Текст книги "100 знаменитых памятников архитектуры"

Автор книги: Юрий Пернатьев

Соавторы: Елена Васильева
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 43 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Преображенская церковь в Кижах

Русское деревянное зодчество имеет богатые и давние традиции. Собственно, когда-то вся Русь была деревянной. По градам и весям Киевского и Московского княжеств возводились терема, избы и амбары, соборы, церкви и монастыри, мосты, остроги и крепости. По свидетельствам древних летописцев и путешественников, многие из них отличались редкой красотой и художественным совершенством. К сожалению, в отличие от камня время в большинстве случаев дерево не особенно щадит. Почти на всей территории России, кроме некоторых отдаленных ее краев, уже не осталось памятников деревянного зодчества. Тем более ценно то, что удалось сохранить в Карелии и, в частности, в Кижах.

Еще в далекие языческие времена карелы называли «кижатами» место для игр, игрищ. Отсюда и пошло название одного из 1650 островов Онежского озера. Названия всех островов знают, наверное, лишь местные жители, а вот остров Кижи известен всему миру. Именно здесь русские строители сумели поднять архитектуру сельской церкви и крестьянской избы до уровня мировых шедевров.

Кижи – островок небольшой. Он расположен у северо-западных берегов Онежского озера: с юга на север вытянут на 7–8 километров в длину, в ширину всего до полутора километров. Ныне это безлесный остров с маленькой, всего в несколько дворов, деревушкой, а в XV–XVI веках здесь было крупное поселение – Кижский погост. В старину слово «погост» обозначало довольно большую административно-территориальную единицу, состоявшую из множества сел, деревень, выселков и починков. Погостом же называлось и самое крупное, центральное поселение этого округа, в котором сосредотачивалась вся духовная, культурная и хозяйственная жизнь.

Тогда же, в XV веке, на Кижском погосте была построена одна из первых в этих краях шатровая церковь – Преображенье Спасово. Но к началу XVII века церковь совсем обветшала, службы в ней не правили уже почти сто лет, и вскоре она сгорела от удара молнии.

Новая церковь с тем же названием, но уже не с шатровым верхом, а многоглавая, была возведена в 1714 г., в самый разгар Северной войны, когда Россия уже становилась мощной морской державой, прочно утверждаясь на берегах Балтики. Для Карелии, Приморья и Заонежья победы в Северной войне имели и сугубо местное значение. Граница со Швецией отодвигалась на запад, исчезала постоянная угроза нападения воинственных соседей, открывалась возможность спокойно заниматься мирным трудом. Тогда-то и возник образ Преображенской церкви как торжественного гимна в честь русского народа, одержавшего историческую победу.

Старинное предание не случайно связало имя Петра Первого со строительством церкви. Согласно ему, царь, путешествуя из Повенца Онежским озером, остановился у Кижского острова, заметил много срубленного леса и, узнав о постройке, собственноручно начертил план церкви.

Существует и другая легенда, как бы подчеркивающая уникальность и неповторимую красоту Преображенской церкви. Якобы строитель церкви, закончив работу, бросил свой топор в озеро и сказал: «Поставил эту церковь мастер Нестор, не было, нет и не будет такой».

«Несравненной сказкой куполов», которых насчитывалось двадцать два, назвал Преображенскую церковь искусствовед Игорь Грабарь. И действительно, разметали в стороны свои крылья стрельчатые «бочки» (килевидные крыши), похожие на кокошники русских красавиц. А на гребнях – стройные шейки церковных глав и «луковки» с крестами, покрытые чешуей серебристого лемеха. В северные белые ночи они светятся загадочным, почти фосфорическим блеском; а на закате, когда солнце медленно опускается в воды озера, полыхают багрянцем. В пасмурный день кажутся тускло-серебряными, а в погожий – голубыми. Один ярус, другой, третий, четвертый…

Кажется, что в самое небо взметнулась верхняя глава, венчающая эту 37-метровую пирамиду.

Вся церковь – от основания до вершины, до кончика креста на верхнем куполе – срублена из дерева. Причем только с помощью топора и долота, без всякой пилы, хотя она уже давно была в обиходе. По-видимому, сила привычки, власть традиций были еще велики, и бревна перерубывали топором настолько точно, что на срезе не оставалось ни малейшей зазубрины. При этом капилляры дерева сжимались, и оно меньше впитывало влаги. И теми же топором и долотом плели тончайшее кружево орнаментальных подзоров.

Преображенская церковь построена из особенно крепкой и смолистой кондовой сосны, росшей на очень сухом грунте. Из нее рубили стены, а на лемех шла осина, которая хорошо поддается обработке, не трескается и не коробится от дождя и солнца. То, что издали представляется мелкой чешуйкой, на самом деле довольно большая, до 40 сантиметров, вытесанная топором пластина, выпукло закругленная и сужающаяся книзу. Это похоже на черепицу, но только деревянную. От времени она словно седеет, приобретает глянец и зеркальные свойства. Эти пластины клали внахлест, всего же их на 22 куполах – около тридцати тысяч.

Все части церкви выполнены без гвоздей, такова была традиция русского плотничьего мастерства. Только чешуйчатая одежда куполов прибита коваными гвоздями, по одному на каждый лемех. Эти гвозди четырехгранные в сечении, а потому чешуйки стояли прочно, будто и впрямь на века.

Несмотря на кажущуюся сложность композиции церкви, ее план и объемно-пространственная схема предельно ясны и лаконичны. Недаром понятия простоты в народном искусстве возведены в эстетическую добродетель. Как гласит русская пословица: «Где просто, тут хорошего до сто, где мудрено, тут нет ни одного».

В основании Преображенской церкви лежит традиционный «двадцатистенок», то есть восьмерик (восьмигранный сруб) с четырьмя прирубами, примыкающими к его четырем взаимно противоположным граням. Именно церкви такого типа, известные еще в очень давние времена, были одними из излюбленных в деревянном зодчестве, поскольку открывали широкие возможности для создания разнообразных и выразительных архитектурных композиций.

На нижнем, самом большом восьмерике стоит другой, средний восьмерик, поменьше, а на среднем – третий, верхний, самый маленький. Верх нижних прирубов сделан двухступенчатым, а каждый уступ покрыт бочкой с главой. Один ярус из четырех глав, над ним другой, такой же. Выше – третий ярус из восьми глав; они стоят на бочках, венчающих каждую грань основного нижнего восьмерика. Еще выше – следующий ярус из четырех глав, размещенных на втором восьмерике, и наконец на третьем, самом маленьком восьмерике стоит одна центральная, самая верхняя и самая большая глава, венчающая всю эту композицию. Последняя, двадцать вторая глава, находится ниже всех – над алтарным прирубом.

Все двадцать две главы подчинены единству целого и законам строго выверенной архитектурной системы. Если долго и пристально смотреть на Преображенскую церковь, то в какой-то момент появляется почти физическое ощущение движения. Оно начинается с сопоставления убывающих масс трех восьмериков и нарастает от двухступенчатых прирубов к верхним ярусам и к центральной главе. Нерушимая громада куполов обретает ритмичную поступь, и от одного яруса к другому по плавным очертаниям луковичных глав она непрерывно устремляется ввысь. Зодчим удалось избежать впечатления однообразия и монотонности ярусов и глав. Главы всех четырех ярусов отличаются одна от другой, причем довольно значительно. Главки первого нижнего яруса больше главок второго; главы третьего, среднего яруса больше глав первого и четвертого ярусов; главки верхнего, четвертого яруса меньше всех других, и наконец последняя, самая большая центральная глава дает завершающий композиционный акцент, отмечая наибольшую высоту всего сооружения. Только большой мастер был способен найти эту смену объемов, добиться такого разнообразия и живописности всего строя церкви.

«Двадцатистенный» план предопределил еще две особенности Преображенской церкви – центричность и высотность всей ее композиции. Откуда ни смотреть на эту церковь, отовсюду она выглядит в общих чертах одинаковой, или, как говорят специалисты, всефасадной. Принцип центричности, высотности и всефасадности проведен здесь последовательно и с большим мастерством, начиная с самого выбора плана «круглой церкви о двадцати стенах» и заканчивая каждой деталью ее пирамидального верха. Сравнительно низкий массив галереи-паперти, охватывающий большой восьмерик и его прирубы, служит как бы пьедесталом для высокого и стройного столпа ажурного многоглавия.

Сооружая Преображенскую церковь, ее строители думали не только о красоте. Не меньше внимания они уделяли и технической стороне дела, от которой, в конечном счете, зависела долговечность этого неповторимого сооружения. В борьбе против извечных враждебных сил природы – дождя и сырости – в народном деревянном зодчестве сложились не только технические, но и архитектурно-художественные традиции. Многие детали и части зданий, которые принято считать чисто декоративными, в действительности выполняют весьма ответственные защитные функции.

К примеру, путь дождевой капли от креста центральной главы до земли наглядно показывает утилитарное значение некоторых, казалось бы, декоративных деталей Преображенской церкви. С лемешины на лемешину, с главки на бочку, с бочки на полицу, с полицы на водотечник, с одной полицы на другую, с яруса на ярус, с уступа на уступ. Все это продуманная до мелочей техническая система водоотвода и защиты от осадков. А если капли дождя все же проникнут через крышу, то на этот случай внутри восьмерика предусмотрена вторая – двускатная, сделанная из толстых тесаных досок, слоя бересты и обрешетки под бересту. Под стыком ее скатов в желобе находится наклонный долбленый лоток, по которому стекающая вода (если она проникнет внутрь) отводится наружу.

По своему назначению Преображенская церковь принадлежит к так называемым летним, или холодным храмам. Службу в ней проводили в особо торжественных случаях и в дни местных престольных праздников, да и то лишь в течение короткого северного лета. В плане самой конструкции церкви это означает, что ее сруб сложен «насухо», без прокладки пазов мхом или паклей; что у нее нет зимних рам и двойных дверей, утепленного пола и потолка.

Кроме Преображенской церкви, в Кижах сохранились еще Покровская церковь и колокольня, состоящая из четверика, восьмерика и шатрового «звона». Но колокольня построена уже не в традициях народного творчества, то есть «как красота и мера показывают», а по проекту, составленному епархиальными инженерами и утвержденному в Олонецкой губернской канцелярии.

Своеобразной красотой отличалась и рубленая бревенчатая ограда, окружавшая обе церкви, колокольню и кладбище, и входившая в архитектурный ансамбль едва ли не каждого северного погоста. Но до наших дней она не дошла. От нее сохранился лишь каменный фундамент, на котором уже гораздо позже выросла новая ограда, сложенная из валунов.

РУССКОЕ ЗОДЧЕСТВО

Архитектурные памятники Москвы

Красная площадь

Любой архитектурный ансамбль является и наслоением исторических эпох, и коллективным творчеством, своеобразным соревнованием зодчих, каждый из которых добавляет в сложившееся архитектурное пространство собственное видение художественных задач. Так, площадь Св. Марка в Венеции строилась более 600 лет; ансамбль площади и собора Св. Петра в Риме складывался начиная с 1506 г., а работали над ним знаменитые итальянские архитекторы Браманте, Рафаэль, Микеланджело, Бернини; Лувр формировался почти 300 лет и т. д.

Не менее богата история и Красной площади, главного ансамбля сначала Московии, затем СССР и наконец Российской Федерации. Первоначально она называлась Пожаром, то есть «Очищенная огнем», поскольку частые пожары порой сметали с лица города все деревянные строения. Проходили годы, дубовые стены Кремля, возведенные при Иване Калите, были заменены Дмитрием Донским на белокаменные, и в 1368 г. скромная рыночная площадь приобрела торжественный и величавый вид.

Разумеется, это было только началом долгой архитектурной истории Красной площади. В середине 80-х годов XV в. в Москве разворачивается большое строительство: возводятся новые кирпичные стены и башни на месте обветшалых укреплений Дмитрия Донского. Старые хроники сохранили имена зодчих, принимавших участие в обновлении Кремля, – Антон и Марко Фрязины, Пьетро Антонио Солари, Алоиз Фрязин-старший. Прибывали также мастера из Пскова, Новгорода, Твери и Владимиро-Суздальского княжества.

Самая древняя часть современного ансамбля – восточная стена Кремля с Фроловской (Спасской), Боровицкой и Безымянной (Сенатской) башнями, построенными в 1491–1503 годах. Позже к ним добавилась Константино-Еленинская башня. Через ворота самой красивой Фроловской башни въезжали в Кремль цари, митрополиты, иноземные послы, а по большим праздникам шествовали торжественные процессии. А вот через Никольские ворота шли все сообщения с торгово-ремесленными посадами, расположенных в Кремле многочисленных боярских дворов, церквей, монастырских подворий, царской и боярской челяди.

После разрушительного пожара в конце XV в. большая территория возле Кремлевской стены выгорела, но застраивать ее не стали. Так между стеной и торгом образовалось широкое пространство, которому и предстояло стать Красной площадью.

В 30-е годы XVI в. напротив Фроловских (Спасских) ворот был сделан невысокий круглый помост из кирпича, названный Царевым, или Лобным местом. Помост этот должен был служить трибуной для оглашения царских указов, местом для выступления властей перед народом, а также для религиозных обрядов. Расположено Лобное место на крутой возвышенности – «взлобье». В православной Москве оно символизировало иерусалимскую гору Голгофу, на которой был распят Иисус Христос. Голгофа в переводе с древнееврейского означает «голова», «лоб». По церковному преданию, на Голгофе был похоронен Адам, и стекавшая кровь распятого Христа омыла его череп, искупив первородный грех человека.

Близ Лобного места была устроена замощенная камнем площадка – «раскат», на которой стояли пушки, обращенные жерлами к Москва-реке, к дороге из Орды.

Примерно в те же годы застраивается вторая линия московских укреплений, получившая название Китай-городской стены. Она начиналась примерно от угловой Арсенальной башни и шла по линии фасадов бывшего музея Ленина и Исторического музея. На месте современного Исторического проезда в стене устраиваются Воскресенские (Иверские) ворота, будущий главный вход на площадь со стороны города. В середине XVI в. здесь расположились городские административные учреждения (приказы), обрамлявшие территорию Пожара с севера.

С возведением храма Василия Блаженного в формировании Красной площади был сделан еще один важный шаг. Высотная шатровая композиция, торжественный характер сооружения во многом предопределили архитектурный облик всего ансамбля. Но самой площади еще нет. Вдоль заполненного водой рва, проложенного параллельно Кремлевской стене, было построено множество небольших церквушек, так называемых «церквей на крови», которые, по преданию, ставили на месте казней при Иване Грозном. Незамощенная площадь в поперечном направлении пересечена двумя мощеными улицами. Одна выходит из Спасских ворот Кремля и, не доходя до Лобного места, разветвляется на Ильинку и Варварку. Другая, Никольская, берет начало у Никольских ворот и идет в глубину города.

В 1625 г. Спасская башня первой из всех башен Кремля получила уступчатую высотную надстройку с характерным шпилем. Вскоре впервые в документах появилось название Красная площадь, обозначавшее, правда, лишь небольшую часть нынешней площади перед храмом Василия Блаженного между Спасской башней и Лобным местом. Появился и основной лейтмотив ансамбля: островерхие завершения Кремля начинают вторить уступчатому вертикальному силуэту храма Василия Блаженного.

С переездом столицы в Петербург северный подход к площади приобретает парадный характер официального въезда в Кремль – с этой стороны движется царский кортеж во время коронаций и других торжеств.

Тем временем важные события происходят на самой площади. Сносятся церкви «на крови» и все пространство между укреплениями рва и торговыми рядами становится свободным, что фиксирует продольную ось площади как главный стержень складывающегося ансамбля. Происходят существенные изменения и в кремлевском фасаде Красной площади. В 1787 г. один из главных строителей Москвы архитектор Матвей Казаков возводит треугольное здание Сената. Одна из сторон этого треугольника лежит параллельно выходящей на Красную площадь стене Кремля. Так что высокий купол главного круглого зала хорошо просматривается с площади как раз посредине между Спасской и Никольской башнями, непосредственно за малой Безымянной башней, которая получает по этому поводу название Сенатской.

Здание Сената поставлено так, что ось его купола точно совпадает с осью Сенатской башни. Центром композиции всего здания становится величественный купольный зал, окруженный со стороны двора колоннадой тосканского ордера. Зал назывался Екатерининским и предназначался для дворянских собраний. Его архитектуру Казаков разработал с особой тщательностью, украсив вдоль стен величественными коринфскими колоннами и горельефным панно, которое в аллегорической форме прославляло государственную деятельность Екатерины II. Торжественно-спокойные величественные формы позволили современникам назвать зал русским Пантеоном.

Начало XIX ст. принесло Красной площади еще целый ряд изменений. В 1804 г. ее впервые замостили булыжником. В 1805 г. архитектор Росси надстроил Никольскую башню каменным верхним ярусом с высоким шатром, украшенным резными белокаменными деталями. До этого времени она единственная оставалась без шатра, подчеркивая как бы значительность соседней Спасской башни.

По архитектуре Никольская башня отличается от всех других башен Кремля. Белокаменная, словно кружевная, отделка башни придавала ей стройность и легкость. Во время Отечественной войны 1812 г. бежавшие из Москвы войска Наполеона взорвали башню. После отступления захватчиков страшную картину представляла и вся Красная площадь: деревянные строения были сожжены, от огня пострадали старые Торговые ряды, стены и башни Кремля почернели от копоти, храм Василия Блаженного был разграблен.

После изгнания французов правительство разработало план восстановительных работ. По этому плану талантливый архитектор Бове, ученик знаменитого Казакова, построил в 1815 г. на Красной площади новое здание Торговых рядов. Он разделил его на три части: Верхние, Средние и Нижние ряды – и в центре фасада Верхних рядов, на фронтоне, поместил изображения летящих Слав – женские фигуры с победными венками в руках. Впервые на площади перед Кремлевской стеной вместо хаотичной застройки выросла четкая линия нарядных зданий, отвечающих красоте и величию Кремля. В 1816 г. Бове заново построил обрушившийся от взрыва шатер Никольской башни.

В 1815–1816 гг. был засыпан давно уже ставший ненужным старый ров, и площадь расширилась до нынешних размеров.

В 1818 г. Красная площадь украсилась первым в истории Москвы скульптурным памятником воинам-защигникам Москвы и руководителям народного ополчения Минину и Пожарскому, который был сооружен на средства, собранные по всенародной подписке. Открытие памятника, воплотившего пафос борьбы за самостоятельность и свободу России, вылилось во всенародное торжество.

В последней четверти XIX в., в 1878–1883 гг., на северной стороне Красной площади, на месте старинного Земского приказа, было построено существующее и сейчас здание Исторического музея. По внешнему облику это узорчато-живописное, выложенное из красного кирпича сооружение напоминает древнерусские строения XVI–XVII веков. Равновеликие башни и башенки, причудливые выступы, множество кокошников, затейливая обработка стен и окон, своеобразные формы крыши в виде шатров, бочек, гребней и другие детали делают его непохожим на другие здания.

Наверное, многим в канун Октябрьских событий 1917 г. казалось, что ансамбль Красной площади сложился уже окончательно. Но совершенно новый поворот в истории страны, конечно же, не мог не отразиться на его судьбе. С 1918 г. Кремль становится резиденцией советского правительства, и расположенная рядом площадь превратилась в традиционное место проведения парадов, митингов и демонстраций. В связи с этим был разработан план реставрации памятников архитектуры. Он включал обновление и реконструкцию зданий, замену инженерных сооружений и коммуникаций, благоустройство территории, освещение и озеленение. В 1930–1931 гг. с Красной площади было снято трамвайное движение, а булыжное покрытие сменила серая брусчатка из диабаза – камня, который заготовляли на Онежском озере. Тогда же были установлены трибуны, снесены Казанский собор и Воскресенские ворота (восстановлены в 1994–1996 гг.), памятник Минину и Пожарскому перенесен к собору Василия Блаженного, было открыто движение транспорта перед фасадом ГУМа. А в 1938 г. в состав Красной площади включен Васильевский спуск.

В середине 1930 г. обновились и главные башни Кремля. На их шпилях были установлены звезды, сначала сделанные из красной меди и уральских самоцветов, а затем их заменили светящиеся днем и ночью рубиновые звезды.

Последним сооружением на Красной площади, придавшим ей окончательный вид, стал гранитный мавзолей Ленина, созданный в 1930 г. по проекту архитектора Щусева. Здание сложено из темно-красного гранита с поясом из черного лабрадора. Все детали некрополя так тщательно подогнаны друг к другу и до блеска отполированы, что создается впечатление цельности сооружения, будто вытесанного из одного куска гранита.

Абсолютные размеры мавзолея невелики. Так, Спасская башня выше его в 6 раз, собор Василия Блаженного – в 5 раз, здание Исторического музея – в 4. И несмотря на это, сравнительно небольшой мавзолей выглядит монументально. Его членения крупны не только по отношению к целому, но и в сопоставлении с окружающими сооружениями, как, например, Спасской башней, собором Василия Блаженного. Мавзолей находится в зрительном центре ансамбля, в самой высокой части площади и композиционно воспринимается как центр Красной площади.

С возведением мавзолея был связан целый комплекс градостроительных мероприятий, которые сделали Красную площадь такой, какой мы знаем ее сегодня. Строительство Москворецкого моста, расчистка застройки между ним и храмом Василия Блаженного обеспечили широкий выход к реке. В противоположном конце площади был разобран участок Китайской стены с Иверскими воротами.

После всех этих обновлений можно предположить, что в нынешнем виде Красная площадь сохранится еще на многие годы, а то и десятилетия.