Текст книги "Газета Завтра 201 (40 1997)"

Автор книги: "Завтра" Газета

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

И отдали всю технологическую цепочку в собственность КМК, Кузнецкого металлургического комбината, который стал, по существу, одним цехом. А раз так, то цена самая минимальная, НДС нет. Мы без инвестиций, без новых технологий, без налоговых льгот снизили цены на рельсы, себестоимость их снизили на 15 процентов. Посылаемяпонцев на…, нам еще своих надо поддерживать. Это сильный шаг? Да, но еще большая работа. С каждым нужно переговорить, показать где кнут, где пряник… Мы уже готовы дотировать из областного бюджета города у нерентабельных рудников.

А. П. Последний, наверное, вопрос: у тебя уже до печенок добрались по поводу всех преступных дел. Не кажется тебе, что создается внезапно на пустом месте какой-то миф устойчивый, будто Кузбасс – это непроглядный бандитизм на всех уровнях, и каждый, кто родился в Кузбассе, в Кемерово,– рождается уже с татуировкой, грубо говоря. Почему, объясни мне, именно на твою область такой накат, такой прессинг, такая демонизация региона идет? Ведь есть коробка, которую с полумиллионом долларов из “Белого дома” тащили высшие чиновники, – там никакого эффекта! Есть Потанин, который затолкал в свой ОНЭКСИМ-банк бюджетные средства по проданным самолетам “Су”. Возбудили было уголовное дело – и замяли. Есть выборы Кобзона, чествовать которого пришла вся элита, а 20 стран мира не пускают его к себе, потому что подозревают в связях с мафией. Коррупция – здесь, в Москве, отсюда она брызжет и хлещет своей пеной. Почему только на вас идет такой накат? Случайно или нет?

А. Т. Не случайно, конечно. У них же было два варианта. Первый – послать Тулеева в Кузбасс и посмотреть, что он из себя представляет. И проверили заодно, не дав те 300 миллиардов, которые обещали президент и правительство. По идее, это же запросто грохнуться можно. Как у нас работа шла – можно рассказывать день и ночь: перешли на казарменное положение, сутками напролет пахали. А вдобавок – каждый день сообщения, и не от кого попало, а от и. о. начальника УВД Гумирова: “Из Красноярска выехали три киллера, через три дня Тулеева должны застрелить”. Вот как бы ты себя чувствовал на моем месте? Это ведь не тетя Мотя сообщает… И такое каждый день… Весь коррумпированный мир, конечно, сплотился вокруг того же Коняхина в Ленинск-Кузнецкои. В их руках деньги. А где деньги – там подкуп избирательных комиссий, тех же депутатов. Деньги будут брошены капитальные. Тем более, мы затронули ситуацию здесь, а следы все ведут в Москву. Что, про этого Конякина – только вчера услышали? Нет, прокурор области все знал, начальник УВД знал, генеральный прокурор тоже. Какая тут новость? Важно лишь то, что Кузбасс – становой хребет экономики. И сейчас в Москве собрались его распродавать. Мы считаем необходимым, чтобы пакет акций отдали нам. Того же Запсиба, тех же резервов, а ведь есть разрезы, где себестоимость угля не больше 2 долларов за тонну. Клондайк! Но кто сюда поедет, кто вложит инвестиции, если здесь бандитизм и прочие дела? Не исключено, что сейчас все будет специально делаться для того, чтобы вот как “Связьинвест” продали, так и здесь за бесценок все продать. Но тогда ведь произойдет мощнейший удар по экономике. Рельсы, уголь, 80 процентов всей металлургии, – куда это пойдет? Поэтому нужно всем нормальным людям, патриотам в полном смысле этого слова, всем честным людям – сплачиваться вокруг Кузбасса, помогать оплоту всей России. За то, что я здесь делал, мне стыдно не будет, я отчитаться уже готов. Но, повторюсь, нынешняя тактика наша – неправильная, ненормальная, непростительная, и она ведет к расползанию народно-патриотического союза.

А. П. Богу молишься на фоне того, что мне рассказал?

А. Т. Я бы так сказал: я иду к вере. Может, это и длинно звучит, но я бы так сказал.

ЕГО КУЗБАСС

Александр Синцов

В холле гостиницы “Кузбасс” я видел, как женщины-уборщицы смотрели по телевизору выступление Тулеева. В его пылкости открывался им чистый юношеский порыв, их сердца щемило такое чувство, с каким они провожали своих сыновей в армию. Я смотрел на эти лица тружениц, светящиеся бабьей горестной жалостью, и не мог припомнить, чтобы кому-нибудь еще из политиков последнего времени так глубоко и родственно сопереживала русская женщина.

Отголоски такого отношения к Тулееву улавливались, как ни странно, даже в прожженных чиновниках в бывшем здании горкома на главной площади Кемерово. И сейчас, спустя семьдесят дней после вхождения в эти коридоры Тулеева, бывалые ответработники поражены искренностью “шефа”.

В Москве уже падал первый снег, а в резко-континентальном Кемерове чиновники ходят еще в белых рубашках с короткими рукавами. И один из них в своем величественном советском кабинете с портретом Ельцина на боковой стене, выглядывающем из-за шторы, рассказывал “про стиль” Тулеева:

– Утром его всегда ждет толпа, и наших, аппаратных, и записавшихся на прием, и ходоков разных, которых дальше вахты не пропускают. Он всех одним махом забирает и ведет к себе. И начинает работать. Ему все равно: директор предприятия или пенсионер какой-нибудь. Он выслушивает дело, а не посетителя. Заботу, боль человека выслушивает. Старается понять, что на сердце у человека. Это же столько сил надо иметь, чтобы прикидывать на себя все беды других. Я думал, что сначала он, пока свеженький, а подустанет, и начнет прикрываться. Но проходит месяц, второй, а он все такой же. Знаете, мне ведь многих пришлось перевидать на своем служилом веку. Тоже, бывало, такие дружелюбные, деятельные приходили. Такие демократичные. Я здесь работал, когда еще среди них модно было пешочком по магазинам ходить, лично проверять ассортимент. В автобусах ездить, в трамвае, чтобы, значит, ближе к народу. Но потом все это очень быстро заканчивалось приятным уединением во вновь отремонтированном кабинете. Такое впечатление создавалось, что человек прогуливался по городу в ожидании, пока сделают капитальный ремонт “рабочего” места, и после этого засаживался в недосягаемости. Уходил в эшелонированную оборону. Первый эшелон – бюро пропусков. Второй – милицейские посты у входа. Третий – секретарша в приемной. А Тулеев будто всегда на митинге, открытый.

…Глядя на любого публичного, уличного, митингового политика, невольно думаешь, что одно удовольствие им пообщаться с публикой, покупаться в любви и ласке народной. Но мне приходилось видеть их, лидеров народных, истерзанных душевно, опустошенных после долгих демонстраций и выступлений. Иные снимали стресс хорошим возлиянием, другие – теннисом и плаванием, и, пожалуй, лишь Тулеев, кажется, не знает депрессий. Он органичен в своем амплуа. И еще неизвестно, кто кому больше нужен: он – народу, или народ ему. Слово “Советы” в названии бывших органов народовластия для него всегда имело первозданный смысл. Ему нужны эти голоса, лица, глаза, мысли людей, живущих вокруг него. И заступив в должность губернатора, он, можно сказать, воссоздал эти Советы, слегка модернизировав с помощью технического прогресса. Он просит советов от кузбассовцев, ищет их, организует специальную службу по их сбору и анализу. Ему может позвонить любой (губернаторский телефон не строго засекречен, как это водится, а широко распубликован) и тут же получить ответ. Он живет будто в центре круглосуточной телепередачи “Прямая линия”…

Вскоре Тулеева пригласили на освящение центрального православного храма Кемерово.

Владыка Софроний – худощавый постный старик с седой бородой, типичный русский священник-подвижник, живой, деятельный не по годам, кажущийся мирским, если бы не глубочайшая печаль в прозрачных глазах, с амвона произносил речь, благодарил Тулеева, стоящего рядом, за подаренные иконы, “настоящие, намоленные”, как сказал Тулеев при передаче образов. Я протиснулся поближе в толпе прихожан и ясно видел этих двоих: церковного служителя, изъясняющегоcz языком русских людей XVII – XVIII века, и советского инженера, впитавшего культуру атеизма ХХ века. Одного – в церковном облачении, другого – в черном костюме с галстуком.

Они были поразительно похожи единым светлым духом своим.

Тулеев потом говорил о Богородице с амвона так:

– Эта женщина подарила миру человека, учение которого живет вот уже две тысячи лет, и составляет основу нашего бытия.

Я смотрел на этого деятельного, цельного человека и вспоминал тупые ельцинские показушные стояния в храмах. И вспоминал Хасбулатова, о котором в октябре под стенами “Белого дома” говорили: “Он и есть самый русский из всех”.

Потом, после завершения церемонии освящения, в трапезной, Тулеев просил владыку Софрония открыть при монастырях что-то вроде детских приютов, как это было и в прошлом веке, когда многие дети из неимущих семей воспитывались в монашеских братствах и выходили оттуда со специальностью, с ясным духом и крепким неболящим телом. Выходили и в мир, и на духовное поприще. Тулеев со своим обостренным чувствованием болей людских терзается беспризорностью детской. Около трех тысяч бродячих детей зарегистрировано в области -это дети бешеной матки демократии. Обаяние Тулеева сильно, владыка Софроний тоже с жаром взялся за организацию приютов и школ при монастырях, приговаривая, что он в долгу перед Аманом Гумировичем – едва ли что не в личном: Тулеев из собственных средств помог в восстановлении храма.

Вскоре я услышал, что в Кемерово созданы юношеские корпуса, по типу кадетских, где из блудящих, отчаянных пацанов пытаются сделать молодых граждан России, хороших солдат для ее будущей армии.

Мужское начало сильно в Тулееве, счастливо совмещено с повышенной чувствительностью. Он имеет вкус в организации мощных, действенных формирований, понимает необходимость ответить на вызов криминала – равносильно. Если в соседнем с Кемерово городе Ленинск-Кузнецке тоже по-своему органичный для нынешнего общества мэр Коняхин имеет в распоряжении несколько групп верных, крепких парней, то и Тулеев, тоже по стилю руководитель жесткий и авангардный, идет к шахтерам и говорит им, что для борьбы с рэкетом (а в Кузбассе все шахты “под крышами”) нужно создавать рабочие отряды.

Я побывал на одной из таких шахт и говорил с горняками во время перекура в помещении машинной секции вспомогательного ствола. Дежурный машинист в белой сменной рубахе навыпуск сказал:

– Я за Тулеева проголосую (через две недели выборы губернатора) – если он с перекупщиками покончит.

– А вы знаете, что вы сами их, перекупщиков, наплодили своими забастовками в 89-91-х годах.?

– Я бы так не сказал.

– Ну как же! Вспомните эти фамилии – Голиков, Асланиди, Михалец? Это же ваши герои того времени. Чего-то они теперь не бастуют вместе с вами? В офисах своих сидят, спекулируют угольком потихоньку. И пишут в своих газетах: шоковая терапия была неизбежна. Вы – в шоке, а они – в кайфе. И на вас рэкет наводят тоже такие, как они. А Тулеев предлагает занять круговую оборону и торговать углем только через русско-белорусско-украинские транснациональные компании…

По крайней мере, ни одного отказа я не услышал от шахтеров. Они прикидывали, стоит ли рисковать. Не слишком ли много крови будет пролито при переходе под опеку Тулеева – угольная мафия, конечно же, без боя свои кормушки не сдаст губернатору в общенациональное пользование. И все-таки не может быть, чтобы шахтеры смирились с унизительной ролью “подземного быдла”, чтобы директора шахт навек остались в подчинении у боевиков братвы, когда те пинком открывают двери в директорский кабинет и назначают цену за тонну в 90 тысяч. Директор возмущается мизерностью суммы. Они уходят, и приезжают назавтра уже со стволами и с новой ценой – в 50 тысяч за тонну. И “свободный”, по учению Гайдара и Чубайса, директор вынужден соглашаться.

Тулеев предлагает торговать по-настоящему: заключать договоры непосредственно с предприятиями-потребителями во всех концах СНГ. Будучи министром по делам этого самого СНГ, он уже нашел понимание со многими крупными предприятиями, заручился согласием и политиков, и директоров. В его структуре не найдется лазейки для мафии – он будет гарантом честности и порядочности.

Тулеев в своих темпераментных поступках чем-то напоминает Лукашенко. Я слышал, как на одном из митингов он разоблачал продажную “свободную” прессу Кемерова. Называл цифры бюджетных вливаний в частные издания, фамилии подкупленных редакторов, и потом сказал:

– Все, что происходило со средствами массовой информации Кузбасса за последние шесть лет, надо забыть как страшный сон, который, я вам обещаю, никогда не повторится.

Кузбасс принял Тулеева во втором его пришествии. Враги – еще больше ожесточились. Сторонники – не разочаровались. Мой знакомый работник администрации губернатора, сидящий в кабинете с полуприкрытым портретом Ельцина, который, я думаю, будет здесь скоро вовсе зашторен, сказал так:

– Слава Богу, Тулеев приехал из Москвы тот же. Это Кузбасс сильно переменился за время его отсутствия. Конечно, не в лучшую сторону.

Александр СИНЦОВ

НА ИСПУГ

Николай Анисин

За сутки до четвертой годовщины расстрела Верховного Совета Ельцин по радио разразился громом в адрес депутатов Думы: “Слишком дорогое удовольствие для народа оплачивать вашу безответственность”.

Не желаете, понимаешь, вести себя ответственно, не одобряете законопроекты правительства, денно и нощно радеющего о народе в образе Сороса и Потанина, тогда вспомните, что в России – крутой президент.

Налицо факт шантажа. Факт запугивания с некоей определенной целью. С какой именно?

Когда собака лает, то не кусает. В нынешней Думе, как некогда в Верховном Совете, большинство мандатов принадлежит противником исполнительной власти. Но Дума, в отличие от ВС, по Конституции не имеет властных полномочий и потому не только не опасна для Ельцина, но и нужна ему в настоящее время как козел отпущения.

От трудов ельцинских младореформаторов в правительстве жизнь в стране все хуже и хуже. Кто в этом виноват? Не заморские дяди, продиктовавшие курс углубления реформ. Не дед Боря, озвучивший продиктованное в своем послании Федеральному Собранию. Не мальчик Борис, призванный из провинции осуществлять продиктованное, и уж, конечно, не Чубайс – лучший министр финансов на планете. Во всем виновата прокоммунистическая Дума, которая что-то не так принимает и не эдак постановляет и мешает благородным реформаторам облагодетельствовать страну.

Не будет Думы, не на кого станет списывать расползающуюся нищету. Не будет Думы, голодный полковник Иванов и голодный шахтер Петров перестанут надеяться на то, что депутатская оппозиция поможет им выбить зарплату, пойдут к своим товарищам и скажут: давайте мочить президента и правительство.

Существование оппозиционной Думы сдерживает рост недовольства исполнительной властью и уберегает реформаторов от вспышки народного гнева. Но почему тогда Ельцин прозрачно намекает на возможный роспуск Думы?

Умерщвляющие страну реформы должны быть одобрены парламентской оппозицией. Тогда народ по-прежнему будет безмолвствовать: если и президент с правительством, и враждебная им Дума решили так, а не иначе – значит, по-другому нельзя, и как тут возмущаться?

Режим Ельцина нуждается в поддержке оппозиции в Думе. Но добиться сегодня этой поддержки он может, только запугав депутатов роспуском. И громы Ельцина по радио есть попытка взять парламентскую оппозицию на испуг.

До нынешней осени Дума не раз шла на компромисс с режимом, но ни разу не поставила вопрос ребром: или правительство меняет курс реформ – или президент пусть распускает Думу.

Политика компромиссов в какой-то мере себя оправдывала, ибо парламентская оппозиция, сохраняя Думу, использовала ее как оргплощадку для проведения своих кандидатов на выборах губернаторов. Теперь, когда выборы в областях заканчиваются, любая крупная уступка режиму со стороны Думы будет означать, что она превращается в придаток антинародного режима. Сохранение Думы при сохранении прежнего курса реформ теперь уже оправдать нечем.

Напугали ли парламентскую оппозицию угрозы Ельцина? Судя по последним заявлениям ее лидера Зюганова, оппозиционное депутатство не намерено принимать очередной пакет законопроектов от реформаторов и считает вопрос о выражении недоверия правительству актуальным. Руководство оппозиции, видимо, готово рисковать Думой. А готовы ли к этому рядовые депутаты? Если да, то возникает другой вопрос: а способна ли оппозиция, уйдя из-под теплой парламентской крыши, действовать под осенними дождями на улице?

Угрожая распустить “красную” Думу, которая ему же прежде всего нужна, Ельцин, надо полагать, считает, что оппозиция уже достаточно привыкла к борьбе с комфортом – к кабинетам с бесплатной телефонной связью, к штату оплачиваемых госказной помощников, к командировкам за счет казны. И если его расчеты неверны, то в ответ на шантаж оппозиция в ближайшее время должна приступить к выработке тактики ухода из Думы и стратегии внепарламентской деятельности, помня, что против лома – нет приема…

Николай АНИСИН

БОГ ШЕЛЬМУ ШЕРЕМЕТИТ…

Владимир Бондаренко

Когда-то советский поэт Межиров писал: “Мы под Колпино скопом стоим, артиллерия бьет по своим…” Да, были такие трагические случаи во время Великой Отечественной войны. Но то – трагическая случайность войны. По Александру Лукашенко вся наша пресса и телевидение бьет уже не один год целенаправленно и злонамеренно. “Вашингтон пост” пишет: “Было бы непростительной ошибкой Запада отдать Белоруссию России”. Делается все, чтобы разорвать российско-белорусский союз. Инициатором разрыва выступает президент России Ельцин. Это первый стопроцентно зомбированный президент страны в мировой практике. Он бодро бегает и скачет, наращивает мускулы, но – приглядитесь внимательно, с головой у властей – все ли в порядке? Говорю это без издевки, а с сожалением. Не буду же я отрицать при все моей ненависти к Чубайсу, что это умный, сильный, жесткий политик, умеющий добиваться своего. Можно любоваться блестяще проводимыми комбинациями мэра Москвы Юрия Лужкова, как бы кто лично к нему ни относился. Но я не понимаю трусливого молчания Виталия Третьякова, Егора Яковлева и того же Минкина, когда они не замечают явной неадекватности поведения Ельцина. Набычившись, тупо глядя в экран, он сегодня скажет одно, завтра – прямо противоположное. У него давно нет связи событий во времени. Будто телефонный автоответчик, каждый день посылающий слушателям самые разные сообщения.

Когда он, гадко ухмыляясь, бросил: “Пусть он сначала Шеремета отпустит!..” – мне стало страшно. Не за Лукашенко. И не за Шеремета, о котором все забудут на второй день после его освобождения. За нас за всех. Враги российско-белорусского союза отыгрывают свое, используя, кажется, мало что понимающего президента. Александр Лукашенко деликатно сравнил Ельцина с восьмидесятилетним старцем. Я его понимаю: сельский интеллигент из глубинки не мог откровенно назвать главу России тем, кто он есть, но образно намекнул всем здравомыслящим гражданам России, что интеллект всенародно избранного сегодня уже где-то на этом возрастном уровне…

Кто выиграл от того, что Лукашенко не прилетел в Ярославль и Липецк? Рабочие заводов, которые могут вновь заработать благодаря белорусским заказам? Впрочем, мы на самом деле заслуживаем такого президента. От нас нагло отвернулись все республики СНГ, чечены нагло плюнули в физиономию Ельцину и выслали за пределы Чечни всех российских представителей, лишь один президент Белоруссии тянет в сторону России. Сколько можно испытывать его терпение? Может быть, пора, подобно Литве, закрыть все российское телевидение на территории Белоруссии? Уровень российского политического мышления демонстрируется всему миру. Не представитель частной компании Киселев, а чиновник в ранге министерства России – Николай Сванидзе, пригласил на беседу о Белоруссии крайнюю экстремистку и вечную девственницу, не влезающую ни в какую камеру, Валерию Новодворскую. Это явный политический скандал, не хуже самого отказа Ельцина пустить в Россию президента дружественной нам Белоруссии… Такой демарш не позволяли себе самые лютые антикоммунистические лидеры западных стран – от Черчилля до Рейгана. Во время приездов советских лидеров из того же Парижа высылались на Корсику все известные диссиденты. Мы восхваляем Аслана Масхадова и Туркмен-баши, мы не обращаем внимания на антирусские выпады Кучмы и Алиева, но привлекаем в политические союзники к Ельцину Новодворскую, потому что даже у самого Сванидзе такой ядовитой слюны не хватает, чтобы пустить ее в сторону Белоруссии. Может, хватит Александру Лукашенко так потакать русскому народу? Когда я послушал подряд Доренко, Сванидзе и Киселева вкупе с Новодворской, я понял, что отвечать за такие действия обязан весь русский народ. Хватит играть в робость, непонимание, терпение и смирение… Мы сами давно уже не заслуживаем союза с Белоруссией как укрепляющего фактора развития страны. Мы сами заслуживаем дальнейшего развала России по всем периметрам и параметрам. Каков народ, такова и политика. Не хотим просыпаться, все играем в бирюльки, думая, что платить будет кто-то другой… Нет, как не раз было в истории России, платит всегда за все сам русский народ – все мы. От мала до велика. Ярославским молодоженам плевать, есть Лукашенко или нет, так пусть моторы белорусы закупают у немцев, а ярославские моторостроители пусть голодают… Я бы хотел, чтобы мы все поняли – это мы все сообща выгнали Лукашенко из России, все вместе сорвали эту поездку, это все мы бьем по своим давно, сознательно и мазохистски…

Лукашенко – сильный народный лидер, мы не заслуживаем такого.

… На днях я был у своего приятеля в Красноармейске. Бывший город при бывшем ракетном полигоне. В магазинах нет никаких свежих продуктов, потому что люди давно ничего не покупают, с февраля не получают зарплату. И эти бывшие люди, как тени, бродя по бывшим шумным улицам, живя картошкой, растущей на бывшем полигоне, и самогонкой, под которую умельцы приспособили всю космическую технику, осуждают Лукашенко и восхваляют Немцова!

Вот и не верь сказкам про массовое зомбирование…

Это мы не Лукашенко, а самих себя выгоняем из России.

“Недолет, перелет, недолет – по своим артиллерия бьет”.

Владимир БОНДАРЕНКО