Текст книги "Похороны вне очереди (СИ)"

Автор книги: Юрий Салов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Глава 17

По пустынной ночной дороге быстро ехал мощный военный 'Урал' с брезентовым верхом. За рулем сидел водитель, молодой крепкий парень лет двадцати, в обычной солдатской форме. Он уверенно вел машину по разбитой дороге, несмотря на высокую скорость. Рядом с ним сидел мужчина почти вдвое старше в форме ВДВ. Он был хмур и напряжен, все тело его говорило о готовности к стремительным действиям.

Внезапно перед ними появился впереди неяркий свет фар. Вообще-то это было довольно странно – с шоссе они съехали давно. Впрочем в этом районе в сезон отпусков можно было встретить туристов, поэтому на всякий случай водитель сбросил скорость. Как оказалось, вовремя, потому что встречный автомобиль вдруг вильнул в сторону и остановился поперек дороги. В свете фар в 'Урале' разглядели в машине напротив открытую фуру с мандаринами.

– Эта еще херня откуда здесь взялась?! – зло пробормотал десантник и вгляделся вперед.

Водитель фуры, выйдя из кабины, остался возле фуры. Мощный свет фар военного грузовика слепил его.

– Дай – ка я проверю, – наморщил лоб десантник. – оставайтесь здесь.

Но когда он вышел из 'Урала' и подошел к фуре, к немалому своему удивлению он увидел не какого-нибудь местного жителя, а Андрея. Шальнев стоял, держа пистолет у живота. Лишь когда между ним и военным осталось метров пять, он узнал десантиника и опустил оружие.

– Гена, блин, где вас черти носят?! – рявкнул он.

Федорчук недоуменно взглянул на друга:

– Мы вообще-то армия, мы не можем приезжать по первому твоему зову.

– Криска, вылезай! Быстрее! – выпалил Андрей и кинулся назад, к груженому доверху мандаринами кузову. – Гена, представь, облава, мусора кругом – мы еле вырвались!

Федорчук бросился за ним. Из груды оранжевых плодов не спеша вылезла молодая женщина в шортах и майке; она ловко перемахнула через заднюю дверь кузова и спрыгнула на асфальт.

– А это кто? – бросил Геннадий.

– Кровавая гебня. Не удивляйся, Гена, это действительно, если глобально, мой бывший коллега, – торопливо объяснил Андрей. – а теперь поехали, быстрее.

– Что случилось-то? – спросил Геннадий.

– СОБР дом окружил, с автоматами, палить начали – еле ушли!

Отогнав машину на обочину, они втроем подбежали к кузову 'Урала'.

– Захарченко! – выкрикнул Федорчук.

Откинув березентовый полог, из кузова высунулся огромный лысый детина в форме прапорщика.

– Принимай пассажиров.

– Есть. – зашумел детина тяжелыми ботинками.

– А чего так жестко-то они с вами? – Первой в кузов погрузили Кристину, затем Андрей уже сам залез в чрево 'Урала'.

– Она говорит, что поступил приказ при нашем обнаружении открывать огонь на поражение, – озабоченно проговорил Андрей.

– Е-мое!.. Мать твою!... Как же тебя угораздило-то, братуха?!..– изумился Геннадий.

– Формально на нас два трупа сотрудников ГИБДД и два гражданских, – с легким безумием Андрей взглянул на десантника.

Прапорщик неотрывно смотрел в сторону новоприбывшей парочки с все нарастающей тревогой.

– Понимаю, не волнуйся, – абсолютно спокойно ответил Федорчук. – здесь оставаться не стоит.

'Урал' взревел, развернулся и умчался в сторону Абхазии.

Геннадий вытащил из-под скамьи пустой деревянный ящик.

– Слушайте меня внимательно. Скоро мы будем пересекать границу, поэтому залезайте вот в эти ящики. Надеюсь, досматривать не будут.

– Я не влезу, – покачал головой Андрей.

– Постарайся, – Геннадий показал ножом на другой деревянный "саркофаг". – это, я надеюсь, минут на десять всего. Там дырки просверлены, на всякий случай. Не задохнетесь.

– Сейчас граница будет, товарищ майор, – шепнул лысый.

– Надеюсь на тебя. Нам терять нечего, понимаешь? – Андрей с трудом поместился в тесном прямоугольнике.

– Посмотри на меня, Андрей. Я тебя не обману... скоро будем на той стороне. – майор нет-нет да и бросал пронзительные взгляды по сторонам.

Отъехав подальше от границы, они остановились перекурить. Андрей с Кристиной вылезли из своих тесных убежищ.

– Спасибо, – искренне произнес Андрей. – значит намереваешься нас поселить на территории военной части?

– Вот что, Андрюха, предлагаю тебе кое-что получше, – широко улыбнулся майор Федорчук, – заселяйтесь-ка вы в гостевой коттедж. Меня там тоже селили на первое время. Как тебе мое предложение?

– Но там же регистрироваться придется, а паспорт только у меня, – задумался Андрей.

– Да какая, к черту, регистрация? Не беспокойся об этом. Все равно он пустует. Я сам все и оформлю. Жить там будете на правах командированных.

– А не засветимся?

– Что касается этого – до военной базы десять минут ходьбы. Форму носить, во всяком случае тебе, увы, придется. А вот как вас лучше всего оформить? – задумался майор.

Решать этот вопрос стали уже по мере приближения к войсковой части 09332 военной базы номер семь в Гудауте.

– Сама часть дерьмо редкостное, сами видите, жарко, влажность, жратва и питье хреновое, – инструктировал их Федорчук.

– Подъезжаем, товарищ майор! – отрапортовал водитель.

Через несколько минут Андрей с Кристиной, сопровождаемые прапорщиком, уже были на месте. Стоит заметить, что называть коттеджем домик, куда их поселили, мог человек с воистину армейским чувством юмора. Эти были две крохотные комнатушки со стандартной мебелью, малюсенькая кухонька с потрепанным столом, двумя низкими стульями и электрической плитой, туалет и ванная.

Тем временем Геннадий внес в журнал учета Андрея как офицера-контрактника, Кристину как медсестру.

Как следует выспавшись после не слишком комфортабельного переезда, уже в десять минут четвертого, после стаканчика кофе, Андрей уже составлял план действий.

'Нда... эту фразу я напишу тысячу раз. Я никому не верю. Половина несчастий в жизни происходит оттого, что мы не хотим говорить правду. В то время, как меня преследуют мусора, банда Искандера требует, чтобы я нашел им таинственного Зубра. Я по прежнему немного знаю о Зубре, а он в это время поглощает своих конкурентов... у меня остался единственный выход – передать эту кассету в Москву.'

Андрей не спеша закончил обработку информации и около четырех часов связался с Геннадием. Тот появился ниоткуда, как привидение. Десантную форму Федорчук сменил на джинсы и рубашку.

– На мой счет поступили какие-нибудь указания? – спросил Андрей.

– Лучше пока вам не высовываться, – задумчиво ответил Федорчук. – не стоит.

– Скажи, а зачем ваш полк сюда перебросили? Ты мне месяца три назад написал, что вас расквартировали в Гудауте.

– Это долгая история. Но полагаю, на Донбасс перебросят. Куда же еще.

Андрей попросил старого приятеля рассказать подробнее, но так как мысли Геннадия набегали одна на другую, полноценного разговора не получилось. Зато свою ситуацию Шальнев поведал обстоятельно.

– Ну, Андрюха, ты даешь! – восхищенно выпалил Геннадий, – но от меня теперь что требуется?

Андрей вытащил из барсетки кассету.

– Здесь важная информация. – Он положил кассету на стол. – кстати, на всякий случай копию стоит сделать.

Геннадий сосредоточился.

– Твоя задача сложная: надо поехать в Москву, найти одного человека и передать кассету. – Андрей протянул бумажку с адресом. – человека зовут Виктор Смирнов, он полковник ФСБ, во избежание утечки информации передать материал ему нужно напрямую. Поэтому надо встретиться с ним на его даче в Щелково, когда он вернется в Москву.

– Для командировки нужны будут основания, – повертел кассету в руке Федорчук. – но я постараюсь быстро оформить необходимые бумаги.

– Неправильно, – донесся тихий голос со стороны дверей, – во-первых, неизвестно, когда он вернется в Москву, во-вторых может быть он и есть Зубр.

Андрей и Геннадий повернули головы к Кристине. Гиря в дополнение к шортам и майке уже успела раздобыть шлепанцы и камуфляжную куртку.

– Что я о нем знаю? – сухо продолжала Кристина. – Я должна была собрать максимально полную информацию на Искандера и передать ее людям Зубра, фактически стравить две банды. Получается, Зубру только это и надо было. А теперь, когда я позвонила Вениамину, приехали эти головорезы.

– Вениамин не Зубр, почти уверен. Но что же ты предлагаешь? – задумался Андрей.

– Кассету надо передать человеку, никак не связанному с операцией 'Луна'. Он в свою очередь свяжется со своими знакомыми в столице. Таким образом Зубр еще некоторое время ничего не будет знать о наших планах.

– И у тебя есть такая кандидатура?

– Да. – Кристина кивнула головой. – Геннадий, вы можете обеспечить мне шифрованную спецсвязь?

– Официально – нет, – усмехнулся Федорчук. – вы кто такая? Капитан ФСБ? A где ваше удостоверение?

– Интересный вопрос! Наверное в штабе операции, в Сочи, – задумалась Кристина. – но тогда хотя бы выход в интернет сможете обеспечить?

Геннадий поднялся и неслышно исчез. Андрей в некотором сомнении смотрел ему вслед. Он не знал, какой уровень знакомств у Кристины и сомнения имели под собой почву.

Глава 18

В кабинете начальника сочинской полиции генерала Леонова состоялось совещание, на котором присутствовали его зам, полковник Селезнев, московский гость полковник Малетин и начальник оперативно-розыскной бригады подполковник Пашков, фигура одиозная, известная в узком кругу под прозвищем Череп. Это был двухметрового роста человек с широкими плечами и абсолютно лысой головой, покатой как колено. С виду простой, крутой и прямой, как ствол ружья, подполковник Пашков был на самом деле отменно умен, ироничен, хваток, профессионально цепок и начитан, за что его и уважали сотрудники сочинского ГУВД, от сержанта до офицера. А на шутки коллег в свой адрес типа: «Голова – бильярдный шар» Пашков не только не обижался, но даже поощрял остроумие подчиненных, зная, как оно разряжает атмосферу и способствует психологической и умственной зарядке.

– Свои дела разберем после, – начал совещание генерал Леонов. – Давайте подумаем, как будем завершать работу по операции "Луна". Обычные методы тут не годятся, у противника тоже работают профессионалы.

– Из оперативных источников поступила информация, что Туаев, возможно, убит, – развалился в кресле Селезнев, чем-то напоминавший студень из холодильника. – стрельбу слышали отдыхающие из ближайшей турбазы. Спустя час на место перестрелки в скалах прибыл автобус с ОМОНом. Под утро на месте происшествия уже работали три следственные группы и бригада экспертов из ФСБ. Обнаружено две сгоревшие машины. Шесть трупов – результат внутренней разборки между бандитами, уголовное дело прекращено по формулировке 'в связи со смертью подозреваемых'.

Он переглянулся с Малетиным. Было видно, что искать неизвестных, устроивших побоище в скалах, никому не хотелось.

– Интересный факт, – поморщился Пашков. – все убитые принадлежали к одной преступной группировке – бригаде Туаева. Надо полагать, произошла разборка между конкурирующими бригадами.

– Не суть важно.

– Это не из-за наших ли героев – они до сих пор не пойманы? – меланхолически спросил Пашков.

Малетин посмотрел на нахмурившегося генерала, однако промолчал. Потом через некоторое время сказал угрюмо:

– Вчера днем в частном гараже на окраине города найдено два трупа. В одном из них был опознан ранее неоднократно судимый Виталий Киселев, кличка 'Зона'. Выясняем все обстоятельства, Алексей Тихонович.

– Кто второй? – буркнул генерал.

– Некто Киласония, кличка 'Художник', нигде не работающий, дважды судим. На данный момент устанавливаются все обстоятельства происшествия.

– Какие будут соображения?

Пашков пожал круглыми плечами, вытер потное лунообразное лицо с набрякшими веками.

– У меня пока нет никаких версий. Будут результаты экспертиз – там посмотрим.

– Что говорят очевидцы?

– Свидетелей нет, очевидцев тоже. Камер видеонаблюдения тоже поблизости не было.

– Что ж, отсутствие свидетелей – тоже результат, хотя мне больше нравится их присутствие. – Леонов повернулся к Малетину. – Сергей Георгиевич, у вас есть соображения по двум нашим фигурантам?

Малетин набычил круглую голову с ежиком волос, потер затылок, сказал глуховато:

– Вчера поступила оперативная информация, что Шальнев и Гиря скрываются в частном доме в Хостинском районе. С помощью спецназа МВД была предпринята попытка их задержать. Несмотря на применение табельного оружия, оба фигуранта прорвали кольцо окружения и скрылись. В настоящее время ведутся их активные поиски. Выяснилась любопытная деталь: недвижимость принадлежит Рустаму Туаеву. Какие будут указания?

В кабинете наступило молчание. Тишина прервалась лишь стуком карандаша о столешницу, который по привычке вертел в пальцах генерал.

– Аэропорт и вокзалы взяты под контроль, – заметил Селезнев. – Но в целом площадь поисков довольно большая.

Муровец кивнул.

– К розыску подключаем военных. Заодно распространили ориентировку всем райотделам, может, отыщется какой-нибудь след.

– Что у вас еще, Сергей Георгиевич? – заметил жест Малетина генерал.

– На мой взгляд, операцию 'Луна' следует завершить. Работу по группировкам Искандера и Зубра передать местному УФСБ.

– Хорошая мысль, – меланхолически заметил Пашков. – Мы тоже займемся этим вопросом, если позволите.

– Не возражаю, – кивнул генерал. – За работу, коллеги. Что с полковником Смирновым?

– Сегодня вечером полковник собирается в Москву. Конечно, будут еще многочисленыые разбирательства на разных уровнях...

– В общем, дело, конечно, дрянь, – согласился Леонов. Малетин криво усмехнулся, осторожно откинувшись на заскрипевшую спинку стула.

– Вы пессимист, генерал.

– Как же мне быть оптимистом, Сергей Георгиевич! Поработали бы в органах с мое...

– Да где уж мне! Здоровья столько не хватит. Кстати, в чем разница между пессимистом и оптимистом? Пессимист говорит, что будет хуже, а оптимист что хуже быть не может.

Генерал Леонов улыбнулся, но моментально стер улыбку с лица и стукнул карандашом по столу:

– Предлагаю совещание считать закрытым.

Порывшись в завалах своей памяти, а затем сверившись с найденной в интернете информацией, Андрей связался с одним своим знакомым по Интерполу. Ответила ему секретарша.

– Хэлоу! – прощебетала она. – Майкл Разникофф инвестигейшн эйдженси.

Андрея бесила эта дамочка. Его сильно раздражало, с каким чувством превосходства она поглядывала на всех посетителей детективного агентства. Но особенно русскоязычных. Майкл Разникофф и вправду был подлинным иностранцем, родился в Вене, закончил колледж... Но папа с мамой у Майкла были, чистокровные одесситы. Разникофф говорил по-русски словно это был его родной язык, а, например, ивритом вообще владел бесподобно. Шальнев звал мистера Майкла просто Мишей. Разникофф собственно говоря в штате Интерпола не числился, он был консультантом, по финансовым делам, особенно связанным с отмыванием денег. Время от времени Интерпол привлекал его для какой-либо шумной компании. Вместе они наваливались на каких-нибудь особо наглых мафиози, затем шел показательный процесс к которому въедливый Миша, конечно, прикладывал руку. Особо наглые на какой-то срок садились, а Разникофф пополнял свой послужной список для служебного резюме.

– Хэлло! – повторила меж тем секретарша, воображая, будто Андрей мог не расслышать про мишино "инвестигейшн эйдженси".

– Хэлло, май дыар! – Шальнев тщательно подбирал знакомые английские слова в одну фразу и стараясь в то же время, чтобы дамочка пока не узнала его голос. – Кен ай спик ту Миша?

– Сорри? – удивленно переспросила дамочка, подумав, что ослышалась.

– Мне бы Мишу, – сказал Андрей, переходя на русский. – Андерстенд ми? Майкл?

Дамочка возмущенно закашлялась. Наконец-то она узнала Шальнева. Впрочем, Андрей кажется, единственный, кто исправно называл мистера Майкла Мишей.

– Мистера Разникоффа нет! – с ненавистью произнесла она тоже уже

на родном языке. – Мистер Разникофф на неделю уехал в Мюнхен! Андестенд?

Андрей чувствовал, с каким удовольствием она бы просто бросила трубку, но...

– Андрюха! – раздался радостный голос в телефонной трубке. – Не слушай ее. Я просто сейчас на нелегальном положении, кредиторы не дают проходу. Поэтому приходится фильтровать звонки. Какой у тебя ко мне вопрос?

– У тебя есть связи, скажем так, в финансовой разведке или как там у вас?

– Э-э, Андрюша, выражайся яснее. – том на том конце провода стал более задумчив.

– Мне нужны сведения о некоторых клиентах банка 'Кредит Шуисс'. А именно: имена и фамилии лиц со счетов которых клиент этого банка Артур Валеев снял средства и объединил их вот в этот счет, – Андрей надиктовал серию цифр, – сможешь добыть данные, Миша?

На другом конце на некоторое время воцарилось молчание.

– Довожу до твоего сведения, что вся подобная информация о клиентуре строго конфиденциальна и получить я ее могу только в рамках возбужденного уголовного дела и только лишь в том случае, если меня привлекут к расследованию, – наконец проговорил Миша. – дело-то хоть возбуждено вашими органами?

–Без понятия, – нехотя ответил Андрей. – тут все очень запутанно...

– Тогда ничем помочь не могу, старик. Понимаешь, рассказы про 'русскую мафию' здесь не прокатывают, нужны веские доказательства. А то набежит свора адвокатов и начнутся проблемы. А я не хочу быть крайним. О'кей?

– О'кей, – мрачно отозвался Шальнев.

Гроб стоял в середине, засыпанный цветами. Усопший был не виден издалека. В крематории народу было с десяток человек.

Крематорий был выполнен из бетона, как все современное строительство. Неподалеку виднелись многоэтажки и солнце светило по-курортному – просторно и простодушно.

Зал крематория был с высокими потолками, наподобие церковных. Пожилая толстая тетка – ритуальный работник, тактично руководила прощанием. На церемонии присутствовали родственники умершего на днях академика Рязанцева. Церемония прощания проходила совершенно обыденно и формально.

Какая-то женщина, возможно жена, подошла к гробу, наклонилась к уху покойника и стала что-то нашептывать. Что она могла говорить? Может быть, успокаивала: все проходит хорошо, много цветов и людей, он в гробу выглядит замечательно... Может быть, убеждала покойника не волноваться за оставшихся. Дети ухожены и присмотрены. Не пропадут. А может быть, она советовала мужу быть эгоистом: сбросить все земное, приготовиться к трудностям нового пути и выдержать их.

Женщина шептала, шептала, пока наконец не заиграла траурная мелодия. Тогда она медленно отошла. Створки перед гробом раздвинулись, пахнуло жаром.

Гроб стал медленно двигаться вперед в адскую топку.

Рабочий лет тридцати с пышными пшеничного цвета усами открыл заслонку, проверяя уровень огня. Из соседней комнаты двое загорелых поджарых мужчин быстро выкатили на каталке тело в дорогих туфлях из крокодиловой кожи, укрытое с ног до головы грязной бело-розовой простыней.

– Все нормально? – спросил один из них, шатен с простым широким лицом.

– Давай быстрее, – отмахнулся усач.

Они покатили носилки вперед, к печи, где дожидался сожжения умерший академик Рязанцев.

– Быстрее! – обладатель пышных усов вместе со своим напарником, мужчиной лет пятидесяти с бледным осунувшимся видом, с давними черными мешками под глазами, придвинули каталку с гробом академика вплотную к каталке с неизвестным.

– Давай-давай, перекладывай, ну! – руководил процессом усатый. – ну, ну, поднимай же!

Он нажал кнопку, заслонка автоматически отъехала вверх, еще секунд десять – и огонь поглотит неизвестного халявщика, решившего вместо академика-членкора отправиться в мир иной в дорогом итальянском гробу, обитом красной материей.

– Всем стоять! – раздался громкий возглас. – к стене!

Усач и один из рабочих отпрыгнули от каталки, выхватывая оружие.

Раздался выстрел, во лбу усатого образовалась маленькая дырочка и он рухнул на кафельный пол. Его широколицего коллегу, так и не успевшего выстрелить, уложили на пол бойцы группы захвата.

Через минуту трое 'работяг' уже были выстроены лицом к стене, со сложенными на затылке руками, а вдоль них прохаживался с победоносным видом полковник Малетин собственной персоной.

Майор Светляков откинул полог простыни. Он увидел бледно– серое, словно маска из гипса, лицо мертвеца. Несмотря на то, что одна глазница у покойника была пуста, а на лице виднелись следы ожогов, майор сразу узнал его.

– Эх, Рустам Агабекович, Рустам Агабекович... Всю жизнь без очереди. И на тот свет-в чужом гробу. Некрасиво.

Малетин только задумчиво покачал головой.

– Что здесь происходит?

Это был директор крематория Романько; он прибежал на шум выстрелов.

– Понимaете, в чем дело, – хитро подмигнул муровец, – этот гражданин хотел быть сожженым впереди другого человека, но мы, бдительные сотрудники МВД, ему этого не позволили. Похороны вне очереди, понимаете?

– А-а, – протянул директор, пожилой мужчина с длинными седыми волосами. Он приглаживал руками свою растрепавшуюся на бегу прическу. Видно было, что ему явно не хочется связываться с полицией.