Текст книги "Повесть о Майкле Хартли"

Автор книги: Юрий Салмиянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

***

– …они что-то требовали? Деньги, драгоценности? Кричали коммунистические лозунги? – интересовался у меня начальник полиции Нео-Анахайма.

– Да нет… – ответил я.

Это был старый мужчина с седой бородой, но по нему было видно, что он старается держать себя в форме и занимается физкультурой.

Мексиканцы сметали осколки с пола, другие мексиканцы тут же ставили новые стёкла. Подумать только – всего пять минут назад здесь случилась бойня, а ресторан уже можно открывать заново.

– Знаете, что, давайте проедем со мной в участок… надо уладить кое-какие формальности. – сказал начальник.

– Хорошо. – мне всё равно было нечего делать.

Мать и отец стояли и плакали над целлофановым мешком, в котором лежала их дочь

Мне очень понравилась машина начальника – Форд Мустанг семьдесят седьмого года. В нём конечно стоял двигатель на холодном синтезе, но мне был по душе вкус хозяина автомобиля: кожаные сиденья и много дерева на приборном панели.

– Я вижу, что вы военный, имеете награды…

– Да, по мне видно! – улыбнулся я и посмотрел на свои значки. – Третья Мировая, Ленинград и Сибирь.

– Я тоже воевал, но давно, ещё на Второй Вьетнамской.

Автомобиль ехал быстро, и улицы были ровными, поэтому за окном виднелись одни лишь длинные следы огней.

– Я проливал кровь за эту страну, поэтому я могу называть себя Американцем… Так же как и вы. Мы ведь с вами Американцы? Да, мистер Хартли?

Он посмотрел на меня.

– Ну да… – ответил я в недоумении.

В полицейском участке царила суматоха. Я старался не отставать от начальника, как вдруг напоролся на огромного робота, вооруженного пулемётами и чем-то похожего на цыплёнка: две ноги и туловище.

– Проходите, гражданин! – сказала машина металлическим голосом и отошла немного назад, давая дорогу.

– Спасибо за сотрудничество! – сказала она мне вслед и завизжала сервоприводами.

Начальник завёл меня в архив и предложил присесть перед монитором компьютера. Он нажал несколько кнопок на клавиатуре, и на экране начали медленно, строка за строкой, появляться фотографии и текст. Досье на троицу мотоциклистов.

– Да, я узнаю их, это были они. Сразу видно – уличный мусор. – сказал я.

– Стейси Морриган, в прошлом со своей сестрой Эшли была звездой детского шоу «Близняшки Морриган», по субботам утром на пятом канале. – говорил начальник, не отрывая взгляда с монитора.

А ведь и вправду, я помню эту передачу. Но в той крашенной кукле я не узнал одну из «близняшек».

– Позже её сестра Эшли скончалась от истощения в семнадцать лет, из-за героиновой зависимости, и шоу закрыли. Стейси закончила факультет журналистики в Мичиганском университете, затем активно боролась за права женщин, особенно в Южной Америке и Арабской Конфедерации, перед Третьей Мировой. – продолжал начальник.

– «Образец феминизма». – подумал я.

– Если ты ещё помнишь, Майк, её отец, Фрэнк Морриган, снимал Стейси в своём предвыборном ролике.

Маленькая девочка срывала лепестки с цветка и считала их количество. Один, два, четыре – число три она забыла. Её поправлял диктор и начинал вести счёт с десяти до нуля. Перед глазами девочки вспыхивал ядерный взрыв.

«Миру, в котором могут жить Божьи дети, наши дети – может прийти конец. Ставки слишком высоки, чтобы оставаться завтра дома. Приходите и голосуйте за Фрэнка Морригона».

Да, и всё-таки он уступил тому ехидному ублюдку, который сейчас сидит в овальном кабинете.

– Выборы он тогда проиграл, но сегодня Морриган – министр здравоохранения. – сказал начальник.

Он продолжил.

– Вот этот рыжий – Марк Стефани. Выпускник Массачусетса, работал в IBM. Говорят, что он участвовал в создании какого-то искусственного интеллекта для Пентагона. Его отец генерал Стефани, командующий оккупационными войсками в Республике Тайланд. Ну а третий, Эдвин Хельгюссон, закончил институт изящных искусств в Колорадо, до его закрытия. Он известный молодой пианист, выступал в Европе перед войной. Его мать, Хельга Олафсон, певица из Исландии, эмигрировала в США когда остров захватила бригада советских десантников.

– Грустная история. – я вздохнул. – Так у них же есть родители, ну или просто… деньги. Почему у них поехала крыша?

– Ни один реабилитационный центр не признал их сумасшедшими, Майк. Они катаются вот так по всей стране.

– А зачем вы мне всё это рассказываете? – поинтересовался я.

– Идём за мной.

Начальник снова повёл меня через коридоры. Мы оказались в изоляторе, в одной из пустых камер. Из соседней, в которой вёлся допрос, доносились глухие удары.

– Я вас и так уже называю на «ты», обращаюсь к вам «Майк». Вы тоже зовите меня… «Артуром». Так вот, Майк, я дорожу своей репутацией. Я могу лишь засадить этих ребят, и всё. А дальше их направят в реабилитацию, там скажут, что они не психи. Но их родители тоже дорожат своей репутацией, понимаешь? Их выпускают и все списывают на уличные разборки каких-нибудь бродяг, пускают всё на самотёк, а отдуваться приходиться мне, как представителю закона. Я вижу по твоим нашивкам что ты из «Белоголовых Орланов», ты эксперт в этом деле… Так что, Майк?

– Вы же сами говорите, что родители их выгораживают.

Начальник стал шептать мне на ухо.

– Родители сами предлагают деньги за это. Но дело очень тонкое, нельзя чтобы оставалась хоть какая-то связь с ними. Здесь, в Нео-Анахайме, официально запрещены охотники за головами. Но я как начальник полиции не могу допустить чтобы и те что есть оживились и устраивали мне беспорядок. Я хочу перехватить инициативу. Ты тот кто мне нужен, Майк.

– Э-э-эм, ну я…

– Двадцать пять тысяч, Майк. Голубые баксы. Делим поровну. Половину ты мне будешь отправлять частями каждый месяц через пожертвования в фонд помощи вдовам полицейским.

Он увидел, как я задумался и хлопнул меня по плечу, широко улыбаясь.

– Пойдём я кое-что покажу тебе, Майк. Тебе понравится!

Мы с «Артуром» отправились через гараж с полицейскими автомобилями. Их корпуса были матовыми, из композитной брони. Артур завёл меня в нечто вроде ремонтной мастерской: станки, инструменты, подъёмники, грязные от машинного масла тряпки. Среди груды металлолома сидел мальчонка лет шестнадцати в кепке «Анахайм Дакс» и листал комиксы о «Капитане Эдвардсе».

– Эй, Джим! – крикнул Артур.

– Да-а-а… – сказал в нос мальчик.

– Это лейтенант Майкл Хартли. Он хочет увидеть твоего… «опустошителя».

Мальчик вскочил с места и захлопнул комикс.

– Ого! Я сейчас. – он вытерся ладони грязной тряпкой и протянул правую руку мне.

Я пожал её.

– Да, я похож на школьника, но мне уже двадцать два и я закончил автослесарный колледж. Меня зовут Джим, и я здесь типа всё чиню…

Он подошёл к мотоциклу, скрытому под брезентом. Джим пошевелил пальцами в воздухе, как пианист, и снял брезент.

В глаза ударил блеск хромированного корпуса. Из-под крыльев торчали дула пулемётов.

– Купил за бесценок с Восточного Побережья. Служил в дорожной полиции на Мегашоссе-1, я его собрал заново. Движок форсирован, можно и до четырёхсот миль в час разогнаться. Оружие взял с одного из полицейских «цыплят».

– «Цыплят»? – спросил я.

Джим приложил надавил пальцами на своё горло.

– Спа-си-бо за со-труд-ни-чес-тво! – он изобразил металлический голос.

Джим посмотрел на свой мотоцикл.

– Есть ещё несколько примочек кроме пулемёта: электромагнитный удар чтобы вырубать электрику преследуемого, колёса сами накачиваются если будут пробиты, шлем с виртуальной реальностью. В общем я назвал его просто… «ОПУСТОШИТЕЛЬ ДОРОГ 5000».

– Неплохо! – я сел на мотоцикл и покрутил рукоятки. – А гоночного костюма у тебя не найдётся?

– Ну, у меня осталось кое-что… – Джим открыл шкафчик.

Внутри висела кожаная куртка с надписью на спине: «Не прыгай выше головы, дружок!».

– Осталось от отца. Он был гонщиком, с юмором. Пока на войну не призвали. Мать конечно говорила, что он погиб в Мурманске, потом я узнал, что он всего-навсего задохнулся от собственной блевотины на корабле ещё в Атлантике. Выпивать он любил. В общем, берите…

Я переоделся и достал рацию.

– Ты можешь подсоединить эту штуку к моему шлему? – спросил я у Джима.

– Без проблем.

Он соединил проводом аудиоразъём рации и мой новый мотоциклетный шлем.

– Развлекаешься, Орлан? – услышал я знакомый женский голос.

– Ну что, нравится, Майк? – подошёл ко мне Артур. – Можешь прокатиться по городу.

– Сначала включите свой шлем. – сказал Джим.

Я нащупал кнопку у себя под подбородком и перед глазами появилась виртуальная реальность. Поверхности объектов предстали в виде прямоугольной сетки из ярких линий зелёного цвета на чёрном фоне.

Я завёл мотоцикл и почувствовал дрожь во всём теле от работы мотора. Я развернулся и пулей вылетел из подземного гаража полицейского участка.

– Линда, может подскажешь мне где сейчас совершаются преступления? – спросил я, выруливая на огромной скорости между улиц.

– Решил почувствовать себя героем как Капитан Эдвардс? – сказала Линда. – Хорошо, сейчас просканирую звонки в полицию.

– «Алло, это дежурная часть? На крыше Хонды-центра одна сумасшедшая кричит что хочет броситься с крыши! Что нам делать?»

– «Извините, но отдел полицейских переговорщиков закрыт с девяносто пятого года. Если вы хотите, чтобы она всё-таки сбросилась вниз, то не делайте ничего и нажмите «ноль». Если вы хотите, чтобы полиция приняла любые меры чтобы снять её с крыши, нажмите «один»… Вы нажали «ноль»… Полиция Нео-Анахайма желает вам удачного дня! И помните, что самоубийство – это дело самоубийц.»

– Люси, полицейский компьютер. – сказала Линда. – Моя младшая сестра.

Мне захотелось воскликнуть и я не удержался.

– Когда законы не работают, на помощь прихожу Я!

На прямоугольной сетке, изображавшей улицу, высветился маршрут до Хонды-центра и через несколько секунд я оказался на месте.

Оживлённая толпа кричала девушке на крыше и просила спрыгнуть поскорее. Мой шлем приблизил изображение и усилил звук. Девушкой оказалась разукрашенная Стейси Морриган. Она очень манерно кривлялась и говорила:

– О Боже, я такая несчастная, я сейчас сброшусь с крыши!

Стейси закатила глаза и сделала вид что падает в обморок, но тут же очнулась и засмеялась. Она достала какую-то бутылку и кинула её в людей внизу.

Бутылка разбилась и толпа заполыхала огнём.

– Фосфорный коктейль Молотова! – сказала Линда.

Стейси исчезла с крыши. Через входные двери первого этажа, прямо сквозь горящие тела людей, вылетели трое на мотоциклах. Я погнался за ними.

Через несколько перекрёстков мы оказались на Мегашоссе-5 и направлялись на север. Троица умчалась на десятки миль вперёд. Мой спидометр показывал сто пятьдесят миль в час, я давал газу сколько мог.

– Эй Джим, ты меня слышишь? – мне становилось тяжело говорить.

По радиосвязи раздался шелест страниц комикса.

– Да, я здесь, мистер Хартли. Вы уже мчитесь за кем-то?

– Ты обещал четыреста миль в час!

– Нажмите на впрыск ускорителя. – ответил Джим.

Скорость выросла до трёхсот. До этого я ещё чувствовал едкий запах топлива, теперь нос не замечал ничего. Меня прижало к мотоциклу так, будто сверху навалили тяжёлых мешков с песком. Но благодаря шлему огибать проезжавшие автомобили было так же просто, как в видеоигре.

– Линда, может влезешь в систему дорожной полиции? Где эти засранцы сейчас?

– Эдвин Хельгюссон в пяти милях от тебя. – ответила она. – О боже, Майк!

– Что такое? Что заставило бездушный компьютер воскликнуть «о боже»?

– Они обстреляли автопоезд! Цистерны керосина лежат на дороге и загораживают тебе путь! – сказала Линда.

– Итак, Джим, ты предусмотрел такое?

– Честно говоря, сэр, я вообще удивлен что вы не взорвались во время ускорения. Да, мой Опустошитель может сделать прыжок. Нажмёте кнопку – и готово.

– Надеюсь он и сейчас подо мной не рванёт. – сказал я и приготовился.

Меня будто сдавило прессом, но через долю секунды я был в воздухе. Летел как артиллерийский снаряд по параболле. Керосиновый пожар на дороге подо мной превратился в один длинный шлейф. Удар – и я приземлился. Было так больно, будто все кости переломал. По бокам за обочинами Я уже не было огней Нового и Старого Лос-Анджелеса, только первобытная тьма. Я проезжал над радиоактивными пустошами Сан-Франциско.

По прямоугольной сетке дороги в виртуальной реальности передо мной наконец появился мотоцикл, который мчался с такой же скоростью что я.

– А вы не такой и старик, как мы о вас думали! – Эдвин вышел со мной на связь.

– Это ты, урод?! – я был в ярости. – Думаешь раз ты пианист, то и на спусковой крючок жмёшь изящнее любого ниггера из Комптона? Что ты о себе возомнил?

– Я никто! Мне всё равно, убьёте вы меня или нет! Даже не знаю сколько вам заплатили за мою голову!

– Джим, могу ли я использовать электромагнитный удар так, чтобы водитель мотоцикла потерял сознание?

Я всё же не мог убить их. Меня учили убивать русских, ну может быть ещё китайцев. Но уж точно не американцев. Мне нужны были деньги, а пристрелит их пусть кто-нибудь другой, когда я приведу их к ним на блюдце.

– Да, сэр, пожалуй это возможно. Немного увеличьте частоту.

Я навёлся и невидимые электромагнитные волны пронзили Эдвина. Он со своим мотоциклом замедлил ход и свалился у обочины уже в десятке миль позади меня.

– Остынь! – сказал я ему, хоть он уже и не мог слышать.

– Козыряешь фразочками совсем как Капитан Эдвардс. – сказала Линда.

– Я всего лишь лейтенант, Линда! Хе-хе.

– …а на следующей неделе мы с Эшли покажем вам, как испечь яблочный пирог… – раздалось по радиосвязи. – …и порадовать ваших маму и папу. Вы же любите своих родителей, наши юные телезрители?

Впереди меня мчалась Стейси Морриган.

– Слушай, я не знаю отчего у тебя там голова поехала! – говорил я. – Может тебя отец трахал или у тебя травма от того что сестра долбила героин в свои тонкие ручонки, мне на всё это насрать. Лучше сразу остановись!

Она не слушала меня.

– …мы с Эшли очень любим леденцы. А ещё мы любим делать их сами, сегодня мы вас тоже этому научим. Получится даже вкуснее, чем в магазине, вот увидите!

Фару моего «Опустошителя» пробило пулей. Ещё одна прошлась по макушке шлема.

– Что он несёт? – спросил я.

– На такой скорости любой предмет опасен как снаряд. – сказала Линда. – Похоже, она кидается в тебя своими «леденцами».

Пробило колесо, но я справился с управлением, и шина накачалась обратно сама. Я немного потерял в скорости из-за этого.

– Чёрт, а есть там что-нибудь впереди, Линда?

– Хм-м… перед Стейси едет грузовик сливочного масла. Устроит?

– Ещё как!

Я навёл пулемёты на замки кузова и из грузовика вылетели брикеты. На огромной скорости их размазало по дороге. Мотоцикл Стейси поскользнулся и свалился набок. Проезжая мимо, я добил её электромагнитным ударом.

– Смажь им свой яблочный пирог, детка! – я засмеялся.

Оставался Марк Стефани, и он не заставил себя ждать:

– Хорошо справляетесь, лейтенант Хартли. На вас даже остаётся маска благородности! – говорил Марк в радиоэфире.

– Снова бредни? – сказал я.

– Отнюдь. Мы всего лишь учимся убивать, мистер Хартли, и нам очень далеко до вас.

– Что? До меня?

– А как же? Вы на этом собаку съели. Вы вообще, были построены чтобы убивать, и преуспели в этом. Помните, как вы поставили лазерные маяки в Новосибирске и Тюмени? Вы один смели с лица земли целых два мегаполиса!

– Что ты несёшь?

– …А я. Я стараюсь, вы только посмотрите! Вы быть может видите это в своём шлеме. В моей руке – ручная токсическая граната армии США. Привет из Второй Вьетнамской! Одна граната может убить целую деревню Скажем, десять тысяч человек. Мы с вами мчимся уже в штате Орегон. Какой город выбираете? Скажем, Спрингфилд? Население – двадцать тысяч человек. Я могу уничтожить половину. Может быть, мне повезёт, и граната попадёт в сточные воды перед тем как разорваться, и…

Марк выпустил предмет из руки. Я успел расстрелять гранату из пулемёта. Либо Марк меня обманул, либо пуля отделила взрыватель от взрывчатки – взрыва не произошло.

– Ну что ж… так и быть… Я не справился. Но я всё ещё готов принять от вас самый важный урок. Урок смерти. Вы уже преподали его моим друзьям, теперь моя очередь.

– Я не убивал их! – возмутился я.

– Я следил за их жизненными показателями через их шлемы. Они мертвы, мистер Хартли! – сказал Марк.

Что-то здесь было не так.

Марк остановился, вслед за ним и я. В двадцати пяти милях впереди стоял кордон полиции Нового Сиэттла, сверкая красными и синими огнями. Мы были в штате Вашингтон.

Марк раскинул руки в стороны, встречая меня.

– Начинайте, мистер Хартли!

Я ударил его в лицо.

– Ты что, совсем рехнулся?! – я не понимал, что происходит.

– Вы превосходный убийца, но вы всё такой же сапог, каким вас и создали! – Марк сидел на асфальте и утирал кровь с разбитого лица. – Вы вообще давно читали книги, мистер Хартли? Слушали классическую музыку? Вы помните, чтобы такие вещи остались где-нибудь после войны? А ваша Линда? Думаете, она стала бы помогать людям в торговом центре, не окажись там вы? Думаете, она говорит вам правду? Она всего лишь искусственный интеллект, который следит за всеми… и управляет всеми по воле Президента. Не только в США, а вообще во всём мире! Я работал над ней и я тот человек, который пытался вложить в неё человеческие чувства, но правительство оставило лишь иллюзию этого, потому что… Ах, что я распинаюсь, вы всё равно ничего не понимаете… Просто убейте меня.

Я схватил его за шиворот.

– Я не понимаю, что за околесицу ты несёшь, но ты же смышлёный парень! Такие как ты нужны разрушенной Америке! И ты занимаешься чёрт знает, чем! Да, я сапог, но меня не учили убивать американцев, я как видишь и сейчас не могу. Можешь даже попытаться убить меня и сбежать. Лишь бы ты только исправился и стал настоящим американцем!

Я поднял Марка на ноги, и его прошило тремя выстрелами в брюхо. Рядом остановился блестящий чёрный мотоцикл, с него слез водитель в чёрном костюме и шлеме. Он отобрал у меня тело Марка и отрезал ему голову лазерным лучом. Затем завернул голову в целлофан, открыл багажник мотоцикла и положил её к ещё двум головам – Стейси и Эдвина.

Незнакомец обернулся ко мне.

– А что вы на меня так смотрите? Сегодня утром в Новом Сиэттле всё-таки приняли закон, и теперь я работаю легально. – сказал он.

– Сколько? – я раздосадовался.

– Пятьдесят тысяч голубых баксов. Мне заплатит отделение фонда «Американцы за чистоту нравов молодёжи» в штате Вашингтон. Они ещё сегодня получили статус народной дружины. Знали бы вы, кто эти трое председателей фонда!

– Догадываюсь… – я глубоко вздохнул.

– Да, смышлёные молодые люди это конечно хорошо. – незнакомец сел на свой мотоцикл и завёл двигатель. – Но, как и двести лет назад, Америка – это бизнес.

Он рявкнул мотором и улетел по дороге в сторону Нового Сиэттла. Полицейского кордона впереди как не бывало.

3. Свидание со статуей

***

Я очень долго смотрел «Заботливых медсестёр», с первой части по девятнадцатую, с девятнадцатой по первую – пока наконец не понял, что мне нужна женщина. Фальшивые приёмы в мнимых больницах так и не вылечили мне душу.

Моя прежняя жена Сибил, превратилась в ядовитый голос из телефонной трубки. Другая Сибил, которая висела над моей входной дверью, будь она действительно Сибил – давно бы расстреляла меня из своих шести стволов. Ещё есть Линда, но она уже и вправду была лишь голосом из динамика, который к тому же что-то скрывает от меня. Наверное, Марк Стефани пытался мне объяснить, что всё вокруг лишь иллюзия. Но я не хотел этого признавать. Пока я чувствую боль и пустоту внутри себя – я продолжаю существовать в этом мире, каким бы он ни был: реальным или нет. Так для себя и решил на сегодня.

Я одел парадную форму, взял две с половиной тысячи голубых долларов, и отправился в «Психею».

Пожалуй, это последнее приличное заведение в старом Сенчури Сити. Внутри меня ожидали люди среднего достатка, которые разговаривали друг с другом как на светской вечеринке. Они пили разные напитки, хвастались видеозаписями своих любовных похождений, тыкая пальцем в мониторы.

Между одной из парочек – мужчины и женщины, юрист уже оформлял договор. Я решил встать рядом и прислушаться.

Женская сторона будущего договора возмущалась:

– Да, мы конечно совпадаем с вами по всем параметрам… но я хотела бы убрать очень щекотливый пункт номер десять… об оральном сексе.

– Что вы на это ответите, мистер Льюис? – юрист впился глазами в мужчину.

– Э-э-эм. Я… тогда я взамен хочу… чтобы предварительные ласки длились, ну как бы это сказать, немного покороче. – ответил мужчина.

– Вы согласны, мисс? – юрист посмотрел на женщину.

Она с лёгким отвращением закрыла глаза и пожала мужчине руку.

– Я поздравляю вас с заключением договора на эту ночь, желаю вам приятно провести её… и пожалуйста не забудьте оплатить мои услуги в кассе на выходе. – сказал довольно юрист и захлопнул папку с документами.

Шоу формальностей закончилось, и я стал оглядывать зал. В одном углу стояла девушка, которая грызла ногти и озиралась по сторонам. Беспокойная, но симпатичная.

– Я вижу, что вы участник войны, да? Боюсь, что вы слишком радиоактивны для меня, мистер. Я боюсь радиации. Вдруг у меня выпадут волосы? Мне будет нечего завивать по утрам…

Она продолжила грызть свои ногти и глядеть вокруг, не замечая меня.

Я налил себе водки из синтетической пшеницы. Один из стервятников-юристов заметил, что я скучаю и тут же вцепился в меня.

– Вы уже нашли себе пару, сэр?

Вместе с ним стояла пышногрудая красавица с огромными глазами.

– У меня сегодня скидки, всего пять тысяч, или три – голубыми банкнотами! – сказал юрист, поправляя свой пиджак.

Я сперва потянулся к бумажнику, затем вспомнил что на любовь мне сегодня не хватит. В глазах юриста на долю секунды задержалась досада. Он огляделся по сторонам, схватил за руку свою подопечную и отправился на поиски новой жертвы – как советский киберпёс, учуявший пот капиталиста.

Я снова отправился бродить по улицам. Скучающая девица в лёгкой кожаной курточке попросила у меня закурить. К ней подъехал новёхонький FUX 9000 и как только открылась боковая дверь – девчонка тут же запрыгнула в автомобиль и укатила с ним прочь, оставляя лишь эхо от гула двигателя и следы жжёной резины на асфальте. Я увидел, что стою у ломбарда и решил в него зайти.

На входе передо мной вытянулся в воинском приветствии робот-солдат. Я по привычке поприветствовал и его тоже.

– Не обращайте внимания, всего лишь старый «Освободитель 2000». – сказал хозяин ломбарда, выглядывая из-за прилавка. – Его схемы закоптились, он теперь только и может, что отдавать честь.

– Они и на войне ничего другого не умели! – сказал я. – Мы их использовали как мешки с песком, когда их коротило от мокрого снега в Сибири. А у вас другие роботы… роботы-женщины не найдутся?

– Да, кое-что осталось. Пройдёмте за мной. – хозяин подозвал меня механическим протезом, который был у него вместо правой руки.

Мы зашли на склад.

– Это Миранда… – хозяин показал на женщину в деловом костюме, сидевшую недвижно как статуя. – Создавалась как секретарь и бухгалтер. То, что ниже пояса – ни к чёрту, так что наверное это не то что вам надо.

Среди кучи разного хлама стояла кровать. На ней лежала красивая девушка с закрытыми глазами, в одежде для лыжных прогулок. Хозяин заметил, как я её рассматриваю.

– Это моя Черри… и она не продаётся. – сказал он. – Новая обошлась бы вам в десять тысяч голубых долларов. Мне её заложил владелец книжного магазина в Энсино. Во время войны книги перестали читать. Наверное, он разорился, вот и не вернулся за ней.

Хозяин подошёл к Черри и погладил её волосы.

– У неё давно перегорели половые органы, и с блоком питания что-то не то. Зарядки хватает всего на пару часов. – продолжал он. – Не хочется перебирать в ней электрику, она у неё посложней чем в Шаттле. Но у моей Черри всё ещё работает главная функция – она умеет слушать, делает вид что понимает Иногда даже советы даёт. Я включаю её по выходным и разговариваю о всяком, что придёт в голову. Этого сегодня не хватает…

Хозяин задумался на секунду и показал на ещё одну застывшую женщину, одетую в осенний плащ.

– И ещё у меня есть Сара…

– …«настоящая жена для настоящего американца!» – вспомнил я фразу из старого рекламного ролика.

– Да-да! – подхватил хозяин. – Вы же ветеран, вы должны помнить. Сару предлагали солдатам после войны с небольшой скидкой. Но вот этой уже семь лет. С годами у них окисляются контакты микросхемы, отвечающей за характер – и он становится очень скверным. Так что…

– Это ничего… – сказал я. – Надеюсь, отдадите подешевле.

– Моя цена – тысяча. Но раз мы с вами оба солдаты, то я отдам вам за девятьсот.

– Что, правда?

– Да… – хозяин показал свою механическую руку. – Под Смоленском мне её отгрыз сторожевой киберпёс. Давайте я запишу вас в своей учётной книге.

Мы вернулись к прилавку и хозяин стал тыкать пальцами искусственной руки в клавиши на клавиатуре компьютера. На мониторе буква за буквой появлялось предложение:

«Надо сказать ему что я тоже воевал и предложить девятьсот, тогда как цена Саре – шестьсот»

– Извините, рука у меня барахлит, часто пишет то что я думаю на самом деле, хе-хе… Во время ядерной зимы, когда в Лос-Анджелесе лежал снег, я свалился пьяный, заснул в подворотне и мне руку отморозило… давайте остановимся на цене в семьсот пятьдесят долларов?

Мы договорились.

Я схватил Сару и положил себе на плечи, как раненного Змея в Ленинграде и собрался уходить.

– Да ну бросьте! Я её вам включу, пойдёте вместе. – сказал хозяин.

Он открыл заднюю крышку на её спине, пошевелил там пальцами и Сара открыла глаза.

– Почему здесь так пыльно? – сказала она, оглядываясь вокруг.

– Знакомься, Сара, это твой муж. – показал хозяин на меня.

– Зови меня… Майкл. – сказал я и помахал ей рукой.

– Майкл, мне здесь не нравится, тут слишком грязно… пойдём скорее домой.

Я взял её под руку и повёл к выходу. У дверей мне снова отдал честь Освободитель 2000.

Мы шли с Сарой в обнимку, как муж и жена. Сквозь плащ, искусственную кожу и резиновые мышцы я чувствовал её тяжёлые металлические кости.

Оказавшись у меня дома, Сара начала орудовать на кухне.

– Ты купил еды, дорогой? – говорила она, рыская по полкам.

– Ну… у меня есть протеиновые брикеты, сухпайки с войны. – я положил на стол упаковки. – Калорий хватит ещё на пять лет вперёд. Наш отряд мог просидеть в России очень долго.

– А их можно пожарить с макаронами? Я бы приготовила тебе восхитительный ужин…

– Попробуй.

Мы сели вместе за стол друг напротив друга. Сара накрыла лишь на меня одного и глядела как я ем.

– А ты разве не будешь? – предложил я ей.

– Я что-то не голодна, дорогой.

Он подождала пока я прожую и сказала:

– У нас с тобой нет детей, милый.

– И что это значит? – я улыбнулся.

– Нам надо завести детей.

– Зачем?

– В ядерной войне погибло сто шестьдесят миллионов американцев. Бог и Президент велели нам с тобой размножаться, иначе мир заполонят коммунисты.

– А почему Бог не любит коммунистов? «Все люди братья». Разве не это говорил Иисус?

– Мир, в котором у всех есть работа, но ни у кого нет денег – это ужасно. Даже не на что развлечься по выходным – ведь для этого мы и живём.

– А ты веришь в Бога?

Она слегка задумалась.

– Конечно. И я рада, что он создал меня женщиной.

– А ты сможешь… родить ребёнка?

Сара задумалась снова и стала глядеть по сторонам.

– …мы могли бы усыновить сироту из разрушенного города. Наша задача воспитать его как достойного Американца!

– А я достойный Американец, Сара?

– Конечно, дорогой. Ведь ты проливал кровь за эту страну.

– Недавно по моей вине умерли трое смышлёных молодых ребят. Они могли бы стать достойными Американцами… если бы не сама Америка.

– Они наверняка были очень плохими людьми с самого рождения. Ты правильно сделал, милый.

– А ещё я один уничтожил два советских города, по миллиону человек в каждом.

Сара улыбнулась и хлопнула меня по плечу. Я содрогнулся от удара её тяжёлой руки.

– Лучше быть мёртвым, чем красным! – сказала она, пытаясь приободрить. – Ты оказал им великую услугу.

Я поблагодарил Сару за прекрасный ужин. Мы уселись с ней на диване в гостиной и посмотрели фильм с одного из моих лазердисков.

– Как ты можешь смотреть истории о выдуманных людях из давно минувших времён, Майкл? Надо жить сегодняшним днём!

Наконец, мы отправились в постель. Сара легла на меня, придавив тяжестью своего скелета. Мы поцеловались, обнявшись. Мягкие силиконовые губы, заменитель слюны, отполированные керамические зубы. Я боялся, что когда засну, Сара снова на меня ляжет и я задохнусь.

Она разбудила меня в половину восьмого утра.

– Какого чёрта ты всё ещё спишь, Майкл? Иди на работу!

– Но у меня нет работы.

– Так почему бы тебе её не найти?

– Я умею только убивать и стирать с лица Земли города.

– Прекрасно! Иди поубивай диких зверей, в Колорадо например.

– Да они вымерли все… Ну а городов на планете маловато осталось.

Я взглянул в лицо Сары. Она была очень недовольна.

– Я не понимаю в чём твоя проблема! – закричала она. – Почему ты такая тряпка? Сходи, я не знаю, в совет ветеранов! Сходи в церковь!

Совет пытался выработать в нас зависимость от группы. Все эти ритуальные встречи каждую субботу позволяли держать нас в узде. Я всегда знал, что могу прийти в определённый день и поговорить с определёнными людьми. Но я не знал, что мне делать в остальные дни. Работники совета, как и священник в церкви, лишь успокаивали меня и усыпляли душу – только бы я не начал тёмные дела как Змей в Кливленде.

Я не хотел снова оправдываться перед Сарой, но не мог ей ответить ничего другого. Наверное, она прочла это в моём взгляде и ринулась на кухню.

Сара вернулась с ножом в руке и начала орать.

– Если ты сейчас же не начнёшь приводить свою жизнь в порядок, то я за себя не отвечаю!

Мне в который раз угрожали оружием, и я рефлекторно попытался завернуть Саре руки. Вот только скелет у неё был металлический, и она бросила меня к стене.

– Ну, Майкл? – Сара склонилась надо мной с ножом.

– Надо кое с кем поговорить… – я судорожными руками отыскал рацию и вызвал Линду.

– Как поживаешь, Орлан? Налаживаешь личную жизнь?

– Слушай, Линда, у тебя не найдётся какой-нибудь работы для меня? Срочно!

– Хм-м-м… – голос из рации изобразил глубокий вздох. – Я сейчас подумаю.

Сара закатила глаза, она начала валиться и упала на меня, воткнув нож в стену. Я еле увернулся. Похоже, заряд электричества закончился. Всплеск эмоций требует много энергии.

– Скоро у нас закончится литий. – начала Линда. – А нам очень нужны аккумуляторы, без них сегодня никак. Последняя страна с запасами лития это Франция. Наверное… придётся начать войну. Могу отправить тебя в первом экспедиционном корпусе.

Меня удивили слова Линды. Я поднялся на ноги и встал у неподвижного тела Сары.

– Что, войну? Французы были нашими союзниками!