно, что его – поклонника общности и солидарности – либералы-индивидуалисты назвали "фашистом". В российской либеральной тусовке этот термин используют, как в националистической тусовке – слово "либераст", как уничижительную кличку противника. Кто не либераст – фашист. Любой, кто не поддерживает буржуев, кто не считает прибыль конечным мерилом вещей – для них фашист. Если от любви к природе – значит, он эко-фашист, если от любви к Богу – значит, исламофашист, или христиан-фашист, коммунист – значит, "красно-коричневый". Так что в глазах либералов, брал ли ты Берлин или осаждал Ленинград, ты оставил "фашистское наследие".

Кличка "фашист" должна беспокоить нас так же мало, как "коммуняка" или "большевик". Что должно нас беспокоить, так это попытка либералов захватить и удержать моральные высоты, и установить новый тоталитаризм. Всё, что есть в их распоряжении, – это их потные ручонки, которые они кому-то собираются не подавать, напыщенность, претензии на цивилизованность, как у английского сахиба в самой чёрной Африке. До последнего времени Россия была континентом свободы, куда не простирался их шелковый диктат. И если цена за свободу – клеймо фашиста, то лучше считаться фашистом, чем стать овцой в стаде "цивилизованного сообщества".

Так гёзы в Нидерландах носили полумесяц с надписью "Лучше покоримся султану, чем Папе".

Забавно, что Осмоловский, назвавший Беляева фашистом, выпускал журнал "Радек", хотя Карл Радек, видный деятель Третьего Интернационала, был (при поддержке Клары Цеткин) сторонником стратегического боевого союза коммунистов с национал-социалистами. Ведь и в 30-е годы в Германии стоял выбор между союзом радикалов против буржуазии, или непримиримой борьбой между радикалами. В своей книге "Гитлер и я" Отто Штрассер писал: "Никогда справедливость пословицы о том, что противоположности сходятся, не была так очевидна, как в послевоенной Германии. Из лучших представителей левых и правых мог бы получиться прекрасный союз". Тогда Рут Фишер, лидер левой фракции компартии, призывала к борьбе против еврейского капитала, Карл Радек писал для газеты национал-социалистов, Отто Штрассер и Эрнст Рём требовали социалистических реформ. Дружба с Советской Россией была знаменем и коммунистов, и национал-большевиков, и левого крыла национал-социалистов.

Эта историческая справка – не укор красным за связь с коричневыми. Мы привыкли к тенденциозной версии истории, по которой нет ничего хуже фашизма. Хорошего в фашизме, действительно, было мало, но так же мало хорошего было в те же годы и в других странах, при других режимах. Не фашисты, а американцы и англичане сожгли Дрезден, Токио, Хиросиму, убили миллионы жителей Индии и Африки, оставили миллионы сирот и калек в Юго-Восточной Азии и Корее. Можно клеить ярлык "фашист" на противника, и называть его "либерал-фашистом", как делает Максим Шевченко, или "социал-фашистом", как говорил Сталин. А можно и отмахнуться от старого жупела, как отмахнулись украинцы от "бандеровцев", а российские правые – от "Колчака".

Конечно, в наши дни никаких фашистов, нацистов и большевиков нет – так же, как нет гракхов, гвельфов и гибеллинов, народников и эсеров. Они остались в прошлом. Сегодняшние левые и правые радикалы – это зачастую хорошие молодые парни, готовые выплеснуть свою энергию для лучшего обустройства общества. И те, и другие – антибуржуазны и противостоят существующему порядку вещей. И те, и другие нужны стране, народу и миру. Мы должны преодолеть страхи и табу, которыми нас грузят оккупанты, и увидеть правду и тех, и других.

В России знаменосцем этой идеи был покойный Илья Кормильцев, и его издательство "Ультракультура" печатало книги скинхедов, коммунистов и либертариев. Кормильцев гордился кличкой "гламурный фашист", которую ему приклеивали идеологические и эстетические противники.

Не надо пугаться бранных кличек. Люди ищут, и продолжают искать способ реорганизовать общество, освободить его от вируса наживы, обрести свободу и гармонию. В искусстве, как и в политике, необходимо излечиться от Reductio ad Hitlerum (© Лео Штраус): "Если Гитлер любил неоклассицизм, значит, любой классицизм – это нацизм. Если Гитлер говорил о народе или нации, значит, любое упоминание народного или национального уже есть нацизм".

Сергей Угольников УДАР МАЯТНИКА

Как говаривал Джон Уэйн: «Настанет день, и либеральные доктринёры поймут, что маятник качнулся в другую сторону». Маятник, вероятно, ударил слишком сильно, буржуазные маргиналы с плакатиком «Кандинскому стыдно»: не понимают, что их поезд ушёл. Прорыв антиколониального авангарда со звериной серьёзностью обнажил безжизненность либерализма в климате России. Мост, минимально соединявший «реформаторов» с традицией, был ими основательно разрушен, а затем случилось падение их фиктивных активов.

Как бы для содействия этому тезису в столице состоялось сразу три события, связанных с изобразительным искусством, способствующих увеличению культуры в массах, а не тиражированию масс-культуры. Первое, по времени открытия – это открытие настенной росписи Геннадия Животова в РГГУ. Для университета, занимающегося воспроизводством гуманитариев, увеличение процента искусства на единицу площади – не роскошь, а необходимая часть образовательного метода. Творческому процессу, толчком к которому должны быть лекции в аудитории, надлежит продолжаться и за её пределами. Поэтому тему росписи, в какой-то мере задала музейная экспозиция, расположенная в учебном заведении. Живопись древней Италии способствует пониманию истоков не только общности, но и различия европейских народов. "Простонародные" развлечения – являлись в то же время и аристократическими, а символическая условность орнамента может быть интерпретирована и самым непосредственным образом.

Другая выставка, художника и скульптора Олега Закоморного, состоявшаяся в международном фонде под эгидой ЮНЕСКО, хотя и носит камерный характер, но в то же время, соблюдает необходимые пропорции народности, и мастерства. Галерея графических портретов создателей ракетно-ядерного щита, представленная на экспозиции, помимо своих художественных достоинств, способствует сохранению исторической памяти, ещё раз напоминает о тех людях, благодаря которым удалось избежать прямого военного столкновения во времена острого идеологического противостояния. Другой графический цикл меньше обращён к истории, и передаёт пластичность и объём, необходимый для работы со скульптурой. Замечательные и выразительные изваяния Олега, вместе с тем удивительно соразмерны предназначению. Максимальный выразительный результат – достигается оптимальными художественными средствами. Неудивительно, что множество его работ украшают улицы городов, власти которых заботятся о притоке туристов, а не о демонстрации способности раздербанить бюджет. И в утилитарном плане – только такие работы могут помочь выйти из кризиса.

Пока не преодоленный кризис заказчика в максимальной степени коснулся и армии. Если раньше для нужд обороны работали множество мастерских, подготавливающие специалистов, способных художественными средствами отобразить ратный труд, то сейчас "креативных" талантов министерства хватает только на финансирование "гламурненького" модельера. Состоявшаяся на Кузнецком мосту выставка, посвящённая Воздушно-Десантным Войскам, стала попыткой изменения создавшейся ситуации. Скульптурные, живописные и графические работы показывают сегодняшний день "воздушной пехоты". Навыки, вырабатываемые службой в десантуре (необходимость одинаково пластично взаимодействовать с различными средами), востребуют и сплав форм изобразительного искусства. Живопись Олега Леонова и Александра Теслина, фотографии Григория Каковкина, удачно соседствуют с современными технологиями, что можно видеть на примере работ Василия Проханова.

Искусство может и должно принадлежать народу. Настенная живопись Животова обязана способствовать лидерству университета в новых гуманитарных отраслях, скульптуры Закоморного – развивают сектор внутреннего туризма. Да и армейскому дизайну давно пора стать модным "самому по себе", без мальчиков со стразами. Десантный русский стропорез созрел для того, чтобы стать не менее коммерчески успешным, чем пресловутый "швейцарский армейский нож".