Текст книги "Странности в деле Чикатило Андрея Романовича (СИ)"

Автор книги: Юрий Комягин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Комягин Юрий Владимирович
Странности в деле Чикатило Андрея Романовича

СТРАННОСТИ В ДЕЛЕ ЧИКАТИЛО АНДРЕЯ РОМАНЫЧА

Документальная повесть

Вот интересная жизнь была в СССР. К примеру, секса в Советском Союзе не было, а сексуальные маньяки были. В Беларуси такой Михасевич, скромный сельскохозяйственный труженик, член КПСС и дружинник, а в Ростовской области – некий Чикатило, скромный производственник, член КПСС и дружинник. Ну, это чистые совпадения. Я-то сегодня о другом. О странностях в деле Чикатило. А их – странностей – выше крыши.

Считается, что Андрей Романыч лишил жизни 53 человек. Эта цифра мелькает то тут, то там. Однако из этого списка 10 эпизодов убийств исключены Верховным судом России, в том числе и убийство, которое обозначается дебютным в его кровавой практике. Верховный суд счел этот случай в отношении Чикатило недоказанным. Здесь и появляются первые странности в криминальной эпопее Андрея Романыча. 22 декабря 1978 года в г. Шахты была убита 9-летняя Лена Закотнова, чье тело обнаружили через шесть дней в речке Грушевке, протекавшей в городе. Под подозрение попал и Чикатило, потому что в Межевом переулке, рядом с местом обнаружения трупа, находилась (под номером 26) мазанка, Андрею Романовичу принадлежавшая. Данное домостроение было им куплено за полноценные полторы тысячи советских рублей. Для чего куплена? Сам-то Андрей Романович вместе с супругой и двумя детьми проживал в другом месте, а здесь планировал, как пишут всезнающие журналисты, развлекаться, встречаться с девушками легкого поведения. Вроде как в этой мазанке и была лишена жизни несчастная девочка.

Тут сразу отмечаем странность, которой можно присвоить номер один. В 1978 году Чикатило работал воспитателем в ГПТУ ╧ 33 в Шахтах. Получал на руки рублей 130 тогдашних (в месяц). До этого он несколько лет трудился мастером производственного обучения в другом училище, учителем русского языка и литературы. Зарплата – примерно такая же, может, чуть больше (а, может, и меньше – допустим, учительская ставка тогда затягивала ровно сотку; понадобилось целое решение Политбюро уже в 80-х, чтобы поднять эту сумму на тридцать(!) процентов). С каких, извините, шишей извлечены полторы тысячи на покупку хибарки? Тут надо было больше года ни есть, ни пить, ни копья не отдавать супруге – и только тогда образовалась бы необходимая сумма. Дальше. В адресе должен был быть кто-то прописан. Кто? Интересно, что когда левая недвижимость обнаружилась, супруга Чикатило отнеслась к этому факту как-то очень спокойно. С чего бы?

Второй случай, приписываемый Чикатило, – тоже вычеркнут Верховным судом. Речь идет о Ларисе Ткаченко, убитой 3 сентября 1981 года в лесополосе на левом берегу Дона в Ростове-на-Дону и там впоследствии обнаруженной. Тело 17-летней девушки нашли 4 сентября. Андрей Романович, давая показания после ареста в 1990 году, пояснил, что познакомился с Ларисой на автобусной остановке возле Ростовской публичной библиотеки и договорился с ней о более близком общении. Лариса якобы легко соглашалась на рандеву с военнослужащими, а тут человек гражданский, но все равно солидный. Почему не разнообразить практику, так что ли?

Чикатило рассказал на допросе, что в сексуальном плане у него ничего с девушкой не получилось, та стала смеяться, и тогда он нанес жертве несколько ударов ножом, а потом задушил. Уф, тяжело об этом писать. Но давайте задумаемся. Юная ростовчанка уже имела некоторый опыт в интимно-чувственной сфере самовыражения. Знала, что и как. Зачем ей смеяться над солидным дядькой? Получить за это по физиономии? Или не получить обещанного сувенира? Разве ее колыхали сексуальные проблемы случайного знакомца? Это как будто во время следствия кто-то Романычу подсказывал: скажи, что над твоей несостоятельностью посмеялись, и как-то твои дальнейшие действия будут более или менее понятны. Вот Чикатило поначалу рассказал об этом эпизоде на левбердоне, а потом отказался от него. И высшая судебная инстанция в России согласилась с ним: причастность Андрея Романовича к этому случаю не доказана.

Верховный суд России пришел к выводу, что вина Чикатило в убийстве Ларисы Ткаченко не доказана. Его серия (официально) начинается лишь через год, с убийства 12-летней Любы Бирюк. 12 июня 1982 года девочка пошла в магазин и назад уже не вернулась. С этого момента в различных укромных местах Ростовской области (чаще всего в лесополосах) станут обнаруживать истерзанные трупы. Несколько случаев в 1982 году, несколько – в 1983.

Но настоящая катастрофа разразилась в 1984-м. Уже 1 января этого года было найдено тело 14-летнего Сергея Маркова, убитого накануне. 9 января убита Наталья Шалопинина, 17 лет. 21 февраля погибла 45-летняя Марта Рябенко. 24 марта убит 10-летний Дима Пташников. В мае убиты Татьяна Петросян, 32 года, и ее 11-летняя дочь Света Петросян. В июне погибла 22-летняя Елена Бакулина. 10 июля убит Дима Илларионов, 13 лет. 19 июля лишена жизни Анна Лемешева, 19 лет. В июле же погибла 20-летняя Светлана Цана. 2 августа погибла Наташа Голосовская, 16 лет. 10 августа убита Людмила Алексеева, 17 лет. 13 августа в Ташкенте убита 12-летняя Акмараль Сейдалиева. И там же, в окрестностях узбекской столицы, найден труп неизвестной женщины со схожими ножевыми ранениями. 28 августа в лесополосе на левом берегу Дона в Ростове (который на Дону) убит 11-летний Саша Чепель. 6 сентября смерть настигла Ирину Лучинскую, 24 года, место гибели – Ростов-на-Дону. Полтора десятка жертв за относительно короткий промежуток времени.

Я представляю, как на ушах тогда стояла вся ростовская милиция. Но преступник действовал осторожно и хладнокровно, следов практически никаких не оставлял, свидетелей ужасных преступлений не было. И тут – неожиданная удача для правоохранителей. В августе 1984 года на автовокзале в Ростове-на-Дону пересеклись пути капитана милиции Александра Заносовского и скромного гражданина Страны Советов Андрея Чикатило. Обратимся к книге Михаила Кривича и Ольгерта Ольгина «Товарищ убийца», написанной по материалам судебного процесса над Чикатило. Там для нас есть чрезвычайно любопытные подробности:

«Заносовского прикомандировали к „Лесополосе“ в августе. Далеко его не послали: он попал на объект, знакомый ему как свои пять пальцев, – на пригородный автовокзал. Вокзал этот расположен как раз в Первомайском районе, и участковый инспектор сотни раз бывал в этой криминогенной точке. Как работник милиции и как частное лицо. Сейчас автовокзал привлекал внимание уголовного розыска не только потому, что через него проходят ежедневно тысячи людей и вероятность встретить здесь убийцу существенно выше, чем где-нибудь в малолюдном месте. Были и особые причины, побуждавшие пристальнее приглядываться к публике, посещающей автовокзал. Уголовному розыску уже было известно, что убитая в январе Наталья Шалопинина именно здесь сдавала свои вещи в камеру хранения. Возле ее трупа был найден жетон, по которому кладовщик выдал милиции портфель-»дипломат", а уже в нем среди прочих вещей нашли удостоверение личности с фотографией, благодаря чему и удалось быстро установить личность погибшей.

И еще уголовный розыск знал, что другая Наташа – Голосовская – собиралась в Новошахтинск, куда можно – и удобнее всего – уехать автобусом, прямо отсюда. Одним словом, капитана милиции Александра Заносовского поставили на участок не просто бойкий, но весьма многообещающий, если рассматривать его с точки зрения встречи с преступником. И капитан занялся привычным делом. Дело это состояло в том, чтобы, не привлекая к себе особого внимания, а так, будто ты на обычном дежурстве, ходить по автовокзалу и вокруг него, наблюдать, присматриваться к людям: кто как себя ведет, не проявляет ли признаков беспокойства, не суетится ли без видимых причин, не пристает ли к незнакомым. И все остальное, что может вызвать подозрение. Или даже подозрение на подозрение. Отдаленный намек. Капитан по опыту знал, что полезно обращать внимание на поспешность в движениях, непорядок в одежде, необычный багаж. В общем, на все нестандартное, здешним обычаям и нравам не свойственное. Но не только. Например, пьяных следует проверять обязательно, хотя чрезмерное употребление алкоголя вряд ли можно считать незаурядным явлением. Само собой разумеется, что капитан Заносовский имел ясное представление о немногих определенно известных милиции признаках убийцы, которого тщетно разыскивали по делу «Лесополоса». И о круге жертв – о мальчиках, девочках, молодых женщинах. Вот он и ходил целый день, пытаясь высмотреть подозрительных мужчин, которые искали бы контакт с возможными жертвами".

И вот капитан Заносовский кружит по вокзалу, присматривается к публике. И в процессе наблюдения обнаруживает странного гражданина, который... Впрочем, давайте вновь обратимся к творчеству московских авторов – у меня такой живости и образности повествования не получается:

"Дежурство уже подходило к концу, ноги гудели от усталости, в глазах мельтешило от встречающих и провожающих, от стариков и старух, молодых парочек, растерянных солдатиков, ищущих взводного, от спящих и орущих младенцев, от мальчишек и девчонок, уже начавших каждогоднюю предсентябрьскую миграцию к школам. Голова трещала от гула сотен голосов и режущих слух объявлений по радио, от рева дизельных моторов, скандалов у кассы и шарканья подошв. Скорее бы сменили...

Трудно сказать, что именно, но что-то не вполне обычное, вызывающее тот самый отдаленный намек на подозрение, всего за час до конца дежурства уловил наметанный глаз участкового.

Его внимание привлек средних лет мужчина в очках, прилично одетый – серый пиджак, галстук, портфель в руке. Таких людей на вокзалах всегда хватает. Они обычно спешат по своим делам и в ожидании автобуса или поезда убивают время кто как может: одни неторопливо прохаживаются по вокзалу, погруженные в собственные мысли, другие, напротив, нервничают, меряют шагами зал ожидания или тротуар перед вокзалом, а третьи усаживаются в кресло поудобнее и утыкаются носом в газету.

Этот вел себя не так и не этак. В его поведении капитан почувствовал нечто необычное. Настораживающее.

Мужчина как бы бесцельно, как бы прогуливаясь, расхаживал по залу. Вдруг он изменил ритм движения, словно включилась другая скорость. В его поле зрения появилась ничем особо не примечательная, совсем молоденькая девушка в легком цветастом платье. Он буквально спикировал на нее, что-то сказал и застыл с приоткрытым ртом в ожидании ответа. Девушка откликнулась совсем коротко, может быть, поздоровалась или сказала "да", "нет". Он подхватил ее слова и стал говорить, говорить. Выражение лица сразу изменилось: только что на нем читалась скука, а тут вдруг появилась улыбка, глаза заблестели.

Возможно, все это пустое. Даже скорее всего – пустое. Ну, встретил человек дочь своих знакомых. Или племянницу. Или подругу собственной дочери. Та стесняется, не очень знает, о чем говорить, – все-таки разница в возрасте. А для него – какое-никакое развлечение. Способ убить время в ожидании автобуса.

Ничего особенного не происходило, и участковый продолжил обход. Он вышел на перрон, вернулся в зал, постоял у касс, в сотый, а то и в тысячный раз оглядел бесконечные очереди, прогулялся мимо газетного киоска, аптечного ларька, буфета, прошел вдоль кресел. Мужчина в очках по-прежнему что-то втолковывал девушке.

Участкового не покидало ощущение, что человек с портфелем ведет себя как-то не так. Неправильно, что ли. Люди такого склада к незнакомым девушкам не пристают, а со знакомыми разговаривают иначе – без напора, доброжелательнее. Сколько времени он что-то ей втолковывает, а они отмалчивается и отворачивается. Если бы они были раньше знакомы, она не стала бы так себя вести.

Девушка резко встала и, не попрощавшись, не взглянув на мужчину, пошла на перрон. Участковый проводил ее взглядом: девушка садилась в автобус.

Взгляд очкастого погас в тот момент, когда она повернулась к нему спиной. Словно где-то внутри у него щелкнул выключатель. Минуту-другую мужчина посидел в кресле, как бы для приличия, потом резко поднялся и снова принялся прохаживаться по залу, бросая по сторонам быстрые взгляды.

Заносовский уже знал, кого ищет взглядом незнакомец.

Несколько раз, заметив одинокую молодую женщину, он быстро подходил к ней, как будто внезапно узнавал старую знакомую, и пытался завести разговор. Глядя со стороны, можно было подумать, что он ошибся, принял женщину за другую. Все они отвечали ему что-то такое, что его не устраивало, и он, явно раздосадованный, сразу отходил. Он не приставал к ним – в том смысле, который обычно вкладывают в это слово. Его ставили на место, и он без спора отступал.

Заносовский посмотрел на часы. Через несколько минут его должны сменить. Или прямо сейчас проверить этого странного типа в очках, или пусть себе гуляет дальше. Непохож он на преступника. Так, сексуально озабоченный. И навязчивый. А на вид как раз наоборот – скромный...

– Простите, гражданин...

Участковый тронул мужчину за рукав. Тот застыл, уставившись на милиционера испуганным взглядом.

– Участковый инспектор капитан Заносовский. Позвольте ваши документы.

– В чем дело? Зачем? – Голос мужчины звучал недовольно, но в то же время как-то заискивающе. Человек с портфелем был явно встревожен. И даже напуган.

– Проверка документов. Паспорт у вас с собой? Предъявите, пожалуйста.

– Хорошо, хорошо... Я сейчас...

Мужчина переложил портфель из одной руки в другую. Он сжимал ручку с такой силой, что костяшки пальцев на больших загребущих кистях стали совсем белыми. Наблюдательный капитан успел это заметить.

Взяв портфель в левую руку, мужчина полез во внутренний карман пиджака, достал бумажник, стал перекладывать какие-то квитанции и счета. Внезапно он стал суетлив и многословен.

– Вот, пожалуйста, мой паспорт, вот командировочное удостоверение, служебный пропуск. Я, понимаете ли, из командировки возвращаюсь. Домой еду. Вот, автобуса жду. Скучно, понимаете ли... Время как-то убить...

Он почему-то подмигнул капитану, неумело, словно намекая на какую-то общую тайну. И замолчал, часто и тяжело дыша.

Документы были в полном порядке. Заносовский, не торопясь, изучил их, вернул человеку с портфелем, извинился и козырнул. Капитан был в милицейской форме, поэтому должен был отдавать честь всем, к кому он обращался, даже подозрительным типам на автовокзалах, пристающим к девушкам.

– Все в порядке, извините за беспокойство, – сказал капитан. И добавил из вежливости: – Счастливого пути.

Мужчина быстро спрятал документы, кивнул и поспешно отошел от капитана. А того буквально через несколько минут сменили, и он направился домой, бормоча себе под нос не совсем обычную фамилию странного типа, который с такой силой сжимал ручку портфеля. Что-то в его поведении – поклясться можно – было странное. Не ведут себя так солидные люди. Облик, можно сказать, не соответствует поведению".

Странное в поведении пассажира? Гм... Да в самом этом эпизоде все-все странное. Только не в том смысле, что имеет в виду капитан, а вообще все. Ну, просто все. Вы не заметили? Совсем ничего?.. Совсем-совсем? Ну, ладно.

Итак, капитан Заносовский приступил к дежурству на автовокзале Ростова-на-Дону. И в какой-то момент обратил внимание на гражданина Чикатило Андрея Романовича, 1936 года рождения (его фио он установил несколько позже). Что подозрительного было в поведении Чикатило? Тут можно коротко ответить одним-единственным словом: НИ-ЧЕ-ГО. Вот попросту ничего – и все. Ну, пытается товарищ познакомиться с молоденькими девушками. И что? Подозрительным было бы то, если бы Андрей Романович попытался бы завязать общение с детьми. Но к детям он не подходит. А с девушками... отчего ж не приударить? Как говорится, седина в бороду, бес – в ребро.

Это вокзал. Особое место, так сказать. Двожец автобусовы у поляков, тахана мерказит – на исторической родине. У нас – вокзал. Тем более, транзитный, тем более, в таком большом городе как Ростов-на-Дону. Мне довелось около десяти лет проработать на относительно спокойном и немноголюдном автовокзале в Гродно. Насмотрелся разного. Жизнь на вокзале не затихает ни на минуту. Уехали одни – прибыли другие. Мамаши с детьми и с горшками, громкоголосый цыганский табор, какие-то две бомжеватые личности неопределенного возраста и пола прикрылись чем-то вроде лапсердака и совершают под ним движения, как в синхронном плавании, вокзальные проститутки в поисках клиентов, какие-то подпитые тетки неопределенного возраста с фонарями под глазами в поисках опохмела и т. д. и т. д. Вокзал, как магнит, притягивает всяких странных личностей, «пришельцев» с Марса и тому подобных субьектов. В вокзальной толчее они чувствуют себя, как рыба в воде, ходят, что-то бормочут про себя, на полном серьезе сообщают пассажирам, что они только что прилетели с Альфа Центавры. Чем тут выделялось поведение Андрея Романыча? Ничем. Наоборот, оно прекрасно вписывалось в образ этакого среднего пассажира. Что могло насторожить участкового? Ничего. Он-то хорошо знал изнанку жизни, не раз видел добропорядочных мужей, которые, вырвавшись из семейного гнезда, начинали куролесить, что называется, по-черному. Солидные люди, порой начальники, с трибун вещавшие очень правильные слова о коммунистической морали, члены КПСС...

Да, правильно, есть еще такая штука, которая именуется профессиональной интуицией. Что-то насторожило капитана Заносовского. Но что именно, он и сам толком не понял, видимо, в тот момент. Проверил документы у гражданина. Документы имелись в наличии. Так ведь в Советском Союзе паспорт имелся у каждого гражданина, начиная с 16-летнего возраста. Вот проверил Заносовский паспорт у гражданина. А дальше что? Ничего. Казалось бы, капитан должен был где-то пометить фамилию гражданина, поинтересоваться потом подробностями его биографии. Не отметил. Не поинтересовался. Так, может, Чикатило был одним из многих, кого остановил в тот августовский день участковый инспектор на автовокзале и поинтересовался документами? А уже потом, когда Чикатило стал известен всему миру, этот случай выделили задним числом? Очень похоже на то.

Потому что через две недели пути капитана Заносовского и скромного снабженца Чикатило снова пересеклись, и тоже весьма странным образом. И вот там-то мы будем иметь целый набор странностей.

В конце августа 1984 года капитан Заносовский чуть не задержал Чикатило на автовокзале. А в сентябре того же года таки задержал. Давайте посмотрим, как это было. Обратимся снова к книге московских авторов, где есть немало ценной информации:

"13 сентября капитан Александр Заносовский уже в который раз дежурил на пригородном автовокзале. С ним был напарник, тоже из Первомайского отделения милиции, Шайх-Ахмед Ахматханов. Оба в штатском. Не в чем-то специально подобранном, а так – кто в чем пришел из дома.

Дело близилось к вечеру, оба милиционера за день изрядно намотались. После нескольких часов патрульной работы, как ты ни тренируйся и каким молодцом ни держись, ноги все равно гудят – если, конечно, работать по-честному. Лица мелькают, будто в калейдоскопе, и без навыка запомнить что-либо очень трудно.

Высокого мужчину в очках, того самого, у которого он две недели назад проверял документы, Заносовский увидел в дверях. Капитан уже почти забыл об этом типе. Отчего он так нервничал, когда у него попросили паспорт?

Столько за эти дни физиономий видано, столько документов просмотрено... Но теперь, едва увидел его, сразу вспомнил. Подождал минуту, присмотрелся. Как и в прошлый раз, высокий шел по залу, бросая быстрые взгляды по сторонам. Можно подумать, что человек убивает время в праздном шатании. Но если приглядеться, можно заметить нервозность в его поведении и беспокойство в глазах. Как будто на охоту вышел. Как будто ждет, что вот-вот привалит удача.

Заносовский внезапно почувствовал: что-то за этим кроется. Это не пустой номер. Глаз не спускать".

Ахматханов присмотрелся к неприметному гражданину в очках, и ему показалось, что в облике товарища есть что-то из фоторобота, составленного по показаниям свидетелей. Впрочем, фоторобот – такая штука, отца родного на нем не узнаешь. Опять не совсем понятно, чем Чикатило насторожил капитана. Занервничал, когда у него проверяли паспорт. Так кто из советских граждан не нервничает, когда им начинает интересоваться милиция, по поводу или без? Вот что дальше пишут московские репортеры:

"Как на грех, Ахматханов пришел на дежурство в ярко-желтой рубашке, которая бросалась в глаза издалека. Прямо-таки маяком светила через весь зал. Заносовский побоялся, что такой сигнальный фонарь сразу демаскирует их пару, и предложил держаться порознь. Сам он взял на себя очкарика с портфелем, хотя и предпочитал держаться от него подальше – а вдруг тот вспомнит, как у него проверяли документы?

Ахматханову сказал: отрабатывать все контакты. Как только этот тип с портфелем вступит с кем-то в разговор, безотрывно следить за собеседником.

Договорились и разошлись, будто друг с другом не знакомы.

Мужчина побродил еще немного по автовокзалу, присматриваясь по своему обыкновению к публике, и, вероятно, ничего привлекательного не обнаружил, потому что вскоре вышел на привокзальную площадь. Здесь он долго гулять не стал, а сел в автобус номер семь, но не к центру, а, напротив, в сторону от города, к аэропорту. Заносовский и Ахматханов, каждый сам по себе, последовали за ним. Через две или три остановки мужчина с портфелем внезапно, как будто вспомнил про забытый дома включенный утюг, выскочил из автобуса, перешел дорогу и сел в троллейбус, направляющийся обратно, к центру города.

Не меньше двух часов он мотался по разным маршрутам, меняя автобусы и троллейбусы. Уже наступил вечер, а он продолжал делать странные пересадки, и в зигзагах, которые он проделывал, нельзя было обнаружить никакой логики. И в пути, и на остановках он не оставлял попыток заговорить с незнакомыми женщинами и девушками, но делал это как-то нервно, даже пугливо, постоянно озираясь и бросая взгляды через плечо. За два часа никаких знакомств он не завязал – то ли его сразу отшивали, то ли не хотел рисковать, боялся проявить настойчивость".

И опять, обратите внимание, Чикатило не делает никаких попыток свести знакомство с детьми (подростками). А ведь совсем недавно, 28 августа, он убил 11-летнего Александра Чепеля. Чикатило, как было записано в приговоре суда, познакомился с пареньком возле кинотеатра «Буревестник» на Ворошиловском проспекте и заманил его в лесополосу на левый берег Дона обещаниями показать видеофильм.

Обратим внимание, милиционеры покидают место своего дежурства и вплотную занимаются Чикатило. Но подмогу они не вызывают. Почему? Боятся ошибиться и свободных сотрудников, как всегда, мало? Оно-то так, но уж слишком дело неординарное.

Дальше Чикатило покатался туда-сюда на общественном транспорте, покрутился возле ресторана «Центральный», перекинулся там порой слов с молоденькими девушками, но те в итоге оказались с кавалерами, и Чикатило двинулся на железнодорожный вокзал. Там некоторое время понаблюдал за крепко спавшей женщиной. Оттуда переместился на автовокзал, попытался подступиться к тамошней барышне, но неудачно. Подозрительное поведение? Пока не очень. Очевидно лишь то, что гражданин жаждет разнообразить свой сексуальный досуг – не более того (а это не криминал).

Получив очередной отказ в общении, Чикатило сел на вокзальную скамейку и решил подремать. Уже наступила ночь. Дежурство милиционеров явно закончилось, но они продолжали наблюдать за пассажиром. Мне эта ситуация как-то не совсем понятна. Ведь правоохранителям кто-то должен был придти на смену, кому-то они должны были сдать дежурство. Но ничего такого не происходит, Заносовский со своим напарником просто продолжают наблюдать за Чикатило. Тем более, что подмога им крайне нужна, хотя бы потому, что лицо Заносовского Чикатило известно, а напарник капитана выделяется своей яркой рубашкой. Что-то здесь... как-то не вписывается.

Ладно. Что там происходит дальше? Ночь потихоньку заканчивалась, вот что. И тут к Андрею Романовичу подсела разбитная женщина. И как-то быстро они сговариваются, женщина располагается на коленях у Чикатило, он прикрывает ее пиджаком и... Ага, ну, вот – человек нашел то, что искал. Тут в самый раз будет еще одна цитата из книги «Товарищ убийца»:

"Они условливаются встретиться на рынке в восемь часов. Он несколько раз переспрашивает, чтобы не перепутать место и время, шевелит губами запоминая. Договорились?

Договорились.

Ровно пять. Оба встают и вместе спускаются на первый этаж. Одновременно заходят в туалеты – она в женский, он в мужской, – одновременно выходят и расходятся в разные стороны. Верный своей задаче, Ахматханов собирается следовать за ней, но Заносовский показывает жестом – отставить. Не надо. Теперь уже нет смысла. Будем вместе брать этого. Хватит ходить вокруг да около.

Уже не скрываясь, они садятся вслед за ним в почти пустой, самый первый утренний трамвай. Вместе с ним выходят на Буденновском проспекте в центре города. Он направляется в сторону базара, хотя до обещанной встречи еще больше двух часов. Они открыто идут в нескольких шагах сзади.

Через минуту-другую занавес опустится. Они остановят его и предложат следовать с ними в милицию. Он согласится, – а что еще ему останется делать? Но неужели за долгие часы, когда они шли за ним по пятам, человек с коричневым портфелем так и не заметил слежки? Он, такой настороженный, такой предусмотрительный..."

Подождите, а за что брать Чикатило? Вот за эту сценку на вокзале? Конечно, нехорошо, и в советском «облико морале», пожалуй, могло бы потянуть на хулиганство. Но им-то нужен безжалостный убийца, оставлявший после себя истерзанные жертвы. Почему милиционеры решили, что перед ними именно этот фигурант, совершенно не понятно. Тем не менее, Заносовский и Ахматханов движутся за Чикатило, и на Центральном рынке Ростова притормаживают его. Вот как эффектно описывают это Михаил Кривич и Ольгерт Ольгин:

"Перед самым Центральным рынком капитан Александр Заносовский прибавил шаг, нагнал высокого человека в очках и негромко произнес ему в спину:

– Приплыли, гражданин... Ваши документы!

Тот обернулся и узнал милиционера, который несколько дней назад проверял его на вокзале. Узнал и застыл.

– Ваши документы! – громче повторил Заносовский.

У человека на лице выступил пот. Мгновенно и обильно.

«Никогда в жизни не видел, чтобы с человека так лил пот, – позже рассказывал Заносовский. – Буквально градом. В одно мгновение он стал совсем мокрым».

На взмокшем, сразу ставшем жалким, лице был написан ужас. Не очень понимая, что делает, мужчина порылся в карманах и протянул капитану темно-красный паспорт.

Капитан бросил беглый взгляд на фотографию, на лицо задержанного, пролистал сшитые скрепкой страницы.

Прописан в городе Шахты, отметка загса – женат, лица, вписанные в паспорт, – двое детей, национальность – украинец, место рождения – Сумская область, год рождения – 1936.

Фамилия, имя, отчество – Чикатило Андрей Романович".

Ну, собственно, фамилию товарища Заносовский знал с прошлого раза. Итак, Чикатило задержан и доставлен в участок. Задержан по подозрению в совершении серии убийств. При себе гражданин имеет портфель, а в нем – грязное полотенце, мыло, моток веревки (шпагат), тюбик вазелина и остро заточенный нож. Андрей Романович поясняет, что он часто ездит по командировкам, и все это ему нужно в дороге. Веревкой связывает разные коробки, ножом концы веревки обрезает. Вазелин для чего? Использует вместо крема для бритья. Логичное объяснение? Вполне.

Я прочел множество статей об этом громком деле, и везде дальше идет описание, что у Чикатило взяли кровь на анализ, но анализ сделали небрежно, и группа не совпала с группой спермы, обнаруженной на теле одной из жертв. И отпустили Андрея Романыча с миром. И нигде не описывается, что происходило в милиции в первые минуты после доставки туда подозреваемого. Эти первые минуты очень важны для раскрутки любого дела. Что же, опера не попытались расколоть Андрея Романовича? Ведь, по признанию Заносовского, Чикатило в момент задержания испугался так, что покрылся обильным потом. Что же, в участке, усиливая этот эффект, никто не сказал ему: «Давай, рассказывай обо всем, лучше самому признаться, знаем мы, чего ты с ножом шляешься?»

В конце концов, по поведению Чикатило было бы видно, что он за фрукт, сыщики в этих вопросах – люди намаханные. Но нет, 48-летний гражданин держится спокойно, уверенно. Что-то здесь все же не то. И все эти наши странности троекратно усилятся, когда я приведу еще одну цитату из уже обильно цитированной книги «Товарищ убийца»:

"Спустя несколько лет он (Чикатило – Ю. К.) скажет следователю: «13 сентября 1984 года на новом автовокзале в Ростове-на-Дону один из тех работников, который меня ранее проверял, следил за мной, прикрываясь газетой, а затем задержал меня на Центральном рынке. С ним был еще один работник. Они, видимо, следили за мной и видели, как я заводил разговоры то с одной девушкой, то с другой. Они же видели, как у меня на коленях спала одна из них с открытыми грудями и как я трогал их. Когда я встал и вышел с ней из этого вокзала, то заметил, что они тоже встали и пошли за мной. Девушка, видимо, куда-то уехала, а я поехал на Центральный рынок, где они меня задержали».

Так подождите... получается, Чикатило знал, что за ним следят сотрудники милиции и даже не попытался, к примеру, уехать к семье в г. Шахты, продолжал свои прогулки по Ростову. Вот это номер... Да почему же? У меня только один ответ – но об этом чуть позже.

И вот из отделения милиции (надо полагать ,Первомайского) Чикатило выпускают. Спрашивается, зачем задерживали? Почему хотя бы пару дней в кутузке не подержали? Почему в адрес с обыском не поехали? Одно «почему» здесь наезжает на другое...

И все же Андрей Романович в ту осень 1984 года за решетку попал. Только не за свои смертоубийственные дела, а за... кражу. Он похитил аккумулятор и вроде бы рулон линолеума. Впрочем, если с аккумулятором имеется какое-то однообразие в различных публикациях – украдена 1 (одна) штука, то с линолеумом такой ясности нет. Кажется, похищен один рулон этого материала. А в рулоне сколько метров? А аккумулятор был в каком состоянии – новый или не совсем? А в какую сумму украденное было оценено? Да что мы будем в этих мелочах копаться? И действительно.

И привлекли Андрея Романыча по статье 92 УК РСФСР. Здесь тоже присутствует какая-то БП (обозначу это именно так) – Большая Странность. Попробую пояснить. Дело в том, что в СССР эпохи позднего социализма мелкие кражи с предприятия, на котором человек работал, были явлением повсеместным. Кто на каком месте трудился, тот то и имел, как остроумно заметил один сатирик. Люди, которые что-то прихватывали с работы, назывались несунами. Такой своеобразной методой происходила компенсация низких зарплат в Советском Союзе. Вот вы мне платите всего сто пятьдесят, а я эту фитюльку умыкну и еще вот эту – и будет полный порядок. Тем более, что многие товары в Советском Союзе были дефицитом, а некоторые – попросту не купишь ни в каком магазине. Например, металлические крышки для консервирования. Они продавались лишь кое-где в обмен на сданную сельхозпродукцию. И что делать, кроме того, как идти на ближайший консервный завод и там договариваться с работягами? Если, конечно, ты хочешь иметь зимой маринованные огурчики с помидорчиками да грибочками и прочие вкусности не казенного, а домашнего приготовления.