Текст книги "Скандинавские сказания о богах и героях"

Автор книги: Юрий Светланов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

ТОР И ЗМЕЯ МИТГАРД

Победы Тора над Тримом, Грунгниром и Гейродом прославили его имя по всему свету. Великаны не осмеливались больше покидать Йотунхейм и совершать набеги на землю, но бог грома все еще не был доволен. Он не мог забыть свое путешествие в волшебное королевство Утгард и то, как он не смог поднять змею Митгард. Вспоминал он и слова вещих норн, предрекших ему гибель от этой страшнейшей из дочерей бога Локи. Слишком храбрый, чтобы бояться врага, как бы силен он ни был, Тор приходил в ярость при мысли, что он должен терпеливо ждать, пока тот первый нападет на него. Наконец он решил сам разыскать обвившееся вокруг всей земли чудовище и избавить от него мир, хотя бы это стоило ему жизни. Но змея Митгард жила глубоко на дне мирового моря, никогда не показываясь на его поверхности, и, чтобы найти ее, бог грома должен был обратиться за помощью к морскому великану Гимиру. И вот однажды утром, не взяв с собой никого и даже не сказав Асам, куда он едет, Тор отправился в путь.

Гимир жил в Нифльхейме, в огромной пещере на берегу моря. Как и великан Мимир, он не воевал с богами, но и не дружил с ними, стараясь держаться от них в стороне. Поэтому, увидев Тора, он не выказал никакой радости и угрюмо спросил, зачем тот к нему пожаловал.

– Я бы хотел отправиться вместе с тобой на рыбную ловлю, Гимир, – отвечал бог грома.

– Со мной на рыбную ловлю? – удивился великан. – Я слышал, что ты умеешь ездить над облаками и разбивать скалы своим молотом; слышал также, что ты одержал победу над многими моими собратьями Гримтурсенами, но не знал до сих пор, что ты умеешь удить рыбу и управляться с веслами. Нет, Тор, я не возьму тебя с собой: ты все равно ничего не поймаешь и только будешь мне мешать.

– Не бойся, Гимир, – возразил бог грома. – Правда, я никогда не удил, но знаю, как это делается, да и грести я тоже сумею.

– В северном море холодно, а я ужу и день и ночь напролет, ты замерзнешь и попросишься на берег, – продолжал спорить Гримтурсен.

– Я переходил вброд потоки Эливагар, вода в которых похолоднее, чем в твоем море, и то не замерз, – сказал бог грома. – Видно, Гимир, тебе все же придется взять меня с собой.

Исполин нахмурился: он не знал, как ему отвязаться от назойливого гостя.

– Ладно, – проворчал он наконец. – Поезжай, если хочешь, только у меня нет лишней рыболовной снасти.

– Я захватил ее с собой, – отвечал Тор, показывая Гимиру гигантский крюк и канат толщиной с хорошее дерево. Великан оглушительно захохотал.

– Такой крюк и такой канат выдержат целое стадо китов, промолвил он, утирая выступившие у него от смеха слезы. Кого же ты собираешься ловить?

– Это мое дело, – ответил сильнейший из Асов, которому уже надоело спорить с великаном. – Скажи лучше, есть ли у тебя приманка?

– У меня есть приманка, но для себя, – снова нахмурился Гимир. – А достать приманку для тебя не мое дело, доставай ее сам.

– Хорошо, я раздобуду ее и без твоей помощи! – сердито воскликнул бог грома и вышел из пещеры.

Возле нее, на пригорке, паслось стадо исполинских коров Гимира, среди которых был бык, спина которого подымалась над верхушками самых высоких сосен. Недолго думая, Тор схватил его за рога и, оторвав ему голову, вернулся с ней в пещеру.

– Вот и приманка для моей удочки, – сказал он.

– Как же ты смел убить моего любимого быка? – заревел было великан, но, увидев, что бог грома поглаживает рукоятку своего Мйольнира, сразу успокоился и, мрачно насупив брови, пошел снаряжать лодку.

– Я сяду на весла, Гимир, – сказал Тор, когда Гримтурсен спустил ее на воду.

– Как хочешь, – усмехнулся великан, – но только боюсь, что мне скоро придется тебя сменить.

Однако, к его удивлению, Ас, который по сравнению с ним, казался совсем маленьким, греб лучше его самого, и их лодка быстрее птицы неслась по волнам.

Часа через два Гримтурсен попросил Тора остановиться.

– Мы приехали, – сказал он. – Здесь я всегда ужу рыбу.

– Может быть, ты и приехал, но я еще нет, – отвечал бог грома, продолжая грести.

– Опасно заплывать далеко в море, – ворчливо настаивал великан. – Так мы можем доехать до того места, где лежит змея Митгард.

– А далеко до него? – спросил Тор.

– Еще один час пути, если ты будешь грести так же проворно, – сказал Гимир.

Тор молча кивнул головой и еще сильнее заработал веслами.

– Разве ты не слышал, что я сказал? – промолвил великан.

– Слышал, – усмехнулся бог грома.

– Так почему же ты не останавливаешься? – рассердился Гимир.

– Потому что хочу ехать дальше, – возразил Тор.

Гримтурсен уже приподнялся, собираясь броситься на бога грома и силой отнять у него весла, но тут его взгляд снова упал на Мйольнир, и он счел за лучшее остаться сидеть на своем месте. Некоторое время он молчал, хмуро поглядывая на Тора, который все греб и греб, а потом стал просить:

– Вернись обратно, прошу тебя, скорей вернись: мы едем как раз над чудовищем.

– Вот это мне и нужно! – воскликнул довольный бог грома, бросая весла и поспешно надевая волшебный пояс, отчего его сила сразу возросла в два раза.

Затем он насадил на свой крюк голову быка и, привязав его к канату, бросил в море.

Великан со страхом следил за каждым его движением.

– Что ты делаешь? Что ты делаешь? – повторял он. Крюк с приманкой опускался все ниже и ниже. Вдруг кто-то дернул его так резко, что сжимавшие канат руки Тора ударились о борт лодки.

– Попалась! – торжествующе закричал он.

Бог грома не ошибся: змея Митгард проглотила приманку, но вытащить эту исполинскую гадину было не так-то легко. Лишь с большим трудом могучему Асу удалось сначала стать на колени, а затем выпрямиться во весь рост. Началась ожесточенная борьба. Не обращая внимания на то, что лодка великана почти до краев погрузилась в воду, Тор изо всех сил тянул за канат и постепенно вытягивал чудовище, которое отчаянно сопротивлялось. Прошло немало времени, пока наконец над поверхностью моря показалась огромная безобразная голова змеи. Оцепенев от ужаса, Гимир смотрел то на выпученные холодные, полные беспощадной ненависти глаза дочери Локи, то на черные, но горящие ярким пламенем глаза Тора и никак не мог решить, какие из них страшнее.

Вдруг раздался громкий треск. Дно лодки, не выдержав, проломилось, и бог грома оказался в воде. На его счастье, в этом месте было неглубоко, и он, погрузившись по горло, стал ногами на отмель, так и не выпустив из рук свою необыкновенную леску, на которой метался его враг.

– Вот мы и встретились с тобой снова, Митгард! – воскликнул Тор, подымая Мйольнир.

Все это время Гимир неподвижно сидел на корме лодки, уцепившись руками за ее борта, но, когда вода залила его ноги и великан увидел, что они тонут, он пришел в себя и, схватив нож, быстро провел им по канату, на котором висела змея. Тот лопнул, и чудовище сейчас же погрузилось в море.

– Нет, погоди, ты от меня не уйдешь! – закричал бог грома и метнул ей вслед молот.

Мйольнир с громким, плеском исчез в волнах. Через мгновение он снова вылетел оттуда и прыгнул прямо в руки своего хозяина, а море далеко вокруг окрасилось в красный цвет. Это была кровь змеи Митгард.

Бог грома повернулся к Гимиру.

– Из-за тебя я едва не упустил моего смертельного врага и даже не знаю, убил я его или нет, – проговорил он, трясясь от гнева. – Ты заслуживаешь смерти, но я не могу забыть, что был твоим гостем. А чтобы и ты не забыл меня, вот тебе от меня на память.

С этими словами он дал великану такую пощечину, что тот, перелетев через борт лодки, гулко шлепнулся в воду.

Даже не посмотрев в его сторону, Тор, выбирая мелкие места, вброд зашагал к берегу и через несколько часов добрался до своей колесницы, на которой и вернулся обратно в Асгард. Немного позже пришел к себе домой и промокший до костей, полузамерзший Гимир. Он от всей души проклинал бога грома и дал себе твердый зарок никогда больше не иметь дела с Асами.

Убил или не убил бог грома змею Митгард, никто не знает, но норны уверяют, что она все еще жива и только тяжело ранена.

– Придет день, – говорят вещие девы, – последний и для нее и для Тора, когда они снова встретятся.

Но, когда придет этот день, не знают даже норны.

СВАТОВСТВО АЛЬВИСА

Гном Альвис был очень умен, намного умнее своих соплеменников. Он знал почти столько же, сколько когда-то знал Квазир, и очень этим гордился.

– Вы не достойны того, чтобы я жил вместе с вами, – заявил он однажды другим обитателям подземного царства. – Мое место в Асгарде, среди богов. Только они смогут понять мою мудрость и заставят всех воздавать мне должные почести.

Выслушав его, гномы удивленно покачали головами.

– Конечно, ты очень мудр, Альвис, – сказал один из них, но ты забываешь о солнце, которое превратит тебя в камень, едва ты выйдешь из Свартальфахейма.

– Сразу видно, что ты глупец, – засмеялся Альвис. – До Асгарда я доберусь ночью, когда солнце не светит, а в стране богов есть дворцы, крыши которых защитят меня от его лучей.

– Но, Альвис, – промолвил второй гном, – как ты можешь заставить богов разрешить тебе жить вместе с ними?

– Я могу жениться на какой-нибудь богине, и тогда Асы волей-неволей должны будут допустить меня в Асгард, – гордо произнес мудрец.

– Что ты, что ты, Альвис! – воскликнул третий гном, стараясь удержаться от смеха, чтобы не обидеть собрата. – Ступай скорей к подземному озеру и взгляни на свое отражение. Ведь, несмотря на все твои знания, ты такой же маленький и горбатый, как и мы все. У тебя такая же длинная черная борода, как и у нас, и такие же глазки-бусинки. Разве можешь ты стать мужем богини?

– Боги не так глупы, как вы! – рассердился Альвис. – Они знают, что ум важнее красоты, и ни один из них не откажется выдать за меня замуж свою дочь.

Гномы не стали больше спорить и замолчали, и только один, самый старый из них, сказал:

– Я не так умен, как ты, Альвис, и хуже тебя разбираюсь в науках, но за всю мою долгую жизнь еще ни разу не слышал, чтобы гномы породнились с богами и заставили их что-либо делать по-своему. Лучше оставайся среди нас. Помни, что Асы не простят тебе твоей дерзости.

Но гордец только рассмеялся и презрительно махнул рукой.

– Сегодня же ночью я пойду в Асгард, – произнес он, – и, когда я вернусь, вы узнаете, чего я там добился.

И действительно, едва Суль на своей колеснице скрылась за горами, как Альвис отправился в путь. По дороге он обдумывал, к дочери какого бога ему лучше посвататься, и наконец выбрал дочь бога грома. Лет семнадцать или восемнадцать назад, еще до того, как строилась крепость Асов, у Сиф родилась девочка, которой дали имя Труд. Она была хороша собой, скромна и тиха, и гном решил, что лучшей жены ему не найти.

«К тому же, – рассуждал он, – Тор, хотя и могуч, но не очень умен и ему захочется иметь такого мудрого зятя, как я. Только бы мне добраться до страны богов!»

Вскоре он подошел к Бифресту и стал звать Хеймдалля. Чуткий Ас сейчас же услышал его тонкий, пискливый голос и спросил, что ему надо.

– Я хочу попасть в Асгард, – отвечал Альвис, – но не знаю, как мне пройти сквозь пламя, которое горит на вашем мосту.

– А что тебе нужно в стране богов? – спросил Хеймдалль.

– Посвататься к дочери Тора – Труд, – сказал гном. Ас рассмеялся.

– И ты думаешь, что он согласится выдать ее за тебя? промолвил он.

– Да, Хеймдалль, – с гордым видом отвечал Альвис, – потому что после смерти Квазира мудрее меня нет никого на свете!

– Вот как? – снова рассмеялся Хеймдалль, который, как вы помните, сам был очень мудр. – Ну что ж, я помогу тебе пройти в Асгард. Вреда ты там не причинишь, а мне интересно будет узнать, как ты сумеешь добиться успеха.

Он спустился вниз по Бифресту, взял Альвиса на руки и принес его в Асгард.

Горячо поблагодарив сторожа радужного Моста, гном спросил его, где находится дворец Тора, и направился прямо к нему.

Бог грома был в это время у Гимира и собирался плыть на поиски змеи Митгард, о чем вы уже знаете. Труд давно крепко спала, и Альвиса встретила одна Сиф. Отворив ему дверь и увидев перед собой гнома, богиня плодородия от удивления выронила из рук гребень, которым она расчесывала на ночь свои золотые волосы, и, вместо того чтобы сказать гостю «добро пожаловать», воскликнула:

– Как ты попал в Асгард, черный эльф, и что тебе от меня нужно?

– Ты бы лучше сначала спросила меня о моем имени, – упрекнул ее карлик, – тогда бы ты узнала, что меня зовут Альвис и что я мудрее всех на свете.

– Извини, Альвис, – ответила Сиф. – Правда, я никогда прежде о тебе не слыхала, но будь нашим гостем и расскажи, зачем ты к нам пришел.

– Я пришел посвататься к твоей дочери, Сиф, – с важным видом сказал гном, смело входя во дворец.

– Посвататься к моей дочери? Ты хочешь жениться на Труд? – вскричала богиня, не веря своим ушам.

– Да, Сиф, – подтвердил Альвис, с трудом вскарабкиваясь на скамью, на которую она ему указала. – Я хочу жениться на Труд и не понимаю, почему ты этому удивляешься. Ум дороже всего, я же почти так же мудр, как Один, и вполне достоин руки любой богини. Ты должна быть счастлива, что мой выбор пал именно на твою дочь.

– Но, Альвис, – возразила Сиф, – дочери Асов не выходят замуж за гномов: они не могут жить под землей, в ваших пещерах.

– Зато я могу жить в Асгарде, – произнес Альвис. – Конечно, днем я буду сидеть дома и выходить из него только по ночам, но это не так важно. Я очень богат, у меня много золота, а с помощью моих знаний я смогу скоро стать еще богаче, так что моей жене все будут завидовать.

Еще долго продолжался их спор, но наконец хитрецу удалось убедить жену Тора. Она тут же позвала Труд и, даже не испросив согласия Тора, объявила ей, что выдает ее замуж за гнома.

Едва взглянув на своего крохотного жениха, девушка залилась слезами, таким противным он ей показался. Зато сам Альвис сиял от радости и гордости. Он пробыл у Сиф целый день, а к вечеру отправился восвояси, пообещав прийти следующей ночью снова и попросив Труд не ложиться спать, чтобы он мог с ней повидаться. По дороге в Свартальфахейм он не удержался, чтобы не рассказать обо всем Хеймдаллю, которому пришлось опять перенести его на руках через радужный мост, и похвастаться перед ним своим успехом.

– Я желаю тебе счастья, – сказал тот, – но не рано ли ты радуешься? Ведь Тор еще не знает о твоем сватовстве к его дочери?

– Он не захочет нарушить слово, которое мне дала Сиф, и я уже смело могу считать себя его зятем, – отвечал гном и, распрощавшись с Хеймдаллем, весело зашагал дальше, к ближайшей пещере.

Утром в страну богов примчался Тор, возвратившийся после своего поединка со змеей Митгард.

– Что нового в Асгарде? – спросил он у Хеймдалля, который, услышав стук колесницы грозного бога, вышел ему навстречу. – Не подходили ли великаны к его стенам?

– Великаны не появлялись, Тор, – сказал Хеймдалль, – но зато к нам приходил один гном, по имени Альвис, и посватался к твоей дочери Труд.

– Ты смеешься надо мной! – покраснел от гнева бог грома. – Как может моя дочь стать женой какого-то черного эльфа? Сиф никогда на это не согласится!

– Нет, Тор, Альвису удалось ее уговорить, – ответил Мудрый Ас. – Она дала ему слово, и сегодня вечером он снова придет, чтобы повидать свою невесту.

– Сегодня вечером он снова придет, чтобы повидать свою невесту? – переспросил Тор и задумался. – И ты говоришь, что он очень мудр?

– Он считает себя самым умным существом на свете, – промолвил Хеймдалль.

Бог грома усмехнулся.

– Хорошо, я сам встречу его сегодня у Бифреста, – произнес он и спокойно пошел к себе во дворец.

Сиф сейчас же рассказала ему, что просватала дочь за гнома, который знает все науки и так же мудр, как Один или великан Мимир.

– Лучшего зятя нам не найти, хотя Труд он и не нравится, – закончила она свою речь.

– Я не буду с тобой спорить, – промолвил Тор. – Ты уже дала Альвису слово, и его нельзя нарушить.

И, не рассказав жене о том, что собирается встретить гнома, могучий Ас поспешно ушел.

Оповестив весь Свартальфахейм о своей женитьбе на дочери бога грома, Альвис, едва дождавшись вечера, поспешил к своей невесте, и не успели еще в небе зажечься первые звезды, как он уже был у Бифреста.

– Хеймдалль, Хеймдалль, помоги мне подняться по мосту! – закричал он.

Мудрый Ас, которого забавляла дерзость гнома, и на этот раз исполнил его просьбу, но, когда Альвис достиг страны богов, здесь его уже поджидал сам Тор.

– Здравствуй, Альвис, – промолвил он ласково. – Скажи мне, куда ты идешь?

– Я иду к твоей дочери, Тор, – отвечал гном, сразу узнав сильнейшего из Асов по его огромному росту и могучему сложению. – Сиф обещала выдать ее за меня замуж.

– Что ж, я согласен с женой, – сказал бог грома. – Позволь только сначала проверить, так ли ты мудр, как говоришь.

Гном даже раздулся от гордости.

– Спрашивай меня о чем хочешь! – воскликнул он. – Я дам ответ на все твои вопросы.

– Хорошо, тогда расскажи мне все, что ты знаешь об Асгарде и Митгарде, о Ванахейме и Йотунхейме, о царстве огня и о подземной стране мертвых, а также о всех племенах и народах, живущих на земле, – потребовал Тор.

Больше двух часов отвечал Альвис на первый вопрос бога грома, но ответил на него без запинки.

– Много ты знаешь, – похвалил его Тор. – Ну, а теперь, продолжал он, – расскажи мне о всех зверях и птицах, живущих на земле, и о всех рыбах, плавающих в морях и реках.

Альвис ответил и на второй вопрос могучего Аса, но отвечал на него так долго, что, когда он кончил, небо из темного стало светло-серым.

– Ты действительно великий мудрец, – произнес бог грома, искоса поглядывая на восток. – Тебе осталось только сосчитать все звезды на небе и сказать, как каждая из них называется, и мы завтра же отпразднуем твою свадьбу с моей дочерью.

От таких слов у Альвиса закружилась голова. Забыв о надвигающейся опасности, он стал называть звезды, но не успел перечислить и четвертую их часть, как вдали послышалось громкое ржание коней, запряженных в колесницу Суль. Первый яркий луч солнца скользнул по небу и, упав на гнома, мгновенно превратил его в камень.

Так Тор, не нарушив данного Сиф слова, сумел избавить свою дочь от неугодного ему и ей жениха и доказал, что хитрость подчас бывает выше мудрости.

СМЕРТЬ БАЛЬДРА

Прошли века. По-прежнему правил миром великий Один; по-прежнему защищал Асгард и Митгард от нападений великанов могучий бог грома; по-прежнему волшебная корзина Идун была полна чудесных яблок, дающих Асам молодость и силу. Никогда еще не были боги так веселы и счастливы.

Но вот доброго и кроткого Бальдра стали преследовать дурные сны. Все чаще и чаще видел он по ночам, что расстается со светлой страной богов и спускается в мрачное подземное царство Хель, все чаще и чаще мучило его сердце тяжелое предчувствие близкой смерти, и он из веселого стал печальным, из беззаботного – задумчивым.

Тогда встревоженный Один отправился в Йотунхейм, чтобы посоветоваться с Мимиром, и страшен был ответ мудрого великана.

– Да, Бальдр скоро умрет, – сказал он. – Ничто не может это предотвратить. Ничто не может предотвратить и гибели остальных богов, когда придет их час. У каждого своя судьба. Один, и изменить ее не в силах даже ты.

От Мимира старейший из Асов пошел к норнам, но и те встретили его сурово и угрюмо.

– Ты скорбишь об участи сына, – сказала Урд, – а не ведаешь того, что не так уж далек тот день, когда и сам ты ее разделишь. Уже половина ствола ясеня Игдразиля сгнила, уже дрожит мировое дерево, жизнь которого окончится вместе с твоей. Слышишь ли ты скрежет зубов? Это чудовищный дракон Нидгег, живущий в царстве Хель, подгрызает снизу его корни. Еще много лет будет продолжаться его работа, но когда-нибудь она закончится.

– Мы ежедневно поливаем Игдразиль водой из священного источника Урд, чтобы залечить его раны. Этим мы продлеваем жизнь могучего ясеня, но не можем его спасти, так же как и ты не можешь спасти жизнь Бальдра, – добавила Верданди.

– Подожди, Один, – произнесла Скульд, видя, что голова владыки мира склонилась на грудь. – Выслушай меня! Не вечно Бальдр будет у Хель: он слишком чист и невинен, чтобы навсегда остаться в стране мрака. Утешайся этим. Больше я тебе ничего не скажу.

С тех пор словно черная туча повисла над Асгардом. Узнав о словах Мимира и пророчестве норн. Асы прекратили свои пиры и забавы. Они оплакивали судьбу всеми любимого лучезарного бога, и только одна Фригг еще надеялась спасти сына.

– Нет, он не умрет, – сказала она и, обойдя Асгард и Митгард, Нифльхейм и Йотунхейм, страну гномов и страну эльфов, взяла клятву с каждого металла, с каждого камня, с каждого растения, с каждого зверя, с каждой птицы и с каждой рыбы в том, что никто из них не причинит вреда Бальдру.

– Утешьтесь и забудьте свою печаль, – объявила она Асам, возвращаясь из своего странствия. – Не может погибнуть тот, кого ничто не может убить.

Обрадованные боги громко славили Фригг; сам великий Один удивлялся ее премудрости, а Бальдр забыл о своих снах и попросил богов испытать его неуязвимость.

Те охотно согласились выполнить его просьбу и, выйдя вместе с богом весны в поле, стали бросать в него камни, стрелять из лука, колоть его копьями и рубить мечами.

Бальдр в ответ лишь смеялся: и дерево, и камни, и железо твердо держали данную ими клятву и даже не царапали его кожу.

– Тебе больше нечего бояться, брат, – сказал ему Хеймдалль. – С этого дня ты можешь сражаться с любым врагом.

– Я не хочу ни с кем воевать, – рассмеялся Бальдр, – но я рад, что останусь с вами в Асгарде, где так светло и радостно, и не уйду под землю, к мертвым.

Видя и слыша все это, Локи сердито хмурился. Он уже давно завидовал доброму богу весны, а теперь, когда тот стал неуязвимым, его злоба еще больше усилилась.

«Вы рано радуетесь; Мимир и норны не могли ошибиться», подумал он и, превратившись в бедную старуху странницу, пошел к Фригг.

– Знаешь ли ты, о великая богиня, что сейчас делают твои сыновья? – воскликнул он, входя к ней. – Они за что-то разгневались на прекраснейшего из них, Бальдра, и пытаются убить его камнями и стрелами, копьями и мечами.

– Не бойся, бабушка, – засмеялась Фригг, забыв спросить странницу, как она попала в Асгард. – Бальдр неуязвим. Ни один металл, ни одно дерево, ни один камень не могут его поранить. Иначе они нарушили бы данное мне обещание.

– Ох, так ли это? – прошамкала мнимая старуха. – Со всех ли деревьев и кустарников в мире взяла ты клятву не трогать бога весны?

Мудрейшая из богинь задумалась.

– Видела я на севере Митгарда, в лесах Норвегии, маленькую зеленую веточку растения, которое люди называют омелой, – ответила она. – Эта веточка была еще так юна, что ничего не понимала, и я не стала с ней разговаривать. Позже, когда она вырастет, я попрошу также и ее не губить моего сына.

Бог огня еле удержался, чтобы не вскрикнуть от радости. Поспешно покинув дворец Одина, он скинул с себя женское платье, надел на ноги крылатые сандалии и, не теряя времени, помчался в Норвегию. К этому времени веточка омелы уже подросла и стала длиннее руки. Локи сорвал ее и, сделав из нее стрелу, вернулся в Асгард.

Боги все еще были в поле, где продолжали испытывать неуязвимость Бальдра, и лишь один слепой Ход уныло стоял в стороне от своих братьев, прислушиваясь к тому, что они делают.

– Что же ты не стреляешь в бога весны? – обратился к нему Локи.

– Зачем ты смеешься надо мной? Ведь ты же знаешь, что я ничего не вижу! – ответил Ход.

– Это не мешает тебе быть таким же хорошим воином, как и остальные Асы! – возразил бог огня. – Не уступай им ни в чем и выстрели тоже. Вот, возьми, – добавил он, подавая слепцу лук и стрелу, которую сделал из ветки омелы, – а я поверну тебя лицом к Бальдру.

Ход, не подозревая коварства Локи, послушно натянул лук и выстрелил прямо перед собой. В тот же миг Бальдр вскрикнул и мертвым упал на землю. Стрела Хода пронзила ему сердце.

Асы в горе рвали на себе волосы, а Локи затрясся от страха: он боялся, что Ход его выдаст. Однако тот не успел этого сделать. Вали в бешенстве накинулся на своего слепого брата и убил его, так и не спросив, кто вложил ему в руки смертоносное оружие, поразившее светлого бога. Коварный Ас и на этот раз избежал наказания.

На похороны Бальдра пришли не только все Асы и Ваны, не только валькирии и эльфы, но и много жителей Йортунхейма, великанов. Даже им, потомкам жестокого Имира и злейшим врагам Асгарда и Митгарда, было жаль того, кто за всю свою жизнь никому не причинил зла. Но больше всего горевали о нем Один и Фригг.

На огромном корабле, Гринггорни, был сложен погребальный костер. На костер положили тела бога весны и его молодой жены Наны, которая не перенесла горя и умерла в тот же день. Потом на него ввели и жеребца Бальдра, под седлом, в богатой, украшенной золотом сбруе, а Один надел на палец мертвому сыну кольцо Драупнир и шепнул ему на ухо несколько слов. Этих слов никто не слышал, но, наверное, это были слова утешения: недаром норна Скульд обещала владыке мира, что Бальдр не вечно будет в царстве мертвых. Оставалось только разжечь костер и спустить корабль на воду, но он был так тяжел, что никто из богов, даже сам Тор, не мог сдвинуть его с места.

Увидев это, один из стоявших тут же великанов сказал:

– У нас, в лесах Йотунхейма, живет великанша Гироккин, которая обладает силой ста самых могучих мужей нашей страны. Пошлите за ней, и она вам поможет.

Боги послушались его совета, и Гироккин сейчас же явилась на их зов, прискакав в Асгард верхом на исполинском сером волке, в пасти которого вместо уздечки была ядовитая змея.

Заметив ее. Тор невольно поднял свой молот, но Один остановил его руку.

– Смерть все примиряет, – произнес он. – Зачем убивать того, кто хочет тебе помочь?

– Среди жителей Йотунхейма нет ни одного, к кому бы я обратился за помощью, – проворчал бог грома, но не стал больше спорить и заткнул Мйольнир за пояс.

Схватившись руками за нос Гринггорни, великанша легко стащила его в море. Асы подожгли костер, и пылающий корабль, подхваченный свежим ветром, быстро поплыл по волнам.

– А теперь выслушайте меня, Асы, – промолвила Фригг, утирая слезы. – Кто из вас решится съездить к Хель и предложить ей выкуп за Бальдра, тот может потребовать от меня все, что он хочет. Может быть, дочь Локи согласится отпустить моего сына в обмен на золото или другие драгоценности.

– Я поеду, – сказал младший сын Одина, Гермод, юноша, которому едва исполнилось восемнадцать лет. – Пусть только кто-нибудь из вас даст мне на время своего коня.

– Возьми моего Слейпнира, – ответил Один. – На нем ты скорей доберешься до Хель и привезешь нам вести от Бальдра. Тебе надо торопиться: тени двигаются быстрее, чем любое живое существо.

Девять дней и столько же ночей не отдыхая скакал Гермод сквозь подземные ходы и пещеры Свартальфахейма, пока не добрался наконец до реки Гиоль, отделяющей страну живых от страны мертвых. Через эту реку перекинут тонкий золотой мост, который охраняет верная служанка Хель, великанша Модгуд.

– Кто ты такой, юноша? – спросила она у Гермода, когда он переехал на другой берег Гиоля. – Только вчера по золотому мосту проехало пятьсот воинов, но он дрожал и качался меньше, чем под тобой одним. И ни у кого в стране мертвых не видала я таких румяных щек.

– Да, Модгуд, – отвечал Гермод, – я не тень, а посланник богов и еду к Хель, чтобы предложить ей выкуп за моего брата Бальдра.

– Бальдр вот уже два дня, как проехал мимо меня, смелый юноша, – сказала великанша, – и, если ты хочешь его увидеть, поезжай на север. Там, под Нифльхеймом стоит дворец нашей повелительницы, но берегись: назад она тебя вряд ли отпустит.

Гермод, не отвечая, поскакал туда, куда ему показала Модгуд, и к концу десятого дня увидел большой замок, окруженный со всех сторон высокой железной решеткой, верхние зубья которой терялись во мраке.

Юноша спешился, подтянул получше подпругу на своем восьминогом жеребце, затем снова уселся в седло и изо всех сил натянул поводья. Как птица взвился в воздух Слейпнир и, легко перескочив через решетку, опустился у входа в замок старшей дочери Локи.

Много столетий прошло с тех пор, как боги отправили Хель царствовать над тенями умерших, и за это время она стала такой огромной и могучей, что у Гермода, который увидел ее впервые, сердце сжалось от страха. Даже исполинша Гироккин и та была намного меньше и слабее подземной королевы. По правую руку от нее, на почетном месте, сидел Бальдр, рядом с ним – Нана и Ход, а по левую – Грунгнир, Гейрод и другие сраженные Тором князья великанов.

– Как зовут тебя, дерзкий, осмелившийся прийти ко мне раньше, чем огонь или земля поглотили твое тело? – грозно спросила Хель, не вставая со своего трона. – Или ты не знаешь, что отсюда нет возврата?

– Я Гермод, младший сын Одина и брат Бальдра, Хель, – отвечал юноша, подавляя в себе страх. – Асы послали меня к тебе с просьбой отпустить назад бога весны. Они дадут за него любой выкуп.

Хель рассмеялась, но от ее смеха Гермоду стало еще страшней.

– Золота у меня больше, чем у вас в Асгарде, – сказала она, – а какой другой выкуп могут предложить мне Асы? Нет, юноша, мне ничего не нужно. Но я не так зла, как думают обо мне боги. Пусть они обойдут весь мир, и, если они увидят, что все в нем, и живое и мертвое, плачет по Бальдру, если он действительно всеми любим, тогда приезжай снова ко мне с этой вестью, и я отдам тебе брата. А до тех пор он будет у меня. Ступай домой – ты первый, кого я отпускаю из своего царства.

– Постой, Гермод, – остановил его Бальдр, видя, что юноша уже собирается уйти. – Возьми кольцо Драупнир, которое мне дал с собой Один, верни его отцу. Это докажет ему, что ты меня видел.

– А от меня передай Фригг вот этот платок, – сказала Нана, снимая его с своей головы и вручая Гермоду. – Прощай. Может быть, мы не скоро увидимся.

– И скажи Асам, что это не я виноват в смерти Бальдра, тихо добавил Ход. – Скоро его убийца сам им об этом скажет.

Узнав от Гермода об условии Хель, боги сейчас же разошлись в разные стороны, чтобы обойти весь мир, и чем дальше они шли, тем радостнее становилось у них на сердце, потому что все живое и мертвое, все, что только встречалось им на пути, плакало по Бальдру. Плакали гномы и эльфы, плакали люди и великаны, плакали звери в лесах и птицы в небе. Даже рыбы в воде и те плакали. Плакали цветы, роняя на землю свою душистую росу, плакали деревья, с веток которых дождем падали капли сока или смолы, плакали металлы и камни, покрываясь туманной дымкой влаги, плакала и сама земля, холодная и мокрая, не согретая теплым дыханием бога весны.

Один лишь Локи не плакал, а думал, как бы ему провести Асов и навсегда оставить Бальдра у Хель. И вот, когда довольные боги уже возвращались обратно в Асгард, они нашли в одной из пещер Йотунхейма великаншу, которая, увидев их, весело улыбнулась.