Текст книги "Своя игра – 2. Между Мраком и Светом"

Автор книги: Юрий Соколов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Глава 6

Я выскользнул за окружающие стоянку кусты, пригнулся и стал осторожно продвигаться в указанную конем сторону, крадясь от дерева к дереву. Вскоре тоже услышал шум, а затем увидел тех, кто его создавал. Вдоль развалин городской стены, освещенных последними лучами заходящего солнца, ехали на лошадях полтора десятка воинов. К ним ежеминутно прибавлялись новые, конные и пешие. Видно, они прочесывали лес, и вот теперь сходились и съезжались вместе. Не прекрати отряд поиски, кто-то непременно наткнулся бы на часовню путешествующих и обнаружил нас. Но то ли командир решил, что уже слишком поздно, то ли духи не захотели лишать себя предстоящей жертвы и надоумили его поберечь людей и продолжить операцию завтра.

Я встал за толстой раздвоенной березой, следя сквозь развилку за происходящим. Со спины и боков меня защищал густой малинник. Запоздалые воины, стягивавшиеся к стене и догонявшие своих, не должны были меня заметить. Только б какой ретивый идиот не решил пошариться по лесу еще чуть-чуть.

Когда отряд поравнялся со мной, в нем было уже около двадцати всадников и десять пеших бойцов. Позади заметил цепочку вьючных лошадей в сопровождении нескольких человек. Ого себе! Целая маленькая армия с обозом.

А ты думал, что облаву на тебя организовывать не станут, попрекнул я себя. А вот организовали.

Да это не за мной, наверно! Кто станет собирать ради пятисот золотых столько бойцов?

Точно, ищут не меня. Тогда кого?

– Не дай бог проклятого дезертира съели волки, и мы обнаружим лишь обглоданные кости, – донеслось от стены.

– Его дракон не съел, – возразили говорящему. – Найдем живым.

– Если другие не поймают.

– А кто эти «другие»? Пустое место. Отберем…

Я тяжело вздохнул. Ищут все-таки меня. И настроены ребята уверенно. И у них есть все основания для уверенности. Расстояние для разглядывания профилей было предельным, и я ловил инфу обрывками, через раз. Тридцать восьмой уровень, сороковой, тридцать седьмой, пятьдесят первый… Да кто же это на меня так ополчился? Неужто герцог послал рать?

– Встаем у Оленьего камня, – сказал командир. – Деревья там огромные, меж ними просторно. Как раз хватит места для палаток.

Тут-то я его и узнал по голосу, и сразу доспехи вспомнил, и манеру держаться в седле. Это же виконт Гуго фон Грюнберг, с которым мы устраивали веселые бега с препятствиями по полям и деревням возле его замка! Не простил виконт попавшую ему в рот стрелу, – ой, не простил. Хотя кто ему велел держать забрало открытым при нападении на меня? Оно и сейчас открыто; засандалить бы тебе повторно, фон Гуго! Жаль, вокруг слишком людно.

– В городе следы искать будем? – спросил кто-то.

– Подумаю, – ответил Грюнберг. – Утром скажу.

Я подождал, пока отряд проедет, и еще долго не трогался с места, чтоб не напороться на возможных запоздалых облавников. И только потом вернулся к сосне. Олений камень в моей карте не отображался, зато возле него проходил в своих странствиях до встречи со мной Люцифер. Взаимодействие у нас отлажено, его профиль я вижу полностью. А к карте маунта доступ есть? Да.

Она оказалась совсем не похожа на мою. План местности в восприятии коня выглядел… Ну, так скажем, необычно. Включил синхронизацию в тестовом режиме – не понравилось. Попробовал копирование объектов из карты в карту – получилось лучше.

– Камень совсем близко, – заметил я по завершении манипуляций. – Перну ночью – их часовой услышит.

– А уж если я, то перебужу весь лагерь, – пошутил Люцифер.

– А ты следи за собой. И я буду. Пердеть, вообще-то, некультурно.

Появление Гуго фон Грюнберга поставило нас в пренеприятнейшее положение. Обойти его дружину нетрудно, – но как потом не пересечься с ней? Конечно, Гинкмарские леса слишком велики для прочесывания даже десятитысячным войском. Однако виконт, как и остальные охотники, знает обо мне довольно много: кто я такой, откуда, какие навыки успел получить в Народном ополчении. И понимает, что в самых дебрях, вдали от людей мне будет сложно выжить. Я не отшельник, не варвар, отнюдь не на ты с природой. Из Гикмара тоже нос не особо высунешь: это опытный бандит может обосноваться вблизи любой оживленной дороги и грабить проезжих, избегая поимки. Для меня нежелательны иные пути, кроме как в сторону Разбойничьего тракта. Вот виконт и постарается меня перехватить. И черт его знает, какие маневры совершит при этом.

Чтобы следить за перемещениями отряда, необходимо постоянно крутиться вблизи. При этом вероятность столкновения с разведчиками виконта возрастает неимоверно. Будь у меня сороковой уровень или выше, я бы с радостью поиграл в Евпатия Коловрата, уменьшая численность дружины Грюнберга дерзкими убийствами его бойцов по одному. Но при текущем тридцать втором с не меньшей радостью воздержусь.

К сожалению, проявив осторожность, я подвергну себя опасности столкнуться с отрядом Гуго где угодно и когда угодно. Сегодня виконт думает, не прочесать ли ему город. Завтра надумает повернуть вправо или влево, и стараясь избежать встречи с ним я рискую как раз на нее и нарваться.

И уж естественно, при своей злопамятности Грюнберг непременно попытается достать меня и на Разбойничьем тракте, если не поймает раньше. Продовольствия у него достаточно для долгой экспедиции. Орудующие вдоль тракта шайки не станут связываться с виконтом только потому, что его появление там никому не понравится. Он не одинокий охотник за головами, которого вздернули на первом суку – и забота с плеч. И его отряд – не группа таких охотников.

Я привалился спиной к шершавому стволу сосны, стараясь унять нервную дрожь в руках. Похоже, на сегодняшний день Грюнберг для меня опаснее всех остальных, включая герцога с Герхардом. Он не оставит меня в покое. И он близко.

Что же предпринять? Я вытер палой хвоей вспотевшие ладони и приказал себе успокоиться. Ибо нех. Впереди малое полное подношение, и психовать противопоказано. Не хватало еще обряд сорвать.

Попросить, что ли, духов избавить меня от Гуго? Однако мне казалось, что это не пройдет. Началось с того, что мы хотели благополучно пережить заход в город. Духи, поди, уже на то и настроились. Не надо сбивать их с толку.

И вообще, мне пох. Я только что обрел свой собственный Путь между Мраком и Светом. И чтоб какой-то виконтишка остановил меня в самом начале? Да ну нах!

Активировав сразу три любимых заклинания, я почувствовал себя лучше. Отлично! Теперь нужно сделать нечто полезное – станет еще лучше. А раз вариант: «перервать виконту глотку немедленно» неосуществим, займусь шитьем попоны для Люцифера. А то коню ночью может быть холодно. Пока не полный мрак вокруг, кое-что видно, и ночное зрение поможет.

Но сперва…

После истории с Раймондо мне доступно создание собственного отличительного знака. И почему бы его не создать? А раз он элемент будущего герба, размещу его на щите. Характеристики Идельменгера позволяют смоделировать на нем хоть черта лысого. Черт лысый мне без надобности. Дурацкие орлы, львы и прочий зоопарк тоже. Хочу нечто оригинальное, вдохновляющее, креативное.

А ну-ка…

После десяти минут изучения возможностей, неудачных экспериментов, предварительных просмотров и доводок, знак оказался готов.

Создать!

«Подождите… Идет создание и регистрация образа отличительного знака… Успех!»

«Укажите желаемое место (места) размещения объекта – одежда, головной убор, доспехи, дверь в жилище, – и уточните расположение».

Идельменгер. По центру. Разместить!

«Подождите… Выполняется размещение… Успех!»

На щите появилось рельефное изображение большого, сочного кукиша. Вот вам всем. Виконту в первую очередь. Остальным тоже. Хрен вы меня возьмете! Хрен вы меня испугаете!

Интересно, а можно переименовать Идельменгер в Идитенахер? Или на японский манер, в Накосивыкуси? Было бы здорово.

Нет. Переименование предметов доступно только в особых случаях, за большие заслуги. И на высоких и высших уровнях при соответствующих навыках.

Я прислонил щит к кустам напротив сосны, полюбовался на него и взялся за шитье попоны из плащей Чока, Лидана и Корфа. Наборы для ремонта одежды из их котомок были грубы, нитки толщиной чуть не со шпагат, но из меня и швец примерно такой же, как повар. Главное, попона вышла теплой. Разбогатею – куплю настоящую. Самую лучшую, с золотным шитьем.

Завершив работу, я открыл интерфейс на разделе «Маунт», пробежался по навыкам коня и стал делиться с ним очками Дарований, насколько позволяла система. Профиль Люцифера хорошел с каждой минутой, а сам он выглядел донельзя довольным, даже позабыл жевать траву. Давно о нем никто так не заботился.

Между Этьеном де Гурфье и пребыванием в обозе у Люцифера было несколько случайных промежуточных хозяев, выжимавших из него все, не давая ничего взамен. А ведь маунт – не обычное верховое животное. Его недостаточно только кормить и чистить. А если это боевой конь, недостаточно совместных тренировок и участия в сражениях. Требуется постоянно поддерживать его характеристики в соответствии со своими – только тогда его развитие можно считать нормальным.

Закончив, я перенес вещи лесовика к часовне и разложил на его же плаще. Солнце давно зашло, пора начинать. Люцифер, как положено, встал сзади. Немного погодя сдвинулся вправо, чтобы лучше видеть. Я открыл Книгу заклинаний и начал читать Последовательность малого полного подношения. Уже на вступительной молитве по руинам задвигались черные тени. Меня пробирало страхом, но я продолжал читать, стараясь не обращать внимания на дуновения ледяного ветра и зазвучавший в ушах глухой угрожающий шепот. Дары слабо засветились, стали полупрозрачными, от них вроде как пошел дым; а потом на них из развалин накатила волна беспросветной тьмы. Она почти коснулась моих ног и отступила, слизнув трофеи с плаща словно языком. Меня прошибло потом, и последние заклинания с заключительной молитвой я дочитал мокрый как мышь. Зловещий шепот смолк, тени прекратили пляску и осели на землю, словно она их всосала в себя. Только холодный сквозняк еще долго тревожил лицо и руки своими касаниями.

– А чего подстилку оставили? – спросил я то ли духов, то ли себя, глядя на плащ. – Сдача с подношения? Лишнего дал? Или так полагается?

Люцифер подошел ко мне и тоже уставился на плащ, разглядывая его характеристики.

– Нет, Иван, так не полагается, – сказал он. – И сдачи с полных подношений не бывает. В то же время дары приняты. Значит, плащ лесовику не принадлежал. Потому его и не забрали.

– А кому он принадлежал, если был на нем? Ты же сам видишь – предмет не именной. Самая обычная накидка из звериной шкуры. Дает дополнительные проценты к живучести при ношении в холодную погоду и плюс один к защите. И все! Даже если лесовик плащ украл, нашел, купил с обманом продавца, вещь все равно стала его.

– Как видишь, не стала.

– Но почему?

– Не знаю. Однако описание предмета не соответствует действительности… Знаешь, что такое личина?

– Ну да. Мне Меченый рассказывал. Если ее натянуть, внешность изменится. Профиль тоже. Полезнейшая штука для мошенников, воров, наемных убийц, и шпионов… Понял! Можно натянуть личину и на предмет?

– Правильно. Плащ лесовика только выглядит как одежда, а на самом деле он нечто иное.

Вот как. Иное… Но личина для себя самого – не доспехи, которые надел и носи. Она хреновина магическая, постоянной подпитки требует. И Меченый об этом упоминал, и сам я потом смотрел в базе. С личинами для предметов, конечно, то же самое. Выходит, настоящий хозяин плаща продолжает подкармливать маскировку маной, или сразу вложился так, что предмет успел перейти от него к лесовику, а от лесовика ко мне, а личина продолжает держаться. И что может быть настолько ценно, чтоб так о нем заботиться?

Неизвестно. Одно несомненно: это ценное обязано походить на плащ и выполнять схожие функции. Потому что иначе затраты маны и вовсе грозят невероятные. Точно так же как человеку сравнительно легко прикинуться другим человеком; гоблином – уже труднее; а зверем – невероятно трудно.

– Возможно, это эгида, – неуверенно предположил Люцифер. – В таком случае ее личина не требует подпитки в нашем мире.

Я вспомнил, что мне совсем недавно попадалась инфа об эгидах – когда изучал защитные талисманы лесовика. Открыв поиск по базе знаний, просмотрел свои последние запросы. Точно! Эгиды упоминались именно в разделе «Защита» как уникальные предметы, весьма редко попадающие в Срединное пространство, и только как дар богов кому-то. На уровнях смертных изготовить настоящую эгиду не сумел бы даже величайший маг – разве что ее имитацию. Каждая эгида существовала в единственном экземпляре, обладала неповторимым набором свойств и чаще всего выглядела как шкура какого-либо животного, выделанная целиком.

– Похоже, ты прав, – сказал я Люциферу, присаживаясь у плаща на корточки и внимательно его разглядывая. – Это она самая. Только как ею пользоваться, если ты не владелец?.. Поношу-ка я ее, пока не разберусь. Какая разница, что на плечах таскать – это, или суконную накидку.

– Большая, – возразил Люцифер. – Эгида может быть опасна для случайного человека.

– Не сомневаюсь. Но кто не рискует, тот не пьет шампанское. И даже морковки на корм коню ему не обломится. Лесовик шкуру носить не боялся, хотя при своих знаниях магии наверняка просек, что она такое. Самое страшное, что с ним случилось – его убили. Мы. Но не факт, что эгида его гибели способствовала. Я сегодня уже расстался с почти вечной броней. Пренебречь после такого еще и даром богов, пусть он сделан не мне, было бы слишком.

– Тогда бери! – подбодрил меня Люцифер. – Честно говоря, удивился бы, поступи ты по-другому.

– И я удивился бы.

К стыду своему, я не смог отойти от часовни иначе, как пятясь. Кто их знает, этих духов, – вдруг я им понравился настолько, что они решили забрать меня себе. Высунется сейчас вновь из руин черный-пречерный язычище потусторонней мглы и утянет меня в Мир Теней или глубже. Эй, духи! Если решите такое провернуть, я подам на вас иск в Суд Высшей Справедливости и оттягаю назад латы лесовика. Подгонку на мой размер сделаете в качестве компенсации морального ущерба. Будет хоть в чем ходить по просторам мрачного тартара, а развиваться, как правильно сказал Люцифер, можно и вниз. Временно – точно можно. Поэтому мне как всегда пох, а вы задумайтесь.

Люцифер уверял меня, что спит мало и очень чутко, да я и сам об этом знал из его характеристик. Несмотря на это, я спал вполглаза и ночью несколько раз вставал и прислушивался. Не донесется ли подозрительный шум со стороны лагеря Грюнберга? Или из города? Или прямо из-за кустов вокруг сосны? Эгида, которой я укрывался вместо одеяла, грела хорошо, однако внушала серьезнейшие опасения. На что она способна? Кто ее хозяин? Не может ли божественная шкура указать ему путь к самой себе?

Поднявшись перед рассветом, я позавтракал остатками ужина и впряг Люцифера в волокушу. Держись, дружище, тебе осталось недолго ее таскать.

Лениво занимался тусклый рассвет. Лесные звуки смолкли. Ночные обитатели Гинкмара готовились к заслуженному отдыху, а дневные еще не пробудились.

– Хорошее время, – сказал Люцифер. – В час утреннего покоя нечисть наименее активна.

– Именно что – наименее, – проворчал я.

В моем мире, в городских джунглях на рассвете тоже затишье. Уличное хулиганье давно допило бывшее в наличии пиво, и водку тоже, и рассосалось по домам. Обычные пьяные компашки набили морды всем кому следует и угомонились еще раньше. Риск нарваться на неприятности во дворах минимален. При этом нарваться-таки можно, и легче тебе не будет. Поэтому когда приходилось возвращаться на хату с вечеринки под утро или уже утром, у меня обычно было с собой нечто удобное для вправления мозгов несознательным гражданам.

А сейчас я вынул из ножен меч. И прикрылся Идельменгером с фигой на нем.

Глава 7

К крепостной стене мы направились не прямо, а наискось, чтобы побыстрей оказаться как можно дальше от лагеря Грюнберга, а в город войти еще дальше. Волокуша производила немало шума, пригибая предательски шуршащую траву, но этот шум был похож на естественный, лесной. Часовые виконта если и услышат его за щебетом ранних птиц, вряд ли обратят внимание. Если обратят, вряд ли поднимут тревогу: их же и пошлют проверять, что там шумит. А уходить в такую пору от костра и таскаться по холодку и росе никому не охота.

Лагерь в целом пробудится не скоро. Затем последует неспешная раскачка. Ребята ведь думают, что торопиться им некуда. Неизвестно, сколько дней поисков впереди, силы беречь надо. Сначала чайку выпьют или винца, позавтракают, и уж тогда пойдут обследовать развалины часовни. Конечно, они знают про нее, – и не потому ли вчера так удачно для нас свернули прочесывание, что побоялись обыскать развалины на закате солнца? Суеверия вредны для тех, кто им подвержен. Для прочих бывают весьма полезны.

Когда воины найдут нашу стоянку и ведущие от нее следы, Грюнберг прекратит размышлять, осматривать ли город. Однако до его приказа «осмотреть!» еще часа четыре.

Я шел первым, аккуратно отбрасывая кончиком меча валявшиеся на пути волокуши сухие ветки, дабы они не попали под полозья. Их хруст часовые от лени тоже могут на что-нибудь списать, – но вдруг не спишут?

Впереди завиднелся намеченный для прохода пролом. Спустившись во впадину заплывшего и заросшего рва, мы поднялись на вал, и я разгрузил волокушу. Перетаскивать ее через пологую груду камней бывшей кладки предстояло мне. А сперва я помог пройти опасное место Люциферу. Он не без труда, но справился. Молодец. Обычного коня я не решился бы тут провести. Да и человек опытнее не решился бы. Один неверный шаг, или случайно испугается лошадь – обязательно ногу сломает.

Волокушу в город я затягивал буквально по сантиметру. Груз тоже переносил как мог осторожно, и ни один камень не оказался потревожен настолько, чтоб покатиться и застучать о другие. Закончив, минут пять отдыхал, прежде чем впрячь Люцифера вторично.

– Для выхода будем ворота искать, – сказал конь, глядя на меня с глубоким сочувствием.

– Если ситуация позволит, – ответил я. – А то, не ровен час, прижмут нас здесь так, что ни ворота, ни проломы не потребуются. Через стену перепрыгнем в самом высоком месте.

Уложив и закрепив на настиле груз, я разогнулся и посмотрел вперед. Сразу за стеной шло свободное от любых сооружений пространство, заросшее деревьями и кустарником. А дальше, меж разрушенных, полуразрушенных и все еще целых домов, вроде, вырисовывалась улочка.

«Покинутый город Арнаур, – всплыло перед глазами сообщение. – Бывший западный форпост Гинкмарского королевства. Население на пике процветания – 12 000 жителей».

Странно: когда я извне смотрел на городские стены и башни, и даже на видневшиеся в проломы здания, инфы не поступало. Думал, ее и не поступит. А вот же, прошла, – мелочь, а приятно. Я знал, что для улучшения контекстного информирования следует прокачивать проницательность. Система с самого начала советовала делать именно это. Я, вроде, и делал – только, видно, недостаточно усердно и не вполне правильно. Просто периодически вливал в характеристику свободные очки; но, во-первых, скупо, а во-вторых, пустив на самотек прокачку сопутствующих навыков. Пора исправляться. Самому ведь надоело уже видеть чужие профили в урезанном до предела виде.

Что я обычно наблюдаю при встрече с кем-то? Самые общие сведения, для получения большей части которых системная помощь вообще ни к чему. Раса, класс, иногда имя, если мне готовы его назвать. Еще уровень и, обычно, две или три самых значимых характеристики, типа силы и ловкости. Для такой информированности, извините, подсказок не надо, и Шерлоком Холмсом быть не надо. На таких данных выигрышную стратегию построить трудно. В случае боевого столкновения, да и мирного взаимодействия огромную роль играют второстепенные характеристики. Если их не учитывать, или не иметь возможности учитывать, придется действовать чисто ситуативно. Как, собственно, я себя и вел. Но в один прекрасный день быстроты реакции может не хватить.

С предметами у меня то же самое. С крупными объектами – то же самое. Да, пора меняться.

Мы побрели по улочке, огибая груды камней от рухнувших стен, холмики съехавшей с крыш черепицы и проросшие сквозь мостовую деревья. Лучше как можно скорей выбраться на улицы пошире и держаться их, чтобы не быть похороненными под очередным обвалом.

Полозья волокуши мягко скользили по толстому слою слежавшейся листвы. Он был влажен и пружинил под подошвами сапог. Кое-где его покрывал мох. Кое-где на нем росла трава. Кое-где подушка перегноя внизу давно превратилась в почву, способную питать корни молодых рябинок, тополей и кленов. Мы двигались почти бесшумно, и теперь между нами и лагерем Грюнберга возвышалась пусть дырявая, но все же настоящая крепостная стена в четыре метра толщиной у основания. Она погасит любой случайный звук или сделает его невнятным.

На каждом шагу нам попадались кости монстров, животных, разумных; сломанное оружие, ржавые доспехи, сгнившее снаряжение. Местами руины носили следы как бы недавних пожаров – следствие применения мощных огненных заклинаний. В некоторых стенах зияли свежие проломы, а один раз мы наткнулись на яму, похожую на воронку от мины самоходки «Тюльпан». Кого-то здесь конкретно дезинтегрировали.

Из окна дома справа вылетела большая зубастая птица, заметалась посреди улочки прямо передо мной и скрылась в провале дверного проема здания на противоположной стороне. Как я ни готовил себя к всяким неожиданностям, все равно вздрогнул. Через несколько минут из руин впереди вынырнул косматый низкоуровневый упырек неизвестного вида, вытаращился на нас, взвизгнул и спрятался обратно. Я вздрогнул снова. Провалитесь вы все! Тут сердечный приступ заработаешь еще до встречи с чем-то действительно опасным.

– Когда-нибудь вернусь в этот город и зачищу его сверху донизу к такой-то матери, – процедил я сквозь зубы.

– Достойный подвиг, – одобрил Люцифер. – Но тебе его не совершить до взятия семидесятого уровня. А то и восьмидесятого.

– Здесь такие сильные монстры?

– Проблема не в том, какие они, – просто Арнаур велик. Пока ты пройдешь все здания и подземелья, некоторые существа успеют возродиться. Если не будешь в состоянии объять сверхчувственным восприятием весь город целиком и точно определить, где они, тебе придется прочесывать развалины снова и снова.

То ли духи безмерно возлюбили нас за вчерашнее подношение, то ли местная нечисть праздновала День пацифиста, однако до центра Арнаура мы добрались без приключений, нападений и внезапной гибели. Здания здесь были больше и сохранились лучше. Деревья лишь местами взломали добротные мостовые из брусчатки. Когда вышли на площадь перед городским замком, совсем рассвело.

Посреди площади возвышалась круглая площадка из камня. За ней раскорячилось странное здание, похожее на миниатюрную крепость.

– Площадь правосудия, – сказал Люцифер.

– Знаю, видел такую в Каритеке, – ответил я. – Именно там меня казнят, если поймают. Штука посередке – эшафот. А позади – Дом приговоров.

Лучшее место для тайника не стоит искать. Любой преступник, который сюда заглянет, сплюнет три раза и повернет обратно. А среди охотящихся за мной многие не в ладах с законом. Пока их не поймали, но в ночных кошмарах они частенько видят себя на такой площади. Хорошо бы разобрать кладку эшафота: к нему вообще никто не подойдет – ни преступники, ни честные. Ведь законопослушность – не гарантия, что ты однажды не окажешься казненным по ошибке, навету, или с кем-то за компанию. У площадки каменная лишь облицовка, а внутри или пусто, или земля. Если потом уложить камни точно как раньше, только на глину, и замазать аккуратненько швы под цвет оригинального раствора…

Не додумав, я пошел к эшафоту. Люцифер покачался в оглоблях, чтоб легче стронуть с места волокушу, и двинулся за мной. Осмотр сооружения показал, что кладка несокрушима нашими средствами. Можно, конечно, ее расковырять, загубив топор. Но провозишься целый день, если не хочешь оставить на камнях царапин. Или два дня. Неприемлемо.

– Посмотрим, что у нас в Доме приговоров, – сказал я. – Устроить тайник под Седалищем судий – тоже хорошо.

Полотнища широких двустворчатых дверей здания сгнили напрочь. Поржавели и рассыпались скреплявшие доски железные полосы. Все это лежало теперь слоем трухи и красноватой коросты на крыльце.

– Кажется, никто не входил внутрь лет сто, – сказал я.

– Не будь так уверен, – предостерег Люцифер. – Ты ведь потом тоже заметешь следы так, чтобы казалось, будто никто не входил?

Я распряг коня и предупредил строгим голосом:

– Это для того, чтоб ты мог удрать в случае осложнений, а не бросался мне на помощь очертя голову. Услышишь шум драки – ни при каких условиях не лезь внутрь без приказа. Будь умницей. А иначе начну называть тебя Лютиком.

Отступив назад, я еще раз осмотрел здание. Внизу его стены украшали барельефы, изображавшие пытки преступников. В расположенных выше окнах, защищенных от дождей широким карнизом, сохранились витражи на те же темы.

По краю крыши шел низкий парапет, ограждавший ступенчатую смотровую площадку. Там в прошлом расставляли кресла для вельможных особ, и они могли наблюдать за казнями на эшафоте со всеми удобствами. Оттуда же судьи зачитывали во всеуслышание вынесенные приговоры, долго и нудно перечисляя гнусные деяния, за которые мерзавцу такому-то полагается то-то и то-то. Одобрительно и возбужденно гудела толпа на площади, подтверждая, что да, полагается, и еще ему мало, надо бы больше. Затем стражники выводили осужденного, и начиналось.

Одной только предварительной показухи с приготовлением орудий пыток и умерщвления, чтением этих самых приговоров и распеванием положенных молитв хватало на пару часов. А вся процедура занимала половину дня. Ну не в обычаях это стоящих у власти – просто взять и убить человека, который что-то нарушил или кому-то мешает. Надо убедить всех, и в первую очередь себя, что имеет место справедливое воздаяние, исполняется воля богов, и любые связанные с этим действия предприняты на благо государства и общества. Иначе никак.

Даже если речь идет о пацаненке, которому должны отрубить руки за воровство, – это на благо общества. Хотя вроде понятно, что следовало чуть ранее всего лишь приспособить эти руки к работе. А потом достойно платить за нее.

Но куда там – это ж заниматься надо. И – о, ужас! – расставаться с деньгами. Гораздо легче и выгоднее дочиста ограбить родителей мальчишки еще до его рождения, и после продолжать выжимать все соки. Попутно вдалбливая что-то о смирении, терпении, нестяжании и прочих добродетелях. В проповедниках недостатка нет.

И неужели не найдется такого, который призвал бы грубый и неотесанный народ к милосердию по отношению к безрукому воришке? Тысячи найдутся. Пусть он преступник, и даже нераскаявшийся, – недавно, сука, зубами хлеб у булочника с лотка пытался стащить! – но боги любят и его. А еще жертвуйте нам на стройку храма. Всех умученных праведников, всех скорбящих и страждущих, всех хромых и горбатых – не важно. Главное, жертвуйте…

Вот и Креппер старательно лепил из меня своего будущего убийцу – совсем как лепят воров из маленьких голодных пацанят. Герцог прекрасно знал, что у него за наставник тренирует новобранцев. Все знали. В том числе добряк Рутгер. И ничего не делали.

Озаботились лишь после моего побега. Поимкой гада, подавшего дурной пример сослуживцам…

Разозлившись как следует и избавившись от естественного, но абсолютно ненужного страха, я поднялся по крыльцу. Вряд ли в Доме приговоров обитают монстры опаснее и гаже тех, что когда-то шлифовали задами Седалище судей. Как и в чью пользу они судили, я себе примерно представлял: по правде, естественно, но почему-то неизменно в пользу тех, кто наблюдал за экзекуциями на площади с крыши. Читал я еще в своем мире разные исторические документы, своды старых законов. По ним выходило, что правда – это такая отвратительная мразь, которая всегда была на стороне сильных и богатых против бедных и слабых. Она свято хранила верность князьям и митрополитам. Королям и папам. Раджам и брахманам. Вождям и шаманам. Об остальных вытирала ноги.