Текст книги "В тигровой балке"

Автор книги: Юрий Смирнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Смирнов Юрий
В тигровой балке

Юрий Смирнов

В ТИГРОВОЙ БАЛКЕ

Однажды судьба забросила меня в Курган-Тюбе на берега Вахша...

Грустным бродил я по чужому городу, по берегам катящей свои красно-бурые воды реки, в которой, я знал, водятся сазан и усач, плотва и чехонь, сом и вездесущая в Средней Азии маринка и даже очень редкая рыба из семейства осетровых – лопатонос, или, по-научному, скафиринкус. Причина моей грусти была проста – я не успел взять с собой,удочек... Как на зло, на берегу не было ни одного рыболова. Не мудрено – понедельник, рабочий день. Тот самый день, когда закрыты магазины, в которых можно купить снасти.

Действительно, тяжелый день понедельник...

Меня даже не развеселила мысль о том, что лопатонос водится в Вахше вопреки утверждению "Энциклопедического словаря" под редакцией Б. А. Введенского, выпущенного в 1954 году в Москве тиражом в 700 000 экземпляров. Во втором томе этого словаря черным по белому написано, что лопатоносы встречаются лишь в бассейне реки Миссисипи. Умей они читать, наши среднеазиатские скафиринкусы, живущие в Аму-Дарье, в СырДарье и в их притоках, наверное, бы рассмеялись.

Мне же было не до смеха. Расстроенный, вернулся я в город.

И тут меня ждала удача.

Мой новый знакомый, сотрудник учреждения, по делам которого я оказался в Таджикистане, узнав о причине моего подавленного настроения,, предложил поехать вместе с ним в Тигровую балку. У него было какое-то дело на нутриевой ферме.

– Сазана там в озерах... Да какого! Вкуснее не едал! И езды каких-нибудь два часа. Завтра вернемся, – соблазнял Сергей Петрович, словно меня нужно было уговаривать.

Тигровая балка. Сколько рассказов слышал я про этот заповедник в нижнем течении Вахша и Пянджа! Там водятся тигры и бухарский олень-хангул, кабаны, камышовые коты, рысь, лисицы, зайцы, дикообразы, выдры. А птиц? Каких только птиц нет в этом заповеднике – фазаны, гуси, утки, цапли... Их там столько, что в морозы озера Тигровой балки не могут покрыться льдом мешает бесчисленное множество зимующих птиц. Много в лощине и варанов "сухопутных крокодилов", достигающих полутора метров в длину, огромных кобр, ядовитых эф...

Но, должен сознаться, что меньше всего интересовали меня тигры и змеи. Озера Тигровой балки, тамошняя рыба – вот, что занимало все мои помыслы.

– А снасти.. – в отчаянии воскликнул я.

– Достанем в Джиликуле. Там живет один заядлый рыбак. У него и вооружитесь. Он прежде работал у нас бухгалтером, потом перевелся поближе к заповеднику.

Вскоре мы уже катили на "Победе"... Хлопковые поля расстилались вдоль шоссе до самого горизонта. Утопающие в зелени кишлаки, новые школьные здания, заготовительные пункты, чайханы, амбулатории, кооперативы, сельсоветы, сады проносились мимо. Я вспомнил слова географа В. Массальского, писавшего в 1913 году в своей книге "Туркестанский край": "Долина Вахша принадлежит к числу слабо населенных и даже мало известных областей: берега реки поросли обширными джунглями и кишлаки встречаются очень редко". А ведь это было ' сравнительно недавно. За годы Советской власти в долине проделана грандиозная работа. Ирригационная сеть достигает 1720 километров длины и орошает 42 000 гектаров плодородной колхозной земли. Больше ста колхозников долины носят золотые звезды Героев Социалистического. Труда. Не зря называют эту долину Долиной колхозов-миллионеров.

По пути мы заехали в один колхоз. Пока мой спутник занимался своими делами, я пошел осмотреть хозяйство. И, сами понимаете, что в первую очередь мое внимание привлек пруд. В нем разводили карпов. Мне показалось странным, что над прудом, в котором ворочались жирные карпы, с проводов свисали большие электрические лампы.

– Для чего эта иллюминация. Чтобы рыба не скучала? – спросил я.

Колхозник, сопровождавший меня, рассмеялся:

– Дополнительное питание.

Я недоуменно посмотрел на него.

– На свет летят ночные мотыльки, бабочки, мошкара, обжигаются о горячее стекло и падают в воду, – пояснил он мне.

Мы тронулись в дальнейший путь. В Джиликуле разыскали дом бухгалтера-рыболова, но хозяина не застали.

– За рыбой уехал, – сообщила его жена. – На озера.

– Не огорчайтесь, – утешал меня спутник, когда мы отправились дальше. На нутриевой ферме все рыбаки. Там достанем

Наконец мы въехали в Тигровую балку... Заросли, заросли.

Джида, туранга – местный тополь, кусты тамариска, камыш.

Наконец вдали показались крыши. Еще несколько минут, и мы выехали к большому озеру, на берегу которого стояло несколько домиков. Нутриевая ферма.

Берега озера густо поросли камышом. Только перед домиками открытый берег, и у небольшого причала несколько лодок с подвесными моторами. Кое-где камыш выкошен, и над водой устроены плотики с четырехугольным отверстием посередине, dro кормушки для нутрий. Два раза в день на плотики высыпается корм, и нутрии, как по команде, подплывают к плоту, заоираются на него и принимаются за еду.

Мы приехали уже под вечер. Как раз начиналось время кормежки Сероватую гладь воды у ближайшего плотика рассекали подплывающие животные. Казалось, будто смотришь с большой высоты на воду, по которой конусами расходятся волны от быстроходных катеров. Попискивая и хрумча, нутрии поедали высыпанный для них ячмень.

Быстро темнело. Мы торопливо разделись и полезли в озеро.

Вода была такая теплая, что не освежала, и, к моему удивлению, оказалась горько-соленой. Вспомнился том "Энциклопедического словаря", который сообщал, что нутрия обитает в пресных водоемах...

– Удочка вам готова, – обрадовал меня наш хозяин, когда мы, искупавшись, вылезли на берег. – С утра можете приниматься....

– А наживка?

– И наживка будет.

Разговор мы продолжали уже за ужином. Мы полулежали на кошме под открытым небом, при свете, падающем из неплотно закрытого окна, перед большой миской с дымящейся ухой.

– А много здесь рыбы? – поинтересовался мои спутник.

– Да как сказать... – ответил наш хозяин. – На ушицу хватает. Прежде куда больше было. А теперь если два-три сазанчика ввалятся в сеточку – и то слава богу...

– Куда же рыба подевалась?

– А кто ее знает... Только меньше рыбки стало.

Наш шофер незаметно подмигнул нам, доставая из миски огромную сазанью голову.

Уха была на славу. Если бы не комары, донимавшие нас, она показалась бы нам еще вкуснее.

Постели нам приготовили в комнате, которую здесь громко разывали гостиницей. Но мы легли спать на воздухе. Я боялся проспать зорю, да и душно было в помещении.

Крупные южные звезды мерцали в небе. Движок уже не работал. Небольшой поселок погрузился во мрак. Звенели комары.

Протяжно и надрывно выли шакалы. Не спалось.

– А недавно тигр здесь лошадь зарезал. Вот тут, в камышах, совсем рядом... – произнес мой спутник.

– Обычное дело, – послышался приглушенный голос шофера. – Был такой случай – подранили тигра, а он как бросится на машину – весь капот помял. Силища.

Разговор оборвался. В наступившей тишине раздался шелест камыша. Подул ветер. Комариный, писк немедленно прекратился. Шофер высунул голову из-под одеяла.

– Не любите ветерка, граждане комарики? Чуть не задохся.... – он помолчал и затем продолжал, – а насчет рыбы они темнят... Ее тут невпроворот... Не меньше стало, а больше... Да зачем им про то кричать, под собой сук рубить... Эх, и золотое дно здесь. Уж не думаете ли вы, что наш бывший бухгалтер зря в Джиликуль перебрался. Рыбка куда как хорошо кормит его, поит, одевает и обувает.... Да, бесхозяйственности у нас еще много, – неожиданно заключил он и тяжело вздохнул... – Нутрию вот разводят, а на рыбу плюют. А рыба доход может принести не меньше, а больше, чем нутрия, если с умом за дело взяться...

Он говорил еще долго. Так и уснул я под его речь...

Зорьку я все-таки проспал. Проснулся, когда солнце было высоко, а жизнь на ферме уже кипела.

– У нас рыба не порченая, весь День клюет, – успокоил меня хозяин. Сейчас Колька удочку принесет и червей.

Мальчишка лет двенадцати принес мне снасть... Толстая, почти негнущаяся жердь; леска из сплетенных вчетверо белых ниток; огромный крючок, как я узнал, – единственный во всем поселке... Я поморщился, да что поделаешь.... Пройдя берегом шагов сто, я спустился к воде, устроился возле плотика-кормушки, нацепил червя и забросил. Клев начался мгновенно. Сердце радостно застучало. Несколько секунд спустя я вытащил пустой крючок. Видимо, мелочь обгрызала червяка. Куда там ей сесть на такой крюк. Все же мне удалось поймать трех сазанчиков, граммов по двести пятьдесят каждый, и одну красноперку. Я повеселей.

Колька сидел рядом и хмыкал. "На рыбку попробуйте. Сазан на рыбку страсть как берет. И окунь. У нас окунь черный, крупный, если подойдет-отбою не будет". Он вскочил и через минуту принес самодельный сачок из мелкой сетки. Гамбузия – мелкая рыбка, которую запускают во все водоемы Средней Азии, так как она уничтожает личинки комаров, – вилась у берега тысячами. Наловить ее было делом одной минуты. На .^У3T1^ вать стало реже, зато поклевки были увереннее. Частые сходы злили меня. Эх, сюда бы мою снасть. Я вспомнил приятеле который на всякий случай всегда носил с собой леску и крючки, куда бы ни отправлялся.

Что ж это у тебя за удочка, парень, – обратился я к Кольке. – Неужели получше– не мог, себе соорудить.

– Я все прошу отца привезти из города жилки и крючки, а он говорит баловство это. Ведь мы тут сетями ловим Знаете здесь сазаны какие. Пудовые. Ужас. Разве удочкой такого вытащищь?

Еще несколько сазанчиков, покрупнее первых, оказались на кукане. И ни одного окуня.

– Это бывает, что окунь не берет, А тут и сомы водятся, – подзадоривал меня Колька. – С лодки надо бы попробовать.

Я и сам понимал, что следовало взять лодку и проверить все озеро, но времени было мало, да и с такой снастью не хотелось предпринимать никаких попыток.

Вдруг поплавок мой скрылся под водой, и я почувствовал что на крючке сидит крупная рыба. Наконец-то. Рыба отчаянно сопротивлялась. Она то всплывала на поверхности, сверкая на солнце широким боком, то уходила вглубь. Но не долго пришлось ей помучиться со мной. Как и следовало ожидать, – нитка оборвалась.

Я стоял на берегу с хворостиной в руках, на конце которой жалко вился по ветру короткий остаток лесы, и молча проклинал себя за то, что не взял свои снасти. Рядом стоял Колька, и тоже, видимо, проклинал меня, оставившего его безоружным.

– Последний крючок, говоришь? – хрипло спросил я.

Колька мотнул головой. Он чуть не плакал.

– Пришлю тебе и крючки и леску настоящую, жилковую... Эх, ты, рыболов...

И в этот момент раздался голос моего спутника: "Пора. Собирайтесь". Молча сунул я Кольке его палку и направился к машине. Я дал себе слово вернуться в Тигровую балку, вернуться хорошо подготовленным и оснащенным. И тогда – оерегитесь сомы и пудовые сазаны...

Через несколько минут наша "Победа", мягко подскакивая на ухабах, неслась по проселку,-оставляя за собой длинный хвост пыли.