Текст книги "Аксель Берг"
Автор книги: Юрий Ерофеев
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
Недавно по телевидению шла передача «НТВэшники», в которой была поставлена тема «Верните нам Берию». Так вот в рамках этой темы обсуждались не только недостатки личности Берии, но и его достоинства: он являлся высокоорганизованным менеджером с государственным подходом к порученным ему заданиям. Что и как делал Л. П. Берия в той области техники, о которой я поведу речь, вы увидите из содержания моего рассказа.
А Игоря Григорьевича Атаманенко я, конечно, знаю (приходится поддерживать контакты с большинством авторов, публикующих труды по тематике Новейшей истории). Его книги стали бестселлерами. Конечно, он не был родоначальником литературы такого жанра. Подобные издания выходили еще в начале 1970-х годов прошлого века [165]165
Cм., например: УшаковГ. Тайны Лэнгли. М.: Политиздат, 1971. С. 3–5.
[Закрыть] .
Но исследования И. Г. Атаманенко отличают прекрасное знание источников, как отечественных, так и иностранных, изложение материалов с позиций того закрытого ведомства, в котором он много лет работал, умело закрученная интрига, излагаемая ясным и отвечающим литературным нормам языком.
В октябре 2010 года у меня зазвонил телефон:
– Юрий Николаевич, это Атаманенко. Мне позвонили из «Комсомолки», они готовят номер к годовщине чекистов, и им нужен материал о личности Берии.
Я, конечно, уклонился, так как именно о личности Берии никаких дополнительных сведений сообщить не мог. Лично-то с Л. П. Берией я знаком не был – по всей вероятности, к счастью для меня.
С книгами И. Г. Атаманенко можно познакомиться в Российской государственной библиотеке. И хотя некоторые трудности в их заказывании существуют, получить их можно; я получал.
Вот что он рассказывает: «4–11 февраля 1945 г. в Ялте проходила Крымская конференция Большой Тройки – Сталина, Рузвельта и Черчилля, – на которой принимались судьбоносные для послевоенной Европы решения» [166]166
Атаманенко И. Г.Герб США работал на СССР. С. 138.
[Закрыть] .
В это же время решалась и судьба самого Лаврентия Берии: быть ли ему Маршалом Советского Союза. Такова была воля Хозяина, как часто называли И. В. Сталина. Маршальский жезл, условно говоря, уже натирал мозоль между лопаток наркома, но вождь был непреклонен: «Микрофон в кабинете посла – маршальские погоны на твоих плечах, Лаврентий».
В книге В. Г. Джанибекяна «Провокаторы и охранка» приведен такой эпизод: однажды «…советская делегация давала обед в честь американцев и англичан. Президент США Рузвельт сидел рядом со Сталиным. Он спросил „дядюшку Джо“:
– Кто этот господин в пенсне, который сидит напротив вашего посла Громыко?
– А-а!.. – протянул Сталин. – Это же наш Гиммлер. Это Берия».
Этой короткой характеристикой вождь подчеркнул деликатный характер задач, поставленных перед наркомом внутренних дел и его ведомством.
Когда я этот сюжет излагал членам ученого совета МИРЭА (я там до сих пор состою членом докторского диссертационного совета), среди присутствующих пошел шепоток: а что, разве Берия был маршалом?
То есть даже члены ученого совета, люди высоко интеллигентные, с биографией наркома внутренних дел были знакомы недостаточно хорошо.
Мне пришлось ответить: конечно, был. Ведь в его ведении находились все пограничные и внутренние войска. Так что по всем установленным правилам мог претендовать на присвоение этого звания (и претендовал, а потом и добился).
По Положению звание Маршала Советского Союза присваивалось военачальникам, командовавшим во время Великой Отечественной войны крупными соединениями. А вот указ президента Ельцина, присвоившего Сергееву звание «Маршал Российской Федерации», едва ли был законным: Великая Отечественная война давно прошла, и в ней этот военачальник никакими крупными соединениями не командовал. Правда, и звание-то – не Маршал Советского Союза, а Маршал Российской Федерации. Как говорится, хозяин – барин…
Ладно, мы отвлеклись.
«Сталин в очередной раз доказал, что является непревзойденным режиссером-постановщиком политических спектаклей со шпионскими мизансценами. В Ялте он сыграл еще одну победную партию (нет-нет, речь идет не о решениях Крымской конференции – они всем известны и обсуждались в литературе), в которой он манипулировал президентом Соединенных Штатов и премьер-министром Великобритании, как проходными фигурами» [167]167
Там же. С. 139.
[Закрыть] .
Но, чтобы пояснить смысл этой обшей фразы, рассмотрим последовательно дальнейшие события.
Сталин, выслушав Л. П. Берию о возникших трудностях по проникновению в кабинет Гарримана, напомнил ему, что «нет таких крепостей, которые не могли бы взять большевики». Затем, в свойственной ему фамильярно-снисходительной манере, неожиданно спросил: «Лаврентий, ты что-нибудь слышал о троянском коне?» Под троянским конем Сталин подразумевал – и Берия это мгновенно понял – камуфлирование подслушивающего устройства под какую-нибудь вещицу, которая, будучи врученной Гарриману, осталась бы в его кабинете.
Берия отвечать не торопился. Отменный психолог, он чувствовал, что Хозяин имеет свою заготовку. Вынуждая его открыть карты (вот какие приемы в окружении Сталина применяли тогда), Лаврентий Павлович принялся пространно нахваливать способность вождя черпать решения насущных проблем государственной безопасности в историческом опыте человеческой цивилизации.
Вождь, раскусив уловку соратника, прервал аудиенцию. Сказал: «Вот что, Лаврентий. Иди и посоветуйся с Молотовым. Он хорошо изучил пристрастия и слабости Гарримана. А через три дня доложишь мне план действий. Да, вот еще что… С сегодняшнего дня и впредь только мы трое должны знать о сути операции».
…Молотов, выслушав Л. П. Берию, посоветовал ему обратиться к личному переводчику Сталина – Валентину Бережкову, прекрасно осведомленному о вкусах и увлечениях посла.
Здесь мне придется вставить несколько слов о Бережкове.
Бережков, он же – агент НКВД Михайлов. Был завербован Третьим отделом (военная контрразведка) Главного управления государственной безопасности НКВД СССР еще во время прохождения срочной службы на Тихоокеанском флоте.
«Благодаря своей светлой голове вообще и феноменальной способности к иностранным языкам в частности, он сделал молниеносную дипломатическую карьеру.
В 1938 году, окончив Киевский индустриальный институт и получив диплом инженера-технолога, с декабря 1940 года и до начала войны работал в качестве первого секретаря советского посольства в Берлине.
В качестве переводчика с английского, немецкого и испанского языков Бережков участвовал в переговорах, проводимых наркомом внешней торговли Анастасом Микояном и зампредом Совнаркома Вячеславом Молотовым.
Одновременно, но уже в другой ипостаси, как агент Михайлов, он был обязан следить за поведением упомянутых лиц во время переговоров и общения с иностранцами.
Начальник Главного управления госбезопасности генерал-майор Дерюгин, у которого агент Михайлов находился на связи, выполняя поручения шефа НКВД Л. П. Берии, постоянно нацеливал агента на добывание компрометирующих Микояна сведений.
Дни своей жизни Валентин Михайлович Бережков закончил в США, в штате Калифорния, 24 ноября 1998 года» [168]168
Книппер В. В.Пора галлюцинаций. М.: Сполохи, 1995. С. 42.
[Закрыть] .
…«Ослепленный сияющим миражом вдруг осенившей его мысли» [169]169
Атаманенко И. Г.Герб США работал на СССР. С. 21.
[Закрыть] , Берия вызвал к себе директора Всесоюзного общества культурных связей с заграницей (ВОКС) Василия Кеменева.
Кеменев вошел в кабинет Берии в сопровождении двух дежурных бериевских адъютантов – рослых красавцев-горцев в военной форме. Еще четверо молодых кавказцев внесли два баула, набитых амбарными книгами с описью наиболее ценных экспонатов, хранившихся в ВОКСе.
Директор был предусмотрителен. Он примерно догадывался, зачем мог понадобиться наркому в три часа ночи.
Когда Кеменев и Берия остались вдвоем, хозяин кабинета без всяких предисловий сказал, как гвоздь вбил:
– Через час у меня на столе должен быть список сувениров, которые отвечали бы следующим требованиям:
а) их художественная ценность должна быть видна невооруженным глазом;
б) они должны иметь утилитарно-прикладное значение, то есть их можно было бы использовать как украшение служебного кабинета;
в) они должны быть достаточно объемными;
г) предпочтительно, чтобы сувениры были изготовлены из дерева. Предметы из фарфора и металла исключаются.
Вопросы есть?
– Вопросов нет! – вытянув руки по швам, ответил Кеменев.
– Жду! – И Берия начал раскуривать папиросу.
…Через час в приемную наркома были доставлены десятка два сувениров из дерева, кости и кожи. Особо выделялись большой щит скифского воина, изготовленный из черной ольхи, двухметровые бивни мамонта, телефонный аппарат фирмы «Эрикссон» (фирмы, существующей по сей день и являющейся изготовителем мобильных аппаратов и средств связи. – Ю. Е),подаренный Николаю II шведским королем Густавом VI, а также метровой высоты корзина для бумаг, сделанная из предколенья настоящей слоновой ноги. Отлично выделанная, она выглядела настолько натурально, что возникало непреодолимое желание поискать глазами самого слона.
Осмотрев экспонаты, Берия вызвал для консультации академиков Акселя Берга и Абрама Иоффе [170]170
Там же. С. 23.
[Закрыть] , под чьим руководством группа высочайшей квалификации технарей из оперативно-технического управления НКВД разработала, произвела и испытала уникальный микрофон, получивший кодовое наименование «Златоуст».
Мировая практика создания и использования подслушивающих чужие секреты устройств ничего подобного не знала. Это был пассивный «жучок»: ни элементов питания, ни проводов, ни цепей подключения тока – ничего такого, что могло быть обнаружено с помощью технических средств, имевшихся на вооружении специалистов того времени.
Устройство напоминало головастика с маленьким хвостом, приводилось в действие источником излучения микроволнового сигнала, который заставлял рецепторы «головастика» резонировать. Голос человека влиял на характер резонансных колебаний устройства, позволяя осуществлять перехват речи. Микрофон мог действовать бесконечно долго за счет микроволновых импульсов, вырабатываемых с расстояния до 300 метров. Прием, расшифровка и запись на магнитную ленту колебаний, идущих от «головастика», осуществлялись другим уникальным устройством, расположенным на одной линии с генератором.
А для того чтобы исходящие и принимаемые сигналы не накладывались друг на друга, все три устройства должны были быть рассредоточены на площади, по форме напоминающей равносторонний треугольник.
Вызванным академикам Бергу и Иоффе предстояло дать заключение: возможно ли вмонтировать «Златоуст» в один из находящихся в кабинете Берии экспонатов?
Через минуту оба в один голос заявили, что установить их детище в предлагаемые сувениры не представляется возможным. Пояснили, что конструктивные особенности микрофона требуют, чтобы сувенир, в котором предстояло находиться «Златоусту», был приспособлен к нему, а не наоборот. Исходя из этого, академики настояли на монтировании микрофона одновременно с изготовлением подарка. Этот вариант, по их мнению, исключал также появление микроследов на поверхности сувенира-камуфляжа и, как следствие, обнаружение микрофона.
В заключение академики-конструкторы указали на щит скифского воина. Отметили, что «Златоуст» будет функционировать бесперебойно, если его оболочка будет выполнена из дерева и иметь ту же форму и размеры, что и щит.
Нарком отрешенно смотрел на скифский щит. Его форма и размеры ему что-то напоминали. Но что?! Вдруг его осенило. Ну конечно же! Форма и размеры будут такими же, ведь досок из реликтовых и ценных пород дерева в мастерской ВОКСа – хоть отбавляй! Не в силах сдержать восторг от своего открытия, Берия закружился по кабинету, пританцовывая лезгинку:
– А-с-с-а!
А щит, бивни, слоновую ногу – корзину надо подарить послу в качестве прикормки, чтобы приучить америкашку к получению подарков. Подарков – пустышек. А вот когда он привыкнет… Тогда заполучит подарок с гарпуном!
«Когда у него на очереди празднование какой-нибудь даты, его личной или национальной?» – подумал нарком и дрожащей от волнения рукой хлопнул по кнопке вызова дежурного адъютанта.
Утром 9 февраля 1945 года, хорошо выспавшись, Берия ощутил такую жажду деятельности, о которой в последние дни пребывания в Ялте мог только мечтать.
Накануне, 8 февраля, нарком иностранных дел Молотов в присутствии Сталина вручил Франклину Рузвельту и Уинстону Черчиллю приглашение от детей посетить Артек.
Желание пионеров видеть на своем празднике президента и премьер-министра было выражением их глубокой благодарности за помощь, оказанную детям Советского Союза в годы войны.
Расчет «малой тройки» – Сталина, Берии и Молотова – строился на том, что ни Рузвельт, ни Черчилль, при всем своем желании, не взяли бы развлекательный тайм-аут во время и без того затянувшейся конференции. Ибо в годы войны требовалось около двух часов езды на автомобиле, чтобы добраться от Ялты до Артека.
Знали крючкотворы из «малой тройки» также и то, что ни Эдвард Стеттиниус, ни сэр Энтони Иден – министры иностранных дел США и Великобритании – тоже не смогли бы оставить своих шефов. Следующими по рангу кандидатами на поездку к детворе оставались только посол США в Москве Аверелл Гарриман и его английский коллега Арчибальд Керр. Последние были лишены возможности перепоручить выполнение миссии своим заместителям, так как указание навестить русских детей они получили из уст Рузвельта и Черчилля.
…Кортеж машин с иностранными гостями, возглавляемый огромным черным «хорьхом» Лаврентия Берии [171]171
Там же. С. 27.
[Закрыть] , въехал на территорию Артека и медленно двинулся к дружине «Сталинские соколята», где должна была состояться встреча послов с пионерами.
Зал, где собрались гости, был украшен свежесрезанными розами, доставленными военным самолетом из Аджарии.
Охраняли присутствующих два батальона офицеров НКВД, спешно переодетых пионервожатыми.
В конце торжественной встречи Аверелл Гарриман передал пионерам подарок от правительства Соединенных Штатов – чек на десять тысяч долларов. Сэр Арчибальд Керр – на пять тысяч фунтов стерлингов.
Оркестр грянул американский гимн «Звездное знамя», и хор пионеров запел на чистейшем английском языке. Гарримана прошибла слеза. В тот же миг четверо пионеров внесли огромный сверкающий лаком деревянный… герб Соединенных Штатов. Под бурные аплодисменты директор Артека вручил американскому послу паспорт-сертификат герба, подписанный «всесоюзным старостой» Михаилом Ивановичем Калининым.
Валентин Бережков переводил иностранцам содержание сертификата: сандал, самшит, слоновая пальма, парротия персидская, красное и черное дерево, черная ольха – именно из этих ценнейших древесных пород был выполнен герб.
Гарриман, едва ли не впервые в своей дипломатической практике потерявший от восторга дар речи, наклонившись к уху Бережкова, произнес:
– Какое великолепие! Я не могу оторвать от него глаз… Но куда мне его девать? Где держать?
Бережков, проинструктированный накануне шефом НКВД, заметил:
– Господин посол! Повесьте его в своем рабочем кабинете… Англичане умрут от зависти… – Это было сказано вполголоса, чтобы не услышал Арчибальд Керр.
Так в феврале 1945 года «Златоуст», обрамленный гербом Соединенных Штатов, благополучно поселился в сверхсекретном кабинете американского посла в Москве, а «звездный час» жизни Лаврентия Берии пробил – он стал Маршалом Советского Союза.
Операция НКВД под кодовым названием «Исповедь» по прослушиванию совещаний, проводимых американскими послами, началась. Послами? Да! «Златоуст» проработал восемь лет, пережив четырех послов.
Примечательно, что каждый новый посол США в Москве, перед тем как приступить к исполнению своих обязанностей, считал своим долгом полностью – от чернильного прибора до паркета на полу – сменить интерьер доставшегося ему от предшественника кабинета. Несменяемым в помещении оставался только герб. Вероятно, его художественное совершенство гипнотически действовало на американских послов, ибо даже шторы на окнах и мебель подбирались в тон цветовой гамме «Златоуста».
Необходимо отметить, что всякий раз смена послов сопровождалась очередным обследованием геральдического знака США офицерами собственной безопасности посольства с помощью специальных приборов в целях обнаружения в нем подслушивающих устройств. Тщетно! Если обрамление микрофона несло в себе печать художественного совершенства, то сам «Златоуст» – совершенства технического.
Помимо страсти к коллекционированию поделок из дерева посол Гарриман питал неистребимую любовь к кошкам. В его кабинете постоянно жили два перса-кастрата (два персидских кота. – Ю. Е.), которые беспрепятственно пребывали там и во время совещаний. Берия распорядился подобрать несколько котов персидской и ангорской пород для последующего вручения их в качестве подарка Авереллу Гарриману. Вместо левого глаза каждое из несчастных животных имело микрофон. Операции по вживлению подслушивающего устройства в кошачью морду проводились под руководством всемирно известного нейрохирурга Николая Ниловича Бурденко.
Испытания аппаратуры и животных прошли успешно, но коты-камикадзе не нашли применения – их место занял более надежный во всех отношениях «Златоуст».
Соединенные Штаты в течение семи лет хранили в тайне унизительное для них открытие «Златоуста». Но в конце 1960 года, после того как мы сбили самолет-шпион U-2 с Гарри Пауэрсом на борту, Вашингтон, в попытке противостоять международной критике, сделал достоянием гласности факт использования подслушивающих устройств. Это, мол, общеизвестная мировая практика, и Советский Союз тоже применял ее. Генри Кэбот Лодж-младший, представитель США в ООН, во время чрезвычайной сессии этой организации показал герб США, открыл его и продемонстрировал «Златоуста».
АКСЕЛЬ ИВАНОВИЧ БЕРГ И ЛЕГЕНДАРНЫЙ «СТО ВОСЬМОЙ»
31 августа 1943 года народным комиссаром электропромышленности СССР Кабановым на А. И. Берга было возложено исполнение обязанностей начальника «радиолокационного института», прописанного в постановлении ГКО «О радиолокации». Главным инженером института был назначен А. М. Кугушев. Но учреждение существовало только на бумаге: у него пока не было ничего – ни штата, ни даже собственного помещения. 3 сентября 1943 года Совнарком СССР присвоил организуемому институту наименование «Всесоюзный научно-исследовательский институт № 108» и подтвердил подчинение этого института Наркомату электропромышленности – это нужно было в связи с уточнением названия. 15 октября 1943 года был издан еще один приказ Наркомата электропромышленности и формальная сторона дела была закончена – статус ВНИИ-108 и его подчиненность были закреплены.
А. И. Берг сразу же занялся размещением института. Он попросил Г. М. Маленкова позвонить в Моссовет – после звонка дело, конечно, пошло быстрее. А. И. Бергу незамедлительно предложили два варианта – блок зданий на Новой Басманной улице и еще одно строение в районе нынешнего проспекта Мира. «Я сел в машину и сразу же поехал туда, – рассказывал Аксель Иванович, – посмотреть. Второй дом оказался таким, знаете ли, „романтическим“ – переходики, флигельки. Тут бы клубу какого-нибудь творческого союза разместиться, а не оборонному НИИ. Я уже сказал себе „нет“, но решил, что сначала съезжу по другому адресу, в здание бывшей Промакадемии на Новой Басманной».
Промакадемия носила имя И. В. Сталина; здесь когда-то учились жена вождя Надежда Аллилуева, Никита Сергеевич Хрущев, зачинатель «стахановского» движения Алексей Стаханов [172]172
Ерофеев Ю. Н.Дом на Ново-Басманной. С. 3.
[Закрыть] . В блок зданий входило и здание бывшего Экономического института. Теперь здание Промакадемии стало называться корпусом № 1, здание Экономического института – корпусом № 2.
«У меня сохранился разовый пропуск к Кугушеву, – вспоминал Б. Д. Сергиевский, – он написан на бланке Московского рентгеновского завода: институт первое время не имел даже бланков для пропусков… Выяснилось также, что полученные в МЭИ знания по радиотехнике мне на первых порах не нужны: мне было поручено дать краткое обоснование и схему оборудования помещений корпуса № 1 для размещения в них научных и инженерных лабораторий. Какие виды и мощности электропитания надо обеспечить в каждом помещении, где и какие щитки установить, куда подвести воду, где установить раковины, какого сечения должны быть трубы, где должен быть сжатый воздух и газ и каков их расход…» [173]173
Сергиевский Б. Д.Институт в годы Великой Отечественной войны. С. 5, 6.
[Закрыть]
Но прошло меньше месяца, и приказом наркома электропромышленности от 19 октября 1943 года в институт было переведено сразу 29 человек – лаборатория ОКБ при ВЭИ – в своей массе – бывшие инженеры ленинградского НИИ-9. Пополнение института научными и инженерными кадрами продолжалось, и к концу 1944 года инженерно-технический состав института составлял уже 247 человек, в том числе дипломированных инженеров – 115 человек и дипломированных техников – 18 человек.
1 ноября 1943 года, согласно приказу № 2 по НИИ-108, была создана первая лаборатория института – «Лаборатория телевизионных систем». Ей присвоили номер 16 (система нумерации в те годы была такой: номера с первого по десятый присваивались научным лабораториям, номера с числами больше десяти – «инженерным» лабораториям, занимавшимся разработками радиоэлектронной аппаратуры).
Судя по номеру, лаборатория № 16 относилась к числу инженерных. Она состояла из сотрудников, переведенных в «сто восьмой» из ОКБ при ВЭИ. Начальником лаборатории был назначен Алексей Андрианович Селезнев [174]174
Алексей Андрианович Селезнев(1909–1960) – военный инженер, специалист по телевидению, имевший опыт руководящей работы еще с довоенных времен. До зачисления в штат НИИ-108 работал директором ленинградского ВНИИ телевидения. С 1947 по 1950 год назначался директором ленинградского НИИ-380. Потом снова – возможно, используя приятельские отношения с сыном вождя Василием Сталиным, – уехал в Москву, «на повышение».
[Закрыть].
5 ноября была создана еще одна лаборатория – «Лаборатория радиоизмерений», получившая номер 23. Начальником лаборатории № 23 был назначен Богдан Федорович Высоцкий.
Аксель Иванович активно занимался подбором научных кадров организуемого института. Вот как обстояло дело с приглашением в «сто восьмой» Владимира Александровича Фока (1898–1974), ученого-физика с мировым именем. «Лето 1943 года застало В. А. Фока в Елабуге, прикамском городке, известном по кавалерист-девице Дуровой, художнику Шишкину да свежей, военного 1941 года, могилке Марины Цветаевой…
А. И. Берг, морской офицер старой, царской еще, выучки прошел и науку „политеса“ – т. е. всегда тонко чувствовал, к кому и как следует обратиться. В Елабугу был командирован личный адъютант Берга» [175]175
Ерофеев Ю. Н.Второе рождение радиолокации… С. 78.
[Закрыть] , морская форма которого произвела неизгладимое впечатление на всех елабужских дам.
«Разговор с Фоком был коротким: да, он, Фок, понимает важность задуманного Бергом дела, да, он готов подключиться к работе. В октябре 1943 года В. А. Фок приезжает в Москву и сразу же входит в курс задач „сто восьмого“. К февралю 1944 года было закончено его официальное оформление: Фока зачислили в штат „сто восьмого“ научным консультантом лаборатории № 1 – расчетно-теоретической лаборатории» [176]176
Там же.
[Закрыть] , начальником которой стал другой известный радиофизик – член-корреспондент АН СССР М. А. Леонтович.
В. А. Фок первым из сотрудников института станет лауреатом Сталинской премии, причем – 1-й степени, удостоенным этого почетного звания в 1946 году за работы, выполненные в «сто восьмом» [177]177
Ерофеев Ю. Н.Владимир Александрович Фок в НИИ-108 //Экономика и производство – технологии, оборудование, материалы (ЭПЭ/ТОМ). 1999. № 7 (49).С. 26–27.
[Закрыть] .
Такое отслеживание жизни и судьбы видных отечественных ученых в области радиотехники и радиофизики А. И. Берг продолжал в течение всей Великой Отечественной войны. Это коснулось, например, Михаила Самойловича Неймана: в январе 1941 года по договору с американской фирмой RCAон с группой радиоспециалистов был командирован в США на шесть месяцев; в конце июня 1941 года группа должна была вернуться в СССР – «документы были уже получены» [178]178
Грановская Р. А., Русланов В. И.Профессор М. С. Нейман: имя в истории радиоэлектроники и Московского авиационного института. М.: Издательский дом «Мир истории», 2005. С. 9–10.
[Закрыть] , однако в связи с началом Великой Отечественной войны группе пришлось задержаться в Вашингтоне для работы в Правительственной закупочной комиссии СССР в США.
«В марте 1945 года заместитель председателя Совета по радиолокации при Государственном Комитете Обороны А. И. Берг, знавший Михаила Самойловича по работе в ЛЭТИ, прислал ему вызов в СССР для работы во ВНИИ-108» [179]179
Там же.
[Закрыть] . Сразу же из закупочной комиссии Михаила Самойловича тогда не отпустили, после окончания войны ему было поручено исполнять обязанности начальника отдела связи закупочной комиссии, и в СССР М. С. Нейман вернулся только в самом конце 1945 года.
К концу 1944 года в институте уже функционировало 11 лабораторий – четыре научных и семь инженерных.
В конце 1943 года А. И. Берг в связи с большой загрузкой по работе заместителем наркома электропромышленности и заместителем председателя Совета по радиолокации от руководства «сто восьмым» был освобожден; директором учреждения, преемником А. И. Берга на этом посту, стал Петр Зиновьевич Стась. Но в 1947 году А. И. Берг снова возглавил институт и продолжал работать его директором до 1957 года. До 1958 года институт подчинялся Министерству обороны СССР и носил название «войсковая часть 51 011».
С «берговских» времен «сто восьмой» стал работать и в направлении «противорадиолокации», радиоэлектронной борьбы, которое с годами стало основным в его деятельности.
Началась эта деятельность с создания аппаратуры шумовых помех РЛС. С начала 1944 года в лаборатории № 14 «сто восьмого» по заказу НИИ ВВС началась проработка темы ОП (руководитель работы Н. И. Оганов [180]180
Сергиевский Б. Д.Институт в годы Великой Отечественной войны. С. 5, 6.
[Закрыть] ). «В процессе работы впервые в СССР был разработан макет самолетного передатчика помех и проведены летные испытания действия активных помех на радиолокационную станцию» [181]181
Там же.
[Закрыть] . Эта аппаратура помех, как показали летные испытания, обеспечивала подавление немецкой радиолокационной станции орудийной наводки «Вюрцбург», управлявшей огнем 85-миллиметровых зенитных орудий.
«Проведены летные испытания такого прибора совместно с английской радиолокационной станцией LW (на волне 1,41 метра) с удовлетворительным результатом. Предстоят испытания этого прибора совместно с трофейной радиолокационной станцией „Вюрцбург“, имеющейся в институте», – писал П. З. Стась в своем отчете о деятельности ВНИИ-108 за 1944 год.
Эти испытания были проведены в полном объеме уже после окончания войны, в 1946 году.
В сентябре 1945 года А. И. Бергу открылась возможность и даже необходимость – выехать за границу. За рубежом он не был уже около десяти лет, с середины 1930-х годов, и на этот раз ехал туда уже в «новом качестве», как представитель страны-победительницы, с более широкими, чем в предыдущих поездках, полномочиями. По-военному дисциплинированный, он пишет своему непосредственному начальнику, председателю Совета по радиолокации Г. М. Маленкову: «Товарищу Маленкову Г. М. Прошу Вашего разрешения отбыть в г. Берлин сроком на 8–10 дней, с 4 сентября с. г.
Работы по выполнению Ваших указаний по моему докладу от 27 августа организованы и начаты. А. Берг».
Маленков поручает оформить удостоверение: «Всесоюзная коммунистическая партия (большевиков). Удостоверение.
Тов. Берг А. И. командируется в Германию для выполнения специального задания. Срок командировки – 10 дней. Секретарь ЦК ВКП(б) Г. Маленков».
В Берлине А. И. Берг и сотрудники, командированные с ним – Щукин, Угер, Расплетин и другие, оказались соседями таинственной Ольги Чеховой, которую по указанию Л. П. Берии на военном самолете доставляли в Москву и с которой беседовал руководитель службы «Смерш» Абакумов.
Что можно сказать об О. К. Чеховой? Я процитирую книгу В. В. Книппера «Пора галлюцинаций» [182]182
Книппер В. В.Пора галлюцинаций. С. 179, 348–350, 379.
[Закрыть] , и читатель сможет сделать самостоятельные выводы о деликатности этой талантливой актрисы и ее умении не вызывать раздражение у собеседников при обсуждении даже самых болезненных для них вопросов.
«Ольга Чехова.С приходом к власти Гитлера в 1933 году я была приглашена на прием, устроенный министром пропаганды Геббельсом, где присутствовал Гитлер. Я в числе других актеров была представлена лично Гитлеру. Он выразил мне наилучшие симпатии. Кроме того, интересовался русским искусством, расспрашивал о моей тетке Книппер-Чеховой. На политические темы разговоров не было.
Полковник СМЕРШа Шкурин.А еще бывали вы на приемах в Имперской канцелярии?
Ольга Чехова.Да, бывала. В 1938 году был устроен прием Риббентропом по случаю приезда японской и итальянской делегаций. По какому случаю они приехали, мне неизвестно. В театре Риббентроп попросил меня сесть в первом ряду. Справа от меня сидел Гитлер, слева Геринг. В таком положении нас снимали на кинопленку; на следующий день в германских газетах опубликовали фотоснимки.
Шкурин.Еще были встречи с Гитлером и его окружением?
Ольга Чехова.Были, разумеется, но так – мимолетно…
Гитлер.Сегодня среди нас русский эксперт – фрау Чехова.
(Аплодисменты.)Гитлер подходит к Чеховой и чокается с ней бокалами.
Гитлер.А вы верите, что война окончится еще до зимы и мы сможем встретить Рождество в Москве?
Ольга Чехова.Нет, герр рейхсканцлер.
Становится очень тихо.
Гитлер.Почему, фрау Чехова?
Ольга Чехова.Наполеон потерпел поражение в России.
Гитлер.Между нами и французами существует небольшое различие. Мы получим поддержку русского народа. Мы выступаем в качестве освободителей. Большевики, стоящие у власти, будут свергнуты мощной революцией!
Ольга Чехова.Эта революция не состоится, герр рейхсканцлер. В момент опасности все русские солидарны. У них нет оппозиции.
Гитлер.Интересно, фрау Чехова. Итак, вы не доверяете немецкому вермахту?! Вы предвидите победу русских?
Ольга Чехова.Я ничего не предвижу, герр рейхсканцлер. Вы спросили меня: будут ли наши солдаты на Рождество в Москве? Я высказала свое мнение. А мое мнение может быть верным и неверным…»
Она откровенно рассказывает и об уловках, применяемых ею при переездах через границу.
«Ольга Чехова.Во время оккупации Франции я два раза там гастролировала, а также в Бельгии, Австрии, Чехии, Хорватии.
Майор СМЕРШа Разогреев.И вас беспрепятственно выпускали из Германии?
Ольга Чехова.Я всегда возила с собой портрет Гитлера с автографом и на границе он – случайно как бы – выскальзывал из чемоданчика. И мне не задавали лишних вопросов.
Адъютант Абакумова.В приемной Ольга Чехова и майор Разогреев.
Абакумов.Пригласите ко мне.
Абакумов встает, встречает Ольгу Чехову и Разогреева.
Абакумов.Рад вас видеть, Ольга Константиновна, я познакомился с вашими воспоминаниями, если можно так выразиться, о нацистах, их окружении, привычках, что немаловажно в розыске наиболее опасных преступников. Спасибо вам за это.
Ольга Чехова.Это мой долг. В Германии многие считали Гитлера выскочкой, временным диктатором…»
…Со слов сестры писателя А. П. Чехова М. П. Чеховой, в годы войны бывшей директором ялтинского Дома-музея Чехова, Ольга Чехова, используя свое влияние, помогала спасти музей от разорения во время оккупации…
«Из руководителей аппарата Совета по радиолокации в Германию приезжали А. И. Берг, А. Н. Щукин, Г. А. Угер, А. А. Турчанин» [183]183
Шокин А. А.Министр невероятной промышленности СССР: Страницы биографии. М.: Изд-во ЦНИИ «Электроника», 1999. С. 94.
[Закрыть] .
«Комиссия размещалась в одной из берлинских вилл в районе Кепеник [184]184
Там же. С. 95.
[Закрыть] , а на расположенной неподалеку, на Шпеерштрассе, 2, другой вилле поселилась, с помощью новых властей, очень красивая женщина, выделявшаяся к тому же своими туалетами, которые выглядели в той обстановке несколько странно. У колонии радиолокационщиков установились с ней дружеские отношения, так как она говорила по-русски. Да она и была почти русская – знаменитая актриса Ольга Чехова. Ей было приятно общаться с соотечественниками, среди которых был почти не уступавший ей в импозантности А. И. Берг, воспитанный еще в дореволюционном Морском корпусе, бывший командир подводной лодки, с золотыми адмиральскими погонами.
