Текст книги "Похищение"

Автор книги: Юрий Пашковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Нет, не все.

Свободу любого мага ограничивает свобода другого мага. Когда-то маги этого не понимали, и магические войны истребляли носителей Искусства одного за другим. Вмешивались боги, вмешивались убоги – и все равно истребление чародеями друг друга продолжалось. Так погибло все племя Магов-Драконов, возомнивших себя единственными истинными владыками Силы. Тогда простым людям, гибнувшим в результате столкновений Заклинаний и вызываемых ими катастроф, все это порядком надоело, и они показали, что как ни испепеляй взбешенную толпу молниями или менее материальными заклятиями Разрушения, все равно останется хоть один крестьянский парень, который вгонит магу вилы в горло, прежде чем тот пополнит свой запас Силы. Или, в случае Магов-Драконов, останется хоть один обвешанный защитными амулетами рыцарь, который спустит рычаг катапульты, и каменные глыбы, заполненные внутри гномьей Огненной Водой и каршарскими алмазами, грохнут по Гнезду, уничтожая взрывом не только Гнездо, но и всю гору, где Гнездо находилось…

Когда Уолт поступал в Школу Магии, сбежав из монастыря райтоглорвинов, он не подозревал, что большинство магов считают законы созданными для того, чтобы их нарушать. Но это большинство было детками из аристократических или богатых купеческих семей, привыкших, что мир для них, а не они для мира. Исключения были, куда в нашем мире без исключений, но подавляющее большинство магов, как ни странно, редко думали о самой магии. Может, именно потому Четвертый Архиректор ввел стипендиальное обучение, принимая в Школу и крестьян, и ремесленников, и простых купцов, обладай они хоть малейшим даром к искусству магии. Сам Четвертый Архиректор был гномом из простого клана, не подчиненного Цехам Золотой Горы, а потому приравненного чуть ли не к рабскому положению в гномьем обществе. Образования Тахал Бардаром – так звали четвертого Архиректора – не имел никакого, но во время войны с краснолюдами в нем пробудился небывалый талант к магии, и не только к земной. Клан сумел возвыситься, а Тахал отправился в Школу Магии, где сделал головокружительную карьеру, однако корни свои не забыл и всегда помнил, в какой семье родился.

Может, это и удивительно, но Пятым Архиректором стал Шатане Кал-Авар, третий сын в семье рудокопа, который, не выдели Школа стипендию, никогда бы не стал одним из величайших представителей теоретической магии, исправившим и улучшившим многие законы магического оперирования, считавшиеся незыблемыми со времен их открытия в Первую Эпоху.

Однако и сейчас дворяне, аристократы и дети богачей составляли подавляющее количество студентов, Школа все равно зависела от оплаты ее труда светскими владыками мира сего.

Можно понять Архиректора. Можно понять весь Ректорат, думал Уолт. Деньги от Живущих в Ночи – это самостоятельное развитие Школы Магии. Может, наступит день, когда каждый желающий попробовать свои силы в волшебстве отправится к нам и поступит бесплатно…

Может, и наступит. Но ой как не скоро. Это и так понятно. А пока что Школа учит тех, кто платит, и тех, кто ей нужен. Интересно, думают ли в Школе, что их так же могут использовать, как они используют студентов? Вряд ли, наверное…

Ведь, признаться, будь у меня другой жизненный путь и будь я только магом, – разве усомнился бы я в устройстве того бытия, которым существует Школа?

Нет, ответил себе Уолт. Конечно же нет.

И ведь я боевой маг. И знаю, что такое – «так надо». Когда реальность трещит по швам и когда ты должен совершить нечто такое, что в глазах тысяч смертных сделает тебя преступником, – боевой маг должен сделать это.

Потому что так надо.

Потому что никто другой, кроме боевого мага, этого не сделает. Те, кто этого не понимает, на кафедре боевой магии не задерживаются.

Быть боевым магом – это особое состояние души…

Так что побуду я преступником, решил Магистр. И ведь доброе дело делаю, получается? Гм… Похвала от Конклава за такое доброе дело будет выглядеть разве что как быстрое и безболезненное лишение магических способностей и основных двигательных функций. Ладно, ведь до этого случая Школа еще ни разу не попадала под суд Конклава? Хотя до этого случая Школа и Договору не следовала. Гм… Да и Конклав не такой уж всесильный, как это представляют, умные маги понимают это быстро, а неумные… Неумные мечтают попасть на работу в Конклав.

Впрочем, надо будет выполнить задание, а потом уже думать о последствиях, учитывая, что этим думанием должны заниматься Архиректор и Алесандр. Уолт предпочитал действовать, если ситуация была неоднозначной.

В прошлом это не раз его выручало. И не раз загоняло в такие передряги, что и вспоминать не хочется. Ладно, кто старое помянет…

После Свитков наступил черед остального. В мешке лежали два свернутых плаща, три фляги и пять свертков. Развернув наугад один из них, Уолт подавил в себе смешок. Алесандр заботливо сделал для него бутерброды с чесноком.

А во флягах, видимо, освященная Светом вода.

Договор Договором, а упырям не доверяли. А если и доверяли, то как эльфы оркам.

Лодка глухо стукнулась о берег.

– Мы прибыли! – крикнул Понтей.

Уолт быстро сложил вещи в мешок и вылез на берег.

Их дальнейшее передвижение один в один напоминало предыдущее, только наоборот: Живущий в Ночи раскрыл проход в стене, смирные огры, длинный извилистый коридор, по которому, правда, Понтей вел Магистра, зажегши факел. А выходом из коридора служила не портальная комната, а зал с шестиугольными плитами на полу, с куполообразным потолком и рядом темных выходов (или входов, как посмотреть). Здесь горел, вися в воздухе, небольшой шарик, давая света достаточно, чтобы осветить зал. «Тоже Свиточный, – легко определил Уолт. – Школа им что, одни Свитки продает?»

Вполне могло быть и так.

В зале, куда они прибыли, находилось двое Живущих в Ночи. Один – высокий, широкоплечий, словно гном, явно имеющий под кожаной курткой с шипами и штанами из дорогой крепкой мэддоратской ткани горы тренированных мышц, что было заметно даже по тому, как он стоял. Этот упырь обладал роскошными вьющимися волосами, забранными в хвост, кустистыми бровями, нависшими над угрюмыми глазами, и пышными бакенбардами. На его бледном лице вся эта черная растительность выглядела весьма… скажем так, впечатляюще. С другой стороны, какая-нибудь эльфийка с отточенным вкусом при виде сей… гм, сего впечатляющего лица мучилась бы кошмарами пару месяцев. Общую картину дополняли прямые, как альвийская шпага, губы, словно высеченные на скале. В целом ожившей и поросшей волосами скалой Живущий в Ночи и выглядел.

Рядом со здоровяком лежала длинная дорожная сумка, на которой, перебирая колоду гадательных карт Орат, расположился второй упырь среднего роста, такой тощий, что на нем даже камзол казался огромным, как огрский панцирь на эльфийской дворянке, а штаны топорщились, словно скомканная скатерть. Одни сапоги облегали ноги, точно перчатка руку. На лице выделялся нос, такой тонкий и длинный, будто боги при распределении органов ошиблись и отдали этому упырю часть гоблиновского носа. Живущий в Ночи заметил прибывших, вскочил, неуловимым движением спрятав карты, провел рукой по коротким каштановым волосам и, сверкнув синими глазами, завопил на Всеобщем:

– Рад встрече! А мы тебя, Понтеюшка, уже час тут дожидаемся! А я так и все полтора! Вот как пришел, так и сидел один-одинешенек, пока Каа не соизволил пожаловать, но, по правде сказать, мало что изменилось! Он же молчит, как скала, из которой его вырубили!

Ага, значит Уолту не первому в голову пришло подобное сравнение.

– А вот не прихвати я с собой карты да пасьянсы не пораскладывай, то что бы я все это время делал, а, Понтеюшка? От скуки помирал? Ты бы хоть предупредил, что наш досточтимый гость так задержится! Я бы лютню прихватил, песни попел, а вдруг и Каа бы подпел, то-то весело бы было!

Уолт вздрогнул. Поющих упырей ему видеть и слышать не приходилось, да и не поддавалась воображению такая сцена. А какие у них песни? «Как главный упырь на людей охотиться ходил»? «Закусаю тебя до слез»? «Солнце, солнце, не всходи»? «Давай выпьем кровушки на брудершафт»? Гм…

Первый Живущий в Ночи молчал, как и положено скале.

– А где… Татгем? – растерянно спросил, подходя к упырям, провожатый Уолта. Казалось, Живущий в Ночи вмиг растерял всю свою уверенность.

– А не было! – радостно сказал тощий. – Ни собственной персоной, ни слуг, ни даже письмецо никто не черкнул.

Казалось, Понтей потерял дар речи. Но тощего это не смутило, и он, обогнув Сива, приблизился к идущему следом за Понтеем Уолту.

– Рад встрече, рад встрече, господин маг! – завопил тощий. – Говорят, у вас, магов, есть всякие тайные приветствия, и я вот подумал, что нам, Живущим в Ночи, тоже надо придумать свое тайное приветствие. Я его придумал! Вот, смотрите! – Он поднял правую руку с растопыренными пальцами. – Я говорю: «Дай хват, дружище!», а вы должны тоже так поднять руку, а я ударю по ней своей, и вы должны сказать: «Классный хват, дружище!» А ну как?

– Ну и какое же это тайное приветствие Живущих в Ночи? – спросил слегка ошеломленный Уолт.

– Опа, действительно… – расстроился упырь, но тут же просиял: – А и ладно, я новое придумаю! Позвольте представиться, господин маг! Вадлар Коби Фетис из великого и могучего клана Фетис! Носферату! – И упырь с вежливой улыбкой во весь рот поклонился.

Носферату?! Поклонившись, Уолт успел спрятать удивление, отразившееся на лице. Бродящий под Солнцем. Этот с виду молодой, лет двадцати семи по человеческим меркам, упырь – носферату? Или его возраст еще больше, и он просто прячет его под маской сумасбродного юнца? Обычно, чтобы стать носферату, требуется лет двести, не меньше, да и крови… Упырь, стремящийся стать носферату, должен осушить много людей, причем именно осушить – выпить всю кровь без остатка, со всеми находящимися в ней жизненными духами. А затем его тело должно претерпеть огромное количество необходимых мутаций и метаморфоз. Нет, пожалуй, и двухсот лет маловато, чтобы стать Бродящим под Солнцем.

Но зачем ему врать? Незачем, если размышлять здраво. Или есть зачем, если упыри затеяли многоходовую комбинацию, в которой им понадобился боевой маг, уверенный, что этот Вадлар Коби Фетис – носферату. Гм, как говорил один старый знакомый Уолта, – будь проще, и тебе не дадут по морде. Можно ведь просто решить, что Вадлар и есть носферату – только очень старый и потому прикидывающийся молодым.

– Уолт Намина Ракура, – поклонился в ответ убийце десятков людей маг.

И вежливо улыбнулся. Они живут так, как могут. А я живу так, как могу я. И пока они не трогают меня – вправе ли я осуждать их? Вправе, потому что они трогают подобных мне… Вправе… но здесь, вот в этом зале, и сейчас, когда я должен работать с ними в одной команде, я этого делать не буду.

– Этого молчуна, который смотрит на всех так, будто уверен, что вы именно тот смертный, который не отдает ему долги, зовут Каазад-ум Шанэ Нугаро. Простите его, господин маг, он редко разговаривает, а если и заговорит, то слова два скажет и опять молчит. Он в отличие от меня носферату не является, пока что достиг только Высшего ранга, но, скажу я вам, боец он отличный, как и все эти Нугаро, ничуть не уступает ни Вишмаганам, ни Атанам.

Каазад-ум Шанэ Нугаро поклонился Магистру.

Вадлар вдруг хитро подмигнул Уолту, залез в недра своего камзола и достал оттуда фляжку с гномьей печатью на боку.

– Как насчет… за знакомство?

Уолт успел остановить откидывающуюся вниз челюсть. Что это ему упырь предлагает? Крови хлебнуть? Он совсем спятил?

Но когда Вадлар открутил крышку, нос Уолта уловил запах чудесной гномьей настойки, которую он как-то попробовал, будучи по делу в Восточной гряде Гебургии. Живущие в Ночи пьют и такое? Нет, конечно, Уолт знал, что кроме крови упыри употребляют и обычную пишу для поддержания организма, но никогда еще не слышал, чтобы упыри жаловали алкоголь.

– Так как? – сунул ему под нос флягу Вадлар. «А почему бы и нет?»

Уолт протянул было руку, чтобы взять флягу, как Понтей ожил.

– Вадлар, Свиток Дороги! – резко потребовал он, вклиниваясь между Уолтом и Фетисом.

– Что ты такой грубый?! – возмутился Вадлар, быстро пряча фляжку.

Как и в случае с картами, Уолт не заметил, куда она подевалась.

– Быстрее!

Ух ты, а у парня прорезались командные нотки. Уолт посмотрел на Понтея с интересом. Кстати, свой ранг Живущего в Ночи он так и не назвал.

Вадлар протянул Понтею свернутый Свиток.

– Ты и Каазад поднимайтесь наверх, к Огулу, и ждите нас. Мы вернемся быстро, – сказал Сива, взяв Свиток.

– Нет, ты вот мне даже с господином магом и поговорить не дашь? – возмутился Вадлар. – А вдруг я потом об этом нашем приключении книгу напишу, и критики меня обвинят, что у меня мало диалогов?

– На диалоги нет времени, – отрезал Понтей. – Поднимайтесь!

Каазад-ум молча взялся за сумку и пошел к среднему из выходов-входов. Вадлар, скорчив недовольную рожу, поспешил за шагающей скалой.

– Прошу меня извинить, – повернулся к Магистру Живущий в Ночи, – но прежде чем мы присоединимся к остальным, нам придется отправиться еще в одно место.

– Да без проблем, – пожал плечами Уолт. Вот только почему он не отправил его с остальными? Хочет, чтобы боевой маг был у него постоянно на виду?

Понтей развернул Свиток. Уолт привычно почувствовал волну магии. Рядом с ними развернулся зеленоватый овал в огрский рост. Дорога – двухсторонний портал на короткие расстояния, который закрывается не сразу, а только после того как им воспользуются, чтобы вернуться в исходное место. По принципу Дороги работали порталы Школы Магии, только их постоянно заряжали магией, а вот Свиток Дороги одноразовый. И дорогой. Но если упырь его использовал, значит, не видел другого выхода. И куда они теперь отправятся?

– Подождите здесь, – сказал Понтей и скользнул в соседнюю комнату.

Уолт огляделся. Интересное помещение.

Комната была решена в светлых тонах, которые для Уолта ну никак не ассоциировались с Живущими в Ночи. Здесь даже имелся волшебный светильник, который освещал комнату нежным бирюзовым светом. Мозаика на потолке свивалась из переплетенных ветвей мельисфирилла, белого дерева, главного экспортного продукта Светлых эльфов Серединных Земель. Мебель вдоль стен дополнялась зеркальными вставками, делая комнату еще светлее.

Можно было бы подумать, что здесь живет эльф-модельер, любящий проводить время в компании эльфов-парикмахеров, но уж никак не Живущий в Ночи, обожающий теплую человеческую кровь.

Уолт подошел к дивану и удобно на нем устроился, положив рядом мешок и меч. Гм, мягкий. Видимо, именно на нем коварный упырь, сверкая похотливыми глазами, склонялся над беззащитной девушкой, обещая ей незабываемые ощущения. М-да, а вдруг эта комната для подобных утех и приспособлена? Девушки – они такие, любят все сияющее и обволакивающее.

На столике лежала раскрытая книга. Недолго думая Уолт взял ее и пробежал глазами. В конце концов, его сюда привел Понтей, а как вести себя не сказал, поэтому Уолт решил вести себя как обычно.

«Их дикость превосходит все мыслимое, их дикости нет места в цивилизованном мире. С помощью железа они уродуют щеки новорожденных глубокими шрамами, оставляя знак племени на всю жизнь, чтобы помнили, даже попав в плен или рабство. Поэтому и старея они остаются безбородыми и уродливыми, как евнухи. У них коренастое телосложение, сильные руки и ноги, массивные затылки, острые клыки, предназначенные самой природой для поедания сырого мяса. А шириной своих плеч они внушают ужас. Их скорее можно принять за двуногих животных или за грубо сделанные фигуры, что высекаются на парапетах мостов. Орки не готовят себе пищу, они питаются лишь корнями диких растений и сырым мясом первых попавшихся животных, которое они иногда предварительно согревают, держа его промеж ляжек, когда сидят на лошади. Не гнушаются они пожирать и смертных, как представителей чужих рас, так и своего собственного народа. Они не нуждаются в крыше над головой, и у них нет домов, равно как и гробниц. Тело они прикрывают полотном или сшитыми шкурками полевых мышей. Они не ведают различия между домашней и выходной одеждой и, однажды облачившись в тусклое одеяние, не снимают его, пока оно не истлеет от ветхости. Они кажутся пригвожденными к своим крептодонтам, ибо едят и пьют не сходя с них на землю, даже спят и высыпаются, склонившись к мощным шеям своих скакунов…»

Знакомые строки. Уолт перевернул книгу. Он так и думал. Рилус Кадеймо. «Путешествие в земли темные, варварские. Об обычаях жителей, их населяющих, и размышления о том, что есть Империя и цивилизация». Одно из фундаментальных исследований орочьих обычаев Восточных степей, и потому содержащее неточности и ошибки, приправленное фантазией, чтобы заинтересовать читателей не только сухим изложением фактов, но и потрясающими воображение образами, которые автор явно придумывал после перечитывания мифологических опусов. Чего стоил Степной Старикан, бродящий по степи слепой убог, который нападает на невинных девиц и похищает их глаза. Орки-проводники из племен Светлоокого Владыки, более-менее цивилизованные, никогда не слышали в Степях ни о Старикане, ни тем более о невинных девицах. Уолт ознакомился с «Путешествием», перед тем как отправился в Восточные степи собирать материал для магистерской. Интересно, для чего труд всей жизни Рилуса Кадеймо, благодаря которому он вошел в число золотых историков Роланской империи, этому упырю Татгему?

И тут раздались шаги.

Уолт быстро положил книгу на столик и посмотрел на вошедшего.

Подумал, что мгновенная телепортация – это все же необходимая в хозяйстве вещь. А еще подумал, что очень даже неплохая у нее… А еще подумал, что сейчас лучше не думать, ведь он точно не знал, что там у нее за Сила Крови, вдруг его мысли для нее – открытая книга, точно «Путешествие в земли темные, варварские…».

В комнату вошла Живущая в Ночи. Совсем не из той комнаты, в которую убеждал Понтей. И пускай она увидела какого-то незнакомого смертного на своем диванчике – это еще полбеды. Полноценной и весьма значительной напастью было то, что в комнату упырица вошла обнаженной. Совсем. Ну разве что полотенцем вытирала длинные белые волосы – и все.

Она посмотрела на Уолта.

Уолт улыбнулся и постарался смотреть на мозаику потолка. Не получалось. Глаза так и норовили снова уставиться на ладную фигуру, крепкую большую грудь прекрасной формы, обворожительные бедра, очаровательные стройные ноги. Даже бледная кожа и та ладно гармонировала с ее сложением.

– Человек.

Ее голос был холоден.

И ничего больше. Никакого мороза, пронзающего самые потаенные глубины души.

Но Магистру почему-то захотелось поежиться.

Внутренне приготовившись к тому, что упырица сейчас использует свою Силу Крови, Уолт, плетя Заклинание Щита, встал на всякий случай с дивана и махнул рукой, дав понять, что диван свободен и она может его занять, если хочет.

А потом он подумал, что жест он сделал двусмысленный, а упырица, как всякая женщина, разумеется, выберет второй смысл, о котором он и не думал, – будто он приглашает ее улечься на диван и не против улечься следом.

«Ну, Понтей, ну, сволочь… Хоть бы предупредил».

А Понтей правда мог и не ожидать подобного, раз так беззаботно оставил Уолта одного.

«Все равно сволочь. Все упыри – сволочи. – Уолт скосил глаза. – А некоторые – красивые сволочи».

Живущая в Ночи, игнорируя Магистра, словно каждую ночь в ее комнате появлялись незнакомые смертные, когда она голой ходила по дому (а кто знает? Может, так и есть…), подошла к шкафу. Уолт старался не смотреть, как она достает из ящиков красные шелковые трусики, как надевает их, как следом достает красный лифчик, как надевает его (наверняка все эльфийское, только эльфы производят такое вычурное кружевное нижнее белье), как надевает легкую рубашку с разрезом до середины груди, как достает такие маленькие штаны, что кажется, она в них ну никак не влезет – но влезает…

В общем, на все это Уолт старался не смотреть. Ну старался же!

И когда Живущая в Ночи стала натягивать кожаную куртку, украшенную по бокам длинными иглами, в комнату вбежал паникующий Понтей. Увидев упырицу, он застыл на месте.

– Иукена! – воскликнул он. – Почему ты… почему ты еще не готова?!

Она бросила на него холодный взгляд, правда, менее холодный, чем те, которыми одаривала Уолта, и ответила:

– Ну, если вы пришли только сейчас, то я оказалась права, и этот… – она ткнула пальцем в Магистра, – только прибыл. Я права?

– Иукена! – возмутился Понтей, быстро глянул на Уолта и перешел на какой-то шипящий язык.

Упырица снова окатила Уолта холодом глаз и ответила на том же языке.

Нет, дамы и господа, так дело не пойдет. Всеобщий язык был создан не для того, чтобы в присутствии представителей двух разных народов каждый общался на родном языке. [12]12
  Некоторые исследователи уверены, что Всеобщий язык создан для того, чтобы смертные разных народов врали друг другу на одном языке.


[Закрыть]Уолт пошевелил пальцами, поддерживая мысленные усилия, и к яростно шипящим друг на друга Живущим в Ночи потянулись Заклинания Понимания вкупе с Заклинаниями Познания. Оп-па! Уолт успел остановить магические потоки за считанные миллиметры до упырей. А Понтей-то еще и психоблок поставил, не желая, чтобы Магистр их подслушал. Не заметь его Уолт, упырь смог бы почувствовать неладное и прекратить разговор. Нет, ну неужели он думает, что психоблок неинициированного волшебника сможет остановить боевого мага с образованием Школы Магии, где его учили не только фаерболы побольше лепить или молниями во все стороны шпулять. Чуть посложнее задача, чуть побольше энергозатрата, но обойти психоблок Сива так, чтобы он не заметил, проще простого.

– Не время показывать свою дурь, – яростно прошипел Понтей.

– Дурь? Ты теперь это так называешь? Раньше, помнится, ты говорил другое.

– Иукена, сейчас не время. Мы потратили много сил, чтобы дать нам больше времени, но прошу тебя, не выделывайся перед боевым магом из Школы Магии.

– Школа Магии, сельский колдун, городской Орден. Какая разница? Маги всегда одинаковы. Ведь вы же долго его ждали, правда?

– Это не зависело ни от нас, ни от этого мага. Прошу тебя, перестань. Веди себя вежливее и постарайся на него не реагировать.

– Я говорила тебе, чтобы ты пригласил другого.

– Нет у меня других! Ты у меня одна, кому я могу довериться в этом деле. Я же вас отбирал и отлично знаю, что вам я могу доверять.

– Меня ты, значит, тоже отбирал?

– Иу, не придирайся к словам, не сейчас, прошу тебя! Посмотри на этого мага, он же наверняка недоволен, что мы не говорим на Всеобщем!

– Мне плевать на чувства этого мага.

– Иу, ради меня! Прошу! Перестань и собирайся как можно быстрее.

– Зачем ты привел его? – Что?

– Понтей, я хорошо тебя изучила и отлично знаю, что ты мало что делаешь просто так. И приведя мага в мой дом – чего ты хотел этим добиться? Этого разговора? Сразу расставить точки над ё?

– Иу…

– Не ври мне. Я уже давно знаю, когда ты врешь, а когда говоришь правду. Может, другие так и не разобрались в этом, но не я.

– Иу…

– Просто ответь мне – ты именно затем, чтобы я увидела этого мага здесь, а не прямо перед отправлением, и привел его с собой?

Понтей как-то весь сник.

– Да, – буркнул он.

Живущая в Ночи протянула руку и дотронулась до его плеча.

– Глупый, – прошептала она. – А почему, ты думаешь, я и оставалась дома?

Понтей вскинул голову, его глаза расширились.

– Иу…

Упырица повернулась и шагнула к Уолту, быстро развеявшему Заклинания и принявшему самый невозмутимый вид из всех, что он выработал в то время, когда прятал шпаргалки на экзамене и отвечал экзаменатору: «Нет, что вы, как вы могли подумать, что я подглядываю?»

– Мое имя – Иукена, – сказала упырица, недобро глядя на Уолта. – Я принадлежу к клану Татгем. И я не люблю магов.

– Уолт Намина Ракура, – сладким голосом протянул Магистр. – Боевой маг. И я не люблю жареный лук.

Кажется, она ожидала от него другой реакции. Ее глаза сузились, и она быстро отвернулась. Понтей глупо улыбался.

Варг оскалился и зарычал.

– Не пытайтесь их погладить, – попросил Огул Катей Финааш-Лонер, – они этого не любят.

– Да я и не собирался, – сказал Уолт. Он и правда дотронулся до варга только с целью понять, почему эти своенравные буйные животные, похожие на волков, а ростом с буйвола, которых ну просто невозможно приручить (хотя в древности орки Восточных степей с помощью Заклинаний Тьмы сумели подчинить себе варгов, но с тех пор прошла Эпоха, и шаманы орков уже не помнили магии, что помогла им обуздать своевольных созданий), почему варги подчиняются этому невысокому Живущему в Ночи, одетому в непривычную для упырей, по мнению Уолта, хламиду. Заклятия или Сила Крови? Если заклятия, то это невероятно и надо пригнать сюда толпу исследователей.

Магии не чувствовалось. Ни малейшего намека, кроме естественных полей, что окружают каждое живое существо, но и в них никаких ощутимых модификаций.

Сила Крови? Сила Крови. Было бы интересно ее изучить.

Они переместились обратно в зал, и портал Дороги свернулся. Поднялись по длинной лестнице, где мог пройти только один человек. Уолт шел за Понтеем, за ним следовала Иукена, морозя взглядом спину. Уолт никак не мог выкинуть из головы сцену, в которой Иукена вдруг бросается на него сзади и ее клыки вонзаются ему в шею. Гм… Такое чувство, что ей плевать, что Уолт видел ее голой, но делиться с Понтеем своими мыслями по этому поводу Магистр не решился…

Живущая в Ночи надела еще юбку с такими же длинными иглами, какие висели на куртке, и прихватила саадак и колчан. Лучница, значит. Упыри у себя и такой вид войск развивают? Нигде раньше не упоминалось, что в масштабных конфликтах с другими смертными Живущие в Ночи использовали стрелков. Все течет, все меняется…

Они вышли возле какого-то леска. Никаких следов надземного комплекса, который должен был предшествовать подземным ярусам Храма Ночи, в видимом обзоре не имелось, а виднелась некая мерцающая пурпурным цветом непонятка, которую Понтей назвал Пеленой. Кроме двух уже известных Уолту упырей здесь находился некто Огул Катей Финааш-Лонер. Один из смертных Лангарэя, который отлично знает Границу, как отрекомендовал его Понтей. И шесть варгов. Шесть оседланных варгов. Честно сказать, так сильно Уолт не удивлялся давно. Варги вели себя смирно, ни один из них не пытался броситься на стоящих рядом, и что еще удивительнее – ни один из них не проявлял агрессии, ауры их не полнились желанием отведать мясца прямоходящих. Даже когда варг зарычал, реагируя на прикосновение Магистра, в нем не было злости, он просто делал предупреждение, что тут же объяснил Огул.

А еще Огул сказал, что Уолт поедет на этом самом варге, сразу видно, что «господин маг – опытный ездок, тотчас подобрал скакуна себе по комплекции и подготовке». Намина Ракура, никогда в жизни не ездивший верхом, важно кивнул.

– А теперь, – сказал Понтей, когда Огул распределил варгов между наездниками, – я объясню ситуацию.

Они стояли полукругом вокруг Сива, и Уолт, который занял место между Вадларом и Каазад-умом, подумал, что вообще-то он не представлял, что все будет… ну, в таких малых количествах, что ли. Конечно, Уолт понимал, что в Лангарэе его вряд ли будет встречать толпа восхищенно визжащих упырей, но и того, что он увидит всего пятерых Живущих в Ночи, он тоже не ожидал.

– Примерно три с половиной часа назад в Лангарэй проникла группа неизвестных, которые атаковали Храм Ночи Дайкар и поселение, расположенное рядом с ним. В результате поселение было уничтожено, а Храм разрушен.

Вадлар присвистнул, Иукена прищурилась, у Огула вытянулось лицо, а Каазад-ум… Гм… Каазад-ум выглядел как слегка удивившаяся скала.

– Во время нападения неизвестные применили магию, принципы и действия которой нам совершенно неясны. Я надеюсь, наш гость и помощник, – легкий поклон Уолту, – сможет разобраться в магии врагов.

«Попробовал бы я не разобраться. Договор вам дорого обошелся, и попробуй я не разобраться, – не вы, так Архиректор голову мне оторвет. И вам отошлет, чтобы вы ею в «мяч-нога» сыграли».

– На данный момент известно, что атаковавшая группа двигается на север. Мы предполагаем, что они достигли середины Границы.

– Быстро, – сказал Фетис.

– Быстро, – согласился Сива. – Но дело в том, что они способны передвигаться еще быстрее. Мы приняли кое-какие меры, чтобы затруднить им передвижение, но главная причина задержки в другом.

Понтей слегка напрягся, и это не ускользнуло от внимательного взгляда Уолта. Так, кажется, начинается главное.

– В Храме Ночи Дайкар, – осторожно подбирая слова, начал Понтей, – со времен войны Лангарэя с людьми и гномами хранился артефакт. Он был приобретен нашими эмиссарами на Ближнем Востоке и переправлен сюда под самый конец военных действий, когда еще не было понятно, чем все закончится. После заключения мира Совет Идущих Следом – это наш высший орган управления (пояснение для Уолта) – потребовал уничтожить артефакт, потому что его хранение возмущало магические энергии в Лангарэе и он был слишком опасен; к тому же было неизвестно, к чему приведет его нахождение на территории Царствия Ночи. Но кое-кто из Живущих в Ночи предположил, что артефакт может пригодиться нам в будущем, и было решено втайне от Повелевающих Совета Идущих запечатать его и спрятать.

– Дай я угадаю, – влез Вадлар. – Артефакт решили хранить в Храме Ночи Дайкар. И причина разрушения Храма – в нем?

– Ты угадал. Артефакт похищен. Если сообщить об этом Совету, то наши кланы, как и те, кто хранил его, будут наказаны. Поэтому мы не можем действовать ни крупными силами, ни привлекать лучших бойцов. Я и наши главы решили обратиться к вам и в Школу Магии, реализовав условия Договора и без извещения Совета Идущих.

– По-о-о-о-нятно, – задумчиво протянул Вадлар. – Значит, нужно догнать татей и отобрать игрушку. Но если они разобрались с храмоохранителями и жрецами, да еще и поселение разрушили…

– Поэтому с нами господин боевой маг, – опережая вопрос, ответил Понтей. – И поэтому я каждого из вас попросил взять опытные образцы Клинков Ночи.

– Прошу прощения, – решил перебить Уолт, – что это за Клинки Ночи? Не подумайте, что не доверяю вам («Ох, знали бы вы, как я вам не доверяю!»), но хотелось бы знать, что за оружие вы собираетесь использовать, чтобы моя магия не резонировала и Заклинания не вызывали противодействия.

– Сейчас объясню. Иукена, позволь… – обратился он к Живущей в Ночи, на лице которой так и читалось «не позволю». Сорвав одну из игл с куртки упырицы, он протянул ее Уолту. – Это Игла Ночи. Разработанная мной система Барьеров, Печатей и Деструкции, интегрально распределенная на основе формулы Кинер – Иштаэля. Я воспользовался наработками по предметной магии ученого из вашей Школы Глимрона Гидео, когда создавал это Заклинание. Принцип работы, как в Свитке, но я убрал эфирную активацию и заменил ее аурной.