Текст книги "Рождение и гибель цивилизаций"

Автор книги: Юрий Емельянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 44 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Схожую с Амазонкой и Миссисипи роль играют третья по величине западноафриканская река Нигер в Западной Африке и восточноафриканская река Замбези вместе со своими притоками и соединенным с ним озером Ньяса.

Можно обнаружить также известное сходство в меридиональном направлении американской транспортной системы и восточноафриканской магистрали. Как и в Америке главная сухопутная дорога Восточной Африки направлялась через континент с севера на юг, соединяя крайнюю северо-восточную точку Африки (Суэцкий перешеек) с ее крайней южной точкой (мыс Доброй Надежды). Однако в отличие от трансамериканской дороги восточноафриканская магистраль не была единой, а дважды прерывалась обширными степными и пустынными областями.

Спустившись вдоль левого берега Нила, восточноафриканская магистраль устремлялась за переделы Палеоарктической области – в Эфиопскую область и Восточно-Африканскую подобласть. Попетляв между верховьями различных рек на Абиссинском нагорье, трансконтинентальная дорога выходила на территорию Африканского рога, а затем на обширное Восточно-Африканское нагорье. Здесь общая магистраль, по которой следовали звери с севера и на север, исчезала, так как животные разбредались по просторным равнинам нагорья, занимающим огромную площадь «черного континента״. Эта «площадь״ ограничена на севере реками северной Кении, на востоке – Индийским океаном, реками южной Танзании на юге и целью Великих африканских озер и рек – на западе.

До сих пор входящие в национальный заповедник Серенгети степи Восточно-Африканского нагорья служат пристанищем для животных «черного континента». Б. и М. Гржимеки заметили, что животные заповедника направлялись в саванну, как только начинался сезон дождей и степи увлажнялись, и покидали ее к началу засушливого времени: «Зебры, гну и газели… кочуют по степи примерно в одно и то же время и теми же путями… Вслед за огромными стадами копытных в степь приходят гиены, шакалы и львы״. Гржимеки увидели в Серенгети образец того, как выглядела живая природа до вмешательства в нее человека. «Кому в грядущие десятилетия захочется узнать, какой прекрасной была наша природа до того, как Господь Бог доверил ее нашему попечению, тот должен полететь в Серенгети и понаблюдать за огромными вольно кочующими стадами».

Животные могли уходить с Восточно-Африканского нагорья на север, запад и юг. Те звери, которые шли на юг, следовали по трансконтинентальной дороге, которая вела от южной окраины Восточно-Африканского нагорья вокруг верховьев притоков Конго и Замбези.

Достигая Карской эоографической подобласти и покинув пределы Восточно-Африканской подобласти, трансафриканская магистраль вновь растворялась на широких степных и пустынных равнинах Калахари, не разделенных течениями крупных рек.

Трансконтинентальная магистраль вновь возникала там, где южная окраина этой полупустыни соединялась с верховьями Лимпопо, Вааля и Оранжевой. В дальнейшем путь вел к Драконовым и Игольным горам, завершаясь у мыса Доброй Надежды.

По-иному устроены сухопутные дороги Западной Африки. Их создавали наступавшие пустыни (Сахара, Ливийская и другие). В далеком прошлом эта часть Африки была пересечена многими реками, которые ныне пересохли. После гибели рек под натиском пустынь Сахара превратилась в бескрайнюю дорогу для тех животных, которые могли преодолевать безводные пространства без особых трудов. А пути зверей, которые нуждались в постоянном водном питании, сместились к течениям рек, а также к морским и океанским побережьям.

Даже после появления автотранспорта путешествие через Сахару не стало безопасным. Описывая свою поездку через пески Сахары, датский путешественник Йорген Бич в своей книге «К сердцу Африки» подробно рассказал, как следует ехать по твердому песку, рыхлому песку, участкам с камнями и песком, как не сбиться с пути среди однообразной равнины, что делать во время песчаных бурь, которые могут длиться от нескольких часов до нескольких дней. «Если машина окончательно встала, то… что бы ни случилось, не отходи от машины״. – предупреждал он. – Днем не следует слишком много двигаться, так как при этом организм теряет невероятное количество влаги. Если же какой-нибудь безумец захочет добраться до ближайшего оазиса, то он лишний раз докажет, что тридцать километров в пустыне – это максимальное расстояние, которое может пройти человек прежде чем умрет от жажды или солнечного удара».

Поэтому сухопутные маршруты, которыми пользовались все животные Западной Африки, кроме обитателей пустынь, огибали смертельно опасную пустыню. Их можно представить в виде кольцевой дороги вокруг Сахары. Если за ее начало взять Дельту Нила и двигаться в западном направлении против часовой стрелки, то эта дорога тянулась вдоль средиземноморского и атлантического побережья, то приближаясь к соленым водам Мирового Океана, то прерываясь песками пустыни, то вновь возникая и расширяясь, насколько это позволял пояс растительности. Лишь в районе Зеленого мыса дорога выходила за пределы Средиземноморской подобласти.

Не доходя до Зеленого Мыса животные должны были повернуть на восток вдоль течения реки Сенегал. Далее их путь пролегал по саваннам. Хотя эта часть Африки является Западной, с точки зрения зоогеографов территория между Сахарой и течением Сенегала и Нигера считается той же Восточно-Африканской подобластью, так как здесь обитают те же животные африканских саванн, что и на Востоке континента.

Через участок суши между верховьями Сенегала и Нигера к окружной дороге присоединялись пути, идущие из бассейнов рек Сенегала, Гамбии и других, а также из Верхней Гвинеи. Так сюда попадали звери влажных тропических лесов, обитавших в при-океанских междуречьях Западно-Африканской подобласти. В свою очередь, в леса Гвинеи по этому пути забредали мигрировавшие животные из остальной части континента. Аркадий Филлер так описал выгорающую летом саванну, которая тянется вдоль Нигера: «Нас окружал… сухой, не очень густой лес, местами выжженный, заросли кустарника, небольшие поросшие травой поляны. По мере приближения к реке лес густел и разрастался. Стало попадаться больше болот, влажных зарослей; мхов и больше птиц». Оказавшись на берегу Нигера, путешественник поразился: «Насколько хватало глаз, перед нами расстилалась саванна с выгоревшей травой, а среди нее – леса с деревьями без листвы и множество болотистых стариц, где в тростнике было полно водяной птицы». Польский путешественник без труда разглядел невдалеке крокодилов, от которых «веяло допотопной древностью». Местные жители рассказали, что в километре от них жили гиппопотамы. Вероятно, в прошлом животный мир в полосе саванны вдоль Нигера был еще обильнее.

Устремляясь на восток по саванне вдоль Нигера и верховьев его притоков, западноафриканская дорога обходила озеро Чад и впадавшие в него реки с севера и юга. Здесь с ней соединялись другие дороги из Западно-Африканской подобласти влажных тропических лесов, расположенных севернее Конго и правобережных притоков этой реки. Дорога достигала верховьев реки Бахр-эль-Араб, являвшейся притоном Белого Нила. Здесь кольцевая дорога еще раз соединялась с дорогами, ведущими в междуречья притоков Конго и из них.

Примерно здесь же кольцевая дорога замыкалась, соединяясь с путем, который шел от дельты Нила вдоль его левого берега до верховьев его притоков. Между верховьями притоков Конго и Нила западноафриканская дорога вела к Великим африканским озерам, откуда по узким участкам суши выходила на Восточно-Африканское нагорье. На этих путях могли встретиться звери со, всех концов Африки. Вблизи от этих мест в начале XX века стали создаваться заповедники, в которых старались сохранить в первозданном виде былую африканскую фауну.

Чешские путешественники И. Ганзелка и М. Зикмунд, посетившие в конце 1940-х годов заповедник Альберт, который был Медан в верховьях притоков Конго и в окружении гор и озера Эдуард, обнаружили здесь один из «красивейших уголков Африки: той Африки, которая в нашем представлении неотделима от львов, проскальзывающих сумеречным бушем, бегемотов, растянувшихся на берегах озер, и слонов, бродящих на воле по всему краю». На территории заповедника проживали тысячи слонов, бегемотов, буйволов, антилоп топи, газелей Томсона, много львов и леопардов, шакалов, диких собак, гиен, диких кабанов и редких пород крупных птиц. Можно себе представить, что обитатели заповедника представляли собой остановленную людьми волну миграционного потока, который в прошлом регулярно тек по просторам Африки с запада на восток и с востока на запад.

Последовательные волны миграций могли заполнять Восточно-Африканское нагорье животными со всех концов континента, превращая его в главную площадь Африки. Видимо, это обстоятельство в сочетании с экваториальным солнцем способствовало активному размножению животных, их бурному развитию и разнообразным мутациям среди них. Вероятно, по этим причинам Восточно-Африканское нагорье стало местом рождения многих видов животных, в том числе и человека. Отсюда же животные, в том числе и их новые виды, могли распространяться по всей Африки и за ее пределы.

ГЕОГРАФИЧЕСКАЯ ОСЬ СУХОПУТНОЙ БИОСФЕРЫ

(См. карту «Звериные тропы Евразии».)

Самая сложная система сухопутных магистралей располагалась в Евразии. Ее характер отражал особенности распределения суши на евразийском материке. В отличие от Африки и Америки территория, не соединенная реками с Мировым океаном, занимает в Евразии центральное место, где сходятся основные трансконтинентальные пути.

Территория Евразии, на которую нельзя было попасть из Мирового океана по рекам (до создания всевозможных каналов), включает земли бассейна Волги и ее притоков, других рек, впадающих в Каспий, а также большей части Ирана, всей Средней Азии, Казахстана, Монголии, ряда северных и восточных провинций Китая, в том числе Синьцзяна и Тибета. Эта территория является своеобразным «внутренним континентом» Евразии.

Значительная его часть занята степями, пустынями, полупустынями и высокогорьями. Своеобразие природа этого региона определило и специфику его животного мира, что позволило выделить особую Центрально-Азиатскую зоогеографическую подобласть. По периферии этой подобласти расположены регионы, животный мир которых резко отличается от центральноазиатского: Европейско-Сибирская подобласть, Маньчжуро-Китайская подобласть, Индо-Малайская область, Средиземноморская подобласть. Внутренний континент Евразии сыграл важную и противоречивую роль в развитии биосферы планеты, а затем и в мировой истории.

С одной Стороны, внутренний континент являлся центральным соединительным звеном Евразии, ее главной площадью, куда могли попадать звери из разных частей континента. С другой стороны, его специфические природные условия препятствовали постоянному обитанию многих видов зверей периферийных регионов, а его обширные пустыни и неприступные горные хребты затрудняли передвижение животных в его глубину. Вследствие этого животные, покидавшие в силу разных причин периферию Евразии, зачастую перемещались не напрямую по степям Центральной Азии, а по окраине внутреннего континента. Поэтому границы внутреннего континента служили основными трансконтинентальными магистралями Евразии.

За начало южной границы внутреннего континента и одновременно южной трансконтинентальной магистрали можно принять верховья Сунгари и Ляохэ. Сюда ведут сухопутные тропы из междуречий Кореи, Приморья и восточной Маньчжурии, которые составляют северную часть Маньчжуро-Китайской зоогеографической подобласти. Даже в начале XX века в этих краях сохранялось немало мест, изобилующих животными. Описывая свои путешествия по Приморью, русский географ В. К. Арсеньев свидетельствовал: «В тайге Уссурийского края надо всегда рассчитывать на возможность встретиться с дикими зверями». В своих книгах он описал встречи с кабанами и изюбрами, медведями и тиграми.

Следуя на запад от верховий Сунгари и Ляохэ по границе внутреннего континента, сухопутная дорога зверей обходила верховья ряда рек, впадающих в Желтое море, а затем шла вдоль реки Хуанхэ. Эта река была пограничной, отделявшей равнины внутреннего континента от приокеанских междуречий Китая. Вероятно, в прошлом вдоль этой реки и её притоков могли постоянно кочевать животные, время от времени спускавшиеся на водопой.

Поднимаясь на Тибетское нагорье, пограничная дорога обходила верховья Янцзы. Следуя далее на запад по границе внутреннего континента, можно было обойти верховья Меконга, Салуина и других рек, впадающих в Южно-Китайское и Андаманское моря. Здесь в высокогорьях открывались сухопутные входы в междуречья Китая и Индокитая, расположенные близко друг от друга. На расстоянии в несколько десятков километров от истоков Янцзы расположены истоки Салуина. Расстояние же между их устьями равно нескольким тысячам километров, а на территории, заключенной между этими реками, находятся земли восточной Бирмы (Мьянмы), Таиланда, Лаоса, Камбоджи, Малайи, Вьетнама, провинций Южного Китая. Здесь на границе внутреннего континента в горах Тибета открывался путь, который вел к самой южной точке азиатского континента – мысу Пиай, расположенному на первом градусе северной широты. Через узкие участки суши, расположенные между верховьями великих рек Восточной Азии, животные могли попасть в южную часть Маньчжуро-Китайской подобласти и в восточную часть Индо-Малайской области.

Выйти из междуречий Китая и Юго-Восточной Азии, не пересекая рек, возможно лишь высоко в горах. Видимо, лишь редкие стихийные бедствия могли заставить зверей этих мест преодолевать столь тяжелый путь, и этим объясняется своеобразие животного мира этих регионов. Это обстоятельство способствовало образованию там уникальной фауны. Но в животном мире этих стран были представлены многие породы зверей из разных стран и континентов Земли. Значит, геофизические преграды не были абсолютно непреодолимы.

В дальнейшем путь на запад по южной границе внутреннего континента по Тибету и Гималаям мог привести животных к небольшому отрезку суши между истоками Брамапутры и притоками Инда, по которому можно было пройти на Индостансккй полуостров и в западную часть Индо-Малайской зоогеографической обнести. Неприступные горы внутреннего континента и широкие водные потоки почти полностью отделяли индостанский субконтинент от других территорий, поэтому природа этого региона уникальна. Однако наличие многих схожих видов животных Индо-Малайской области и Эфиопской показывает, что их предки могли не только преодолевать значительные расстояния, но также высокогорные перевалы.

Характерно, что заросшие лесами районы в предгорьях Гималаев – Тераи, которые представляют собой полосу от верховьев Инда и его притоков до Ассама, издавна стали естественным заповедником диких животных. Вот как на основе имевшихся у него данных XIX века описывал Тераи Майн Рид: «Большая часть Терай покрыта лесами и джунглями… Тигр, индийский лев, пантера и леопард, чита и другие крупные кошки кишат в их густых зарослях; в лесах обитают дикий слон, носорог, гайял; на покрытых густой травой полянах пасутся замбар и аксис». Такое же изобилие животных, вероятно, можно было наблюдать в далеком прошлом в верховьях притоков Инда и вдоль этой реки.

Путь вдоль течения Инда приводил зверей к Иранскому нагорью, по которому они могли следовать самыми разнообразными путями вплоть до границ Средиземноморской зоогеографической подобласти.

На территории юго-западного Ирана путь животным на запад сдерживали реки Карун, Керхе и Тигр, которые были такими же пограничными, как Хуанхэ и Инд. Звери могли кочевать вдоль их берегов, а, обогнув их верховья, могли попасть либо в междуречья Карун-Керхе и Керхе-Тигр, либо в Месопотамию. Последняя представляла собой гигантскую естественную ловушку для зверей между текущими параллельно друг другу Тигром и Евфратом.

Если же звери обходили естественные ловушки, то они попадали на Армянское нагорье, а оттуда к излучине реки Кызыл-Ирмак и другим рекам центральной Турции. Обойдя верховья рек Анатолии и приблизившись к средиземноморскому побережью, звери выходили в степи и пустыни Сирии и Аравии. По окраине этих земель можно было пройти вдоль реки Нахр-эль-Аси (Оронгт) к горам Антиливана. Перевалив через них в районе Баальбека и обойдя верховья Иордана и Нахр-эль-Литани, сухопутная дорога спускалась на территорию нынешнего южного Ливана, а затем современного Израиля. Далее в Африку можно было проникнуть в обход небольших рек, впадающих в Средиземное море, и лишь в ту пору, когда земли южной Палестины и Синайского полуострова являлись степями, а не песчаной пустыней, как ныне. Так, преодолевая немалые трудности долгого и тяжелого, порой безводного пути, животные могли пройти от Японского и Желтого морей до Красного и Средиземного морей и оказаться на пороге Африки. Соответственно и звери Африки могли проделать такой же путь в обратном направлении.

Скорее всего многие животные останавливались в пути, забредая в междуречья или выходя на одну из широких промежуточных площадей. Одной из таких площадей были земли Аравин к Сирии. Передвижение животных за пределы этой площади ограничивали воды заливов Индийского океана, Красного моря и рек Евфрата, Иордана и ряда других.

Несмотря на возможные остановки в междуречьях или в степях соединение южно-азиатского пути с африканскими сухопутными дорогами позволяло животным Африки перемещаться в Южную Азию. Южно-азиатские же звери получали свободный доступ в Африку. Поскольку эти регионы Земли получали и в давние времена наибольшую порцию солнечной радиации, то их флора и фауна, еще не потревоженная вмешательством человека, была самой обильной на планете. По этой причине южная евразиатская магистраль и участок трансафриканской дороги, ведущий из Африки, могли быть самыми оживленными на Земле. В пользу того, что многие животные передвигались по этому пути, говорит сходство фауны тропической Африки и Южной Азии.

Кроме того, на эту дорогу выходили и остальные сухопутные артерии Земли. Фактически путь от верховьев Сунгари и Ляохэ или от Приморья и Кореи до Восточно-Африканского нагорья Кении служил животным планеты центральной сухопутной дорогой. По отношению к ней остальные сухопутные дороги зверей были периферийными. В ходе перемещений животных Африки и Евразии по центральной сухопутной дороге совершалась самая активная биогенная миграция атомов. По этой причине центральную магистраль можно считать географической осью развития биосферы на земной суше.

САМАЯ ДЛИННАЯ СУХОПУТНАЯ ДОРОГА МИРА

(См. карту ״Звериные тропы Евразии״.)

К северу от центральной магистрали по территории Евразии проходила другая трансконтинентальная магистраль, являвшаяся самой длинной сухопутной звериной дорогой мира. Ее средняя часть совпадала с северной границей внутреннего континента. В отличие от южной евразийской магистрали северный путь не был столь оживленным, так как он соединял земли, получавшие весьма скромную дозу солнечной радиации, а поэтому здесь флора и фауна были беднее. Кроме того, во время последнего оледенения этот путь был перекрыт ледниками, и лишь 12–14 тысяч лет назад он стал от них освобождаться. Таяние льдов заняло тысячелетия, а затем прошло еще несколько тысячелетий, прежде чем стали высыхать водные бассейны, образовавшиеся талыми водами. Пока они не высохли, движение по большей части этого пути было невозможным.

Однако эта сравнительно новая транспортная магистраль стада самой длинной в мире, а ее значение возрастало по мере потепления. По ней можно было пройти посуху всю Северную Евразию от мыса Дежнева до Гибралтара. Начинаясь от Берингова пролива, северный путь обходил реки, поднимался на хребты северо-востока Евразии, порой приближаясь к Охотскому морю. Обойдя верховья Селенги и Шипки и их притоков, северный путь выходил к внутреннему континенту и соединялся с его северной границей.

К югу от северного пути лежали степные просторы внутреннего континента, к северу от него – Европейско-Сибирская зоогеографическая подобласть. Эта подобласть занимаемою Северную Евразию за исключением ее приполярных окраин, занятых Арктической подобластью, и ряда территорий Южной Европы, входящих в Средиземноморскую подобласть.

Отделяя Центрально-Азиатскую подобласть от Европейско-Сибирской на всем протяжении от Шилки до Уральских гор северный путь соединялся с многочисленными дорогами, которые вели в различные междуречья, образованные течениями всех рек Азии, несущих свои воды в Северный Ледовитый океан. В периоды массовых миграций земли северной Монголии, а также южного Прибайкалья, Тувы, Алтая, верховьев Амура, Ангары, Лены, Енисея, Оби, Иртыша и их притоков могли заполняться стадами животных самых различных пород, покидавших Сибирь и Дальний Восток или направлявшихся в эти регионы. О былом богатстве животного мира этих мест можно получить некоторое представление, познакомившись с заповедниками, расположенными там, где животные могли выходить на северный путь (например, заповедники Зейский, Баргузинский, «Столбы»). Даже в современную эпоху в Баргузинском заповеднике сохранилось большое разнообразие животных: здесь водятся олени, лоси, маралы, кабарги, медведи, лисицы, соболи, белки, бурундуки и т. д.

Начиная с Уральских гор северный путь, продолжая совпадать с северной границей внутреннего континента, шел через Европейско-Сибирскую зоогеографическую подобласть. Свернув с Урала на Запад, северный путь, по-прежнему совпадавший с границей внутреннего континента, пролегал по водоразделу между реками, текущими в Северный Ледовитый океан, и реками Волжского бассейна, пока не достигал берегов Онежского озера. Вдоль этого участка северного пути сохранились заповедники (Печоро-Илычекий и Дарзинский), животный мир которых дает некоторое Представление о древних путешественниках по трансконтинентальной магистрали. До сих пор в Печеро-Илычском заповеднике, расположенном на Северном Урале, имеется более 40 видов млекопитающих. Весьма характерно, что здесь, как отмечал автор путеводителя по заповедникам нашей страны А. Г. Банников, «образуется стык европейской, сибирской и южнолесной фаун». Как и всюду на местах пересечений путей различных животных здесь продолжают возникать новые виды. Так естественное скрещивание соболей и куниц приводит к появлению «плодовитой помеси» – кидуса.

На южном берегу Онежского озера звери могли повернуть на север и, минуя озера и болота, выбраться через возвышенности Карелии и Финляндии в Скандинавию. Повернув же от Онежского озера на юг, им приходилось идти вокруг болот, речек, озер, и верховий Западной Двины, Днепра и Волги, чтобы покинуть территорию внутреннего континента и углубиться в Европу.

В глубь Европы могли двигаться звери не только с востока по северному пути, но и по западной границе внутреннего континента из Западной Азии. Эта граница служила также дорогой, по Которой животные могли направиться от центральной магистрали на север через Кавказ. Преодолев перевалы кавказских гор и обойдя верховья рек Северного Кавказа, животные могли пройти по водоразделу между Доном и Волгой в районе нынешнего Волго-Донского канала, а затем, обойдя верховья правобережных притоков Волги, выйти к Валдаю. Сюда могли сходиться звери буквально со всех концов Старого Света. Расположенный недалеко от этого перекрестка Центрально-Лесной заповедник является живым памятником животным, которые некогда кочевали стадами по границам внутреннего континента.

Однако проследовать от Валдая и истоков Волги в Центральную и Западную Европу было не так-то легко. Здесь путь был часто перегорожен водными барьерами из речек и озер, и продвижение в глубь Европы во многом зависело от погодных условий. Очевидно, что в периоды сильных дождей или таяния снегов сухопутная связь между внутренним континентом и этой частью Европы становилась невозможной. Прекращалось и передвижение оттуда в другую часть Старого Света. В то же время сходство животного мира Восточной, Западной и Северной Европы свидетельствует о том, что такие водные преграды звери преодолевали. Возможно, что во время засух большинство животных могли беспрепятственно передвигаться по суше. Многие же звери покидали пределы «средиземных» островов в зимнее время.

О том, что на «средиземных» островах и полуостровах этой части Европы могли собираться огромные стада животных самых разных пород, свидетельствует история Беловежской пущи – этого естественного хранилища животного мира. Несмотря на многие тысячелетия охоты, люди не сумели истребить эта богатства, которые постоянно возрождались. До сих пор в Беловежской пуще водится более 50 видов млекопитающих, в том числе такие редкие, как зубры. Еще три века назад в Беловежье водились туры. В наши дни в Беловежском заповеднике обитают олени; лоси, кабаны, волки, рыси и другие.

Отсюда звери могли направляться на запад по северному пути, который служил центральной осью Европы. По обе стороны от него располагались полуострова, ограниченные морями (например, Апеннинский и Балканский полуострова, Скандинавия, Иберия, Ютландия, Пелопоннес), и междуречья. Можно предположить, что значительная часть Европы была подобна громадному зоологическому парку, разделенному на ряд вольеров. Сравнительная изолированность некоторых из этих природных «вольеров» на юге Европы, а также климатические отличия способствовали тому, что там сохранилось своеобразие животного мира, сложившегося еще во времена существования перешейков между Европой и Африкой, Поэтому Иберия, Италия, юг Балканского полуострова принадлежали к Средиземноморской зоогеографической подобласти, в отличие от остальной Европы и всей Северной Евразии.

Если природные катастрофы происходили за пределами Европы, то звери значительной части планеты могли по северному пути попадать в зги «вольеры». В случае же стихийных бедствий в этом регионе многие животные устремлялись прочь из этих «вольеров» и по северному пути искали спасения за пределами Европы.

ТАМ, ГДЕ ПРИЧАЛИЛ НОЕВ КОВЧЕГ

Если звери двигались из Европы в Азию, то им не было необходимости проделывать весь долгий путь по северному пути. В верховьях Днепра они могли выйти на западную границу внутреннего континента, движение по которой позволяло существенно сократить путь к Азии, а затем и к Африке. Для этого было достаточно выйти к Валдаю и, повернув на юг, проделать путь по западной границе внутреннего континента до Армянского нагорья и центральной Анатолии.

Течение реки Кызыл-Ирмак могло служить барьером, сдерживающим дальнейшее движение животных на юг, но если они обходили верховья этой реки, то попадали на центральную сухопутную дорогу планеты, по которой они могли двигаться либо в Африку, либо на восток в Центральную и Южную Азию.

Очевидно, что европейские звери могли по западной границе внутреннего континента выходить к горе Арарат. Сюда могли попадать также звери Африки, если последние, подобно древним иудеям, совершали свой исход из Египта в Переднюю Азию. С противоположного конца центральной магистрали сюда же могли прибывать животные из Приморья, Кореи, Китая, Индостана, Средней Азии, Ирана. Кроме того, вместе с ними к Арарату могли приходить животные из степей Туркестана и из Сибири.

На Армянском нагорье в верховьях рек Карасу, Олту и Араке В нескольких десятках километров от Большого Арарата соединяются все сухопутные пути, которые пролегают через Европу, Азию и Африку. Линии, которые мы начертили на карге мира в обход рек и других водных барьеров, привели нас к Арарату, где и могли встретиться звери Старого Света.

Конечно, для одновременных встреч зверей из всех частей Евразии и Африки на Армянском нагорье нужны были чрезвычайные обстоятельства. Но возможность чрезвычайных событий, заставлявших животных покидать свои континенты и устремляться чуть ли не на край света, нельзя было исключить. Такое могло происходить, допустим, когда мощный взрыв солнечной активности вызвал невиданную засуху в Африке, Китае и Индии, а на севере Евразии – наводнения, которые принимали катастрофические масштабы по мере завершения ледникового периода. Выбросы солнечной энергии могли стать также причиной невиданных эпидемий среди растений и животных или популяционных взрывов среди последних, что также провоцирует активизацию миграций.

Вне зависимости от того, были такие катастрофы или нет, в любом случае нельзя исключить, что беженцы из разных природных ареалов Евразии и Африки могли достигать Большого Арарата, спасаясь от гибели в других краях. Может быть, память о бесчисленных стадах самых необычных зверей, оказавшихся на Армянском нагорье или вблизи от него, их следы или останки, породили легенду о всемирном потопе и ковчеге, на котором спаслись звери мира у горы Арарат?

Геологи ныне отрицают возможность всемирного потопа, но нельзя опровергнуть распространение животных одних и тех же видов в самых разных концах планеты. Для того, чтобы антилопы, буйволы, олени, кабаны, носороги, лошади, ослы, верблюды, дикие козлы и бараны распространились как в Африке, так и в Евразии, им надо было пройти по центральной сухопутной магистрали. Некоторые же из них, как, например, кабаны, расселялись за пределами одной природной зоны, а поэтому могли прибегать к услугам северного пути или отдельных его участков, освободившихся от оледенения.

Очевидно, что за травоядными животными по этим же маршрутам следовали хищники: львы, леопарды, волки, шакалы, лисицы и другие. Известно, что эти хищные звери были широко распространены как в Африке, так и в Евразии. Для того, чтобы тигры распространились и в Передней Азии, и в Уссурийской тайге, им некогда пришлось преодолеть южную трансазиатскую магистраль, проходившую через Армянское нагорье либо от Босфора до Сихотэ-Алиня, либо в обратном направлении.

Широкое распространение животных различных видов на всех континентах Старого Света показывает, что миграции зверей из Европы в Азию и Африку, из Азии в Европу и Африку, из Африки в Европу и Азию были постоянными. При этом, даже если отдельные виды животных, умевшие плавать, могли срезать наиболее запутанные повороты в течениях рек, они были вынуждены проходить по лабиринту рек и речушек, текущих с Армянского нагорья. Здесь располагался главный перекресток центральной части биосферы.

Как и в старинном городе, в центральной части биосферы Земли имелись узкие оживленные улицы и густонаселенные кварталы. Этот «старый город» земной биосферы протянулся от Нила на западе до Тигра на востоке и Кавказских гор на севере. Его восточная граница проходила по берегам рек Керхе, Карун и Тигр. Вдоль этих рек паслись стада животных, перемещавшихся по Иранскому нагорью на запад или на восток. Поэтому по своей оживленности берега этих рек напоминали торговые улицы старого города. Как и во всех старых городах эти торговые улицы петляли, обходя многочисленные «кварталы» междуречий, которые были плотно заселены животными. На севере «улицы» выходили к главному перекрестку земных магистралей в районе Арарата. Похожим на заполненную пешеходами улицу был и правый берег Евфрата, вдоль которого могли перемещаться стада животных, направлявшихся из степей Аравии или в эти степи. Насыщенной была и «улица», соединявшая Малую Азию с Африкой и проходившая через Сирию, Ливан и Сирию к Суэцкому перешейку. Параллельно этой «улице» проходила другая, расположенная на западной окраине Аравийских и Сирийских степей. Двум улицам с активным движением можно уподобить и оба берега Нила, вдоль которых постоянно перемещались стада животных.