Текст книги "Не последний волшебник"

Автор книги: Юрий Салов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

–Ничего себе. Так чего же он ждет?

–Я полагаю, он ищет способ, как вас заставить. Да, он выберет самое надежное, самое жесткое средство. Но он появится, неожиданно и ниоткуда. Даже если будет мертвым, это не имеет никакого значения. Он все равно придет. И мы должны быть готовы к этому. Вот я и предложу ему сделку.

–Бережете меня. – протянул Антон.

–Не желаю отдавать ваш божественный дар на сьедение. К тому же мне есть что вам предложить. – Володин повеселел и перестал сутулиться.

–Что?

–Пива свежего. С сухариками. Идет?

–А вы любите пиво?

–Вы не только Януса, вы и меня за человека не считаете.

Они, расхохотавшись, вышли на следующей, прошли метров сто, вошли в подворотню. Круглосуточный бар горел неоновой вывеской даже днем. Напротив стояла синяя 'Хонда' с поднятым капотом, в моторе 'Хонды', запаркованной неряшливо, копался какой-то человек.

В пивной оказалось на удивление тихо и просторно.

–Я хочу, чтобы вы со временем заняли мое место, Антон. – профессор пил смакуя, с расстановкой.

–Я же не психиатр, я же только целитель. – Лернер меланхолично прихлебывал из кружки.

–Я больше не занимаюсь психиатрией. – озадачил его Володин.

–Вас что, уволили?

–Нет, официально я занимаюсь научной деятельностью, читаю лекции... не хочу быть бюрократом. Я исследователь по духу.

–Что все это значит?

–Люди верят в бога, поскольку ощущают себя его частью. Малой или великой, но частью великой тайны. Они верят потому, что сомневаются. Мне вас надо многому научить, Антон.

–А если я вернусь в свое измерение? – процедил Антон. Все же пиво с утра в него не слишком-то шло.

–Вам чего, сударыня? -спросил Володин у подошедшей официантки, полной пятидесятилетней женщины с уложенными волосами, в потасканном дешевом фартуке.

–А-а... – промямлила она.

–Что делать, если этот молодой человек вернется в свое измерение? – настаивал Володин у совершенно постороннего человека, не по-профессорски напирая.

–И чего, он молодой. Все дороги перед ним открыты. – официантка смерила удивленным взглядом Антона.

Лернер засмеялся.

–Разыщете меня в любом измерении. -ободряюще заметил профессор. – Просто поведайте все, что здесь было, я вам поверю.

–Обещаю. Так что... учите меня, маэстро, как победить Януса.

–Для начала вам надо научиться видеть сны.

–А какие сны?

–Нужно научиться управлять своей волей в сновидениях. – прикончил кружку Володин.

Антон стал незаметно оглядывать зал. Через столик от него сидела примечательная пара: молодая скучающая женщина, бросающая призывные взгляды на него, и невысокий, темноволосый, с ранними залысинами парень, увлеченно уплетающий свиную отбивную. Видно было, что он очень голоден, хотя и опустошил уже пару тарелок с салатом. Запивал он все это тем же пивом.

Антон глянул на едока и почувствовал некоторое отвращение. Потом поспешно перевел взгляд на его спутницу, заметил ее брезгливость по отношению к спутнику и усмехнулся про себя. В это время ее парень увлеченно жрал, жмурясь от удовольствия и не глядя по сторонам. Он был совершенно самодостаточен.

Девушка, также прихлебывавшая пиво, с иронией поглядывавшая на спутника, поймала взгляд Антона и озадаченно заморгала, когда он подмигнул ей.

–Что с вами? – тихо спросил Володин.

–Это она. -прошептал Антон.

–Кто она? -не понял Михаил Евгеньевич.

–Моя Надя. Из той другой жизни.

–Та самая Надя? – оживился профессор, бросив взгляд на девушку, которая, смеясь, теперь разговаривала по мобильному.

–Да.

–Так... интересная девушка. Честно признаться, я давно за ней наблюдаю.

–Она где -то рядом снимает квартиру. – шепотом предположил Антон.

–Попробуйте с ней снова познакомиться.

–Ну это будет уже в третий раз... -прыснул Антон.

–Какой третий?

–Ну как, я уже пробовал два раза с ней знакомиться. Два раза. А здесь парень ее. Как бы чего не вышло. – окинув взглядом соседний столик, промолвил Антон.

–Парня я беру на себя. Похулиганим немножко. Как же современные барышни любят пиво. Ну так не ждите, а то уйдет. – подал знак доктор.

Антон встал и подошел к соседнему столику.

–Надя, здравствуйте. -растерянно произнес Лернер.

Девушка обернулась.

–Ой, как вы меня напугали! -воскликнула она. – Вы кто?

–Вы меня не помните?

–Нет. Не помню.

–Мы с вами встречались недавно.

–Слышь, паря, ты чего здесь вообще? Ты че к ней пристаешь, фраер? – бросив вилку, шатен начал подниматься из-за стола, но внезапно опустился на стул с отсутствующим взглядом и раскрытым ртом. Впечатление было, что он в обмороке. Это Михаил Евгеньевич мягко, но решительно положил ему свою огромную ладонь на макушку и Антон поразился, что его спутник обладает сверхспособностями не хуже приснопамятного Арвида.

'Ничего себе... вот бы мне такое умение.' – пронеслось у него в голове.

– Молодой человек, я сюда не знакомиться пришла, так зачем же вы пристаете? – совершенно не испугалась девушка.

Антон пожал плечами.

–Ну мы же были когда -то знакомы.

–Вы мне не встречались. Отойдите, иначе я на помощь звать буду. Буду -буду. И моего друга не трогайте.

Она вновь засмеялась и принялась за пиво.

Антон обернулся, но Михаила Евгеньевича уже не было. Барменша убирала со столика пустые бокалы.

–А где... -осекся он, ища глазами Володина.

– Парень, совсем ты один остался. -она с улыбкой забрала поднос.

– И шансов совсем нет. – произнес совершенно по другому поводу подвыпивший фанат в фанатской шапке с рогами, сидевший в углу перед висящим под потолком телевизором. Он ссыпал в рот остатки сухариков и положил тарелку на поднос.

Девушка тем временем встала и направилась к выходу. Ее парень остался сидеть за столиком, он как– будто спал.

Антон еще раз удивленно оглянувшись по сторонам в поисках Михаила Евгеньевича, бросился вслед за ней.

Что-то изменилось вокруг, словно тень гигантского крыла мазнула стекло окна, на миг прервав поток света. Чья -то тень прильнула за занавеской к окну и отступила.

Антон выскочил из бара. Увидев уходящую девушку, он бросился ей наперерез, обнял и посмотрел в глаза взглядом, полным нежности и сожаления.

– Милая, – пробормотал он. – не уходи. Это же я, Антон...

– Антон... – Надежда погладила его по волосам и привычно задохнулась от восторга, такой густой и пышной оказалась его грива под ее пальцами.

–Ну все, Антон, тебе пора. Это сон... – она попыталась отстранить его от себя.

–Я не хочу просыпаться. – сказал Антон, отступая на шаг, чтобы Надежда могла хорошенько рассмотреть его. Он понимал, что даже сейчас, в этой странной реальности, он для нее дороже всех на свете.

–Ты должен проснуться. Уходи, уходи. -Надежда высвобождала руки. -Уходи.

–Они здесь, здесь, скорее! -странный парень, сидевший в баре рядом с ней, очнулся и показался на крыльце бара.

–Уходи немедленно! -Надежда со страхом обернулась и стала отталкивать от себя Антона. -Немедленно, иначе останешься здесь навсегда.

–Скорее, сюда! -кричал парень, не приближаясь к ним.

– Он идет, слышишь? -испуганно произнесла Надежда. -Ах... он уже за тобой... -она, уставившись куда-то вдаль, задрожала всем телом.

Волна холода, вдруг плеснувшая в спину, была Антону хорошо знакома. Еще ребенком, не понимая своего дара и не умея управлять им, он научился бессознательно распознавать свои ощущения. И сейчас ему под лопатку уперся враждебный холодный взгляд.

Все, что случилось дальше, уложилось в одну-единственную невероятно долгую секунду. Антон обернулся, чтобы встретить опасность лицом к лицу. Он просто не мог поступить иначе, им управлял наработанный с детства условный рефлекс. На него быстро надвигадась высокая черная фигура, как будто состоящая из клубков черного дыма. Антон не понимал, что это такое, что происходит. Что-то горячее и черное пронеслось мимо, очень близко, обжигая ему грудь. И с треском ударилось в живую плоть совсем рядом.

Наверное, Антон закричал. А может быть, и нет. Но безумная неконтролируемая ярость заполнила все его существо. И тут же с резким щелчком развернулся его контур пси, и радужными отсветами залил пространство вокруг полный спектр принадлежащих ему энергетических полей.

Мир стал нормальным.

И он проснулся.

Почти минуту Антон лежал, прислушиваясь, контуженный отдачей. Вокруг царила тишина, вот только в голове что-то булькало и шипело. Антон закрыл глаза, спрятал лицо в ладони и 'принюхался'. Наконец он, тяжело дыша, вскочил с раскладушки, отбросив одеяло. Михаил Евгеньевич, хитро улыбаясь, пил ароматный кофе из крошечной чашечки.

–Доброе утро.

Антон, кряхтя, надел очки.

–Тяжелый сон? -участливо спросил Володин.

–Да... как я заснул -то? -морщился и тер лоб Антон.

–Вы вчера проболтали с Валей до трех часов ночи.

–Вы любите пиво? -внезапно спросил профессора Антон.

Изумлению Володина не было предела.

–Пиво? Ненавижу пиво. -сказал он, допивая кофе.

–Странный сон..., – пробормотал Антон.

–И о чем мы говорили? – Михаил Юрьевич поднялся с кресла.

–Я не сказал, что вы были в моем сне.

–Вы спросили меня сейчас о моем отношении к пиву, -Володин прошелся мимо Антона. -простая логика.

–Вы сказали, что я должен занять ваше место, -Антон уставился на Володина. – извините, но так мне приснилось.

–Когда вы спали, я накрыл вас пледом, – задумчиво произнес доктор. -и возможно, коснулся вашей руки.

Он думал и хмурился.

Открылась дверь и в комнату вошла мило улыбающаяся Валентина. Валя была одета, как и вчера – в спортивную курточку с надписью 'Россия' и джинсики. Она встала рано утром; в ней, видимо, бурлила энергия. И как это она все успевает, – подумал Антон.

– Доброе утро, Валя, – бодро сказал Антон. – И добрый день тоже. У меня тут сны всякие...

– Доброе утро, – нежно прощебетала она. -давайте завтракать.

Антон замотал руками, что означало: я не пришел в себя. Заспанный, слегка небритый, он еще не созрел для полноценного завтрака. Вглядевшись повнимательнее, Валя ужаснулась.

– Что случилось? – широко раскрыв глаза, прошептала она.

–Антон видел правдивый сон, – честно признался Володин.

–Меня там не было? -вытерла руки о передник Валентина.

–Нет.

–А это хорошо. Хочу быть тихой и незаметной.

–Вас не было, но про вас говорили.

–Что именно?

–Что вы принесете еще много пользы.

–На встрече с президентом нам говорили то же самое. – заметила Валентина.

– Она приготовила завтрак. -вмешался в разговор Михаил Евгеньевич.

–Прошу, – открытая веселая улыбка снова появилась у Вали на лице.

Она и Антон принялись за еду.

– Хорошо! – что-то обдумав, произнес Володин. – Старый хрыч будет вам полезен. -он достал из сумки и включил портативный компьютер.

–Что за картины? -поинтересовалась Валентина, увидев странные яркие рисунки на экране.

–Пока вы спали, я почти нашел Януса. -удовлетворенно заметил Михаил Евгеньевич.

–Как нашли? -изумился Антон.

–Вот, интернет. -Володин указал на экран. – Сейчас это самый великий маг нашего времени. Он даст ответ на любой вопрос.

–Художник Виктор Балинов, -прочитала надпись Валентина, отставив пустую чашку. – аукцион 'Кристи' в Лондоне. Довольно мрачновато. – заметила она.

–Да. Выставлено восемь картин. Организаторы намерены получить не менее четырехсот тысяч евро. – ухоженные докторские пальцы быстро бегали по клавиатуре.

–У-у... известный художник? -спросил Антон.

–Это же наш пойманный маньяк. Целый сюжет по телевидению сняли. -неожиданно заметила Валентина. – Пять, кажется, жертв. Сейчас находится в институте Сербского в ожидании экспертизы.

–Какой же вопрос вы, Михаил Евгеньевич, задали великому интернету? -спросил Антон.

–Соединение стихий. Инь-Янь, как на нашем пентакле. Я ввел эту фразу в систему поиска и вот результат. – oн указал на рисунок в правом верхнем углу картины.

–Интересно, а в милиции про это знают? – Антон вгляделся в экран.

– Думаю, что нет. -усмехнулся профессор. -Ни к чему им это, они же живописью не интересуются. Это визитная карточка маньяка, он использовал ее в своем творчестве.

–Не уверена, что нужно искать Януса, – пожала плечами Валентина. -как говориться, не буди лиха.

–Да уже разбудили, -обронил Антон. -можете сделать рисунок покрупнее?

–Пожалуйста, – Володин навел стрелку мыши на рисунок.

– Кажется, мне знакомо это изображение. – Лернер указал карандашом на экран.

Алексей вел машину уставший, разбитый, вдруг стал опасаться, что врежется во что-нибудь. Скверно. Припарковался у ресторана. Здесь светло, шумно, улыбки. Осмотрелся. Все вымученным, фальшивым показалось. Но все-таки жизнь. Взбодрился. Среди хаоса звуков различил музыку, веселую, бесшабашную. Это в ресторане. Уезжать расхотелось. За окнами мрачный, враждебный ветер, дома тоска. Зашагал к ресторану. Тепло. Привычные запахи. На лицах отдохновение, плевать, что пьяное, ненастоящее. В зале полумрак, серебристо-фиолетово поблескивают вертящиеся светильники под потолком. Подошел к стойке бара, взобрался на табурет. Бармен тут как тут. Молодой, холеный, руки белые.

– Отдыхаем? – спросил как родного.

– Ищу истину.

– А истина, как известно, в вине. – засмеялся бармен.

– В коньяке. – уточнил Алексей.

– Понял, – откликнулся бармен.

Алексей выпил, жестом показал повторить. Посвежело в груди. Все ерунда. Разберемся. Надо жить. Еще выпил. Совсем хорошо. Много интересных женщин в зале. Просто россыпь. Такое не часто бывает. Надо воспользоваться. Расправил плечи, нацепил насмешливую полуулыбочку, сразу почувствовал, заметили, поглядывают игриво, кошечки. Можно выбирать.

Он опрокинул залпом еще рюмку. Повело. Зацепил взглядом одну. Хорошенькая. Носик короткий. Рот большой, пухлый, движения нежные, естественные. В компании, но вроде как и одна, без кавалера. То что надо. Сейчас музыка заиграет, и надо идти. Он элегантно и проворно проберется между столиков, раскованный, спортивный, шагая, будет ловить ее взгляд, она непременно его заметит, как только начнет он свой путь, и будет поглядывать чуть настороженно, скрывая любопытство и зарождающийся интерес...

Его опередили.

– Что же вы делаете, Алексей, что же вы творите. – Володин подсел рядом, в строгом сером костюме, в галстуке. Он казался моложе своих лет.

– А вы что, не видите, что-ли? -усмехнулся Алексей.

– Мы тут все пытаемся спасти вашу карьеру, а вы куролесите.

– Не надо спасать то, что обречено.

–Вам все равно, что будет с Морозовским, с вашим другом Антоном?

–Нет, мне от души жаль их всех и себя тоже. Мне очень плохо сейчас.

–Я вижу.

–И что? Я могу сделать только то, что не делать ничего. Это самое мудрое решение. -Алексей жестом показал бармену налить еще.

–Вы на 'Брахмапутру' смотрели?

–Cмотрел, нет, не успокаивает. Я продал ее сегодня утром.

–Казенную картину?

–Пусть, плевать мне. На все плевать.

–Вас под суд отдадут. – удивился Михаил Юрьевич.

–Но сначала я погуляю. -Алексей обдал его коньячными парами.

–Алексей, у вас есть пистолет?

–Есть. Как офицер, я наверно, должен застрелиться, но я не буду.

–Отчего же.

–Буду пить, развратничать и опускаться. Я попробовал – мне нравится. Это тоже повод, тоже жизненный выбор.

–Как мне нехватает моей трости. – досадливо протянул доктор. – Жаль. Я очень на вас рассчитывал.

–Ну зачем я вам нужен? Что я могу сделать?

–Что предусматривает ваша профессия.

–Убить Януса? Что, я?

– Довериться больше некому. – загрустил Володин.

–Что за чушь! Kому это нужно?

–Так вы едете сo мной или нет?

–Я никого убивать не собираюсь. Морозовского вы не спасете и змея этого вы не поймаете. Если он хочет быть богом – пусть, флаг ему в руки.

Однофамилец хоккеиста посмотрел на профессора с таким раздражением, что тот вполне прочувствовал врожденную неуживчивость характера, помноженную на опьянение.

Майор вышел в вестибюль и зашел в туалет. Володин двинулся следом. Мальцев сунул голову под кран.

– И потом Михаил Евгеньевич, вы меня пугаете. Вдруг вы и есть Янус. – оторвался от умывальника Алексей.

– Алеша, он может быть мной, тобой или кем-нибудь еще. А может быть всеми нами вместе.

–Так что ему нужно? – несколько пришел в себя Алексей.

–Самое страшное, что он сам не знает, что ему нужно. Он силен ради самой силы.

–А как же ваш абсолютный разум? Чего же он дремлет – то?

–Он не дремлет. Он ждет. Что из нас с вами получится.

– А-а. – Алексей махнул рукой. Он сейчас казался безликим, никаким. Вошел в зал, выпил рюмку, скрипуче ткнулся головой в руки, покоящиеся на столе.

– Я уверен, и я все ещё не теряю надежды, что мы раздобудем портрет нашего Януса. Но, надеюсь, Антон, что ты мне в этом поможешь.

– Как?

– Попытаемся разговорить Балинова.

'Так нас к нему и пустят' – подумал Антон и представил выражение озадаченного лица Володина, столкнувшегося с охраной клиники.

– Видишь ли, Антон, – сказал Володин, как бы отвечая на его мысли, – ты просто загипнотизируешь охрану. Я тоже приложу свои паранормальности... Наша работа, я имею в виду – наша нынешняя работа, – найти и обезвредить Януса. – Он сказал это так значительно, как будто делает гениальное открытие. – Люди имеет право быть под защитой от вторжения в их мысли. Представь себе, тобой кто -то управляет извне; а Янус если осуществит задуманное, сможет проникнуть к тебе, ко мне, к каждому из нас...

Володин посигналил фарами впереди ехавшему, обогнал его, затем свернул налево.

Антон прочистил нос, повернулся к окну, с полминуты смотрел на обгоняющие друг друга автомобили. Наконец он услышал тихий голос Михаила Евгеньевича.

Мы едем к Балинову в институт Сербского. Маньяк -убийца, Виктор Балинов содержится там в ожидании комплексной психолго – психиатрической экспертизы. Это моя главная надежда прищучить Януса. Я подробно ознакомился с делом Балинова по своим каналам. Подробно, но надо поработать с Балиновым на месте. Этот человек, по моему мнению, действовал по приказанию Януса. Янус, по-видимому, дал ему программу убивать, ради того чтобы повысить свой уровень, свою силу. У меня большие сомнения, что Балинов действовал сам, по собственной инициативе. Он был художником, иногда выставлялся, не пил, имел отличную характеристику. Ему никто не поверил, что настойчивый голос в голове приказывал ему убивать. Дело в том, что я участвовал в подобнах операциях – внедрялся в подсознание человека, понуждал совершать его определенные действия. Балинов никак не может объяснить свои преступления, с жертвами не был знаком, изнасилований жертв не было. Он напирает на то, что не мог противиться внутреннему голосу, иными словами, в него вселялся другой человек. Почему я предполагаю, что в него мог вселяться Янус? Вот эти рисунки, найденные на месте убийств, точнее один и тот же рисунок, это же пентакль, который есть у нас. Янус набирает силу, он должен достичь достаточной мощи, когда наступит время 'Ч', чтобы открыть все двери потустороннего мира. Поэтому сейчас я обязательно должен увидеть Балинова, понять, что стоит за его словами о контролировавшем его голосе и откуда он знает про этот рисунок. И поможешь мне в этом ты.

Честно говоря, никакой Америки Михаил Евгеньевич для Антона не открыл, он уже был подготовлен к чему-то в этом роде. У Антона появилось ощущение, что он знает профессора уже очень давно, лет десять, по крайней мере, а ведь не прошло ещё нескольких дней, как они встретились.

Казалось, длинный черный коридор уходил в бесконечность. Неизвестную и манящую.

Холодная тьма стелилась по бетонному полу, некогда покрытому разноцветной мозаикой, а теперь – исшарканному тысячами ног.

Бронированные стекла в оконных проемах и обитые толстыми листами железа двери заглушали все звуки.

Неизвестная пугающая бесконечность – и в одну, и в другую сторону. А посередине, словно спасительный свет путеводного маяка – настольная лампа под красным абажуром.

Антон зябко поежился.

Днем было еще терпимо. Да и по ночам, в общем-то, не холодно – он до сих пор открывал форточку, если спал дома. Но здесь дуло...

Коридоры в третьем корпусе института социальной и судебной психиатрии имени Сербского казались ему очень холодными. Интересно почему...

– Hе нервничай перед этой встречей, дружище! Жизнь гораздо проще и прозаичнее. – напутствовал его Володин.

-Hу да, так-то он спокойный. Вы Эльбруса, cанитара видели?

За столом, в конусе яркого света возникла фигура, облаченная в защитного цвета униформу, и Антон увидел Степана – худого молодого охранника с тонкими рыжеватыми усами.

Лицо его было усеяно светлыми разнокалиберными веснушками. Для охранника такого заведения хиловат, подумал Антон. Профессор же без всяких церемоний уселся напротив.

–Видели. – ответил он весело.

–Здоровый мужик. Мастер спорта по вольной борьбе. Так вот, этот художник во время припадка Эльбруса и его напарника такой же комплекции раскидал как котят. Ладно электрошоком вырубили, а иначе все – трупы. Ему то что, он за себя не отвечает.

– А как же Марина Дмитриевна к нему заходит?

–Она доктор, это ее работа. Нарушает, конечно, но...

Володин открыл папку, лежавшую сверху, достал ручку и склонился над листами. Маринины записи были видны сразу – четкие, сделанные округлыми разборчивыми буквами, внизу– понятная роспись с расшифровкой. Не то, что многие врачи: не почерк, а какие-то неразборчивые каракули. Нередко и сами не могут разобрать, что написали.

–Нам необходим контакт с этим пациентом. – коротко бросил Володин.

–Исключено. – отрезал охранник.

–А если мы попробуем вас убедить? Правда, Антоша? – подмигнул Лернеру доктор.

–Мы отнимем всего минуточку вашего внимания. – Лернер снял очки, уставившись в охранника.

В конце коридора послышался негромкий отрывистый стук, и потом – металлический скрежет замка. Санитары, медсестры и врачи, открывая двери, обязательно сначала предупреждали о себе условным стуком. Это было нечто вроде системы опознавания 'свой-чужой' – незыблемое правило, введенное еще прежним заведующим.

Как-то раз оно помогло предотвратить побег. Один хитроумный пациент, мастерски симулировавший психическое расстройство, выкрал у санитарки ключи и выбрался из палаты, но дальше общего коридора уйти не сумел: то ли в спешке, то ли от радости позабыл, что необходимо стучать, и угодил прямо в руки двум дюжим охранникам.

В дверь стукнули трижды: сначала одиночный стук, а затем два раза – почти без паузы. Механизм замка подался звучно, как лязг ружейного затвора, дверь захлопнулась, и Володин с Антоном услышали быстрые шаги.

–Ну чего... – непонимающе пробормотал охранник и отключился под влиянием энергетического удара Антона, отключающего сознание.

От этого подошедшей Марине Дмитриевне стало не по себе.

Она отодвинулась от стола, чтобы свет лампы не бил в лицо, и присмотрелась.

– Михаил Евгеньевич!

– Да? – насторожился Володин.

– Михаил Евгеньевич!

– В чем дело?

Она ткнула указательным пальцем на охранника.

– Нас за это по головке не погладят!

– Да ничего страшного. Проснется, ничего не будет помнить. – пояснил Антон.

Врач покачала головой, словно хотела сказать нечто, не слишком пристойное, но вовремя спохватилась. Чтобы отвлечься, она придвинула стопку историй болезни и выбрав нужную, решилась:

– Идемте.

Володин мгновение колебался, раздумывая, идти ли втроем, но потом решил, что пока не стоит. Его задачей было сначала изучить историю болезни маньяка.

Антон решительно встал. Стул едва не опрокинулся на бетонный пол.

– Пойдемте. Показывайте! – сказал он. Отделение, где лежал Балинов, располагалось на минус первом этаже, или, проще говоря, в подвале.

Там, в четырех изолированных комнатах, со стенами, обитыми мягким войлоком, содержались самые опасные пациенты.

Бандиты. Насильники. Убийцы, чье психическое состояние вызывало наибольшие опасения.

Дежурные врачи без особой необходимости не спускались на минус первый этаж. Да и лечащие появлялись только один-два раза в день. По дороге Марина говорила, что в подвале царит неповторимая атмосфера, пропитанная едким запахом ужаса.

Возможно, она и сейчас не отважилась бы спуститься в боксовое отделение сопровождать Антона, если бы не знала наверняка, что почти все боксы пустуют.

Балинов содержался в самом дальнем, расположенном в конце коридора, четвертом боксе.

Марина шла первой. Она старалась держать себя в руках – врачу не пристало выказывать беспокойство в присутствии посторонних.

Антон напевал под нос какую-то веселую мелодию.

'А он не боится!' – подумала врач.

Она выпрямила спину и напрягла ягодицы: походка стала уверенной и твердой. Каблучки четким ровным ритмом стучали по бетону.

Они вместе миновали просторный холл, озаренный лишь тусклыми лампочками дежурного освещения, и подошли к широкой лестнице с истертыми ступенями. Лестница была однако тщательно вымыта, казалось, даже с мылом.

– Осторожнее, Антон! – тихо сказала врач. – Скользко!

Лернер поблагодарил ее кивком головы, положил руку на деревянные перила и начал спускаться. Он дошел до нижней ступеньки и, повернув налево, оказался в узковатом коридоре с низким потолком.

Сделав несколько шагов вперед, они уперлись в мощную решетку. Каждый прут был толщиной в руку, а расстояние между ними настолько узким, что взрослый человек не смог бы протиснуть голову.

Из боксового отделения еще не случались побеги, да и нападения на санитаров или охранников были исключительным случаем, но Антон почувствовал себя не в своей тарелке. Аура этого места явственно ощущалась.

Марина Дмитриевна вставила ключ в замочную скважину. Ей пришлось обхватить ключ обеими руками, чтобы сделать два оборота. Засов с тяжелым стоном вышел из проушины, и решетка подалась.

Антон помог врачу; пронзительный скрип петель разрезал висящую тишину.

Он ступил в коридор. Доктор шла за ним следом; Лернер ощущал ее горячее дыхание на своей шее.

До глухой стены, которой заканчивался коридор, оставалось немногим более пятнадцати шагов. Все здесь было маленьким и тесным; но никакого уюта в этой тесноте не было.

Марина остановилась и замерла, но не услышала ни звука. Впрочем, это было понятно: бокс и коридор разделяла прозрачная стена из плексигласа, служившего хорошим звукоизолятором. С целью безопасности с наружной стороны бокса плексиглас усиливала стальная решетка – хоть и не такая толстая, как на входе, но вполне способная противостоять натиску сборной команды тяжелоатлетов.

Они двинулись дальше, Антон озирался по сторонам. Они почти дошли до стены...

Балинов появился из глубины бокса внезапно. Он кинулся на прозрачную пластиковую стену, и Марина от неожиданности вскрикнула, а Антон отшатнулся.

Балинов засмеялся, положив руки на стекло. При желании можно было прочесть линии на его ладонях.

Темные спутанные волосы закрывали лицо маньяка словно озерная тина. Балинов откинул голову: плотная пелена темных волос раздвинулась, и Марина с Антоном увидели худое нервное лицо с узкими, искусанными в кровь губами. Но больше всего поражали глаза – огромные, черного цвета, застывшие и пронизывающие насквозь. Казалось, они поглощали любой, даже самый яркий, неистовый свет.

Марина подумала, что эти глаза напоминают вход в параллельное измерение, откуда нет возврата.

– Балинов!

Пациент молчал.

–Не хотите говорить?

Врач придала голосу надлежащую строгость, хотя и понимала, что интонацию украдет толстый плексиглас.

–C вами хочу. А другие мне не нужны.

–Hу я очень прошу.

–Вы тоже не всегда выполняли мои просьбы.

Если бы врач сочла уместной аналогию с животным миром, то сравнила бы его с тигром, не пригодным к дрессировке.

–Что они хотят знать? – после паузы произнес он.

–Рисунок, почему вы нарисовали его?

–Я это придумал.

–Неправда.

Пациент молчал и продолжал смотреть на врача.

– Это неправда.

Марина прекрасно знала, что за время, проведенное Балиновым в лечебнице, он редко когда шел на контакт. Она и не ожидала ответа: хотя бы жеста, знака, – чего угодно.

Балинов убрал ладони со стекла и отошел в угол. Запахнул на себе мешковатую темно-зеленую одежду, продолжил рисовать. Он был худоват – Антон отчетливо это видел– но был налит силой. Мускулы на ногах выдавали бывшего спортсмена.

–Кто здесь? Кто с вами? Пусть подойдет. – насторожился он.

–Доброе утро. -Антон вдруг понял, что в нем проснулся интерес целителя к неизвестному обьекту.

–А-а... ты тоже хочешь знать про рисунок?

–Да.

– Так спроси меня.

– Этот рисунок... вы оставляли на месте преступления. Откуда вы его взяли? -торопливо начал Антон.

–Ты не так спрашиваешь. Ты войди ко мне. – Балинов закрыл глаза, сел на кровать и крепко обнял себя обеими руками.

–Нет. Его не пустят. – Доктор испуганно посмотрела на Балинова.

–Пустят. Я уже обо всем договорился.

–Нет, я против. – Марина ни на секунду не забывала, что Балинов смертельно опасен.

–Да не волнуйтесь, все будет нормально. – Антон хотел узнать о рисунке любой ценой.

–Как вы себя чувствуете? -не нашла лучшего вопроса врач.

–Прекрасно. Я жду его, но без вас.

–Идите сюда. – она поманила пальцем Антона. – Не нравится мне эта мысль. Он явно что-то задумал.

–Что бы ни случилось, не поднимайте панику. -тихо сказал Лернер.

–Только осторожно.

Она медленно открыла дверь бокса, оставив Антона один на один с маньяком. В смятении, озираясь, она дошла до конца коридора. Затем Марина Дмитриевна заперла за собой решетку.

Володин сидел за столом и читал историю болезни, пытаясь найти новые, ранее ускользнувшие от его внимания подробности.

Врач, в чьем ведении находилось это отделение, был бывшим учеником Михаила Евгеньевича. 'Балинов Виктор Романович', – значилось на обложке истории. И рядом – три вопросительных знака. Далее – 'год рождения – 1965'. И снова – вопросительные знаки.

Достоверным было только одно: Балинов обвинялся в пяти убийствах. Он резал свои жертвы бритвой.

Он не сопротивлялся, когда его привезли в институт и поместили в четвертый бокс. Он тогда находился в ступоре и не отвечал на вопросы.

Но когда Антон без страха вошел в бокс, он ловко прыгнул ему на спину и повалив на пол, принялся душить цепкими холодными пальцами.

–Попался! Я всех обманул. У меня такая жуткая боль в голове, что я ничего не могу с собой поделать! Попался, сынок! Ха-ха! Я убивал, но это был не я. Я не помню ни одного лица. Для меня эти лица – одна сплошная невыносимая боль! Если бы меня казнили, было бы счастье. Ну, сынок, ты еще хочешь узнать об этом рисунке? – он клокотал, заливался безумным смехом.

–Вы что? Не видите, что творится? – Моментальный и совершенно непредсказуемый переход из полного покоя в состояние неконтролируемой агрессии напугал даже видавшую всякие виды Марину Дмитриевну. На обложке истории болезни Балинова красовался красный треугольник – условный знак, свидетельствующий о крайней опасности больного.

–Все нормально, Марина Дмитриевна, ничего страшного не произошло... – мычал в гипнтотическом полудреме охранник.

–А это что? – она показала на экран, где Балинов яростно прижимал Антона к полу.

–Не обращайте на него внимания. – Володин мельком взглянул на экран, закрыл историю болезни. – Я сейчас все улажу. Присядьте.