Текст книги "Четырёхмерные картинки со слезой"

Автор книги: Юрий Милютин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

СБОРНИК СТИХОВ

ЧЕТЫРЁХМЕРНЫЕ КАРТИНКИ СО СЛЕЗОЙ

АВТОР: МИЛЮТИН Ю.С.

ПРЕДИСЛОВИЕ.

В этот сборник я поместил свои стихи, написанные с 1995 по 2013 г. Основным критерием отбора стихов здесь стала «чувственная слеза», которая появляется при полной вовлечённости в смысл, резонансе с ритмикой и отсутствии лексических преград у читателя. Надеюсь, этим сборником уважаемый читатель сынициирует у себя множественный катарсис. Буду признателен за отзывы всем чувственным натурам: [email protected]

ЗЫ: заранее винюсь за мат в некоторых местах, его совсем мало и не во всех стихах, но там, где я его применил – иначе никак. Приправа J.

ГОРОЖАНИН. 2012.

Однажды Эгмунд растрепал, как верно ездить в лес.

Он распинался и взывал войти в лесной экспресс.

Вот за окном мелькает дождь, на стыках рельс скачки.

Кондуктор-вылитый бобёр-жуёт свои очки.

Два потных дачника с ведром, плюя на пацифизм,

Жестоко шлют ему в лицо пошлейший эвфемизм.

Смердит невидимый чеснок,  с ним спорит перегар.

Аутентичный говорок, по-местному – "базар".

На склоки крепко вектор взяв, две женщины в летах

Стремятся истину постичь о сахаре в мешках.

В коляске отпрыск низших каст бесцельно воет в верх,

Его маман стенает в такт, у ней в ютубе стерх.

Из-под сидения торчат обломки горных лыж,

Охотник с дедовским ружьём в патрон вгоняет пыж.

Курильщиков плотнейший строй низвергнул тамбур в ад.

В тумане смрада рот и рот, и головы квадрат.

Не сразу ясно, что пора, что можно выйти в лес.

Четыре станции подряд я к выходу всё лез.

И вот железная змея плюётся мной в кусты.

Нет багажа и нет ружья, о Эгмунд, прав ли ты?

Крапивных триффидов стада опушку взяли в плен.

Платформа более лет ста не знает перемен.

Белёсый строй коры древес – рубеж лесных утроб.

Теней пятнистый куролес, солярий-стробоскоп.

Биноуральным шумом клёст лису вгоняет в транс.

На чаге шустрый паучок плевал на декаданс.

.............................................................................................

В уютных сумерках костёр заменит мне камин.

Вай фая нет, бриар пустой, и в чаще я один.

Лесное озеро,застыв, мигает мне луной.

Короткий ветренный порыв стихает за спиной.

Проект у Эгмунда тяжёл, он был довольно смел,

Когда, с его невнятных слов, он тоже здесь сидел.

Я подержал сперва в руке его смешной рецепт:

Один кружок, один квадрат, один кривой пинцет...

И вдруг из зарослей рояль придвинулся к костру.

Я заиграл, хотя сперва подумал, что умру.

И я летел, и я рыдал, крушил веков дома.

И пять окрестных деревень к утру сошли с ума....

ПОГРУЖЕНИЕ. 1996.

Засыпаю трезвый,

Трезвый и голодный.

Что за ёлы-палы?

Или це не я?

Я люблю быть сытым

И немного пьяным,

Ну а трезвый голод –

Це не для меня.

Пищи недостаток

Вреден – это ясно:

Тратит все резервы

Гробит организм

Ну а капля пива

Иль винца стаканчик

К жизни возвращает,

Сердце веселит.

Классно have в кармане

Пачечку финансов:

Сразу настроенье

Лучше раз в пятьсот.

Только жаль фортуна

Не даёт авансов:

«Ты пока работой!

Деньги? А! Потом».

Вот и происходит

То, что происходит:

Умер дядька Дарвин,

Мысль его живёт:

Труд из обезьяны

Сделал человека.

Следующей ступенью

Лошадь будет – вот!

За моим окошком

Дождик льёт, зараза!

Скучно до предела,

Время – сто часов.

Вон за горизонтом

Цапля пролетела

Красная такая…

Может, это зов?

Да, наверно лучше

Выйду, полетаю.

Щас разрежу тучи –

Будет всё OK!

Станет небо чистым,

Стихнет дождь поганый,

И пойду по ночи

В город без людей…

Вдоль пустынных улиц

Двигаюсь, отвлекшись

На шипенье ветра

И на блеск зарниц

Меж громадных зданий

Чёрных, словно тени,

Переулков страшных

Длинных верениц…

Что это за город?

Нет ни точки света,

Звёзды мне стремятся

Заглянуть в глаза.

И луна, мерцая

Ультрафиолетом,

Прячет всю реальность

В закоулках сна…

Молча, в полном трансе

Движусь над дорогой.

В недрах подсознанья

Мой утоплен путь.

Бесконечный город…

Но я точно знаю,

Что за тем фонтаном

Нужно повернуть…

Среди сотни тысяч

Однотипных зданий –

 – Серо-чёрных мумий –

Я найду одно.

Знаю, ты дождешься,

Хоть давно за полночь,

Знаю, не забудешь

Мне открыть окно…

Этой странной ночью

Мы проникнем в космос,

Вмиг над всей Вселенной

Сможем пронестись…

А проснувшись утром –

Ни о чём не вспомним.

Только подсознанье

Будет всё хранить…

ОДИНОКОЕ БЕЛОЕ ОБЛАКО. 2012.

Одинокое белое облако

Существует в багете лазури

Атмосферного фронта инкогнито

Расхититель в часы антибури

Когда свет, облаками не связанный,

Фронт развеет, какой бы он ни был,

Одинокое белое облако –

Это я неожиданно прибыл.

Застывает в безмолвии счётчик

Не проходят с Петром две купюры

Их в утиль отправляет доводчик

Застывают глаза и фигуры

Идеально прописанный кадр

Лобового стекла на Бульварном

Одинокое белое облако

Вертикально светящие фары

Знает всё безучастный Есенин

Пара птиц на холодном плече

Пьедестал в их дерьме и букетах

Одинокое, белое, где?

Вылетаю ничем из-под пробки

Выхожу через вход выше век

Одинокое белое облако

Неопознано, призрачно, фейк.

Расплываются волны на радио

Разъезжаются пробки волшебно

Одинокое белое… радует

150 по Бульварному, в будни, вечером!

Поглотитель настроен на вкусное

И на лёгкое, на летящее

Одинокое, белое, грустное

Офтальмологически настоящее.

Понад физикой выйдет вразвалочку

Как безумие «право имеющих»

Назначается именем разума

Одинокое, белое, вырулит.

По весне убывают ночи

Оголяются светом позоры

Осыпающихся вербных почек

Не вмещают бетонные норы.

Оквадрачен, остыл, управляем

Идеал «проходных» резюме

Одинокое, белое, fallen

Undesirable, unknown, nowhere.

НЕ НАСТУПИЛО УТРО. 2004.

Не наступило утро

(одиннадцатый час),

Не стал включать нам Солнце

Какой-то пидарас.

Засрала тачку снегом

Ебаная метель.

Пропало нахуй небо.

Не убрана постель.

Сто лет езды по пробкам.

Сто пачек сигарет.

Залитый кофе в глотку.

Проглоченный обед.

Говно в толчок со свистом.

Не позвонил Мудак.

И времени канистра

Пролита просто так.

В ЭТОМ ПАРКЕ. 2000.

Мокрый ветер швыряет остатками листьев,

И проносится мимо общественный транспорт,

Но в мозгу остановлен континуум событий,

Заставляя навек в этом парке остаться.

Закурю сигарету, и вкус её сладкий

Нарисует картину зелёного лета,

Где за пиво платил я последней десяткой…

Но уже никогда я не буду студентом.

А тогда на траву приземлялись мы лихо

И бутылки вокруг расставляли азартно

А теперь я стою, и в душе моей тихо

Лишь смолкают друзей голоса безвозвратно…

ЛЁГКИЙ ВЕТЕРОК. 2001.

Лёгкий ветерок вдаль уносит дым.

Вижу я себя юным и хмельным

С колеи сверну в придорожный лес –

И душа взлетит птицей до небес.

Вместо дымных труб – неба синева,

Вместо сотен крыш – вешняя листва;

Пыльных улиц шум – светлая гроза;

Море окон – нет, милые глаза…

Я останусь здесь, и я буду ТАМ…

Жизни параллель, сердце пополам

Здесь моя жена, здесь моя любовь –

Там души полёт начинаю вновь.

И УДАЛИТЬ. 2005.

Как-будто мусор на асфальте

Задел ногой

Как-будто шарфом зацепился

За сук сухой

Как-будто выпил кружку пива

И лёг в кровать

Как-будто завтра как обычно

Не умирать

Как на трамвайной остановке

Курить Pall Mall

Как на бульваре в жуткой пробке

Клаксонов шквал

Как на газоне перед ВУЗом

Писать стихи

И как с утра перед рассветом

Лишь петухи

Как за столом переговоров

Сидеть курить

На sms-ку не ответить

И удалить

КОСМИЧЕСКИЙ ВОСХОД. 1997.

Грядёт космический восход

Сквозь турбулентность облаков,

Но плачет небо – это дождь:

Убита солнцем счастья ночь.

Хохочет НЕЧТО свысока

Сквозь плачь забытого божка.

Бессмертия великий дар

Спалил его души пожар.

Всю власть и силу отдал он

За струн гитары нежный звон,

За нежность девушки земной,

За поцелуи под Луной…

«Банально, приторно, смешно!»-

Кричит с небес ему ОНО.

И жизнь уходит в пустоту…

И сохнут капли на лету.

20 ЛЕТ. 1997.

Двадцатка ерзов – твою мать!

Ещё во столько надо въезжать,

А жизни осталось не более трёх четвертей.

А может и раньше – летальный исход.

Душа спасения уже и не ждёт:

Она опускается в бездну грехов и страстей.

И хочется выплыть из ямы с дерьмом,

Но вижу: реальней спуститься на дно

Барахтаться буду – подумают: башню снесло!

Ещё ты не понял, о чём веду спичь?

Да просто спасения чтобы достичь,

Я должен, ты должен, должны мы жить в сердце с Христом!

А это не просто: врага полюби,

Мир, дружба, жевачка – отнюдь!

Я где-то полгода об этом читал,

Так вот: православия суть

Мне, кажется, стала немного ясна –

Так это же просто туман!

Так жить не возможно! Но есть лишь одна

Дорога, другие – обман…

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – -

Короче, я что-то пробился на сленг,

Писать так стихи – не резон.

Но смысл здесь в том, что сегодняшний мир

У ДЬЯВОЛА под колпаком…

ДЕВЧОНКА ИЗ СНА. 1996.

Девчонка из сна была бледно-зелёной

В одежде из плотного полиэтилена.

Я странное имя её не запомнил:

Созвучно с земным нашим именем Лена…

Меня не тянуло к ней – даже напротив:

Сиянье её было очень холодным.

Но хрупкое тело под пластиком грубым

Внушало какое-то чувство тревоги.

В глазах её узких (а может широких?)

Тонули мильоны пропавших галактик.

Она удивлённо смотрела на воду,

Принявшую вид атмосферных осадков.

Прошло сто веков, я стал малость смелее

И к ней подошёл, но она – испарилась…

Лишь запах озона витал над землёю.

Приснилось! А может быть, и не приснилось…

ОКТЯБРЬ. 2004.

По вечерам – бутылка пива

И сигареты: пачка – в лёт.

А за окном – пейзаж унылый,

И небо в землю воду льёт.

Промокли крыши и машины,

Промокли листья и трава,

Пожух зелёный цвет красивый,

Исчезла неба бирюза,

Октябрь…

ТИРАДЫ СЭМПЛОВ. 1996.

Тирады сэмплов, жестокий скреч –

 – В башке царит полный хаос.

Третьи  сутки нет времени лечь

И сил почти не осталось.

Вчера вот, вроде, учиться стоп,

А следующий день – работать.

Есть, правда, между короткая ночь,

Но, поднятый странной тревогой,

Я снова встану, не буду спать,

Настрою сознанье на космос –

И мысли польются в пустую тетрадь,

Заполнив её своей плотью.

Четыре ночи (а может, утра?)

Планета плывёт по орбите.

Со скрипом, вращаясь, кантует людей

То к Солнцу, то к звёздам: «Смотрите!

Вселенная вся вам дана на обзор,

Послушайте старенький шарик:

Куда не взгляни  – бесконечный простор,

А вы со своими деньгами…»

Но мало кто вслушаться в космос готов:

Волнуют земные проблемы.

За тысячи лет человеческий мозг

Так прочно внедрил их в мышленье!

А тех, кто в астральном пространстве живут,

– Безумцами люди зовут…

ТОЛСТЫЕ ЧЕРВИ БАЙПАСОВ. 2008.

Толстые черви байпасов

Цинком сверкают умытым.

Новых высоток каркасы

Тянут бетонные плиты

К Солнцу! Весенние струи

Бьют в незарытых траншеях.

Криво воткнутые туи

Тоже на солнышке млеют.

Горка на детской площадке

В глине увязла частично.

Девочка в вязаной шапке

Чувствует, как необычно

В луже стоять по колено,

Новых не видя сапожек,

Слушая самозабвенно

Мат из открытых окошек.

В грязной «девятке» подростки,

Двери открыв на распашку,

Двор угощают долбёжкой

И распивают «баклашку».

Мусор, девицы, коляски

Плещутся в талом бульоне.

Вот они – мятые пляски

Вёсен на спальном районе!

ТУЕСОК. 2007.

Я недавно совсем

Был с природой в ладах,

И в моём туеске

Перед жизнью был страх.

А ещё туесок

Был наполнен мечтой

О победах больших

И о жизни другой.

Собирал в туесок

Я пятёрки и гнев

На дебилов-врагов,

Насекомых и стерв.

Улеглись в туеске

Две гантели и смех,

Беззаботный июнь

И следы на песке.

Лыжи, санки, каток,

Шабутные друзья,

Водки первый глоток,

Новый год с бодуна.

Положил в туесок

Я немного подруг

И морозных ночей

Неказистый досуг.

И случайно совсем

Так сказать, невзначай,

Вдруг в моём туеске

Поселилась печаль.

Защипал мне глаза

Сигаретный дымок,

И от водки размяк

Мой родной туесок.

Раздавил и помял

Его пьяный угар,

Деформировал в хлам

Жизни солнечный шар.

После ночи без сна,

После бреда и слёз,

Я схватил туесок

И над бездной занёс…

И посыпались вниз

Все сомненья и страх

И я понял, что Жизнь

Сотрясаю в руках.

И я вычистил всё,

Что тогда только мог.

И под сердцем согрел

Свой родной туесок.

Я в него положил

Доброту и любовь.

Словно новую жизнь,

Словно новую кровь.

КОГДА Я УМРУ. 1998.

Никто не заметит, когда я умру.

Я буду ходить, заниматься делами.

Мой друг подойдёт, постучит по плечу:

«Эй, Билли, какие проблемы в Панаме?»

Жена, вероятно, заглянет в глаза,

Нахмурит свой носик, прижмётся, мурлыкнет:

«Вчера была ночью большая гроза,

Мне было так страшно – ты спал как убитый!»

«Да, я уже труп», – усмехнувшись, скажу.

«Дурацкие шутки, зачем ты так грубо».

«Прости. Пошутил…Удивительный суп!»

Мне нравится, как ты накрасила губы…»

САЛЯМИ. 1996.

Я бы хотел умыться лунным светом

И вытереться лунным полотенцем,

Забросить жизнь на бренном свете этом

И стать всем тем, что у меня на сердце –

Огромный мир с причудами, страстями,

Любовью – пусть всё скопится вне плоти.

Зачем мне тело – сделайте салями.

Оно мой якорь – как вы не поймёте?

Не нужен мозг – он стопорит мышленье,

А масса не даёт лететь свободно.

Учёба, деньги, пищи поглощенье –

Несут в существования болото,

Которое все, ошибаясь, кличут жизнь…

МАЛЕНЬКАЯ БЕЛАЯ СОБАЧКА. 1998.

Я маленькая белая собачка

Я теперь никого не люблю…

Я любила одного мальчика –

Он ходил в большой институт.

Я любила ещё одну девочку.

Она тоже училась там

Им вдвоём было жутко весело –

Я за ними всё шла попятам…

Они вместе кружили по городу,

Целовались, вокруг не глядя.

Он, шутя, отрастил себе бороду –

Она смеялась над ним как дитя…

Пролетела последняя сессия,

Защитили оба диплом.

Он уехал – с другой был повенчан…

Им так весело было вдвоём…

Каждый день повторяю маршруты:

Патриарши, Тверская, Арбат…

И гляжу на прохожих с улыбкою глупой:

Все вокруг – без любви охладевшие трупы,

Только изредка вижу счастливые глюки:

Вон ОНИ на Манежной стоят…

ОФИС. 2005.

В 9 вечера вышел из офиса.

Сигарета в пачке одна.

Но её мне курить не хочется.

У меня пропала жена…

Мои дочки пропали с нею.

И квартиры моей больше нет.

Отрешённо сижу и хуею,

Не включая фар ближний свет.

Прогревается медленно двигатель.

Лобовое стекло в снегу.

Я уже не супруг, не родитель

95 000 секунд.

Нахуя дальше жить – не известно.

Нахуя жил вчера – не пойму.

Затащу свою слабость под кресло

И хлестну коньяком по уму.

В светлых залах родных рестораций

До рассвета искать буду ИХ…

Не найду. Иллюзорных простраций

Чёрный полог не скроет моих

Жалких слёз…

КОМОК. 2004.

Снова мыслей комок

Раствориться не смог

В темноте, в тишине

                                   сна

Через города смог

В бесконечность дорог

Устремлюсь, не найдя

                                   дна

Белый дым сигарет

Утекает в кювет

Улетучить не в силах

                                   сплин

И по коже мороз

Я пустышкою грёз

Вышибаю как клином

                                   клин

Между телом и мной

Бесконечный покой

На карнизе стоит

                                   психопат

И шагнув за окно

Сбросив жизни говно

Я поставлю судьбе

                                   мат.

ПЛЫВУЩИЙ В ПРОСТРАНСТВЕ ПЕЙЗАЖ. 1998.

Не могут стучать колёса.

Какой тут может быть стук?

Нет видно углов или скосов –

– Сплошной металлический круг.

Но это вторая причина.

А первая – это глаза,

Открывшие неоискусство:

ПЛЫВУЩИЙ В ПРОСТРАНСТВЕ ПЕЙЗАЖ.

Подсвечены утренним солнцем,

По небу плывут облака.

Планируют башни, колодцы,

В разливе весеннем река.

В сомнамбуле сосны берёзы,

Качаясь, уходят назад.

Весенне-туманные грёзы

Безжизненным делают взгляд.

И только на станции нужной

Сработает старый рефлекс –

– Разрушится глюк беспробудный,

Черкнув в подсознании след…

ОГРАНИЧЕННОСТЬ. 1996.

Реальность – это всего-навсего набор нервных импульсов, идущих в мозг от наших сенсорных органов.

Так какого чёрта мы все к ней так привязаны?!!

Я не здесь, я не чувствую ног на асфальте.

Я над бездной завис, и движенье означили

                лишь фонарей проходящие арки.

Плавно крыши домов проплывают сквозь небо.

И дома из желе колыханьем своим

Открывают пространство из тысяч плоскостей

Где никто ещё не был

Вот когда познаёшь ограниченность

                                                 Сенсорных чувств!

С непривычки слезятся глаза, напрягается

                                                      слух до предела.

И бессмысленно мчатся по нейронам

                 в мозг мириады нервных импульсов –

Ему до них нет дела!

Обоняние. Осязание. Вкус. Зрение. Слух.

Они бесполезны здесь.

Шестое чувство – ключ от всех дверей:

                 работает не мозг, а дух!

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – -

Но напряжение неотступающих пяти,

работающих на уровне инстинктов,

заставит возвратиться в трёхмерные

стены банального до приторности

восприятия того, что принято считать

                     реальностью.

СЕВЕРНОЕ СЛИЯНИЕ. 2013.

Уныл заснеженный Стамбул, но мы сейчас не там.

Мы в ещё пущей зимней мгле за тенью попятам

Шагаем в путаной Москве, мерцая тусклой кармой.

Витаем в вязкой пелене над офисной казармой.

Проснулся в семь кирпичный куб, моргнул окном прихожей,

Хлопком двери и гулом труб озноб прогнал по коже.

Который год? Который век? Как скоро апокалипсис?

Когда, позвольте Вас спросить, засветятся бока лисиц?

(Лисиц любил кирпичный куб, Анубиса лицом дразнящих.

Диодов свет пророчил им в боках пушистых, настоящих.)

Когда во льдах гренландских вод китов фонемы инфильтруя,

Ведёт Ингиред свой вельбот, роняя в трансе шкот генуи,

На небофоне брезжит свет, планета кренит ось до марта,

И пара праздничных ракет искрят эфир в глазах гепарда...

На айсберге у сундука дрейфует гордый зверь иранский,

И нету слов у моряка, шлифует тик финскёгом залихватски.

Лишь взгляд на льдине укрепив, интерпретации загнал в тупик

И вышел весь в безумном танце.

А парня в шкуре Моби Дик позвал из солнечной Сахары,

На чём доплыть – конечно лёд! Сменял у шейха на сигары.

Пока гепард и белый кит вели свои переговоры,

Матрос неистово плясал и в куб на небе перил взоры.

Потом по белым облакам стада лисиц промчались радугой

И куб, подбодрив моряка, в салют скрошил видений пагоду,

Как нахлобученый берет. Москва. Февраль. И куба нет.

Гибло-Art-ар. 1998.

Я имел колоссальный разбег!

А теперь по теченью плыву…

Стал я хуже больных и калек:

По инерции просто живу.

Целый ворох безумных идей

Воплощаю размеренно в жизнь

Методично, без всяких страстей,

Просто так – чтобы время убить.

И оно утекает в песок,

Растворяется в сумерках лет…

Оглянёшься – и белый висок.

Оглянёшься – тебя уже нет…

ЛЕТЯЩАЯ КУЧА ЖЕЛЕЗА. 1997.

Ночная электричка –

Летящая куча железа –

Несётся в чёрном пространстве,

Лучом темноту разрезав.

В полоску сливаются окна,

А в них – искажённые лица.

Исчадие ада в зелёном

Покрыть бесконечность стремится.

Вокруг фонарей кометы,

Блеснув, в пустоте исчезают,

И голос динамика тщетно

Вернуться к земле заставляет.

На станциях люди – не люди?

Заходят туманною массой

Их говор становится гулом,

Их лица – пришельцев гримасы.

И кто-то кричит мне на ухо.

Но я его голос не слышу.

Вокруг меня пусто и гулко,

Лишь рядом Вселенная дышит…

ОРЁЛ ПАРИТ. 2012.

Орёл парит, иначе он в 3-D движенью чужд,

Его крыло без истерий трепещет в рамках нужд.

На горном ветре перьев ком, в комплекте клюв и глаз,

И пара лап сжимает плоть – исчахни, Дикобраз!

Вендетты Вам не избежать! Вы жалки, мерзкий смерд!

О двух глазах цари небес, иглой же глаза след

Прочерчен по лицу Орла, стенает в облаках

Орёл, наш одноглазый друг, и ветхий Дикобраз.

Исчадья ада в ввосьмером орали б тише сто пудов,

Когда безумный Дикобраз когтей Орла минул оков.

Прожив в секунду дважды жизнь, наш Дикобраз упал в пустынь,

И саксаула острый клюв нанзил упавшего на шип.

Ползёт угрюмо по песку вдвойне колючий удручён:

Его овал уж не овал, унижен, БРОШЕН, оскорблён.

Орёл с небес бросает тень, подобно тряпке половой.

Отправь меня на бюллетень! – с земли шёл шёпот гробовой.

И проблеск доблести блеснул, колеблясь, вкрадчиво Орёл

Ко Дикобразу из-за туч прямую речь меж гор завёл

Кричало эхо вместе с ним, струился где-то водопад

И из своих последних сил к Орлу поднялся Дикобраз.

Он ранец реактивный свой включил на всю ранцОву мощь

И в небо взмыл и на Орла направил кибер-плазмы дождь.

Орёл парил, Орёл не знал, как страшен Дикобраз…

Вот так и мы, порой, простим кого-нибудь за глаз.

В ОДИН МОМЕНТ. 1995.

Я заперт в клетке

Самого себя.

В ней прутья –

Разум,

Воля,

Этикет…

Не раскусить зубами

раскалённый их металл…

А можо ведь окончить всё

в один момент…

В один момент!!!

АКУЛА И РОЗА. 1998.

Летела по небу Акула.

Увидела Солнце – и съела.

И звёзды из тьмы заглотнула,

В желудок Луна полетела…

Раздула огромные жабры –

Втянула в себя атмосферу.

И злые глаза – пожары

Сверкнули, уставясь на Землю…

И вдруг в них растаяла злоба –

Любовь бирюзой заструилась:

Увядшая Нежная Роза

У края обрыва ютилась.

И ласково страшная рыба

Спустилась вниз к маленькой Розе.

Дала ей божественный климат,

Зажгла для неё Солнце, звёзды…

Она подарила ей сушу,

Поила водой океанов

И Роза цвела, становилась всё лучше…

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – -

…Меж листьев затеряны стаи капканов…

огромная Роза – исчадье натуры.

Шипы из железа, вскормленные ГНЕВОМ!

…И ночью она задушила Акулу

Могучим колючим побегом…

ИГОРЁК И КОЛУПАИ. 2005.

Игорёк проснулся поздно,

Глаз открыл ещё позднее,

Сон за сном как паровозик

Не даёт вскочить быстрее.

Солнышко сияет ярко -

Колобок горит на небе.

Игорёк зажмурил глазки,

Он – в космической ракете!

На него пришельцев стаи

Целят лазерные пушки.

Раз проснулся – значит сдался,

Вот и жмёт лицо к подушке.

Игорёк свою ракету

Смело к Марсу направляет.

Отвоюем все конфеты

У коварных колупаев!

Мы спасём с моим медведем

Бедных марсиан и прочих

Потерявших все конфеты

Всех космических рабочих!

Главный колупай на танке

Жарит вкусные котлеты,

Чтобы Игорёк проснулся

И не отобрал конфеты.

Бойся, войско колупаев!

Не поможет вкусный запах:

Мама мне всегда на завтрак

Стол вкуснее накрывает.

А рабочие в подвалах,

Без конфет восьмые сутки.

Сто рабочих генералов

Скрылись в телефонной будке.

Армии давно уж нету,

Все попрятались солдаты.

Отобрали все конфеты

Колупайские квадраты!

Солнца луч щекочет веки,

Шторы съели колупаи,

И шкварчащие котлеты

Просыпаться заставляют.

Игорёк со страшным криком

Колупайский танк взрывает,

И компота двести литров

Им на морды выливает!

Колупаи в рассыпную

Разбегаются по Марсу,

Главный колупай под тую

Закопался, как колбаска!

Игорёк подумал: ладно!

Разберутся дальше сами.

Приземлил ракету в ванной -

И бегом на завтрак к маме!

ЗАВОЛОКЛО ТУМАНОМ ГОРИЗОНТ. 1999.

Заволокло туманом горизонт.

И только искры дальних городов

Мерцают, словно из других миров,

Я к ним с балкона полететь готов.

Возьму свой зонт.

Надену шляпу и пальто

И выйду в ночь.

Сопит в своей кроватке дочь,

И нет домов – одно пустынное плато,

Вокруг меня – ничто…

Скребутся капли по зонту

Вдали проехавший вагон,

От спички маленький огонь

И осени тяжёлый сон

Не тронут темноту…

НА ПЕСНЮ «ОЧИ ЧЁРНЫЕ». 1999.

Вы звонили мне

В листопадный день.

Падал летний снег,

А в саду – сирень.

Майской осенью

Слышал ваш звонок,

Светлой полночью

Подойти не смог…

Я как вкопанный

У окна стоял,

А звонок мне Ваш

О любви кричал.

Вечность целую

Плакал телефон,

Хоть неделю уж

Не подключен он…

ХОЛОД. 2003.

Холод. Холод. Безудержный холод.

Кто не знает его – тот, к счастью, пока ещё молод.

«Ещё молод» – ругательством фраза свистит.

Двадцать против тридцати шести и шести.

Одеяло плюс плед плюс пижама и сверху матрас.

Но теплее не будет, чем двадцать, как воздух сейчас.

Разложенья избегни и сдёрни матрас, а потом

Нашпигуй одеяло не пухом и ватой, а льдом.

Холод тела – холод мозга – холод души.

Холод сердца – остыл и исчезнул в тиши.

Растворился как призрак, разбился, рассыпался в прах.

Лишь улыбка осталась на мёртвых прозрачных губах.

КОРНИ. 1997.

Я корни пустил немного:

Не просто осел на месте,

А разум мой к точке опоры

Стремленье своё замедлил,

Поскольку она уже рядом.

Здесь главное – не промахнуться,

Сужая спираль, приближаюсь,

Чтоб мыслями к ней прикоснуться.

И мысли становятся ярче,

А чувства – светлей и понятней.

Ведь с истиной в качестве базы

Мышленье не станет абстрактным…

РОЖДЁН ДЛЯ СЧАСТЬЯ. 1997.

Когда вокруг летят обломки мира,

И рушатся незыблемые стены,

В руке Судьбы твоя рука, и бритва

Бросает блики лезвия на вену,

ОСТАНОВИСЬ! Ты был рождён для счастья!

Найди его и не сверни с дороги.

Держись за жизнь и бритвой до запястья

Ты жизни линию пришей к своей ладони!

ВОЛЯ. 1995.

Ты должен быть сильным,

Ты можешь достичь

Всего в этой жизни играя.

И если загробный Рай –

                        это мечта, -

Реальную жизнь сделай РАЕМ!

КАК ТОЛЬКО НОЧЬ. 1997.

Как только ночь накроет полпланеты,

Включив во мраке искры городов,

Соединимся мы в туманном ГДЕ-ТО

И в вечность улетим в сияньи снов…

ПО звёздной бездне вдоль шаров из камня

Неспешно наши души проплывут.

Напором мощным распахнув галактик ставни,

Мы к счастью своему откроем путь!

– –  – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – -

А утром сквозь распахнутые шторы

Потоки Солнца к нам войдут в окно

И лабиринта жизни коридоры

Размоют, сделав чистым полотно

                                   нашей судьбы….

МИЛЛИОНОПАД. 2013.

Я люблю стихийное бедствие,

Только это не дождь и не град, -

Лапидарный оплот благоденствия,

Безналичный миллионопад.

Его редко увидишь в природе,

За заборами частных счетов,

Он искрится, сопутствуя моде,

Содомии и блеску тельцов.

Этот чистый источник безнала

Уже более тысячи лет

Человека рука направляла

На материи скудный предмет.

Кто покрепче, повыше, покруче -

Не стесняясь толкнёт старика,

Чтоб набрать бесполезные кучи

Из общественного кошелька.

Грандиозный, цветной, величавый,

Я создам себе новый поток

И раздам его честным и слабым,

По труду назначая вершок.

Нет души в материальном аспекте,

Назначается: в Рай или в Ад

Исключительно человеком,

Обуздавшим миллионопад.

УЛЫБКА НЕБА. 1996.

Улыбка неба…

Голубя полёт…

Сегодня был в бескрайнем голубом пространстве…

Там свет безмолвия спокойствие несёт,

И времени земного скоротечный счёт

Остановился в вечном постоянстве…

Ушла Земля,

Исчезли звёзд глаза,

И голубь растворился в бирюзовой тверди.

И с глаз моих сползает пелена,

И перед взглядом – белая стена,

Паркетный пол и чьи-то ноги – жерди…

ВЕРА. 1997.

Серое небо – огромная крыша.

Вечер плаксивые капли кидает.

Ветрены тёмно-зелёные листья.

Сумерки. Только в душе – рассветает!

Вижу – над небом всё залито светом:

Солнце на троне из туч восседает.

Белые ангелы тысячным эхом

Богу осанну поют и играют.

Кипельно-белый, широкий и тёплый

С золота искрой к Земле луч спустился.

Много веков он стоит, не уходит,

С Богом возможность даёт единиться.

Нужно ведь просто отбросить сомненья,

В луч тот прозрачный войти с головою.

Веру всем сердцем принять – не ученье! –

И высоко вознестись над Землёю.

Только ведь слаб человек, суеверен:

«Вдруг я ослепну от яркого света?

Вдруг нелогичной окажется вера –

И упаду: ведь опоры–то нету!»

Нос воротя и глаза прикрывая,

Пятится задом во тьму оккультизма.

Сделавши тайну из существованья,

В склепе из мрака невежества гибнет.

Движим девизом: «Не видно – не страшно!»,

Он стены склепа Вселенной считает.

Свечки шаманов, огонь коммунизма –

Как путеводные звёзды хватает.

Или же просто: рождённый в гробнице,

С детства о Царстве Небесном не зная,

Мечется он в толстостенной темнице,

Лбом послабей кирпичи вышибая.

Есть поумней – кто работает в группе:

Взяв за основу ученье любое,

На «РАЗ, ДВА, ТРИ!» размахнувшись башками,

Долбятся дружно о место пустое.

– –  – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – -

Нужно ведь просто отбросить сомненья,

В луч тот прозрачный войти с головою.

Веру ВСЕМ СЕРДЦЕМ принять – не ученье!-

И высоко вознестись над Землёю…