Текст книги "Код Золотой книги"

Автор книги: Юрий Козловский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 10. Служба. Укрощение жадного мента

По дороге в Москву нам с Виктором пришлось прорваться через столько заслонов, устроенных для нас таинственным противником, что в конце пути я чувствовал себя не лучше, чем боксер средней руки после поединка с Мохаммедом Али. И на тебе, когда уже в Кунцеве Виктор побежал раздобыть машину, а я купил бутылку холодненького безалкогольного «Клинского», пристроился с ней у магазинного крыльца и с наслаждением сделал первый глоток, появился этот злосчастный милиционер. Лейтенант был в том возрасте, когда его сверстники или давно носят капитанские погоны, или навеки оставляют мысль выбиться в командный состав. А этот, получив первое офицерское звание, так и носил до сих пор по две звездочки на каждом погоне. Скорее всего, причиной тому послужила извечная русская болезнь – во всяком случае, сейчас по его лицу я безошибочно определил, что, приняв сегодня и утреннюю, и обеденную дозы, он находится в целеустремленном поиске дозы вечерней. Желательно бесплатной.

Вся его внешность свидетельствовала, что лейтенант давно осознал тщетность всех потуг к карьерному росту. Об этом говорили и засаленный галстук, которым он, похоже, неоднократно вытирал жирные пальцы, и мятые брюки, и нечищеные ботинки. Но отсутствие карьерных амбиций ни в коей мере не лишило его присущей этому племени наглости. Еще издали я увидел, как хищно сверкнули его глаза и ускорился шаг при виде лакомой добычи, которую он увидел в моем лице.

– Нарушаем? – спросил он, радостно щеря редкие прокуренные зубы. – Не знаком с постановлением?

– С каким еще постановлением? – устало вздохнул я, хотя прекрасно все понял.

– Как это с каким? – Лейтенант с наигранным удивлением посмотрел на меня и с самым официальным видом принялся доводить до меня те страшные кары, что грозили мне за распитие пива в общественном месте. Его ничуть не смутило то, что пиво было безалкогольным.

Мне стало скучно. Я отлично понимал, что никакого штрафа брать с меня он не собирается, а рассчитывает содрать пару сотенных бумажек на вожделенную бутылку водки. Но он не догадывался, что существуют люди, принципиально не дающие денег вымогателям, и я, на его беду, принадлежу именно к такой породе. Если бы я даже был в чем-то виноват, то предпочел бы заплатить вдвое больший штраф, чем унижаться, подкармливая наглого бездельника.

– Хорошо, – спокойно сказал я, одним глотком допил пиво и опустил бутылку в стоящую рядом урну. – Вопрос исчерпан?

– Что-о? – взревел он, чуя звериным чутьем, что от него безвозвратно ускользает добыча, только что бывшая в руках. Но желание выпить пересилило даже древний инстинкт опасности и заставило его совершить роковую ошибку. – Исчерпан? Я тебе, б…, дам, исчерпан! Ну-ка, двигай со мной! Придем в отделение, вот там я тебя исчерпаю! До самого донышка!

Наверное, этот прием был неоднократно обкатан им на москвичах и гостях столицы. Он цепко ухватил меня за рукав, очень профессионально прищемив при этом изрядный кусок моей кожи. Щипок получился довольно болезненным. Тут я разозлился по-настоящему. Пора было ставить лейтенанта на место. Я даже не стал применять методы гипнотического внушения – слишком много чести. Левой рукой я взял его за запястье, слегка сжал, и он, ойкнув, отпустил мой рукав.

– Разве тебяне учили быть вежливым с гражданами и обращаться к ним на «вы»? – спросил я, не ослабляя хватки. – Вижу, учили, но ты, похоже, в этот день прогулял занятия. Наверное, с друзьями пиво пил. Но в любом случае ты должен был видеть, что я старше тебя по возрасту. – (Я до сих пор пребывал в облике норильского пенсионера Петровского.) – Кроме того, я старше тебя и по званию. Значит, так – отошел на пять метров, подошел снова и доложился по всей форме!

Лейтенант потерянно повесил нос, но исполнил все, как было приказано. Попятившись назад на несколько метров, он, пытаясь изобразить строевой шаг, с топотом приблизился ко мне и, выпучив испуганные глаза и стараясь не дышать в мою сторону, доложил:

– Товарищ полковник, лейтенант Колокольчиков сдал дежурство и следует к месту постоянного жительства!

Наверное, произвести меня в генералы ему помешала только мысль, что генералу не по чину пить пиво из горлышка у крыльца магазина.

– Вот и следуй, куда следовал! – рявкнул я голосом заправского строевика. – Кру-у-угом! Ша-агом марш!

– Командирский голос отрабатываешь? – услышал я за спиной насмешливый голос Виктора.

Обернувшись, я увидел Слободенюка, сидящего за рулем блестящей темно-зеленой «Ауди».

– Где взял? – спросил я, перепрыгнув через ограждение и усаживаясь рядом.

– Где взял, где взял… украл, конечно! – улыбнулся он, но, заметив, как я поморщился, засмеялся: – Шучу, шучу! Зашел тут в одну контору и попросил у шефа на полдня. Обещал, что к вечеру ему подгонят машину в лучшем виде, заправленную и помытую.

– Или помятую! – хмуро возразил я, не разделяя его оптимизма. Все-таки от цели нас отделяло немалое расстояние, которое надо было еще преодолеть.

– Ну вот, – снова засмеялся Виктор. – А говорили, что для майора Кубанского не существует невозможного!

– Потому и не существует, что я не лезу понапрасну на рожон! – наставительно сказал я, одновременно подумав: «Молод ты еще, чтобы меня подкалывать!»

Но вслух этого, конечно, не произнес. За время нашего полного опасностей и приключений путешествия от Харькова до Москвы я проникся не то что подозрением, а стойкой уверенностью, что Виктор Слободенюк, начинающий агент Службы, – вовсе не тот, за кого себя выдает. Слишком далеко он заглядывал вперед, прогнозируя события. При всем своем опыте и развитой интуиции я порой не мог понять, чем он руководствовался, пересаживаясь с междугородного автобуса на электричку, а с нее – на маршрутное такси, идущее в сторону, противоположную той, куда мы стремились. Я отдавал себе отчет, что без него не добрался бы до Москвы – столько ловушек расставлено было на нашем пути. Благодаря Виктору мы ввязались лишь в три мелкие стычки, которых уж совсем нельзя было избежать. Правда, мелкими они были для нас, но не для нападающей стороны. Игра пошла серьезная, и щадить противника в ней не приходилось.

В общем, я не верил, что Виктор – недавний выпускник Школы. Уж слишком уверенно и профессионально он действовал. Даже если допустить мысль, что он был вундеркиндом с немыслимыми способностями, то лишь полный идиот мог засунуть его агентом в пусть не заштатный, но и не лежащий на главном направлении город. А я очень надеялся, что идиотов в руководстве Службы не водится.

Конечно, был еще один вариант: Слободенюк мог владеть обширной информацией о происходящих вокруг нас событиях, несопоставимой с той, что была доступна мне, а его молодость – всего лишь обманчивая видимость. Но тогда его звание должно быть даже выше, чем у Радзивилла, а тот, как известно, давно уже был полковником Службы. Дойдя в своих размышлениях до этой точки, я сделал абсолютно невозможный, абсурдный вывод: в таком случае Виктор действительно представляет верхушку Службы. Но только не нашей. Иначе зачем ему влезать в шкуру молодого лейтенанта?

А главное – откуда он знал про Катю?

На этом я прекратил досужие умствования и вернулся к действительности, которая, увы, не позволяла отвлекаться.

– Ладно! – произнес Виктор уже серьезней. – Последний этап… Доберемся с божьей помощью! Пристегнись, поедем быстро!

– Может быть, я сяду за руль? – Я с сомнением посмотрел на него и добавил с целью подловить его на нестыковке: – У меня опыта все-таки больше.

– Не надо, справлюсь. – На его невозмутимом лице не дрогнула ни одна жилка, и даже по глазам я не смог определить, понял ли он мою хитрость.

Водителем Виктор оказался непревзойденным, и это снова разбудило во мне нехорошие мысли. Даже на городских улицах он не сбавлял скорость ниже ста километров в час, мастерски объехав все патрули автоинспекции. А перед выездом на МКАД вытащил откуда-то из-под сиденья синий проблесковый маячок, прилепил его на крышу, и мы помчались по крайней левой полосе, распугивая попутные машины ревом сирены. Я посмотрел на спидометр и увидел, что его стрелка лежит на отметке в сто восемьдесят километров. Я, конечно, тоже умею ездить с такой и даже большей скоростью, но предпочитаю при этом находиться за рулем. И где только он умудрился раздобыть автомобиль со спецсигналами? «Зашел в одну контору»! Так я ему и поверил…

Погоню мы обнаружили незадолго до съезда с МКАД. И снова первым ее заметил Слободенюк.

– Посмотри-ка на тот синий «БМВ», – сказал он, ткнув пальцем через плечо. – Уже минут пять идет за нами. Но это не милиция.

Я обернулся. Действительно, на опасно короткой дистанции за нами мчался темно-синий «бумер».

– И не прячется, – констатировал Виктор. – Прилип как банный лист к…

Он слегка прижал педаль, и стрелка на нашем спидометре плавно переместилась к цифре двести. Водитель «бумера» проделал то же самое, ни на метр не отставая от нас.

– Мастер! – уважительно сказал Виктор.

– Следи за дорогой! – напомнил я. – Нам скоро сворачивать!

– Знаю! – коротко ответил Слободенюк, но уходить с левой полосы не спешил. Только когда до съезда с кольцевой на шоссе осталось всего ничего, он включил сирену и резко повернул руль вправо. Представляю, какие пожелания сыпались нам вслед из автомобилей, густым потоком идущих по всем рядам, которые мы пересекли за считаные секунды. Водителю «БМВ» удалось совершить чудо – без мигалки и ревуна он смог повторить наш опасный маневр и снова сел нам на хвост в самом конце полосы торможения.

До Санатория нам оставалось проехать сорок километров по шоссе и семь – по ведущей к нему лесной дороге. Непонятно было, знали преследователи о нашем убежище или нет, но они неотступно следовали за нами, буквально вися у нас на заднем колесе. На ведущей в Соловьево узкой извилистой дороге стало трудно держать скорость выше ста километров в час, и преследователи расслабились, отпустив нас метров на пятьдесят. Видимо, они сверились с картой, увидели, что в деревне дорога кончается, и решили, что возьмут нас там тепленькими. Но когда за километр до озера Виктор, пренебрегая опасностью, придавил педаль, в «бумере» что-то поняли – там опустилось стекло задней двери, оттуда высунулся ствол «калашникова», и крышу нашего автомобиля в опасной близости от моей головы пробили две пули. Мой напарник, ничуть не растерявшись, резко метнул машину влево, потом вправо, и еще несколько коротких очередей, выпущенных из бандитской машины, ушли в воздух.

Пока стрелок менял магазин, мы, наконец, увидели долгожданное озеро. Последние несколько метров наша машина прошла, отчаянно скрежеща по асфальту литыми колесными дисками – несколько пуль все-таки нашли свою цель, и обе задние покрышки разорвало в клочья. Мы с Виктором одновременно прошептали формулу перехода. Напарник резко вывернул руль, сворачивая в открывшийся проезд, вымощенный красноватой брусчаткой, остановил машину и заглушил мотор. Я обернулся назад и увидел, как машина преследователей пронеслась мимо нас, проехала около сотни метров и резко затормозила. Потом развернулась и снова остановилась, не доехав чуть-чуть до того места, где стояли мы. Распахнулись все четыре двери, и оттуда высыпали четыре человека, один из которых был вооружен автоматом, а остальные трое – пистолетами. У одного из них это был «браунинг», у второго – «стечкин», а третий держал в руке старый, но надежный «ТТ». Такой разнобой в вооружении говорил, что они не принадлежат к какой-либо государственной структуре. Кто же они тогда?

Но, кем бы они ни были, они безнадежно опоздали. Разбившись на две пары, боевики бегали вдоль дороги, углублялись в лес, но мы для них исчезли бесследно. Они видели дорогу, лес, озеро, но – никакого здания на холме, ни малейшего следа дорожки, по которой мы свернули к Санаторию. Один из них даже подошел почти вплотную к невидимой границе, долго смотрел невидящими глазами, после чего вернулся назад, что-то приказал остальным, они уселись в машину и уехали.

Мы стояли около «Ауди» и смотрели им вслед. А когда «бумер» скрылся за поворотом, я обошел вокруг машины, посмотрел на изуродованный колесный диск, сунул палец в отверстие от пули в крыше.

– Все-таки я был прав! Как в таком виде возвращать машину хозяину? – покачал я головой. Потом повернулся к Виктору, посмотрел ему в глаза и добавил: – Знаешь, меня сейчас даже не слишком интересует, кто ты такой. Так что не утруждайся придумывать на ходу новую легенду. Скажи мне, только честно. Это прорыв?

Глава 11. Школа. Чудес становится больше

Попыток вырваться на свободу мы больше не делали. Не только потому, что поняли их тщетность. На уроках было действительно интересно. Мы слушали командира, знакомились с книгами и документами. К бестолковому содержимому наших черепушек малыми порциями добавлялись новые, острые приправы, и все это постепенно перемешивалось и подогревалось. В результате получалось совершенно новое блюдо. Правда, несколько месяцев я все еще вынашивал мысль о том, что, получив первое задание, сразу приду к «своим» и разоблачу это злостное антисоветское гнездо. Конечно, перед первыми встречными я не стану выворачиваться наизнанку, как это получилось у меня тогда. Ведь они непременно опять окажутся провокаторами из Службы. Как в кино про разведчиков…

Но через полгода я кое-что понял и успокоился. Командир и все остальные преподаватели Школы вовсе не собирались делать из нас антисоветчиков и предателей Родины. Они просто открывали нам правду, и мы постепенно начинали видеть мир совсем другими, незашоренными глазами. Раскрывая те или иные тайны истории, командир не расставлял акцентов, ни разу ни в чем не обвинил кого-либо из исторических деятелей. Не призывал к свержению существующего строя. Наоборот, не скрывая его пороков, он не раз подчеркнул и некоторые его преимущества перед Западом. Потом, после гибели Империи, нам всем не раз пришлось вспомнить его уроки.

Мы узнавали такие факты из давней и недавней истории, изучали такие документы, с которыми, по словам командира, знакомы были считаные люди на всей планете (открою тайну: абсолютному большинству они не станут известны и в двадцать первом веке, а может быть, не выплывут на белый свет никогда). Для этого имеются веские основания. Некоторые старые, пожелтевшие страницы из тайных архивов могли бы вызвать глобальные потрясения и массовое кровопролитие. Например, документы, раскрывающие не «общеизвестные», а действительные причины начала некоторых войн…

Изучив эти бумаги, я мог бы написать не одну толстую книгу. Только кто мне позволит это сделать? Повторяю, выйди такие книги в свет, они буквально взорвали бы мир. Или, скорее, были бы приняты за фантазии человека, помешанного на альтернативных вариантах истории. Слишком уж невероятные и порой жуткие вещи узнавали мы на уроках. Поэтому не стану отвлекаться на заведомо провальное дело, у меня совсем другая задача, и вернусь к своему рассказу.

…Много позже, когда закончился курс обучения, командир сказал нам, что мог бы значительно облегчить свою задачу. Всего, чего он добивался, вдалбливая в наши головы истинные знания, он мог добиться минимальными усилиями, проведя с нами всего несколько сеансов коллективного гипноза. Просто вложить в наши не переполненные знаниями головы нужную информацию. И все. Но в таком случае мы никогда не стали бы настоящими офицерами Службы. Дополнительных разъяснений никому из нас не потребовалось. С некоторых пор мы стали понимать гораздо больше того, что было сказано.

Зато другие преподаватели без зазрения совести пользовались методикой, от которой отказался командир. Курсы юриспруденции, оперативной работы, разведки и контрразведки, основы медицины, углубленный курс психологии и другие знания с помощью гипноза оседали в наших головах с поразительной скоростью. И, что удивительно, оставались там навсегда. Даже теперь, почти через сорок лет, я могу без особого напряжения выудить из памяти любую нужную мне информацию из школьного курса.

Почти половину учебного времени отнимали занятия по физическому совершенствованию и психологической подготовке. Мы изучали различные системы рукопашного боя и учились управлять каждой мышцей своего тела. Подлавливали друг друга в самые неподходящие моменты, чтобы отработать введение противника в транс и подчинение его своей воле. Благодаря особым, разработанным Службой методикам тренировок всего за год мы достигли высокого мастерства в рукопашных поединках. Наблюдая по телевизору бои именитых боксеров, мы обменивались мнениями и без ложной скромности приходили к выводу, что со многими из них могли бы сразиться на равных. Конечно, в нашей пятерке были свои лидеры и аутсайдеры. Постоянным победителем во всех схватках, в любых видах обычных единоборств, оказывался Мишка. Я был середнячком, а Борю Кацнельсона валяли по татами и роняли на пол в ринге все члены нашей пятерки.

Но недолго Мишка торжествовал. Я не оговорился, назвав единоборства «обычными». Однажды в Школе появился маленький, тщедушный человек, с виду лет пятидесяти, который велел называть себя мастером и заявил, что будет обучать нас особой системе бесконтактного боя. Я не могу раскрывать секреты, да и невозможно изложить словами сложнейшую систему подготовки, включающую в себя особое видение мира, полный самоконтроль, безукоризненное владение своим телом и, главное, выработку особого умения предвидеть следующий шаг противника и мысленным посылом направить его удар против себя самого. Выглядело это так: наступающий противник делает выпад, но ты уже готов, потому что за доли секунды успеваешь предугадать его намерение. Вместо отражения удара ты, не прикасаясь к противнику, посылаешь ему концентрированный мысленный импульс, заставляющий его изменить направление движения, и противник падает на пол, обрушив всю силу собственного удара на самого себя. По принципу – сила действия равна силе противодействия. То есть чем сильнее бил тебя противник, тем более мощный удар получал в ответ. Для пущего эффекта можно открытой ладонью обозначить направление посылаемого сигнала, но это вовсе не обязательно. В принципе, бой можно вести, даже держа руки в карманах.

Вот тут Боря и показал себя. Он первым освоил все премудрости бесконтактного боя, стал любимцем мастера и вволю отыгрался на всех нас в спортзале. Один я кое-как сопротивлялся Боре, но он все равно неизменно побеждал, и только однажды мне удалось свести схватку вничью. А Мишка, Павел и Митя-Мустафа, даже нападая втроем, разлетались от Кацнельсона во все стороны. А он стоял в расслабленной позе, заложив руки за спину, и улыбался своей ехидной еврейской улыбочкой. Мишка выходил из себя, называл Борю бздулем и вызывал его на схватку, как он говорил, «по-честному», а когда тот не соглашался, гонялся за ним по всему спортзалу. Наблюдая за погоней, мы валились от смеха на маты. Мишка почти догонял Борю и вдруг, споткнувшись на ровном месте, падал на пол. Так продолжалось до тех пор, пока до Мишки не дошло, что вся эта возня просто разыграна Кацнельсоном для забавы. Тогда он махнул рукой и пообещал Боре, что все равно подловит его и честно накостыляет по шее. И, конечно, через полчаса забыл про обещание.

В курс обучения входили и совсем уж необычные дисциплины. Как-то в наш «класс» вошел человек среднего возраста с непримечательным лицом, из тех, с кем сегодня познакомишься, а назавтра пройдешь мимо и не узнаешь.

– Я буду учить вас искусству перевоплощения, – сказал он, поздоровавшись и назвавшись Ильей Андреевичем. – И начнем мы с тренировки ваших мышц.

– Так мы уже вроде тренированные! – Мишка до сих пор не научился выдержке и дисциплине.

– Ну что же, – улыбнулся новый преподаватель. – Раз тренированный, тогда сделай вот так.

Он прикоснулся к собственному носу, и тот вдруг шевельнулся, вытянулся вперед и заострился, став вдвое длиннее прежнего. Одновременно с этим зашевелились его плотно прижатые к голове уши и встали перпендикулярно черепу. Это было настолько уморительное зрелище, что мы, не сдержавшись, расхохотались, а Мишка от смеха вообще чуть не сполз под стол. Илья Андреевич, ничуть не смутившись, продолжил:

– Или, может быть, ты сможешь сделать так?

Он прикоснулся ко лбу пальцами и быстро-быстро пробежался ими по своему лицу. А когда отнял руки, мы мгновенно перестали смеяться, потому что на преподавательской кафедре стоял уже не бесцветный Илья Андреевич, а хорошо всем известный красавец актер Василий Лановой. Он обвел нас веселым взглядом и спросил:

– Ну, как вам это? Хотите научиться?

Услышав наш восторженный вопль «Да!», следующие полчаса он демонстрировал нам самые разные лица – от ослепительных красавцев до страшных уродов. Одним движением пальца проводил ото лба до подбородка ужасные шрамы, легким постукиванием пальцами наносил отвратительные оспины. К концу урока мы успели забыть его настоящее лицо. А может быть, он и сам его не помнил.

– Начнем мы с тренировки мимических мышц, – сказал он в заключение, – и через год вы будете делать то же самое.

Это он, конечно, переборщил. Достичь его мастерства не удалось никому из нас, но все равно наши успехи были вполне впечатляющими.

Чем больше чудес обрушивалось на наши бедные головы, тем больше у нас возникало вопросов, главными из которых были – что это за Служба, чем она занимается и кого из нас готовят? Мы задавали их командиру, но он отвечал коротко: узнаете все в свое время. Другие преподаватели просто отмалчивались, вовсе не утруждая себя никакими объяснениями. Но никто не мешал нам, собравшись вместе в свободное время, строить свои догадки и предположения. Обсуждали мы все: от уже названных вопросов до таинственного устройства Школы. Почему по нашему коридору можно было ходить часами, постоянно возвращаясь в исходную точку? Ведь он вовсе не был замкнут в кольцо, в чем мы давным-давно убедились. Коридор не делал ни единого поворота. Почему, когда ты минуешь какую-то невидимую линию за озером, здание Школы исчезает и вернуться назад можно только с помощью командира?

Начитанный Боря Кацнельсон объяснял это так: Служба при помощи неизвестных современной науке способов изменяет свойства пространства, и Школа окружена невидимым кольцом, не дающим посторонним проникнуть на запретную территорию. Я в свое время тоже прочел немало определенного рода литературы и соглашался с ним. Павел скептически покачал головой, но промолчал, как и Митя-Мустафа. А Мишка сделал вполне прагматичное умозаключение:

– Ты, Боря, ври, да не завирайся. Какие еще неизвестные современной науке способы! А сами они из будущего, что ли? Или, может быть, инопланетяне? Нет, тут дело совсем в другом. Скорее всего, это гипноз. Если даже мы научились гипнотизировать друг друга, то представьте себе, что умеет командир?

Спорили мы долго, но так и не пришли к общему выводу. Оставалось только согласиться со словами командира, обещавшего разъяснить все в свое время.

Напомню, что для родителей все это время я служил в армии. На своих письмах я ставил обратный адрес «В/ч № 95984». На этот же адрес приходили ответы. Кто-то старательно заворачивал всю мою корреспонденцию вместо полка в Школу. Разумеется, я ни словом не упоминал в своих письмах ни Школу, ни Службу – это было строжайше запрещено. А когда по календарю подошел срок моего дембеля, я был отпущен командиром в месячный отпуск на родину. Но перед этим мы вместе с ним тщательно проработали подготовленную им легенду. Дома я заявил, что меня вместе с еще несколькими ребятами из нашего полка отобрали в трехгодичную командировку на Кубу, инструкторами по радиоделу. Командировка за границу, даже на Остров свободы, в то время была делом престижным и выгодным в материальном плане, поэтому родители только порадовались за меня. Но почему-то при прощании с ними у меня защемило сердце и навернулись на глаза слезы. Тогда я объяснил себе это тем, что вынужден был обмануть отца и мать.

По возвращении в Школу преподавателям пришлось заниматься со мной по индивидуальной программе, чтобы дать возможность догнать «однокашников». Я успел сделать это за неделю.

А через несколько дней нас повели на медицинские процедуры, и только после них командир показал нам врага. Того врага, против которого держала оборону Служба.