Текст книги "Предназначение. Книга 1. Часть 1"

Автор книги: Юрий Мюн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Сестра на мгновение задумалась, а потом, кивнув самой себе, вроде как, подтверждая свои мысли, продолжила.

– Сегодня я расскажу вам о видах магии, о том, какие они бывают и что собой представляют. Итак, вся магия подразделяется на стихийную, в которую входят магия земли, воды, воздуха и огня, есть также магия жизни и смерти, пространственная магия и артефакторика. Кстати, некоторые относят к отдельному разделу магии и алхимию.

Начнем рассматривать их по порядку.

– Магия стихий.

Всего различают четыре вида магии стихий.

Огонь – это Дар Богов. Он был очагом, который способствовал объединению членов групп первобытных людей.

Огонь – это символом жизненной энергии, Это символ сердца, символ тепла и солнца…

Огонь – достаточно импульсивная и своенравная магия, сосредоточенная на наступлении, атаке. Маги огня часто пренебрегают защитой, дабы нанести неприятелю больший урон. Однако, магия огня также имеет и защитные приёмы и движения, но их в основном используют для наступления или краткого выжидания, хотя мудрые маги огня сочетают в себе и атаку, и защиту. Познавший многое, маг огня научится контролировать магию энергии, более мощную версию огня.

Цвет стихии – красный.

Вода – является одним из основных источников жизни на нашей планете. Она и мать, дающая жизнь и мачеха, уничтожающая все на своем пути.

По своей натуре, вода на первый взгляд, самый мирный и гармоничный вид стихийной магии. Частично, это так. Маги воды настроены, не столько на яростную атаку, сколько на защиту от соперника. Однако, не стоит забывать, что оборонительные приёмы и движения магии воды могут легко перейти и в наступательные, и наоборот. Высшей формой магии воды является магия льда, и позволяет магу контролировать процессы воды, обращая их в лёд.

Цвет стихии – синий.

Земля – это самая теплая и живая стихия. Земля учит материнству, она сама мать и даровала нам все, что мы видим перед собой.

Мы вышли из земли и в неё же и уйдём. Землю всегда почитали благодаря ее плодородию. Выражения «Землица – Матушка» или «Земля-Богоматерь» основаны на том, что на ней произрастают растения, которые кормят людей и животных.

В отличие от воздуха или воды, магия земли самая прямолинейная и упрямая магия. Движения магов земли основаны на контакте с землёй и её управлении. Маги земли похожи с магами воды, так как также имеют атакующие и защитные приёмы, но предпочитают действовать более прямо, останавливать атаки врага, и выжидать лучшего момента. С опытом, маг может контролировать магию магмы, позволяя также управлять процессами земли.

Цвет стихии – коричневый.

Воздух – это самая загадочная стихия. Самая изменчивая и непостоянная, источник иллюзий и миражей. Воздух легок, неощутим, воздух это дыхание. Подобно воде, воздух способен передавать на дальние расстояния информацию, эмоции и даже мысли.

Самый динамичный и гибкий вид стихийной магии. В магии воздуха доминируют, в основном, оборонительные, ловкие приёмы и движения, что сразу отличает магов воздуха от наступательных магов огня или прямолинейных магов земли. Но некоторые маги воздуха превосходно комбинируют защитные и атакующие стили магии, что делает их опасными противниками. Улучшенная версия магии – магия урагана, которая позволяет контролировать процессы воздуха.

Цвет стихии – голубой.

Пока все понятно, или есть какие вопросы? – прервала свой доклад сестра.

А вопросы-то, как раз, и есть! Наконец, пришло их время!

– Э-э-э, а какая магия самая сильная, магия огня? Получается, что боевые маги обязательно должны владеть магией огня? И могут ли маги владеть несколькими видами магии? – затараторил я накопившиеся вопросы, опасаясь, что не успею их задать, и сестра продолжит свою тягомотину.

– Отвечаю по порядку, – немного уставшим голосом начала Бирка, – любой маг, независимо каким видом магии он владеет, является боевым, поскольку разрушать может любой вид магии, а магия огня и, как я расскажу далее, магия смерти, конечно, больше заточены на уничтожение, чем на созидание, но найти мирное применение можно и для них, было бы желание и фантазия. Маги могут владеть несколькими видами магии, и, кстати, таких магов, владеющих несколькими видами магии, называют универсалами. Между прочим, самые лучшие маги-артефакторы получаются именно из универсалов.

Ну и раз уж мы коснулись артефакторики, то давайте про нее и продолжим.

– Артефакторика – вид магии, основанный на возможности некоторых магов изготавливать предметы, наделенные определенными магическими свойствами, которые могут использовать другие маги, и не только маги, но и слабоодаренные люди и нелюди, силы которых не хватает для того, чтобы стать полноценным магом. Артефакты подразделяют на атакующие, защитные, бытовые, пространственные и лечебные. Рассказывать, что они из себя представляют, я не буду, все ясно из их названий.

Цвет стихии – серебряный.

По артефакторике это все. Какие-нибудь вопросы?

– Нет вопросов! – угрюмо бросил я.

Вообще-то вся эта говорильня меня уже стала довольно сильно утомлять. Ну, скажите на милость, кому нужна эта теория в таком количестве? От того, что маг будет знать определение своей стихии, он от этого лучше магичить не будет!

Кстати, у меня возник вопрос…

– А нет, вопрос есть, – скривившись в ожидании неприятной отповеди, я мужественно продолжил: – Вот ты говоришь все время – маг, волшебник, но всем известно, что маги, в подавляющем большинстве – женского пола. Тогда стоит говорить – магесса, волшебница, разве нет?

– Хм, – озадаченно потерев затылок, Бира пустилась в объяснения. – Понимаешь, когда-то все было не так, и маги были и среди женщин, и среди мужчин. Среди мужчин даже чаще рождались маги, но потом, во время распада Империи Джоха, что-то произошло, но я не знаю что, и одаренные мужчины практически прекратили рождаться. Как отголоски прошлого, очень много мужчин рождается с очень слабым даром, таким, что артефактами пользоваться могут, как наш отец и самый старший брат, но магичить им не хватает сил. Но с тех пор обобщенно всех одаренных, способных магичить, называют именно магами, в мужском роде. Еще вопросы?

– Слушай, а нельзя сократить теорию и перейти к практике? – я осторожно попытался переключить сестренку на более интересное мне действо.

Сестрёнка укоризненно посмотрела на меня…

– А ты-то куда спешишь? У тебя магического дара вообще не нашли! – ехидно ухмыльнувшись, спросила Бирка.

– Да! – состроив гордую гримасу, противным голоском пропищала откуда-то сбоку мелкая, – тебе не нравится – не слушай, а мне интересно! Бир, ты этого… ну, в общем, не слушай его, рассказывай! У тебя так интересно получается!

Вот же! Одно слово – девчонки!

– Нет, я не спорю, – почесав пятерней затылок, пошел я на попятный, – рассказывает она интересно, но ведь попробовать что-нибудь этакое сотворить, все равно интереснее!

– Да тебе-то что?! – уже в один голос, возмущенно проорали сестры, – ты все равно ничего не сможешь!

– Ну, зато я посмотрю! – не остался я в долгу.

– Да зачем тебе? – с отчаянием обреченного, спросила Бирка.

Ну, что ж, закономерный вопрос. Правильный, я бы сказал.

– Когда я стану воином, но еще не дорасту до маршала, вдруг моим противником окажется маг? Так я хоть буду представлять, как она меня убить хочет! – гордо выпятив грудь, сказал я.

– Понятно. Фантазер! – с какой-то безнадежностью произнесла Бирка, потом, махнув рукой, сказала, – А! Делай, что хочешь, только не мешай! У нас осталось всего три вида.

– Магия жизни.

Лучше всего этим видом магии традиционно владеют эльфы. Это магия, изучающая жизнь, работу с жизнью во всех ее проявлениях и аспектах, как со стихией. Эта магия позволяет лечить, восстанавливая организм до исходного состояния, вплоть до выращивания потерянных органов у всех без исключения людей, нелюдей и животных. У растений тоже возможно лечение и ускоренный рост.

Цвет стихии – белый.

– Магия смерти.

Это магия, изучающая смерть, состояние смерти, работу со смертью, как со стихией, с энергией смерти, миром смерти и мёртвым телом, исследует различные методы взаимодействия с мертвыми организмами, материями и энергиями. Магия смерти состоит из нескольких разделов, а именно:

– Некромантия – это прикладная отрасль магии смерти, которая заключается в вызывании духов мёртвых с целью получения некой информации, кстати, шаманы орков как раз относятся к некромантам.

– Некромагия – это прикладная отрасль магии смерти, использующая смерть и возводящая её, как источник силы, в доминанту, подчиняющую остальные тёмные силы, изучающая методы и средства достижения состояний смерти и выхода из оных, способы практического применения положений магии смерти, в плане взаимодействия с мертвыми организмами, ритуальные практики по управлению и целенаправленному применению энергии смерти.

Зачастую понятия некромантии и некромагии путают и объединяют под общим название некромантии.

Цвет стихии – черный.

Бирка прервалась и спросила:

– Вопросы есть?

Я, посмотрев на отчаянно зевающую, но не сдающуюся малявку, внес свежее предложение:

– Слышь, может, на сегодня хватит? Смотри, мелкую ты уже почти усыпила!

– А вот и нет! – скривившись в очередном зевке, простонала мелкая, – мне интересно, просто спать уже хочется!

– Хорошо, – сказала наша учительница-мучительница, – сейчас быстро расскажу о пространственной магии и на этом на сегодня все.

В этот момент открылась дверь в комнату.

– Эй, школяры и их мучители, – бодро пропела мама, входя к нам, – вы себе зубы не сточили, грызя гранит науки? Спать пора, давайте, заканчивайте!

– Сейчас, мамочка, – состроив просящую физиономию, сказала Бирка, – мы уже почти закончили, осталось совсем чуть-чуть! Если бы наш маршал не выпендривался, уже бы закончили, вот!

Она, озорно улыбнувшись, показала мне язык.

– Ну, ты вообще! – от возмущения я не знал, что ей сказать и просто помахал перед ее лицом кулаком, – вот вообще!

– Ладно, студенты прохладной жизни, – улыбнувшись на мою выходку, выдала мама непонятную фразу, – заканчивайте быстрей, и по матрешкам! – совсем странно закончила она, выходя из комнаты.

– Мы быстро! – заверила ее Бирка. – Итак, у нас остался последний вид магии.

– Пространственная магия.

Этот тип магии позволяет осуществлять контроль над пространством, а также производить различные манипуляции с пространством. Наиболее известные проявления пространственной магии – это порталы и пространственные карманы в виде сумки путешественника.

Цвет стихии – золотой.

Все, на этом на сегодня все! – завершила сегодняшний вечер получения знаний наша старшая сестра. Услышав этот непреклонный тон, я проглотил очередной вопрос. А то! Инстинкт самосохранения еще никто не отменял!

– Всем спокойной ночи, – сказала Бирка, – Раст, пошел вон из нашей комнаты спать!

Все-таки не удержалась напоследок, наорала!

– Уже ушел, не вопи, как будто я у тебя золотой спер! – наставительно сказал я, гордо покидая их комнату.

Все! Сейчас гигиенические процедуры на ночь, и – здравствуй, моя любимая кровать!

– Всем, кто меня слышит! – громко кричу я и, дождавшись заполошенных вопросов со стороны своих домашних, так же громко продолжаю: – Спокойной ночи!

* * *

Блин, чуть не проспал!

Подгоняемый этой, совсем нерадостной мыслью, я вскочил с постели, быстро оделся и на цыпочках, чтобы никого не разбудить, побежал справлять свой утренний туалет.

Много времени это не заняло, я – не девчонка, и уже через несколько минут, прихватив из кухни, приготовленные для меня с вечера мамой бутерброды и фляжку с квасом, я в сенях всовывал ноги в сапоги. «Поем по дороге!» – решил я, и, аккуратно приоткрыв дверь, оказался на улице.

Солнце еще не встало, а только обозначило свое появление на небе. На улице было еще темно, только-только начал алеть край неба, предвещая сегодня солнечный денек. Я бодрым шагом шел в сторону городских ворот. Конечно, до восхода мне ворота никто не откроет, но за пятачок медью откроют служебную калитку, а мне больше и не нужно.

Для меня главное – успеть в лес до того, как высохнет роса, иначе сбор трав сегодня, как говорит дядька Заг, «накроется медным тазом». Я пока вполне успевал, а потому шел не торопясь, кусал бутерброд и обдумывал конкретно план на сегодня.

В принципе, дел было не так уж и много – с утра сходить в лес, набрать трав, потом быстренько метнуться к алхимикам, чтобы сбыть добытый с утра силос, потом нужно забежать в трактир «Привал странника», где я тоже подрабатывал, и поинтересоваться, или у хозяина трактира Вейта, или у главной поварихи Марты, нуждаются ли они сегодня в моих услугах, и если я им нужен, то зачем и когда. После этого нужно сходить на базар, там встретиться со своими ребятами и посмотреть, где там сегодня можно заработать денежку и, главное, на чём. Ну и если останется время, то…

Ох, совсем забыл! Сегодня же приезжают бродячие актеры! Надо будет выкроить время и посмотреть, что они привезли в этом году. В прошлом году их программа мне не понравилась – она была ориентирована на взрослых, и лишь выступления клоунов и жонглеров порадовали мою душу. Но зато я их посмотрел раз десять! Ох, нужно будет глянуть!

За этими мыслями я и не заметил, как дошел до ворот, попутно прикончив бутерброды. Все случилось очень вовремя – и план на день был определен, и бутерброды закончились, и дорога до ворот.

– Раст, это опять ты? И чего тебе не спится, неугомонный? – подошел ко мне зевающий стражник, отчаянно тря глаза. – Гони монету, давай, а то, сам знаешь, калитку не открою! – проворчал он, протягивая ко мне руку.

Я вложил в нее приготовленный пятак, стражник потер глаза, присмотрелся к монетке, непонятно чему кивнул головой и, кряхтя, потопал открывать калитку. Я пошел за ним, стараясь не очень сильно шуметь.

Хотя все знали, что я частенько покидаю город еще до рассвета, официально этого делать было нельзя, и если начальство сегодня встало не с той ноги, или ему по дороге на лысину что-нибудь упало, то оно, это начальство, очень даже запросто может наказать всю смену стражников. Вообще-то начальство тоже знало, так как мой батя числился у барона Смела в друзьях, а потому и меня в городе знали, наверное, все, но вот только от наказания за шалости это не спасало.

Дверь калитки открылась бесшумно, и я выбрался из города в предрассветные сумерки. Нормально, до леса недалеко, пока дойду, как раз рассветет, хотя в лесу будет еще темновато. Но мне не иголки собирать, а травы, и вот их-то будет видно вполне себе нормально.

Так я и пылил по дороге к лесу, радуясь жизни и тихонько напевая песенку, слышанную как-то в трактире «Счастливый меч», где собираются наемники, стражники, баронские дружинники, и даже гвардейцы барона, бывает, захаживают. Так вот как-то они там что-то отмечали, а мы с пацанами подвизались к ним на побегушки, тогда я эту песенку и услышал.

Они ее пели с таким воодушевлением, я бы даже сказал, не столько с воодушевлением, сколько с азартом, я бы даже сказал, не пели, а орали, потому что акустический удар от их пения грозил городу серьезными разрушениями. И это я не упоминаю о такой мелочи, как барабанные перепонки всех, находящихся поблизости.

Да, признаюсь, это было серьезное испытание для наших неокрепших организмов, но мы, слава всем богам-заступникам, выжили, и на память мне осталась эта песенка:

 
Мы выходим на рассвете,
Из пустыни дует ветер,
Поднимая нашу песню до небес,
Только пыль летит за нами,
С нами бог и с нами знамя,
И тяжелое копье наперевес.
 

Так, мурлыча под нос эту незамысловатую вещицу, я добрался до леса, пребывая в отличном настроении, и свято веря, что до конца дня мне его не испортят.

Войдя в лес, я, первым делом, проверил экипировку, потому как лес – это лес, и какие встречи меня ждут, предугадать невозможно. Вообще-то, сейчас середина лета, и у хищников полно корма, поэтому на человека они будут нападать только в крайнем случае, вот только о том, что случай уже крайний, они меня предупреждать не будут – просто бросятся, и все – в лучшем случае, прощайте сухие штаны, а о худшем я даже думать не хочу!

Так, все проверил, руками прощупал, чтобы все на своем месте было, нож на поясе передвинул к руке, чтобы удобней было выхватывать, поправил сумку, надетую через плечо, чтобы не стесняла движения, переложил поближе свою любимую пращу и десяток снарядов к ней.

Нужно сказать, что в использовании пращи я достиг определенных успехов. Конечно, кидать снаряды из нее, как это делают мастера, с завязанными глазами, на звук, я не могу, но метров с двадцати в десятисантиметровый круг, из десяти раз, восемь попадаю уверенно. К тому же я не пользуюсь камнями.

Мы с пацанами, из кусков свинца, которые находим в разных местах, а то и просто берем, если плохо лежит, так вот, мы из этих кусков делаем себе снаряды для пращи. Плавим свинец на пустыре, на костре, в старой посудине, и льем в глину или землю, что есть под ногами, предварительно сделав формочки. Получаются круглые снаряды, примерно три сантиметра диаметром и весом около ста грамм. Ими и пуляем.

Так, вроде все на месте, и я готов к работе. Ну, начали!

* * *

Собирать траву, в принципе, занятие не сложное, просто требуется внимательность и аккуратность, чтобы среди разнотравья леса выбрать именно ту травку, которая нужна, ну и, конечно же, знания.

Для того, чтобы не тащить алхимикам траву охапками, и потом не выбирать из принесенных стогов нужное, я попросил алхимика, тетку Нокту, которая, по общему признанию, лучше всех в городе варит снадобья, рассказать мне о травах и правилах их сбора.

Почти неделю она рассказывала мне о травах, правилах их сбора, когда какую траву нужно собирать, и какая часть у травы лечебная – корешки, цветки, стебель, листочки или метелки, и, конечно, о ценности для лечения или других целей каждого вида трав, и, соответственно, об их цене, по которой она их будет у меня принимать. Это ученье я отрабатывал пять дней, но оно того стоило.

Теперь я искал редкие, а потому довольно дорогие травы, а остальные собирал уже на обратном пути, так, чтобы просто добить сумку.

Не спеша, лес торопливости не любит, я забирался вглубь, но не в самую чащобу, а так, забирал немного влево, отдаляясь от дороги не прямо, а наискосок.

Там, где-то в полукилометре, была не очень большая полянка, на которой росла одна очень интересная травка, которую Нокта брала у меня в любых количествах и платила очень дорого. Плохо было только то, что Нокте нужны были только цветки этого растения, а период цветения у нее был не очень продолжительным. Сейчас она уже должна начинать цвести, поэтому, первым делом, я иду проверить мое заветное денежное место.

Ага, а вот уже и пришел, можно сказать, сейчас, вот за теми березками она и откроется.

Не знаю, что меня насторожило, но по нервам ударило чувство опасности. Я замер на месте, потом присел и начал внимательнейшим образом осматривать все вокруг, пытаясь понять, что такого я заметил, на что не обратил внимания. Вроде бы, на первый взгляд все было тихо и спокойно, но я уже не доверял ни этой тишине, ни этому спокойствию, я раз за разом продолжал все внимательно осматривать и анализировать увиденное.

И вот, наконец, мое терпение было вознаграждено. На одной из берез, росшей рядом с тропкой, невысоко от земли я увидел свежий след крови. О как! Кто-то сегодня вышел на охоту? Странно, обычно так рано никто на охоту не выходит. Нужно посмотреть, с чего все начиналось и чем закончилось, а то что-то непонятное происходит, а все непонятное потенциально опасно.

След был виден достаточно хорошо, видимо кровь текла достаточно обильно, и я осторожно, но максимально быстро пошел, придерживаясь кровавых пятен.

Минут через десять я набрел на проплешину в лесу, буквально залитую кровью. После внимательного осмотра, хотя следопыт из меня, скажем прямо, так себе, я все-таки определил, что здесь прикончили целую кабанью семью, но, судя по всему, кому-то удалось уйти.

«И хорошо бы, чтобы это был не охотник!» – с мрачным юмором подумал я. – «Есть шанс, что какой-нибудь подсвинок сумел в суматохе уйти, а охотники то ли не заметили, что навряд ли, то ли поленились за ним гнаться, что, скорее всего. Судя по количеству крови, здесь и без него хватало добычи, а значит, если я поспешу в обратном направлении, у меня есть хороший шанс разнообразить наше семейное меню».

Я развернулся в обратную сторону и вновь осторожно пошел по следу. Убежать далеко с такой раной животинка не могла, так что у меня были все шансы успеть ее найти и еще пособирать гербарий для алхимиков.

Пока иду по следу и внимательно обозреваю окрестности, начинаю обдумывать, что делать, если я сейчас действительно найду порося.

Сейчас, почти в середине лета, если все нормально, то поросенок будет весить килограмм двадцать-тридцать, а для моего организма это много. Ну, допустим, если отрезать бо́шку, ноги, выпотрошить его, то вес, конечно, уменьшится, ну пусть до пятнадцати-двадцати килограмм – все равно тяжеловато! Да и башку, ноги и ливер тоже можно в дело пустить, поэтому бросать не буду, надо что-нибудь придумать. Ладно направление мысли есть, значит, думаю!

Как я и рассчитывал, долго идти не пришлось. Вскоре я действительно нашел поросенка, из бочины которого торчал арбалетный болт. Он лежал на земле, подогнув передние ноги, и уже не дышал. Отлично, мясо есть, вот только как его дотащить до дома?

Я огляделся по сторонам и увидел несколько деревьев, со стволами, обвитыми побегами вьюнка.

О! То, что надо! Я сам не пробовал, но слышал от бывалых охотников, что их можно сплести вместе и получить довольно прочную веревку. Правда, надолго ее не хватит, так на несколько часов, потом стебли начнут засыхать и эластичность пропадет, и, соответственно, веревка распадется.

Я срезал с десяток побегов вьюнка, и начал плести из них веревку, помогая себе всякими мудреными словами, которые слышал от взрослых. Во всяком случае, когда у отца что-то не получалось, он употреблял их в большом количестве, и бывало, что после этого, у него все получалось.

А чем я хуже? Мне тоже нужно, чтобы у меня получилось, поэтому я бурчал под нос эти волшебные слова и пытался снова и снова сплести веревку. Пока, несмотря на разнообразные выражения, которые я время от времени припоминал и вставлял в свой монолог, у меня ничего не получалось, стебли вьюнка не хотели сплетаться друг с другом. Может, стоит бурчать погромче и поэкспрессивней?

Время безудержно текло к той отметке, когда собирать цветки будет уже поздно, а я все никак не мог совладать с вьюнком. Наконец, я понял, что так ничего не сделаю – ни гербарий не соберу, ни порося домой не припру. Нужно все делать последовательно и постепенно.

Я выбросил вьюнки, чтобы не занимали руки и не мешались, схватил порося за задние ноги и волоком потащил к моей заветной полянке, благо было недалеко.

Где-то через полчаса, весь потный и, наверняка, с красной от усилий мордой, я вывалился на мою полянку и тут же рухнул на пятую точку, громко пыхтя и отдуваясь. Да уж, устроил я себе прогулку по лесу! Дав себе пару минут на отдышаться, я поднялся на ноги и приступил к сбору гербария.

Солнце только-только показалось из-за горизонта, и еще с полчаса-час я вполне мог потратить на сбор для алхимика, а потом нужно будет опять что-то придумывать со вьюнками, или не с ними, но мне, для того, что я задумал, нужна была длинная веревка.

Минут через тридцать-сорок, когда все пригодные цветки были упакованы в сумку, я опять вернулся к проблеме веревки. Ну, что же делать? Жалко же, столько мяса пропадает! Стиснув зубы, пошел искать вьюнки, потому что больше ничего на ум не приходило. Как в той истории, которую как-то рассказывал моему отцу дядька Заг, а я подслушал – «Хренли думать? Трясти надо!»

Снова нарезав вьюнков, устроился на полянке, на ласковом утреннем солнышке, скинув рубаху и сев по-восточному. «Эх, боги-охранители, помогайте, что ли, а то опять всякие слова и выражения вспоминать начну!» – подумал я и не спеша начал плести веревку.

Не, так точно каким-нибудь верующим фанатиком станешь! Я медленно плел веревку и офигевал – она плелась! Вот, что происходит? Чем длинней становилась моя веревка, тем глубже была степень моего офигевания, напополам с торжеством! Я уже предвкушал, как укажу бате, когда он опять начнет помогать себе решать проблемы разными словами, что обращается он не к тому и не с теми выражениями. Представив себе его лицо после моего заявления, я не выдержал и хихикнул.

Ну, наконец, я решил, что длины веревки должно хватить, и, обвязав ее вокруг пояса и накинув на тело рубашку, полез на дерево. Высоко влезать не стал – понравившаяся мне ветка была метрах в пяти-семи над землей. Перекинув веревку через ветку и оставив ее концы болтаться с обеих сторон, слез на землю.

Дальше было уже проще – перетянув свинтусу шею одним концом веревки, я ухватился за другой и начал не спеша подтягивать тушку к облюбованной мной ветке. Когда тушка убиенной свинюшки скрылась среди зелени ветвей и уже ничего не выдавало ее присутствия, я закрепил мою самодельную веревку, подхватил с травы свою сумку с драгоценными цветками и шустро порысил в сторону города.

На самом деле, у меня оставалось не так уж много времени до того момента, как свининка, из листвы, начнет отпугивать всех неприятным ароматом, ведь я ни кровь не слил, ни выпотрошил ее. Я решил, что успею привести помощь, а помощь сможет это сделать гораздо лучше. Заодно и тушку поможет домой отпереть! Не за так, конечно, но я думаю, мы договоримся.