Текст книги "Поход Ивана-дурака за смыслом"

Автор книги: Юрий Тихонравов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Глава IX. Порубежная опушка,
где Дед Пихто наставляет, что смысл – это для всех и каждого

§ 1. Всемство

Обгорелый Иван решительно выполз из кустов. Тут его уже поджидал федеральный адвокат собственной персоной.

– Как же тебе удалось, Павлин Матвеич, деться неизвестно куда и одновременно оказаться за самым толстым деревом?

– Что вы такое говорите, Иван. Это же незаконно. Покинуть клиента в самый разгар оказания юридических услуг, при этом деться неизвестно куда, при этом спрятаться за самым толстым деревом. Не-за-кон-но. Поэтому ничего такого я сделать в принципе не мог.

– Ловок, что и говорить.

– То-то. Учитесь, пока царь платит мне за вас гонорар.

– Мне учиться бесполезно и даже вредно. Я дурак.

Этим заявлением Иван невольно сгенерировал неловкую паузу, в ходе которой путники обратили внимание, что находятся на опушке близ поляны, на которой расположилась диковинная избушка-трансформер, вся состоящая из дверей. Окна, крыша, стены, крыльцо – всё это были двери. Через них входил и выходил глубочайший во всех смыслах старик, чьё лицо было настолько испещрено морщинами, что кроме них ничего нельзя было различить. Нос, глаза, уши, губы – всё это были морщины. Причём их причудливый узор постоянно менялся, будто волны в океане.

Старик заметил странников и молча спросил, что они тут забыли и вообще они кто.

– Смысл ищем, – бодро и звучно отвечал Иван.

– Мы, стало быть, смыслоискатели, – дипломатично заметил Павлин Матвеевич, не желая выдавать Ивана и свою личность незнакомому незнакомцу.

– Для кого ты ищешь смысл – для себя али ещё для кого? – как всегда основательно подошёл к делу дед. Этот вопрос он задал вслух.

– Я дурак, дедушка. Мне смысл без надобности. Меня царь послал.

– А царю смысл нужен токмо для себя или ещё для кого? – не прекращал въедливый дед.

– Я не спрашивал. Дураку понятно, что царь не о себе думает, а обо всех.

– Вона как. А твой царь над кем царь?

– Знамо над кем. Над всею Россией.

– Это ладно. Но у России границы где?

– Кто из нас дурак? У России границы нигде. Нету их. Границ у России.

– Надо же. А кто в России живёт?

– Да кто только в ней ни живёт. Голядь, чудь белоглазая, чудь заволочская, готы, поморы, татары, цыгане, евреи, армяне, рахманы, челдоны, чучуны, гаргары, сиртя, онкилоны, псоглавцы…

– Индейцы живут? Пигмеи, папуасы, готтентоты? Орки, гоблины, эльфы, хоббиты, гномы, тролли? Рефаимы, циклопы?

– Позвольте, – экстренно вмешался бдящий Павлин Матвеевич. – К чему все эти вопросы? Не отвечайте, Иван. Вдруг это господин, чьего имени мы даже не знаем, пытается извлечь из вас разведывательную информацию о вашей базовой стране. Это будет нарушением всех законов.

– Я Дед Пихто, меня в этом лесу все знают. И я не для саморазвлечения спрашиваю, – прищурился Дед. – А токмо ради нужды ивановой.

– Нужда Иванова? – не понял адвокат. – Какая такая Нужда Иванова? Надежду Иванову знаю, она у нас секретарь федеральной палаты. Называя же её Нуждой вместо Надежды, вы покушаетесь на самою суть всей адвокатуры. За это мы можем устроить вам такую обструкцию, что…

– Спокойно, – рискнул прервать Павлина Матвеевича Иван, – тут я дурак, а не ты.

– Спокойно?!! Это вы мне указываете быть спокойным?!!! Да за такое я вас всех сгною! По судам затаскаю до полного истощения!!!

– А ведь Иван может написать докладную царю в связи с таким вашим поведением, – объективно заметил Дед Пихто. – Так что до суда дело может и не дойти. Вас сюда вообще зачем прислали.

Павлин Матвеевич вдруг замолчал, покраснел, потом побледнел, потом пошёл пятнами.

– Итак, Иван, – не моргая, продолжил Дед Пихто, – для кого ты смысл ищешь – для псоглавцев али для чуди белоглазой?

– Не знаю. Царь мне про это ничего не говорил. Неужто у них разные смыслы.

– Могут быть и разные. Поди скажи чучуну, что у него такой же смысл, как у чуди, или наоборот. Он тебя зарежет.

– Кто – чучун или чудь?

– Тебе будет уже всё равно.

Иван замер во внезапном испуге.

– Вот беда-то. Что же мне теперь делать.

Дед Пихто сел на дверь-крыльцо и подпёр голову руками.

– Эх, вот бы узнать, кому царь смысл приискивает, тогда бы я тебе помог. А так не могу.

– Тут и узнавать нечего, – снова подал голос Павлин Матвеевич. – Царь у нас демократический. Можно даже сказать, самый демократический царь всех времён. Так что все благодеяния он оказывает не иначе как всем.

– Уверен? – испытующе зашевелил морщинами Дед Пихто. – А то ведь у многих его подданных даже физиология разная. Что одним хорошо, другим окончательная смерть, и наоборот.

– Не знаю как насчёт уверен, но не сомневаюсь. Наш царь-батюшка равноудалён от всех физиологий.

– Ну что же, – заулыбался всеми морщинами Дед Пихто, – значит, и от аблакатов бывает польза. Прошли вы, получается, испытание.

– Какое испытание? – удивился Иван.

Адвокат возгордился собой до полного онемения.

– А такого, что ты и правда смысл ищешь. Потому что настоящий смысл – это такая штука, которая для всех и для любого, она может быть усвоена любым разумным существом независимо от его физиологических особенностей али принадлежности к тому или иному разряду. То есть, конечно, каждый может взять свой смысл, отличный от другого, но может и тот же взять. Например, армянин может взять смысл еврея, а еврей может взять смысл армянина.

– Это какая-то невероятная, фантастическая всеядность, – снизошёл из сфер гордости Павлин Матвеевич.

– Фух, – перекрестился Иван. – Это же хорошо, что мы прошли испытание? Значит, можем идти дальше?

– Конечно, хорошо, – подмигнул одной из морщин Дед Пихто. – Потому что никуда вы отсюда не пойдёте. Я вас в своей дверной избушке закрою навеки и буду там сушить. Будут у меня сушёный дурак и сушёный аблакат.

– Федеральный адвокат, – заметил федеральный адвокат.

Иван и Павлин Матвеевич хотели было бежать, да переливы морщинистого узора ввели их в оцепенение. И они, словно ходячие покойники, потянулись к избушке-трансформеру.

Но тут раздался жуткий грохот. Вся чаща осветилась багровым огнём, исходящим от громадного идеального шара, движущегося сквозь неё и как бы над ней. Шар этот мгновенно раздавил избушку и поглотил Деда Пихто, будто его и не было. Калики же наши перехожие перестали идти и начали стоять как вкопанные.

Одна только грамота самописная как всегда не подвела. Смысл – это твоё состояние, которое не может быть для тебя невозможным, которое стоит твоей жизни, ради которого ты живёшь, действуешь и умираешь, выше которого для тебя ничего нет, которое для тебя есть мерило всего, которое открывает для тебя целый мир внутри и вне тебя и которое заведомо годится для тебя, кем бы ты ни был, то есть для всех небессмысленных существ.

§ 2. Видение Ивана-дурака о том, как он проживает свою жизнь, чтобы быть хорошим мальчиком

Жил-был Иван-дурак и больше всего на свете стремился быть милым ребёнком, послушным сыном и примерным учеником. Получалось у него не очень, но все ценили его старания. Потом Иван повзрослел, но продолжил ту же миссию вплоть до самых седин и до самой гробовой доски. Оттого и прозвали его дураком.

§ 3. Видение Ивана-дурака о том, как он проживает свою жизнь ради своего мужского начала

Жил-был Иван-дурак и всю жизнь старался быть настоящим мужчиной – как на обложке. Но однажды его поймали залётные инопланетяне и сделали ему операцию по смене пола. Причём сменили не на женский, а на какой-то третий – никому на Земле неведомый. Иван консультировался у разных специалистов, но так и не понял, ради какого начала ему теперь жить. Обозлившись, решил стать патриотом своей планеты и своего биологического вида. Тогда инопланетяне его опять поймали и сделали одним из них. А у них ни полов, ни планеты своей. Да и вид какой-то размытый. Закончил свою жизнь Иван, как часто бывает, в полном недоумении.

Глава X. Открытая всем ветрам поляна,
где Колобок гудит, что смысл всеопогоден

§ 1. Выше обстоятельств

Колобок с давних пор был самым страшным чудовищем Тёмного леса.

Во-первых, он круглый. То есть зацепиться не за что. Никаких углов или граней.

Во-вторых, он гладкий. То есть, опять-таки, зацепиться не за что. Никаких шероховатостей или заусениц.

В-третьих, он всеядный. Он просто вбирает в себя всё, что попадается ему на пути. Без следа.

В-четвёртых, он идеальный, поэтому предельно горд собой и глубоко презирает всё окружающее.

В-пятых, он не просто шар – он гипершар, то есть пребывает одновременно во множестве измерений. Что из этого следует, никто не знает, но от страха тот же никто ничего поделать не может.

– Вы не имеете права быть таким идеальным и всё в себя вбирать, – мужественно заявил господин товарищ Брыкля. – Мы на вас в суд подадим, гуманный и справедливый.

Тут Колобок должен был повернуться в сторону Ивана с Павлином Матвеевичем, но этого никто не заметил, так как Колобок со всех сторон одинаковый и нет на нём нигде никаких особых примет вроде шрама или родинки, чтобы различить какие-нибудь стороны.

– Как же он видит, – задался вслух мысленным вопросом Иван.

– Я вижу всем своим существом, – прогудел Колобок из своих внутренних бездн.

– То есть вы, получается, один большой глаз, – заметил федеральный адвокат. – Это тоже незаконно.

– Я сам себе закон, высший и непреложный.

– Ооо, а вот тут вы попали, – зашёлся в азарте Павлин Матвеевич. – Тут вы нарушили прерогативу самого царя-батюшки. Он вас за это по макушке вашей не погладит. Где бы она у вас ни была.

– Сейчас я вас поглощу, мелкоту ущербную, и всё. Вы даже не увидите, кто тут закон и что тут законно.

– Погоди, – выступил с миротворческой инициативой Иван, – а какой смысл тебе всё поглощать. Ты ведь и так круглый, и так идеальный. Чего тебе не хватает.

– В этом мире мне смысл не надобен. Просто качусь и поглощаю. Такова моя природа.

– Ага, – зацепился-таки Иван, – значит, в других мирах, может, и надобен?

Тут Колобок должен был замереть во внезапной задумчивости, но этого никто не заметил, потому что он совершенно гладок и однороден.

– Хм… Это забавное предположение. Иметь разные смыслы в разных мирах, а в иных вообще без него обходиться – надо как-нибудь попробовать.

– Да пожалуйста. Мы, дураки, щедрый народ. Раздаём гениальные идеи направо и налево. Особенно налево.

– Да, зацепил ты меня, Иван. Такого отродясь не было, сколько себя помню. А я себя всегда помню. Можешь за это спросить меня что хочешь, перед тем как я тебя поглощу.

– Мы, Колобушко, смысл ищем. Только пока не знаем, что это. Ну как не знаем – кое-что уже выяснили. Но мало.

– Смысл – это такая штука, которая может работать во всех возможных мирах. А они, Иван, бывают ох какие разные. Даже и подумать страшно. В некоторых из них я даже не круглый.

– Возможных мирах? Я дурак, Колобчик дорогой. Объясни попроще как-нибудь.

– Ну вот, например, деньги.

– Да! – поддержал Иван. – Отличный пример.

– Не могут быть они смыслом, – ко всеобщей грусти-печали заключил Колобок. – Потому как не во всех мирах они что-то значат и вообще возможны.

– Да ну, – скептически изумился в свою очередь федеральный адвокат. Он-то знал, чему изумляться.

– Они даже и в этом мире могут потерять своё значение.

– Угу, Идолище Поганое уже говорил про коммунизм и расстрелы.

– Даже и без расстрелов. Могут просто обесцениться, и всё. А в некоторых мирах вообще невозможно никакое количество, в том числе количество денег.

– Я уже говорил, что дурак?

Колобок наверное должен был вздохнуть, но никто этого не заметил, потому что он идеально круглый, безо всяких складок и трещинок.

– Есть миры, где есть только я и больше никого. Потому что я всё там поглотил. Я, знаете ли, могу целый мир поглотить и не поперхнуться. И мне там деньги ни к чему. А смысл должен быть таким, чтобы он был для меня смыслом даже там, где нет ничего, кроме меня.

Товарищ господин Брыкля в это время достал из-за пазухи Ивана самописную грамоту и бегал по ней глазами.

– Точно-точно, про это уже было в самом первом пункте контракта.

– То есть смысл должен греть душу, что бы там ни происходило. Небо может стать землёй, а земля водой, только смысл останется смыслом. Денег у тебя может быть много или вообще не быть, а смысл останется смыслом. Ты можешь быть больным или здоровым, молодым или старым, женатым или холостым, а смысл останется смыслом.

– Да, что-то такое тоже было – как раз в последнем из пунктов, – обратил своё учёное внимание федеральный адвокат.

– Гравитация может исчезнуть или обратиться внутрь себя, люди могут ходить на ушах, твёрдое может стать мягким, а жидкое вовсе прекратиться, камни могут заговорить, звёзды погаснуть, а смысл должен оставаться смыслом. Иначе это не смысл. Он по природе независим ни от каких обстоятельств. Вообще ни от каких, – прогрохотал Колобок.

– Надо же, – удивился Иван.

– Надо же, – согласился Павлин Матвеевич.

– Ну вот. А теперь я вас поглощу.

И громадный Колобок плавно двинулся в сторону федерального адвоката и его доверчивого доверителя. Адвокат побежал, а Иван так и остался тупо стоять. Потому что дурак. Но их обоих постигла одна и та же судьба. Суперколоб поглотил их безо всякого усилия и следа.

Поглотил он и самописную грамоту. Но в последний момент она успела передать в Центр: смысл есть то, что ты можешь пережить, с невозможностью чего ты не можешь смириться, чему ты можешь посвятить всю свою жизнь, к чему ты стремишься как к конечной цели, главнее чего для тебя ничего нет, чем ты измеряешь всё остальное, что открывает целое измерение в тебе и во всём вокруг, что подходит для любого разумного существа и что не зависит ни от каких внешних обстоятельств, то есть сохраняет свою значимость во всех возможных мирах.

§ 2. Видение Ивана-дурака о том, как он проживает свою жизнь за царя

Жил-был Иван-дурак и всё время исполнял волю царя-батюшки. Что царь ни прикажет, всё Иван делал, готов был прямо жизнь отдать. А между делами ждал, что же прикажет царь. Но вот старый царь помер – то ли сам от старости, то ли ему помогли. Иван уж готов был точно так же служить новому царю, да тот прислужников своего предшественника не жаловал, а совсем даже наоборот. Так что Ивана, говорят, даже казнили за слишком рьяную службу не тому царю.

§ 3. Видение Ивана-дурака о том, как он проживает свою жизнь ради официального статуса

Жил-был Иван-дурак и всю жизнь хотел быть не просто дураком, а официальным дураком. Всё для этого делал, всем жертвовал. Молился, постился, не женился, всяческие показательные выступления устраивал. И был уже на волосок от заветной мечты. Но тут звание официального дурака взяли и отменили. Безо всякой компенсации за потраченную жизнь. Так и помер Иван дураком неофициальным.

Глава XI. Внутренняя глушь,
где Чудо-Юдо показывает, что смысл – это призма

§ 1. Картинка мирка

Иван-дурак и федеральный адвокат пропали. Но разве могут просто так пропасть целый официальный дурак и целый федеральный адвокат. Конечно, могут: пропали же они из царства-государства в Тёмный лес. Никто и ничто не пропадает никуда, всё пропадает куда-то. Но иногда это куда-то такое, что очень похоже на никуда. Так и теперь: внутренность Колобка оказалась такой же гладкой, безупречной и непонятной, как и его наружность. Ведь понять значит схватить или хотя бы уцепиться, а тут опять ни схватиться, ни уцепиться было не за что. Какое-то серое ничто, в котором ты то ли стоишь, то ли сидишь, то ли висишь, то ли паришь, то ли лежишь, то ли бултыхаешься. Вроде пустота, а вроде и полнота. В общем картина совершенно размытая. Даже и не поймёшь, картина ли это.

Дурак и адвокат уже практически к этому приспособились. Каково же было их удивление, когда они обнаружили, что не одиноки в этой бездне неопределённости, наполнявшей Колобка. Прямо со дна этой бездны на них не моргая глядело ни кто иное, как Чудо-Юдо, и опять собственной персоной. Вот так всегда: в какую глухомань ни заберись, в самой серёдке непременно будет прятаться Чудо-Юдо.

– Вы кто такие. Я вас не звало. Идите отседова, – ласково молвило Чудо-Юдо.

– А вы по какому праву тут? – контрагрессивно нашёлся Брыкля. – Это разве ваша жилплощадь или ваше нежилое помещение?

– Я Чудо-Юдо. Я должно находиться там, где меня никто не найдёт и где я могу обнаружиться самым неожиданным образом.

– Так это ты должно быть в каких-нибудь чащобах, туманных болотах и прочих джунглях из разного светопоглощающего материала.

– Не осталось больше таких мест, – гневно вздохнуло Чудо-Юдо. – Нет больше таких трясин и таких бездн, которые нынче не стали проходным двором. Куда ни залезь, всюду тебя тут же находят, хотя бы и умственно. Потому приходится тут сидеть. А вы возьми и найди меня. Что теперь делать бедному Чуду-Юду.

– Ну такому горю помочь дело не хитрое, – гордо заявил Иван. – Ты…

– Секундочку, – прервал нехитрое доброе дело федеральный адвокат. – Давайте всё делать по порядку. По порядку взаимовыгодного сотрудничества. Если вы, Чудо-Юдо, обязуетесь нас не бить, не жечь, не поглощать и прочее, а напротив – помочь нам выбраться отсюда для дальнейшего выполнения нашей миссии, мы вам, в свою очередь, укажем выход из вашего затруднительного положения.

– Экие вы. И что же это за миссия у вас такая, что вам таким её поручили?

– Мы смысл ищем, – отскочило от зубов Ивана. – А для того ищем, что же это такое и с чем его едят.

– Вы что-нибудь об этом знаете? – внёс свой вклад Павлин Матвеевич.

– Знаю только, что это такая штука, которая не зависит от окружающего мира, а сама этот мир определяет.

После такого высказывания даже федеральный адвокат не выдержал.

– Надеюсь, вы помните, что перед вами тут официальный дурак, утверждённый самим царём-батюшкой. Извольте выражаться соответственно.

– Многие дураки думают, – не смутилось Чудо-Юдо, – что мы сначала познаём некую якобы окружающую нас действительность, а потом якобы из добытых сведений узнаём, каков у нас смысл. Но работает это ровно наоборот. Мы сначала обретаем смысл, а потом уже сквозь него видим ту или другую действительность. Сквозь разные смыслы разную.

– Но позвольте, – не ослаблял натиск федеральный адвокат. – Вот если вы попали в засаду, то это объективная реальность. И отсюда объективно следует, что вы должны из неё выбираться.

– Не следует.

– То есть как!

– А вот так. Вы и не примечаете, что смотрите на происходящее сквозь уже вделанную в ваши глазки призму. Может, это и не засада вовсе. А даже и засада, из чего следует, что вам из неё надо выбираться? Может, и не надо.

– Вас послушать, так и законы соблюдать не надо! Вы экстремист! Я на вас официальный донос напишу!

– Ну ладно засада, – аккуратно продолжил беседу Иван, – а коли увеличить масштаб. Есть ведь объективные законы природы, есть научная картина мира.

– Много есть всяких картин, научных и ненаучных, – продолжало огрызаться Чудо-Юдо, – только смысл от них не зависит. Наоборот, он их порождает. Какой у тебя будет смысл, такая будет и картина. Хоть большого масштаба, хоть малого.

– Уж на что я дурак, а такую дурь первый раз слышу, – осерчал Иван.

– Конечно, вы, дураки, только собственным дурацким ощущениям верите. Потому вас так легко обмануть. Ну давай я тебе покажу на примерах.

– Лучше всего на деньгах.

– Пусть на деньгах. Если тебе нужны деньги, всё вокруг превращается в кассу. Пустую либо непустую. И на каждой вещи образуется ценник. Она, эта каждая вещь, даже сама начинает состоять из монет либо банкнот. Оглянись-ка.

И впрямь, всё вокруг преобразилось. Чудо-Юдо всё стало состоять из купюр, сам Иван превратился в медного человечка, а от Павлина Матвеевича осталась половинка ломаного гроша. Внутренние стенки же Колобка оказались выложены чистым золотом.

– И так с каждым смыслом. Коли тебе надо пирог испечь, всё превращается в кухню. Коли сапоги натачать, всё оборачивается сапожной мастерской.

– А коли тебе ничего не надо?

– Коли тебе ничего не надо, как мне, то ты внутри Колобка, где бы ты ни был.

Всё немедленно вернулось как было. Но Чудо-Юдо не унялось.

– Коли же ты не знаешь, что тебе надо – как ты, Иван – то ты в Тёмном лесу, где бы ты ни был.

И тут же Иван-дурак с федеральным адвокатом Павлином Матвеевичем Брыклею оказались снова в Тёмном лесу, не зная, что им надо. А Колобка будто и не было никогда.

Всё это неколебимо запротоколировала самописная грамота. Смысл есть нечто, что можно пережить, неосуществимость чего нестерпима, что стоит целой жизни, что является конечной целью, высшей ценностью и предельным мерилом, что открывает отдельное измерение бытия, что подходит любому, у кого есть разум, что не зависит от переменчивых обстоятельств и даже от картины мира, но само её определяет.

§ 2. Видение Ивана-дурака о том, как он проживает свою жизнь ради ледяных чертогов

Жил-был Иван-дурак и с детства верил в Деда Мороза Ивановича. А также в то, что у того есть волшебные чертоги ледяные, а в них живёт его то ли дочка, то ли внучка Снегурочка – красавица, какой свет не видывал. И что ежели как следует закалиться – до степени полной морозоустойчивости – то Дед Мороз тебя такого возьмёт в свои чертоги и на Снегурке женит. Потому Иван закалялся как мог – ходил всю зиму голышом, нырял в прорубь, спал на снегу и прочим образом себя изводил. Но потом оказалось, что никакого Деда Мороза не существует, а есть Санта-Клаус, у которого нет ни чертогов, ни дочки, ни внучки, и плевать ему на закалку. Не выдержал Иван и помер от душевного переохлаждения.

§ 3. Видение Ивана-дурака о том, как он проживает свою жизнь ради своего тела

Жил-был Иван-дурак и всячески заботился о своём тельце. Холил его, лелеял, питал, умащивал и массировал. Потому что знал, что нет у человека ничего другого. Тогда лютые инопланетяне опять похитили Ивана и сделали ему операцию по пересадке тела. Подселили Ивана в тело какого-то плазменного слизнеящера, за ним даже ухаживать было неприятно. К тому же устроено оно было так, что чем меньше о нём думаешь, тем оно крепче. А чем оно крепче, тем тебе хуже. Ну что ты будешь делать.