Текст книги "Не последний волшебник"

Автор книги: Юрий Салов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Салов Юрий Борисович
Не последний волшебник

ЮРИЙ САЛОВ

НЕ ПОСЛЕДНИЙ ВОЛШЕБНИК

Пролог

–Что там у нас?

–Сказали, ждут звонка с предложением встречи. Я все приготовил.

–Надо подстраховаться. – внимательно посмотрел на охранника Морозовский. -Какой -то он задерганный, нервный. Тебе не показалось?

–Да. -улыбнулся тот. – показалось, мне тоже не понравился этот господин Рихтер.

Трое людей сидело в просторном офисе обычной неприметной фирмы на окраине Москвы. Охранников было двое, один постарше, другой помладше. Первый лицом походил на американского актера Дольфа Лундгрена, только, пожалуй, еще более мощного. Второй из телохранителей ни на кого особенно похож не был. Просто крепкий амбал под два метра ростом; широкие плечи, перебитый боксерский нос и простая деревенская улыбка, которая явно контрастировала с обширным послужным списком бывшего кадрового офицера девятого управления КГБ.

Третий человек, мужчина лет пятидесяти в отлично сшитом бежевом костюме, решительно набрал длинный номер.

Трубку взяли сразу же. Звонка явно ждали.

– Вас слушают! – напряженно сказал чей-то звучный баритон. Это был голос не какой – нибудь шестерки на побегушках, а настоящего шефа. Хозяйна. Босса, как выразился бы один из телохранителей Владислава Юрьевича, Роман.

– Я по поводу встречи.

– Так, значит, это вы...

Босс, взявший трубку, судя по изменившемуся голосу, успокоился. Морозовский подумал, что они наверняка боялись, что он не позвонит. Сейчас они постараются вычислить, откуда говорит похититель. Ну что ж, потрудитесь, господа.

– Да, это действительно я, – подтвердил Владислав Юрьевич. – так поговорим об обмене?

Он интуитивно почувствовал, как там, на другом конце провода, его собеседник облегченно выдохнул. Видимо, он принял Морозовского за обычного вымогателя. Ну, не вполне обычного – удачливого. Который знал, где и что именно красть.

– Сколько вы хотите за артефакт? – без предисловий поинтересовались на том конце провода. – Устроит полмиллиона евро?

Морозовский промолчал.

– Мало? Миллион?

Необычайная легкость, с которой этот Рихтер назвал такую сумму, означало одно из двух. Либо Морозовскому в руки действительно попало что-то очень серьезное, либо платить они все равно не намерены, а надеются просто отобрать похищенное. Но, пожалуй, верны все-таки сразу оба этих варианта. Человека, который имеет что – то подобное, слишком опасно оставлять в живых. А покойнику деньги без надобности.

Тем временем собеседник на том конце провода посчитал молчание за знак несогласия с последней цифрой.

– Хорошо, пусть будет полтора миллиона в мелких купюрах – и вы отдаете артефакт. Согласны? Да отвечайте вы наконец!

Морозовскому показалось, что в голосе Рихтера появилось заметное раздражение. Как видно, ему успели сообщить, что отследить телефон не удалось. Прекрасно.

Морозовский выдержал еще одну паузу и на выдохе произнес:

– Хорошо, полтора миллиона.

– Где и когда вы хотите произвести обмен? – покорно ответил голос в трубке.

– Завтра, – коротко отрезал Морозовский. И подробно объяснил место встречи. – В двадцать ноль-ноль.

– Это невозможно! – голос в трубке застонал. – Там всегда толпы народа!

– Абсолютно точно, – подтвердил Владислав Юрьевич. – но в безлюдном месте у вас может возникнуть искушение меня прикончить. А это никак не входит в мои планы.

– Да, но... – начал было собеседник. Морозовский не позволил ему закончить.

– И без глупостей, – предупредил он. – только не вздумайте меня кинуть. Вам же будет хуже. Мне по силам проверить подлинность денег. Вам все ясно, господин Рихтер?

На другом конце провода оппонент тяжело вздохнул:

– Да кто вы такой, в конце концов?

Немного поразмыслив, Морозовский ответил врезавшейся в память цитатой классика:

– Я – часть того зла, которого вечно на вас не хватает...

У Гете эта фраза звучала не совсем так, однако Морозовскому нравился именно такой вариант.

Здание спортклуба 'Русь', центра спортивной жизни в районе Южного порта и культового места качков столицы, издали сильно смахивало на супермаркет. Однако именно эта бесформенная трехэтажная махина из стекла и бетона внутри имела вполне европейский вид. Вначале первые годы 'Русь' вела поистине жалкое существование: соревнований в ней почти не проводилось, по просторным коридорам здания гуляли сквозняки. Но во второй половине девяностых спортсмены сперва взяли в аренду, а затем и вовсе выкупили у прежних хозяев спортклуб со всеми потрохами. Здание, плохо рассчитанное на публичные мероприятия, прекрасно сгодилось для тренировок; отныне здесь можно было найти почти все, что производилось для культуриста или тяжелоатлета. Здесь Морозовский нашел людей для своей службы безопасности. За последние два– три года он не один раз финансово помогал 'Руси'.

Здание спорткомплекса состояло из трех этажей, а также одного подземного. На первом располагались спортзалы и бассейн, на втором – массажные комнаты и обширный спортивный бар, в подвале – автостоянка, занимавшая триста квадратных метров площади. Третий этаж на данный момент ремонтировался, как раз его собирались отдать на откуп коммерсантам.

Когда Морозовский вышел из машины, часы показывали шесть вечера. Вместе с ним вышло и несколько его телохранителей. На мгновение Морозовский ощутил странное, чуть ли не физическое неудобство от того, что он не занимался спортом достаточно времени. Очнись, Владик, сурово приказал он самому себе. Не та ситуация. Останешься в живых – потом натренируешься столько, сколько душа пожелает. Ну, а если не повезет – некому будет разминаться даже на тренажерах, что стоят у тебя дома. Впрочем, о печальном для него исходе сегодняшней встречи он не думал. Такой расклад и так уже наверняка просчитали люди, разговаривавшие с ним сегодня по телефону. Чудненько, пусть прикинут варианты, напрягут мозги. Если конечно, они у них есть.

– Салют, бойцы, – проходя, привычно поприветствовал он знакомых охранников.

– Приветствуем, Владислав Юрьевич, – с почтительной фамильярностью ответил один из стражей. Другой в это время сосредоточенно водил металлоискателем вокруг сумки, показавшейся ему подозрительной: после взрыва здесь в прошлом году боялись повторения эксцесса.

Внутри в широком коридоре мирно покуривали с газетами в руках два его славных приятеля, брюнет и блондин. Они же – начальники охранной службы спорткомплекса 'Русь'.

– Добрый вечер! – сказал Морозовский, обращаясь к ним. Оба начальника разом подняли глаза от своих газет, увидели его и дружно закивали.

– Мое почтение, Владислав Юрьевич, – сказал блондин.

– Приветствую, – проговорил брюнет. Трое телохранителей Морозовского стали поодаль. Владислав Юрьевич обменялся рукопожатиями с обоими начальниками и тоже достал сигарету.

Блондин и брюнет имели внешнее сходство, и при желании их можно было бы назвать братьями-близнецами: оба невысокие, плотные, коренастые, с борцовскими фигурами; оба пострижены были просто, но со вкусом. Даже выражение лица было схожим: умные глаза обоих шефов охраны глядели на человека одинаково пронзительно и цепко, а их губы как– будто застыли в едкой иронической усмешке. Между тем никаких родственных связей между ними не было и в помине: блондина величали Иван Ельцов, а брюнета – Юрий Минасян. Ельцов и Минасян, хоть и руководили десятком охранных гоблинов, сами были людьми вполне интеллигентными. Ельцов закончил МГТУ им. Баумана и чуть было не поступил в аспирантуру, имея перспективу вскоре сделаться лаборантом в Дубне и имея приглашение на учебу от Далласского университета. Минасян играючи получил красный диплом на юрфаке МГУ и собирался идти в адвокатуру, где ему сразу давали место. Однако именно в это самое время группа бывших спортсменов наконец получила в свое владение 'Русь'.

Ельцов с Минасяном, синхронно наплевав на перспективы блестящих карьер, кинулись в водоворот бизнеса. Оба с детства были фанатами восточных единоборств, обоих грела мысль самим организовать в Москве некий Центр Боевых Искусств и обоих не пугали соображения, что сначала работать придется далеко не в белых перчатках. Как-то так спонтанно сложилось, что оба они взялись перво-наперво за охрану 'Руси' – да так и не смогли потом остановиться, затянуло. Часто встречающееся, между прочим, явление. В свое время Морозовский привык, что у него в подчинении много крепких парней, а потом уже не было сил отказаться. Ваня Ельцов и Юра Минасян, организовав в 'Руси' очень хорошую систему охраны, из спортсменов стали профессионалами в своем деле и удовлетворились этим. Внутренний механизм спорткомплекса стал работать как швейцарские часы. Теперь они могли не торопясь покуривать, тренировать новое пополнение, изредка устраивать учебные тревоги. И еще – со вкусом читать газеты. Точнее, одну газету.

– Что новенького пишут? – спросил Морозовский у Ельцова с Минасяном, хорошенько затянувшись своим 'Кэмелом'. Ответ ему был известен заранее.

– Дурость, как всегда, – иронично улыбаясь, ответил Ельцов.

– Как и следовало ожидать, – согласно кивнул Минасян.

– А все-таки? – полюбопытствовал Морозовский. Необходимо было полностью соблюсти ритуал.

– Дутые сенсации, – констатировал Ельцов.

– Вах, какую ерунду, – радостно провозгласил Минасян.

– Пол-на-я де-гра-да-ция! – со смаком проскандировали оба.

Подобную забавную сценку вся троица разыгрывала уже неоднократно. С тех самых пор, когда оба начальника охранной службы 'Руси' стали, ради развлечения, прилежными читателями 'Экспресс-газеты'. Удовольствие, которое они от этого получали, было явно нездорового свойства. Оба ловили только им понятный кайф, вчитываясь буквально в каждый материал, каждую строчку этого бульварного столичного издания. Главному редактору 'ЭГ', надо полагать, икалось каждую неделю, когда Ельцов с Минасяном разворачивали очередной номер. Парочка острила над каждым заголовком.

Морозовский обратил в дым одну сигарету и немедленно взял вторую. Перед подобным делом необходимо было обязательно снять стресс. Тем более что меньше двух-трех сигарет его обычная болтовня с двумя охранными шефами никогда не продолжалась. Если бы он откланялся раньше, это могло показаться подозрительным. А так все своим чередом. Владислав зашел в 'Русь' обсудить ближайшие планы и переговорить с партнерами по бизнесу. Обычное дело.

Морозовский сделал длинную последнюю затяжку. Он считал, что на сегодняшней встрече с сильным и опасным противником у него будет целых три преимущества. Первое – что он и его люди отлично знают здание спортклуба, а оппоненты нет. Второе – что здешние охранные гоблины примут тех за обычных обнаглевших бандитов. Каковыми эти господа, несомненно, и являлись. Что касается преимущества номер три...

Он вытащил из кобуры свой 'Магнум' и показал его шефам охраны.

– Да ладно, – раздвинул губы в белозубой улыбке Минасян. – неужели ты будешь здесь стрелять.

– Мы и так не беспокоимся, Владислав Юрьевич, что вы при оружии, – подтвердил Ельцов, даже не глянув на пистолет. – у вас сегодня здесь что-то намечается?

– Черт его знает, – задумчиво сказал Морозовский. – человек я вспыльчивый, а народец здесь ходит всякий. Вдруг не сдержусь и пальну кому-нибудь в лоб? Так что так, ребята. Сегодня может быть стрельба, – серьезно проговорил он. – рассчитываю справиться своими силами. Но если бы вы меня подстраховали...

В общих чертах объяснив обоим охранным начальникам возможную ситуацию, Морозовский поднялся в бар, где было сравнительно много народу. Встреча должна была состояться через полтора часа на третьем этаже, и он собирался не спеша обойти все здание в поисках чего-либо подозрительного. Чисто теоретически Морозовский допускал, что Рихтер с помощниками уже тут и оценивают место будущей встречи.

Так в напряженных раздумьях прошли следующие полчаса. Расставив своих телохранителей в заранее намеченных точках спорткомплекса, Морозовский протолкнулся из бара к лестнице и, обуреваемый мрачными мыслями, стал обдумывать план действий на ближайшее время: что делать дальше, если и на втором этаже не будет ничего подозрительного. Но все решилось само собой – о его планах подумали без него. Он все еще стоял в задумчивости около лестницы, когда за спиной знакомый баритон произнес:

– А вот и Владислав Юрьевич.

Морозовский тут же хотел повернуться на голос, но ему ткнули в спину что-то твердое и приказали:

– Не оборачиваться, ясно?

Имевший немалый опыт с подобными штучками, он определил твердый предмет как пистолетный глушитель. Еще через мгновение он сообразил, откуда ему знаком этот голос. Это был именно господин Рихтер. Лихо работают, подумал Морозовский.

– Артефакт, быстро! – скомандовал голос за спиной, и глушитель с силой вдавился под лопатку.

Обойдешься, приятель, подумал Владислав Юрьевич. А вслух сказал, стараясь сохранять внешнее спокойствие:

– Немедленно уберите пистолет. Я же не идиот, чтобы носить такую вещь с собой. За фраера меня принимаете?

На самом же деле артефакт находился у Морозовского в потайном карманчике демисезонного плаща. Но если эти ребята по своим каналам узнали, что Морозовский – это и есть таинственный похититель, то они обязаны были кое-что слышать о нем и его прошлом. Это был тот случай, когда репутация работает на тебя, даже если у тебя проблемы. Так и случилось.

Глушитель исчез, и Морозовский наконец смог повернуться.

За его спиной стоял невысокий со вкусом одетый человек лет сорока, в добротно пошитом костюме и широких очках с дымчатыми стеклами. На правой руке у него висел модный дорогой плащ, из-за которого виднелся серый ободок глушителя. Лихие черные гусарские усики шли ему. По-видимому, это было начальство низшей ступени. Не шестерка, конечно, но... примерно десятка.

– Простите, а с кем я имею честь?... – невинно поинтересовался Морозовский.

– Для покойника вы выглядите отлично, Владислав Юрьевич, – усмехнулся усач. – И потому черезчур любопытны... хорошо, в ближайшие десять минут можете называть меня... например, Куртом.

– А через десять минут как мне вас называть? – с любопытством спросил Морозовский. – У вас, что каждые десять минут новое имя? Тогда это, извините, весьма странно.

Рихтер чувством юмора обладал и загадочно улыбнулся.

– Просто через десять минут мое и вообще чье-либо имя будет для вас уже без надобности, – произнес он. – оглянитесь– ка по сторонам. Только без резких движений. Хорошо?

Морозовский неторопливо огляделся. С четырех сторон на близком расстоянии его окружили такие же 'джентльмены'. Они делали вид, что прицениваются к новым американским тренажерам, а сами внимательно буравили стоявших в центре взгядами. Вся четверка была вооружена. Как Морозовский и предполагал, все они и не подумали оставить свое оружие на входе. Пусть, дело ваше. Морозовскому остается теперь только спровоцировать их пустить эти пистолеты в ход. Конечно, не здесь, а как раз на третьем этаже. Здесь шальной пулей легко могло зацепить посторонних людей; на третьем же, пока хорошенько не отремонтированном, находились в основном стройматериалы. Там были и его охранники. Нужно было направить этих ребят туда.

– Убедились? – спросил его Рихтер. – Бежать вам некуда. Итак, где артефакт?

Морозовский равнодушно пожал плечами:

– Кажется, мы договаривались насчет обмена. Будут полтора миллиона – будет и артефакт...

Рихтер, уже закипая, переспросил:

– Так где артефакт?

– На третьем этаже спрятан, – ответил Морозовский заготовленной заранее фразой. Весьма убедительно, кстати, вышло. Он ведь действительно мог его там спрятать. Для последующего обмена. – но без меня вы эту штуку все равно не найдете.

Рихтер сделал нетерпеливый знак рукой, и пара элегантных красавцев мгновенно закрыла Морозовского от посторонних взглядов своими широкими спинами, а четыре руки быстро обхлопали его карманы. Кроме потайного, конечно.

Морозовский усмехнулся.

– Смешно? – удивился один из тех двоих, кто наводил шмон.

– Щекотно, – объяснил Владислав Юрьевич. – продолжай, видишь, начальник нервничает.

Обыск карманов Морозовского не принес никаких результатов.

– Шеф, – вполголоса проговорил второй помощник. – у него и оружия-то нет. Только документы, блокнот, бумажник и шариковая ручка...

– И ключи, – добавил Морозовский предупредительно. Курт покачал головой:

– Как же так, Владислав Юрьевич? Идете на такую ответственную встречу – и без всякого оружия. Как-то даже не согласуется со всем тем, что мы о вас узнали.

– Ваши сведения устарели, – парировал Морозовский. – я уже давно пацифист. Кроме того, мне и в голову не пришло в вас стрелять. Совершим обмен и разойдемся по-хорошему...

Услышав эти слова, двое мужчин, проводившие личный досмотр его имущества, синхронно рассмеялись. Словно их тоже кто-то щекотал.

– Хорошо, – не стал больше спорить Курт. – обмен – так обмен. Поднимаемся на третий. Только не вздумайте бежать, – предупредил он. – Мои подчиненные – нервные ребята. Как что – хватаются за оружие, за ними не уследишь.

Замечательно, подумал Владислав Юрьевич. И незачем следить. У Зигмунда Фрейда, кажется, написано, что комплексы не надо загонять вглубь. А раз они вообще отсутствуют – то просто отлично. Кто хочет, пускай стреляет.

Курт (еще в течение шести с половиной минут) сделал знак оставшимся своим элегантным оруженосцам, и те, взяв Морозовского в плотное кольцо, стали конвоировать, ведя вверх по железной лестнице. Надо отдать им должное, обязанности свои они выполняли профессионально. Обыватель наверняка решил бы, будто по лестнице поднимается компания самых близких друзей.

На третьем этаже не было ни души. Ремонтная бригада сегодня отдыхала, а потому огромные жестяные листы, предназначенные для декоративной отделки перекрытий, в беспорядке валялись на полу и были прислонены к стенам. Декоративная плитка из цветного стекла, которой должен был быть уложен пол, стояла в углу в больших пластиковых контейнерах с высокими подпорками. Месяца через полтора здесь развернутся предприимчивые торговцы, и когда это произойдет, на третьем тоже будет не протолкнуться. А пока же здесь было полным-полно свободного места. Это только к лучшему.

– Владислав Юрьевич, – сказал командир вооруженных красавцев, осмотревшись и вполне довольный отсутствием ненужных свидетелей. – теперь вам уж точно деваться некуда. Умейте проигрывать достойно. Верните пентакль, ответьте на несколько вопросов... а там посмотрим.

– Сначала уж вы ответьте, – попросил Морозовский, осторожно смещаясь в сторону жестянок и плитки.

Рихтер взглянул на часы и проговорил:

– Ладно, спрашивайте, но только быстро.

– Один момент! – согласился Морозовский. – Каким же образом вы меня вычислили? Если, конечно, не секрет.

– Какие же от вас теперь секреты? – проговорил Курт. – Все очень просто. Ваш трюк с телефоном был хорош... кстати, как вы это сделали?

Морозовский развел руками: дескать, сам не знаю, техника, знаете ли...

– Ну, неважно, – махнул рукой Рихтер. – это уже неактуально. У нас, видите ли, прекрасная записывающая аппаратура. Плюс к тому наши люди уже знали область ваших интересов...

– Каких? – уточнил Морозовский.

– Сбор артефактов, – продолжал Курт. – ваша деятельность в сфере эзотерики... Я понятно излагаю? – неожиданно прервал себя собеседник.

– О да, – искренне ответил Морозовский, выигрывая еще шажок.

– Ну, хватит. – строго сказал Курт. – Я потешил вашу любознательность. Теперь удовлетворите мое любопытство. По большому счету, мы уже знаем, кто именно вас послал и чего хотят эти люди. Мы просто хотели бы получить от вас подтверждение.

Морозовский сказал, тщательно выговаривая слова:

– Имена этих лиц, извините, сообщить не могу. Права не имею. А мне просто нужно полтора миллиона евро. Так что, меняемся?

Ему надо было раздразнить этих джентльменов, и он своего добился.

– Где пентакль, черт побери?! – повысил голос Рихтер.

Морозовский сделал еще один шаг в сторону и в секунду извлек из потайного карманчика артефакт, столь необходимый этим сектантам. Если бы он еще мог знать, для чего!

– Вот! – сказал он, делая еще шажок так, чтобы оказаться между запасами жести и плитки. – А теперь давайте деньги.

Курт произнес почти равнодушно:

– Вы меня огорчаете, Владислав Юрьевич. Вы повели себя как наивный дилетант. Неужели вы до сих пор не поняли, что ни на какой обмен -особенно такой нелепый! – мы не пойдем? К вашему несчастью, есть вещи, по которым мы не торгуемся... Уберите его, он мне вконец надоел, – приказал он своим помощникам, вяло кивнув в сторону Морозовского. – а потом заберите то, что он украл.

Четверка выхватила свои пистолеты. Конечно, в обычных условиях пальбы бы никто не услышал. В обычных!

– Не надо стрелять, – честно предупредил Морозовский этих самоубийц, но только, похоже, их раззадорил.

Сам Рихтер снял с руки плащ и прицелился. Пора! Дальше будет поздно. Действуй, Владик.

– Оружие на землю! – крикнули охранники Морозовского с трех сторон.

Джентльмены на секунду опешили: они не ожидали увидеть перед собой столько вооруженных противников. С первого выстрела Роман уложил бойца четверки, стоявшего прямо у стены и целившегося в шефа. Морозовский стремглав бросился в узкую щель между жестянками и стеной, используя жесть в качестве щита от пуль.

Кто-то из четверки дважды выстрелил ему вдогонку, но тут же выстрелили и в него – у Дмитрия были хорошие результаты по стрельбе. Джентльмен, падая на пол с простреленной грудью, все же успел нажать курок своей 'Беретты' и всадить пулю в лоб третьему охраннику. Курт же выстрелил в самый последний момент, когда Морозовский уже скрылся. У него был пистолет с глушителем. Охранники же обыкновенными пистолетами системы Макарова производили больше шума, нежели слон в посудной лавке. На помощь спешила охрана спорткомплекса.

Сбегая вниз, на второй, Морозовский уже знал, что вслед за грохотом наверху мгновенно заработает охранная сигнализация, завоют сирены в трех караулках, расположенных по периметру, а все входы и выходы в 'Русь' окажутся перекрытыми. Команда этих сектантов совершенно напрасно приняла предложение Морозовского встретиться именно здесь и вломилась в чужой монастырь со своим уставом. B этом случае начинал действовать совершенно другой устав – гарнизонной и караульной службы, обогащенный боевым опытом коммандос Ельцова и Минасяна. Если уж те умели обезвредить террористов, засевших на первом этаже и в подвале, то сегодня их задача здорово облегчилась, так как противники собрались на малонаселенном третьем этаже.

Нырнув под лестницу, Морозовский стал ждать скорой развязки. Как он и предполагал, все произошло очень быстро, буквально за считанные секунды. Эти дилетанты, понеся потери от телохранителей Владислава Юрьевича, скатываясь вниз по ступенькам, не догадались даже припрятать поскорее оружие. Напротив, увидев выскакивающих из своих укрытий ельцовско-минасянских бойцов, они инстинктивно открыли стрельбу по ним из своих стволов.

Бежавший первым джентльмен, спрыгнувший на площадку второго этажа, получил очередь в грудь и умер, не успев понять, в чем дело. Другой вздумал посоревноваться с охраной в меткости, но силы оказались слишком неравными: одиночка против десятка – самоубийство. Через несколько секунд он уже лежал неподвижно, сделав в общей сложности не более трех выстрелов. Морозовский знал, что по законам 'Руси' эти люди безоговорочно попадали в разряд террористов и заслуживали немедленного уничтожения.

Тут он вспомнил о Рихтере и, пригнувшись, бросился к дверям основного хода: тот мог спуститься только по основной лестнице. Лестница, однако, была пуста: валялись лишь обрывки картонных упаковок, огрызки бечевок, разный строительный мусор... И все же он был здесь! В том месте, где располагалась тесная подсобка с пожарным гидрантом, Морозовский услышал слабый шум. Оружия у него по-прежнему не было, однако в данном случае оно ему было без надобности. Вжавшись в узкую щель подсобки с гидрантом, Курт Рихтер умирал. Очевидно, его зацепило пулей, когда он еще был наверху и когда попал под перекрестный огонь охранников Морозовского. Но он еще смог одолеть один лестничный пролет и попытался спрятаться.

Когда Морозовский подбежал, сил у него уже не было, чтобы поднять свое оружие. Однако он еще был жив и он еще был способен узнать его.

– До-во-лен? – с колоссальным напряжением проговорил Рихтер. Тоненькая струйка крови стекла изо рта и стала заливать элегантный пиджак.

– Нет. – сказал Морозовский правду. Вид умирающего человека, даже врага, никому бы не смог доставить большой радости. Ненависти он уже не испытывал.

– Какой же ты дурак... любитель древностей... – прохрипел Рихтер. – Тебя убьют... обязательно... Впутался зря... Кретин... Слишком много поставлено на 'Час Ч'...

– На что? На что?! – быстро спросил Морозовский умирающего. Он вдруг осознал, что теряет шанс узнать, как действует добытый им артефакт.

–Как... – удивленно прошептал Рихтер. – Ты... не знаешь?... Тогда тем более... дурак.

Часть 1

– По большому счету, в физиологии я не слишком большой специалист, – улыбнулся Антон. Сейчас он старался с полной отдачей сил, но в последние несколько месяцев это уже не мешало ему работать. Он стал уже на порядок сильнее и с каждым днем все профессиональнее пользовался своими способностями.

Его сильные руки плавно двигались вдоль живота пациентки на расстоянии нескольких сантиметров от тела. 'Думаю, у меня получится в будущем обходиться без помощи рук, – подумал Антон. – главное не распугать клиентуру. Экстрасенс, который производит загадочные пассы, выглядит намного убедительнее. А если ты напряженно сидишь как статуя, с умным видом, то это ненатурально'.

– Неужели? – удивилась женщина.

– Пока это так... Если по-простому, то у вас прекрасно функционирующие почки. Вот здесь, чуть пониже. Печень, тоже замечательная, без признаков проблем. Да, вот здесь... Отлично работающее сердце. Тоже один экземпляр, – мягко улыбнулся Антон. – Теперь женские дела... В этой области я почти специалист. Не сомневайтесь, у меня мама гинеколог. Я все приведу в порядок, не волнуйтесь. Это только для обывателя просто – печень, сердце, почки, щитовидка... А для меня совершенно иначе.

– А как вы видите человека?

– Это непросто описать. Человек сам по себе очень сложная структура. Намного сложнее любого компьютера. Мы думаем, какой пустяк – бац по клавише, буква или цифра пропечаталась. А на деле сколько микросхем задействовано... Вы ведь почувствовали улучшение после того сеанса?

– Да, Антон, это было так прекрасно...

– Ну вот... Да, я целиком сосредоточился на вашей конкретной проблеме. При этом сумел воздействовать на все структуры организма в целом. Поэтому, когда одному органу стало лучше, организм освободил больше сил для того, чтобы подтянуть остальные. В организме человека абсолютно все взаимосвязано. А я всего-навсего стараюсь сделать ваше биополе здоровым.

– Скажите, Антон, а какое оно у меня?

– Здоровое биополе я вижу в желтом и оранжевом цвете. У каждого человека эти цвета разной интенсивности. Как, впрочем, у большинства людей. Но вот так я вижу человеческий организм. Не исключено, что у каждого биоэнергетика своя палитра, своя цветовая гамма. Мы не похожи друг на друга. А я стараюсь отличаться от других. Я не контактирую с другими экстрасенсами. И не стремлюсь афишировать свою деятельность.

Aнтон убрал руки от пациентки, сильно потер ладони в воздухе, словно 'умывая руки' и медленно, через все уровни своего пси-восприятия, стал возвращаться к действительности. Секунд через пятнадцать он сложил руки на коленях ладонями вверх, открыл глаза и расслабленно откинулся на спинку стула.

– Все хорошо. – удовлетворенно сказал он. – Теперь жду вас в четверг, в семь вечера. Еще два-три сеанса, и все.

– Я так вам благодарна. – сказала женщина, садясь и одевая блузку. На Антона она смотрела с неподдельным восхищением.

– Спасибо, – вяло улыбнулся Антон. – когда у вас родится крепкая здоровая девочка, тогда приходите с благодарностями. А пока уж лучше деньгами.

– Девочка? – удивилась женщина.

Антон замялся, стал тереть кончик носа.

– Не знаю... – пробормотал он, краснея. – Столько я всего ощущаю, что иногда сам удивляюсь. Будто нахожусь в океане знаний. Но скорее всего.

Женщина рассмеялась и вдруг протянула руку и провела ладонью по его пышной светло-коричневой шевелюре, доходящей до плеч.

– Мне все равно, – сказала она по-матерински мягко. – только бы получилось. Мы с мужем так хотим ребенка... Вы не представляете, у скольких врачей мы побывали...

– Я надеюсь... – Антон окончательно растерялся. – Я тоже не всемогущ. Да, я расту, совершенствую свое мастерство, но процессы в природе тоже не стоят на месте. Экология сейчас намного хуже, что говорить. Тут мне один целитель-биоэнергетик жаловался, что в последние годы в Москве что-то нарушилось. Он уверен, что его терапия перестала быть такой эффективной, как раньше. Симптомы он снимает по-прежнему превосходно, но саму болезнь уже не в состоянии лечить. Мне кажется, это очень серьезное предупреждение для многих и для меня в том числе.

– Воздух такой грязный? – спросила женщина, открывая сумочку.

– Все вокруг грязное, – вздохнул Антон, принимая деньги. – спасибо. Воздух очень грязный, вода, продукты... А главное, на мой взгляд, что мысли у людей грязные. Кстати, о грязи. Мой совет, если все получится, рожать постарайтесь за границей. Или подыщите себе заранее надежную, пусть подороже, клинику здесь.

– Да, мы сможем...

– Все у вас будет в порядке. Родится нормальный здоровый ребенок.

Женщина рассмеялась.

– Я поняла, – сказала она. – в таком случае я вас приглашу, Антон. По-моему, вы намного лучше, чем любой врач. Во всяком случае, мне о вас говорили...

– Кто говорит, тот не знает, – отрезал Антон.

Утро туманное... Десять часов. Завтрак. Каша уже почти дошла до кондиции, и Антон, обжигая губы, рискнул ее попробовать. Надо бы посолить... Ничего, так тоже сойдет. Пока он возился с немудреной стряпней, автоответчик преподнес несколько коротких сообщений. Антона настоятельно приглашали на юбилей его бывшего преподавателя Володи Сафонова (придется идти, тоскливо подумал Антон), информатор из Львова односложно уведомил о том, что есть возможность выступить с оздоровительными сеансами в местном ДК (так-так...), какой-то мутный тип скороговоркой сообщил о существенной задолженности за аренду помещения (оплатить Антону задолженность тип, слава богу, не предложил), секретарь Московской ассоциации целителей известил, что некая тусовка состоится в Крекшино в следующее воскресенье и Антон в списке (какого черта, чуть не взвыл Антон, тоже мне, нашли целителя! Все равно пустая трата времени. Такие сборища порой заканчивались попойками и драками, в результате которых у некоторых экстрасенсов появлялся синяк под третьим глазом). Последним вчера звонил Сергей Леонченко с медицинского– просил, по возможности, заглянуть на факультет.