355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Юрий Пернатьев » 100 знаменитых памятников архитектуры » Текст книги (страница 14)
100 знаменитых памятников архитектуры
  • Текст добавлен: 21 октября 2016, 21:56

Текст книги "100 знаменитых памятников архитектуры"


Автор книги: Юрий Пернатьев


Соавторы: Елена Васильева

Жанр:

   

История


сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 43 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Храм Василия Блаженного

В октябре 1552 г. Москва стала свидетельницей невиданного дотоле торжества. Из-под стен взятой штурмом Казани с триумфом возвратились русские войска во главе с Иваном Грозным. И действительно, покорение столицы Казанского ханства было величайшим историческим событием, поскольку Московское государство освободилось от веками нависавшей над ним угрозой иноземного вторжения.

Так уж повелось в Древней Руси, что память о знаменательных событиях увековечивалась не скульптурными монументами, а сооружениями преимущественно религиозного характера. Вот и русский государь отмечал свои победы главным образом строительством церквей. Невдалеке от Лобного места их уже насчитывалось восемь, в том числе и деревянный храм Покрова на Рву. Однако на этот раз повод был слишком торжественным, чтобы ознаменовать его очередным деревянным строением. По совету митрополита Макария Иван Грозный решил возвести каменный собор, какого еще не было на Руси. Летопись сохранила наказ царя двум «мастерам каменных дел» Ивану Барме и Ивану Яковлеву, по прозвищу Постник: «Отец мой, Иван Иоаннович, – говорил Иван Грозный, – воздвиг храм в Коломенском в честь рождения моего. Я же восхотел поставить памятник в честь Казанской победы – не одну церковь, но несколько, однако чтоб все они единое целое составляли. Вот в августе 30 числа победили наши войска Епанчу. В сей день почитают пустынножителя Александра, что на речке Свири основал монастырь. Посему да будет во храме престол Александра Свирского. Спустя же месяц на день Григория Армянского взорвали мы Арскую башню в Казани и под ней одержали победу. Того ради надо упомянуть и Григория. А пала Казань на день Куприяна и Устиния, и то надобно отметить. Затем хочу вспомнить отца моего, коий перед смертью принял монашеский чин под именем Варлаама; посему Варлаамовский придел надобен. Эти все храмы поместить обок, а в середине три главных: Троицы и Покрова, ибо Богоматерь и Троица покровительствуют государству нашему. А оставшийся придел будет входом в Иерусалим в память пришествия нашего в Москву после Казанского похода. Есть здесь смысл апокрифический, сиречь тайный. Храм сей явится якобы целым градом, святым Иерусалимом, ибо надобно в Москве иметь такой: нынче она – единственная столица православная».

Итак, русские зодчие должны были построить памятник из восьми объединенных в одну группу шатровых церквей-башен. Однако размещение семи приделов вокруг центрального храма означало бы решительное нарушение элементарных законов симметрии и соразмерности. Точно расчертив план, Барма и Постник решили, что непременно должна быть девятая башня, не имеющая имени святого, как ее позже назвали – «Безымянная». Как свидетельствует летопись: «И строиша два мастера русских Постник и Барма, и основаша девять престолов не яко же было велено, но как разум даровался им в размещении основания».

Так логика художественного творчества восторжествовала над догматами, пусть даже и продиктованными грозным самодержцем. Девять престолов церквей дали возможность создать уравновешенную композицию, обозреваемую со всех сторон. Замысел и особенности храма отличаются необычайной оригинальностью архитектурных форм. Необыкновенный цветок его причудливых глав, объединенных центральным шатром, не только напоминает многоглавую группу кремлевских соборов, но, перекликаясь с ней, царит над широко раскинувшимся простором площади. Собор состоит из восьми столпов, окружающих девятый. Столпы-храмы стоят на широком, обрамленном аркадой подклете (нижнем этаже собора) сложного звездчатого очертания. Этот оригинальный план позволил создать невиданно нарядное, праздничное сооружение, похожее на гигантское растение или цветущий куст. Отдельные части здания (купола, орнаменты, раскраска красным и белым) и в самом деле походили на растительные формы, при этом очень сложные, затейливые и разнообразные.

Сочетание башен разной величины создает неповторимое впечатление богатства и нарядности. Это впечатление усиливается еще и тем, что, несмотря на одинаковую луковичную форму девяти церковных глав, все они разные. На одной вьющиеся складки напоминают полосатую чалму, по другой тянутся цветные зигзагообразные полосы, третья разбита на квадратики и напоминает собой какую-то фантастическую шишку. По-разному отделаны и восьмерики и расписанные «травными узорами» кокошники. Все они похожи один на другой, но детали у каждого различные.

Центральный храм увенчан шатром, приделы, расположенные по странам света, ярусно-башнеобразной формы, несколько напоминают колокольню Ивана Великого. При обходе перед зрителем возникают все новые и новые виды – то вырастает стройная грандиозная пирамида храмов, увенчанная шатром, по граням которого бегут ввысь золоченые спирали, то отчетливее становятся его растущие вверх башнеобразные объемы. Архитектурные формы как бы находят друг на друга, пересекаются, поднимаются в беге своих линий, ведя глаз к завершающему весь храм шатру, а кокошники, бровки и другие детали придают ему нарядный и сказочный вид. Чувство нескончаемой радости выражено в этом памятнике с невиданной для Древней Руси полнотой, словно увековеченное в камне и красках ликующее песнопение. С редким вдохновением воплощены в храме народные представления о поэтичности и проникновенности архитектурного идеала русского зодчества.

Интересно, что такое значительное сооружение поставлено не в Кремле, резиденции государства и духовной власти, а между Кремлем и посадом. Этим подчеркивалось общественное значение события.

В 1588 г. с северо-восточной стороны собора был пристроен придел над могилой юродивого Василия Блаженного, который умер в возрасте 82 лет и которого, по преданию, чтил и боялся сам Иван Грозный «яко провидца сердец и мыслей человеческих». С тех пор и пошло употреблявшееся в просторечии название храма. В конце XVII в. к нему была пристроена еще и колокольня, которая вместе с приделом над могилой Василия Блаженного несколько нарушила первоначальную симметрию.

Покровский собор, на 65 м поднимаясь над высокой бровкой Боровицкого холма, надолго стал главным высотным ориентиром Москвы. И только в начале XVII в. еще выше взметнулась колокольня Ивана Великого.

Не менее величественно выглядит и интерьер храма. Прежде всего посетитель попадает в очень массивный нижний этаж собора – подклет, служащий основанием для верхних девяти церквей. В XVI в. храм Василия Блаженного использовали не только для церковных служб, и помещения подклета были надежными хранилищами церковных, государственных и частных ценностей. В его крепких и глубоких подвалах московские купцы хранили свою «казну» – деньги, драгоценности, дорогие товары. Узкий, крутой проход-лестница, проложенный в толще стены, приводит в главную церковь Покрова; высота этого центрального столпа от уровня пола до купола – около 50 метров.

Сказочный внешний облик и богатейшее причудливое убранство собора не только составляют его отличительные особенности, но и выделяют это уникальное сооружение среди других наиболее оригинальных произведений древнерусского зодчества.

Покровский собор, не знающий себе равных по красоте, замечателен и как произведение инженерно-строительного искусства. Ни одна страна Европы еще не знала тогда математических расчетов сопротивления материалов. И строители одним лишь опытом и чутьем определили запас прочности в стенах и сводах храма с точностью, вызывающей удивление. Примененное в храме плоское перекрытие потолка в те годы еще не было известно ни в одной европейской стране, а в Западной Европе оно было впервые осуществлено лишь через два столетия. Недаром же Наполеон, как гласит легенда, вознамерился перенести московское чудо в Париж. К счастью, техника того времени оказалась бессильной выполнить эту задачу; и тогда перед отступлением французской армии император приказал взорвать храм вместе с Кремлем. Москвичи пытались загасить зажженные фитили, но помог остановить взрыв внезапно хлынувший дождь. Поистине, и Бог и судьба были милостивы к храму Василия Блаженного!

Вернемся, однако, еще раз к гениальным строителям храма. Так случилось, что со временем их имена забылись, и лишь через три столетия, в 1896 г., были обнаружены старинные рукописи с рассказом о многих подробностях сооружения храма, в том числе об именах его строителей «дву мастеров русских, по реклу Постник и Барма», которые «бытиа премудрии и удобни такому чюдному делу». После окончания строительства, как гласит легенда, позвал Иван Грозный зодчих и спросил, смогут ли они построить еще один, точно такой же храм. И зодчие ответили: «Можем». И тогда царь приказал ослепить их, чтобы у храма не могло возникнуть соперника.

И последнее: у специалистов в области архитектуры существует, так сказать, «неофициальный» список семи шедевров мирового зодчества. Наряду с Тадж-Махалом, Парфеноном, собором Св. Марка в Венеции, собором Св. Софии в Константинополе, Реймсским собором, дворцом-замком Альгамбра в Гранаде в этой знаменитой семерке числится и Покровский собор в Москве.

Успенский собор в Кремле

Увенчанный пятью куполами, похожими на золотые шлемы, белый куб Успенского собора во времена царствования Ивана III был виден почти с любой точки Москвы. Он будто господствовал над городом своим величественным силуэтом, словно подтверждая слова современников, называвших собор «земным небом, сияющим, как великое солнце, посреди земли Русской».

А между тем судьба Успенского собора сложилась достаточно драматично. Старая церковь, сооруженная еще во времена Ивана Калиты, к концу XV в. совсем обветшала. Великий князь Иван III и митрополит Филарет решили снести ее и на этом месте выстроить новый храм. Были объявлены традиционные для таких проектов торги, в результате которых работа досталась псковским мастерам Кривцову и Мышкину.

Собор начали строить в 1472 г. по образцу Успенского собора во Владимире, возведенного еще в XII в., и через два года здание было почти готово – оставалось только замкнуть своды постройки, «чудной вельми, превеликой зело». Но тут Москву постигло редкое для тех мест бедствие. 20 мая 1474 г. произошло землетрясение, в результате которого Успенский собор ко всеобщей печали рухнул. Причина, вероятно, заключалась не только в колебаниях земли. В период татаро-монгольского ига, по словам Игоря Грабаря, «техника каменного искусства пала, русские мастера разучились строить здания, разучились растворять известь, делать кирпич, бутить прочно и сводить своды; они пытались сооружать здания, но опыты их были неудачны: церкви падали. Московские мастера сыпали внутрь стен мелкий камень и заливали его известью, добавляя в нее слишком много песку, отчего она становилась малоклейкой и стены не получали надлежащей прочности». Оттого, как замечал древний летописец, «не крепко дело вышло».

Так или иначе, сначала упала северная стена, а за ней наполовину разрушилась западная и устроенные при ней хоры. Не доверяя больше отечественным мастерам, Иван III решил искать зодчих за границей. В то время лучшими в Европе считались итальянские архитекторы. Великий князь направил в Венецию посланника Семена Толбузина с миссией отыскать и привезти хороших строителей. С великим трудом Толбузину удалось уговорить дожа Марчелло отпустить в Москву зодчего из Болоньи Родольфо Фиораванте дельи Альберти.

Фиораванте, прозванный современниками Аристотелем, считался не только одним из лучших архитекторов своего времени, он был еще и литейщиком, и скульптором, и чеканщиком, и пушечником, и инженером. В обширном перечне его работ были планы реконструкции Рима, строительство госпиталя и крепостных стен в Милане, сооружение Пармского канала, передвинутая колокольня с колоколами в родной Болонье. К нему не раз обращались иностранцы. Для венгерского короля он построил мост через Дунай и укрепления для отражения вражеских нападений, а турецкий султан приглашал Фиораванте в завоеванный Константинополь.

В марте 1475 году 60-летний Фиораванте прибыл в Москву, а уже летом русские каменщики и плотники под его руководством начали рыть траншеи под фундамент, который к осени был закончен. По строительным правилам того времени, запрещающим строить зимой, работы были прерваны до весны 1476 года. На следующий год собор возвели до высоты аркатурного пояса, а в 1477 г. здание вчерне было готово, однако сооружение куполов и внутренняя отделка заняли еще два года.

Многому научил русских строителей итальянский зодчий. Как о важном событии летописец сообщал, что, соорудив стенобитную машину, прозванную москвичами «бараном», на глазах у всех Фиораванте сокрушал стены обвалившейся постройки. Кирпич обжигали в специальной печи, совсем по-новому устроенной им за Андронниковым монастырем. Был он «нашего русского кирпича продолговатее и тверже», но такой твердый, что невозможно было его разломать, не размочив в воде. Известь тоже готовили по рецепту Фиораванте – растворяли как густое тесто и мазали железными лопатками. И впервые на Руси все делали «в кружало и в правило» (т. е. по циркулю и по линейке). А на третье лето, дойдя до подсводной части, Аристотель, чтобы доставлять камень и кирпич наверх, придумал колесо, которое веревками тащило тяжести.

И когда летом 1479 г. сняли леса, москвичи пришли в восторг. На кремлевском холме возвышалось здание строгой и торжественной архитектуры. Увенчанный пятью золочеными куполами, собор был виден отовсюду и, хотя и не отличался большими размерами, снизу, из города, казался громадным.

Торжественное освящение Успенского собора состоялось 15 августа 1479 г. в московском Кремле при невиданном стечении народа. Современники отмечали, что снаружи он выглядит, как «единый камень», а внутри отличается «величеством, и высотою, и светлостью, и звонкостью, и пространством».

Но поражала не только монументальность и строгость собора. Взяв за основу архитектуру владимирского храма, Фиораванте украсил фасады своего творения пояском небольших арок и завершил их характерными для русского зодчества полукружиями, именуемыми закомарами. Белокаменные стены оживились пилястрами, теми же поясками арочек и узкими окнами. Оригинально было решено и внутреннее пространство: интерьер выстроен совершенно независимо от внешнего облика здания. Четыре круглых столба, стягивая в пучок девять из 12 квадратов плана, закрепляют эту квадратность перед иконостасом настолько твердо, что становится совсем незаметным несоответствие внешней и внутренней конструкции храма. Помимо этого Фиораванте постарался как можно лучше «вписать» сооружение в саму Ивановскую площадь Кремля с учетом всего будущего дворцового комплекса.

По завершении строительства Успенский собор становится главным на Руси. В нем оглашались указы и акты, в алтаре хранились важнейшие государственные документы. Перед общерусской святыней – иконой Богоматери Владимирской – удельные князья и державные чины приносили присягу Москве, великому князю, а позже и царю. Перед военными походами воеводы получали благословение, впоследствии здесь же венчались на царство князья и цари.

Под стать самому храму было и его внутреннее убранство. Вскоре после освящения в 1481 г. «иконник Дионисий, да поп Тимофей, да Ярец, да Колыня» исполнили живопись, украсив собор иконостасом. Полностью стены и украшенные мозаикой столбы, которые поддерживали своды просторного зала, были расписаны к 1515 году.

Огромную ценность представляют собой иконы, утварь, предметы украшений. Среди них уже упомянутая Владимирская Богоматерь, Спас Оплечный, Спас Ярое око, Святой Георгий, почитавшийся покровителем воинов, а также сохранившиеся до наших дней живописные композиции «Семь спящих отроков эфесских», «Сорок мучеников севастийских», росписи придела в алтаре, а также паникадило «Урожай» из 328 килограммов серебра. В соборе хранятся также и другие шедевры, в том числе и ценные произведения декоративного искусства, как, например, моленное место Ивана Грозного (Мономахов трон) в виде узорного шатра, выполненное лучшими резчиками по дереву в 1551 году.

Во время наполеоновского нашествия Успенский собор подвергся страшному разорению. Из храма было похищено большое количество драгоценной церковной утвари, серебряные и золотые оклады с иконостаса, разграблены серебряные раки митрополитов. По замыслу Наполеона, отступающие войска должны были взорвать собор, но к счастью, этого осуществить им не удалось. Пройдя через такие страшные испытания, собор устоял. Сразу же после изгнания французов из Москвы был проведен целый комплекс реставрационных работ, а похищенный иконостас русские мастера восстановили, украсив его великолепными окладами, выполненными по образцу древних работ.

Научная реставрация храма впервые была предпринята в 1914 г., а в 1979 г., когда отмечалось 500-летие собора, художники провели сложную работу по восстановлению наружной росписи.

На протяжении XVI–XVII веков архитектуре Успенского собора подражали многие строители. А Успенские соборы в Ростове Великом, Троице-Сергиевой лавре, Софийский собор в Вологде возведены под непосредственным воздействием кремлевского.

Архангельский собор в Кремле

Архангел Михаил издревле почитался на Руси как покровитель великих русских князей и воинов в их ратных подвигах. А потому во многих княжеских резиденциях горожане старались так или иначе прославить святого предводителя Небесного воинства, в том числе и возведением храмов во имя его. Среди таких городов была и Москва. Еще в XIII в. на Боровицком холме стояла деревянная церковь Михаила Архангела, на месте которой в 1333 г. при князе Иване Калите возвели белокаменный храм. В нем же Калита в 1340 г. был и погребен. С тех пор собор (кстати, расписанный в 1399 г. самим Феофаном Греком) стал усыпальницей московских князей, уступив это предназначение только при Петре I, когда державным некрополем стал Петропавловский собор в Санкт-Петербурге.

Сто семьдесят два года простоял собор, пока не был «по ветхости» разобран, после чего на его месте в 1505 г. уже при великом князе Иване III началось возведение нового храма. Для этого из Италии был приглашен архитектор Алевиз Новый, который в 1503–1504 гг. участвовал в строительстве дворца крымского хана в Бахчисарае.

Как некогда Аристотель Фиораванте, автор Успенского собора в Кремле, Алевиз проектировал Архангельский собор с оглядкой на древнерусскую традицию, сохраняя формы пятиглавого храма, который имеет в основе композиции традиционную крестово-купольную систему, полуциркульные своды, мощные, крещатые в плане, шесть столпов с высокими и широкими постаментами.

А вот внешнее убранство собора, своего рода «верхнее платье», напоминает двухэтажное дворцовое здание наподобие итальянского палаццо, что вполне соответствует формам венецианской архитектуры эпохи Возрождения.

Фасады храма архитектор разделил широким карнизом на две горизонтальные части, а традиционные русские лопатки заменил двумя рядами пилястр (плоских колонн), которые завершались капителями. Он использовал здесь характерную для архитектуры Возрождения ордерную систему, подчеркивающую роль несущих элементов (колонн) и опирающихся на них перекрытий.

Закомары зодчий отделил от плоскости стены еще одним карнизом и внутри них поместил огромные белокаменные резные раковины. Таким образом закомары стали одновременно и украшением стены. Паперть тоже напоминает характерную для венецианской архитектуры лоджию.

Кстати, белокаменные раковины в закомарах были одним из новшеств Алевиза. Впоследствии этот архитектурный элемент получил широкое распространение в России. В частности, его использовали строители Новодевичьего монастыря и Успенского собора в подмосковном Дмитрове.

Позже исследователи отметят, что смешение разнородных архитектурных принципов несколько повредило целостности общего облика собора. Тем не менее этот изящный храм настолько пришелся по душе москвичам, что в течение почти столетия служил образцом для других церковных и светских построек. Многие элементы Архангельского собора были использованы при строительстве Грановитой палаты, Благовещенского собора, Теремного дворца в Кремле.

Первоначально с севера и запада собор имел красивую открытую галерею. Ее разобрали после пожара 1737 года. Изображения галереи сохранилось на старинных миниатюрах. Северный и западный входы собора украшают белокаменные резные порталы. Главный вход собора находится в широком углублении – лоджии. С восточной стороны к зданию примыкают два придела – «святого Уара» и «Иоанна Предтечи», построенные во второй половине XVI века. Порталы и лоджия покрыты великолепным резным орнаментом. Обилие разнообразного пластического декора делает собор похожим на монументальный реликварий.

Первоначально собор не был побелен. Сочетание красного кирпича с белокаменными украшениями способствовало четкому выделению деталей и членений здания, придавая ему красочность и нарядность.

В первой половине XVIII в. Архангельский собор все же побелили, что, впрочем, не нарушило целостности восприятия этого оригинального сооружения.

Внутреннее пространство Архангельского собора отличается, как в древнерусских храмах, дробностью и неравномерностью членений, затененностью и теснотой, что, впрочем, вполне соответствует основному предназначению храма-некрополя. В соответствии с планом фасады членятся на неравные части.

Своды покоятся на шести столпах, четыре из них в центральной части храма, а два – в алтаре. Собор освещают щелевидные окна, расположенные в два яруса.

С западной стороны собор имеет притвор – дополнительное четырехэтажное помещение, где для семьи князя была сооружена двухъярусная паперть, отделенная стеной от внутреннего помещения собора, в третьем этаже которого находятся традиционные хоры, широкими оконными проемами выходящие во внутреннее помещение храма.

Стенописью собор впервые был расписан в царствование Ивана Грозного в 1564–1565 годах. От этой древней росписи сохранились лишь небольшие фрагменты на столпах храма и несколько композиций в алтаре и царской усыпальнице.

В 1652–1666 гг. собор был расписан заново большой артелью художников, в которую входили лучшие живописцы Оружейной палаты и крупнейшие провинциальные мастера. Работами руководил знаменитый царский изограф Симон Ушаков. Программа новой росписи во многом следовала идеям, содержавшимся в стенописи грозненского времени. Одной из основных ее тем было прославление великокняжеской и царской власти через образы святых русских князей.

Из изображений, иллюстрирующих «Священное Писание», интересны батальные сюжеты. Наиболее впечатляющая композиция – сцена на южной стене «Гедеон посекает мадиамитян». Содержание библейского эпизода напоминало москвичам XVI в. о вполне реальных битвах русских войск с татаро-монголами.

Интересной особенностью стенописи Архангельского собора является то, что не вся она посвящена сюжетам из «Священного Писания». В нее включены условные изображения реальных исторических лиц – более шестидесяти «портретов» русских князей.

Среди них отдельную группу составляют московские великие князья – от Ивана Калиты до Василия III, которые погребены в соборе. Их изображения расположены в нижнем ярусе южной стены. Эти изображения олицетворяют собой целую эпоху в истории Московского государства. За такими фигурами, как Иван Калита, Дмитрий Донской и Иван III, стоят важнейшие исторические события: возвышение Москвы и собирание вокруг нее русских земель, героическая борьба русского народа с татаро-монгольским игом и освобождение от него, создание русского централизованного государства.

С начала XIV в. и до первой половины XVIII в. Архангельский собор был усыпальницей русских великих и удельных князей и царей, торжественным некрополем московского великокняжеского рода. Первым в нем похоронен собиратель русских земель Иван Калита. Здесь же находятся гробницы великого русского полководца, героя Куликовской битвы Дмитрия Донского, великого князя Ивана III, царя Ивана IV Грозного, а также первых царей Романовых: Михаила Федоровича, Алексея Михайловича.

Всего в Архангельском соборе-некрополе находится 46 княжеских гробниц (в некоторых из них по два и три захоронения).

Все погребения помещены в земле под полом собора, а сверху установлены белокаменные надгробия, украшенные тонкой резьбой, со словами молитв и эпитафий. Они располагаются в строгом порядке. Гробницы династии Рюриковичей – вдоль стен храма. Гробницы царей из династии Романовых – у юго-западного и северо-западного столпов. Иван Грозный и два его сына погребены в особой царской усыпальнице, устроенной в алтарной части собора.

Среди наиболее почитаемых святынь Архангельского собора – мощи святого князя Михаила Черниговского, погибшего мученической смертью в Золотой Орде, и святого царевича Димитрия, младшего сына Ивана Грозного. Как известно, останки святых не предавали земле, а помещали в особые ковчеги – раки, предназначенные для поклонения верующих. Рака с мощами царевича Димитрия установлена у юго-западного столпа под резной каменной сенью.

В начале XX в. надгробия были заключены в медные остекленные футляры. А в 1962–1965 гг. в Архангельском соборе проводились архитектурно-археологические работы, и по решению специальной комиссии эти захоронения были вскрыты. Известный антрополог М. М. Герасимов по найденным останкам воссоздал скульптурные портреты Ивана Грозного и Федора Иоанновича.

Иконостас собора, увенчанный Распятием, устроен в 1679–1681 годах. Все иконы написаны мастерами царской Оружейной палаты.

К сожалению, первый иконостас Архангельского собора сгорел при пожаре 1547 года. В 1680–1681 гг., в царствование Федора Алексеевича Романова, был сделан новый – резной золоченый четырехъярусный, увенчанный Распятием, существующий и поныне. Иконы трех верхних ярусов написаны мастерами царской Оружейной палаты под руководством «жалованного» изографа Федора Евтихиева-Зубова в 1681 году.

Лишь в нижнем ярусе сохранилось несколько древних икон. Самой древней и самой ценной является икона «Архангел Михаил с деяниями», написанная неизвестным художником в конце XIV – начале XV века. Архангел Михаил изображен в военных доспехах, с мечом в руках. По преданию, эта икона была написана по заказу вдовы Дмитрия Донского монахини Евдокии в память о великом князе и его победе в битве на Куликовом поле.

Сооружение Архангельского собора сделало Соборную площадь Московского Кремля необычайно торжественной, вполне отвечающей исторической значимости Русского государства. Но это еще и памятник русским мастерам, сумевшим воплотить эту значимость в необыкновенно нарядных формах, столь характерных для древнего русского зодчества.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю