Текст книги "Секретная авиашкола. Немецкий учебный и испытательный авиацентр в СССР 1925-1933 гг."

Автор книги: Юрий Тихонов

Соавторы: Дмитрий Соболев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Макс Ибель с интересом разглядывает хомуты

Среди излюбленных мест отдыха немецких летчиков были липецкие парки. Один из них был расположен прямо у зданий авиашколы. Этот парк, по преданиям заложенный еще Петром Великим, немцы посещали почти каждый день. Липчанин А. Ласков вспоминал: «Они были влюблены в могущие деревья, растущие на белых скалах Каменного лога. На их фоне они любили фотографироваться. В тени отдыхали, гуляли. Это место было издавна огорожено высоким забором, образуя сказочный сад. В южной стороне ограды имелась красивая кованая калитка. От нее до самого дома (жилое здание бывшей винной монополии. – Авт.), где жили немцы, была выложена из белого тесанного камня широкая лестница. В любую погоду перед завтраком, обедом и ужином с кружками немецкие пилоты спускались вниз и шли к большому, бившему из белой горы, ключу. Эту чистейшую воду они с наслаждением пили»[125]125
  Ласков А. Немцы в Липецке // Новости и мнения. 1994. 22 января.


[Закрыть].

«Юнгмеркеров» больше всего манили к себе Верхний и Нижние парки. В первом была танцплощадка, где они знакомились с местными красавицами, а второй (самый большой и благоустроенный) интересовал их как наиболее красивое и «цивилизованное» место отдыха Липецка. В Нижнем парке (немцы его называли «курортный») по вечерам всегда играл духовой оркестр, было много отдыхающих из Москвы, некоторые из которых знали немецкий язык. Там было можно вкусно поесть и купить мороженное за 15 копеек. Парк просто очаровывал немцев своей красотой. В 1932 г. Гюнтер Лютцов так описал один из вечеров, проведенных в «курортном парке»: «Толпа людей. На входе крестьянки в пестрых платьях продают цветы… Природа на пике. Кругом зелень, из которой проглядывают побеленные дома и церкви. Река. Несколько облаков светло-голубого цвета на небе. По гладкой поверхности воды скользит лодка. На другом берегу реки покрытые соломой крестьянские домики. Из плотной листвы пробиваются башенки одинокой церкви. Закат: полосы розового, белого, голубого. Маленькие чайки, вороны и хор тысяч лягушек время от времени нарушают тишину… Между болотным разнотравьем – лилии. Из курортного парка доносится приглушенная музыка…»[126]126
  Цит. по: Braatz К. Gott oder ein Flugzeug. S. 69.


[Закрыть]

Немецкая фотография крестьянок в национальной одежде в одной из деревень севернее Липецка

Отдых в парках и на реке для немецких летчиков был немыслим без женского общества. В нарушение всех запретов, наложенных инструкциями на контакты с советскими гражданами, романтические отношения с русскими женщинами и девушками являлись неотъемлемой частью жизни немецких летчиков[127]127
  Однако возникающие время от времени спекуляции о «невесте Геринга» в Липецке не подтверждаются даже «народной памятью» местного населения, не говоря уже о документах.


[Закрыть]. Следует отметить, что до появления 19-20-летних «юнгмеркеров» «любовная сфера» не являлась проблемой для руководства авиашколы. Ветераны Первой мировой войны были дисциплинированными офицерами, да и липчане осуждали женщин, принявших ухаживания немецких летчиков, подруг которых называли очень емким по смыслу словом – «шоколадницы» (немцы в начале знакомства с девушками всегда угощали их шоколадом).

Отдых на пляже

В 1928 г. в Липецк приехали первые молодые германские летчики. К этому времени липчане уже привыкли к постоянному присутствию немцев в городе, и запреты на отношения с иностранцами отошли в прошлое. Большую роль в этом сыграло то, что некоторые девушки вышли замуж за немецких летчиков. Одним словом, к началу 1930-х годов немецкие «кавалеры» у липчанок и отдыхающих дам стали довольно распространенным явлением.

Обучение «юнгмеркеров» в Липецке приходилось на весну-лето, поэтому свидания с девушками курсанты обычно назначали у своих лодочных станций, «сервис» которых предоставлялся в распоряжение «дам». Время, проведенное на реке в обществе любимой девушки, навсегда осталось в памяти некоторых немецких летчиков. Даже незадолго до смерти Вольфганг Фальк с большой теплотой вспоминал о своей девушки Ольге[128]128
  Falk W. Op. cit. S. 31.


[Закрыть].

Когда на пляж приходили молодые немецкие летчики, не забывавшие взять с собой вино и пиво, на лодочных станциях и рядом с ними бывало довольно шумно. Случаи чересчур раскованного поведение немцев вызывали недовольство советской стороны. Пример тому – выдержка из донесения командира советской авиагруппы Томсона от 28 августа 1931 г.: «…Были случаи, когда лица немецкого персонала занимались фотографированием объектов отрицательного характера, как то: разрушенные старые дома, нищих и т. п., уговаривали и фотографировались на пляске с голыми крестьянскими девочками в возрасте 14–19 лет, нетактично вообще вели себя с женским персоналом.

По этим вопросам я с Мором имел разговор еще в начале июля месяца. Мор провел беседу со своими подчиненными, но, как видно из последующего, его беседа достаточного результата не имела»[129]129
  РГВА. Ф. 29. Оп. 49. Д. 8. Л. 445.


[Закрыть].

Да, не имела: в следующем, 1932 г., по реке Воронеж вновь шли под парусами яхты с русскими девушками, на берегу устраивались пикники. Гитлер к тому времени не пришел к власти в Германии и до сталинского 1937 г. было еще далеко…

По советским меркам курсанты очень вольно вели себя и в самой авиашколе. Многое в их поведении не вписывалось в принятые в СССР отношения между подчиненными и командирами. Про «отдых» в казино в этой главе уже говорилось, но это был не единственный пример курсантской «вольницы», сложившейся в немецком авиацентре. Типичным розыгрышем «юнгмеркеров» было ночное «тушение пожара», в ходе которого на командный состав школы из пожарных шлангов было вылито немалое количество воды. Кроме этой шутки, в школе возникла традиция брить голову наголо после первого учебного воздушного боя[130]130
  Ries К. Luftwaffe. Bd. 1. Mainz, 1970. S. 52.


[Закрыть]. Считалось, что только войдя в ряды так называемых «бильярдных шаров» курсант становился полноценным членом коллектива.

Немецкие яхты на реке Воронеж

Озорство «юнгмеркеров» принимало порой и небезобидные для сталинских времен формы. Чтобы позлить «коммунистов», молодые немецкие летчики привозили из Германии сигареты с фашистской символикой и названиями. Пачки таких сигарет вызывали резкую реакцию у советских граждан… Одним словом, в начале 1930-х годов причин для недовольства поведением немцев в Липецке у командования 38-го авиаотряда всегда было предостаточно.

Начавшийся мировой экономический кризис имел катастрофические последствия для Германии: многие предприятия обанкротились, страна шла к фашистской диктатуре. Все это не могло не отразиться на немецкой авиашколе в Липецке. В 1931 г. закрылся Дармштадский банк, вкладчиками которого являлось большинство немцев 4-го авиаотряда. Ситуация усугублялась тем, что некоторых германских летчиков руководство рейхсвера решило вернуть на родину, где свирепствовали безработица и инфляция.

«Биллиардные шары» 1932 г. Среди них будущие асы люфтваффе Лютцов, Радуш, Траутлоф

Все это вызвало критику германского правительства. В авиацентре усиливались профашистские и даже прокоммунистические настроения. Так, инструктор Больман агитировал за нацистскую партию, но некоторые его коллеги в сложной для Германии ситуации были бы не прочь использовать советский опыт. «Среди «друзей» только и слышны разговоры о тяжелом положении в Германии и о том, кто может спасти положение. Некоторые высказывают явное недовольство политикой Брюнинга и полицейским террором (фон Принце, Блюмензат, Ратье). Помощник Начальника Школы Фейт в разговоре высказался, что спасти положение Германии может только коммунистическая партия, влияние которой сейчас очень большое, несмотря на все запреты правительства Политику Советской власти одобряют в том смысле, что здесь нет безработицы и что компартия является единственной в Союзе правящей партией. В общем, настроение у «друзей» подавленное и все в выжидательном положении. Отношение к нам со стороны «друзей» можно считать вполне нормальном, но в то же время чувствуется некоторое заискивание», – пишет начальству Томсон[131]131
  РГВА. Ф. 29. Оп. 49. Д. 8. Л. 324.


[Закрыть].

Многим преподавателям из команды Штара было жаль покидать Липецк, оставляя авиашколу, на создание которой они потратили столько сил и времени. Отправляемый в Германию начальник истребительной группы Шёнебек признался Томсону, что «он с великим удовольствием остался бы в России, так как питает особую симпатию к Советскому Союзу».

У немецких преподавателей и курсантов были и чисто профессиональные причины для недовольства. Многие новые разработки липецкого авиацентра по применению военной авиации в боевых условиях престарелые высшие чины рейхсвера не могли оценить. От преподавателей курсанты знали об этом. Во время своего обучения в Липецке они на практике могли проверить новые приемы бомбометания и ведения воздушного боя, поэтому тоже становились горячими сторонниками всего нового.

Гнев «юнгмеркеров», закончивших курс обучения в Липецке, вызывала и сложившиеся в рейхсвере практика отправки подготовленных летчиков на службу в пехотные части, хотя пилоты должны были продолжать совершенствовать свои навыки. Видимо, все это заставило Лютцова сделать следующую запись в дневнике: «ужасные вещи происходят. Во главе немецкой авиации стоят, большей частью, старики с военным прошлым, которые не хотят верить в то, что все уже давно устарело. Обучение специалистов, которые должны уметь обращаться с новым оружием, несовершенно. Постоянно приходят новички, которым нужно время, чтобы войти в курс дела… Все надежды на Ешонека (Ганс Ешонек – один из создателей люфтваффе; два месяца обучался в Липецке вместе с группой Лютцова. – Авт.): может быть, он наведет порядок, и нам не придется опираться только на свой опыт, полученный за эти полгода. В противном случае мы все забудем: истребительная авиация не может топтаться на месте»[132]132
  Цит. по: Falk W. Op. cit. S. 39.


[Закрыть].

В сентябре курс обучения в липецком авиацентре заканчивался, и курсанты начинали собираться в дорогу. Последний день пребывания в Липецке отводился на прощание с наиболее полюбившимися местами и людьми. Вечером в казино устраивали прощальный банкет, на который в знак благодарности приглашали советских офицеров. На следующий день выпускники прибывали на железнодорожный вокзал, чтобы сесть в московский поезд, который через 30 часов доставлял их в советскую столицу. Дальше немцы могли выбирать, каким путем им вернуться на родину. Большая часть курсантов предпочитала «морской» маршрут через Ленинград, чтобы иметь возможность полюбоваться красотой северной российской столицы и сокровищами ее музеев (прежде всего «Эрмитажа») и уж затем отплыть в Штеттин.

Служба закончилась. Летчик Янке в поезде на липецком вокзале

Можно с уверенностью утверждать, что несколько месяцев, проведенных в Липецке, навсегда остались в памяти немецких летчиков как один из самых ярких периодов их жизни. Уже после всех ужасов Второй мировой войны Фальк в своих мемуарах напишет о «юнгмеркерах» выпуска 1932 г.: «Мы, десять летчиков, навсегда запомнили счастливое время (в Липецке. – Авт.) – невзирая на то, что потом случилось во время Второй мировой войны»[133]133
  Там же.


[Закрыть].

Глава 6
Разведка и контрразведка

Деятельность немецкого авиацентра в Липецке сопровождалась «тайной войной» спецслужб многих европейских стран вокруг этого объекта рейхсвера и РККА. Созданная в нарушение Версальского договора «школа Штара» действовала в глубокой тайне, которая бдительно оберегалась как в Берлине, так и в Москве. Факты сотрудничества рейхсвера с Красной Армией в области производства снарядов, артиллерии, боевых газов и военных самолетов стали достаточно быстро известны мировой общественности, но вплоть до начала 1930-х гг. местонахождение германского авиацентра в СССР оставалось для Англии и Франции неизвестным, что являлось несомненным успехом советских и немецких контрразведчиков.

Неписанные законы разведки жестко требуют, чтобы удачные операции спецслужб оставались тайной максимально возможное время, поэтому до настоящего времени в нашей стране и Германии все еще нет обобщающих работ о борьбе разведок вокруг липецкого авиацентра. В то же время в исторической литературе накопилось некоторое количество сведений, которые в сочетании с документами, рассекреченными в 1990-х гг. в России, позволяют приступить к изучению этой интересной темы.

Как свидетельствуют документы польской разведки, секретная операция по доставке самолетов Фоккер D XIII в Липецк могла сорваться уже в самом начале. Спецслужбы Польши, которой больше всех приходилось опасаться советско-германского военного сотрудничества, смогли добыть информацию о размещении в 1924 г. заказа на 100 истребителей этой модели якобы для Красной Армии[134]134
  РГВА. Ф. 309к. Оп. 9. Д. 372. Л. 13–15.


[Закрыть] (как нам уже известно, половина «Фоккеров» из этой партии потом оказались в липецкой авиашколе). Однако по неизвестным причинам этим ценным сведениям в Варшаве не придали должного значения, или (что более вероятно) польская разведка не смогла проследить дальнейшую судьбу D XIII, отправленных в СССР. Таким образом, промах, допущенный германскими спецслужбами, не привел к рассекречиванию усилий рейхсвера по организации секретного авиацентра в России. Упустив свой шанс, разведки Англии, Франции и Польши в течение нескольких лет не могли установить местонахождение «школы Штара».

Это было тем более удивительно, что о деятельности «Центра М» в советской столице западные дипломаты были хорошо осведомлены, а именно в этот «Центр» каждый год прибывали новые группы летчиков из Германии, чтобы затем с Курского вокзала отбыть в Липецк. Как в таких условиях до 1930 г. РККА и рейхсверу удавалось сохранять тайну липецкого «объекта»? Разумеется, благодаря отлаженной работе их спецслужб, которым удавалось отсекать нежелательных «сопровождающих» от немецких курсантов.

Кроме того, немецкая авиашкола в Липецке оказалась вне зоны досягаемости агентуры иностранных разведок по ряду причин. Первой «линией защиты» ее тайны служили многочисленные подмосковные объекты советских ВВС. В 1920-х гг. там присутствовало много немецких офицеров и технических специалистов. Значительную часть внимания спецслужб Англии и Франции «оттянул» на себя завод Юнкерса в Филях. А в российской глубинке ложной целью для разведок этих стран стал Борисоглебск, являвшийся крупным центром подготовки советских (но не немецких!) военных летчиков. Возможно «интерес» западных спецслужб был специально направлен Разведупром РККА на «борисоглебский объект», чтобы отвлечь их внимание от Липецка, и одновременное закрытие в 1924 г. авиашкол в Липецке и Борисоглебске было сознательным шагом военной контрразведки для достижения указанной цели. Таким образом, «школа Штара» оказалась под двойным прикрытием, благодаря чему долгое время державам-победительницам не удавалось раскрыть секрет провинциального Липецка.

В самом же городе длительное время особых мер секретности не соблюдалось. Известны случаи, когда немецкие самолеты, доставленные под видом коммерческого груза в Липецк, распаковывали из ящиков прямо на станции и на виду у всего города перевозили на аэродром. Вероятно, советское военное руководство не без оснований полагало, что из глубины огромной страны нежелательная информация не дойдет до международной комиссии, наблюдавшей за выполнением условий Версальского договора.

Еще более удивительно, что советские власти практически не ограничивали маршруты полетов немецких самолетов. Машины (часто с советскими опознавательными знаками) летали над Центрально-Черноземной областью, производили съемки Воронежа, Ельца, других населенных пунктов и железнодорожных станций. В августе 1928 г. трехмоторный «Юнкерс» с экипажем, состоящем из четырех немцев и русского механика Файермана, совершил полет в немецкую колонию в Поволжье для ознакомления с жизнью колонистов. При этом были осуществлены посадки в Куйбышеве, Саратове, Казани[135]135
  ГАЛО. Ф. Р-2176. Оп. 1. Д. 1. Л. 3.


[Закрыть]. Были также полеты в немецкий центр по изучению применения отравляющих химических веществ «Томка» под Саратовом. Оттуда также прибывали самолеты, которые проходили ремонт и дооборудование в липецких мастерских. Одним словом, немецкие самолеты из Липецка можно было увидеть в различных районах СССР, но тайна их базирования сохранялась.

Фотография станции Грязи, сделанная с немецкого самолета 5 июня 1928 г.

В самой же Германии случались «утечки» информации. Первый неприятный инцидент произошел в июле 1927 г., когда жена некого полковника проболталась своей собеседнице, оказавшейся женой британского журналиста, что ее муж «уже три года руководит немецкой авиашколой в Москве»[136]136
  Seidt Н. Berlin, Kabul, Moskau. Oskar Ritter von Niedernrayer und Deutschlands Geopolitilc Munchen, 2002. S. 213.


[Закрыть]. Хотя имя полковника не было названо, скорее всего, это был начальник «Центра М» Герман фон дер Лит-Томсен. Случай с его женой в значительной степени объясняет причину его скорой отставки и отъезда из Москвы. Никаких последствий для «школы Штара» эти события не имели: информация о «московской авиашколе» рейхсвера в СССР европейским спецслужбам выхода на Липецк не давала[137]137
  Следует отметить, что случаи болтливости среди родственников немецких летчиков были крайней редкостью, что тоже способствовало сохранению секретности липецкой авиашколы рейхсвера.


[Закрыть].

Более опасной для сохранения секретности вокруг липецкого авиацентра в СССР была деятельность немецких пацифистов, которые боролись против возрождения германского милитаризма. Авиаконструктор и журналист Вальтер Крейзер (литературного псевдоним «Хайнц Ягер») в 1925–1929 гг. опубликовал ряд статей, посвященных немецкой авиации. В марте 1929 г. им в журнале «Мировая сцена» был помещен материал о запрещенной Версальским договором деятельности ведущих авиастроительных фирм Германии. Разразился громкий скандал, закончившийся судебным процессом о шпионаже. Однако эти бурные события, которые могли бы привести журналистов и разведчиков к липецкой авиашколе, не смогли поколебать резким секретности вокруг нее, также как впрочем и описанная ранее история с появлением в западной прессе в конце 1926 г. статей о взаимодействии советских и немецких военных кругов.

Но на этом дело не кончилось. В сентябре 1930 г. журналист Карл Мертенс опубликовал «Меморандум о политике разоружения Германии». В этом обширном документе отмечалось: «Каждый год определенное количество немецких транспортных самолетов, переделанных в боевые машины и управляемых германскими экипажами, улетают в Россию для участия в маневрах. В течение 1929 г. 20 спортивных и транспортных аэропланов модифицировали в боевые и отправили Россию»[138]138
  Melville С.F. The Russian Face of Gernrany. London, 1932. Р. 78.


[Закрыть]. Далее в меморандуме приводились конкретные факты перелетов германских самолетов в СССР. Указьгвались фамилии пилотов, управлявших этими машинами, – Туи, Дехман, Шуберт. Все они являлись преподавателями немецкого авиацентра в Липецке. Хотя Липецк вновь не упоминался, спецслужбы стран-победительниц вплотную подошли к разгадке его тайны. События, произошедшие в Липецке после этих разоблачений, служили тому доказательством.

Накануне открытия учебного сезона 1932 г. в этом городе были арестованы английский и французский агенты, маскировавшиеся под торговцев. Их задачей являлся сбор информации о деятельности немецких летчиков в СССР[139]139
  Braatz К. Gott oder ein Flugzeug. S. 58.


[Закрыть]. Видимо, им было приказано уточнить еще непроверенную информацию о присутствии немцев в Липецке, но их арест смог еще на некоторое время сохранить в секрете деятельность авиацентра рейхсвера.

В 1932 г. английский журналист С. Мелвил издал книгу «Русское лицо Германии», в которой впервые упоминался «аэродром в Липецке», на котором на высотных и скоростных самолетах тренировались немецкие военные летчики[140]140
  Melville С.F. Op. cit. Р. 79.


[Закрыть]. О местонахождении секретного немецкого авиацентра в СССР стало известно всему миру. Можно предположить, что в работе над книгой этому журналисту помогли польские спецслужбы, т. к. в тексте книги слово «Липецк» пишется и по-английски «Lipetsk», и по-польски «Lipeck».

Общая борьба против английских и французских шпионов могла лишь на короткий срок объединить спецслужбы СССР и Германии, т. к. эти ведомства не прекращали сбор сведений друг о друге. Советское руководство прекрасно понимало, что германская авиашкола (как и другие объекты рейхсвера в России) предоставляла «дружественной стороне» большие возможности по сбору разведданных о СССР. В Москве отчасти с этим мирились, доказательством чего может служить доклад начальника Разведупра PККA Берзина Ворошилову в конце 1928 г.: «Нет сомнения, что все немецкие предприятия, кроме прямой своей задачи, имеют также и задачу экономической, политической и военной информации (шпионаж). За это говорит хотя бы то, что наблюдающим за всеми предприятиями состоит такой махровый разведчик германского штаба, как Нидермайер. С этой стороны предприятия приносят нам определенный вред. Но этот шпионаж по всем данным не направлен по линии добычи и собирания секретных документов, а ведется путем личного наблюдения, разговоров и устных информаций. Такой шпионаж менее опасен, чем тайный, ибо не дает конкретных документальных данных, а ограничивается лишь фиксированием виденного»[141]141
  Документы из военных архивов Германии и России. С. 117.


[Закрыть].

Возможности авиацентра рейхсвера накапливать и «фиксировать» ценную информацию о СССР резко возросли в том же 1928 г., когда в Липецке стали готовить летчиков-наблюдателей, в программу которых входила аэрофотосъемка. На абсолютно легальных основаниях немцы до 1930 г. произвели аэроразведку обширной советской территории. Особый интерес у них был к Вороненку и важнейшим железнодорожным станциям. Так, 5 сентября 1930 г. в справке липецкого городского отдела ОГПУ отмечалось: «28 июля был заснят заново гор. Воронеж и прилегающие окрестности, а также ст. Грязи и поселок. Работа по их (фотокадров. – Авт.) проявлению и печати производилась силами самих немцев, поэтому получить отдельные снимки не было возможности»[142]142
  ГАЛО. Ф. Р-2176. Оп. 1. Д. 1. Л. 41.


[Закрыть]. С уверенностью можно утверждать, что детальная фотосъемка Воронежа сыграла свою роковую роль при наступлении вермахта в 1942 г., когда этот город был практически весь разрушен с воздуха.

Выполненный немецким самолетом фотоснимок аэродрома Воронежа. 1928 г.

Германская сторона также не прекращала попыток наладить сбор сведений о липецком авиаотряде, объектах коммуникаций, образцах военной техники. Липецкий краевед С. Разбирин, имевший возможность ознакомиться с документами Управления Министерства госбезопасности по Воронежской области (в 1928–1954 гг. Липецк находился в составе Воронежской области), утверждает: «Разведывательные устремления немецкой стороны не могли не попасть в поле зрения сотрудников органов государственной безопасности. Уж очень бесцеремонно вели себя иногда отдельные «авиаторы». Путем тщательного изучения и наблюдения было установлено, что отдельные работники немецкого авиаотряда на самом деле очень далеки от летной практики, поскольку являются кадровыми сотрудниками немецких спецслужб. К примеру, немногие знали, что начальник административного отдела Ганс Иогансон, по данным НКГБ СССР, являлся сотрудником германских спецслужб…»[143]143
  Разбирин С. Государственная безопасность. Из прошлого российских спецслужб. Очерки о липецких контрразведчиках. Липецк, 1999. С. 119.


[Закрыть]

Чтобы свести к минимуму ущерб от деятельности немецких военных разведчиков, ОГПУ и Разведупр РККА создали широкую агентурную сеть, в центре которой оказался 4-й авиаотряд в Липецке. Анализ архивных материалов позволяет сделать вывод, что работа германского авиацентра находилась под контролем советской разведки, которая имела свои «источники» во всех его подразделениях, учитывая, что географически деятельность немцев охватывала многие города и регионы СССР, количество сотрудников советской разведки исчислялось десятками. К примеру, только по истребительной группе авиашколы работало около 17 человек.

Отдельно следует упомянуть воинские части РККА, с которыми «контактировали» немецкие летчики. Информация из этих авиачастей поступала руководству размещенной в Липецке 40-й (38-й) эскадрильи, а затем в Липецкий горотдел ОГПУ. Список этих авиачастей Красной Армии был довольно обширен: 2-я истребительная эскадрилья в Новгороде, 3-я истребительная эскадрилья и 20-й авиапарк в Киеве, 54-я, 60-я, 61-я эскадрильи и 81-я авиабригада в Воронеже, 36-й авиаотряд в Вольске, 30-й авиаотряд в Харькове, 20-й авиаотряд и 25-й авиапарк в Москве, 28-й авиапарк в Ивано-Вознесенке, 47-й авиапарк в Спаске и др.

В Москве только по «Центру М» работало около 20 советских контрразведчиков. С первого дня своего пребывания в советской столице немецкие летчики были под «колпаком» у советских спецслужб, без бдительного внимания которых не оставались и экскурсии прибывших «друзей»: сведения об этих культпоходах поступали в Липецк даже из Большого театра.

В самом Липецке контрразведывательной резким становился год от года строже, что было вызвано постоянным увеличением числа немцев, прибывавших в город, настойчивыми попытками иностранных разведок «рассекретить» германский авиацентр, а также внутриполитическими процессами в СССР, логическим завершением которых стал 1937 г. На территории современной Липецкой области ОГПУ имело свои «источники» не только в Липецке, но и в городе Ельце, селах Студентки, Дикое. На въездах и выездах из Липецка находились воинские посты, которые контролировали не только дороги, но и реку Воронеж.

Антенны радиостанции немецкой авиашколы

По воспоминаниям очевидцев, липецкий горотдел ОГПУ имел в своем распоряжении современную по тем временам станцию прослушивания телефонных разговоров. Ее аппаратура позволяла контролировать телефонную станцию «школы Штара». Видимо, в Липецке осуществлялся также перехват передач радиостанции немецкого авиацентра.

Руководство германской авиашколы постоянно ощущало пристальный интерес советской разведки к своему учреждению. Оно принимало меры для сохранения своих военных и технических секретов. Этим, отчасти, объясняется наличие в школе значительного числа военных разведчиков. К примеру, Генрих Ашенбреннер «выполнял задачи разведывательного характера» и впоследствии работал германским военно-воздушным атташе в Москве[144]144
  ГАЛО. Ф. Р-2176. Оп. 1. Д. 1. Л. 9.


[Закрыть]. Его сослуживец Карл Булингер был сотрудником органов контрразведки Военного министерства. Закрытие авиашколы в Липецке также не обошлось без сотрудников спецслужб: ход ее ликвидации курировал Вильгельм Шпайдель – бывший сотрудник германской военной разведки[145]145
  Залесский К. Люфтваффе. Военно-воздушные силы Третьего рейха. М., 2005. С. 546.


[Закрыть].

Специалист по вооружению Э. Маквард. По данным ОГПУ-НКВД он был немецким контрразведчиком

Столкновение «служебных интересов» советских и немецких разведчиков было неизбежно. В 1929 г. в Липецке грянул шпионский скандал: ОГПУ провело операцию, во время которой было схвачено 19 советских граждан, связанных по работе с немецкой школой. Все ли они действительно были замешены в шпионаже, неизвестно. Однако вряд ли это была просто «репрессивная» мера советской контрразведки, т. к. вскоре после этого скандала немецкое и советское руководство произвело серьезные кадровые перестановки: начальника авиашколы Штара отправили в Германию, а его советского коллегу командира эскадрильи 3. Райвичера перевели в Москву. Видимо, советской стороне было что предъявить «друзьям»…

Многие из этих арестов наверняка связаны с личностью Бормана, создававшего многие постройки для авиашколы. Из доклада Томсона: «Он инженер, служил в Вифупаль с 25 по 30 год, руководил самостоятельно всеми строительными работами и на этом сильно нажился, спекулировал, имел связь с чужими и контрреволюционными элементами. Среди рабочих вел определенную антисоветскую агитацию. Имел связи в деревне – много знакомых, занимался охотой. Много лиц из его русских знакомых арестовано, сидели и сидят в ГПУ. Женился он на русской подданной, бывшей жене работника ВСНХ»[146]146
  РГВА. Ф. 29. Оп. 49. Д. 19. Л. 81–82.


[Закрыть].

Бывали претензии политического толка и к членам семей немецких летчиков. Так, в начале 1932 г. у работавшего на немцев моториста В. Попова изъяли издаваемую во Франции белогвардейскую газету, которую ему передала жена немца Ютте – бывшая советская подданная, вышедшая замуж за иностранца в 1929 г.

Действия советской контрразведки в Липецке и вокруг него имели как отрицательные, так и положительные стороны. По ее вине пострадали невинные люди: в годы репрессий погибло много советских летчиков и гражданских лиц, работавших в немецкой авиашколе; аресты были как в 1937 г., так и после начала Великой Отечественной войны (позже сотрудники МГБ СССР напишут про этих липчан, что они «как агенты германской разведки разоблачены не были», т. е. были невиновны). Вместе с тем, без контрразведки сохранить тайну липецкого авиацентра рейхсвера от спецслужб Великобритании и Франции было бы невозможно. Были и упущения: немецкая авиашкола позволила Германии на легальных основаниях осуществить аэроразведку значительной части европейской части СССР. Эффективно помешать этому советские контрразведчики не смогли. Этот факт свидетельствует о том, что любое сотрудничество в военной сфере необходимо планировать на долгосрочной основе, с учетом всех его плюсов и минусов.