Текст книги "Пожизненно. Цитадель в огне"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Лорд Дагда сидел не шевелясь. За его спиной застыли шестеро груагов с копьями наперевес. Рядом с лордом-регентом выпрямился дородный воин. Цепь в его руках натянулась, удерживая юного колдуна на коленях у ног господина. На краю причала лежало мертвое тело пирата Леона. Мертвец тоже ждал.

Даша кинула жалобный взгляд на лохматого. Сейчас что-то будет. Они все самоубийцы. Неужели они не чувствуют? Костяк мрачно улыбнулся, придвинул к себе дротик. Даша уцепилась за рукоять своего кинжала. Сразу стало чуть легче.

В тишине плеск весел разносился над простором реки. Уже был слышен яростный отсчет кормчего. Оглушительно запел горн. В зов меди вплелся гневный крик человека, стоящего на носу корабля. Уже видны были его черные волосы, распахнутый ворот белой сорочки.

– Пора, – сказал лорд Дагда и коротко коснулся плеча коленопреклоненного юноши. Юный колдун покорно поднес к лицу сложенные чашей ладони, дунул… Показалось, что он вздумал молиться, но нет, – с ладоней сорвалось лиловое облачко, увеличиваясь в размерах, поплыло к кораблю. В следующий миг корабль влетел в цветной туман. Но чуть раньше раздался двойной щелчок – с бортов судна слетели длинные стрелы и, оставляя хвосты искр, устремились к Плавучей башне.

Лорд Дагда вскрикнул. Он успел привстать, но, выпущенные с расстояния в пятьдесят шагов, метательные снаряды уже достигли цели. Прицел одного эвфитона [1]1
  Эвфитон– метательная машина, тип большого арбалета.


[Закрыть]оказался занижен, и первая фаларика [2]2
  Фаларика– зажигательная стрела для метельной машины.


[Закрыть], неуклюжая от массивного контейнера, укрепленного позади зазубренного наконечника, нырнула под пристань, ударила в сваю. Второй снаряд, рассыпая искры, просвистел выше, едва не задев одного из груагов, и угодил в стену башни.

Взрывы не были оглушительно громкими, но клубы яркого огня, так напомнившие Даше объемную вспышку когда-то виденного по телевизору напалма, скользнули до небес. Закрывая лицо, девушка отшатнулась от окна. Откатился в глубь башни Костяк. Эле, рявкнув: «Не смотреть на колдовство!» – отшвырнула в сторону полукровку.

Жалобно зазвенели, лопаясь, цветные витражи окон. Багровые клубы огня за окнами со вздохом опали. Внизу громко трещало пламя. Даша поползла на четвереньках к окну. Эле попыталась ухватить девчонку за ногу, но не успела.

Внизу было темно. От поднявшегося до небес пламени почти не осталось следа. Тускло горели проломленные доски пристани, тлела одежда на разбросанных телах, горели клочки ткани, разлетевшиеся вдоль кромки берега. Качался, дымя и шипя, мусор на темной воде. Тлела одежда на медленно уходящем в реку груаге, и в этом слабом свете Даша разглядела, как страшно изуродован высокий дарк. Череп, полностью скальпированный, лишенный и кожи и ушей, сочился черной кровью. Груаг молча осел в воду и исчез. Теперь, кроме шипения огня и тихого плеска волн, ничто не нарушало ночную тишину.

– Я думал, башня развалится, – потрясенно прохрипел Мин.

– Заткнись, – пробормотала Эле. – Чтобы они посдыхали, эти колдуны.

Вид у бывшей Перчатки был не менее потрясенный, чем у полукровки.

– Что там, Даша? – прошептал Костяк.

Девушка почувствовала, что он подползает сзади, и прошептала, морщась от лезущего в башню дыма:

– Ничего там нет. Кажется, все умерли.

Теперь лохматый и Даша уже вместе смотрели на развернувшийся бортом к берегу пиратский корабль. До пристани он так и не дошел, и теперь его медленно тянуло течение. С трудом можно было разглядеть лиловую дымку, мерцающую среди снастей. Торчали погруженные в воду весла. Какой-то человек свисал над бортом, безвольно обнимая весло. Даше показалось, что человек слабо шевельнулся, но больше этого не повторилось.

– Как такую жуть боги допускают? – прошептала над ухом Эле.

– Это не жуть, – машинально пробормотала Даша. – Это напалм или огнемет. Хотя тогда все обязательно должно продолжать гореть. Значит, какие-то другие снаряды. Я плохо разбираюсь.

– Ты такое видела? – пораженно прошептал Костяк.

– Э-э… на картинке. Если бы огнемет – мы бы в башне заживо сгорели, – неуверенно пояснила девушка.

– Заживо не надо, – забеспокоился Мин. – Лучше после смерти. Эле, нам теперь выйти можно?

– Ш-ш, – бывшая Перчатка ухватила его за лапу.

Все услышали шорох за стеной – лучники, бывшие на башне, спускались вниз.

– Думаю, война после гибели этого старого хрыча, притащившегося из Калатера, не закончится, – прошептала Эле и потянулась за луком.

Даше казалось, что смертей на эту ночь вполне предостаточно, но хозяйка была права – войны просто так не кончаются.

Сверху было видно, как лучники пораженно замерли среди тел на пристани. Эле осторожно открыла люк.

– Я первый, – воинственно заявил Мин, встряхивая тяжелым копьем.

Эле посмотрела на него и кивнула:

– Ты первый, Костя за тобой. Спускайтесь тихо. Я попробую подстрелить их сверху. Аша, сиди здесь и не шевелись.

Все трое исчезли, и Даше немедленно стало страшно. Ой, лучше бы с ними пошла. Девушка лежала у окна, смотрела, как топчутся среди трупов напуганные лучники. Разбросанные очажки пламени постепенно затухали, и над полуразрушенной пристанью сгущалась темнота. Присевший над телом груага лучник вдруг вздрогнул и повалился в ноги дарка. Между лопаток солдата глубоко засела стрела. Напарник товарища оглянулся, не понял и попятился к двери башни. Там что-то завозилось, донесся едва слышный хрип. Через несколько мгновений на пристани появился полукровка, задрал голову вверх и победно поднял копье.

– Бах-бах, и все мертвые, – Мин тщательно вытирал полированное острие копья. – Неужели человеческие войны всегда такими будут?

– Тогда нам лучше самим побыстрее повеситься, – с чувством сказала Эле. – Ладно, до чужих мертвых нам дела нет. Как уходить будем – через замок или сразу вдоль берега?

– Через замок, – быстро сказал Костяк. – Попутно заберем мешки. К тому же не все на реке мертвые, – парень показал на огонек, вспыхивающий на борту большого пиратского корабля, так и не двинувшегося с места во время мгновенного боя.

– Да, уже не в первый раз сигналят, – кивнула Эле. – Только, что бы там Дагда ни говорил, а нас они не видят. Иначе догадались бы, что сигналить некому. Все, уходим отсюда.

– Эле, а эти? – Костяк показал на трупы. – Вдруг Дагда жив. Надо бы… Из-за него все началось.

– Или из-за пиратов, – сердито сказала Эле. – Я и трети не поняла, о чем они между собой болтали. Все сплошь гады. Жизни из-за них никакой. Хотите – проверяйте. Я не охотница среди мертвяков лазить.

– Я проверю, – извиняющимся тоном сказал лохматый. – Нужно же будет рассказать.

– Проверяй, – дернула носом хозяйка. – И кошельки не забудь собрать. Чего уж там – военная добыча.

– Я не за серебро, – сказал Костяк и шагнул на покосившийся настил. Даша пошла следом. Эле только вслед посмотрела, ничего не сказала.

– Дашечка, ты зачем? – прошептал лохматый, перешагивая через кажущееся непомерно длинным тело груага. – Вымажешься и вообще…

– Я уже вымазалась, дальше некуда. А если вообще – если ты кого из них добьешь, я плакать не стану. Мне Вас-Васа разделывать было куда жальче, чем на этих побитых уродов смотреть. А на лорда Дагда я взглянуть должна, все-таки соотечественник.

– Суровая ты стала, – пробормотал Костяк, огибая пролом в пристани. – Это, наверное, хорошо. Вот только, если бы ты одна-единственная в наши края пожаловала, совсем бы отлично было.

– Я не по собственной воле, – прошептала Даша. – Может быть, и они сюда случайно попали.

– И сюда случайно, и в лорды высокие их судьба совершенно случайно вознесла, – согласился Костяк. – Суровая ты у меня, но слишком добрая.

Лорда Дагда они нашли на самом краю пристани. Лорд выглядел стопроцентным покойником – сломанная нога свесилась над водой, шея повернута под неестественным углом. Лицо опалено дочерна. Уцелевший глаз смотрел в звездное небо с какой-то совсем уж нежилой насмешкой.

– Полагаю, теперь в Калатере малолетний король править будет, – пробормотал Костяк, почтительно разглядывая покойника. – Если, конечно, пираты и до Калатера не доберутся. Ты что-нибудь на память возьмешь? У него вон цепь на шее…

– Да нужна она мне… – возмутилась Даша и подпрыгнула от неожиданного звука.

– Подойдите… – прошептал кто-то.

Костяк с перепугу чуть не упал в воду.

– Подойдите… – повторил слабый дрожащий голос.

Шептал, слава богам, не мертвый лорд-регент. Лохматый и девушка уставились на полуголое тело, придавленное крупной фигурой в разодранной на спине кольчуге.

– Колдун жив, – перепуганно прошептал Костяк. – Ничто их не берет. Бежим отсюда.

Даша присела на корточки.

– Не вздумай его трогать, – заскулил лохматый.

– Пожалуйста… пожалуйста, я не причиню вам зла, – умолял голос из-под трупа.

Даша собралась с духом и принялась спихивать огромное тело. Кольчуга оказалась скользкой от крови.

– Дашечка!!! – шепотом взвыл Костяк.

– Помоги лучше, – выдохнула девушка, упираясь в слоновье тело бронированного мертвеца ладонями и коленями.

– Что там у вас? – обеспокоенно спросила Эле. Даша услышала ее шаги по разбитым доскам причала.

Костяк, поскуливая, уперся в бок мертвеца, и тяжелое тело съехало в сторону.

– Ну вот, – пробормотала Даша. – Раненых, даже вражеских, нельзя бросать. Мы только… – девушка осеклась.

Окровавленный юноша повернул голову. Смотреть на него без содрогания было невозможно. Взрыв срезал и выжег почти все лицо – опустевшие глазные впадины сочились густой кровью, сорванный нос и губы, выбитые передние зубы превратили человеческое лицо в безобразную маску. Уцелела лишь левая щека и чудесные светлые волосы. Каждый вздох выбрасывал изо рта несчастного сгустки кровавых пузырей.

– Помогите мне…

– Аша, оставь его, – резко сказала Эле. – Это колдун, они несчастье приносят.

– Нет, я не причиню вреда, – прошептал изуродованный. – Не бойся, девушка.

– Дашечка, отойди от него, – взвизгнул Костяк. – Не нужно.

– Я вас перебинтую, – пробормотала Даша и, посмотрев на оборванные пальцы на правой руке юного колдуна, добавила: – И еще жгут наложу. Утром вас найдут и…

– Нет, – прошептал, выплевывая очередной комок крови, слепец, – я не должен дожить до утра. Помоги мне уйти.

– Аша, девка дурная, – грозно приказала Эле, – оставь его. Тот, кто убивает колдуна, навеки проклят.

– Неправда, – прохрипел раненый. – Я не причиню вреда. Я награжу девушку по-королевски.

– Не нужно мне ничего, – с ужасом пробормотала Даша. – Я вас забинтую и оставлю. Вы молодой и сильный. Утром придут люди. За вами будут ухаживать. В городе есть лекари и…

– Пожалуйста, – простонал колдун. – Я не умру сам. Но вы обречете меня на бесконечные муки. Я давно опозорен, я предал свою семью. Я тварь. Умоляю, добрая девушка, не дай мне дожить до утра. Клянусь, тебе ничего не угрожает, – узкая окровавленная кисть искала руку девушки, и у Даши не хватило духу отдернуть пальцы.

Лицо юного колдуна ужасно исказилось. Кажется, он плакал черной жижей выжженных глаз.

– Пожалуйста, помогите. Мне нужно умереть.

– Он не лжет, – с трудом выговорил стоящий позади хозяйки полукровка. Внезапно его пошатнуло, и Мин едва удержался на ногах, опершись на копье. – Он хочет умереть. Очень-очень хочет. И не желает нам зла. Я чувствую, – маленький дарк вдруг плюхнулся на задницу.

– Хогмен? Ты здесь, – колдун обрадованно захлюпал кровавыми пузырями. – Скажи ей. Попроси деву…

– Ой, мне больно! – полукровка внезапно скорчился и засучил ногами.

– Дерьмовые демоны, да он же его заколдовывает! – Эле упала на колени возле Мина, не решаясь дотронуться.

– Это моя боль, – прошептал колдун. – Сейчас закрою…

Полукровка мгновенно обмяк, полежал, поскуливая и отдуваясь, и пробормотал:

– Он нам зла не хочет. Ему нужно к предкам. Они будут рады, – после этого оптимистичного заверения Мин поспешно пополз на четвереньках прочь, не забыв прихватить свои копья.

Эле растерянно посмотрела ему вслед.

– Идите, – сказала Даша. – Я сама здесь, – девушка посмотрела на покрытое потом лицо лохматого. – Иди, Костя. Не обязательно всем смотреть.

Раненый сжал ее пальцы, неразборчиво зашептал. Даше пришлось склониться к булькающему рту.

– Спасибо. Ты добрая девушка. Боги будут к тебе всегда добры.

– Что мне нужно сделать? – прошептала Даша, пытаясь сдержать слезы.

– Сердце у меня там же, где и у всех людей. Только сначала сними ошейник. Иначе не получится. Там символы… Должны совпасть… Набери…

Даша стерла рукавом кровь с массивного ошейника. Полированная сталь, круглые зубчатые колесики – все как не на слишком дорогом кодовом замке. Только вместо цифр – знаки. Квадратный корень, бесконечность, интеграл, финансовые символы – доллар, английский фунт, евро…

– Да он шутник был, – всхлипнула Даша.

– Шутник, мудрец, врач и живодер, – согласился слепец. – Ты справишься?

Пальцы липли, но ошейник щелкнул буквально через несколько секунд. Даша побыстрее швырнула его в воду.

– Хорошо, – раненый глубоко вздохнул и поперхнулся. – Знаешь, девушка Даша, у магов очень несчастная жизнь.

– В ошейнике вообще мало кто счастлив, – согласилась Даша, глотая слезы.

– Не тяни, – слепец повернул лицо к звездам. – У тебя есть нож?

– Да, – девушка достала кинжал.

– Здесь, – колдун прикоснулся влажными бурыми пальцами к своей открытой груди. – Сразу и сильно.

– Да знаю я, – пробормотала Даша.

– Ты так любила этого кабана? – кажется, безгубый рот улыбнулся. – Хорошо. Ты будешь счастлива. И твой муж. Он так боится за тебя. И ваши дети. И твои родители…

– Не нужно! – пискнула Даша. – Не колдуй.

– Никакой магии. Я просто знаю. Спасибо.

– Я видела тебя. Ты был очень красивый, – пробормотала девушка, поднимая нож. – Как ангел. Мне очень жаль.

– Благодарю, – выдохнул слепец.

Даша стиснула рукоять кинжала двумя руками и изо всех сил ударила.

Вытаскивать оружие она не стала.

Лохматый сидел шагах в трех, смотрел. По лбу Костяка текли струйки пота.

– Ему стало легче, – пробормотал парень.

– Да, он улетел легко-легко, – согласилась Даша. – С радостью улетел.

– Я почувствовал, – Костяк встал. – Ты сделала ему большое одолжение.

– Самый отвратительный способ помогать страждущим, – Даша вытерла нос тыльной стороной ладони. – Надеюсь, мне больше никогда не придется оказывать подобных услуг.

– А мне ты не поможешь? Если понадобится? Я бы предпочел, чтобы ты меня проводила. У тебя легкая рука.

– Нашел время шутить, – пробурчала Даша. – Если что, моя рука тебе совсем не покажется легкой. И вообще, я тебе такой гадости не прощу. Найду на том свете и буду тюкать по призрачному черепу, пока не воскреснешь.

– И все потому, что я рожей не удался, – вздохнул Костяк. – Даже легкая смерть только к красавчикам благоволит.

– Вот идиот! Разве у парня была легкая жизнь?

– Зато в смерти повезло. Я видел, как ты на него нежно смотрела, когда он на цепи сидел. Ты к красивым очень снисходительна.

– Да иди ты, – Даша отвесила другу пинка.

Лохматый уклоняться и не думал, только потер задницу.

– Вы совсем с ума сошли? – осведомилась Эле. – Вам весело?

– Мы от облегчения, – объяснил Костяк. – Колдун очень умереть желал. Теперь всем полегчало.

– Я тоже что-то такое чувствую, – неуверенно сказала Эле. – Пойдемте отсюда поскорее. Аша, он на тебя никакого заклятия не наложил?

– Нет, – Даша высморкалась, – только поблагодарил. Пойдемте, правда, скорее. Вставай, Минимум, у тебя уже ничего не болит.

Полукровка, обессиленно лежавший у ступеней башни и державшийся за живот, сел и принялся собирать свои копья, бормоча:

– Сочувствия никто не проявит. Все потому, что маленький. Не колдун…

На темной поверхности реки что-то блеснуло оранжевым пламенем, послышался низкий гул. От неожиданности все присели. В небе с шуршанием пронеслась хвостатая зарница, скрылась над стенами замка.

– Ай-ай, опять колдовство! – заскулил Мин.

Берег дрогнул под ногами друзей, долетел раскат далекого взрыва.

– Молния колдовская! – завопила Эле, и все дружно бросились в башню.

Костяк успел закрыть тяжелую дверь, бывшая Перчатка принялась командовать, – следовало хватать мешки и бежать быстро и далеко.

Над рекой снова устрашающе зашуршало. На этот раз полет «зарницы» оборвался где-то значительно ближе. От сотрясения Даша чуть не упала на колени. Сквозь грохот разрыва донесся треск рухнувших камней.

– В замок угодило, – пробормотал Костяк.

– Бросьте мешки, задницы нужно спасать, – пролепетала Эле. – Бежим отсюда.

– Куда? – От страха у Даши стучали зубы, но до конца эта дробь голос разума не заглушила. – В замок? В город? Они ведь туда и целятся.

– Но мы же здесь торчим на самом виду. Колдун сюда как раз и целит, – застонала Эле, ощупывая меч на поясе.

– Ка-какой колдун? Это – снаряд. Или ракета. Как «катюша», – Даша присела на корточки. – Бегать под обстрелом нельзя, я по кино помню. Нужно лежать или в подвал залезть. Хотя там завалить может.

– Это опять ваше гнусное колдовство? – возмутился полукровка. – Я же чуть не… испугался.

– Не колдовство. Оружие. Механизм. Нам нужно подождать. Они долго пулять не должны.

– Да когда же это кончится?! – застонала Эле. – Вот не была я в этом проклятом замке столько лет, а теперь и выйти отсюда никак не получается.

Поднялись на второй этаж и принялись через бойницы с опаской следить за обстрелом.

Пиратский корабль на реке вновь осветился оранжевой вспышкой.

– Восьмой, – прокомментировал Костяк. Прислушался к свисту-шороху над башней, дождался далекого разрыва и озабоченно сказал: – Восьмой – бабахнул ближе к Дровяным воротам. Там и до «Треснувшей ложки» недалеко. Если наши там – вот, наверное, обделались. Что в городе творится – жутко подумать.

– Это был девятый, – пробормотал полукровка, слегка запутавшийся в сложных подсчетах на пальцах.

– Бросьте вы считать, – взмолилась Эле. – Аша, скажи, когда это закончится? Здесь хоть и стены крепкие, но все равно трясет.

Даша неопределенно пожала плечами:

– Корабль я толком не рассмотрела, но едва ли на нем целый склад боеприпасов уместится. Они для устрашения стреляют. Разброс очень большой. Только случайные попадания.

– Зато страху уж точно нагнали, – прислушиваясь, пробормотала Эле. – Эти паузы даже страшнее, чем свист. Ты куда смотришь?

– На этот корабль. На мертвый. – Даша смотрела на судно лорда-командора, прибитое речным течением к мели шагах в двухстах от берега.

– Ашка, оно же зачарованное, – с дрожью выговорила Эле. – Не смей и думать.

Костяк немедленно ухватил подругу за руку:

– Сразу помрем. Ты же видела.

– Облако колдовское рассосалось, – возразила Даша. – Наверное, когда маг умер. А может быть, ветерком развеяло. Если осторожно…

Друзья замолчали, не зная, что ответить на подобную вопиющую глупость.

Мин поднялся на цыпочки, стараясь разглядеть неподвижный корабль:

– Зачем, Аша? Что там за сокровища могут быть? Зачем жизнью рисковать?

Даша с трудом сглотнула:

– Там, скорее всего, совсем не сокровища. Оружие там может быть. То, что вы колдовским называете. Если оно кому попадет… Лорд-командор очень образованным человеком был…

После паузы Эле прорычала:

– Следующему из твоих соотечественников, кто мне в руки попадется, моментально горло перережу. Чтобы и тявкнуть не успел. Вы, пришлые, хуже диких дарков…

Вода воняла гарью. Даша плыла, сжимая в одной руке длинный нож, позаимствованный у одного из покойных лучников. Ножны, даже пустые, болтались на поясе, путались в ногах, здорово мешая плыть. Костяк барахтался слева. Плыл он, наверное от страха, даже хуже, чем обычно. Даше приходилось сдерживать себя, дабы парень окончательно не отстал. Эле подгонять не приходилось, бывшая Перчатка ровно и бесшумно работала руками. Над ее плечом торчала рукоять меча, а в воде светились белым стройные ноги – от тесных штанов женщина без особых колебаний освободилась на берегу. Полукровка остался охранять башню. Он скулил и ныл. Даша четко чувствовала, что полудикий очень не хочет оставаться в одиночестве. Но плавать Мин практически не умел, и, как справедливо заметила Эле, «на шее такого кривоногого карлика не утащишь».

Темный борт корабля заслонил половину неба. Безмолвная, страшная могила покачивалась на воде.

Костяк окунулся с головой и радостно пробулькал:

– Стою.

Эле тоже стала на дно, поддержала Дашу. Ноги девушки едва доставали дно, ступни противно вязли в холодном липком иле.

– А как на борт залазить? – прошептала Даша.

Эле фыркнула:

– Сплавай к коротышке, расспроси. Он у нас прирожденный речник.

– С кормы поднимемся, – Костяк ткнул дагой куда-то в темноту. – Сюда плывите…

Канат колыхался в воде, толстый и неприятно живой, как змея. Даша не сразу решилась за него ухватиться. Напомнила:

– Следите за повязками.

– Давай я первый полезу, – неразборчиво сказал лохматый. Нос и рот его были завязаны мокрой тряпкой.

Даша покачала головой:

– Нет, я первая. Вы можете не знать этих штук.

Девушка крепче ухватилась за канат, попробовала взять нож в зубы. Мешала повязка, призванная выполнить роль примитивного респиратора, да и, вообще, держать сталь во рту оказалось жутко неудобно. Решив, что настоящего пирата из нее все равно не получится, Даша засунула нож в ножны. Пусть лучше по ляжкам бьет, чем зубы портит.

Над рекой раздался хлопок, угрожающе зашипело, над головами в алом ореоле промчалась на город очередная ракета.

– Тринадцать, – прошептал лохматый.

Даша напомнила себе, что убийцам колдунов верить в суеверия просто смешно, и полезла вверх. Эле и лохматый дружно подсадили, и от этого стало сразу легче. Борт оказался не так уж и высок. Даша уцепилась ногтями за планширь, заерзала, переваливаясь через борт. В луже воды, оцарапав руку, шлепнулась на что-то неровное. Из города донесся далекий взрыв. Девушка вздрогнула, посмотрела на чужую руку, очутившуюся между ее колен, и поспешно встала. Рука была покрыта обширными фиолетовыми пятнами. Вообще, мертвец, на которого свалилась Даша, выглядел плохо. Впрочем, остальные покойники оказались на первый взгляд ничуть не лучше. Окинув взглядом безжизненный корабль, девушка перегнулась за борт. Прижимая мокрую повязку ко рту, пробормотала:

– Поднимайтесь, только осторожно. Тут кругом трупы…

Мертвецов оказалось около тридцати. Больше всего покойников лежало около эвфитонов. Вскочившие со своих мест и сраженные внезапным смертным сном люди. В основном обнаженные до пояса тела, лишь на немногих кожаные нагрудники или кольчужные безрукавки. На всех оружие, украшения, тяжелые от серебра ремни. В лунном свете фиолетовые пятна, проступившие на коже, сливались с рисунками татуировок. На губах некоторых покойников уже подсохла выступившая пена. Даша не могла отвести взгляда от мальчишки лет двенадцати, уткнувшегося лбом в толстую рукоять весла. Да, магия ничуть не лучше технического взрывного «волшебства».

Эле и лохматый осторожно бродили по судну, стараясь не наступать на пятнистые руки и ноги мертвецов. На корме у руля застыл, вскинув к небу прищуренные глаза, бородатый кормчий. Горнист навалился обширным брюхом на свой горн. Прижался к мачте спиной один из гребцов, рука намертво сжата на рукояти тесака.

– Даша, это что такое? – глухо спросил Костяк, показывая на непонятную штуку, укрепленную на деревянной треноге.

– Бинокль. Очень здоровый. Наверное, ночной, – отозвалась девушка, не без сомнения оглядывая замысловатый прибор.

– А это и есть твои ракеты? – поинтересовалась Эле, указывая на пару стрел с массивным утолщением, лежащих на низком стеллаже рядом с метательными машинами.

– Похоже. Только те большие и, наверное, совсем реактивные, – Даша ткнула рукой на середину реки, где опять хлопнуло и зашипело. – Я плохо разбираюсь в артиллерии.

– Сожгут город, скоты, – печально сказала хозяйка.

В городе, заслоненном стенами замка, занималось зарево.

– Стрельнуть бы в них самих, – Костяк кивнул на эвфитон. – Глядишь, и заткнулись бы.

Эле покачала головой:

– Не долетит. Да и целиться мы не умеем. Что ты здесь хотела, Аша?

– Сначала – сам командор, – пробормотала Даша.

Великий командор Объединенного Флота лежал на носу. Ветер робко перебирал темные волосы. Пятнышко смолы, запачкавшее белоснежный шелк рубашки, так и притягивало взгляд. Даша напряглась и босой ногой перевернула великого лорда.

– Красивый, – сказал лохматый, стоя за спиной девушки.

– Да успокойся ты, Костя, – прошептала Даша. – Я тебя, гуманоида недокормленного, ни на кого не променяю.

Мертвый лорд Найти действительно был красив. Спокойное, одухотворенное лицо не портили даже симметричные фиолетовые пятна, расползшиеся вокруг носа. Распахнутая рубашка обнажала гладкую мускулистую грудь. Ресницы опущены, – казалось, молодой лорд вполне доволен смертью, настигшей его так немыслимо далеко от дома.

– Я говорю красивый, потому что он очень похож на того, – Костяк показал на недалекую пристань, – которого Леоном звали. Странно даже.

Даша кивнула:

– Не наше дело.

Она шевельнула клинком ножа руку мертвого лорда – изящные перстни, – один, кажется золотой. Истинное сокровище в этом мире, не имеющем собственного желтого металла. Это пусть остается. Клинок ножа подцепил широкий браслет часов.

– О! Как твои, – восхитился Костяк. – Для времени? Эти исправные?

Даша кивнула. Стрелки сложного хронометра двигались сразу на трех циферблатах. Отсчитывали секунды после смерти хозяина. Даша, стараясь не прикасаться к часам, швырнула их далеко за борт. Непроницаемые воды Оны чуть слышно булькнули, принимая странную жертву.

– Правильно, – буркнула Эле. – Одни хлопоты от таких сокровищ.

Даша окинула взглядом мертвеца. Просто красивый дохлый пират. Ничего лишнего нет. Пусть его душу примут добрые боги.

Теперь каюты. Собственно, не каюты, а тесные надстройки на корме и носу. Даша решительно направилась к носовой. Костяк, задрав голову, разглядывал фок-мачту:

– Удивительный корабль. У нас таких никогда не строили.

– Ты лучше нам фонарь найди, – проворчала Эле.

Фонарь искать не пришлось – висел прямо за низенькой дверью. В его раскачивающемся слабом свете Даша разглядела лысого старика, лежащего, раскинув руки, посреди тесного помещения.

– Здесь вроде арсенал, – сказала Эле, заглядывая через плечо девушки.

Действительно, стеллажи были забиты оружием. В основном кожаными промасленными мешочками с арбалетными болтами и связками дротиков. В специальном креплении покоились четыре фаларики с опасными боеголовками. Радом стоял десяток обычных зазубренных карро. Висели арбалеты, оснащенные металлическими рычагами. Даше таких в Каннуте видеть не приходилось.

– Порядок у них здесь, – пробормотал Костяк, глядя на абордажный топор, слегка покачивающийся на крюке. – Все что угодно имеется.

– Им бы противогазы пригодились, – прошептала Даша и прибавила огня в удобном фонаре.

Ничего особенно выдающегося, кроме разрывных снарядов для эвфитона, обнаружить не удалось.

– Аша, на палубе фонарь закрой, – скомандовала Эле. – Трюм осматривать будем?

Даша кивнула. Пришлось стащить с люка двух мертвецов. Девушка опасалась заразы, но, похоже, магическая отрава совершенно развеялась. Костяк, правда, торопливо вытер руки о мокрые штаны.

В трюме было душно и влажно. Пахло чем-то соленым и острым. Очевидно, в бочонках хранились запасы провизии. Даша сошла с узкого трапа, подняла фонарь повыше и тут же принялась ловить рукоять ножа на поясе. Здесь были живые. Девушка слышала затрудненное дыхание.

– Кто здесь? – рявкнул Костяк, прыгая вперед и ударяясь коленом о бочонок.

Лохматый зашипел от боли. Мимо него голоногой тенью проскочила Эле. Обнаженный меч тускло блестел в ее руке.

За бочонками они увидели труп. Вернее, пятки и икры, покрытые знакомыми фиолетовыми пятнами. Тощее тело лежало лицом вниз, накрытое скомканным плащом. Дальше, прижавшись к борту, сидела и натужно всхрапывала плотная фигура. Даже в неверном свете фонаря можно было узнать рыжеватые всклокоченные волосы.

– Док Дуллитл! – ахнула Даша.

Доктор промычал что-то приветственное. Он плотно прижимал к лицу влажную тряпку. Воспаленные глаза слезились.

– Вам на воздух нужно, – уверенно сказала Эле, пока девчонка и лохматый ошеломленно глазели на старого знакомого.

Доктор согласно закивал и потряс рукой – идущая от запястья цепь зазвенела. Цепь оказалась продета в кольцо в борту и соединена с запястьем неудачливого сотоварища доктора.

– Костя, – строго сказала бывшая Перчатка, – нужно отпереть.

Костяк поспешно похромал вверх.

– Встать сил хватит? – спросила Эле, склоняясь к узнику. Доктор отпрянул, точно испугавшись женской близости. У Даши мелькнула мысль, что Дуллитл не узнал старую знакомую, – с полузакрытым лицом бывшую однорукую охранницу узнать действительно было трудновато. Но дело было не в этом. В качестве респиратора доктор использовал тряпку, смоченную собственной мочой, и близость черноволосой дамы ввергла джентльмена в великое смущение.

Эле тоже поняла причину смущения.

– Милорд, вас смущает мой наряд? – бывшая Перчатка улыбалась под повязкой. – Что за предрассудки? Мы с вами, доктор, видели и мужчин и женщин без всяких прикрас.

Доктор сделал уклончивое движение головой, то ли соглашаясь, то ли настаивая, что приличия должны быть соблюдены.

По трапу скатился Костяк. В качестве отмычки он нес абордажный топор.

Освобожденного Дуллитла выволокли на палубу. От Эле доктор старательно отворачивался, но идти сам почти не мог – ноги заплетались. В углах рта виднелась фиолетовая сыпь. Костяк мигом отыскал ведро и поднял забортной воды. Доктор содрал с себя рубашку и принялся яростно умываться.

Когда он, фыркая и отплевываясь, вылил на себя второе ведро, к нему вернулся дар речи.

– Благодарю, – прохрипел Дуллитл и с болезненной гримасой взялся за горло. – Прошу прощения за голос, но, боюсь, моя слизистая весьма пострадала. Ваше появление было сущим чудом, – доктор вроде бы обращался ко всем, но смотрел в основном на Эле. – Я уже смирился с мыслью, что окончу жизнь в качестве позабытого хозяевами цепного пса. Да, ослепнуть и медленно задохнуться в компании покойников – не лучшие обстоятельства для ухода из жизни, – Дуллитл обвел слезящимся взглядом палубу, заваленную мертвецами. Очевидно, это зрелище произвело на него значительно меньшее впечатление, чем внезапное появление бывшей пациентки. Доктор стыдливо покосился на женщину и пробормотал: – Все случилось чрезвычайно быстро. Когда корабль атаковал, нас сунули в трюм, чтобы мы не путались под ногами. Потом мы все оказались в этой… газообразной субстанции. Мне ничего не оставалось, как поспешно припомнить рассказы моих старых полковых товарищей. Некоторые из них лично беседовали со злосчастными жертвами катастрофы у Ипра [3]3
  22 апреля 1915 года в Бельгии в районе города Ипр германские войска впервые применили в качестве боевых отравляющих веществ хлор. Через два года в этом же районе германская армия применила горчичный газ.


[Закрыть]. К несчастью, мой юный коллега по оковам не успел прислушаться к моим советам. Корабль мгновенно обезлюдел, и я, гм, оказался в весьма безвыходном положении. Большая удача, что этот… газ оседал в трюм медленно.