Текст книги "За тех, кого греет костер"

Автор книги: Юрий Вознюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

–    Неплохо б дерябнуть по этому поводу, а?..

Глупые эти слова были тоже на магнитофонной ленте!

Медведь облизнулся.

«Ну, все! – подумал Пикунов. – Выпивки не будет, но закуска, кажется, состоится...»

К счастью, все обошлось благополучно. Овладев собой, Пикунов поднялся на ноги и, продолжая разговор, начал постепенно отступать. Когда дистанция оказалась достаточно приличной, медведь потерял интерес к беседе и удалился.

С полковником в отставке Степаном Петровичем Коротковым мы замыслили одну охоту давно. Долго готовились и наконец вылетели самолетом в обетованные

охотничьи места на северо-востоке края. Коротков много лет служил в пограничных войсках, везде у него были знакомые и друзья, и к нашему приезду на реку Самаргу нас ожидало уже приготовленное зимовье, приткнувшееся на самом берегу реки, километрах в шестидесяти от устья.

Я не был на зимней охоте много лет и потому, забравшись на сопку, с несказанным восторгом смотрел на взлет таежных хребтов и провалы долин, припорошенных серебристым убранством зимы.

Первым делом мы с Петровичем устроили охоту на кабанов и за три дня запаслись мясом на все время пребывания в тайге. Потом расставили капканы на колонков и наконец занялись промыслом белки. В тот год зима стояла мягкая и малоснежная, белка охотно выходила на жировку, и мы каждый день возвращались с добычей. Спутник мой оказался человеком покладистым, с чувством юмора, и долгими зимними вечерами, обрабатывая шкурки, я с огромным удовольствием слушал рассказы бывалого чекиста. Так прошло почти два месяца.

Наступило тридцатое декабря. Днем мы наловили в полынье на речке ленков, а вечером Петрович занялся заготовкой пельменей к новогоднему столу. Было часов девять, когда за степами зимовья раздался скрип полозьев и чей-то голос громко произнес: «Тпрр-у-у!» Закрывшись от света лампы, я прильнул к окошку и в темноте увидел нарты и человека, но не заметил лошади. Дверь в зимовье открылась, и вместе с клубами морозного пара в него шагнул человек, обнесенный куржаком инея на бровях, ресницах и короткой русой бороде, одетый в лосиные улы, шинельного сукна куртку и такие же брюки. Он снял с головы шапку и тряхнул ее об колено.

– Здорово, мужики! – сказал, жмурясь от света.

Еще не веря себе, я взял в руки лампу и подошел поближе. Ошибки быть не могло – передо мной стоял Пикунов. Я толкнул его кулаком в грудь, и он, с недоумением отступив на шаг и наконец узнав меня, не замедлил ответить тем же.

Через час мы съели все приготовленные к завтрашнему дню пельмени и, слушая Пикунова, Степан Петрович снова принялся за их изготовление. Отрываясь от стряпни, он посматривал на моего друга со смешанным чувством удивления и недоверия. И к тому были все основания. Уж очень просто и буднично прозвучал ответ Пикунова, когда мы спросили его, откуда он взялся.

–    С верховьев, – небрежно сказал он, как будто это было совсем рядом. – Вертолетчики по пути подбросили, горельники нужно было посмотреть... – и тут же, воодушевляясь, сразу перешел на другое. – У вас лицензии на соболя есть? Соболей тьма...

–    А как же вы сюда добрались? – перебивая его, спросил Коротков.

–    Ну, как... Пешком... По льду, конечно.

Все было просто. Каких-то полторы сотни километров– стоило ли об этом спрашивать! Правда, пришлось идти в лямке от нарт, таскать эти нарты через заломы и торосы, по это уже неизбежные издержки, такие же, как и периодические купанья под проломившимся льдом.

–    Ничего страшного, – говорил Пикунов, с удовольствием вытягивая ноги у раскаленной печки. – Не будь только дураком: не иди серединой реки. Ну, влетишь по колени, моментом переодевайся, костер – и все правильно... Да, мужики, места там богатые, но много кедрача сожрал пожар. Слыхать мы о нем слыхали, по толком никто ничего не знал. Вот и пришлось высаживать десант... А вообще ты попадаешься всегда кстати, – усмехаясь повернулся он ко мне. – Брошу я у вас часть своего барахла и побегу дальше налегке. В два дня запросто уложусь. За вами, наверно, с лошадью придут? – спросил он.

Я подтвердил, удивляясь, куда он торопится.

–    На самолет. Он уходит отсюда второго числа, а пятого во Владивостоке сессия крайисполкома.

–    Ну, а тебе-то что до этого?

–    Как что? – поднялся он. – Там будет слушаться вопрос о заповеднике на Ханке. Вдруг придется с кем-нибудь бодаться!

–    Так завтра же Новый год! Не думаешь ли ты его встречать в снегу под кедром?!

– Но не могу же я опоздать па самолет, – пожал он плечами.

–    Новый год все же!

–    В другой раз... Выпьешь за меня стопку...

На другой день уже с утра началась поземка. Струйки сухого снега змеились по реке и, взвиваясь в воздух, рассыпались мелкой колючей пылью.

Уложив в рюкзак фотоаппарат с отснятыми пленками, котелок и немного еды, Пикунов вскинул его па спину.

–    Ну, держи! – сказал он, протягивая руку.

–    Удачи тебе! – крикнул я вслед.

Он остановился, поправил на плече карабин и поднял над головой руку. Через минуту только оставленные нарты с палаткой и печкой напоминали о пребывании здесь этого человека.

К вечеру ветер прекратился, на землю и хвою деревьев ложился мягкий пушистый снег.

–    Не успел твой дружок добраться до жилья, – сказал Петрович, накрывая праздничный стол. – Шестьдесят километров по такой погоде не пройдешь.

–    А он и не рассчитывал, – ответил я.

–    Смелый, видать, парень, – сказал он и, на мгновение задумавшись, вдруг спросил: Что там за канитель с заповедником? Я так и не понял.

Часы показывали половину двенадцатого, когда я кончил рассказывать. Тихо потрескивали в печке дрова. Повизгивала во сне наша собака Веста. Падали за окном зимовья снежинки, на землю пришла новогодняя ночь, и где-то в этой ночи огонь костра грел человека, спешащего на самолет. Коротков молчал, поглаживая седые волосы.

–    Выпьем? – предложил я.

–    За тех, кого греет костер! – сказал он, и мы сомкнули стаканы.