Текст книги "Окраина. «Штрафники»"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Хулиганка-осквернительница гробниц тоже успела преобразиться. Таисия, глянув, потеряла дар речи. Андрей и сам оторопел. На отвязной девице красовалась пышная блузочка с розовым жабо и столь же воздушная мини-юбка. Очень мини – откровенно сияли подвязки салатовых сетчатых чулок. Серые космы Мариэтты были забраны в два хвоста и перехвачены зелеными бантами. Намазанные розовым блеском губы опять же изображали бантик.

– Ну, Мариэтта, ты даешь, – с некоторым восхищением сказал Генка.

– Давать я не даю. Но любоваться не мешаю, – прохрипела девица. Хрип весьма гармонично дополнял разнузданный образ школьницы.

– Как-то ты не по-деловому настроена, – заметил Алексей Валентинович.

– У вас здесь дресс-код ввели? – Мариэтта вскинула подкрашенные бровки.

– Садись, и к делу преступим, – рявкнул Андрей.

Чучело плюхнулось на стул. Подвязки исчезли под столом, и можно было начать заниматься работой.

* * *

Толком ничего выяснить не удалось. Личный состав имел самое смутное представление о том, чем ему предстоит заниматься. Генка вообще считал, что поиск начинается по классической детективной схеме: следы, волоски, отпечатки пальцев, иные зацепки. Просто люди со скрытыми способностями эти зацепки легче находят. Таисии представлялось, что сначала будут некие курсы повышения квалификации. Алексей Валентинович предлагал коллективную медитацию. Мариэтта, естественно, заявила, что ей по фигу – что скажут, то и будет делать, все равно деваться некуда.

Обсуждали где-то с час, потом Андрей сказал:

– Полагаю, практика покажет, что к чему. Будет вызов, тогда и посмотрим. Убедительно прошу на месте происшествия держать эмоции при себе. Мы все делаем одно общее дело. Посему каждый заинтересован в душевном равновесии коллег по Отделению. Кстати, неплохо бы было огласить, какие именно личные цели преследовал каждый из нас, поступая в ФСПП. В душу лезть не собираюсь, но все-таки если кто-то хочет сказать, то самое время.

Новоявленные оперативники переглянулись.

– Лично я скрывать ничего не собираюсь, – сказал Алексей Валентинович. – У меня по прежнему месту работы произошли большие неприятности. Крепко меня там подставили. Чуть до суда дело не дошло. Очень обидно, знаете ли. Решил поменять обстановку. ФСПП организация весьма перспективная. Надеюсь вернуть себе доброе имя.

– Точняк, я тоже себе имя хочу вернуть, – сказал Генка и улыбнулся. Один из зубов парня был сколот, но улыбку это не портило. – Вы тут уже все знаете – потерявшийся я. Хочу фамилию и дом вернуть. Может, мамка у меня найдется. Раз медицина бессильна, я с другого фланга зайду. Говорят, экстрасенсорика все может. Раз у меня способности открылись, да еще вы поможете…

Все закивали. Похоже, бесхитростный Гена Иванов ни у кого антипатии не вызывал.

– Я в сложное положение попала, – кротко призналась Таисия. – Осталась без жилья. Хотелось бы заработать на крышу над головой. В ФСПП хорошие премиальные обещают. Может, скоплю хоть на «однушку». Одинокой женщине скитаться трудно.

– Вполне вас понимаем, – сочувственно сказал Алексей Валентинович. – Естественное желание. Вот и у меня дом, и дети остались. Хоть и взрослые, но скучаю безумно. Что делать, у всех у нас трудные времена.

Таисия кивнула. На ресницах у нее блестели крупные слезы.

– Ну, а у вас, милая Мариэтта, какие планы на будущее? – поинтересовался взявший на себя обязанности старшего за столом Алексей Валентинович.

– Обыкновенные планы, – прохрипела Мариэтта. – Разбогатеть. Загородный дом на Рублевке. Еще один – на Багамах. Пластическую операцию хочу. Кабриолет белый хочу. Представляете – еду я такая, вся прикинутая, длинный розовый шарф за машиной вьется. Рядом со мной йоркширский терьерчик в жилетике со стразами. А в клубе меня бойфренд ждет с букетом лиловых орхидей. Нет, двое бой-френдов. Потому что я…

– Нет, такое я слушать не могу! – Таисия со скрежетом отодвинула стул. – Простите, Андрей Сергеевич, как я понимаю, совещание окончено? Бесстыдный бред никто из нас выслушивать не обязан.

– Действительно, по делу вроде бы закончили? – Алексей Валентинович вопросительно глянул на старшего по званию и приподнялся.

– Да, совещание окончено, – сказал Андрей. – Отдыхайте, после обеда занятия по техническому оснащению.

– Техника – это самое мое, – Генка поднялся. – Могу быть свободным, Сергеич?

– Иди. С батареями мне попозже поможешь.

Генка доброжелательно кивнул девице:

– Жаль, дослушать не дали. С шарфом было красиво.

Парень вышел, и Мариэтта подняла жутко мохнатые ресницы. Глаза у нее были сухие, злые и нездорово блестящие. Должно быть, температура у девки.

– Ну? Мне выметаться с вещами?

– Еще чего, – пробурчал Андрей. – Будешь служить. А пока в себя приходи. С шарфом и собачкой, кстати, так себе вышло. В фильме куда искренней звучало.

– Ну, абздольц. Откуда я знала, что вы такой киноман? – прохрипела Мариэтта. – То старье и не помнит никто. Хотя фильм забавный.

– Да, ничего себе был фильм. У себя в комнате порядок наведи. У тебя могут быть неприятности, да и у меня.

– Не пугайте, – Мариэтта вышла, явно не без умысла придержав в дверях куцый подол юбчонки.

Андрею очень хотелось запустить в окно тяжелым справочником за славный 1981 год. Невозможно! Что с этим… коллективом делать? Детский сад пополам с приютом престарелых правонарушителей.

Вместе с Генкой подзарядили все аккумуляторы к «тоонкам». Парень рассказывал о больнице, о том, как странно чувствовать себя с прозрачно-пустой башкой. Андрей утешал: главное, руки дело помнят, а голова попозже себя проявит. Генка согласился, оставшиеся от забытой жизни навыки его радовали, только по вечерам было тоскливо.

– Связь мы подготовили. – Андрей вернул рации в пластиковые гнезда стойки. – Позже проведем практические занятия. Ген, ты не хочешь прогуляться? Тут на углу продуктовый, чуть дальше аптека.

– А мне можно выходить? – неуверенно спросил парень.

– Тебе точно можно. Собственно, всем можно. Только желательно побыстрее возвращаться. Значит, купишь молока, соды и меда баночку. В аптеке чего-нибудь от ангины.

– У, так у лохматой горло болит? А я сразу не допер. Думаю, чего она хрипит, как дизель-доходяга? Я счас мигом сгоняю.

– Отнеси ей сразу. Пусть лечится. Нам больные не нужны. Вот деньги возьми.

– Это еще зачем? – Генка даже обиделся. – У меня есть.

Генка вернулся через полчаса. Андрей слышал, как он прошел по коридору, поскребся в радиоузел. Буквально через минуту по линолеуму застучали другие шаги. В кабинет влетела Мариэтта, уже без бантиков, зато злее бабы-яги:

– Это еще что за чмута, гражданин начальник?! Мне до губы такая забота. Не нуждаюсь.

– Не рычи. Ничего страшного. Попьешь молоко с таблетками, сама в магазин сходишь, соку нам купишь.

– Знаю я ваш сок с молоком. Не аскай, дяденька начальник. Отсасывать не буду. Ненавижу такие штучки.

Андрей поднялся из кресла, с трудом удержался, чтобы не сгрести дурищу за кружевное жабо:

– Заглохни, сопля. Тоже вафлерша нашлась. Буду я в твою зубастую пасть совать, как же. Мне еще гнойных миндалин на конце не хватало. Вали отсюда, и без вызова больше не вваливайся. Здесь штаб. И чтобы завтра нормальным голосом говорила.

Отшатнувшаяся Мариэтта распахнула рот, но тут вмешался сунувшийся в кабинет Генка:

– Маня, ты в своем уме? Это мы тебя за молоко с эвкалиптовыми леденцами снимаем? Не смеши, уж на бутылку молдавского вермута можешь свободно рассчитывать. И вообще, с начальством так не разговаривают. В ухо мигом схлопочешь. Хватай молоко и «колеса» да лечись. Потом орать будешь.

Мариэтта выхватила у парня пакет с лечебными средствами и вылетела, сверкнув травянистыми подвязками.

Генка ухмыльнулся:

– Вот у нас развлечение, а, Сергеич?

* * *

Разбудили Андрея часа в два ночи. «Целлулоидные» сидели у письменного стола и вполголоса, но не особо церемонясь, обсуждали новых жильцов.

– Забавно, забавно. И кто их, таких лопушистых, разыскал-то? – бормотал господин Горгон.

– Ты что-то не то читаешь, – сказала Хеш-Ке, восседающая на столе скрестив ноги. – Какая из этой курицы убийца? Кошка драная, крашеная.

– Не убийца она, – не выпуская из зубов сигару, поправил комиссар. – Исключительно покушалась. Возможно, грозила придушить или пробить сковородой череп. Здесь не указано. Можешь сама прочесть.

– Шутить вздумал?! – мокасин мигом выбил скоросшиватель из мужских рук. – Осел образованный.

– Господа, нельзя ли как-то тише, – осторожно сказал Андрей. – Сейчас личный состав с кроватей повскакивает. А вас, дивизионный комиссар, убедительно прошу здесь не курить. Вы мне всю дисциплину подорвете.

– Рот закрой, сукин сын, – не оглядываясь, приказала метиска.

Господин Горгон, кряхтя, поерзал в кресле:

– Ты, детка, на него не рявкай. Он пока еще не твой. Разбудили тебя, Старый? Извини. Забавных работников собрал, прямо комедианты бродячие. Акробаты. Только накарябано в бумагах о них бедно.

– Да уж, лаконичное досье, – согласился Андрей, садясь на диване и, на всякий случай, прикрывая одеялом голые ноги. – Есть у меня сомнения в целесообразности такого подбора кадров. Пожалуй, не выйдет у нас ничего.

– А ты поработай с усердием, – ласково посоветовал старик. – Выхода иного нет. Ни у нас, ни у вас. Мы в меру сил поможем. Если дотянемся.

– Вы ему шлюх побольше приведите, – лающе рассмеялась Хеш-Ке. – Его взбадривает. Эй, Старый, кого на подстилку первой возьмешь? Дуру молодую или кошку старую затертую?

– Пожалуй, воздержусь от выбора. Как-то обе не очень.

– Брехун колченогий.

– Суровы вы, сеньорита.

– Вот лгун блудливый. Заткнись, говорю. – Метиска, не оглядываясь, резко махнула рукой – Андрей успел пригнуться, и нож с глухим стуком вонзился в спинку дивана.

– Дитя, ты не в своих дерьмовых скалах сидишь, – со скрытой угрозой напомнил Горгон.

– Он врет.

– Он просто ничего не понял. У них длинное время. Пошли отсюда, – старик, держась за поясницу, выбрался из кресла.

Хеш-Ке неуловимо соскользнула со стола. Андрей выдернул из дивана нож, протянул рукояткой вперед хозяйке. Смуглые пальцы ухватили ночного смотрителя за короткие волосы, тряхнули так, что Андрей охнул.

– Увидимся, кобель.

«Целлулоидные» исчезли. Андрей потрогал след от ножа в спинке дивана. Не включая света, глотнул из чашки воды и забрался под одеяло. Темя горело – вот приласкала стервозина. Ах, дьявол бы ее побрал, почему у нее даже в темноте глаза такие синющие?

Глава 3
Стремный корабль

29–30 марта

ВВС News– «Обвинения, предъявленные крупнейшим фармацевтическим компаниям мира, потрясают воображение…»

Интерфакс– «Последствия взрыва в Тяньване пока трудно предсказать. АЭС считалась одной из самых безопасных в мире…»

«Московский кроманьонец»– «Что, в конце концов, случилось со знаменитым московским мороженым?!»

Телефон задребезжал в 19.25. Андрей снял трубку, записал адрес – рука, слава богу, не дрожала. Генка смотрел, забыв вытереть измазанные солидолом руки.

Андрей брякнул трубку и поинтересовался:

– Чего одеревенел? Поднимай ополчение. Машина уже вышла.

Через секунду в коридоре раздался вопль юного Иванова:

– В ружье! На дело идем!

Отпирая сейф, Андрей поморщился – заранее перепугает народ. Еще хорошо, что Таисия свежим воздухом ушла дышать – у мадам обязательный моцион перед приготовлением ужина. В коридоре возбужденно забубнили. Андрей нацепил на ремень кобуру, прикрыл рубашкой. Срывая с вешалки куртку, выглянул:

– Так, через две минуты все готовы. Генка, за дамой слетай. Только без полундры, тактично. А вы, граждане, экипируйтесь и не тяните кота за хвост. Ничего сверхъестественного не происходит. Просто поужинаем сегодня попозже.

Мариэтта фыркнула и нарочито неторопливо скрылась в своей норе. Алексей Валентинович озабоченно спросил:

– Далеко ехать?

– Детали самым подробнейшим образом доведу до всеобщего сведения. В машине. Одевайтесь.

Рюкзак, чехлы с рациями – вот, собственно, и все.

В коридоре снова трепались – слышался высокий голос Таисии. Опять мадам выражает сомнения в целесообразности действий руководства. Нет, завтра же, по итогам выхода, на тетку нужно бумагу состряпать. Сразу капризную мадам не переведут, но надлежащие выводы сделают. Сил нет больше эту бабью нравоучительность слушать. Впрочем, сам виноват, распустил.

Андрей глянул в зеркало, скорчил зверскую рожу и высунулся в коридор.

– Хакасова, вам минута на сборы. Время пошло.

Таисия изменилась в лице – по фамилии и таким тоном к ней давненько не обращались. Генка что-то шепнул туго соображающей коллеге, и мадам рысцой направилась к лестнице. Хрена с два она за минуту успеет, даже до своей «светелки» не доскачет. Эх, привести бы тетку в чувство по-настоящему, да нельзя. Мадам обязана прочувствовать нюансы поставленной задачи, искать и думать, а не страдать самозабвенно, поминая мерзавца-начальника.

Очень хотелось плюнуть, сесть за стол, взять трубку телефона и изложить свои нехорошие предчувствия кому следует. Угу, только в ФСПП так просто отставку не выпросишь. Получается, не получается – беги-крутись. Лишь аналитическому отделу известно, когда тебя в категорию неудавшихся экспериментов спишут.

Андрей знал, что ничего у «КП-29» не получится. За неделю окончательно успел убедиться, что дееспособный коллектив из нынешних обитателей «Боспора» не сколотить. Хуже случайных пассажиров маршрутки. Богадельня. Черт, может, хоть деловой вид на месте событий удастся изобразить?

Генка, понятно, был готов. С тактическим рюкзаком и объемистой сумкой инструментов. Рабочая куртка, брюки с набедренными карманами, черная кепка и всепогодные кроссовки. Алексей Валентинович тоже уже застегивал свою удлиненную кожаную куртку. Рюкзак чинно держал за ручку – этакий зажиточный горожанин, внезапно решивший добраться до фазенды посредством демократической электрички. Аккуратист. Даже джинсы у гражданина растратчика свеженькие, с отглаженными стрелками.

– Мариэтта, – призвал Андрей, предчувствуя неизбежные неприятности.

– Чего? – злобно поинтересовалась, высовываясь в коридор, девица. – Да готова я.

Действительно готова. Короткая курточка с пятнистым черно-белым капюшоном, палевые штанцы с десятком декоративных карманчиков. На копне нечесаных волос пестрая вязаная шапочка. Вот обувь…

– Мариэтта, ты бы переобулась, – по-отечески намекнул Алексей Валентинович. – Мы же уславливались об удобной, не сковывающей движения обуви. А это… извини, ни в какие ворота не лезет.

– Это удобное, – сухо заверила девица. – Они разношенные. А в кроссовках я ноги промочу. Сопли потекут. Что будет меня страшно отвлекать от экстрасенсорных подвигов. Или вы, дедушка Леша, без меня управитесь? Если не особо уверены, то живенько свой бункер захлопните. Начальство еще и приговор не вынесло, а вы лезете.

Андрей с отвращением смотрел на здоровенные черные башмаки на ногах девчонки. Хрен его знает, и размер вроде небольшой, а натурально на клоуна смахивает гражданка Капчага.

– А что, нормальные дерьмодавы, – сказал добросердечный Генка. – Пусть идет, а, Сергеич? Погода отвратная. И вправду простудится. Она и так еще кехает.

– Я не кехаю, – возмутилась девица. – И это не дерьмодавы, а настоящие «Мародеры».

– Все, к машине рысью марш, – приказал Андрей. – Ноги сотрешь, никто тебя нести не будет.

– Сами смотрите дохромайте, – не замедлила огрызнуться гражданка Капчага и зашагала за быстрым Генкой. Рюкзак, болтающийся на узком плече девицы, явил абсолютно нелепое содержимое, – из-под незастегнутого клапана торчало ухо и янтарно-карий глаз желтого медвежонка.

– Стой! – замычал Андрей.

– Чего опять не так? – возмутилась Мариэтта.

– Ты что в рюкзак напихала?

– Что сказали, то и взяла. – Девица увидела желтое лохматое ухо контрабандного пассажира, живо упихала зверя поглубже и застегнула клапан.

– Дитя, честное слово, – вздохнул Алексей Валентинович. – Игрушки и вечный эпатаж…

– Пасть закройте! – оскалилось дитя.

– Алексей Валентинович, вы, пожалуйста, идите к машине, – сказал Андрей. – Я коллеге Капчаге несколько слов скажу, и мы вас догоним.

Алексей Валентинович пожал квадратными накладными плечами и пошел к лестнице.

– Мариэтта, ты девка хоть и с придурью, но уж точно не дитя, – вполголоса сказал Андрей. – Я тебя прошу как человека – не нужно сейчас выеживаться. Момент не тот.

– Не буду, – хрипловато пообещало дитя, глядя в пол. – Если как человека спрашиваете, так отвечаю как человеку. Без даунства всякого, не выеживаюсь я. Есть ощущение, что в «Мародерах» мне сегодня будет удобнее. Доходчиво?

– Ладно. А зверек зачем?

– Талисман, – хмуро пояснила Мариэтта. – Мы, может, не вернемся. Как он без меня? Он нетяжелый. Что вы суетитесь, а?

– М-м, да уж как-то так, по привычке. Знаешь, ты талисман тащи, но на людях его не доставай. Не хочу я сейчас ругаться.

Мариэтта кивнула и пошла вперед.

«ФСПП – Финансируемый Свыше Пучок Придурков», – тоскливо подумал Андрей. – Зачем я в это общество добровольно завербовался?»

Загрузились в «Форд». Сосредоточенный Влад Михалыч вырулил на Бирлюковскую.

– Так, внимание, – сказал Андрей, стараясь не смотреть на Таисию – эта вырядилась в светлое стеганое длиннющее пальто. И как она в помещении думает работать? У, черт бы их всех взял. – Так, повторяю, внимание сюда. Работаем дебют. Поздравляю с первым взрослым заданием.

Алексей Валентинович хмыкнул. Андрей ожесточенно решил не обращать ни на кого внимания и продолжил:

– Стартовая точка поиска: 2-й Котляковский, дом 10. Объект поиска – Попов Андрей Витальевич, 21 год, студент 2-го курса экономического факультета. Парень отсутствует около 52 часов. Предположительно находился в состоянии затянувшейся депрессии, по типу 2В. По словам родных, из дома не отлучался. Они были уверены, что сын отсыпается после сданных зачетов. Алкоголем не злоупотребляет, сильными наркотиками вроде бы не интересуется. Постоянной девушки не было. Интересы: учеба, чемпионат НХЛ, хоум-видео.

– Это что за гадость? – брезгливо спросила Таисия.

– Домашняя порнуха, – не замедлила любезно разъяснить Мариэтта. – Если, например, вас с дедушкой Лешей заснять голышом на диване, сунув на шкаф хреновую камеру, и выставить ролик в Интернет…

– Да как ты смеешь, сопля недоросшая?! – мгновенно вскипела белокурая дама. – Сама на чучело похожа, в сапожищах уголовных щеголяешь, а к взрослым ни малейшего уважения…

– Вау, ботинки мои не нравятся?! – с готовностью изумилось ядовитое дитя. – Да у меня один шуз десяток твоих уцененных простеганных «манто» в финансах потянет. Ведь престарелая уже тетенька, постеснялась бы в сиротском «Фамильном» отовариваться. Слушай, хочешь, дам курточку поюзать? Может, на тебя кто кроме нашего дедули западет?

– Немедленно прекрати гадости болтать, – вступился за даму Алексей Валентинович.

– Заткнулись все! – с яростью прорычал Андрей. – Вы у меня завтра же по зонам разбежитесь, склочники безмозглые. Если сегодня задачу не выполните – зуб даю, полные сроки схлопочете и до дня отмотаете. Вот твари бестолковые, мать вашу.

Водитель покосился одобрительно. Личный состав с перепугу заглох.

К Котляковскому подъехали в полной тишине. Андрей знал, что сорвался совершенно напрасно. Но ведь на поставленную задачу им всем изначально было накласть с высокого дерева. Может, Генка из интереса и расстарался бы. Он парень любознательный. Но остальные… Пустышка, а не «КП-29».

У подъезда ждала дежурная машина ФСПП. Знакомый координатор и с ним мрачный сонный видеооператор. Толпой поднялись на шестой этаж. Малогабаритная «трешка», заплаканная пухлая хозяйка. Муж, молча курящий на кухне. Комната пропавшего парня – безликие одиннадцать метров с чистенькой мебелью из «Икеи». Непонятно по какому принципу подобранные постеры на стенах. Компьютер, несколько книг в мягкой обложке. Глобус, расписанный фломастерами. Диски – случайная смесь попсы, рэпа и техно.

* * *

Ничего не получилось. Андрей, кровь из носа, пытался настроиться. Знал, что бессмысленно, но честно тужился. Бесполезно. Не то чтобы смоделировать канал, по которому ушел сгинувший второкурсник, но и самого юного Андрея Витальевича никак не удавалось представить. Средний парень, среднего роста, с приятным невыразительным лицом, прилично одетый. Фотографии выпускного, фотографии КВНа первокурсников. Ну никак. Даже удержать в памяти лицо тезки не удавалось. Андрей, перебирая фотографии, закрывал глаза, пытался «скользить». Нет, абсолютно ничего не приходило в голову. В тесноте комнатушки топтался личный состав – трогали журналы, проверяли карманы курток в шкафу, пялились в окно на скучный двор. В дверях маячил утомленный оператор с камерой. Координатор курил на лестнице вместе с безмолвным отцом пропавшего.

Бессмысленно. Существовал ли вообще этот паренек на свете или нет? Снять со стен постеры, выкинуть диски с рэпом, забросить на антресоли альбом со школьными фотографиями – и исчезнет даже тень мальчишки.

– Все, уходим, – объявил Андрей, выуживая из кучи так и не понадобившегося багажа свой рюкзак.

Оператор с облегчением выключил видеокамеру. Отделение принялось пихаться, снимая с вешалки верхнюю одежду. Из кухни вышла хозяйка:

– Как же, а? Ну хоть что-то скажите.

– Информацию собрали, – резко сказал Андрей. – Будем анализировать. Постарайтесь успокоиться и набраться терпения. Мы сделаем все, что в наших силах.

– Так мы уже, – глухо сказала хозяйка. – Успокоились. Отец говорит, хоть похоронить бы по-людски. Как вы думаете, тело-то найдется?

– Я бы на вашем месте на другой вариант надеялась. На хороший, – с отчетливой злостью сказала Мариэтта. – Френды вашего Андрея так и не объявлялись?

– Какие у него френды? – голос хозяйки чуть дрогнул. – Он хорошим мальчиком был, домашним. Учился, компьютером занимался, телевизор смотрел. У нас хорошее кабельное подключено.

В лифте Андрей ехал с бабами. Таисия пыталась пошире распахнуть борта пальто – ей было жарко. Мариэтта отвернулась, скребла ногтем срамное слово, выцарапанное под кнопками лифта:

– Он здесь тыщу раз ездил. И ничего не осталось. Может, парня и не было?

– Как же не было? Ты же его паспорт видела и мобильник, – устало и снисходительно заметила Таисия.

– Ну, раз мобильник… – Мариэтта, против обыкновения, не ухмыльнулась, только окончательно отвернулась к дверям, в тесноте основательно пихнув командира никчемным рюкзаком.

* * *

– Ничего, с первого раза ни у кого не выходит, – сказал Влад Михалыч, заводя двигатель.

– Так второго, может, и не будет, – мрачно заметил Генка, смахивая с кепи влажный снег. – Разгонят нас, и правильно сделают. Бездарные мы.

– Ну, делать выводы, я считаю, несколько преждевременно. Задача у нас нелегкая, эксклюзивная. – Алексей Валентинович искательно глянул на начальника.

– Нет, в самый раз результаты считать и оргвыводы отгребать, – процедил Андрей. – Мы сегодня на экскурсию съездили. Людей беспокоили, координаторскую группу от дел оторвали. А результат и сожженного бензина не окупит. Хуже, чем бездарно, коллеги. О родителях парня я уже не говорю. Даже надежды мы им не дали.

– На хрена им надежда? – пробормотала Мариэтта. – Они уже все пережили. Мертвый он. Истлевший. Два дня прошло, а будто давным-давно исчез. Они его не любили. Может, его все-таки не было, а, гражданин начальник? У него же в комнате даже носками не пахнет.

– Не болтай о том, чего не понимаешь, – буркнул Андрей. – Мы этих людей сегодня в первый раз видели. Сын у них был, и они его любили. По-своему.

Мариэтта молча глянула. В темноте ее раскосые глаза влажно блестели.

– Нет, позвольте, отчего же вы так странно и извращенно рассуждаете? – горячо заговорила Таисия. – Родительская любовь – один из основополагающих человеческих инстинктов. Природу обмануть невозможно. Я сама мать, я знаю. Мариэтта, когда у тебя будут собственные дети, ты непременно поймешь, как важно ежедневно уделять им свое внимание. Во всех книгах по психологии пишут, что именно любовь и забота с самого раннего детства…

* * *

Жрать не хотелось. Андрей попил чаю и пошел заполнять журнал. Сан Саныч уже позвонил, поздравил с боевым крещением и напомнил, что опыт – дело наживное. Следовало согласиться. Командованию завсегда виднее.

Черт, в душу словно кошки нагадили. Перед глазами стояла чужая пустая комната. Там даже в шкафу был какой-то обреченный порядок. Нежилой порядок.

Курить хотелось жутко. Андрей вышел в коридор, спустился по темной лестнице в фойе малого зала. Тишина, темнота, лишь плывут по стеклам отблески далеких фар. Андрей прошелся по кассовому залу, посмотрел на свою фамилию на табло. Вечный кин-мех II категории. Впрочем, сейчас древняя табличка выглядела успокаивающе. Ночной смотритель «Боспора» прошелся среди облицованных мрамором колонн, вернулся в фойе. В буфете что-то звякало.

– Капчага, твою мать! Какого хрена?!

– Ну что вы орете, гражданин начальник? Вот я бутылку чуть не разбила.

Андрей перегнулся через стойку и ухватил за шиворот блудливую подчиненную.

– Только без рук! – запротестовала Мариэтта.

Андрей придавил ее к стойке:

– Пиво таскаешь? Тебя предупреждали? Предупреждали нос по ночам не высовывать? Дурища малолетняя, завтра же тебя в отстойник сдам.

– Ну и сдавайте, – придушенно заверещала девица. – Шею только не сверните.

Андрей сообразил, что придавил от души, отпустил.

– Пошла наверх, живо! Идиотка безмозглая.

– Раз попалась, значит, идиотка и есть, – с достоинством признала гражданка Капчага и попыталась привести в порядок свои серые лохмы. – Между прочим, рукоприкладство…

– Иди сюда! – Андрей за ворот необъятной толстовки выдернул девку из-за прилавка.

– Ай! – Зазвенел упавший стакан. – Вы всю посуду побьете.

– Обойдешься без «Жигулевского».

– Да не в дугу мне ваше пойло дешевое. Я только фанты налила. Могу деньги отдать.

– Фанта еще хуже. Стопроцентная отра… – Андрей осекся.

В темноте за противоположным прилавком буфета кто-то был. Андрей догадался, кто именно, раньше, чем гибкая фигура выступила из тени.

– Чего вы? – Мариэтта дернулась, но начальник жестко ухватил ее за волосы, придавил лицом к пластику стойки, не давая поднять голову.

– Ой, да вы совсем съехали, – заскулила девица. – Больно же!

– Замри, мышь ночная, – пересохшими губами выговорил Андрей.

Хеш-Ке молча стояла по ту сторону буфета. Длинные ноги чуть расставлены, пальцы играют сыромятным темляком на рукояти ножа. Чувственные губы кривила презрительная усмешка.

– Вы меня чего разложили? – прохрипела глупая Мариэтта и заерзала по стойке, настойчиво пытаясь освободиться. – Пусти, говорю, хам военный.

Конечность в подкованном «Мародере» попыталась лягнуть начальника, но Андрей железной хваткой сжал загривок девчонки, вдавил плотнее в пластик, для надежности навалился на верткое тело.

– Ой, да вы… – пискнула Мариэтта и вдруг умолкла.

Хеш-Ке улыбалась. Ухватила обеими руками воздух, сделала бедрами резкое однозначное движение.

Андрей отрицательно замотал головой и просительно улыбнулся. Метиска ухмыльнулась и ободряюще тряхнула черной гривой – советовала не откладывать начало приятного процесса. Андрей всем лицом выразил пренебрежение – нечесаная жертва на прилавке никакого удовольствия нормальному мужчине не сулила. О чем вообще говорить? Хеш-Ке оскалилась шире – сверкнули белоснежные зубы. Андрей почувствовал, что краснеет, – прижимал дуру-девчонку плотнее некуда: все, что там имелось под палевыми штанцами, чувствовалось чересчур отчетливо. Собственный организм почему-то среагировал напряжением. Хеш-Ке безмолвно понимающе захохотала, запрокидывая смуглое лицо.

– Мы пойдем, пожалуй, – выдавил Андрей, схватил в охапку девчонку и понес к дверям на лестницу. Два десятка шагов казалось, что жестокая смуглая рука вот-вот ухватит за плечо, развернет…

Обошлось. Взвизгнула пружина, закрывая за спиной дверь. Андрей поднимался по лестнице. Слава богу, Мариэтта висела без сопротивления. В темноте добрались до второго этажа. Колено начало протестовать. Мариэтта шевельнулась:

– Это кто был? Ваша подруга?

– Глупости не болтай, – шепотом рявкнул Андрей. – Нет у меня здесь никаких подруг. И вообще, там никого не было.

– Понятно. Вы бы меня на ноги вернули.

– Я тебя сейчас «козлом» свяжу и запру. Дура!

– Козлом не нужно. Я спокойно сидеть буду. Пустите, а то вы уже хромаете.

Андрей поставил девицу на ступеньку. Мариэтта выглядела порядком перепуганной – даже тискать не обязательно, и так слышно, как сердце колотится.

– Спать, шагом марш, – по-прежнему шепотом скомандовал ночной смотритель.

Мариэтта кивнула и шмыгнула под защиту двери аппаратного комплекса. Андрей зачем-то проверил, надежно ли защелкнулся кодовый замок, и пошел к себе. Залпом выпил холодный чай – жар от лица никак не уходил. Черт, глупо как получилось. И физиологично.

Прошел по коридору – стояла тишина. Лишь из-за Генкиной двери доносилось бормотание телевизора. Что-то из спортивных трансляций.

В аппаратной Андрей включил усилитель. Заалели, нагреваясь, лампы в металлическом шкафу. Питание, пульты ДУ – за стеной вздохнули, просыпаясь, массивные выпрямители. Свет в зале включать было незачем – Андрей лишь потыкал в кнопки, и далеко во тьме задрожали, раздвигаясь, кашеты, поехал в стороны занавес. Ночной смотритель наугад выдернул из фильмостата болезненно-легкую, одночастевую, бобину. Протертый и смазанный проектор ждал. Пленку заряжал машинально – за четверть века пальцы ничего не забыли. Уже защелкнув ролик на скачковом барабане, Андрей все-таки взглянул на ракорд: «Пираты столетия», 2-я часть. Хм, а настроение скорее не пиратское, а кораблесокрушенное.

Проверить фонарь, свести угли и включить дугу – заныла вытяжка вентиляции. Наконец застрекотала лентопротяжка. Андрей поднял заслонку, и яркий луч ударил в бархатную темноту. Глухо забубухала бодрящая музыка, засияли-поплыли широкоэкранные цветные тени.

– Боевик?

Андрей глянул через плечо:

– Приключение. Идеологически выдержанное, со стрельбой, экзотикой и модным карате. Доброй ночи, комиссар. Тоже не спится?

– Мы, мой друг, уже отоспались. – Полицейский, жуя сигару, с легким интересом всматривался в экран. – Морские коммунисты?

– Они самые. Время такое было.

– Жаль. А музыка недурна. Только вот звук у вас кошмарный.

– У нас звук. Именно что у нас, – пробурчал Андрей, приглушая дребезжащий контрольный динамик.

Комиссар глубже сунул руки в карманы брюк, пустил густое облако дыма:

– Обделались? И сразу в траур? Вас на партсобрании будут омаром загибать?

– Нет, если и загибать, то уж определенно не омаром. До такого садизма даже в те годы не доходило. Впрочем, я беспартийным числился. Хотя и сочувствующим.

– Заметно, – комиссар Боровец ткнул сигарой, целясь в лоб ночному смотрителю. – Вы, мой друг, вели себя как последний слюнтяй. Забавно. Очевидно, отсутствие фантазии является прямым наследием большевизма.